Текст книги "Я тебя найду"

Глава 20

Лондон, Англия, осень 1732 года

Лондон оказался совсем не таким, каким ожидала увидеть его Шарлотта.

Плавание казалось ей бесконечным. Беспокойство за Роэна, размышления о том, как он встретит известие о ее беременности, – все это отвлекало Шарлотту от всех прочих мыслей, так что Лондон оказался для нее полной неожиданностью.

После Лиссабона с его розовыми дворцами и фонтанами, украшенными яркими плитками, Лондон казался хмурым, угрюмым, зимним. Шарлотта почувствовала эту перемену задолго до того, как перед ней возникли Тауэр и Парламент. Если Лиссабон был городом карет, то Лондон оказался городом кебов; остановив один из них, Шарлотта и добралась до постоялого двора «Серый гусь», куда ее направила Анетта.

– Вы сказали, вас здесь ждут? Кто именно? – спросил хозяин «Серого гуся», тощий смуглолицый человек, холодный взгляд которого сразу не понравился Шарлотте.

– Роэн Кейнс, – ответила встревоженная Шарлотта. – Вы его знаете.

Хозяин хмыкнул, и Шарлотта еще больше встревожилась.

– Ждите здесь, – сказал он, кивнув в сторону холла. – Попытаюсь его найти.

Шарлотта просидела в холле добрых два часа. Наконец хозяин привел к ней неприветливого гиганта в рыжеватом камзоле и сказал, что это Йетс, слуга мистера Кейнса.

Йетс молча осмотрел Шарлотту с головы до ног и все так же молча отнес ее багаж к небольшому экипажу. В этом экипаже она доехала до Гросвенор-сквер, где ее высадили у дома под номером сорок три. Однако и здесь Роэна не оказалось.

– Когда вернется мой муж? – спросила Шарлотта у Йетса. Слуга пожал плечами.

– Вы приехали слишком рано, – проворчал он, оставив вещи Шарлотты у двери – словно не предполагал, что она здесь задержится.

Шарлотта тяжко вздохнула. Этот гигант с неприветливым взглядом и огромными руками и ногами – всего лишь слуга Роэна, и следует поставить его на место.

– Йетс, – проговорила Шарлотта, повысив голос, – можете отнести мой багаж наверх. Я уверена, что Роэн приготовил для меня комнату. Если нет, я сама найду себе комнату.

Гигант пристально посмотрел на Шарлотту. Но все же – по-прежнему молча – подхватил вещи и отнес их наверх. Открыв дверь одной из спален, он все занес туда и удалился.

Шарлотта осмотрелась. Эта комната, казалось, была приготовлена совсем недавно. Здесь не было ни безделушек, ни чьих-либо личных вещей, даже не было картин на стенах, – вероятно, их еще не привезли. Шарлотта зашла в соседнюю комнату, очевидно, в гардеробную. Она открыла шкаф, но он оказался пуст. Ее изумили малиновые занавеси и такого же цвета восточный ковер на полу. Ведь малиновый – совсем не ее цвет.

И тут она заметила еще кое-что… На зеленом атласном покрывале и на занавесях были вышиты буквы «К». А зеленый и малиновый – это же цвета Кэтрин! Вероятно, она сама их выбирала.

Шарлотта опустилась на кровать. Она вдруг почувствовала себя глубоко несчастной. Роэн приготовил комнаты для своей бывшей невесты, но не потрудился приготовить их для жены. Мебель была красивой и элегантной – ее, несомненно, выбирал Роэн, обладавший безупречным вкусом. Спальню мужа Шарлотта не увидела – дверь оказалась запертой. Она спустилась в нижние комнаты и в одной из них, в углу, обнаружила целую коллекцию шпаг-тростей, а в ящике стола, в библиотеке, – пару дуэльных пистолетов, но это было вполне понятно: такой мужчина, как Роэн, не мог не иметь оружия.

Шарлотте хотелось поговорить со слугами, но их в доме не оказалось, хотя на кухне кипел котелок с ароматным рагу. Она задумалась: может, отведать этого варева? И вдруг услышала, как открылась парадная дверь. Шарлотта поспешила к выходу и увидела усталого Роэна, только что зашедшего в дом.

Заметив ее, он остановился.

– Шарлотта?! Но я ждал тебя только на следующей неделе!

– Знаю, но ветер был попутный. Она вдруг почувствовала себя очень неловко – они с Роэном так долго не виделись…

– Ты обедала?

Шарлотта отрицательно покачала головой.

– Тогда я отвезу тебя пообедать, и ты обо всем мне расскажешь.

– Подожди, я пойду надену шляпу.

Снова спустившись вниз, Шарлотта почувствовала, что Роэн вошел в ее жизнь – как будто они и не расставались. А он держался так непринужденно, словно они не виделись всего лишь несколько часов.

– Почему Анетта сказала, что мы должны встретиться в «Сером гусе», а не здесь? – спросила Шарлотта, когда они уселись за столик в одной из шикарных гостиниц на Друрилейн.

Роэн, до этого говоривший о пустяках, секунду медлил с ответом. Наконец сказал:

– Я обещал на неделю отпустить прислугу. Думал, что мы с тобой куда-нибудь съездим. Мне хотелось до наступления зимы показать тебе юг Англии. Увы, – добавил он с сожалением в голосе, – я оказался слишком занят.

Объяснение казалось вполне правдоподобным, однако Шарлотта все-таки не могла поверить Роэну.

Когда он привез ее домой, она с вызывающим видом распахнула дверь спальни, столь явно предназначавшейся для Кэтрин. Роэн вздохнул.

– Я намеревался все это отсюда убрать, – медленно произнес он. – И сделал бы это до твоего приезда, если бы корабль не прибыл раньше намеченного срока. Ты сама выберешь занавеси и мебель.

Шарлотта решила, что наступил самый подходящий момент для того, чтобы сказать о главном.

– Конечно, было бы гораздо приятнее видеть занавеси, которые выбрала сама, – проговорила она с милой улыбкой. – Но я сумела бы вытерпеть даже эти вензеля… Вот только неприятно рожать ребенка под одеялом, расшитым инициалами другой женщины. Роэн в изумлении уставился на жену.

– Ребенка? – прошептал он недоверчиво.

– Да, Роэн. Нашего ребенка. Весной. – Шарлотта уже решила: независимо от того, кто отец ребенка, ей надо вести себя так, чтобы обеспечить ему отцовскую любовь и защиту.

– Наш ребенок…

Шарлотта не могла понять, доволен ли Роэн ее новостью. И вдруг он рассмеялся.

– Буду честен. Я никогда не задумывался над тем, что могу стать отцом! – Он осмотрелся, поморщился. – Ты не должна проводить здесь свою первую ночь. Ты будешь спать в моей комнате, со мной.

Что ж, самое трудное позади: Роэн не спросил ее, когда именно весной она будет рожать. С облегчением вздохнув, Шарлотта последовала за мужем. Многое удивило ее в спальне Роэна. Хотя бы то, что он запирает свою комнату… Впрочем, об этом Шарлотта уже знала. Она сразу же обратила внимание на огромную кровать с балдахином; комоды же – да и вся прочая мебель – казались просто пугающе массивными. И… неужели у одного из окон действительно закреплена веревочная лестница? Для чего она здесь нужна? Может… Роэн опасается, что в дом ворвутся вооруженные люди? Что ж, в таком случае веревочная лестница ему понадобится…

Шарлотта заставила себя отвести взгляд от лестницы и осмотрела стены, увешанные картами.

– Вижу, что фамильным портретам ты предпочитаешь географические карты, – заметила она с улыбкой.

– Фамильные портреты – это для тех, у кого имеются предки, – усмехнулся Роэн. – А у меня их на удивление мало.

Шарлотта заметила, что он подошел к окну и стал прятать лестницу за красновато-коричневые бархатные занавеси.

В ту ночь Роэн ласкал ее с такой нежностью, какой она прежде никогда в нем не замечала.

– Мой идеал, – шептал он, вдыхая аромат ее шелковистых волос. – А теперь ты родишь мне сына…

«Или дочь», – подумала Шарлотта. Нежность Роэна превратила их близость в волшебную сказку, и Шарлотте хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно.

Она провела в спальне Роэна всего три ночи – вскоре ее спальню и гардеробную очистили от незримого присутствия Кэтрин. Кроме того, на стенах появились бело-голубые французские обои, необыкновенно изящная французская мебель – ее выбрала сама Шарлотта, – небесно-голубые занавеси и новое шелковое покрывало. На полу же лежал синевато-фиолетовый китайский ковер, в котором ноги утопали чуть ли не по щиколотку. Куда делась прежняя обстановка, Шарлотта не знала, но решила, что ее продали. Главное, она исчезла, как и сама Кэтрин, – и Шарлотта надеялась, что навсегда.

– Мне повезло с этим домом, – сказал Роэн. – Сначала я хотел приобрести другой, который не вполне меня устраивал, и лишь в последний момент освободился этот. – Он улыбнулся. – Тебе, наверное, будет интересно узнать, что здесь раньше жила герцогиня Кендал.

Шарлотта ахнула:

– Герцогиня… Ты говоришь о Каланче?

– Она была любовницей короля, – заметил Роэн.

– Знаю, но…

Шарлотта помнила, как ее веселая мать, Симбелин Вэйл, до слез хохотала, слушая рассказы о поразительно некрасивых немках, любовницах короля Георга I. Особенно ее веселили рассказы о Слонихе, огромной женщине, не носившей корсетов, и о высокой и худой, которую прозвали Каланчой. Шарлотта всегда считала эти рассказы невероятно смешными, но было очевидно, что Роэн придерживается иной точки зрения.

– Значит… это знаменитый дом, – пробормотала Шарлотта.

– В какой-то степени – да.

Роэн хмурился. Видимо, он с огромным уважением относился к монархам – по крайней мере к Немцу Георгу.

– А как ты относишься к Немцу Георгу? – спросила Шарлотта.

– Я считаю, что именно в таком человеке нуждалась Англия, – заявил Роэн.

Шарлотта поняла, что рассердила мужа, и начала рассказывать ему о том, как она вместе с Милройдами знакомилась с Лиссабоном и его окрестностями.

– Они были ко мне так добры! – воскликнула Шарлотта. – Я бы хотела написать им и пригласить навестить нас.

К ее изумлению, Роэн покачал головой.

– Для Португалии они годились, – сказал он, пожимая плечами. – С ними я мог тебя оставить. Но здесь, в Лондоне, от них пользы не будет.

Шарлотта поняла, что люди интересуют Роэна лишь потому, что можно воспользоваться их услугами. Однако она тут же напомнила себе, что и сама пытается обмануть мужа, – ведь не исключено, что она носит ребенка не от Розна* А что, если он окажется похожим на Тома?

Памятуя об этом – они ехали за покупками, – Шарлотта проговорила:

– Я так часто жалею о том, что у меня такие волосы и глаза…

– Я считаю, что у тебя чудесные глаза и волосы, – отозвался Роэн. – А ты бы хотела изменить их цвет?

– У моей матери волосы были гораздо светлее – пепельные, как лунный свет. Мне всегда хотелось иметь такие же. – Шарлотта вздохнула. – А у моего отца были необычайные зеленые глаза, такие ясные!.. Но у меня…

– У тебя чудесные фиалковые глаза.

– Я бы предпочла иметь зеленые. – И она с надеждой в голосе добавила:

– Может, у малыша будут именно такие?

На самом деле у матери Шарлотты волосы были темнее, чем у нее, а у отца глаза были ярко-голубые. К счастью, портреты ее родителей не сохранились, дядя Расе продал их еще на Силли, так что Роэн не смог бы узнать правду.

Шарлотта немного успокоилась, когда Роэн с мягкой улыбкой сказал:

– Надеюсь, что если родится девочка, то она будет похожа на тебя. Но мы примем то, что пошлет Бог. – Он рассмеялся. – Только бы она не оказалась похожей на Расса!

– А я надеюсь, что мне больше не придется его видеть! – воскликнула Шарлотта.

Однако она его увидела – на следующий же вечер.

Шарлотта надела темно-синий бархатный халат и села поближе к огню – вечер был холодный. И тут громко звякнул дверной молоток. С кочергой в руке Шарлотта вышла на лестничную площадку. В следующее мгновение она сжала кочергу с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

В холле, прямо перед Розном, стоял дядя Расе, ее опекун. Он хмурился, вид у него был довольно неухоженный, но потрясенная его появлением Шарлотта не обратила на это внимания.

– Давно пора было вернуться, – проворчал Расе. – Я все прячусь от кредиторов, ожидая уплаты по вашей расписке! Извольте заплатить, иначе я подам на вас в суд.

– Не сомневаюсь, – холодно ответил Роэн. – Но я успел познакомиться с делами Шарлотты, и оказалось, что мать оставила ей приличное наследство. А вы эти деньги растратили!

Даже Шарлотта услышала, как дядя заскрипел зубами.

– И вы посмеете…

– Посмею, – перебил его Роэн. – Но я – человек разумный. Я обещал вам немалую сумму, а сейчас предлагаю: я готов заплатить половину – этого вам хватит, чтобы расплатиться с карточными долгами. В остальном наш договор останется в силе.

– Как бы не так! Я получу всю сумму целиком, или к вам завтра же явится судебный исполнитель!

– И не найдет меня, – улыбнулся Роэн. – А к тому времени ваши кредиторы вас найдут, потому что я об этом позабочусь. Так что вам придется потомиться в долговой тюрьме!

– Моего опекуна надо обвинить в убийстве! – неожиданно закричала Шарлотта.

В следующее мгновение взбешенная Шарлотта метнула в Расса кочергу, – метнула так, словно держала в руке копье. Ее необычное оружие пролетело мимо люстры и, вонзившись в широкую полу дядиного кафтана, пришпилило его к массивной дубовой двери. Однако сам Расе остался невредим.

Роэн бросил взгляд на супругу, напоминавшую сейчас ангела-мстителя, спустившегося с небес, чтобы растерзать Расса. Роэн нахмурился – ведь его жена вступилась не за него, а за своего бывшего возлюбленного. Однако он тотчас же взял себя в руки и, насмешливо глядя на бледного Расса, проговорил:

– Зная, как она к вам относится, вы все-таки желаете потребовать ее обратно?

– Настоящая дьяволица, как и ее мать! – заорал Расе срывающимся от страха и ярости голосом.

– Значит, договорились? Мы встретимся с вами завтра на Флит-стрит. – Увидев, что Рассу удалось наконец высвободить свой кафтан, он распахнул перед ним дверь. – Радуйтесь, что Шарлотта промахнулась!

– Но если вы снова появитесь в этом доме, – закричала Шарлотта, – то так легко не отделаетесь!

Что-то пробормотав себе под нос, Расе выскочил за дверь. Роэн повернулся к лестнице, но Шарлотта уже исчезла. Плачет ли она сейчас, содрогаясь при мысли о том, что едва не убила человека, или кипит от ярости из-за того, что ее бросок не достиг цели, – этого Роэн не знал. Однако он не сомневался: Шарлотте сейчас лучше побыть в одиночестве. Не желая беспокоить жену, Роэн ушел к себе.

Шарлотта долго стояла у окна. Ее все еще била дрожь. Снова и снова перед ней возникало лицо Расса: когда ее опекун ссорился с Роэном, у него были такие же глаза, как в тот момент, когда он набросился на Тома. Поэтому она и бросила в него кочергу… И чуть не убила человека. При этой мысли у нее кружилась голова…

Несколько недель спустя Шарлотта уже кое-что знала о делах своего мужа – она наблюдала и делала выводы. К Роэну часто, причем в самое разное время, приходили довольно странные посетители. Приходил даже Роберт Уолпол, первый лорд казначейства, обладавший едва ли не большей властью, чем сам король. Шарлотта не сомневалась в том, что Уолпол снабжает Роэна деньгами, а тот выполняет какие-то таинственные поручения лорда – муж часто уезжал из Лондона, иногда на континент. Шарлотта не спрашивала Роэна о том, почему он уезжает и куда именно.

Как-то раз, за ужином, она все же попыталась расспросить мужа о его делах. Роэн, державший в руке рюмку с рубиновым портвейном, пристально посмотрел на жену.

– Можно сказать, что я – человек первого лорда, – произнес он. – Уолпол считает меня сумасшедшим, но очень полезным сумасшедшим. Наверное, меня можно назвать Устроителем. Я устраиваю встречи тех, кто не может встретиться и, возможно, не должен встречаться. Я устраиваю тайные свидания и переговоры, которые нельзя поручить послам. И разыскиваю людей, которых трудно найти. Я передаю известия и получаю сведения, а иногда перевожу крупные суммы денег.

– Ты шпион! Роэн вздохнул.

– Нет, я нечто большее. – Роэн многозначительно прикоснулся к эфесу своей шпаги.

Шарлотта невольно вздрогнула.

– Ты… убийца?

– Некрасивое слово. – Роэн отпил из своей рюмки и небрежно взмахнул рукой. – Скажем так… когда первый лорд ставит передо мной задачу, я оцениваю, каким способом можно ее решить.

– Ты государственный деятель! Роэн улыбнулся.

– Иногда, но не только. Я решаю, как именно можно добиться какой-либо цели, и добиваюсь своего. Какова бы ни была цена. – Роэн самодовольно усмехнулся. – И вознаграждение бывает очень щедрым. – Он внезапно нахмурился. – Но ты должна забыть об этом нашем разговоре.

– Да, конечно, – прошептала Шарлотта.

– И вот что… – продолжал Роэн. – Тебе действительно лучше забыть все, о чем я рассказал. Эта сторона моей жизни тебя не касается.

Шарлотта молча кивнула и подумала:

«Я любила человека, который отказался от преступной жизни ради честной. А теперь я живу с человеком, который отказался от честной жизни ради преступной». Странная мысль для легкомысленной девочки с цветущих островов Силли!

И тут Шарлотта вспомнила: Том всегда был готов помочь другим. Как-то раз он поморщился от боли, которую причинила ему старая рана; он тогда сказал, что получил ее, пытаясь спасти матроса, падавшего с реи, – и упал на палубу вместе с ним. И разве он не погиб только из-за того, что пытался спасти ее, Шарлотту? Но как благородство Тома погубило его, так и порочность Роэна когда-нибудь приведет его к гибели.

Шарлотта еще долго думала о том, что ни одному из смертных не дано укрыться от ветров судьбы.

Глава 21

Перед самым Рождеством Роэн с Шарлоттой получили известие о смерти Расса. Он вышел из игорного дома, где много пил, свалился в темноте с лошади и замерз в темном переулке. Утром его нашли без кошелька, шляпы, камзола и сапог. Грабители, оставившие его замерзать на улице, бесследно исчезли.

– Я не стану его оплакивать, – сквозь зубы процедила Шарлотта, услышав о смерти дяди. – Я не надену ни черное платье, ни даже траурное кольцо! И праздновать Рождество буду так, как будто ничего не случилось!

Роэна позабавили ее слова.

– По крайней мере ты не лицемеришь, – заметил он. – Хотя разумнее было бы оплакать дядю. Друзей Расса шокирует твое бессердечие.

– Он был гадкий человек. Ты же сам обвинил его в том, что он растратил мое состояние!

– Это была просто догадка, – заявил Роэн. – В тот момент я не располагал нужной суммой, чтобы расплатиться по своему обязательству. К счастью, я угадал.

Шарлотта ахнула. Она никогда не знала, чего ожидать от Роэна.

– Я своими глазами видела, как он совершил убийство! Он заставлял меня ходить в лохмотьях, он пытался навязать мне отвратительный брак. Я не стану делать вид, что мне его жаль, – буду радоваться его смерти!

Она в ярости вскочила из-за стола, чуть не опрокинув стул. Роэн со смехом подошел к ней и обнял за плечи.

– Успокойся, – сказал он. – Мы отправим гроб в Олдершот-Грейндж, чтобы Расса похоронили на семейном кладбище. Я объявлю, что так пожелал сам Расе. В твоем положении… Никто не станет удивляться, что ты не едешь на похороны.

– И траур я не надену! Роэн пожал плечами.

– Я скажу, что из-за близости родов тебя пугает черный цвет. А сам надену траурную нарукавную повязку, чтобы выразить уважение к покойному.

– Ха! – усмехнулась Шарлотта.

Высвободившись из объятий Роэна, она принялась нервно расхаживать по комнате.

– Он ведь оставил тебе Олдершот-Грейндж.

– Мне? – Шарлотта остановилась. – Ни за что не поверю! Он меня ненавидел! Во всяком случае, не замечал моего существования…

– Я купил Олдершот-Грейндж у Расса, – объяснил Роэн. – А потом позволил взять его в пожизненную аренду. Я не ожидал, что этот срок окажется таким недолгим.

– Почему… ты это сделал? – растерялась Шарлотта. – Зачем ты купил Олдершот-Грейндж?

Лицо Роэна оставалось непроницаемым.

– Это было одним из условий нашего брака.

– Тогда… значит, когда мы бежали в Шотландию и заключали брак в кузнице, тебе не нужно было бояться его преследования?

– Не нужно, – подтвердил Роэн. – Мы обо всем договорились, пока ты была в обмороке.

Она невольно отшатнулась от мужа. Роэн предал ее! Он купил ее у дяди – так же, как ее собирался купить Пиммерстон!

Шарлотта была в ярости.

– Значит, ты мне лгал! – воскликнула она. – Ведь тогда ты сказал…

– Я солгал, чтобы получить жену, – перебил он. – Прекрасную женщину, которую я люблю. Если бы тогда, на горе Кенлок, я не заключил договор с Рассом, он попытался бы сбыть тебя Пиммерстону. Ты этого хотела, Шарлотта?

Она почти не слышала слов мужа. В ушах у нее шумело, голова шла кругом. И хотелось чем-нибудь швырнуть в этого человека, женившегося на ней обманом. Шарлотта уже направилась было к двери, однако в последний момент передумала.

Ведь теперь положение изменилось. Она беременна… ей надо заботиться о своем будущем ребенке.

Шарлотта закрыла глаза, чтобы не видеть стоявшего перед ней Роэна. Однако голос его все равно проникал в ее сознание.

– Так ты предпочла бы Пиммерстона? – допытывался Роэн.

Шарлотта невольно вздрогнула, вспомнив, как Расе обещал Пиммерстону, что сам сделает его вдовцом, если она окажется не девственницей.

– Нет, – проговорила она сдавленным голосом, – я не предпочла бы Пиммерстона.

– Смотри на меня, когда говоришь со мной! Шарлотта открыла глаза. Роэн смотрел на нее холодными глазами. Шарлотта в ужасе поняла, что нельзя допустить, чтобы Роэн ее выгнал, – ей придется ладить с этим человеком… Что бы она о нем ни думала.

– Извини, Роэн, – пробормотала она, пытаясь, чтобы ее слова звучали искренне. – Я не подумала. Я… я забыла о Пиммерстоне.

– Да, ты не подумала. – Его глаза внезапно потеплели. – Возможно, именно это меня в тебе привлекает, Шарлотта. Ты яростно бросаешься в бой, не думая о последствиях. Похвально, но… – он вздохнул, – но с таким нравом трудно добиться удачи. Я надеюсь, что наш сын эту черту характера не унаследует.

Шарлотта вдруг почувствовала, что ужасно устала.

– А откуда ты знаешь, что это будет сын? – прошептала она.

– Я шучу. По правде говоря, мне все равно, родишь ли ты дочь или сына. Я буду рад любому ребенку. Шарлотта заставила себя улыбнуться.

– Обещаю не отходить далеко от дома, – пообещала она. – И тем самым я не проявлю неуважения к памяти покойного.

– В такую погоду тебе в любом случае не следует далеко уходить, – заметил Роэн.

Поскольку Роэн не знакомил Шарлотту со своими друзьями, ей пришлось общаться только с ним, так что рождественские праздники прошли довольно скучно, если не считать театральное представление, на которое Роэн возил ее в один из вечеров. И тем более сильным ударом стало для Шарлотты известие о том, что муж намерен уехать сразу же по окончании праздников.

– Тебя долго не будет? – спросила она с грустью в голосе.

– Не знаю, – ответил он. – Но с тобой ничего не случится. Йетс о тебе позаботится. Если кто-нибудь спросит, куда я уехал, говори, что на север – в Олдершот-Грейндж.

Шарлотта насторожилась:

– Ты собираешься продать поместье?

Ответ Розна оказался для нее полной неожиданностью.

– Нет. Я намерен его оставить.

Шарлотта решила, что это вполне объяснимо: ведь Роэн, постоянно покидающий страну, мог в любой момент исчезнуть из Лондона под тем предлогом, что у него дела «в северном поместье», – и кто станет совершать длительную поездку только для того, чтобы проверить, правда ли это? Более того, Роэн мог заехать в Олдершот-Грейндж и приказать Ливси говорить всем, что хозяин болен и не выходит из спальни, – а на самом деле отправиться в Европу с каким-нибудь поручением лорда Уолпола.

Роэн уехал на рассвете, и Шарлотта снова осталась одна. Она по-прежнему недоумевала, думая о привычках Роэна, о его образе жизни. В доме ночевали всего двое слуг – Йетс и кухарка Кловер, пышнотелая, румяная и улыбчивая. Кловер была немой и не умела ни читать, ни писать, но прекрасно понимала все, что ей говорили.

А вот великана Йетса Шарлотта терпеть не могла. Он был на редкость молчалив, на вопросы отвечал односложно и смотрел на нее с осуждением, словно не одобрял выбор своего господина. Он был предан одному только? Роэну, и на Шарлотту его преданность не распространялась. Йетс нанимал прислугу, когда требовалось, и Шарлотта не имела права в это вмешиваться. Слуги же перед ним трепетали. Йетс постоянно следил за служанками, которые часто менялись и приходили только днем, а вечером исчезали. И если он заставал одну из них за разговором с женой хозяина, то эта служанка немедленно увольнялась.

Жизнь в доме, где при ее приближении все замолкали, становилась для Шарлотты невыносимой, и время от времени она отваживалась выходить на продуваемую холодным ветром улицу.

Как-то в конце февраля, после того как из-за непогоды ей пришлось просидеть дома две недели, Шарлотта осмелилась на большее.

– Йетс, – сказала она великану, – прикажите подать экипаж. Вы можете отвезти меня в Чнпсайд, а обратно я вернусь в кебе.

Казалось, Йетс собирался отказать ей.

– Скользко, – пробурчал он. – Хозяин не…

– Хозяина нет, Йетс. И здесь сейчас распоряжаюсь я. – Заметив, что он колеблется, Шарлотта добавила:

– Если вы не заложите карету, я прикажу какой-нибудь из служанок найти мне кеб.

Йетс молча пожал плечами, и вскоре карета уже катила в сторону Чипсайда. Шарлотта немного удивилась, когда Йетс без всяких возражений высадил ее.

Погода в последние дни улучшилась, и Шарлотта наслаждалась прогулкой. Она не собиралась делать покупки – ей было тяжело передвигаться и без дополнительной ноши. Она шла по улице, с интересом рассматривая огромные вывески в чугунных рамах, висевшие на длинных кронштейнах. Особенно ей нравились резные деревянные или литые чугунные изображения: три шляпы на мастерской шляпни-ка, три сахарные головы – у бакалейщика, три позолоченных шара – у золотых дел мастера. Вскоре поднялся сильный ветер, срывавший черепицу с крыш. Шарлотта уже решила остановить кеб, чтобы вернуться на Гросвенор-сквер, но тут чьи-то руки подхватили ее сзади и бросили на тротуар. В следующую секунду раздался грохот – огромная вывеска шоколадной лавки лежала как раз в том месте, где только что стояла Шарлотта.

Вокруг нее тотчас же собралась толпа. Некоторые жаловались на то, что их задели разлетевшиеся во все стороны обломки вывески. Владелец лавки выбежал на улицу, чтобы оценить ущерб. Шарлотта, наконец осознавшая, как близка была от смерти, подняла голову. На нее с тревогой смотрели теплые и умные глаза цвета шоколада.

– Вы не ранены? – спросил ее спаситель. Шарлотта молча покачала головой. Незнакомец же заметил:

– В вашем положении не следует выходить на улицу в такую погоду.

– Думаю, вы правы, – дрожащим голосом проговорила Шарлотта. – Вы спасли мне жизнь, сэр, и я безмерно вам благодарна.

– Вы очень бледны, – заметил незнакомец. – Думаю, чашка горячего шоколада пошла бы вам на пользу.

Он провел Шарлотту в опустевшую лавку – любопытство выгнало посетителей на улицу. Однако холодный ветер вскоре заставил всех вернуться, и зал наполнился гулом голосов. Выпив горячего шоколада, Шарлотта согрелась. Она с улыбкой посмотрела на своего спасителя, и его лицо вдруг показалось ей знакомым.

– Я рада, что вы оказались рядом, иначе я сейчас лежала бы… раздавленная этой огромной вывеской, – произнесла Шарлотта. Она с интересом рассматривала незнакомца – широкоплечего мужчину примерно одного возраста с Роэном.

Незнакомец тоже пристально смотрел на Шарлотту.

– Кажется, я знаю, кто вы, – пробормотал он. – Вы жена Роэна Кейнса.

– Да, вы правы. – Шарлотта с любопытством посмотрела на собеседника. – Вы знаете моего мужа? Он кивнул:

– Знаю. Но неужели Кейнс позволил вам бродить по улицам в такую погоду?

– О, он об этом не знает…

– Будь вы моей женой, – тихо проговорил незнакомец, – я всегда бы знал, где вы находитесь. Такую леди могут похитить.

Шарлотта вздохнула, однако тут же отогнала неприятные воспоминания.

– Ваше лицо показалось мне знакомым, – сказала она. – Скажите, мы с вами встречались?

Собеседник с сожалением покачал головой.

– Я восхищался вами издали. Ваш муж очень вспыльчив и ревнив. По правде говоря, он держит своих женщин в заточении, словно в гареме! – с улыбкой добавил он.

– Не думаю, что он мог заточить Кэтрин! – усмехнулась Шарлотта, уверенная в том, что Кэтрин обязательно вырвалась бы из гарема.

– Верно, Кэтрин, пожалуй, нет. «Значит, в жизни Роэна были и другие женщины… – подумала Шарлотта. – Актрисы и танцовщицы?»

– Я видел, как вы гуляли по Гросвенор-сквер, – сказал он. – Я живу неподалеку.

– Так вот, где я вас видела… просто на улице! Говорите вы не так, как говорят лондонцы. А вашей жене нравится Лондон?

Ее вопрос вызвал у него улыбку.

– Я не женат. А у вас прекрасный слух. Мне казалось, что за много лет жизни в Лондоне я избавился от своего западного выговора. Но вскоре мне придется уехать. У меня сестра в Кенте, и она настаивает, чтобы я погостил у нее до рождения ее первого ребенка. Другая сестра, из Корнуолла, требует, чтобы я приехал к ней на свадьбу. А сестра из Линкольна заявляет, что я должен приехать, чтобы помирить ее с мужем. Я ужасно страдаю от такого обилия сестер…

Шарлотта искренне рассмеялась – впервые за долгое время. Допивая вторую чашку шоколада, они уже были друзьями. Нового знакомого Шарлотты звали Фрэнсис Тремонт, и она пригласила его на следующий день в гости, на чашку чая.

Фрэнсис отвез Шарлотту домой в кебе, с поклоном простился с ней у парадной двери и уехал. На следующий день он пришел раньше назначенного времени; причем на шее его красовался нарядный платок, а в руке он держал трость с золотым набалдашником. Фрэнсис привез Шарлотте книгу, которую она с радостью приняла. Это оказалась «Удачливая любовница» Даниеля Дефо, умершего год назад в своей лондонской квартире; говорили, что последние дни его жизни были окружены тайной. Два дня спустя улыбающаяся Шарлотта сказала Фрэнсису, что похождения героини романа, Роксаны, доставили ей огромное удовольствие. Вскоре ее новый друг принес еще одну книгу Дефо.

Узнав, что Роэн «уехал в поместье на севере», Фрэнсис Тремонт с галантным поклоном сообщил, что находится в полном распоряжении Шарлотты и готов везти ее, куда она пожелает. Поскольку до родов оставалось недели две, Шарлотте совершенно никуда не хотелось, но она не стала об этом говорить.

Как-то раз, показывая Фрэнсису комнаты первого этажа, Шарлотта сказала, что в их доме когда-то жила герцогиня Кендал.

– Каланча? Да, знаю. Говорят, ее спальня была совершенно безвкусной – вычурной и полной безделушек.

– Сейчас это комната Роэна, – сказала Шарлотта. Тремонт ухмыльнулся.

– Скажите, – проговорил он заговорщическим тоном, – а мне можно на нее взглянуть?

– Муж ее запирает. Фрэнсис рассмеялся:

– Ну, с этим я справился бы. Я умею отпирать сложные замки.

Шарлотта тоже рассмеялась:

– Боюсь, что мне сейчас будет трудновато подняться по лестнице!

– Ну, как-нибудь в другой раз, – улыбнулся Фрэнсис. – Мне было бы приятно сообщить друзьям, что я видел спальню Каланчи!

Фрэнсис расспрашивал и о Роэне, но, на взгляд Шарлотты, довольно редко. Ей очень нравился ее новый знакомый, человек любезный и веселый. К тому же Фрэнсис был интересным собеседником, он много рассказывал о Лондоне и знаменитых лондонцах.

Шарлотта не думала о том, как Роэн отнесется к столь частым визитам Фрэнсиса. Она даже не обращала внимания на перешептывание служанок и мрачные взгляды Йетса.