Текст книги "День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия"

Именно такая фундаментальная мысль порождает внутреннюю логику Первого послания к Коринфянам 15 и многих других текстов, в которых Павел и другие первые христиане говорят о смысле смерти и воскресения Иисуса. Мы слишком часто представляем себе грех как нарушение случайных повелений, а смерть как строгое наказание, которому невозмутимое Божье правосудие подвергает всех таких нарушителей. А затем мы пытаемся поместить Иисуса и его смерть в такую картину, думая, что бесстрастное божественное правосудие подвергает его казни вместо нас. Это не очень убедительная картина. Что еще важнее, она не связана с Библией, тут нельзя сказать, что все произошло «по Писаниям». Можно найти пару странных текстов в ее защиту, но для этого придется извлечь их из более широкого контекста Писаний Израиля. В результате они изменят свое значение.

Что же происходит, когда мы понимаем, что человек был призван носить образ Божий и отражать мудрую власть Бога миру, вознося к Творцу радостную хвалу творения? Что изменится, если мы поместим грех в такой контекст?

В этой истории грех будет означать, что человек отказался участвовать в осуществлении замыслов Бога о своем творении в целом. Это не только нравственное падение, но и неспособность осуществить свое призвание. Когда человек начинает поклоняться творению вместо Творца, он отказывается от своего призвания и выбирает смерть вместо жизни. Вот почему в Библии «грех» и «смерть» неразрывно сплетены между собою. Грех не сводится к нарушению случайных правил, смерть не служит наказанием за их нарушение. Конечно, иногда в Библии, особенно у пророков, тут возникает образ свода законов и соответствующих наказаний за их несоблюдение. Это понятное описание того, что происходит с человеком на внешнем уровне. Но за этим стоит представление о глубокой и неразрывной связи смерти и греха. Стоит выбрать одно – и ты вместе с ним выбираешь и другое. Если ты поклоняешься идолам – тебя ждет изгнание. Стоит послушаться змея – и ты лишаешься доступа к древу жизни. Тут не получится усидеть на двух стульях.

Таким образом, когда библейские авторы видят в истории Израиля отражение истории Адама и Евы, они показывают, как то же самое событие происходит в исторических масштабах. Несмотря на многократные предупреждения, Израиль в целом становится отступником, начинает поклоняться идолам и подражает образу жизни окружающих его народов. В результате, как то было предсказано в Книге Левит 26 и Второзакония 28, он отправляется в изгнание. Третья глава Книги Бытия попала на страницы истории. Исаия, Иеремия и Иезекииль снова и снова повторяют одно и то же: изгнание было последствием за грех, а этот грех по своей сути состоит в идолопоклонстве и вырастает из него. Грехов становилось все больше и больше, и в результате за это пришлось расплачиваться. Таким образом, изгнание надо понимать как своего рода коллективную смерть народа. Покинуть землю – это покинуть Эдем; остаться без разрушенного Храма – все равно что остаться без древа жизни. Оказалось, Израиль нисколько не лучше языческих народов.

Об этом с полной и шокирующей ясностью говорит Второзаконие 32, великая «Песнь Моисея», где говорится о том, что Израиль отвергнет завет с Богом и будет вести себя так же, как окружающие народы. (Для понимания умонастроений первого века полезно помнить о том, что и апостол Павел, и историк Иосиф Флавий полагали, что предсказания Второзакония 32 исполнились в их дни.) Поэтому, чтобы изгнание закончилось – что бы это ни значило в конкретном исполнении, – нужны такие вещи, как прощение грехов и новая жизнь по другую сторону смерти, а также восстановление животворящего Присутствия Божьего. Тут фактически нужно воскресение. Именно об этом говорит Иезекииль 37, где воскресение мертвых используется как величественный, хотя в чем-то и жутковатый образ избавления Израиля от рабства в Вавилоне.

Это не просто метафора или знак, который, подобно указателю на дороге, говорит о чем-то совершенно ином. (На указателе может быть символическое изображение какого-то здания, скажем, больницы или ресторана. Этот символ обычно не похож на то, что вы увидите, прибыв на место. Сам по себе указатель не дает вам ни лечения, ни еды, но он указывает верное направление. Так многие христиане понимали смысл библейской истории изгнания и обетование о возвращении: это верный указатель, но он показывает дорогу к чему-то совершенно иному.) Западная культура глубоко впитала в себя платоническую идею о том, что цель человека – покинуть этот мир и быть с Богом, тогда как Библия говорит, что человек, по замыслу Бога, должен отражать ему хвалу творения и отражать его образ миру, чтобы в конечном итоге небо и земля стали единым целым. Но когда я это утверждаю, многие, понимающие мою мысль, под влиянием этой культуры продолжают видеть тут просто иллюстрацию, а не ту часть истории, в которой до сих пор продолжают жить Иисус и его последователи.

С такими людьми диалог вести, быть может, труднее всего: они сразу пытаются перевести исторический и библейский контекст жизни Израиля на язык абстрактного мышления, как если бы Израиль был образцом чего-то иного, а не тем народом, через который Бог задумал осуществить свой замысел восстановления мира. Такие читатели создают иной контекст для Иисуса и его смерти. И тогда фраза «по Писаниям» приобретает бедный и искаженный смысл. Этот новый контекст мешает правильно понимать слова Библии – как Ветхого, так и Нового Завета. И такая ситуация повторяется снова и снова. Но если мы сохраним терпение, то, вероятно, сможем во всем этом разобраться.

Если изгнание стало следствием греха Израиля, а потому это изгнание надо понимать как смерть, значит, Израиль повторил в большом масштабе то, что совершило человечество в лице Адама и Евы, но это еще не все. Израиль – народ, призванный Богом для осуществления его замыслов, – не может быть просто образом, пускай даже и масштабным, чего-то еще. Идолопоклонство и изгнание, грех и смерть Израиля представлены в его священных книгах не просто как сгущенный образ бедственного положения человечества, но как то, что это положение радикально ухудшило. Как если бы спасательную шлюпку, посланную подобрать моряков с тонущего корабля, потопила гигантская волна до того, как она достигла оказавшихся в беде людей.

Но Бог не отказался от своего замысла. Когда первые христиане говорили о том, что Иисус умер «по Писаниям», они (о чем сам Иисус говорит в 24-й главе Луки) действительно имели в виду, что великая единая история наконец-то достигла своей цели, к которой так долго шла. Надо было каким-то образом исправить грехи Израиля, чтобы замысел о полном восстановлении мира – включая все его грехи – мог начать осуществляться. Как говорит более широкое библейское повествование, судьба всего человечества целиком и полностью зависела от спасательной шлюпки в виде потомков Авраама, которые сами оказались в беде. Так что тут требовалось – и в узком смысле, на уровне личностей, и в национальном и космическом смысле – прощение грехов. Оно должно было совершиться в виде реального возвращения из изгнания, которое переменит судьбу не только Израиля, но и всего мира.

Примерно об этом говорят главы 40–55 Книги Исаии. Но в них мы найдем и еще одну наиважнейшую тему. Изгнание кончится, грехи будут прощены, миру дана будет новая жизнь – и все это совершится через Присутствие Бога Израилева и через его спасительное вмешательство. Именно в свете этого представления первые христиане размышляли о смерти Иисуса. В следующей главе мы поговорим об этой теме и о том, как она связана с идеей прощения грехов.

6. Присутствие Божье и прощение грехов

Идея Божественного Присутствия в Библии образует свою собственную историю. Кратко эту историю можно пересказать таким образом. Сотворив этот мир, Творец вначале был рядом с людьми, он «ходил в саду во время прохлады дня» (Быт 3:8). В некоторых текстах, идущих далее, говорится о том, что Бог скрывается от человечества, однако в судьбоносной вводной сцене именно люди пытаются – и безуспешно – скрыться от него. После этого Бог как бы задумчиво наблюдает, как живут люди, скорбя об их порочности; он затопляет мир водами потопа и спасает одно семейство, чтобы начать все заново, и в конечном итоге останавливает горделивый проект по строительству Вавилонской башни. Затем, в Бытии 12, Бог призывает Авраама и многократно является ему. Авраам сооружает алтари и поклоняется около них Богу. Тут уже есть указание – оно звучит время от времени, но достаточно сильно – на желанное и пугающее Присутствие Бога в земле Обетованной, которое напоминает человеку о его забытом призвании.

Тема развивается дальше. Иаков, убежавший из дома в изгнание, видит лестницу между небом и землей, наверху которой стоит Бог; Иаков называет это место Вефиль, «дом Божий», позже тут появляется святилище. Но Бог, призвавший Авраама, являет себя иным путем в Исходе, когда он открывает свое имя (таинственное «Я есмь Тот, кто Я есмь» Исх 3:13–15 и 6:2), дает закон (Исх 20) и, что важнее всего, несмотря на кошмарный эпизод поклонения золотому тельцу, пребывает со своим народом в скинии в пустыне и ведет его к земле Обетованной. Как мы видели, скиния была задумана как миниатюрный образ «неба-и-земли», малый мир, где Бог встречается со своим народом. Она должна была стать миниатюрным Эдемом. Однако теперь тут действуют строгие правила, потому что прямой контакт бунтующих людей, загрязнивших свои жизни, со святым Богом крайне опасен.

Присутствие и слава

В скинии был один предмет, который приобретает особую важность в Новом Завете, и нам нужно кратко о нем поговорить. Ковчег завета – это особый ящик, содержащий, среди прочего, скрижали того Закона, на котором основывался завет между Богом и Израилем. Как сегодня хозяин дома может положить в несгораемый сейф документы о праве собственности, страховые свидетельства и другие важнейшие бумаги, или как городские власти могут держать хартии городов в официальных хранилищах, так народ Божий хранил те вещи, которые говорили о союзе между Богом и Израилем, а потому и о замысле Бога относительно Израиля.

В первую очередь, Ковчег был местом встречи (Исх 25:17–22): над его крышкой Бог встречается со своим народом. Эта крышка (kappōreth; по-гречески hilastērion), украшенная вырезанными фигурами ангелов с двух концов, в мыслях некоторых первых христиан связывалась с крестом. Желание Бога встречаться со своим народом давало контекст для всей системы жертвоприношений. Добровольные жертвы поклонения, обязательные жертвы очищения (потому что ничто нечистое не могло приближаться к Божественному Присутствию) и в равной мере обязательные жертвы за грехи – все они указывают на эту встречу. Когда Новый Завет говорит о храмовой утвари и жертвоприношениях, все это надо воспринимать в рамках большого повествования о Боге и скинии (или Храме), которое само входит в более масштабную историю Бога, Израиля и мира.

Когда израильтяне наконец вошли в Обетованную землю, покорили ее, заняли ее, Ковчег поместили в святилище в Силоме, пока его не забрали филистимляне (еще одно своеобразное изгнание). Затем Давид получил его назад и захотел построить святилище в своей новой столице, Иерусалиме. Это стало поводом для одного краткого диалога, который занимает особо важное место в Ветхом Завете. Пророк Нафан, отвечая Давиду, который заявил о своем желании построить «дом» Богу, провозгласил: вместо этого Бог сам построит «дом» Давиду. Евреи во времена Иисуса много думали об этом отрывке, и он стал особенно важным для первых христиан, размышлявших о смысле жизни, смерти и воскресения Иисуса:

YHWH возвещает тебе, что Он устроит тебе дом. Когда настанет твой срок, и ты упокоишься с предками, Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом для имени Моего, и Я утвержу престол царства его навеки. Я буду ему Отцом, а он будет Мне сыном (2 Цар 7:11–14).

Суть дела тут раскрывается через игру слов. Давид просит позволения построить «дом» (здание), а Бог в ответ тоже обещает ему «дом» (династию). Значит ли это, что Бог, говоря через Нафана, перевел разговор на другую тему? Это была просто игра слов? Нет. Во-первых, сын Давида, Соломон, будет строить Храм в Иерусалиме; во-вторых, потомок Давида станет в каком-то особом и удивительном смысле сыном Бога, хотя отрывок не объясняет, каков конкретный смысл этого высказывания. Позднейшие толкователи – в частности, первые христиане, которые размышляли об этих словах в свете воскресения Иисуса (так что выражение «Я восставлю после тебя семя твое» внезапно обрело совершенно новый неслыханный смысл), – могли понять это так: храмовое здание, построенное Соломоном, было лишь указателем, который говорил, что в будущем Бог исполнит просьбу Давида в более полном смысле. Бог намерен пребывать среди своего народа не в здании из камня и известки, но в человеке и как человек – и этим человеком станет грядущий сын Давида. Каким-то образом замысел Бога о Храме и его славное намерение обитать среди своего народа приобретают совершенно новые смыслы, когда мы понимаем, что «дом» Давида – это определенный человек.

Великие царские псалмы, такие как 2, 71 и 131, прославляют это обетование. Удивительным образом о том же обетовании говорит Псалом 88, но тут же резко встает вопрос о том, почему Бог не исполняет своих обещаний. Мы можем представить себе благочестивых евреев времен Иисуса или других эпох, которые читают или поют эти древние молитвы в надежде, что избавление придет, что однажды придет истинный царь, что настанет день, когда живой Бог призовет весь мир к ответу и после того всегда будет жить со своим народом. Оставалось неясным, как он это совершит, когда, где и каким образом. Но Писание утверждало, что он это действительно сделает.

Когда Соломон построил Храм и торжественно (быть может, чересчур, принеся в жертву тысячи животных) его открыл, в нем действительно начала обитать слава Божья. Эта величественная сцена описана в 8-й главе 3 Царств, где говорится, что священники не могли стоять из-за славного Божественного Присутствия (стих 11). Подобное уже происходило, когда в пустыне была построена и освящена скиния (Исх 40). Творец мира соблаговолил обитать в этом здании, исполняя обещание, которое дал этому царскому «дому». В этом месте небо соприкасалось с землей, этот малый мир был знаком, указывавшим на желание Бога в конечном итоге заполнить своей славой всю землю (Пс 71:19). Ангелы, окружавшие Присутствие Бога, в видении пророка Исаии пели о том, что вся земля уже наполнена славой Божьей (6:3). Мы не знаем других библейских текстов, которые бы говорили о столь зримом явлении славы Бога в Храме Соломоновом. Но это здание оставалось центром молитвы, тут совершались жертвоприношения, сюда на большие праздники приходили паломники – и все это кончилось в 587 году до н. э., когда Храм был разрушен халдеями. Хотя даже после этого иудеи молились, повернувшись в ту сторону, где раньше стоял Храм. Именно так поступал Даниил в Вавилоне (Дан 6:10), что, быть может, отражает молитву Соломона в 3 Царств 8:46–53.

Разрушение Храма стало возможным, по словам Книги Иезекииля, только потому, что славное Присутствие Божье покинуло Храм. В 10 и 11 главах Иезекииль в ярких образах рассказывает о том, как слава Божья – с вращающимися колесами и всем прочим – покинула Храм, задержалась ненадолго на Масличной горе, а затем отправилась неведомо куда. Слава отошла – после чего разрушение Храма стало просто вопросом времени.

Но тот же пророк Иезекииль в конце своей книги, в главе 43, наиболее полно описал возвращение Божьей славы в восстановленный Храм после того, как Бог очистил свой народ от всякой грязи. Именно к этому моменту относилось обетование о воскресении, о восстановлении народа после «смерти» изгнания. И это снова возвращает нас к главам 40–55 Исаии, где пророк говорит о новом явлении славы YHWH, которую увидит «всякая плоть», потому что грехи прощены, с народа снята вина, изгнание должно закончиться, Вавилон будет разрушен, древний завет будет возобновлен и все творение расцветет, как и было задумано изначально. И снова мы можем отметить, что именно тут у Исаии, в главах 52 и 53, мы видим наиболее поразительные слова об одном человеке, который страдает и умирает за многих. Все это – богатое сочетание истории и обетования, славы Божьей и Храма, изгнания и восстановления – наполняло мысли евреев эпохи Второго Храма, то есть между концом V века до н. э. и I веком н. э.

Хотя в этот период был восстановлен Храм, где регулярно совершались жертвоприношения вплоть до 70 года н. э., когда римляне окончательно его разрушили, никто не думал, что Божье Присутствие действительно вернулось сюда в силе и славе. Подобно любым другим святым местам, Храм был связан со множеством воспоминаний, которые говорили о «присутствии». Это справедливо и сегодня, именно поэтому благочестивые иудеи горячо молятся у Стены Плача и нередко, написав слова молитвы, сворачивают бумажки и засовывают их в трещины между огромными древними камнями. Но они не думают, что слава Божья, которую раввины позднее стали называть «шехиной», Присутствием Бога, являвшего себя в скинии, пребывает тут в том же смысле, в каком о ней говорится в Исходе 40, 3 Царств 8, в рассказе о видении Исаии или в обетованиях Иезекииля 43 либо Исаии 40 и 52. У Исаии стражники на стенах Иерусалима кричат от радости и поют, потому что «воочию увидели они, как вернулся YHWH на Сион» (52:8). Этого не случилось. Послепленные пророки – Аггей, Захария и Малахия – говорили о том, что это должно произойти, но еще не произошло.

Спустя несколько столетий раввины, вспоминая об этом периоде, перечисляли с мрачной покорностью те вещи, которые отличали Второй Храм от Первого. Среди прочего Второй Храм, как они думали, был лишен шехины, славного присутствия Бога. Во дни Иисуса люди верили в то, что слава Божья сюда вернется. Но никто не понимал, что это значит, как это совершится или как это будет выглядеть.

Авторы Нового Завета дают на эти вопросы столь взрывоопасный, столь неожиданный, столь революционный ответ, что его просто не замечает большинство современных читателей, включая христиан. Возьмем самый очевидный пример. В Евангелии от Иоанна говорится: «И Слово стало плотью и обитало среди нас. И мы видели славу Его, славу, как единственного сына Отца, полного благодати и истины» (1:14). Глагол «обитало» в оригинале звучит как eskēnosen – «жило в скинии», «поставило свой шатер». Иисус, говорит Иоанн, стал новой скинией, новым Храмом, так что возвращение Божьей славы наконец совершилось. Слово, которое было и остается Богом, стало плотью. Эту славу носит в себе «Единородный», единственный сын Отца. Евангелист Иоанн, развивая тему 2 Царств 7 и некоторых псалмов, провозглашает: эти древние обетования, осуществления которых все так долго ждали, исполнились в лице этого Мессии, этого Иисуса, сына Бога из рода Давидова. Благодаря Иисусу мы можем понять, что выражение «Сын Божий», как и скиния, указывает на то здание, где намерен обитать Бог. Читатели должны увидеть, что Слово, создавшее все, пришло как человек и, в соответствии с обетованием Исаии, явило славу Божью всем народам. Если мы вспомним о том, что люди были призваны носить образ Божий, все это становится понятнее, чем казалось раньше. А затем Иоанн постепенно показывает нам, что слава Божья во всей полноте открылась тогда, когда Иисус был распят. Это великое и революционное богословие креста у Иоанна.

Нам следует понять, что все это значит. Современным христианам стоит постоянно напоминать о том, что евреи I века верили вовсе не в гневного Бога, который любил поучать и грозил отправить неугодных ему людей в адское пламя. И они не думали, что, если им удастся хорошо себя вести, они попадут в место под названием «небеса», где вечно будут жить вместе с Богом. Некоторые древние язычники думали примерно так; большинство древних иудеев так не думало.

Они надеялись на другое, мечтали и молились о другом – о том, на что указывали пророки, что воспевали псалмы, что следовало из древних обетований патриархам: не о спасении от нынешнего мира, но о спасении и обновлении внутри этого мира. Израиль переживал упадок и продолжал скатываться вниз, к самым глубинам, но настанет день, когда Бог вернется и совершит нечто новое. И это деяние Бога не только избавит Израиль от «смерти» изгнания, которая была неизбежным следствием идолопоклонства и греха, но и каким-то образом приведет все народы мира, по замыслу Творца, к новому творению. И такую надежду, все ее аспекты – конец изгнания, восстановление Храма, возвращение YHWH – прекрасно выражала одна фраза: «прощение грехов». Изгнание было результатом греха. И многие библейские авторы говорили (для начала можно подумать о таких книгах, как Второзаконие, Исаия, Иеремия, Даниил и Псалмы) о том, что изгнание прекратится лишь в том случае, если будет прощен грех.

Об этом говорят многие тексты, но мы найдем особенно яркий пример в Плаче Иеремии, поэтическом воплощении идеи об изгнании как результате греха. Строчка за строчкой тут говорится об одном и том же: грех народа Божьего стал причиной изгнания. В главе 3 есть краткие слова утешения, а затем в конце главы 4 звучит неожиданное обетование:

 
Дочь Сиона! Наказанье твое завершится,
Он положит конец изгнанью! (4:22)
 

Ровно о том же самом говорится в обетовании Книги Исаии 40:1–2:

«Утешайте, утешайте Мой народ! – велит Бог ваш. —

Ласково говорите с Иерусалимом,

возвестите ему,

что отбыл он свою повинность,

что искуплена его вина.

Получил он от YHWH двойное воздаянье за все свои грехи».

Бог Израилев приходит как царь-победитель, который сокрушит идолов Вавилона и освободит свой народ, но также и как кроткий пастух, который поведет свое стадо и окружит особой заботой недавно родившихся ягнят и их матерей (40:3–11). Все эти обетования в конечном итоге звучат в Гимнах Раба, особенно в четвертом и последнем (52:13–53:12). Вот как Бог намерен справиться с проблемой грехов Израиля.

То же самое звучит в главе 31 Иеремии, где собраны пророчества о радостном возвращении изгнанников. Пророк снова и снова прославляет действенную любовь YHWH, благодаря которой грехи будут прощены, изгнание окончится, Иерусалим будет восстановлен, и так далее. И важнейшее место во всем этом занимает «новый завет»:

Настанут дни, – говорит YHWH, – когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет – не такой завет, какой Я заключил с их отцами, когда взял их за руку и вывел их из Египта. Тот договор они нарушили, хотя Я был их Супругом, – говорит Господь. – Иной завет Я заключу тогда с домом Израиля, – говорит Господь. – Я вложу Закон Мой им в сердце, в их сердцах его начертаю. Я буду их Богом, они будут Моим народом! И никто больше не будет наставлять ближнего своего, брата своего, говоря: «Познайте YHWH!» – ибо все они, от мала до велика, будут знать Меня, – говорит YHWH, – потому что Я прощу им преступление их, о грехе их больше не вспомню (31:31–34).

Такое прощение грехов было величайшим событием, которое меняет судьбы людей и всего мира, событием, которое было давно обещано и которого с нетерпением ждали. Оно должно было стать осуществлением надежды Израиля на его восстановление, а параллельно люди думали, что, когда Израиль будет восстановлен, начнется новый день для всего человечества. Достойно удивления то, какими мелкими в сознании типичного западного христианина стали эта «надежда», ожидание «наследия» и собственно «прощения грехов». Мы променяли славу Божью на чечевичную похлебку. И наши представления – слишком небесные, индивидуалистические и моралистические – заслоняют от нас самую суть Евангелия, которое говорит: благодаря смерти Мессии, по Писаниям, грехи прощены. А мы пытаемся приручить эту революционную весть.

Есть еще три элемента этой картины, на которые нам стоит обратить внимание. Во-первых, Исаия провозгласил, что, когда Бог Израилев вернется на Сион, он придет как царь. Этой теме мы посвятим оставшуюся часть данной главы, а в следующей поговорим о двух других темах, которые тут просто обозначим. Вторая тема – это вера в то, что окончательное искупление совершится не просто в контексте мучительных страданий народа, но и благодаря этим страданиям. И, наконец, все части картины объединяет еще одна тема: что «прощение грехов», «конец изгнания» и все, что этим вещам сопутствует, станет проявлением великой любви Бога, любви в контексте завета.

Каждая из этих трех тем звучит в дохристианских еврейских источниках, выражавших надежду Израиля. Затем первые христиане думали о каждой из них, когда пытались понять смысл смерти Иисуса. Все вместе они связаны с самой сутью этого ошеломляющего события, которое продолжает оказывать влияние на каждое новое поколение людей.

Царство Божье

В знаменитом пророчестве в Книге Исаии 52:7 говорится о глашатае, который спешит в Иерусалим с доброй вестью о том, что Вавилон пал и что теперь славное Божье Присутствие наконец возвращается на Сион. И кратко его весть можно выразить такими словами: «Воцарился Бог твой!» Представление о том, что Бог Израилев есть подлинный царь мира, можно найти во многих еврейских священных текстах, особенно в Псалмах. Бог Израиля, Творец мира, правит миром по справедливости, и в конечном итоге он сделает так, чтобы этот мир действительно стал справедливым во всем и навсегда.

Конечно, люди, исповедовавшие такую веру, часто сталкивались с фактами, которые вроде бы свидетельствовали об обратном. Кто-то мог петь Псалом 97, прославляющий прочное и справедливое царствование YHWH, или Псалом 45, где говорится о YHWH как о надежном защитнике Иерусалима, в то время как приближались вражеские армии, а Израиль был не в силах противостоять врагу. Многие поколения могли увидеть, что само обращение к единому истинному Богу с его царственной властью было в некоторых обстоятельствах самым важным актом сопротивления.

На протяжении своей истории народ Израилев усвоил, что Бог может вмешиваться в человеческие дела самыми разными способами, иногда делая народ своим сотрудником в этом, а иногда действуя без него. Но всегда было важно верить в его суверенные права и его власть, эта вера давала надежду в трудных обстоятельствах – вера в то, что Бог Израилев уже был вправе называться единственным истинным царем мира и что однажды его царствование установится навеки. Об этом ясно говорится в 52-й главе Исаии: Вавилон, величайшая держава того времени, скоро падет, а те, кого он удерживал в плену своей властью, выйдут на свободу. Темная сила будет побеждена, народ получит прощение грехов, изгнание кончится и явится славное Присутствие Бога. Все эти вещи говорили о царствовании Бога, о чем можно было кратко воскликнуть: «Воцарился Бог твой!»

И прежде всего прочего это событие должно стать «новым Исходом». Иудеи и сегодня отмечают Песах, как это делали их предки во времена Иисуса. Это праздник великого освобождения, когда Бог победил фараона с его войсками, освободил свой народ и стал жить среди израильтян. Это воспоминание, наполненное обетованиями на будущее. И первый Исход, и тот новый, о котором говорил Исаия, указывали на то, что Бог есть царь над всем миром (Исх 15:18).

Однако изначальный Исход отличался от нового, который предвозвещали пророки. Первый Исход не имел отношения к прощению грехов; никто никогда не утверждал, что Израиль попал в рабство из-за своих грехов. Но вавилонское изгнание понималось именно так. Таким образом, тут сплелись две темы, что породило новую сложную реальность. «Новый Исход», освобождение Израиля от иностранного гнета, должен был стать также временем «прощения грехов», реальным возвращением из изгнания. Именно это позволяет нам понять, как первые христиане понимали смерть Иисуса и ее последствия для мира. Прощение грехов и победа над порабощающими силами оказались неразрывно связанными. И когда первые христиане думали о наступления Царства Божьего на земле, как на небе, они думали о двух этих вещах.

О том же, хотя и иными словами, говорит другой источник, в котором темы Царства связаны с политическим противостоянием и сопротивлением: Книга Даниила. Хотя там порой резко меняются жанры и тональность, в ней все время звучит одна тема: Бог Израилев господствует над народами всего мира и в будущем освободит своих людей от гнета язычников. Эта мысль выражается разными способами, но нас особенно должны заинтересовать те тексты, которые были важны в I веке и которые, вероятно, привлекали внимание Иисуса и его первых последователей: это главы 2, 7 и 9.

Во 2-й главе пророк Даниил разгадывает значение сна царя Навуходоносора, который видел, как статую, сделанную из разных металлов, вдребезги разбивает большой камень. Статуя символизирует ряд великих империй, а камень – грядущее мессианское царство, которое установит Бог. О том же самом говорит видение главы 7, где появляются чудовища, а затем «некто подобный сыну человеческому» удостаивается чести воссесть рядом с «Древним Днями» и получает царство, силу и славу. Чудовища тут, несомненно, как и в главе 2, – это языческие державы, а «подобный сыну человеческому» – это (по крайней мере, в окончательной редакции книги) мессианское царство. (Эта загадка беспокоила позднейших иудейских мыслителей: что это значит, когда Мессия восседает рядом с Богом и делит с ним власть?)

Затем, в главе 9, есть текст, о котором мы уже говорили: в видении Даниил получает откровение о долгом изгнании и о том, что оно кончится. После «семидесяти седмин лет» грехи будут окончательно прощены. Столько следует ждать, «чтобы забыта была непокорность, заглажен грех и искуплена вина, чтобы навеки утвердилась праведность, чтобы положена была печать на видение и пророчество и совершено было помазание святого». Далее, как это ни странно, говорится о том, что в эту же цепь событий входит разрушение святого города и осквернение Храма, на месте которого будет «мерзость запустения».

Читатель II века до н. э. должен был понять, что последние события произошли в 167 году до н. э., когда Храм осквернили сирийцы. Читатели же I века н. э., включая первых христиан, естественно, считали завоевателями не сирийцев, а римлян. И все это воспринималось в свете многогранной реальности грядущего конца изгнания, прощения грехов, возобновления завета, победы над языческими империями, явления Божьей славы и особенно идеи о том, что Бог наконец сам начнет царствовать.