Текст книги "Марс наш!"

Воронин развернулся и поехал обратно.

Разминувшись с Андреевым, толкавшим пустую транспортную платформу, он услыхал зуденье радиофона.

– Слушаю!

– Царев докладывает. Вижу противника. Насчитал три марсохода, один грузовой, и почти десяток краулеров. Минут через тридцать причапают.

– Уходи оттуда.

– Слушаюсь. Растяжку ставить?

– Не помешает!

Ровно через сорок пять минут по туннелям загуляло эхо далекого взрыва – сработала растяжка.

«Жэньминь жибао», Пекин:

«Марсианская база «Порт-Арес», которую решено построить объединенными усилиями стран БРИКС, способна окупиться в течение 7–8 лет.

Если сейчас опытный завод на базе «Королев» выдает три баллона-капсулы со смесью жидкого дейтерия и трития, то уже первая очередь совместного предприятия, которое будет создано в «Порт-Аресе», станет выпускать на порядок больше «термоядерного горючего».

По-прежнему остается загадкой, откуда под пластами дейтериевого льда берется тритий.

В отличие от тяжелой воды, сверхтяжелая добывается со дна глубокой шахты, пронизывающей ледовые пласты.

Предполагается, что месторождение дейтерия привязано к кратеру сверхглубокого гейзера, уходящего вплоть до мантии.

Однако это не объясняет, почему обычный водород (который, в отличие от дейтерия и трития, называют протием) во льдах месторождения отсутствует.

Впрочем, данные загадки никак не повлияют на темпы развития термоядерной энергетики…»

Глава 27. Отход

Сюрприз в виде пары гранат ранил двоих космопехов, а остальные ломанулись в штольню – пятеро на марсоходе, десять – пешочком.

Машина бодро катилась по склону, качая передком, скрипя колесами, потряхивая стволом пулемета, ни к селу, ни к городу водруженном на крышу пассажирского отсека.

Русские не стреляли, они ждали.

И дождались – марсоход наехал на мину (ха-ароший заряд взрывчатки).

Взрывом транспортер подняло и приложило к потолку.

Не броневик, чай, не выдержал подобного отношения – корпус лопнул, половину ходовки оторвало.

Пятерых контузило, но «двухсотых» – ни одного, боекостюмы сберегли свою хрупкую «начинку».

Однако прежний запал у космопехоты куда-то делся.

Триумфальное шествие не получилось, а когда тебя бросает взрывной волной да заваливает глыбами льда, как свежую рыбу на прилавке, уже не до азарта.

Первая баррикада встретила оккупантов горизонтом ниже – это была аккуратная кладка из ледяных блоков.

Толщиной метра два, она прорезалась парой амбразур – короткие, экономные очереди понеслись космопехам навстречу.

Те залегли, стали отстреливаться, но даже пули 45-го калибра не могли прошибить толщу льда.

Осколки так и сеялись, усыпая пол туннеля.

Пока не притащили пулемет, пройти было невозможно.

Даже брошенная космопехом граната посекла своих же, благо, кевлар защитил.

Пулемет выколачивал обломки льда, выдолбил целую яму, а когда пули прошли-таки навылет, оказалось, что русские стрелки давно покинули огневую точку.

Оскальзываясь на скрипящих осколках, космопехи растащили баррикаду и выдвинулись ко второму горизонту…

…Воронин пробежался по пещере, на ходу раздавая приказания и выслушивая ответы.

– Выдвигайтесь к Западному туннелю! Не ждите!

– А чем тогда запитать насос для шлюзовой?

– А на хрена там насос? Что ты собирался откачивать?

– Ну да, в общем…

– Не трогайте кабеля! Самим же потом пригодятся.

– Чтоб ты понимал – осталось пройти каких-то полета метров!

– Мы этих держим пока, копайте!

Вскочив на краулер, Николай поднялся на третий горизонт – там подрывники из бригады Вальцева забуривались в сводчатый потолок, вставляли «колбасы» взрывчатки, втыкали взрыватели.

Жалко было портить систему штолен, но чего только врагу не пожелаешь!

– Леха! – окликнул Воронин. – Ты скоро?

– Все! – откликнулся Андреев. – Последний заряд!

Николай тут же вызвал Горбункова – тот, на пару с ядерным техником, удерживал противника на втором горизонте.

– Семен Семеныч! Спускайтесь!

– Да мы еще держимся! – откликнулся старший биолог.

– Вниз, я сказал!

– Слушаюсь!

Вскоре показались оба – Горбунков придерживал товарища.

– Ранили?

– Ногу подвернул!

– Отходим! Леха!

– Щас мы!

Воронин подсадил на краулер Эдика и показал Горбункову на сиденье рядом с водительским.

– Падайте!

– Упал… – прокряхтел Семен Семенович, умащиваясь.

Глухо донеслись звуки выстрелов, слегка искаженные в водородно-углекислотной среде.

Затем послышался рассыпчатый грохот – космопехи одолели еще один заслон.

– Пора! – крикнул Андреев. – Отходите, включаю!

Немного отъехав, Воронин обернулся.

Свод туннеля уходил вверх с небольшим уклоном.

В конце, там, где выработка заворачивала к верхнему горизонту, со стены веером сыпанули кусочки льда – шальная пуля залетела.

А в следующее мгновенье со свода ударили вспышки взрывов, высвечивая насквозь всю толщу.

Туго ударила волна, и весь верх, весь пласт тяжко рухнул, раскалываясь и грохоча.

Лед под гусеницами краулера вздрогнул, туго дунуло «воздухом», облако осколков и снега запуржило вокруг, замело.

Мельком Воронин углядел падавших космопехов и марсоход, валившийся боком среди ледяной лавины.

– Ходу! – выдохнул Алексей, в прыжке цепляясь за раму краулера.

Моторы взвыли, гусеницы шаркнули, и «ползун» дернулся вперед, уходя от ледяного завала.

– Кажись, перестарался малость, – признался Андреев, – переложил чуток…

– А здорово грохнуло… – мечтательно зажмурился Горбунков.

– Да-а! – поддакнул ядерный техник.

Воронин фыркнул только, выруливая к большой пещере.

Инженеры и ученые, мужчины и женщины готовили предпоследнюю преграду – мостик через глубокую трещину, пересекавшую пещеру, убрали, а за нею выкладывали здоровенный вал из глыб и брусков, что на платформе прикатывали из Западного туннеля.

Краулер одолел узкий проезд между сверкавшими стенами из ледяных блоков, и персонал кинулся загромождать прореху.

– Светочка! – воззвал седой профессор Ларионов. – Поднимитесь, пожалуйста, наверх! Скажете, когда эти дуболомы появятся!

– Сейчас, профессор!

И девушка храбро полезла с блока на блок, а персонал все таскал и таскал ледяные глыбы.

Они скрипели и визжали, укладываясь на место, бороздили нижние слои и снимали с них снеговую «стружку».

– Раз-два… Взяли! Еще!

– Вован! Подпихни, а то он… Ага!

– У кого ломик? Поддень-ка… Во!

– Все-все, залез!

Леха Андреев спрыгнул с краулера.

– Командир! Я задержусь малехо! Еще пара зарядов осталась!

– Ладно! ТэБэ соблюдай!

– Ясное дело!

Воронин вызвал Вальцева.

– Кузьмич?

– Десяток метров остался, от силы! – ответил запыхавшийся проходчик.

– Скажешь, когда.

– Скоро уже. Скажу!

– Идут! – разнесся звонкий Светин голосок – Идут!

Девушка слезла с верхотуры, а Леха разлаписто полез наверх, придерживая два узких цилиндра со взрывчаткой.

Сухо ударил выстрел, за ним другой, но мощная стена льда стояла нерушимо.

Андреев пролез по-пластунски, деловито вставил взрыватели и осторожно подцепил замедлители.

Размахнувшись, он кинул первый цилиндр. За ним полетел второй.

На счет «три» ударило дуплетом.

Каких бед понаделала взрывчатка, было неясно.

Ну, поганула хоть…

Тут в наушниках щелкнуло, и Воронин услышал голос Вальцева:

– Готово, командир! Последнюю перемычку аж выдуло наружу, будто фугас рванул…

– Отлично! Мы выходим. Леха!

– Ась?

– Все туннели подорваны?

– Кроме Западного! Но там все готово, последние заряды выставили, больше нету.

– Проверь, чтобы никого не забыть.

– Есть!

– Грузимся, товарищи! Пора!

Персонал полез в танки и марсоходы.

Машины заворчали, подвывая моторами, и тронулись, скрежеща гусеницами.

Воронин подождал Андреева, заглядывая за леера, окружавшую глубокую «тритиевую» шахту, и они покинули пещеру последними.

Ничего, что бы напоминало о «партизанском лагере», уже не наблюдалось, только пара светильников сиротливо горела под сводом, расточая ватты аккумуляторной батареи.

Три туннеля, что расходились от пещеры, были завалены колотым льдом – на первое время это запутает противника.

Пусть поломает голову, куда делись русские и что они замышляют.

«Скоро узнаете!» – усмехнулся Николай.

У ворот в шлюз-камеру собранную на скорую руку из пластика от старой «палатки», скопилась небольшая очередь.

Вот полупрозрачные ворота вогнулись – это марсоход отшлюзовался, и «воздух» из пещеры надавил на гибкий пластик.

Дежурный растворил воротины, и те с хлопком выгнулись обратно.

– Заезжай!

Скрипя эластичными гусеницами, в шлюз забрался «Ирбис».

– Закрываю! Готово! Отворяй!

Ворота вогнулись, словно поддавая танку в высокую корму.

Пропустив еще один танк и марсоход, Воронин подогнал к шлюз-камере свой краулер.

Прислушался.

Из пещеры доносилось грохотанье – это космопехи растаскивали завал.

– Леха!

– Я помню!

Соскочив с «ползуна», Андреев подбежал к пульту и сказал:

– Уходя, гасите свет!

И вжал нужную кнопку.

Сразу стало темно – абсолютный мрак.

Дежурный включил фонарь.

– Заезжай!

Краулер вкатился в неровный пластиковый куб шлюзовой.

– Закрываю! Готово! Отворяй!

Андреев распахнул хлипкие с виду воротца и мигом занял место рядом с водителем.

Дежурному достался багажник, но он не был в претензии.

– Поехали!

– Погоди, я еще системку не взвел.

– А чего сел тогда?

– Люблю сидеть на попе ровно!

Леха отошел в сторонку, где прямо на изгвазданном полу лежала «адская машинка» активатора.

– Все! Уходим!

Дежурный между тем быстренько переместился на сиденье.

– Ну, ты наглый! – возмутился Андреев.

– Кто встал, тот место продал.

– Ходу!

Краулер покатил почти по прямой, на подъем.

Впереди уже нарисовался выход, когда за спиной приглушенно, задавленно грохнуло, и лед сотрясся.

«Партизаны» ушли, громко хлопнув дверью…

…Ромеро был хмур и зол.

Все с самого начала пошло не так.

Он не рассчитывал, что гражданские вдруг окажут ему противодействие.

Удел некомбатантов – сдаваться на милость победителя, но русские, как всегда, оказались непредсказуемы.

И вот вроде как победа.

Именно, что «вроде как».

Его космопехи и наемники из «Порт-Годдарда» заняли вожделенные разработки, вот он, дейтериевый лед, его тут – ну, просто завались.

Семеро раненых, двоих убило, когда обвалился горизонт.

За какой-то паршивый лед кровью платить?

А не слишком ли дорого?

– Сэр!

– Слушаю.

– Мы нашли группу Баки… Это здесь, рядом с разбитым «Либерти».

– Ну?!

– Их там четверо всего, и все… ну… мертвые. И там еще растяжка была… Педро размололо бочину.

– Живой хоть? – обреченно спросил сержант-майор.

– В коме…

– Ты сказал – четверо. А остальные где?

– Сэр, тут непонятка. Марсохода нет. Возможно, те самые, кто остальные, уехали на нем.

– Куда? Аккумуляторов марсохода хватает на двести километров максимум, а, когда Висенте отправлялся, они были разряжены наполовину. Проклятый марсоход не мог уйти дальше проклятого «Либерти»! А кислород? Вторые сутки пошли, Шон! У них воздух кончился… так… восемь часов назад!

– Значит, сэр, и они тоже…

– Двигайте к кессону рудника, – устало сказал Ромеро и выключил рацию.

И что ему теперь делать? Десять человек в госпитале. Пятнадцать – пятнадцать! – погибло.

Как воевать на этом проклятущем Марсе?

Как дожить до того счастливого момента, когда выжившие вернутся на Землю?

А вернутся ли?..

Канал «Звезда», Москва:

«Авианосец «Иосиф Сталин», крейсирующий в акватории близ Африканского Рога, испытал морской вариант ЗРК С-1000 «Бодан».

С-1000 способна поражать любые цели в атмосфере и ближнем космосе, ее ракеты действуют на гиперзвуке, достигая в вакууме скоростей до 10–11 км в секунду.

В пределах досягаемости нового зенитно-ракетного комплекса находятся все околоземные орбиты, включая геосинхронные.

ЗРК берет на сопровождение цели, движущиеся со скоростями, превышающими 75 км в секунду, и поражает их со стопроцентной вероятностью.

Таким образом, «Бодан» способен уберечь территорию России от падения крупных болидов, наподобие Чебаркульского».

Глава 28. Переход в наступление

На поверхности было не светлей, чем в оставленной пещере – стояла ночь, тихая и морозная.

Минус пятьдесят.

Космос выхолаживал Марс, а его реденькая атмосферка согревала примерно так же, как комбинашка в зимнюю стужу.

Все танки и марсоходы стояли, выстроенные по линеечке, краулеры кучковались отдельно.

– Слушайте все! – сказал Воронин, словно находился на корабле. – Связь держать только по приватному каналу! Проверьте еще раз, на каком режиме ваши рации. Нас никто не должен услышать, иначе грош цена всем этим выдумкам и маскировкам.

– Мы проверим! – пообещала Яна. – Проверяем уже…

– Вальцев! Горбунков! Андреев! Пойдем, забирая к северу… Кто-нибудь бывал по ту сторону гор Герьон?

– Я ездил, – поднял руку инженер-водитель, кажется, Черноус. – Дорога там есть, хоть и не сказать, что гладкая.

– Отлично. Поведешь караван. Вальцев, три краулера пустишь замыкающими, два пойдут в авангарде. Леха, ты в разведке, будешь ехать на полкилометра впереди и глядеть в оба.

– Буду!

– Горбунков! Твои «ползуны» на флангах. Вальцев! Нас здесь не заметят?

– Никак! Тут гряды холмов, да и далеко – мы за горизонтом.

– Тогда двинулись. Надо успеть до рассвета достичь гор.

Выехав вперед, Воронин оглянулся – караван выдвигался следом.

Марсоходы и танки-транспортеры валко качались, одолевая барханы, а юркие краулеры сновали по сторонам в охранении.

Фары не включали – не потому, что соблюдали светомаскировку, просто экономили энергию аккумуляторов.

Лишь «Ирбис», катившийся в голове каравана, обшаривал дорогу лучом прожектора.

Решив сориентироваться, Воронин проследил за светлым пятнышком Фобоса и перевел взгляд на Денеб – именно эта звезда отвечала на Марсе за север, как на Земле – Полярная.

Караван шел приблизительно на северо-восток.

Месторождение дейтерия, базы «Королев» и «Порт-Годдард» располагались в радиусе ста пятидесяти, от силы – двухсот километров.

В эту окружность попадала северная часть кратера Аудеманс, начало гор Герьон и каньона Иус, тянувшихся дальше к востоку на сотни километров, и край Лабиринта Ночи.

Вот на этом-то пятачке и разворачивались все сражения «Первой марсианской войны», войны странной, попросту дурацкой, и никому, кроме жалкой кучки землян, одуревших от триллионов долларов, не нужной.

С рассветом, когда караван следовал вдоль северных предгорий Герьон, Николай скомандовал привал.

Сутки на ногах – это слишком.

Но и просто так спать завалиться – тоже не по-военному.

Однако у Воронина был хитрый… нет, лучше так – основательный повод для остановки.

Нужно было подзарядить аккумуляторы.

– На зарядку становись! – весело скомандовал Леха Андреев.

– Пра-ально… – сонно прокомментировал Вальцев.

Сойдя с краулера, Николай побрел к танку-транспортеру загруженному мобильным энергоблоком.

Это был самый важный танк, чуть ли не храм на гусеничном шасси – от него зависело очень многое.

Не будь у партизан энергоблока, можно было сразу идти сдаваться, поскольку смерть от холода – не лучшая альтернатива плену.

Разматывая кольчатые кабеля, инженеры-водители тянули их к распределительному устройству «энерготанка».

«Загудели-заиграли провода…»

Воронин, оставив неунывающего Андреева за себя, ввалился в передний наблюдательный отсек, снял шлем, прилег – и отрубился.

Снились ему уэллсовские марсиане, водившие хоровод вокруг елочки и довольно ухавшие.

– Николай Петрович… Николай Петрович! Вставайте…

Николай с трудом выплыл из тяжкой дремы. И часа не прошло…

Открыв глаза, он обнаружил рядом Яну.

Девушка смущенно улыбалась.

– До чего же ты хорошенькая… ясным спросонья голосом проговорил Воронин.

Рожкова вспыхнула и тут же заговорила оживленно, словно и не слыхала ничего:

– Вы извините, что бужу, просто… Вы же сами сказали, что, как только аккумуляторы зарядятся…

– Ну вот, – преувеличенно огорчился Николай, – опять меня на «вы»… Правильно, зачем молодой и красивой девушке такой старикашка, как я…

– Ничего себе, старикашка… – пробормотала Яна.

– Окаменелость я, сорок скоро.

Воронину было приятно общество девушки, и ее интерес к нему грел душу.

Или это он все себе напридумывал?

– Это вы смеетесь надо мной, да? – надула губки Рожкова.

– Никогда не смеялся над девушками! – заверил ее Николай. – Просто хочу понравиться. Вот, думаю, пожалеет старикашечку юная красавица… И чмокнет его… пару раз.

– Ах, пару…

– Ну, да… Надежд, конечно, никаких, но шанс-то есть. А вдруг?

А не поцелуете, и ладно. Мне и так хорошо – любуюсь, вот, вами…

Воронин вздохнул.

– А чего ж вы вздыхаете тогда?

– Понимаете… Когда налюбуешься всласть, так и тянет поосязать!

Рожкова залилась тихим смехом.

– Ладно, – сказала она, улыбаясь, – пойдем!

– Мы на «ты»?

– Да!

«На улице» стоял ясный день. Потеплело.

Ночной иней почти весь растаял, только в тени мелких кратеров лежал белыми полумесяцами.

Хребет Герьон был изборожден тенями, а освещенные утесы отливали охрой.

Столько теплых тонов, – вздохнул Воронин, – и так холодно…

– Командир! – окликнул его никогда не унывающий Андреев.

– Чего?

– А ты кто по званию?

– Капитан.

– Летчик небось?

– Небось.

Леха, хитро ухмыляясь, достал планшетку компьютера и мазнул по экрану пальцами, словно бок волшебной лампы с джинном потер.

– Ага! – сказал он удовлетворенно. – «Воронин Николай Петрович, военный летчик 1-го класса… Место прохождения службы: Энгельс… Камрань… Латакия…» Это все открытая информация, я из базы УКСа беру!

Николай фыркнул только.

Найдя глазами Рожкову он направился к ней.

Официально – чтобы директриса показала ему карту и схему базы «Королев».

А неофициально…

Ну, тянуло его к Яне.

Воронин ушел, а Леха продолжил скачивать инфу.

– «Участие в боевых действиях… ничего себе… в Парасельском конфликте… Сентябрьская война в Конго… Инцидент у островов Бонин…» Хм… Чем дальше, тем интересней… «Представлен к наградам…» Ага! «Орден Восходящего солнца» 4-й степени… Это чей?

– Японский, – авторитетно заявил Вальцев. – Видать, здорово наши подсобили.

– Парасельский конфликт! – поднял палец Горбунков. – Да, были схватки боевые, да говорят, еще какие…

– Дважды кавалер ордена Боевого Красного Знамени… Ага, это Новороссия… Орден короны Таиланда… Ну, это и так понятно… Большая Медаль Баугинии… Орден Синего неба и белого солнца… А такие, вообще, бывают?

– Тайваньский, наверное, – предположил старший биолог.

– Пра-ально!

– Командор ордена Ожерелье Нила… Орден Владимира с мечами 4-й степени». Фу-у…

– Спрячь, – быстро сказал Турищев. – Идет!

– Респект и уважуха… – пробормотал Андреев, засовывая планшетку в боковой карман спецкостюма.

– По машинам!

Горы пересекли по узкому ущелью, рассекавшему Герьон вытянутым знаком интеграла.

Слоистые стены задирались кверху, кое-где почти касаясь друг друга и оставляя в самом верху розовую ленточку неба.

Выехав в Иус, Воронин не увидел «Порт-Годдарда» – высокие дюны загораживали базу.

Тем лучше.

Американцы тоже не заметят «партизан», пока те сами не явятся в гости.

– Отправляемся на краулерах, – сказал Николай. – Вездеходы пусть останутся здесь. Мы наведаемся в гости и вернемся. А вы бдите!

– Есть! – Рожкова приложила ладонь к шлему.

– Вольно, – улыбнулся Воронин и дал знак «боевой группе».

Десяток краулеров покатил низинами между гребнями дюн.

Так путь удлинялся, зато можно было застать америкосов врасплох.

Ближе к базе дюны сгладились, переходя в щебнистую равнинку.

«Порт-Годдард» был выстроен по иному принципу, нежели «Королев».

Отдельные домики, собранные из композитов, с иллюминаторами и тамбурами, выстроились вдоль единственной улицы, а сверху их накрывал прозрачный купол, уж никак не меньше ста метров в поперечнике.

Куполов было даже два, их соединяла перемычка, служившая своеобразной триумфальной аркой для Мэйн-стрит.

По сторонам улицы, за домами, блестели гранями теплицы и оранжереи, в открытых парниках зеленел лучок, укроп и прочие услады огородника.

Несколько человек в белых комбинезонах возились на плантации хлореллы во Втором куполе.

Они-то первыми и заметили краулеры.

Сначала помахали руками, потом присмотрелись, поняли, что приближаются «крутые кремлевские парни», пускающие слюни при одной мысли о том, как бы им слопать американского младенца, да раскулачить капиталиста.

И бросились бежать, спасаться или докладывать о скорой гибели колонии.

Воронин подъехал к главному входу и вдавил пальцем кнопку сигнала.

Через некоторое время щелкнул интерком, и перепуганный голос пролепетал:

– Кто есть там?

– Тут есть мы. Открыть шлюз, или мы вскроем купол!

– Это нельзя! – запротестовал голос. – Будет разгерметизация!

– А нам по херу! Открывай, давай!

Широкие двойные двери отворились, пропуская дюжину «партизан».

Тринадцатого Воронин оставил сторожить «коней».

Когда разошлись внутренние ворота, Николай шагнул на чистенькую площадку, выходившую на Мэйн-стрит.

Слева имелся самый настоящий салун, какими их строили на Диком Западе – с фальшфасадом, навесом и дверцами «крылья летучей мыши».

Справа размещалось длинное приземистое здание, похожее на конюшню, – это был гараж.

Из салуна, на вывеске которого был намалеван марсианин, парой щупалец тискавший роскошную блондинку в «мини-бикини», а остальными поднимавший полные бокалы, стаканы и рюмки, вышел абориген в изгвазданном комбезе.

Увидав русских, он остановился на ступеньке, покачиваясь, потом тряхнул головой и вернулся в заведение.

Решил, видно, что по такому случаю не грех и выпить.

– Пошли, – буркнул Воронин.

– Туда? – показал Вальцев на Мэйн-стрит. – Или сюда?

Мосластый палец ткнулся в салун «Бон-тон».

– Выпьем за счет заведения, – усмехнулся Николай. – Говорят, ковбои, попадая в неизвестный город, первым делом шли в салун – там можно было узнать все.

Давешний абориген снова появился, да не один, а в сопровождении двух приятелей.

– Эй, рашен! – заорал он, путая русский с английским. – Ну-ка, гоу хоум отсюда!

Пара его знакомцев, длинноволосого а-ля хиппи и бритоголового, стояла, набычившись, их руки сжимали револьверы.

«Прямо сцена из вестерна!» – подумал Николай и повел себя как всякий, уважающий себя ганфайтер.

Шагнув в сторону, он как бы прикрылся оравшим туземцем от стриженого, ушел с линии огня, а в следующую секунду выстрелил под ноги хипповавшему.

Тот подпрыгнул, роняя оружие, и заработал крепкий апперкот от Воронина.

Обратным движением локтя досталось пачкуле.

Вальцев с ходу ткнул бритоголовому стволом карабина в солнечное сплетение, а когда тот согнулся, добавил коленом.

Американец опрокинулся на спину, скуля, и нажал на спуск совершенно случайно – пуля ушла в песок.

– Я т-те постреляю! – прикрикнул Андреев, отбирая у стриженого револьвер и пиная лежавшего. – Тоже мне, Док Холлидей выискался!

Толкнув «крылья летучей мыши», Воронин перешагнул порог «Бон-тона».

Высокотехнологичный стройматериал, уподобленный некрашеным доскам, покрывал салун снаружи.

Внутри все вполне соответствовало обычаям и канонам вестерна – стол, застеленный зеленым сукном, буфет вишневого дерева, барная стойка.

Кабатчик, застывший за последней, просился на картину «Не ждали».

Облокотившись, Воронин бросил небрежно:

– Бурбону на два пальца.

Ресторатор живо зазвякал стаканами, выставляя те в рядок, и ловко расплескал виски.

– Я не пью, – чопорно сказал Горбунков.

Вальцев, махнувший свою порцию, тут же сгреб стакан Семен Семеныча и опрокинул в себя.

– Хорошо пошло! – доложил он.

– Как тебя звать хоть? – обратился Николай к бармену.

– Флэган, – поспешил тот. – Флэган О'Лири.

– А где все, Флэган?

– Они… э-э… Уехали они.

Воронин покивал понятливо.

– Понимаю. Грабить нашу базу. М-м?

– Это все Ромеро! – мигом открестился Флэган. – И наш администратор! Мы его иначе, как бургомистром, не зовем!

– Он здесь?

– Да-да! Офис во Втором куполе.

– А его как зовут?

– Айвен Джэреско.

– Иван Яресько, – перевел Лев Кузьмич. – Эмигранты всегда выслуживаются.

– Пошли, навестим Ваньку.

«Sputnik International», Москва:

«Из осведомленных источников стало известно, что еще в начале июня с космодромов Вандерберг (США, Калифорния) и Танэгасима (Япония), в обстановке полной секретности, были запущены ракеты-носители, выведшие в космос модули, позже пристыкованные к ГМК «Гея».

Можно с большой уверенностью предположить, что данные запуски производились в интересах Пентагона, и остается только догадываться об их направленности.

Хотя что-то нам подсказывает: финиш-планетой для «Геи» является Марс…»