Текст книги "Ложный рассвет"

Глава 22

Не знаю, как долго звонил сотовый, пока я наконец не повернулся на кровати к тумбочке и ответил. Я будто от наркоза отходил. Челюсть распухла, и мне кое-как удалось промычать в трубку «Алло».

– Шон? Это вы? – спросила детектив Лесли Мур.

– Да.

– Еще спите?

– Уже нет.

– Почти полдень.

– Это значит, что таблетки перестали действовать и мне не надо кормить Макс завтраком. Можем просто перехватить что-нибудь.

Я сел на краю кровати.

– Что у вас с голосом?

– Лучше спросите, что случилось.

– И? Что случилось?

– Я плохо веду себя на похоронах.

Прихватив с собой телефон в ванную, я посмотрел на себя в зеркало: челюсть распухла и приобрела оттенок спелой сливы. Вокруг лампочки мерцал нимб.

– Шон, с вами все хорошо? – Голос Лесли показался мне каким-то далеким.

– Да, отлично. – Я отправился на кухню, чтобы сделать себе холодный компресс.

– Пришли кое-какие результаты из лаборатории.

– Слушаю внимательно.

– Образец почвы из туфельки не совпадает по составу с образцами, взятыми с места преступления и окрестностей.

Я слушал, упершись для равновесия в стойку.

– В образце нашли следы трех удобрений промышленного класса и фунгицид.

– Что еще? – спросил я, жалея, что принял так мало аспирина накануне.

– Нить – шелковая. Скорее всего, из дорогой рубашки, очевидно итальянской. Можно сличить волокно с тканью, при наличии самой рубашки.

– А если найдем сволочь, что оставила волос на липкой ленте, то сумеем прижучить и убийцу. Беда в том, что мы не знаем, где искать.

– Улик у нас больше, чем подозреваемых. Дня через два пришлют результаты анализа ДНК из волоса, который вы нашли у себя на лодке.

– В пределах сотни миль от места преступления есть крупные сельскохозяйственные угодья?

– Что значит крупные сельскохозяйственные угодья?

– Те, на которых трудятся мигранты.

– А, поняла, куда вы клоните. Ясно, почему девушку никто не разыскивает, зачем вам анализ почвы и почему никто не забрал тело.

– Убийство в Бреварде, – напомнил я, чувствуя, как в ушибах начинает пульсировать кровь. – Кто-нибудь опознал тело?

– Пока нет. Вскрытие показало, что девушку изнасиловали, а после сломали ей шею. Обе жертвы могли при жизни трудиться на крупных фермах. Бо́льшая часть таких хозяйств принадлежит старинным семьям, денежной аристократии Флориды. Остальные – международным компаниям.

– Эти фермы чистые? О побоях не сообщают? О работорговле?

Помолчав немного, Лесли ответила:

– У нас полно сообщений о пропавших людях: латиносы и прочие, все вперемешку. Там ведь кругом озера, болота. Прибрежная линия тянется на сотни миль – от тел избавиться не проблема.

– Я попросил моего бывшего напарника Рона Гамильтона кое-что проверить. Оказалось, за прошедшие пять лет выявили девятнадцать случаев, когда убивали молодых латиноамериканок. Всем им было от семнадцати до двадцати пяти лет. По обвинению в четырех убийствах арестовали четверых. Пятнадцать дел так и осталось нераскрытыми, теперь это «глухари». Почерк во всех случаях одинаковый: жертвы изнасилованы, шеи сломаны.

– Если все убийства совершил один человек, то как его не поймали?

– Он очень избирателен, хорошо заметает следы. Правда, с той девушкой, которую нашел я, он не закончил. По-моему, его кто-то спугнул.

– Свидетелей, естественно, не нашлось.

– Лесли, вы вроде упоминали, что у Слейтера политические амбиции, что у него связи с денежной аристократией. Кто его знакомые?

– Юристы, застройщики и владельцы ферм.

– Конкретно владельцев ферм знаете?

– Слейтера видели на мероприятиях по сбору средств в пользу кампании Ричарда Бреннена, наследника семейного бизнеса. Очень крупного бизнеса.

– Кто он такой?

– Баллотируется в сенаторы от штата. Семья Бреннена владеет «Сан-Стейт фармз» уже несколько поколений. У них тысячи акров земли в трех округах.

– А штаб-квартира где?

– В округе Полк.

– Что вам еще известно о Бреннене?

– Это в основном информация из прессы: он самоуверен, харизматичен и богат.

– Если можно, узнайте о нем побольше, всю его историю, вплоть до первого класса.

– Хорошо, а вы чем займетесь? – уже мягче спросила Лесли.

– Сгоняю на экскурсию.

– Без значка далеко вас не пустят. Эти люди сделают так, что вас арестуют. Если не хуже. Будьте осторожны, Шон.

Я запил две таблетки аспирина просроченным апельсиновым соком. Потом хотел принять душ, но снова зазвонил телефон. Это был Ник.

– Разбудил?

– Нет, тебя опередили.

– В чем дело, приятель?

– Терпеть не могу похороны.

– Как я тебя понимаю… В общем, тут кое-кто терся у твоей лодки.

– Кто? Ты с ними поговорил?

– Их видела Ким.

– Что конкретно она заметила?

– На лодку они не лезли. Просто расспрашивали о тебе.

– Они? Кто они? Что именно спрашивали?

– Не знаю. Ким просила передать, если увижу тебя. Я пытался дозвониться, а ты трубку не берешь. Я уж решил, что тебя убили, а труп бросили в реку. Хотел сесть на байк и помчаться к тебе, но перебрал накануне греческого вина.

– Ким описала тебе тех людей? Среди них был лысый тип?

– Приходили мужчина и женщина. Из ФБР.

Боль в левом виске усилилась. Я достал пиво из холодильника и отпил через уголок рта.

Надо принять еще аспирина.

Глава 23

Через три дня боль в челюсти прошла, и мне не терпелось приняться за дело. Я испытывал то же, что и перед атакой во время войны. То же, что и во время охоты, когда был готов настигнуть подозреваемого на улицах Майями, в джунглях корпоративных зданий.

Я попросил соседа присмотреть за Макс, пока меня не будет. Не знал, насколько отлучусь: на пару часиков, а может, на несколько дней. Знал только, что мною заинтересовались в ФБР. Вот только зачем? История облетела новостные каналы и радиостанции: поговаривали о серийном убийце, разгуливающем на свободе по солнечному штату. Федералы всегда реагируют на последствия, не действуя на упреждение.

Сперва я определился: позволить им прийти за мной или самому на них выйти. Решение принял менее чем за секунду. Свернул на юг по 27-му шоссе и спрятал «Глок» между сиденьем и коробкой передач.

Открыв все окна в салоне, впустил ветер. В воздухе пахло свежевспаханной землей и апельсиновым цветом. Я миновал скотоводческий район: поля, исчерченные дренажными канавами и усаженные цитрусовыми рощами. Утро выдалось безоблачным, небо было синее-синее, как будто землю накрыло гигантским покрывалом цвета индиго.

В зеркало заднего вида я заметил машину: она шла за мной уже с четверть мили. Тогда я прибавил скорости. Зазвонил сотовый. Номер я не узнал – как и голос собеседника.

Флойд Пауэлл, профессиональный рыбак, представился и сказал:

– Я сегодня утречком пересекся с племянником. Поговорили про убийство, ну, вы знаете… Про девушку мертвую. Оказалось, он ночью накануне в тех местах лягушек острожил. Навел, значит, фонарь на берег, пока лягушек высматривал, и чуть выше заметил двух людей. Те вроде как пёхались. Почти сразу по проселку в сторону 44-й трассы умчалась машина. Бобби говорит: странно это – водитель, пока на асфальт не выехал, даже фар не зажег.

– Ваш племянник сумеет опознать его?

– Говорит, что смутился, заметив парочку, и не стал приглядываться.

Поблагодарив Флойда, я нажал «отбой». Теперь ясно, почему убийца не сломал жертве шею – он испугался, заметив охотника на лягушек.

Машина позади меня так и не отставала. Тогда я увеличил скорость до восьмидесяти с лишним миль в час и где-то через милю убедился окончательно: за мной «хвост».

Водитель был хорош. Держась от меня на почтительном расстоянии, он – или она? – все же не отставал. Я сбавил скорость до шестидесяти; преследователь плелся позади, постепенно отдаляясь. Потом вдруг съехал с трассы и, подняв облако пыли, помчался в противоположном направлении по грунтовой дороге.

Я позвонил детективу Лесли Мур:

– Лесли, вы упоминали, что удобрения, найденные в почве, не применяются на полях цитрусовых. Тогда что на них выращивают?

– Преимущественно томаты. Об этом говорит их концентрация в найденном образце почвы.

– А чем занимается «Сан-Стейт фармз»?

– Они, ко всему прочему, крупнейшие производители томатов во Флориде.

– Пришлите мне эсэмэс с координатами. Я в двух милях от Лейк-Уэйлс.

– Хорошо. Кстати, пришли результаты ДНК-анализа волоса, что вы нашли у себя на лодке.

Я подождал, что она скажет.

– Волос принадлежит первой жертве. Кто-то из кожи вон лезет, чтобы вас подставить.

– Интересно, кто бы это мог быть? Слейтер рядом с вами?

– Пару часов его не видела. А что?

– Ничего. Просто хотел убедиться, не задергался ли он.

– Слейтер встречался с двумя агентами ФБР. Я только приехала на работу – и тут они, попросили проводить к Слейтеру. Полчаса о чем-то беседовали за закрытыми дверями. Слейтер мне потом так ничего и не рассказал.

– Может, он их и вызвал?

– Это не в его духе. Если он действительно метит в шерифы, то, скорее всего, использует поддержку ФБР в деле нашего маньяка. Не знаю. Может… – Она резко умолкла.

– Лесли? Алло?

– Когда машина будет готова? Хорошо, и тормоза заодно проверьте, – сказала она и повесила трубку.

Следующие пятнадцать минут я вел машину в полной тишине. Потом пришла эсэмэска – координаты «Сан-Стейт фармз» и приписка: «Слейтер знает, что я к вам ездила. Будьте осторожны!»

Глава 24

Вскоре я уже ехал по территории фермерского поселка Лейк-Плэсид. Над входом в местный кинотеатр висела вывеска: «Возвр… ение джед… я».

На кольцевой развязке я прибавил глазу. На парковке толпилось с дюжину фермеров: джинсы и футболки, все в темно-зеленых пятнах после сбора помидоров и перцев. Работники пили газировку, ели булочки с сосисками и разогретую в микроволновке эничиладу, старательно избегая моего взгляда.

У кассы стоял толстый негр, набравший целые ящики спиртного: «МД 50–50», «Тандерберд» – хватит, чтобы взвод солдат не просыхал месяц. Толстяк глянул на меня через плечо темными глазами; желтоватые белки пронизывала сеточка воспаленных вен. С полсекунды негр смотрел на меня подозрительно, потом снова перевел взгляд на кассиршу, которая к тому времени подсчитала сумму покупки.

– Итого сто двадцать девять долларов и два цента, – сказала она сиплым, прокуренным голосом.

Негр достал из кармана штанов толстую пачку купюр, отслюнявил две стодолларовые банкноты и передал их кассирше.

– Где тележка? – спросил он.

Кассирша фыркнула и прокашлялась:

– Там же, где и всегда: в углу за шваброй, возле машины для льда.

Тут она посмотрела на меня:

– Вам чего, бензина?

– Да. У меня джип.

– Еще чего-нибудь надо?

– Нет, спасибо.

– Сорок девять пятьдесят.

Пока она отсчитывала сдачу, негр грузил спиртное на тележку. Мышцы так и бугрились у него под футболкой с логотипом: «О-Рок 107» – христианская альтернатива».

Отдав мне сдачу, кассирша потянулась к тлеющей сигарете.

– Далеко отсюда «Сан-Стейт фармз», не подскажете? – спросил я.

Негр замер и, тяжело дыша, прислушался.

Кассирша выдохнула две струи дыма через нос, испещренный крупными порами.

– Милях в девяти-десяти на восток по 60-му шоссе, не дальше. – Она глянула на негра: – Сайлас, поезжай вперед и укажи ему путь. Ты ведь на ферму?

Упершись животом в тележку, негр ответил:

– Нет, мне сейчас в другую сторону.

– Да не беда, – сказал я. – Смотрю, там, куда вы едете, скучно не будет.

– Типа того, – с вызовом произнес негр. – А кто вам нужен на ферме?

– Ричард Бреннен. Я так понимаю, он там главный?

– Типа того.

– Не знаете, где его найти?

– Ну, это как посмотреть. Если продаете чего, то вам его не застать. Будете иметь дело с его представителем.

– А если хочу сделать вклад в кампанию?

Негр посмотрел на меня холодными, как застывшая лава, глазами. Я кожей ощущал исходящее от него презрение. Заметил царапину у него на щеке, длиной дюйма в два. Ухватившись за тележку обеими клешнями, негр попятился к выходу.

Я подождал, пока он погрузит спиртное в машину. Купил бутылку воды и вышел к джипу. Негр сел в фургон «Форд» десятилетней давности и отправился не куда-нибудь, а на восток по 60-му шоссе. Я дал ему фору и поехал следом.

Табличка с логотипом фермы показалась впереди даже раньше, чем я ожидал. Написано на ней было вот что:

«Сан-Стейт фармз»

Охраняемая территория

Обращайтесь в администрацию

Еще через полмили попалась вторая табличка. Настоящий размах предприятия я осознал, лишь когда через милю показался въезд на территорию фермы. Из ворот выехал грузовик с помидорами.

Я ждал, что «Форд» въедет в ворота, однако водитель прибавил скорости и где-то через милю свернул с дороги. Я немного сбавил скорость; «Форд» тем временем остановился футах в ста от шоссе: негр, которого кассирша назвала Сайласом, вышел помочиться в кусты.

Я проехал мимо и через пару миль развернулся в обратную сторону. У поворота к грунтовой дороге, по которой съехал с шоссе «Форд», зазвонил сотовый. Это был Ник.

– Шон, прибыли копы.

– Что?

– Тот лысый хрен, а с ним еще двое, в форме. Поднимаются к тебе на лодку.

Глава 25

Я знал, что они пришли с ордером на обыск, но для вступления документа в силу нужен был я.

– Ник, ты сейчас невзначай пройдись мимо «Юпитера». Есть шанс, что копы не станут вламываться на лодку. Если спросят, где я, ответь: буду утром в воскресенье, выйду в море порыбачить.

– Запросто. А ты где?

– Меньше знаешь, крепче спишь. Врать не придется.

– За меня не беспокойся, я ничего не скажу.

– Перезвоню позже.

Нажав «отбой», я поехал на запад по шоссе и вскоре достиг того места, где негр вышел помочиться.

Проехав же с четверть мили по песчаной дороге, я оказался в стране третьего мира на территории Флориды. По обеим сторонам от дороги тянулись десятки трейлеров, многие из которых давно обветшали и стояли без колес, на кирпичах и ржавых домкратах. Рядом с трейлерами примостился старый школьный автобус: шины сдуты, диски заржавели. В дверях я заметил маленькую негритянку лет двух: животик вздулся, подгузник распух от мочи и фекалий.

Под казуариной на складном табурете сидела босоногая женщина лет тридцати и кормила грудью младенца. На меня она взглянула без выражения, только отогнала мух от лица малыша.

Тут же была открытая сливная канава, полная жидкой массы, похожей на черную патоку. В воде лежал раздутый труп черной кошки. Впившийся в него гриф-индейка не обратил на меня внимания. В воздухе витала едкая смесь запахов: человеческие отходы, химикалии, зеленые помидоры и горящий мусор.

За джипом попыталась угнаться костлявая собака – помесь черного лабрадора с кем-то еще, – но быстро отстала из-за больной и высохшей задней лапы. Из-под колес бросились врассыпную куры.

Поселок был размером с футбольное поле, окаймленное посадками помидоров, что тянулись до самого горизонта. Трейлеры всех размеров стояли вперемешку с крытыми рубероидом хижинами, рядом с кладбищем старых пикапов, легковушек, фургонов, тракторов, экскаваторов и прочей фермерской техники.

В одном из односекционных трейлеров – приличного вида, ухоженном – устроили нечто вроде магазина. При мне из него вышел латинос с буханкой хлеба и упаковкой диетической пепси-колы; другой рабочий только вошел.

Я продолжал медленно ехать дальше, однако нигде не видел ни фургона, ни Сайласа. Правда, в конце дороги стоял особняком один трейлер: занавески опущены, вид потрепанный. Я уже развернулся в обратную сторону, и тут из трейлера вышел негр. Я остановился. Когда негр подошел ближе, я узнал логотип у него на футболке и заглушил мотор.

– Не люблю, когда за мной ездят, – заявил Сайлас, останавливаясь возле джипа.

– Что-то я не заметил таблички «Посторонним вход воспрещен». Просто ищу «Сан-Стейт фармз»… Видать, заблудился.

– Типа того. Ты проехал ферму. Слепой бы не заметил главных ворот. – Он уперся обеими руками в дверь и подался ближе ко мне. Изо рта у негра торчала пожеванная зубочистка; его дыхание разило вчерашним пивом, луком и протухшей вяленой говядиной. – Ты чего здесь делаешь?

– Говорю же: ищу Ричарда Бреннена.

– Бреннен тут не живет. Даже не заглядывает сюда. Попутал ты, короче, собака.

– Придется мне расширить круг поисков.

– Только на это место его больше не расширяй. Пошел к черту!

– Неплохо бы тебе манерам подучиться, приятель.

– Я тебе не приятель. Давай, выматывайся отсюда, белозадый.

Тут у него зазвонил телефон в кармане брюк. Негр ответил.

– Сайло, ты где? – отрывисто, с испанским акцентом спросил звонивший.

– В лагере. Тут у нас еще нарушитель.

– Кто?

– Баклан, что ехал за мной.

– Задержи его, пока мы не приедем.

Глава 26

В дальнем конце лагеря остановился старый школьный автобус болотного цвета. Из него высыпали десятки мужчин и женщин. Даже издалека я различил пятна у них на одежде. Бедные люди разбрелись по лагерю, точно стая живых мертвецов: изможденные тела и истощенные души.

Мимо прошло с полдюжины человек, все они старались не смотреть на Сайласа. Только один – латинос лет двадцати с небольшим, в желтой тенниске – посмотрел прямо на меня и остановился. Он явно нервничал.

– Как жизнь? – спросил я его.

Спрятав руки в карманы грязных джинсов, юноша глянул на негра, потом на меня.

– Топай отсюда, парень, – велел ему Сайлас, а мне сказал: – Ему нечего ответить. Он так и так по-английски не шарит.

– Пусть сам это скажет, – ответил я. – Ну-ка, отошел от двери.

Сайлас бросил мне в лицо зубочисткой и поднял руки в шутливом жесте: сдаюсь, мол. Обернувшись и увидев новенький «Форд экскершн», он оскалился: машина объехала школьный автобус и двигалась в мою сторону. Черная, здоровенные колеса, тонированные окна.

Сайлас жестом велел пареньку-латиносу убираться. Тот замешкался, посмотрел на приближающийся внедорожник, потом на меня и лишь затем отправился к трейлеру, возле которого стоял ягненок. Привязанное короткой веревкой к сосне, животное заблеяло.

Сайлас, глядя на внедорожник, сказал мне:

– Лучше б ты сразу умотал.

– Может, эти люди скажут, работает ли сегодня Бреннен.

– Пинка тебе дадут под белый зад.

Внедорожник тем временем остановился напротив джипа. Стекла медленно опустились, и внутри я увидел двух здоровенных латиносов: бычьи шеи, зеркальные очки и бейсболки. Тот, что был ближе ко мне, носил в ухе алмазную серьгу-гвоздик.

– Помочь? – с вызовом спросил он.

– Пожалуй, – ответил я. – Хочу найти Ричарда Бреннена.

Тот, что сидел за рулем, подался вперед. Из кондиционера ему на сальную голову била струя морозного воздуха.

– Ты кто такой?

– Шон О’Брайен. А вы?

Латинос на пассажирском сиденье ответил:

– Хуан Гомес, это мой кузен Гектор Ортега, а это вот Сайлас Дэвис, но мы зовем его Сайло[9]9
  Silo (англ.) – силосная башня.


[Закрыть] – такой он у нас здоровяк. Теперь, когда мы все перезнакомились, самое время вам свалить. Не примите за оскорбление, но вы на частной территории.

– Это вы так говорите.

Сайлас ткнул мне в лицо пальцем толщиной с черенок от метлы.

– Хуан, этот чел ехал за мной от самого магаза.

– Я расследую гибель одной девушки.

Гомес вылез из машины и зашел с пассажирской стороны джипа. Расклад мне сильно не нравился: слева – здоровенный злой негр, справа – великан мексиканец.

Хуан Гомес посмотрел на меня, как на придорожную диковину.

– Вы что, коп?

– Бывший.

– Если бывший, зачем тогда расследуете убийство? – Он подошел еще ближе.

– Я не говорил, что девушку убили. Я сказал, что расследую гибель.

– Если «гибель», то понятно, что это убийство. – Мексиканец усмехнулся: – Если человек умирает сам по себе, то это «несчастный случай».

Он подошел еще на шаг.

– Если увижу мистера Бреннена, передам, что вы его искали. Где вас найти, мистер О’Брайен? Сотовый есть?

Он подошел так близко, что я разглядел на щеке мексиканца курчавый волосок, торчащий из родинки размером с горошину. Гомес громко чавкал жвачкой.

– Сотовый есть. – Я медленно опустил ладонь на рукоятку «Глока».

Гомес замер и глянул на Дэвиса. Похоже, оба были не вооружены. Зато оружие наверняка имелось у Ортеги.

– Так, отошли от моей машины, – сказал я.

– Amigo, – улыбнулся Гомес, – ты попутал. Мы тебе зла не желаем. Я понял, у тебя работа такая, ты типа страховой агент, да?

– Скорее, частный детектив. Отошел от машины.

– Всех нас не перебьешь, – пробормотал Дэвис.

– Ты прав, но тебя я сниму первым.

Гомес вскинул руки:

– Спокуха, мистер О’Брайен. К нам тут гости нечасто заглядывают. Сайло иногда… как это говорится… перевозбуждается. Он же с войны, в Ираке служил.

Гомес глянул на мою правую руку.

– Может, оставите свой номер и я передам его мистеру Бреннену?

– Я бумажку и ручку забыл. Может, у твоего помощника в транспорте есть?

– Транспорт, – ухмыльнулся Гомес. – Вы точно как коп базарите.

– В магазине есть доска объявлений, на ней висят визитки. Я оставлю там же свой номер. Кстати, господа, пока я говорю с одним из вас, приходится поворачиваться к другому спиной. Мне жутко неловко. Может, встанете рядом?

Гомес улыбнулся:

– Базара ноль. Сайло, мужик дело говорит. Иди сюда, поговорим с мистером О’Брайеном.

Сайло прошаркал к Гомесу.

– У вас работницы не пропадали? – спросил я.

– Работницы? – Гомес покачал головой: – Нет.

– Может, кто-то ушел и не вернулся? Одна из девушек? Вдруг ее похитили? Ростом пять футов четыре дюйма, лет под двадцать – двадцать с небольшим.

– Знаете, – произнес Гомес, – люди у нас приходят и уходят. Сезон заканчивается – и все, поминай как звали.

– Я так понимаю, работников каждый сезон развозят по разным участкам те же подрядчики?

– Иногда бывает и так. Мы им фермы выбирать не мешаем. А девушек у нас не пропадало, верно, Сайло?

– Точняк.

– Лады. Короче, мы заняты. Я загляну в магаз и заберу там ваш номер мобилы. Сообщу, если кто пропал. В округе лагерей много… Если увижу мистера Бреннена, передам ваш номер. Надеюсь, пропавшую найдете. Adios!

– Пока вы не ушли… – Убрав руку с пистолета, я достал из бардачка фотографию убитой. – Узнаете?

Дэвис с трудом себя сдерживал: у него напряглась шея, он тер нос и постоянно отводил глаза.

Ноздри у Гомеса раздулись, точно у жирафа, что учуял поблизости льва. Я показал фото Ортеге: тот поджал губы и, дернув плечами, отвернулся.

– Не, не знаю такой, – ответил наконец Гомес.

– И я, – буркнул Дэвис.

– Красивая была, – заметил я. – Вот что бывает с лицом у человека, которому сломали скулу, челюсть и выбили зубы.

Гомес сложил плотные руки на груди, а Дэвис свои спрятал в карманы джинсов.

– Тот, кто сотворил это с несчастной девочкой, кое-что оставил, – сказал я.

– Что? – спросил Гомес.

– След.

– След?

– Тот, что привел меня сюда.

– Э, ты чего на меня наезжаешь? – совсем другим голосом произнес Гомес. – Что за след еще? Что ты гонишь? Давай, винти отсюда, а то найдут тебя на обочине и решат, что ты под грузовик попал.

– Смотрю, ваш запас гостеприимства исчерпан. Hasta luego[10]10
  До свидания (исп.).


[Закрыть].

Ортега снял очки и достал что-то из-под сиденья. Медленно открыл дверь и вылез из салона. Обутый в узконосые туфли из змеиной кожи, он с чем-то повозился, дернул правым плечом…

Я прицелился ему в голову и крикнул:

– А ну брось! Брось пушку!

Гомес и Дэвис вскинули руки. Ортега обернулся и глянул на кузена.

– Гектор, сука, брось пушку, – велел Гомес.

Пистолет упал на песок в футе от левой ноги Ортеги.

Гомес посмотрел на меня, сама невинность.

– Это, типа, недоразумение. Мой братан не стал бы шмалять. Он так, показать просто: типа, у нас право на пушку. Мы же в Америке.

– Оставлю номер мобильного в магазине. Я знаю, что вы видели эту девушку. У нее было имя, и кто-то из вас его назовет.

Не опуская пистолета, я завел двигатель и сдал назад. Заблеял ягненок. Я поправил зеркало заднего вида и заметил, как из трейлера вышел молодой латинос и посмотрел мне вслед.

Я медленно ехал через лагерь. На опрокинутом тракторном колесе сидел рабочий; в центре шины росла сорная трава, вокруг валялись пустые банки из-под краски и пива. Между голых ног, покрытых шрамами и коркой грязи цвета коровьей мочи, работник держал бутылку вина в бумажном пакете.

Рядом стоял еще один тип с желтой собакой непонятной породы: квадратная, как у питбуля, голова, одного уха нет, на шее и груди – боевые шрамы, похожие на татуировку в виде колючей проволоки. У типа было лицо цвета потертого седла, невыразительное, пустое: впалые щеки, все в заскорузлой грязи, небритое. Штанины джинсов он заправил в мятые ковбойские сапоги, руки глубоко запустил в карманы, плечи ссутулил. Он провожал меня взглядом пустых и немигающих глаз, похожих на два шарика черного мрамора.

Чувство было, что едешь через деревню проклятых.