Текст книги "Лопнувшее колесо фортуны"

5

Какое-то время Вещный Олег не подавал признаков сознательной жизни. Нет, в том, что он живой, сомнений не возникало. Но что толку от живой, но неодушевленной мумии в затемненных очках? Он даже не мог разжать руки, чтобы отпустить инстинктивно перехваченную на лету Анюту. Обскакавшему всех Щеглову, ломанувшемуся на помощь обоим, приходилось совсем несладко. С двумя спасенными от неминуемого увечья человеческими единицами трудно маневрировать, пытаясь избежать активной помощи окружающих. К тому же Пашкин никак не мог расстаться с чужим костылем. Видя такое дело, опытный маклер Заколкин ухитрился уползти в нашу бывшую спальню. Кстати говоря, мы его потом долго искали. Ну не желал он вливаться в спятивший коллектив. А пока пытающемуся увернуться от толпы спасателей Щеглову не помогали даже используемые им с отчаяния крепкие непечатные выражения. Озверевший Денис легко перекрывал их требованиями вернуть ему его родную жену. Не уверена, что спасательная операция завершилась бы без потерь, но тут Анюта, давно отпочковавшаяся и шмыгнувшая в кухню, заверещала так, что весь клубок распался на отдельные составные части.

Я попыталась вернуть Олегу утраченные им в ходе всеобщей неразберихи очки, он вскользь выразил мне благодарность и отказался, заявив, что у него есть свои. Меня даже переклинило от удивления, за что я получила от запыхавшейся подруги привычное замечание перестать корчить рожи. Трудная задача, если через пять минут объявляют всеобщий розыск пропавших очков Олега, находят их в твоих руках и объявляют невменяемой клептоманкой. А бывший их носитель радуется находке от всей души, ласково обзывая ее «вещью» и укоризненно качает головой в адрес клептоманки, заверяя, что они ей не пойдут. Плохое утешение.

Потасовка пошла всем на пользу. Кто-то заметил пропажу травмированного Заколкина, и началась новая беготня, связанная с его поисками.

Нервы у Заколкина были стальные. Иначе чем объяснить тот факт, что все долгое время шумных поисков с перекличкой «нашли – не нашли», он спокойно проспал на нашем надувном матрасе. Между прочим, дверь в комнату была слегка приоткрыта. Выполз Заколкин добровольно, что называется, по собственной инициативе, продиктованной естественными потребностями организма. К этому времени все уже окончательно выдохлись и расположились в холле, кто где.

Объявленный перерыв в розыске явно затянулся. Возникло стихийное предположение, быстро трансформировавшееся в уверенность, что далеко временный инвалид закатиться не мог, похищать его теперь незачем. Словом, никуда не денется. Кому он такой нужен? Было бы плохо, давно бы откликнулся.

Тем не менее появление пропавшего приветствовали, правда, не совсем добрыми словами. Особенно Наташка, чего от нее, признаться, не ожидали. Она только-только успела начать кампанию по примирению супругов Барковых. Рядышком, притулившись друг к другу, смирно сидели усталые супруги Ольховские и, как могли, помогали распутывать клубок сложных взаимоотношений, возникших благодаря Анюте между Надеждой и Иваном…

После смерти отца Надежда зарегистрировалась в нотариальной конторе в качестве законной наследницы его квартиры и сразу же занялась вопросами ее продажи. Шесть месяцев пройдут быстро, к тому моменту у нее уже должен быть реальный покупатель. Предложение мужа сдавать жилплощадь в аренду отвергла сразу. Несмотря на развод родителей, Наденька всей душой продолжала любить отца. Впечатлительной девушке казалось, что избавившись от квартиры, она избавится от воспоминаний о тяжелых моментах прошлого. Воспользовавшись очередной загранкомандировкой Ивана по делам банка и собравшись с духом, Надежда вернулась в квартиру отца. И сразу поняла, что придется в ней задержаться. Ненадолго – только чтобы довести до конца принятое решение о продаже. Но не смогла даже переночевать в ней. Квадратные метры выглядели весьма непрезентабельно. Отец жил один, неустроенность быта его совершенно не волновала. Случайные связи с женщинами так и оставались случайными. Он не терпел постоянного присутствия посторонних лиц. Став жертвой ночного ограбления, умер в больнице. Наденька по совету специалиста из рекомендованной мужем риелтерской фирмы задумалась о ремонте, чтобы не продавать квартиру за бесценок.

В этом месте печальной повести возникла небольшая пауза. Надежда погрязла в воспоминаниях (а у кого вопросы ремонта квартиры обходились без нервотрепки, а доставляли исключительное удовольствие?). Я решила заполнить эту паузу, блеснув заодно умом и догадливостью:

– И тут произошла ваша встреча с Анютой!

– В общем-то я ее не виню, сама виновата, – сделала протестующий жест рукой Надежда. – Мы встретились на лестничной площадке. Помнишь, Анютка?

Аннушка послушно кивнула.

– Я как раз открывала дверь папиной квартиры, а ты спускалась по лестнице. Лифт не работал. Ну и остановилась… Мы поздоровались, ты спросила, надолго ли я сюда. Понимаете, я была не в духе. Эти ремонтные заморочки… Приходилось то и дело мотаться в злополучную квартиру. Пожалела, что заупрямилась, и не воспользовалась возможностью переложить все на ответственного человека. Словом, ответила Анюте с раздражением – предположительно, буду торчать здесь до конца своей жизни. В следующий раз мы столкнулись у лифта. Аня была с Денисом. Ну мы с ним и заболтались. Вспомнили детство, поделились новостями… К сожалению, я не заметила, что Анюта ревнует, иначе не позволила бы себе заглянуть к ним в гости. А тут еще искренняя радость его родителей… Аня! Ну что ты, глупенькая.

Надежда попыталась отнять от лица Анюты ладони, в которые та нырнула лицом, но это ей не удалось. Наденька обреченно вздохнула.

– Ну что тут будешь делать! Я просто не знаю, как еще тебя убеждать. Дорогая моя, я даю честное слово, что между нами с Денисом никогда ничего не было и быть не могло. Он совсем не герой моего романа.

– Аня, герой упомянутого романа я! – торжественно объявил Барков, засияв от удовольствия, как золотой слиток. – Да если бы были малейшие подозрения на связь твоего Дениса с моей женой, я бы…

– Но ведь эти подозрения у вас были, – невозмутимо заметила я. – Не надо терзать Анюту. Она отгородилась от всех не от ревности, а от стыда. Просто корит себя за то анонимное известие, которым «порадовала» вас в один не очень замечательный день. Анечка, я не ошибаюсь?

– Не день… – глухо, из-под ладоней, возразила Аннушка. – Это была одна не очень замечательная ночь, когда Денис не пришел ночевать. У него имелся адрес электронной почты вашей жены, они иногда переписывались. По нему я и отправила…

Анюта всхлипнула и заревела.

– Не переживай, проехали. Оба мы с тобой отличились, – вскочил Барков, стараясь не упускать из вида реакцию жены. – Ирина права. Я и в самом деле устроил Надюшке такую разборку!.. Все ждал хоть каких-нибудь оправданий, но она молчала. Днем не отвечала на звонки, а вечером, когда вернулся с работы, квартира была пуста. Не в смысле обстановки и вещей… Ну вы меня понимаете. И вот четвертый месяц пытаюсь вымолить прощения.

– Это с непривычки, – засмеялась Наташка. – У нас есть знакомые, которые превратили скандальные разборки в своеобразный ритуал, предшествующий приятному событию. Ревностью там уже и не пахнет, хотя вроде как с нее все и начинается. Пахнет предстоящим праздником примирения. Весело живут ребята.

Я молчала, стиснув зубы. Разговор явно уклонился от главной темы, но возвращаться к ней стало страшно. Неожиданная ситуация. Такая мирная картина, и все вокруг такие добрые, милые… А может, оставить все как есть? Нет, не получится. Димыч весьма выразительно посмотрел на часы.

– Нам нельзя уезжать, – пожаловалась я Баркову. – Надо разобраться с вопросом законности сделки купли-продажи этого райского уголка. – Не хочется, чтобы следом за нами тянулся шлейф убойных последствий.

– Да вас они совершенно не касаются, – отмахнулся Денис.

– Надо же, как мы всем надоели! – издала радостный клич Наташка. – Самое время сматываться! Ир, перестань мутить воду, к счастью, нас, кажется, выгоняют. Кирилл… Господи, все время путаюсь в его кличках! Кстати, фамилия Щеглов ему больше идет. В общем, он гарантировал нам полное отсутствие криминальных роликов с нашим невольным участием.

– Пусть сначала Денис объяснит, за что он вчера собирался убить Надежду! – заупрямилась я, решив не называть место стычки. Супружеская спальня молодоженов вызовет нездоровый интерес.

– Убить? Надежду? – Аннушка смотрела на мужа во все глаза, пытаясь определить свое отношение к этому событию. Я бы на ее месте не очень радовалась. – Зачем, Дэнчик?

– Вот именно, «зачем»? – в смятении повторила Наташка.

– Ты хорошая актриса, Анна, и прекрасно знаешь зачем, – голосом равнодушного автоответчика отозвался Денис. – Но всему есть предел. Не вынуждай меня на очередное выяснение отношений, после которого…

– …праздника примирения точно не будет, – растерянно добавила Аленка. – Честно говоря, надоели уже все эти праздники. Хочется ничем не замутненных будней.

Анюта задумалась, но подходящего случаю ответа не нашла. Хлопая ненакрашенными ресницами, нервно поправляла на себе то вырез футболки, то волосы. Не иначе как перебирала грехи детства, раз в юности ничего не нашлось.

– Не надо, Денис, – умоляюще попросила Наденька. – Она же это не со зла. Молчи или я больше никогда в жизни не подам тебе руки!

Вскочивший было Денис, нелепо взмахнув руками, уселся назад. С твердым намерением не произносить больше ни слова. Но тут выступила Анюта, переставшая хлопать глазами и перебирать все неблаговидные в своей жизни проступки.

– А чего я не со зла сделала-то? Забеременела, что ли?

– Денис имеет в виду те обвинения, которые ему предъявила Надежда. Ты отыскала ее деда и уговорила его продать вам эту резиденцию.

Я обвела рукой окружающее пространство, чтобы ни у кого не было сомнений в объекте сделки.

– А потом обернула дело так, что инициатива покупки исходила якобы от Дениса. Причина понятна: болезненная ревность. Цель тем более ясна. Уж очень хотелось чувствовать себя хозяйкой коттеджа, который, вне сомнения, предназначался для Надежды. Мы не раз удивлялись, откуда у бедного пенсионера, владеющего домом-развалюхой, средства для строительства коттеджа. Думаю, все уже догадались, что покойный Ежов был родным дедушкой Нади. Предъявляя претензии Денису, она сослалась на то, что не знает всех тонкостей дела, но если он немедленно не вернет ей собственность деда, ей придется решать вопрос, прибегнув к помощи правоохранительных органов. Денис наверняка просил Надежду не горячиться. Следует во всем детально разобраться. Она категорически возражала, намереваясь немедленно отправиться к деду. Вот тогда-то Денис, прекрасно понимавший, в каком состоянии она найдет дедулю, и не зная, каким способом Надежду остановить, с отчаяния заорал: «Я убью тебя!» Ну а дальше, благодаря нашим с Натальей воплям, компания распалась.

Я с трудом перевела дух. Это ж надо отбарабанить все почти на одном дыхании. И уже потухшим голосом позвала Заколкина. Он сразу не откликнулся, пришлось подключиться Наташке, которая пообещала устроить ему хроническую глухоту.

– Да здесь я, здесь…

К моему великому изумлению, маклер сидел рядом со мной, прямо по левую руку. С правой стороны обосновалась Наташка. Я же говорю, старею, кругозор уменьшается.

– Привет… – выбираясь из паутины замешательства, проявила я хоть какую-то сообразительность. – Ты помнишь эту девушку? – кивком указав на притихшую, съежившуюся в комочек Анну, спросила я.

– Здра-а-асте! – пропел несколько обиженный Заколкин. – Да кто ж из нас ее не помнит? За сегодняшний день она нисколько не изменилась.

– А с тех пор как ты видел ее в последний раз?

– В последний и единственный раз она от имени покупателя подписывала в нотариальной конторе доверенность на ведение дел по купле-продаже участка и этого сумасшедшего дома. Мне и Пашкину. С тех пор у нее изменился только статус – она замуж вышла.

– А еще раньше? Когда представила тебя Ежову, пусть земля ему будет пухом.

Заколкин замялся и, глядя в пол, пробормотал:

– Она мне его не представляла. Он сам обратился в нашу фирму. Шефиня поручила дело мне. Покупателя и искать не пришлось. На следующий день он… вернее, она и объявился… объявилась. – Заколкин сморщился и нервно заерзал на лавке, пытаясь удобнее пристроить загипсованную ногу. – Позвонила мне на мобильник, сказала, что знает все условия сделки и готова стать покупателем. Но при условии, что ее обращение в фирму разглашаться не будет: жених тайком собирается сделать ей свадебный подарок, так что не стоит афишировать ее осведомленность.

Реакция на мое последующее выступление была странная. Никто, кроме Натальи и Алены, не удивился. Я пожала плечами, смирившись с тем, что ничего нового для остальных слушателей не открыла. Разумеется, Надежда, улизнув из спальни молодоженов, в сердцах пожаловалась на Дениса его близким друзьям, а заодно и братьям Савельевым. Все они сочли поведение Дениса и Анны, мягко говоря, непорядочным. Получалось, что Ольховские воспользовались неосведомленностью и неопытностью старика, объегорив его с деньгами.

Но тут Денис заупрямился.

– Я просто не поверил, что у Нади объявился дед, – вмешался он с объяснениями. – Она никогда о нем не упоминала. И просил повременить с разборками, хотя бы до следующего дня. Все-таки праздничное мероприятие, народ веселится. К тому же не знал, как сообщить ей о смерти Ежова. Надежда ничего не желала слушать. Плела что-то про чужого мафиозного дядю, которому фактически принадлежат земля и дом. Ну а потом науськала на меня Олега и Сашку, они, со своей стороны, ее просветили. Ну, в плане смерти Ежова. Мы за пять минут окончательно рассорились. Ребята, прихватив Надежду, уехали. Я их понимаю. Следовало разобраться со смертью Ежова и организовать похороны. Честно говоря, после их отъезда я все время ждал ареста. Единственные, кто меня поддержал, – Пашка с Гошкой. По моей просьбе они потом, когда решился вопрос с кейсом, поехали за ними. Мало ли какая помощь нужна.

– Спасибо. Но дело не только в мизерной сумме сделки… – забыв про свое обращение к Денису с просьбой не разглашать содержание их неудачных переговоров в спальне, подала голос Надежда. – Ирина Александровна верно подметила финансовую несостоятельность дедули. Земля и коттедж принадлежали ему только формально. Фактически все принадлежало… К сожалению, я тоже не могу назвать этого человека. Не хочу рисковать своей жизнью и жизнью мужа. Сами понимаете, фактический собственник не просто так оформил свою собственность на дедушку. После этого дедуля… – Надежда шарфиком промокнула набежавшие слезы и тяжело вздохнула, – зарегистрировал у нотариуса соответствующее завещание. Единственным наследником участка и дома являлся тот, кому они и принадлежали. Этот человек платил деду кое-какую сумму за порядочность. У деда было очень больное сердце, требовались деньги на дорогостоящее лекарство, а обращаться ко мне за помощью он не хотел. Считал, что не имеет права. Моему папе исполнилось семь лет, когда дед ушел из семьи. Родственные отношения с дедом у меня возникли только перед смертью папы, от которого я, собственно, и узнала о его существовании. С тех пор мы часто общались. В основном, я приезжала к нему. В последний раз – меньше месяца назад. За это время кое-кто уговорил его пойти на аферу с продажей чужого имущества.

Неожиданный отчаянный визг Аленки троекратно усилился. К ней присоединились Наталья и Аннушка, причем последние не поняли причину, визжали за компанию, надеясь, что Аленка зря голосить не будет. А причина была проста: Пашкин, беззаботно завалившись на Баркова, демонстрировал очередной приступ нарколепсии с каталепсией. Под тяжестью Алексаши Барков пятился к двери, до тех пор, пока нарколепсист окончательно не сполз с него и не вытянулся во всю длину на полу. Надежда на то, что Пашкин избавился от болезни, рухнула вместе с ним.

6

Разборки временно прекратились. Несмотря на то что через пару минут Алексаша «выспался» и, будучи пересаженным в зону активного действия вентилятора, осознанно удивлялся возникшей вокруг него суете, на него смотрели, как на китайскую вазу эпохи Мин, которая при малейшем прикосновении готова рассыпаться. И добились нежелаемого результата: рассыпался сам Пашкин. Правда, словесно. Таких стенаний, которыми он виртуозно сыпал, мне ни разу не приходилось слышать. Но все они сводились к одному – зачем ему такая жизнь? Еле-еле его угомонили, заверив, что приступ вызван усталостью и нервотрепкой. Даже депутаты Государственной Думы позволяют себе кратковременный сон на заседаниях. Таким чудесным образом его чувствительный организм сигнализирует о необходимости полноценного отдыха. И этот способ извещения куда лучше, нежели иные. Еще не известно, сколько времени держалась шишка на голове Исаака Ньютона. И свой закон всемирного тяготения он открыл не иначе как со злости на шарахнувшее ему по голове яблоко. Ученому еще повезло, что на дереве росли именно яблоки, а не кирпичи.

Пашкин, осудив закон всемирного тяготения, с вызовом заявил Денису, что часть денег, предназначенных для окончательного расчета с Ежовым, он покойнику вернул, полностью оплатив все расходы, связанные с его погребением. По поводу оставшейся части пусть Дэн решает сам. По мнению Алексаши, их надо пустить на раздачу долгов, кроме того, следует срочно переоформить все документы на фактического хозяина. Дело очень серьезное. Суммы, в которую этот человек определил стоимость имущества, им и за сто лет не накопить. А он, Алексаша, с нашей помощью только-только смирился с мыслью, что жить все-таки стоит. Начальник охранного предприятия господина Баркова сумел договориться с хозяином так, что все расходы по переоформлению документов он берет на себя. Иного выхода нет. Не надо было подбивать Ежова на аферу.

Потирая виски, Денис принялся мерить шагами холл. Вдоль, поперек и по кругу.

– Кто такой «охранник начального предприятия господина Баркова?» – поинтересовалась Наташка и, видя некоторое недоумение в глазах окружающих, возмутилась: – Это что, тайна? Ну так я ее разгадала. Наверняка бывший маклер, ныне перекрасившийся в Щеглова. Может, он подскажет, как быть с той суммой, что Ежову уже заплатили? Не за себя волнуюсь, а за наследника или наследницу Ольховских. Наверняка же имеется документ, подтверждающий получение Ежовым денег.

– Я поясню. Мне было рекомендовано востребовать расписку обратно. С покойника, – вздохнул Пашкин. – Где эти деньги – неизвестно. Спрятать их он мог куда угодно. Искать, сами понимаете, времени не было. Придется возвращаться в Козельск. Не исключено, что они зарыты где-нибудь на участке Ежова.

– А можно вопрос к Наде? – скромно спросила я. Девушка была занята неслышными переговорами с мужем и отозвалась не сразу, только после замечания Натальи: «Ну все глухие!»

– Да? – оживленно откликнулась Надежда, отодвигаясь от мужа. – Вы что-то хотели спросить?

Мне показалось, что она обрадовалась возможности оборвать переговоры с мужем. В отличие от нее, он выглядел удрученным и недовольным, что явно портило его внешность вид. Особенно оттопыренная нижняя губа.

– Вот пыталась уговорить Ивана выделить Денису энную сумму для расчетов с кредитором. Пока возражает, – Наденька подкупающе улыбалась. Нет, определенно очень привлекательная девица.

Я расцвела ответной улыбкой, правда, она не соответствовала смыслу вопроса, который собиралась задать: каким образом она узнала о сомнительной сделке деда.

В отличие от меня, девушка моментально погасила улыбку:

– Позавчера, время не помню, но в первой половине дня, позвонил какой-то тип и популярно объяснил, чем грозит мне, мужу и деду отказ в ближайшие дни решить вопрос о признании недействительной сделку по продаже дедом недвижимости в Дугне. Я попыталась спорить, поскольку была уверена, что это какая-то ошибка. Деду пенсии едва на прожитие хватает, а мои предложения о помощи он отвергает. Какая уж тут недвижимость, кроме его собственной развалюхи? Приходится все время хитрить, обеспечивая деда продуктами. В ответ мне назвали дату и номер договора купли-продажи, а также данные о лице, на имя которого оформлена покупка. – Надежда виновато посмотрела на Анечку. – Извини, милая, но мне назвали именно тебя, только фамилия значилась твоя девичья. Ну а дальше посоветовали срочно признать дедулю недееспособным. Другими словами, сумасшедшим. Не возражали и против иных способов решения, главное – результат. Либо большая сумма, но, на мой взгляд, вполне разумная, либо переоформление недвижимости на того, кому оно по праву принадлежит, плюс выплата ему какой-то компенсации. Первый вариант предпочтительней, поскольку недвижимость позднее можно продать. Со временем цена наверняка возрастет. Извините, я немного отвлеклась… После телефонной угрозы я сразу стала названивать деду по мобильнику – подарила ему на День защитника Отечества. Он на звонки не отвечал. Со страху забыла про размолвку с мужем и связалась с ним. Иван был… в другом городе и толком ничего не понял.

Барков встрепенулся и поддакнул. Надежда еле заметно усмехнулась, мы с Наташкой обменялись понимающими взглядами. «Другой город» скорее всего был другой кроватью с приложением какой-нибудь красотки. Становится более-менее ясно, в чем причина раздора супругов Барковых.

– Слышимость была отвратительная, – продолжала Надюша. – Иван наказал мне немедленно связаться с Щегловым, но я неправильно записала его номер, да и успела немного опомниться. Словом, после первой неудавшейся попытки не стала уточнять номер, решила разобраться сама. В последнее время участились случаи телефонной подставы. Подумала, возможно, со мной приключился один из ее вариантов. Какое-то время металась по квартире, не зная, что делать. Да тут еще вспомнила, как недавно дед обещал мне воздать должное за мою заботу. И снова засомневалась, а вдруг звонок вымогателя все-таки не подстава?

– Да меня саму недавно подставили! – охотно поддержала Надежду Наталья. – И где! В ГАИ, в очереди на техосмотр. Какой-то слишком умный придурок притерся ко мне боком и заявил, что я испортила ему внешний вид. В доказательство тыкал пальцем в небольшую плешь своей «хонды» и орал о необходимости перекрашивать машину с головы до пят. Да кто бы возражал! Я-то тут при чем? Моя же «карета» не поцарапана. Я строго следила за мошенником. Если бы не муж, заставивший меня раскошелиться, я ни за что бы не заплатила проходимцу. Так этот гад отыскал почти у порогов нашей «шкоды» небольшую вмятинку. Она, кстати, по месту расположения никак не соответствовала плешке. Беда в том, что я скрывала эту «травму» от мужа – весной нечаянно наехала на пень. Ну и заткнулась. А Борис предпочел избежать скандала с мужиком – подходила наша очередь рассчитываться с инспектором.

Народ оживился. Начались веселые истории из жизни автомобилистов. И в каждой инспектор ГАИ выглядел чукчей из серийных анекдотов. Мне никак не удавалось развернуть ситуацию в нужную сторону. Все напрочь запамятовали про похищение машины Пашкина с шоссе, посмертные приключения столь поздно обретенного Наденькой дедушки-заочника, криминальную видеосъемку… Между тем у нас, без вины виноватых, нет гарантий, что материалы последней полностью уничтожены, а не спрятаны для нового шантажа. Избежать его можно, только имея в запасе ответный «камушек». И я знала, где его искать.

Шепнув Заколкину на ухо все, что я о нем думаю (дурак дураком!), я осторожно перешагнула через его больную ногу, а дальше, увы! Как говорится, «пошла по рукам». Маклер испытывавший ко мне помимо уважения легкий страх, решил, что я непременно еще раз сломаю его родную конечность. Не важно, какую по счету. И, заверещав, поспешил ее отдернуть. Но немного запоздал. А я совсем не рассчитывала на искусственный барьер. Если бы не Барков с Надеждой, кто знает, чем бы закончился мой свободный полет к Дмитрию второму. С другой стороны, все же обошлось, более того, я прибыла к нему на пару секунд быстрее, чем рассчитывала.

Дмитрий второй не то чтобы веселился вместе с остальными, я бы даже сказала – наоборот. Вдохновенно «громил» гаишников, уличая их в самых гнусных пороках. Получалось, что все нормальные служители полосатого жезла умерли, так и не родившись. Веселость здесь была неуместна. Аленка, соглашаясь с ним, поддакивала, ухитряясь одновременно подхихикивать Пашкину, делившемуся с братьями Савельевыми практическими навыками безденежного откупа от гаишников. Даже молодожены оттаяли. Димыч не понял, зачем я трясу его за грудки. Решил, что защищаю гаишников. Из разряда тех, порядочных, которые умерли не родившись. И все пытался деликатно задвинуть меня в угол, из которого я тут же выскакивала. К сожалению, этот спектакль надоел Аленке, ибо ей периодически приходилось заветный угол освобождать. В результате меня под руки вывели из холла на улицу. Как отмечали, из лучших побуждений. Там-то я и умолкла. Слишком много лишних ушей. В результате меня очередной раз не поняли. И те, кому надо, и те, кому не надо. Общий вердикт был таков: мне надлежит как следует выспаться. Получалось, что я недалеко ушла от Пашкина.

– Дома отосплюсь! – отрезала я и, встав по стойке смирно, попросила оставить меня в покое.

Братья Савельевы принялись уверять, что все мне только добра желают. Пришлось схамить и посоветовать доброхотам идти со своими пожеланиями куда-нибудь подальше. До Наташки (вот кому не мешало бы выспаться!) наконец-то дошло: просто так я выпендриваться не буду. Она быстро разогнала всю компанию, уточнив у меня место, куда им необходимо проследовать. А к холодильнику – популярность замороженной курицы определенно возросла. Сколько раз за последние часы ее поминали!

Димыч с Аленой собрались было удрать к реке, но я смиренно попросила их остаться. Смиренность была вызвана раскаянием. В сумасшедшем запале мне удалось растянуть ворот белой футболки Димыча до невероятных размеров. Дочь, проследив за моим унылым взглядом, попыталась отыскать преимущество этого безобразия. В том плане, что теперь Димычу можно стягивать с себя футболку аж двумя способами. На выбор: либо стандартным, через голову, либо спускать вниз, как платьишко на бретельках, которое я сдуру купила себе семь лет назад, но ни разу не рискнула надеть в присутственное место. Уж очень напоминало приснопамятные комбинации.

Торопливо оглянувшись на дом и заметив на крыльце «начальника охраны Баркова», явно намеревавшегося примкнуть к нашему обществу, я предложила нам немедленно исчезнуть. Человек, состоящий на службе Баркова, доверия у меня не вызывает.

– В лес! – предложила Наташка, хватая меня за руку.

– Да ни в коем разе! – поморщилась я. – Ни один из нас не похож на дерево. А в кустах прятаться бессмысленно. У Щеглова наверняка большой опыт подслушивания. Нужно солидное открытое пространство, чтобы никто не смог к нам подобраться тайно.

– Ирина Александровна, может, вам и правда прилечь? – участливо поинтересовался Димыч.

– Бежим к реке! – не отвечая, процедила я сквозь зубы. – Такое скажу, что мигом про спячку забудете!

– Не успеем. Враг уже в трех шагах, – промычала Наташка и, подавшись назад, со всей силушки «случайно» наступила на ногу Щеглову.

– Оп-паньки! – благодушно отреагировал он, переставляя подругу на ровное место. – Надо быть осторожнее. – Подвиг подруги оказался напрасным. – Что-то случилось? – продолжил он. – Ирина Александровна, вас, кажется, знобит.

– Ей просто не терпится искупаться, – нашлась Наташка. Димыч с Аленой настороженно молчали.

– Интересно, почему вы сразу не признались нам, кому служите? – высокомерно обратилась я к Кириллу Андреевичу и пожалела, что не могу испортить внешний вид его темной футболки. Кончился запал.

– Полагал, что это ни к чему. – Тон у главного охранника Баркова был вполне миролюбивый. – Ну посудите сами, уместно ли было при появлении на вчерашнем мероприятии представляться незнакомым людям охранником неизвестного им человека. Далее следовало назвать причину появления, что только добавило бы недоумения. Даже Надежда Анатольевна не знала, кто я такой. Раз уж проигнорировала совет мужа обратиться ко мне. Между прочим, Диме я о своем положении все рассказал.

– Вполне понятно. Иначе он бы сейчас вел себя с вами по-другому. В отличие от Димы мы доверия не заслуживаем. Ир, молчи. Больше ни слова о своих выводах. Пусть главному охраннику будет хуже. А что касается Надежды, она правильно тебя «не узнала», – заступилась за девушку Наталья. – К тому времени девица окончательно опомнилась и не желала принимать никакой помощи от изменяющего ей козла-мужа.

– Я не считаю порядочным вмешиваться в их личную жизнь. И почему мы вдруг перешли на «вы»?

– Куда хотим, туда и переходим! – отрезала Наташка.

– Не считаете необходимым вмешиваться в чужую личную жизнь, даже если имеется прямая связь с преступлением?

Ехидно улыбнувшись, я сделала вид, что заслушалась трелью комара, витавшего над головой Щеглова. Вампир выбирал лучшее место для посадки…

Как же господин главный охранник на меня таращился! Я невольно провела рукой по шее, радуясь, что на мне не футболка. Не за что ухватить. Что ж, сама виновата в своих опасениях, подала плохой пример для подражания. Стало трудно дышать. Воздух показался плотным и одновременно тягучим, как вишневый кисель. Забыла сказать мужу, чтобы допил. Он плохо ориентируется в содержимом холодильника. Жаль. Кисель, наверное, уже испортился.

Звонкий шлепок по лбу, презентованный заботливой Наташкой, резко оборвал мои жалостливые мысли и созерцательную паузу Щеглова.

– Попался, стервятник!!!

Торжествующий вопль подруги всколыхнул воздух. В лесу раздался треск.

– Дерево рухнуло, – со знанием дела поведал Кирилл Андреич, потирая место приложения Наташкиной ладони. – Ирина Александровна, а что вы имели в виду, когда говорили о прямой связи преступления с личной жизнью Барковых?

– Ну что ты пристал к человеку? – слегка толкнула его в грудь Наташка. – Сам не можешь сообразить? Всякая прямая есть короче кривой. И еще не известно, куда эта кривая выведет.

Похоже, Наташка сама не поняла, что ляпнула. Пока Щеглов размышлял над ее словами, я успела выяснить у Димыча – подброшенный Денису диск с компроматом по-прежнему находится у него.

– Уверен? – с долей недоверия переспросила я. – Именно на нем записана одна из главных составляющих разгадки.

– Кирилл, объясни женщинам, что диск в надежном месте, – чуть раздраженно сказал Дим-2.

– Какой такой диск? – живо переспросил Щеглов, успевший разобраться со смыслом Натальиного высказывания и выбрать для себя одну из упомянутых дорожек. У Димыча вытянулась физиономия.