Текст книги "Всё, что было"

Мне тогда показалось, что этими строчками она, как бы, меня уличала в постыдном поступке, не свойственном честному и порядочному человеку, будто я сподличал в отношении неё, женившись на другой. Стыдно мне было даже себе признаться о причине своей скоропостижной женитьбы, которую я и сам тогда не мог объяснить, но мне казалось, что я невозвратимо тогда потерял в своей жизни самое высокое и благородное чувство первой любви, разбудившее в моём сердце чарующую музыку, милостиво звучавшую все дни нашего короткого счастья. Грустно было от сознания, что это всеохватное, опьяняющее чувство любви, околдовавшее меня, больше никогда ко мне не вернётся. От тяжких раздумий обо всём этом во мне ненадолго поселилось чувство обречённости, от которого я с трудом избавился. Но была же, какая – то, причина моей поспешной женитьбы, раздумывал я, и пришёл к неожиданному выводу, что в те дни огорчений и досады на мою неудачную попытку жениться на любимой девушке, откуда-то издалёка, до меня, будто, донёсся таинственно-колдовской ненавязчивый шепоток, влетевший мне в голову и я услышал: «Слышь, чадушко! Женись – ка ты на этой девице и не ерепенься, смирись, это твоя судьба, и от неё ты не увернёшься»! И я женился на этой девице, по имени Шура, ставшей на всю жизнь моим Ангелом-хранителем и спасителем, женщиной моей судьбы. Коллеги жены, где моя жёнушка работала преподавателем иностранных языков, любезно нам устроили комсомольско – молодёжную свадьбу, на которой я чувствовал себя, почему-то, скверно и желал, чтобы она побыстрее закончилась, к огорчению своей супруги. Таким вот, баламутным отроком, я был на 25-ом году жизни. Мои сверстники в эти годы уже написали пухлые романы, смогли совершить героические поступки, стали известными и уважаемыми людьми, а я нормально жениться не мог, без выкрутасов и неуместных заскоков, когда другие это делали спокойно, без суеты. Признаюсь, позднее мне нередко виделся образ своей любви, смотревший в смущении на меня синевой своих красивых глаз из белого тумана, поднимавшегося над мелководной речкой, разделявшего городишко пополам, но с годами померк, а потом и совсем исчез и только в моей памяти, иногда, он возникает, как дивная сказка детства. Зачастую мне кажется, а может так оно и есть, что, скоропостижно женившись на малознакомой девице, я тогда случайно, даже бесцеремонно забрёл в её жизнь, совершенно мне незнакомую, как нежданный гость и, благодаря её гостеприимству, загостился у неё на всю жизнь и сумел прожить со своей избранницей 59 лет, во что сегодня даже не верится, что мы прожили такую прорву лет далеко не каждому доступную. Отрадно, но мы с ней сумели за свою жизнь обзавестись троими детьми, которые нам подарили четверых замечательных внуков, и это нас радует в старческие годы, как самый дорогой подарок от наших щедрых детей. Только не судите меня строго, дорогие читатели, что я так откровенно рассказал о самой деликатной стороне своей жизни, ведь не каждый на это решится. Да где наша не пропадала чёрт возьми, пусть критикуют, ругают, а может кто и похвалит, если кому какая польза от этого будет, но греха за собой не чувствовал. Недаром великий подвижник Русской Церкви Серафим Саровский нам завещал, что «Суди себя сам, и Господь не осудит». Так что за все беды и несчастия, случавшиеся в моей жизни, прежде всего самого себя виню, в той или иной мере, а потом всех злых и пакостных людей, так часто встречавшихся мне в жизни.

– Пожалуй, хватит нагонять тоску и уныние на читателя своими нерадостными воспоминаниями, надо бы для поднятия настроения вспомнить о чём-нибудь весёлом. Моральный допинг, кажись, меня уже не стимулирует, но жить-то надо. Пороюсь – ка в потускневшей памяти и вспомню о приятных мгновениях в своей жизни, которые, всё-таки, имели место и хорошо запомнились. Вспоминаю, что в середине лета 1989 года мне случайно досталась путёвка в один санаторий недалеко от Сочи. С самого первого дня мой отдых не заладился. Почему-то было грустно и одиноко среди санаторного многолюдья, да и привлекательной мамзели я не приметил, сколько не приглядывался, а тут ещё дожди нагрянули и чуть не ежедневно охлаждали мой порыв обзавестись приятной компанией. Помню, что я немого оживился, когда прочитал в местной газете о гастролях театра оперетты из, какого-то, южного города Средней Азии и, не мешкая приобрёл два билета на спектакль «Цыганский барон», хотя подружкой еще не обзавёлся, но посчитал, что в театр неприлично одному идти и какую-нибудь мамзель подцеплю. Такая нашлась без труда. Конечно, внешне моя случайная знакомая смотрелась на первый взгляд не очень, чтобы очень, но таились в её внешности, еле приметная тень от былой красоты, если долгим взглядом приглядываться к её лицу. Но её приятная доверчивость и засиявшие радостью глаза от приглашения пойти со мной в театр, меня немного стимулировали к более активному образу жизни в санатории. И вот он, белокаменный сочинский театр, как лебедь среди буйной зелёной красотищи, в центре города, недалеко от моря и, с хорошо мне знакомым по прежним сюда приездам, рестораном «Черноморский». Было немного грустно на всё это сейчас смотреть, невольно вспоминая недавнее прошлое, когда я сюда приезжал в молодые годы и настроение тогда всегда было приподнятым. Моя Гюльнара, как я мысленно её назвал, с интересом ко мне приглядывалась сквозь красивые очки и, почему-то слегка улыбалась, что меня озадачивало, но я старался этому значения не придавать в первый вечер знакомства. Наши места были в партере, причём в первом ряду, первые два кресла слева, если смотреть со сцены. Я сел в крайнее кресло, Гюльнара рядом. И вот последний звонок, открывается занавес и на сцене появляются артисты, во всём своём великолепии, главные исполнители ролей в этом замечательном спектакле. Главная героиня Саффи была прекрасна своим очарованием, свежестью и лёгкостью в движениях и в исполнении арий. Конечно, эта брюнеточка с красивым разлётом чёрных бровей над сияющими восторгом глазами, произвела на меня неотразимое впечатление, и я мысленно ласково назвал её «азиаточкой». Статен и прекрасен был и её партнёр, исполнявший роль Баринкая; чуть выше среднего роста, с длинными чёрными волосами, аккуратно зачёсанными назад, а главное, с прекрасными вокальными данными, он сразу полюбился зрителям и арии в его исполнении, нередко сопровождались короткими взрывными аплодисментами. Но, удивительно прекрасна была «азиаточка» в своей роли, исполнявшая её в каком-то неистовом кураже, похожая на дерзкую девчонку во всём её пленительном очаровании. Поразительно, как они незаметно и просто установили взаимопонимание со зрителями, похожее на колдовство чародеев. Этот спектакль, как я узнал из программки, ставился в сокращённой версии, да мне-то какая была разница, давайте в сокращённой, посмотрю с удовольствием и в любом случае моё настроение будет, как всегда, отменным после его окончания. Ход спектакля развивался в обычной последовательности, и я был немного убаюкан его ходом, как в середине первого акта, что-то, произошло неожиданное в игре Саффи, на что я сразу не обратил внимание. Она при исполнении арии в стремительном танце грациозно приближалась к краю сцены, напротив нас и со всей страстью, присущей героине, продолжала её исполнять, но так пристально смотрела на меня и мою спутницу, что я невольно обернулся, пытаясь угадать предмет её внимания. Потом приближалась к своему партнёру и в её голосе было столько возмущения, страдания, будто ему жаловалась на меня и Гюльнару, за какой-то недостаток, который она в нас рассмотрела. Затем стремительно снова возвращалась к краю сцены и, глядя на нас, чуть наклонившись вперёд, со всей обличительной страстью буквально испепеляла мою спутницу пылающим взглядом и укоризненно, посматривала на меня, чуть капризно морщилась, с сожалением покачивая головой, при этом, продолжала исполнять арию. Я был ошеломлён её вниманием ко мне и Гюльнаре, которая от неожиданности такого внимания артистки, чуть съёжилась и, втянув голову в плечи, растерянно поглядывала, то на беснующуюся Саффи, то на меня и, наклонившись ко мне, тихо спросила: «твоя знакомая что ли»? «Да»-легко и небрежно ей соврал. «И что у вас теперь с ней будет»? Озадаченно спросила она и внимательно, с недоверием, на меня посмотрела. «Да ничего» – лениво ответил ей, и она, в знак одобрения, положила свою тёплую руку на мою, лежащую на подлокотнике кресла и, слегка её пожала. Я был тронут её поступком, обещавшим более тесное с ней продолжение нашего знакомства. В эти короткие минуты неистовства Саффи, я был приятно удивлён реакцией её партнёра на необычное её поведение, наверняка не предусмотренное сюжетом пьесы и, как мне казалось, она импровизировала, с возмущением показывая свой гнев моей избраннице. Он, при исполнении арии, повернувшись вполоборота к залу, вращал белками глаз и шарил ими по зрительному залу, выискивая предмет необычного внимания своей партнёрши. Наконец, увидев меня с Гюльнарой, он еле заметно улыбнулся, приложил правую руку к сердцу и, чуть поклонился нам. Я ответил тем же и между нами установился, невидимый для посторонних, бессловесный контакт, обещавший интересное с ним знакомство и конечно с его очаровательной партнёршей. Моя фантазия, не зная меры, уносилась в небесную высь, в волнующем предчувствии знакомства с очаровательной «азиаточкой», а дальше срабатывали невидимые тормоза, и она утихала. Я был уверен, что необычное внимание ко мне Саффи во время спектакля не было шуткой, или розыгрышем незнакомого ей человека, а таилось в этом, что-то искреннее, сердечное, переполнившее чашу её терпения при виде меня и моей спутнице, отчего она и разразилась гневной арией в мой адрес, выражая возмущение к моей спутнице. У меня была уверенность, что на такую шутку во время спектакля не отважится ни одна звёздная артистка оперетты. Спектакль кончился, и мы, вместе со зрителями, медленно потянулись к выходу. Вот и крыльцо с белыми внушительными колоннами, лицо освежает приятный тёплый ветер, слышится грозный рокот моря, а во мне отчаянно борются два чувства. Подумалось, что надо сейчас же извинится перед Гюльнарой, она правильно поймёт моё состояние и, пока не поздно, ринуться в гримёрную, к «азиаточке, где она, видимо, с тайной надеждой меня поджидает и с волнением поглядывает на дверь. О боже! Сейчас, в мыслях я был с ней, там, в гримёрной и мне представлялось начало нашего сбивчивого разговора, а потом по логике лёгкого жанра водевиля, всё остальное. Да, в мыслях я был у неё, в гримёрной, но мои ноги, нехотя, будто по принуждению, медленно плелись к автобусной остановке, и расстроенная Гюльнара с нескрываемой озабоченностью на меня поглядывала, как мне показалось, даже с обидой, но молчала. «Понятливая»-подумал я и, также нехотя, будто чего-то ожидая, влез с ней в переполненный автобус, и мы благополучно доехали до санатория. Безрадостными были все оставшиеся дни моего пребывания в нём и причиной тому был случай происшедший на спектакле «Цыганский барон», будь он неладен. Нет, я не был в по-юношески в неё влюблён, я был просто ею очарован и сказочно околдован, как любой мужчина, на которого обратила бы внимание южная красавица, да ещё таким необычным образом во время спектакля. Да, жизнь иногда чудит непонятное с человеком, тем она, наверное, загадочна и интересна. Я понимал, я сердцем чувствовал, что упустил тогда, что-то очень важное, непростительное для нормального мужчины, о чём долго буду с неохотой вспоминать и сожалеть, потому и уехал домой в самом скверном настроении на неделю раньше. Но «азиаточка», по-прежнему, иногда, заманчиво маячила в моём возбуждённом сознании. Избавиться же от надоевших мыслей о ней оказалось не так просто. Требовалось время, оно то меня и вылечило от этой напасти. Вспоминая о том тягостным для меня возвращении из театра, я пришёл к неожиданному выводу, что тогда во мне яростно боролись два непримиримых чувства – романтика и обывателя и, к сожалению, обыватель тогда победил романтика и тот, на время, сник, мною овладела печаль и я к «азиаточке» не вернулся. До сих пор помню и, будто, слышу из далёкой дали, горячий и возбуждённый шепоток обывателя: «Слышь, родимый! Ты шибко-то не витай в облаках, чуть приземлись и образумься. Не – гоже тебе, почтенному детинушке, гоняться в небесах за журавлём, когда синица в руках. Оцени момент. «Да, кажись, оценил, но какого лешего тебе от меня ещё надо»! Сердито огрызнулся я на его упрёк. «А такого, что умишком ты, вроде бы, дозрел до понимания случившейся оказии, а сердцем её не прочувствовал, что беда к тебе тащится. Сколь раз тебе говорил, не ходи ты на полусогнутых ногах, как холоп, держись прямей и не кланяйся перед каждой смазливой бабёнкой, как гусь перед воротами. Не каждая хозяюшка тебе их настежь откроет, сколько бы ты ни бился лбом в поклонах перед ней. Имей же свой гонор, чадушко, и не теряй его ни при каких случаях. А сейчас ступай в свою санаторную комнатёнку и раззуди свою душеньку с синичкой и забудешь о душевном смятении от мимолётного взгляда на южную красавицу. Не для тебя она вызрела своей красотой и талантом, но поверь, что со временем и она тоже кому-то, надоест и неудивительно. Когда перед твоими глазами много красоты и таланта, это приедается и хочется чего-то другого. Так природой устроен человек и с этим надо мириться. Но ты – то зрелый отрок, должен понимать, что все соловьи в твоей душе давненько пропели свои трели и больше ты их не услышишь. Кроме писка синички, приголубленной тобой, никого больше не слушай. А любовными ариями больше не увлекайся, не вреди своему здоровью, береги его». Мне стыдно и обидно было слушать убийственно справедливые слова обывателя, но тут решительно встрял в разговор нетерпеливый и до ярости возмущённый его словами, романтик. «Послушай дружище! Какую невообразимую дикость несёт тебе, этот разболтавшийся без меры шаман о нравственности современного человека в наше стремительно меняющееся время во всех областях жизни. Ведь сегодня, к нашему огорчению, немногие за ним успевают, особенно из обывательской среды, где он угнездился. Ведь ни в какие сани его не посадишь, непременно вывалится при быстрой езде, и никто такого увальня не подберёт. Каждому, его подобравшему, тяжкой обузой станет. Ты пойми дорогой соратник, что мы с обывателем разные по характеру, явно несовместимые по интеллекту и образу жизни и мы, хотя и с трудом, но понимаем друг друга, ведь жизнь нас навсегда обручила жить вместе без острых социальных конфликтов, когда без горячего спора, по важным для людей вопросами, никак не обойтись. Это нормально». Романтик был прекрасен в убийственно – критических высказываниях в адрес обывателя, убеждавшего меня не задерживаться в театре, а возвращаться с синичкой под руку в комнатёнку санатория и слушать её писк. Ты вникни, горячо убеждал он меня романтик, что невозможно по своему желанию стать ни артистом, ни поэтом, ни музыкантом и художником, ни тем более учёным, нужно родиться с соответствующим талантом и развивать его на протяжении всей жизни. В тебе есть крохотная искорка романтизма, так приобщайся к нам и ринемся сообща вперёд к новым победам над обстоятельствами, возникающими в нашей жизни, и прежде всего над собой. Неудачи на нашем пути неизбежны, дружище, но они нас только закаляют и вдохновляют на новые победы для наивысших достижений в своём творчестве. Но знай, наш путь не усыпан цветами, он тяжек, чаще изнурителен, но только в преодолении трудностей и победе над своими сомнениями и нерешительностью, есть упоение и настоящая радость от достигнутых успехов, это и является смыслом человеческой жизни, остальное шелуха. Трудно было не согласиться с убеждениями романтика, но обыватель меня тогда уломал. – Раздумывая об этом, я пришёл к удивительному выводу, что в душе каждого человека постоянно живут два этих непримиримых чертёнка, обыватель и романтик, оказывая на его характер властное зависит, кто из них победил в том, или ином случае, зависит от его поведения. Каждый человек, умеющий себя слушать, всегда чувствует, но не догадывается, кто из чертенят в его душе одерживает верх, от этого зависит его настроение и успех, или неудача в том деле, которым он занимается. У серьёзных и ответственных людей, внушительной победы при дебоширстве чертенят никто не одерживает, они в споре уравновешивают друг друга, вот почему такой человек и выделяется среди других спокойным и выдержанным характером и способен быть успешным руководителем любого коллектива. Чаще всего, безоговорочную победу над обывателем романтик одерживает у творческих людей: как артистов, поэтов, писателей, музыкантов, художников и, конечно, среди учёного сословия. У них романтик безоговорочно торжествует, как победитель над обывателем, и тот даже не пытается с ним дебоширить. Торжествующий романтик увлекает за собой своих коллег и других людей на преодоление трудностей и совершенствование своих способностей в избранной сфере деятельности, а потому в любом обществе они являются двигателями прогресса и своим подвижничеством украшают нашу жизнь, делают её ярче и духовно богаче. Давно признано, что они являются совестью любой нации, её нервом, с вросшей в глубь плодоносной корневиной, уходящей в немыслимую даль веков и надо бы нам их беречь, как национальное достояние. С обывателем сложнее, хотя их всегда больше, чем романтиков, но застойный образ их жизни, невыносимо чванливое самодовольство от пресыщения сытостью жизнью и легко доступных наслаждений, наповал убивает в них духовное содержание, и он чаще деградирует, сваливается в пропасть к погибающим там деградантам, откуда редко кто из них возвращается и то ненадолго. К сожалению, сегодня таких много и ряды их пополняются, но романтики не унывают, потому, что они романтики. Они врождённые оптимисты и не без оснований уверены, что без них никакое общество нормально жить не может, к тому же из обывательского сословия всё больше и больше к ним тянутся, не хотят они духовного обнищания от обывательской жизни и от прозябания в застойном болоте. К сожалению, медленно, слишком медленно сегодня пополняются ряды романтиков, но пополняются и это радует. Я давно не вспоминаю о спектакле «Цыганский барон», после окончания которого ворона во мне гаркнула, а всё остальное, что дальше с ней произошло давно всем известно, а вот то, что я тогда оказался вороной известно было только мне, но сейчас и с читателем об этом поделился. Конечно, была и польза от того памятного вечера, ведь ворона невольно меня побудила к раздумьям и выводам о непримиримом дебоширстве романтика с обывателем в характере человека и это немного утешает, хотя быть вороной мне больше не хочется. Надо же понимать, что постоянное дебоширство между ними, высекает в человеке искру жизнелюбия, а после её возгорания и всё остальное в нём зарождается. Человеку надо бы почаще к себе прислушиваться и не прозевать момент, когда романтик с обывателем прекратят дебоширить, усмирятся, значит подкатила неминуемая старость, а с ней и все невзгоды привалят, о каких не думал, и не гадал. Так что «звиняйте» братцы, если, кому-то, мои рассуждения о душе человеческой не приглянулись, то ваша проблема, но они взяты из жизни и моего личного опыта, и о них неплохо бы, кому-нибудь, на досуге подумать.

г. Куйбышев, сентябрь 1957 года

г. Ивдель, Богданов В.Н. 1959 год

Богданов В.Н. Нефтеюганск 1985 год

Супруги Богдановы 2008 год, Тюмень

Наконец-то с облегчением вздохнул, что книгу о своей жизни написал, но с её публикацией возможны затруднения, вызванные упоминанием в книге работы наших правоохранительных органов в не в лучшем свете и они могут принять меры, чтобы книга не была напечатана. Какие меры они могут ко мне принять за публикацию своей книги, если найдут в ней червоточинку я не знаю, но выбор у них небольшой, но эффективный. Нет человека – нет проблем, как учил своих чекистов и соратников в недалёком прошлом незабвенный вождь товарищ Сталин. И этот сталинский урок мастер-класса наши чекисты хорошо усвоили и примеров этому не счесть. Но есть странность в их работе. Недавно опубликовали и сообщили по телевидению, что один чекистский генерал из высоких кабинетов стырил из неизвестных закромов Родины 112 миллиардов долларов. Его соратник, чуть ранее, мил-рды долларов, нажитых преступным путём, развозил по своим квартирам на грузовой машине, в легковые автомобили не умещались. Загвоздка в том, что авторов этих потрясающих сообщений к суду не привлекли и жизни не лишили, а как поступит наше правосудие с указанными чекистами-миллиардерами не знаю, но я против них выгляжу лилипутом, а вернее микрочастицей, видимый ими только в микроскоп, не иначе. Меня же со своей несчастной книгой стоимостью издания в 46 тыс. руб. нет смысла судить, тем более лишать жизни, это будет явный перебор с их стороны. Однако, поживём увидим. О судьбе генералах чекистах не думаю, они со своими миллиардами, как-нибудь, выкрутятся из неприятной ситуации, в которую влипли по своему генеральскому недомыслию, хоть и чекисты. Но сколько ещё таких казнокрадов, не схваченных за руку???

Напоминаю, что моя книга большей частью является исторической, в ней описаны события, имевшие место в моей жизни в прошлом веке, а нынешний лишь частично перекочевали отрицательные факты из прошлого, о которых все сегодня знают. Да, понимаю, что будут и негативные отзывы, даже злые, но прошу своих оппонентов не оскорблять меня, не приклеивать оскорбительных ярлыков, помните, что грязь к правде не прильнёт. Поэтому кратко напомню читателю о письменном обращении Лидии Чуковской блестящего публициста, писательницы, поэтессы, мемуариста, к 23-му съезду КПСС по поводу выступления Шолохова на этом съезде, о её высказывании в связи с уголовным делом писателей Синявского и Даниэля. «Литература уголовному суду неподсудна. Идеям следует противопоставлять идеи, а не тюрьмы и лагеря. Вот это Вы Шолохов и должны были заявить своим слушателям, если бы Вы, и в самом деле, поднялись на трибуну как представитель советской литературы. Но Вы держали речь как отступник её. Ибо продавший душу дьяволу не может служить богам. А литература требует от писателя божественного откровения, искренности, истинности». Русский классик Варлам Шаламов, после семнадцатилетней отсидки в колымских лагерях, писал в своей книге «Колымские рассказы», что «Весь «ад» и «рай» в душе писателя и огромный личный опыт, дающий не только нравственное превосходство, не только право писать, но и право судить». Признаюсь, я прилежно старался описать свою жизнь, как мне приходилось выбираться из сложнейших жизненных ситуаций и, как надо простому человеку противостоять государственной машине, иногда, безжалостно перемалывающей человеческую жизнь, а чаще коверкающей судьбы людей. Всё это читатель найдёт в этой книге. Написав и издав её, рассчитываю на понимание читателями поднятых в ней проблем в современных условиях жизни, с которыми ему приходится нередко сталкиваться. Конечно будут и не понимающие, но это их проблема.

Прощаясь с читателями хочу напомнить, у кого добрая душа, да пусть и не совсем добрая, об одном самом сильном и безнадёжным по смыслу стихотворении замечательного русского поэта и писателя Ивана Бунина, оказавшего на меня сильное воздействие, но поздно.

 
«Лёгкой жизни я просил у бога –
Посмотри, как тяжело кругом!
И сказал господь: – Подожди немного,
Ты ещё попросишь о другом… –
Вот и дожил. Кончилась дорога.
Тяжелее груз и тоньше нить…
Лёгкой жизни я просил у бога –
Лёгкой смерти нужно б попросить»!
 

Нет я никогда и ни у кого не просил лёгкой жизни из-за бессмысленности этой затеи, как причуды, а о смерти не думал, будучи безбожником, как и многие, в то басурманское время. И только после убийства сына понял, что полученное потрясение от тяжелейшей утраты будет беспощадно тиранить моё сердце изнуряющей болью до самой кончины и о лёгкой смерти мечтать не приходится.

И прошу, не осуждайте меня за горемычною жизнь, описанную в этой книге, а лучше призадумайтесь о своей, но искренне советую читателям милостиво прощать и прощать своих обидчиков, не унижаться перед ними, показывая свою обиду, а быть нравственно их выше, порядочней и не держать в себе зла, так легче жить.

Поверьте, мне!!!

Содержание использованной литературы:

Все выказывания, отрывки из письменных работ и речей писателей, поэтов, философов, политиков и военных, упомянутые в этой книге, взяты автором из интернета.

Фотографии, напечатанные в книге, взяты из личного архива автора

В. Н Богданов. Июнь, 2019 года. Тюмень.

8 (915) 022-10-30 (Viber, WhatsApp)