Текст книги "Ганнибал"

71

Утро. Здание Гувера, огромная клетка из бетона и бронированного стекла, угрюмо нависает над молочным туманом.

В нашу эпоху бомб и взрывчатки, заложенных в автомобили, главный вход в здание и его двор чаще всего закрыты, а вокруг всего здания размещены старые автомашины ФБР, как бы создавая импровизированный защитный барьер. Полиция округа Колумбия придерживается своей дурацкой политики и день за днем помещает штрафные ярлыки на передние стекла некоторых из этих машин; пачки ярлыков растут под щетками стеклоочистителей, и сорванные ветром бумажки летают по всей улице.

Бомж, гревшийся над тротуарной решеткой, окликнул Старлинг и поднял к ней руку. Одна щека у него была оранжевого цвета – видимо, обработана бетадином в отделении «Скорой помощи». В руке он держал пластиковый стаканчик, истертый по краям. Старлинг порылась в кошельке, отыскивая доллар, и дала ему два, наклонившись и попав в струю теплого, затхлого воздуха и пара.

– Храни тебя Бог, – сказал он.

– Мне это очень нужно, – ответила она. – Тут любая малость может помочь.

Старлинг взяла большую кружку кофе в булочной «Au Bon Pain»[217]217
  Букв: «У доброго хлеба» (фр.).


[Закрыть], с той стороны здания Гувера, что выходит на 10-ю улицу; за годы работы в Бюро она много таких кружек выпила в этой булочной. Ей очень хотелось кофе после тревожно проведенной ночи, однако на этот раз она решила ограничиться половиной кружки – боялась, что может захотеть в туалет во время слушаний. Увидев в окно Крофорда, она выскочила из булочной и, догнав его, предложила:

– Хотите, поделюсь с вами кофе? Можно взять там пустую кружку.

– А он без кофеина?

– Нет.

– Тогда не рискну. А то еще из собственной шкуры выскочу.

Крофорд выглядел постаревшим и осунувшимся. На кончике носа у него повисла прозрачная капля. Они остановились чуть в стороне от потока пешеходов, направлявшихся в боковой вход штаб-квартиры ФБР.

– Не знаю, по какому поводу они собираются сегодня, Старлинг. Больше никого из участников инцидента на рыбном рынке не вызвали – это-то я смог выяснить. Я буду с вами.

Старлинг протянула ему бумажный носовой платок, и они влились в непрекращающийся поток служащих дневной смены.

Старлинг показалось, что служащие выглядят необычайно нарядными.

– Девяностолетие ФБР, – напомнил ей Крофорд. – Буш приедет сегодня, выступит перед сотрудниками.

На боковой улочке выстроились четыре ТВ-фургона со спутниковыми антеннами.

Бригада операторов из ВФУЛ – вашингтонского местного телевидения – расположилась на тротуаре, снимая молодого человека с подстриженными под машинку волосами, произносившего что-то в ручной микрофон. Ассистент режиссера, занимавший пост на крыше фургона, заметил шагавших в толпе людей Старлинг и Крофорда.

– Вон она, вон она, в синем плаще! – крикнул он вниз.

– Начинаем! – сказал стриженый. – Поехали!

Телеоператоры подняли волну в потоке служащих, пробиваясь к Старлинг, чтобы придвинуть камеру к самому лицу Клэрис.

– Спецагент Старлинг, что вы можете сказать по поводу расследования дела о бойне на рыбном рынке «Фелисиана»? А рапорт вы уже подали? Вам уже предъявили обвинение по делу об убийстве пятерых?..

Крофорд снял шляпу и, притворяясь, что пытается защитить от света глаза, ухитрился на миг закрыть объектив телекамеры. Только охраняемые двери здания смогли остановить телевизионщиков.

– Сукины дети! Их предупредили!

Оказавшись внутри, под защитой охраны, Старлинг и Крофорд остановились в холле. Туман оставил на их лицах крохотные капельки влаги. Крофорд бросил в рот таблетку китайского гинкго. Запить было нечем, он проглотил ее всухую.

– Старлинг, я думаю, они выбрали сегодняшний день из-за импичмента и девяностолетия ФБР. Что бы они ни собирались сделать, в суете это может пройти незамеченным.

– Тогда зачем им было предупреждать прессу?

– Да потому что не все и каждый в этом деле поют по одним и тем же нотам. У вас есть десять минут. Хотите попудрить носик?

72

Старлинг редко приходилось бывать на седьмом, административном этаже здания Гувера. Вместе с другими выпускниками своего класса, семь лет назад, она была приглашена сюда посмотреть, как директор поздравляет Арделию Мэпп, произнесшую от имени всего класса речь по поводу окончания Академии ФБР, а еще – когда помощник директора пригласил Клэрис Старлинг, чтобы вручить ей медаль чемпиона соревнований по стрельбе из боевого пистолета.

Ей еще не приходилось ступать по ковру с таким густым и высоким ворсом, как в кабинете Нунана, помощника директора ФБР. Глубокие кожаные кресла, ощутимый аромат дорогих сигарет… Атмосфера скорее как в аристократическом клубе, а не в помещении для заседаний. Интересно, они что же, спустили окурки в унитаз и проветрили комнату к ее приходу?

Трое мужчин встали, когда Клэрис с Крофордом вошли в комнату. Один не встал. Встали Пирселл, прежний начальник Старлинг из Отделения ФБР по Вашингтону и округу Колумбия в Баззардз-Пойнт, помдир Нунан из ФБР и высокий рыжеволосый человек в костюме из шелка-сырца. Остался сидеть Пол Крендлер из конторы Генерального инспектора. Он лишь повернул к ней голову на длинной шее, будто хотел определить ее местонахождение по запаху. Когда он повернулся к ней лицом, ей стали видны оба его круглых уха сразу. Странно, что в помещении находился и неизвестный ей федеральный маршал: он стоял в дальнем углу.

Сотрудники ФБР и Депюста вообще тщательно следят за своей внешностью, но эти люди выглядели особенно вылощенными в ожидании телесъемки. Старлинг догадалась, что чуть позже, днем, они должны будут присутствовать на церемонии встречи с бывшим президентом Бушем внизу, в зале. Не то ее вызвали бы в Департамент юстиции, а не в здание Гувера.

Крендлер нахмурился, увидев Джека Крофорда рядом со Старлинг.

– Мистер Крофорд, я не думаю, что ваше присутствие во время этих слушаний обязательно.

– Я непосредственный начальник специального агента Старлинг. Мое место здесь.

– Я так не думаю, – сказал Крендлер и повернулся к Нунану. – Официально ее начальник Клинт Пирселл, у Крофорда она вообще никто. Я полагаю, агент Старлинг должна быть допрошена без посторонних, – добавил он. – Мы можем попросить начальника отдела Крофорда находиться где-нибудь поблизости, чтобы мы могли его вызвать, если нам понадобится дополнительная информация.

Нунан кивнул:

– Мы, вне всякого сомнения, будем вам признательны, Джек, за любое участие, после того как выслушаем независимые показания… гм… специального агента Старлинг. Я хотел бы, чтобы вы побыли здесь, поблизости. Если вас не затруднит, посидите в читальном зале библиотеки, располагайтесь поудобнее, я вас позову.

Крофорд поднялся на ноги.

– Директор Нунан, могу я сказать?..

– Вы можете выйти отсюда, вот что вы можете сделать, – сказал Крендлер.

Нунан встал с кресла.

– Посдержанней, мистер Крендлер, пока что веду заседание я. Потерпите, пока я передам бразды правления вам. Джек, нас слишком многое связывает, не говоря уже о долгих годах совместной работы. Этот джентльмен из Депюста, он совсем недавно назначен, ему этого не понять. Ты обязательно скажешь нам то, что хотел. А теперь оставь нас, и пусть Старлинг говорит сама за себя. – Он наклонился к Крендлеру и тихо сказал ему что-то на ухо, отчего тот покраснел.

Крофорд взглянул на Старлинг. Все, что он мог теперь сделать, это возмущаться и жаловаться лишь самому себе.

– Спасибо, что пришли, сэр, – сказала Старлинг.

Маршал проводил Крофорда из кабинета.

Услышав, как щелкнула, закрываясь, дверь за ее спиной, Старлинг выпрямилась, расправила плечи и храбро встретила взгляды четверых мужчин.

С этого момента расследование шло со скоростью, с какой в восемнадцатом веке совершались ампутации конечностей.

Нунан, представляя ФБР, был здесь высшим начальством, однако Генеральный инспектор мог отменить любое его решение, а Крендлер, по всей видимости, был послан сюда в качестве полномочного представителя Генерального.

Нунан взял со стола папку с делом:

– Будьте любезны, назовите свое имя и должность. Это для протокола.

– Специальный агент Клэрис Старлинг. А что, будет протокол, директор Нунан? Я была бы очень этому рада.

Он не ответил; тогда она спросила:

– Вы не станете возражать, если я запишу слушания? – и достала из сумочки портативный магнитофон «Награ».

Заговорил Крендлер:

– Вообще-то такие предварительные заседания проводятся в кабинете Генерального инспектора, в Департаменте юстиции. Мы проводим слушания здесь потому, что это всем удобнее из-за сегодняшней церемонии, но правила Генинспектора действуют и здесь. Это дело касается секретной дипломатической информации. Никаких магнитофонов.

– Сообщите ей, в чем она обвиняется, мистер Крендлер, – сказал Нунан.

– Агент Старлинг, вы обвиняетесь в противозаконной передаче секретных сведений беглому преступнику, – произнес Крендлер, безупречно владея выражением собственного лица. – В частности, вы обвиняетесь в помещении данного объявления в двух итальянских газетах с целью предупредить сбежавшего Ганнибала Лектера о том, что ему грозит опасность быть арестованным.

Федеральный маршал принес Старлинг страничку смазанной газетной печати из «Ла Национе». Она повернула страничку к окну, чтобы прочесть обведенный чернилами текст:

А. А. Аарону. Сдайтесь властям в ближайшем полицейском участке, враги близко. Ханна.

– Что вы ответите?

– Это не я. Я впервые это вижу.

– Как тогда вы объясните тот факт, что в письме использовано кодовое имя, известное лишь доктору Лектеру и вашему Бюро? Кодовое имя, которое вам посоветовал использовать доктор Лектер?

– Я не знаю. А кто это обнаружил?

– Служба подбора документальных материалов в Лэнгли случайно заметила это объявление, когда они переводили материалы о докторе Лектере, опубликованные в «Ла Национе».

– Если код известен только Федеральному бюро, как же Служба подбора материалов в Лэнгли могла его обнаружить в этой газете? Ведь эта служба в подчинении ЦРУ. Давайте выясним у них, кто обратил их внимание на имя Ханна.

– Я уверен, что переводчик был знаком с файлом доктора Лектера.

– В таких деталях? Сомневаюсь. Давайте спросим у него, кто ему посоветовал искать это имя. Откуда мне было знать, что доктор Лектер во Флоренции?

– Это же вы нашли компьютерный запрос Квестуры о доступе к файлу Лектера на сайте в Информационном центре ФБР в Квонтико, – сказал Крендлер. – Запрос пришел за несколько дней до убийства Пацци. Нам неизвестно, когда вы этот запрос обнаружили. Почему еще могла флорентийская Квестура запрашивать о Лектере?

– Какая у меня могла быть причина его предупреждать? Директор Нунан, почему это дело в компетенции ГИ? Я готова в любой момент пройти испытание на детекторе лжи. Пусть доставят сюда аппарат.

– Итальянцы внесли дипломатический протест в связи с попыткой предупредить известного преступника на территории их страны, – сказал Нунан, указывая на рыжеволосого человека, сидевшего рядом с ним. – Это мистер Монтенегро из посольства Италии.

– Здравствуйте, сэр. А как итальянцы узнали об этом? – спросила Старлинг. – Не из Лэнгли же?

– Дипломатические жалобы метят в наш огород, – сказал Крендлер, прежде чем мистер Монтенегро успел раскрыть рот. – Мы намерены в этом разобраться, к всеобщему удовлетворению, включая итальянские власти, Генерального инспектора и меня, и разобраться мы хотим по-быстрому, одна нога здесь, другая – там. Для всех будет лучше, если мы сопоставим все факты. Что за отношения у вас с Лектером, мисс Старлинг?

– Я опрашивала доктора Лектера несколько раз по приказу начальника отдела Крофорда. С момента побега доктора Лектера я получила от него за семь лет два письма. Оба они у вас, – ответила Старлинг.

– На самом деле мы имеем гораздо больше, – заявил Крендлер. – Вчера мы получили вот это. А что вы еще получали, нам неизвестно.

Он протянул руку за спину и достал картонную коробку, испещренную почтовыми штемпелями и сильно потрепанную в процессе пересылки.

Крендлер сделал вид, что наслаждается ароматом, исходившим из коробки. Он ткнул пальцем в почтовый ярлык, не потрудившись показать его Старлинг.

– Адресовано вам, послано на ваш домашний адрес в Арлингтоне, специальный агент Старлинг. Мистер Монтенегро, будьте любезны, скажите нам, что это за предметы?

Итальянский дипломат порылся в завернутом в папиросную бумагу содержимом коробки.

– Да, это есть лосьоны, sapone di mandorle – знаменитый миндальный мыло из «Санта-Мария Новелла» во Флоренции, у них там есть такой аптека, и несколько духи. Такие вещи люди дарят, когда они влюблен.

– Это все проверено на токсины и раздражители, верно, Клинт? – спросил Нунан у прежнего начальника Старлинг.

Пирселл выглядел так, будто ему невыносимо стыдно.

– Да, – ответил он. – Там все в порядке.

– Дары любви, – произнес Крендлер с чувством некоторого удовлетворения. – Тут еще и любовная записочка имеется.

Он развернул листок пергамента, вложенный в посылку, и поднял его так, чтобы все могли видеть портрет Старлинг: ее голова с фотографии в таблоидной газетке на теле крылатой львицы. Он перевернул листок и прочел слова, написанные каллиграфическим почерком доктора Лектера:

– «Вы когда-нибудь задумывались, Клэрис, почему эти филистеры не в состоянии вас понять? Да потому что вы – ответ на загадку Самсона. Вы – мед в теле льва».

– «Il miele dentro la lionesse»[218]218
  Мед в теле львицы (ит.).


[Закрыть] – как красиво! – сказал Монтенегро, мысленно записав это для дальнейшего употребления.

– Как что? – спросил Крендлер.

Итальянец отмахнулся от вопроса, поняв, что Крендлер не способен ни расслышать музыку, звучащую в метафоре доктора Лектера, ни когда бы то ни было воспринять живущие в музыке чувственные образы.

– Генеральный инспектор полагает начать отсюда в связи с возможными международными осложнениями, – пояснил Крендлер. – По какой линии это пойдет – по линии административной ответственности или уголовной, – будет зависеть от того, что мы обнаружим в процессе дальнейшего расследования. Если по уголовной, специальный агент Старлинг, дело передадут в Отдел профессионального соответствия Департамента юстиции, а отдел, в свою очередь, передаст дело в суд. Вас известят заблаговременно, чтобы вы могли подготовиться. Директор Нунан…

Нунан набрал в легкие побольше воздуха и повыше занес топор:

– Клэрис Старлинг, я объявляю вам, что с данного момента вы находитесь в административном отпуске до тех пор, пока по вашему делу не будет вынесено соответствующее решение. Вы сдадите оружие и удостоверение сотрудника ФБР. Вам запрещается доступ к любым объектам и оборудованию ФБР, а также в здания ведомства, кроме тех, куда допускается обычная публика. Вас проводят к выходу. Будьте добры немедленно сдать оружие и удостоверение специальному агенту Пирселлу. Выполняйте.

Подходя к столу, Старлинг на миг увидела этих мужчин так, будто они – всего лишь кегли, мишени на стрелковых соревнованиях. Она могла бы застрелить всех четверых прежде, чем они успеют схватиться за пистолеты. Но мгновенное наваждение миновало. Она достала свой пистолет 45-го калибра и, пристально глядя на Крендлера, выщелкнула в ладонь обойму, а затем и патрон из ствола. Обойму она положила на стол, а патрон Крендлер поймал в воздухе и сжал в кулаке так, что побелели костяшки пальцев.

За пистолетом последовали значок и удостоверение. – У вас имеется запасное оружие? – спросил Крендлер. – И ружье?

– Старлинг! – окликнул ее Нунан.

– У меня в машине. Под замком.

– Другое боевое снаряжение?

– Шлем и жилет.

– Мистер маршал, вы заберете все это, когда проводите мисс Старлинг к ее автомобилю, – приказал Крендлер. – А сотовый телефон с шифром у вас имеется?

– Да.

Крендлер взглянул на Нунана, высоко подняв брови.

– Сдайте, – сказал Нунан.

– Я хочу кое-что сказать. Думаю, я имею на это право. Нунан взглянул на часы.

– Давайте, – сказал он.

– Это все сфабриковано Я думаю, Мэйсон Верже пытается поймать доктора Лектера сам, с целью осуществить личную месть. Я думаю, во Флоренции он лишь самую малость промахнулся. Я думаю, что мистер Крендлер может быть в сговоре с Верже и хочет, чтобы усилия ФБР, направленные на поимку доктора Лектера, могли быть использованы Верже. Я думаю, что Пол Крендлер из Департамента юстиции делает на этом деньги, и, кроме того, я думаю, что он стремится уничтожить меня, чтобы я ему не мешала их делать. Мистер Крендлер раньше уже вел себя со мной неподобающим образом и теперь пытается разделаться со мной из злости в той же степени, что из соображений личной материальной выгоды. Всего неделю назад он обозвал меня деревенской шлюхой. Я призываю мистера Крендлера перед лицом собравшихся здесь пройти испытание на детекторе лжи в связи с этим делом. Я в вашем распоряжении. Мы могли бы приступить прямо сейчас.

– Спецагент Старлинг, вам сильно повезло, что вы не под присягой… – начал Крендлер.

– Так приведите меня к присяге. И присягните сами.

– Я хочу заверить вас, что, если доказательства окажутся недостаточными, вы будете иметь право на полное и беспристрастное восстановление, – произнес Крендлер самым доброжелательным тоном. – А пока суд да дело, вы сохраняете зарплату и страховку и все медицинские льготы. Административный отпуск сам по себе не является наказанием, агент Старлинг, постарайтесь использовать его с пользой для себя, – добавил Крендлер, теперь взяв тон вполне доверительный. – На самом деле, если бы вы решили использовать этот перерыв для того, чтобы вам убрали эту грязь со щеки, уверен, врачи…

– Это не грязь, – перебила его Старлинг. – Это порох. Неудивительно, что вы не можете отличить одно от другого.

Маршал ждал у дверей, протянув к ней руку.

– Мне очень жаль, Старлинг, – произнес Клинт Пирселл, держа в руках ее снаряжение.

Она бросила на него взгляд и отвернулась. Пол Крендлер медленно двигался к ней поближе, в то время как другие ждали, пока итальянский дипломат Монтенегро выйдет из комнаты. Крендлер начал было говорить сквозь зубы что-то явно подготовленное заранее: «Старлинг, ты стара даже…»

– Извините. – Это был Монтенегро. Рослый дипломат вернулся от двери, чтобы поговорить с Клэрис. – Извините, – произнес он еще раз, глядя Крендлеру прямо в глаза, так что тот вынужден был отойти с исказившимся от злости лицом. – Мне очень жаль, что такое произошло с вами, – сказал Монтенегро. – Надеюсь, вы невиновны. Обещаю, что заставлю Квестуру Флоренции выяснить, как этот inserzione был оплачен в «Ла Национе». Если вы подумаете, что что-то в моем районе Италии надо проследить, пожалуйста, сообщите, и я буду на этом настаивать.

Монтенегро протянул ей свою карточку, маленькую, твердую, с выпуклыми буквами, и, выходя в дверь, по всей видимости, не заметил протянутую ему Крендлером руку.

Репортеры, допущенные в здание через главный вход, чтобы снимать торжественную церемонию, толпились во дворе. Многие здесь, казалось, прекрасно знали, кого именно им следует ждать.

– Вы должны придерживать меня за локоть? – спросила Старлинг у федерального маршала.

– Нет, мэм, что вы! – ответил тот, прокладывая ей путь сквозь толпу, минуя протянутые к ней микрофоны, не обращая внимания на выкрикиваемые вопросы.

На этот раз стриженый, по всей видимости, знал, о чем надо спрашивать. Вопросы, которые выкрикивал он, были вполне конкретными:

– Это правда, что вас отстранили от дела Ганнибала Лектера? Ожидаете ли вы обвинения в совершении уголовного преступления? Что вы ответите на обвинения итальянцев?

В гараже Старлинг вручила маршалу свой бронежилет, шлем, ружье и курносый запасной револьвер. Маршал ждал, пока она его разряжала и протирала масляной тряпкой.

– Я видел вас на стрельбах в Квонтико, агент Старлинг, – сказал он. – Я и сам выходил в четвертьфинал, когда готовился стать федеральным маршалом. Я протру ваш сорок пятый, перед тем как отправить его на полку.

– Спасибо вам, – сказала Старлинг.

Он задержался и после того, как она села в машину. И сказал еще что-то, но за рокотом мотора она не расслышала. Опустила стекло, и он повторил:

– Противно, что такое случилось с вами.

– Спасибо, сэр. Это очень ценно, что вы так сказали. У выезда из гаража ее ждала машина прессы, тотчас же погнавшаяся следом. Старлинг бросила «Мустанг» во всю прыть, чтобы оторваться от репортеров, и через три квартала от здания Гувера налетела на штраф за превышение скорости. Фотографы делали снимки, пока патрульный полицейский округа Колумбия выписывал ей талон.

Помощник директора Нунан после заседания сидел за столом в своем кабинете, растирая красные пятна, оставшиеся на носу от очков.

То, что они отделались от Старлинг, не так уж сильно его взволновало – он полагал, что женщины привносят некий эмоциональный элемент, не всегда подходящий к атмосфере Бюро. Но ему было больно смотреть, как унижают Джека Крофорда. Джек был одним из самых лучших и надежных сотрудников, одним из однокашников, одним из «старых друзей». Может, у Джека и была некоторая слабость к этой девочке – Старлинг, но такое случается, жена Джека ведь умерла, и вообще… У самого Нунана как-то выдалась целая неделя, когда он глаз не мог оторвать от одной стенографисточки, но пришлось от нее отделаться, пока она не натворила бед.

Нунан надел очки и пошел в лифт, чтобы спуститься в библиотеку.

В читальном зале он отыскал Джека Крофорда: тот сидел в кресле, прислонившись затылком к стене. Нунан подумал, что Джек заснул. Лицо Крофорда было серым, кожа покрылась потом. Он приоткрыл глаза и вздохнул с каким-то странным всхлипом.

– Джек? – Нунан потрепал его по плечу, потом коснулся влажного от пота лица. В библиотеке раздался его громкий возглас: – Эй, кто там! Библиотекарь! Врачей, срочно!

Крофорда отправили в больницу ФБР, а оттуда – в отделение интенсивной терапии кардиологического корпуса в Мемориальном комплексе Джефферсона.