Текст книги "Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена"

ТРУД И КАПИТАЛ

Кто не любит хлопот, должен научиться просто и убого жить.

(Г. С. Сковорода, 2, 5)

Чем лучшее добро, тем большим трудом окопалось, как рвом. Кто труда не перейдет, и к добру тот не придет.

(Г. С. Сковорода, 2, 15)

Ибо более достоин поношения и посмеяния тот, кто тучную и плодоносную от природы землю оставляет в пренебрежении, нежели тот, коего поле едва токмо за приложенные труды может заплатить своему делателю.

(Д. С. Аничков, 2)

Человек от природы за то больше стоит и с тем удобно расстаться не желает, что он с большею трудностию снискивает.

(С. Е. Десницкий, 1)

…В рассуждении своих доходов арифметику учил только до умножения…

(Н. И. Новиков, 1, 2 июня 1769 г.)

Коли есть деньги, так честь нажить не трудно, а с честью, право, немного наживешь денег.

(Н. И. Новиков, 2, 1773 г., 5)

Деньги – лакомая приманка! Пословица гласит, что деньга камень долбит, а на деле выходит, что для денег долбят камни, разрушают здания и раскапывают землю.

Судя по нынешнему пристрастию к золоту, кажется, что люди не устрашились бы прокопать землю до самого ее сердца, если б надеялись найти там золотое дно…

(Ф. Н. Глинка, 5, 2, Клад)

Плуг есть основание общества, истинный узел гражданства, опора законов…

(К. Н. Батюшков, 17)

Нужда научит скорее, чем учитель за деньги… нужда камень долбит.

(Ф. В. Булгарин, 1, 13)

…С некоторого времени коммерческие выгоды и расчеты занимают иных словесников более, нежели польза словесности и удовольствие читателей.

(Ф. В. Булгарин, 7)

…У людей нет рассудка, ни сердца, когда они не умеют любить и беречь такой драгоценной вещи, как копейка…

(О. И. Сенковский, 2)

Деньги никогда не возвращаются с удовольствием, даже чужие.

(О. И. Сенковский, 3)

…Господа экономисты-утилитарии, возясь единственно над вещественными рычагами, также роются лишь в том соре, который застилает для них настоящую цель и природу человечества, и ради своих смрадных подвигов, вместе с банкирами, откупщиками, ажиотерами, торговцами и проч., почитают себя вправе занимать первое место в человеческом роде, предписывать ему законы и указывать цель его.

(В. Ф. Одоевский, 3, 5)

Жить сложа руки, конечно, безопаснее, но я полагаю, что на бездействие надобно так же иметь право, как и на деятельность. Не всякий, кто захочет, может ничего не делать.

(А. И. Герцен, 1, 1, 7)

В каждой стране, в каждой эпохе, в каждой области борьба монополии и масс выражается иначе, но цехи и касты беспрерывно образуются, массы беспрерывно их подрывают, и, что всего страннее, масса, судившая вчера цех, сегодня сама оказывается цехом, и завтра масса степенью общее поглотит и побьет ее в свою очередь. Эта полярность – одно из явлений жизненного развития человечества, явление вроде пульса, с той разницей, что с каждым биением пульса человечество делает шаг вперед.

(А. И. Герцен, 6, 3)

Мне кажется, награда всякому труду в самом труде, в деятельности.

(А. И. Герцен, 6, 3)

Неработнику начать работу не так легко, как кажется; многие думают, пришла нужда, есть работа, есть молот и долот и работник готов. Работа требует не только своего рода воспитания, навыка, но и самоотвержения.

(А. И. Герцен, 9, 6, 8)

Стоит тронуть наукой скалу, чтоб из нее текла вода, да что вода, подумайте о том, что сделал сгнетенный пар, что делает электричество с тех пор, как человек, а не Юпитер взял их в руки… Стихиям, веществу все равно, они могут дремать тысячелетия и вовсе не просыпаться, но человек шлет их на свою работу, и они идут.

(А. И. Герцен, 9, 6, 9, 5)

Только в одиночестве человек может работать во всю силу своей могуты. Воля располагать временем и отсутствие неминуемых перерывов – великое дело. Сделалось скучно, устал человек – он берет шляпу и сам ищет людей и отдыхает с ними.

(А. И. Герцен, 9, 8, 1, 1)

…Конец исключительному царству капитала и безусловному праву собственности так же пришел, как некогда пришел конец царству феодальному и аристократическому.

(А. И. Герцен, 17, 1)

В социальных нелепостях современного быта никто не виноват и никто не может быть казнен – с большей справедливостью, чем море, которое сек персидский царь или вечевой колокол, наказанный Иоанном Грозным.

(А. И. Герцен, 17, 1)

Самый отчаянный скряга не предпочтет утонуть со всем товаром, если можно спасти часть его и самого себя, бросая другую за борт. Для этого необходимо только, чтоб опасность была так же очевидна для него, как возможность спасения.

(А. И. Герцен, 17, 1)

Но если понятия государства, суда сильны и крепки, то еще крепче укоренены понятия о семье, о собственности, о наследстве. Отрицание собственности – само по себе бессмыслица. «Собственность не погибнет»… видоизменение ее, вроде перехода из личной в коллективную, неясно и неопределенно.

(А. И. Герцен, 17, 2)

НАУКА И ПРАКТИКА

 
Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливый случай украшают,
В несчастный случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде,
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.
 

(М. В. Ломоносов, 1)

Что же касается журналов, то их обязанность состоит в том, чтобы давать ясные и верные краткие изложения содержания появляющихся сочинений… Цель и польза извлечений состоит в том, чтобы быстрее распространять в республике наук сведения о книгах.

(М. В. Ломоносов, 7)

Главным образом пусть журналист усвоит, что для него нет ничего более позорного, чем красть у кого-либо из собратьев высказанные последним мысли и суждения и присваивать их себе, как будто он высказывает их от себя, тогда как ему едва известны заглавия тех книг, которые он терзает.

(М. В. Ломоносов, 7)

…Высшая алгебра – жалкое орудие в делах моральных…

(М. В. Ломоносов, 13)

Что пользы знать, каким образом делается дело, если ты к тому не приобык? Узнать не трудно, а трудно привыкнуть. Наука и привычка есть то же. Она не в знании живет, но в делании.

(Г. С. Сковорода, 2, 10)

…Общим образом нигде народ не может быть довольно просвещен.

(М. М. Щербатов, 1, 1, 11)

…Науки не составляют разум, а его вычищают…

(М. М. Щербатов, 2)

И поистине, ничто так большего вреда не причиняет познанию человеческому, как такая неограниченная вольность вымышлять что-нибудь по своему произволению, полагаясь на одни токмо чувства, с составлением же и видами самих вещей не сообразуясь… Мы обыкновенно стараемся в самых вещах найти то, что в одном токмо чувстве находится. Итак, не разбирая, что добро и худо, что полезно или вредно, по одному токмо чувству о том так и заключаем, хотя б то и с великим нашим соединено было вредом, а того и не понимаем, что чувства наши в рассуждении души одно токмо делают вспоможение, как микроскопы или телескопы в рассуждении глаз.

(Д. С. Аничков, 2)

Причина всех заблуждений человеческих есть невежество, а совершенства – знание.

(Н. И. Новиков, 7)

Народ есть первый собиратель плодов, науками приносимых; к знатным же они приходят весьма поздно.

(Н. И. Новиков, 8)

Верь мне, что наука в развращенном человеке есть лютое оружие делать зло. Просвещение возвышает одну добродетельную душу.

(Д. И. Фонвизин, 5, 5, 1)

…Геометр или физик… ежели бы они проникли во внутренность сердец своих, то сами бы усмотрели, что побуждает их изыскивать с толикою прилежностию сии новые истины более надежда прославить свое имя, нежели то удовольствие, что трудами своими извлекли они их из той мрачной неизвестности, в коей они до того времени оставались погруженными. Если бы они совершенно были уверены, что только им одним оные их изыскания будут известны и что никогда не будет им позволено никому открыть сию тайну, то сомневаюсь, чтоб пожелали купить сие познание несносными своими трудами, продолжающимися несколько лет сряду.

(И. А. Крылов, 1, 33)

Итак, не наука делает людей благополучными, а честность и добрая совесть. Физика, метафизика, риторика – все сии науки не рождают истинной мудрости, ибо оная иногда встречается и у низкого ремесленника, и у хлебопашца… лучше чтить спокойное и кроткое невежество бедного художника, нежели тщетные и бесполезные познания тщеславного любомудра и высокопарного витии.

(И. А. Крылов, 1, 33)

 
Хотя в ученье зрим мы многих благ причину,
Но дерзкий ум находит в нем пучину
И свой погибельный конец,
Лишь с разницею тою,
Что часто в гибель он других влечет с собою.
 

(И. А. Крылов, 28)

…Как же философия – наука наук – может быть национальной? Таким образом, и математика захочет быть национальною! Довольно бед было и от национальных религий, от римской Церкви, от англиканской, от русского Бога… разве философия не так же универсальна, как и религия? Истины ее должны принадлежать всем и каждому; космополитизм должен быть неотъемлемым ее характером.

(А. И. Тургенев, 18)

Истинный любитель наук видит препятствия и не страшится оных. Усыпьте путь его горящими углями, он готов идти и по ним обнаженными стопами, чтоб только достигнуть цели своей!..

(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)

Не на гладких долинах родятся цветы познаний; должно продираться сквозь колкие терны и ступать по острым камням, чтоб достигнуть до них.

(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)

Науки гораздо старее книг и даже, может быть, самых письмен. Тогда менее читали, но не менее учились и умствовали.

(Ф. Н. Глинка, 7)

Вообще судьба наук имеет большое сходство с судьбою народов. Те и другие происходят почти из ничего. Великий народ от одного семейства, важная наука от одной счастливой мысли. Нет строжайшей постепенности, нет вернейшей логики, как в ходе и действиях природы.

(Ф. Н. Глинка, 7)

…Посредник между талантом и предметом – наука.

(Ф. В. Булгарин, 5)

 
О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель…
 

(А. С. Пушкин, 3)

Ученый человек, занятый своим делом, погруженный в свои размышления, не имеет времени являться в общество и приобретать навык к суетной образованности, подобно праздному жителю большого света. Мы должны быть снисходительны к его простодушной грубости, залогу добросовестности и любви к истине. Педантизм имеет свою хорошую сторону. Он только тогда смешон и отвратителен, когда Мелкомыслие и Невежество выражаются его языком.

(А. С. Пушкин, 26)

Мудрецы древних времен говорят, что машины всегда действуют ловчее и правильнее, чем люди.

(О. И. Сенковский, 7)

Диавол готов нам придать в десятеро здравого смысла и умножить тысячекратно наши практические сведения, лишь бы украсть у нас знание крестное, при коем можем стать одесную Бога.

(Игнатий, 7, 57)

…Самая возбужденность мысли есть своего рода образование.

(А. И. Герцен, 2)

Массы не вне истины, они знают ее божественным откровением. В несчастном и безотрадном положении находятся люди, попавшие в промежуток между естественною простотою масс и разумной простотою науки.

(А. И. Герцен, 6, 1)

Мы сердимся на науку в совершенных годах, так, как сердились на грамматику будучи восьми лет… Вообще ссылаться вечно на трудность – это что-то неблагопристойное, ленивое и не заслуживающее возражения.

(А. И. Герцен, 6, 1)

Темное предчувствие говорит, что философия должна разрешить все, примирить, успокоить; в силу этого от нее требуют доказательств на свои убеждения, на всякие гипотезы, утешения в неудачах и бог весть чего не требуют. Строгий, удаленный от пафоса и личностей характер науки поражает их; они удивлены, обмануты в ожиданиях, их заставляют трудиться там, где они искали отдыха, и трудиться в самом деле… Заметьте, каждый считает себя самостоятельным судьею, потому что каждый уверен в своем уме и в превосходстве его над наукою, хотя бы он прочел одно введение.

(А. И. Герцен, 6, 1)

Все дело философии и гражданственности – раскрыть во всех головах один ум. На единении умов зиждется все здание человечества; только в низших, мелких и чисто животных желаниях люди распадаются… У всякого свои философии, свой вкус. Добрым людям в голову не приходит, что это значит самым положительным образом отрицать философию и эстетику. Ибо что же за существование их, если они зависят от каждого встречного и поперечного?

(А. И. Герцен, 6, 1)

Наука – открытый стол для всех и каждого, лишь бы был голод, лишь бы потребность манны небесной развилась. Стремление к истине, к знанию не исключает никаким образом частного употребления жизни; можно равно быть при этом химиком, медиком, артистом, купцом. Никак не можно думать, чтоб специально ученый имел большие права на истину; он имеет только большие притязания на нее.

(А. И. Герцен, 6, 3)

Нет мысли, которую нельзя было бы высказать просто и ясно, особенно в ее диалектическом развитии.

(А. И. Герцен, 6, 3)

…Для человека наука – момент, по обеим сторонам которого жизнь: с одной стороны – стремящаяся к нему – естественно-непосредственная, с другой – вытекающая из него – сознательно-свободная…

(А. И. Герцен, 6, 4)

Они строго держатся текста – и оттого не могут усвоить его. Мало понимать то, что сказано, что написано; надобно понимать то, что светится в глазах, что веет между строк, надобно так усвоить себе книгу, чтоб выйти из нее.

(А. И. Герцен, 6, 4)

Не истины науки трудны, а расчистка человеческого сознания от всего наследственного хлама, от всего осевшего ила, от принимания неестественного за естественное, непонятного за понятное.

(А. И. Герцен, 7, 2, 1)

Наука кажется трудною не потому, чтоб она была в самом деле трудна, а потому, что иначе не дойдешь до ее простоты, как пробившись сквозь тьму тем готовых понятий, мешающих прямо видеть.

(А. И. Герцен, 8, 1)

Наука, – если только человек вверится ей без якоря, – непременно прибьет его своими волнами к седым утесам, о которые бились – от семи греческих мудрецов до Канта и Гегеля – все дерзавшие думать.

(А. И. Герцен, 9, 4, 32)

Трудных наук нет, есть только трудные изложения, то есть непереваримые.

(А. И. Герцен, 9, 5, 40)

Наука, имеющая какую-нибудь цель вместо истинного знания, – не наука.

(А. И. Герцен, 9, 5, 40)

…Нет такой нелепости, которую не удалось бы втиснуть в форму пустой диалектики, придав ей глубоко метафизический вид.

(А. И. Герцен, 16, 6)

ВЕРА И СОМНЕНИЕ

 
Расколы и ереси науки есть дети;
Больше врет, кому далось больше разумети.
 

(А. Д. Кантемир, 1, 1)

Чтобы быть в состоянии произносить искренние и справедливые суждения, нужно изгнать из своего ума всякое предубеждение, всякую предвзятость и не требовать, чтобы авторы, о которых мы беремся судить, рабски подчинялись мыслям, которые властвуют над нами, а в противном случае не смотреть на них как на настоящих врагов, с которыми мы призваны вести открытую войну

(М. В. Ломоносов, 7)

Ибо невежды и непросвещенные действительно услаждаются заблуждениями и, придумывая привидение на привидение, умножают и увеличивают многобожие и свое богонеистовство.

(Д. С. Аничков, 1, 2)

…Для невежд всякая необыкновенная вещь кажется божественною.

(Д. С. Аничков, 1, 3)

Все приписываемые Богу совершенства происходят от человеческих мыслей, и потому они не сообразны Его существу и не могут быть доказательствами Его совершенств.

(Д. С. Аничков, 1, Положения)

Философы и нравоучители исписали многие стопы бумаги о науке жить счастливо; но видно, что они прямого пути к счастию не знали, ибо сами жили почти в бедности, то есть несчастно. Правда, что некоторые из них нажили великие богатства, но они в жизни своей поступали совсем иначе, чем писали. И кто знает, не с умыслу ли они преподавали людям ложные правила к счастию, дабы одним им пользоваться философским камнем.

(Д. И. Фонвизин, 6, Наставление дяди своему племяннику)

…Я бы желал, чтобы в университетах обращали более внимания на полезное, на существенное, необходимое и отбросили то, что отжило век свой… Профессорам не хочется расстаться с тем, что они знают и приобретение чего им так дорого стоило.

(А. И. Тургенев, 8)

Он не колдун по учености, но отгадчик…

(А. И. Тургенев, 18)

Гораздо легче неученого выучить, нежели ученого переучить.

(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)

…Теории прилипчивы, как гнилая горячка, и таково действие остроумных или благовидных учений на слабый ум человеческий, что те именно головы, которые сперва хвастают недоверчивостью, мало-помалу напитавшись летучим их началом, делаются отчаянными их последователями и готовы защищать их с мусульманским фанатизмом.

(О. И. Сенковский, 12, 3)

Внимательная молитва требует самоотвержения, а на самоотвержение решаются редкие.

(Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)

Свойства нового человека должны быть все новые; никакое ветхое свойство нейдет к нему.

(Игнатий, 1, О любви к ближнему)

Очень недостаточно только с удовольствием прочесть веления Евангелия и подивиться высокой нравственности, которую они в себе содержат. К сожалению, многие этим удовлетворяются.

(Игнатий, 1, О любви к ближнему)

Если нет падших духов, то вочеловечение Бога не имеет ни причины, ни цели.

(Игнатий, 5, Введение)

Учение по букве, будучи предоставлено самому себе, немедленно рождает самомнение и гордость, отчуждает посредством их человека от Бога. Представляясь по наружности познанием Бога, оно в сущности может быть совершенным незнанием, отвержением Его. Проповедуя веру, можно утопать в неверии!

(Игнатий, 5, Введение)

Свойство всех видений, посылаемых Богом… заключается в том, что они приносят душе смирение и умиление, исполняют ее страха Божия, сознания своих греховности и ничтожества. Напротив того, видения, в которые мы вторгаемся произвольно, в противность воле Божией, вводят нас в высокомерие, в самомнение, доставляют радость, которая не что иное, как непонимаемое нами удовлетворение наших тщеславия и самомнения.

(Игнатий, 5, 1)

Власы глав наших изочтены у Бога; ни одна из птиц бессловесных не падает без воли Творца своего: неужели без этой воли могло приблизиться к вам искушение?

(Игнатий, 7, 1)

На крест возводит вера; – низводит с него лжеименный разум, исполненный неверия.

(Игнатий, 7, 2)

Будьте свободны, зная, что правило для человека, а не человек для правила.

(Игнатий, 7, 7)

Неверующий не видит Божественного Промысла; – думает, что судьба его зависит от ухищрений его разума; – заключая все блага в одних благах земных, стремясь исключительно к ним, он лукавствует мыслию, словом, делом!

(Игнатий, 7, 10)

Подвиг телесный слаб против греха, подвиг размышления ничтожен; силен подвиг веры! он наперсник победы!

(Игнатий, 7, 60)

Душа, где бы она ни была поставлена, если не убита нечувствием, везде ощущает нужду в слове Божием, везде падение гнетет ее, давит.

(Игнатий, 7, 90)

Прострадать феноменологию духа, исходить горячею кровью сердца, горькими слезами очей, худеть от скептицизма, жалеть, любить многое, много любить и все отдать истине – такова лирическая поэма воспитания в науку.

(А. И. Герцен, 6, 4)

Вам досталась завидная доля священников – утешение скорбящих вечными истинами вашей науки и верой в них. Все эти выгоды вам дает доктрина, потому что доктрина исключает сомнение. Сомнение – открытый вопрос, доктрина – вопрос закрытый, решенный. Оттого всякая доктрина исключительна и неуступчива, а сомнение никогда не достигает такой резкой законченности; оно потому и сомнение, что готово согласиться с говорящим или добросовестно искать смысл в его словах, теряя драгоценное время, необходимое на приискивание возражений.

(А. И. Герцен, 9, 4, Н. X. Кетчер)

Людям деятельности, агитаторам, двигателям масс непонятны эти ядовитые раздумья, эти сокрушительные сомнения. Они в них видят одну бесплодную жалобу, одно слабое уныние.

(А. И. Герцен, 9, 5, 37)

За свободу личности, за самобытность действия, за независимость можно пожертвовать религиозным убаюкиванием, но пожертвовать всем для воплощения идеи справедливости – что это за вздор!

(А. И. Герцен, 9, 5, 41)

Пропасть лежит между теоретическим отрицанием и сомнением, переходящим в поведение: мысль смела, язык дерзок, он легко произносит слова, которых сердце боится; в груди еще тлеют верования и надежды, тогда когда забежавший ум качает головой. Сердце отстает, потому что любит, и когда ум приговаривает и казнит, оно еще прощается.

(А. И. Герцен, 9, Рассказ о семейной драме, 1)

Мы или глупее верим, или умнее сомневаемся.

(А. И. Герцен, 9, 6, 6)

Казнить верования не так легко, как кажется; трудно расставаться с мыслями, с которыми мы выросли, сжились, которые нас лелеяли, утешали, – пожертвовать ими кажется неблагодарностью.

(А. И. Герцен, 12, После грозы)

В том-то и дело, чтоб отдать дорогое, если мы убедимся, что оно не истинно.

(А. И. Герцен, 12, После грозы)

В наше время можно или верить не думая, или думать не веривши.

(А. И. Герцен, 12, Consolatio)

Объясните мне, пожалуйста, отчего верить в Бога смешно, а верить в человечество не смешно; верить в Царство Небесное – глупо, а верить в земные утопии – умно?

(А. И. Герцен, 12, Consolatio)