Текст книги "Избранные труды"

Более активное положение арбитража в процессе позволяет принципиально по-иному регулировать ряд вопросов, связанных с заменой первоначальных сторон. Так, согласно ст. 66 Правил, Госарбитраж уже при подготовке материалов к рассмотрению дела в заседании не только разрешает вопрос о привлечении к участию в деле в качестве сторон предприятий, учреждений и организаций, указанных истцом, но и исключает из числа ответчиков предприятия, учреждения и организации, которые в соответствии с законодательством не могут быть ответчиками по спору.

Но Госарбитраж СССР специально подчеркнул, что сторона не может быть исключена из числа ответчиков по делу по мотивам необоснованности предъявленных к ней требований[220]220
  Каллистратова Р. Ф. Государственный арбитраж (Проблемы совершенствования организации и деятельности): Автореф. дис… докт. юр. наук. М., 1972. С. 34; Смычкова М. И. Возбуждение дел в государственном арбитраже: Автореф. дис… канд. юр. наук. Томск, 1972. С. 5–6; Матвеева Е. Ф. Участники арбитражного процесса // Повышение роли государственного арбитража в механизме социалистического хозяйствования. М., 1981. С. 120–121 // Хозяйство и право. 1983. № 12. С. 83–84.


[Закрыть].

То есть заменить первоначального ответчика другим арбитраж может без согласия истца. Он же в случае необходимости может привлечь по собственной инициативе других соистцов. Замену же первоначального истца другим, надлежащим истцом, арбитраж не может произвести в ходе разбирательства дела[221]221
  Утверждение И. М. Зайцева, что арбитраж вправе определять надлежащие стороны в деле, нуждается в уточнении. Зайцев И. М. Хозяйственный спор и арбитражный процесс. Вопросы теории. Саратов, 1982. С. 9.


[Закрыть], но если он считает, что по характеру субъективного состава спорного правоотношения этому первоначальному истцу не принадлежит право требования, он может выйти из затруднительного положения с помощью предоставленного ему права привлечения в процесс в качестве соистца той организации, которой такое право, по его мнению, принадлежит.

При этом с теоретической точки зрения можно было бы обосновать необходимость замены первоначального истца надлежащим истцом с согласия первоначального истца, но практически реализация такого предложения едва ли оправдана. Она привела бы к излишне детализированному регламенту процессуальной ситуации, лишенной серьезного практического значения (необходимость в замене первоначального истца другим, надлежащим, возникает сравнительно редко). Если такая ситуация все же возникла бы, то выйти из нее просто, используя при этом именно тот имеющийся специальный арсенал процессуальных средств арбитражной процедуры, который неведом судебному процессу.

Таким образом, отсутствие в Правилах норм о замене ненадлежащих сторон не только не просчет законодателя, но хорошо продуманное решение, учитывающее потребности практики и особые свойства процессуальных арбитражных отношений.

§ 2. Проблема участия в гражданском и арбитражном процессе третьих лиц

К числу лиц, участвующих в деле, гражданское процессуальное законодательство (ст. 29 ГПК) относит так называемых третьих лиц. Хотя в ст. 29 ГПК упомянуты просто «третьи лица», анализ последующего нормативного материала приводит к выводу, что речь может идти о двух различных процессуальных фигурах: третьих лицах, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора (ст. 37 ГПК), и третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора (ст. 38, 39 ГПК). Их объединяют только внешние признаки: они вступают в уже начавшийся процесс и носят поэтому одно название – третьи лица, так как к моменту их появления в деле исковой процесс уже имеет двух главных действующих лиц – истца и ответчика. Что же касается характера юридической заинтересованности, порядка вступления в процесс, объема прав и обязанностей, влияния на них решения суда по первоначальному иску, то положение одного и другого вида этих лиц значительно отличается. Именно поэтому вряд ли возможно выработать единое определение понятия «третьих лиц», которое бы имело самостоятельное научное и прикладное значение.

Проблемы участия в процессе третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора, и третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора, лежат в различной плоскости и требуют самостоятельного рассмотрения.

Институт третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора, тесно связан с общепроцессуальной проблемой охраны лиц, не участвующих в данном конкретном споре, но решение, по которому может затронуть их субъективные права или охраняемые законом интересы. Законодатель создает достаточно эффективные гарантии защиты охраняемых законом интересов таких лиц.

Одна из этих гарантий сформулирована в ст. 15 Основ. Указывается, что вступившие в законную силу решение, определение и постановление суда обязательны для всех государственных предприятий, учреждений, организаций, колхозов, иных кооперативных организаций, их объединений и других общественных организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории СССР, но делается существенная оговорка о том, что обязательность решения, определения и постановления не лишает заинтересованных лиц возможности обратиться в суд за защитой прав и охраняемых законом интересов, спор о которых судом не был рассмотрен и разрешен.

Это значит, что законная сила судебного решения имеет свои объективные пределы и не распространяется на не участвующих в деле лиц, хотя бы решением суда и были затронуты их интересы. Это же положение косвенным образом можно вывести и из содержания ст. 31 Основ. Так, судья отказывает в принятии заявления, если имеется вступившее в законную силу, вынесенное по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям решение суда или определение суда о принятии отказа истца от иска или об утверждении мирового соглашения сторон (п. 3). Таким образом, если в суд обращается лицо, не участвовавшее в споре, по которому вынесено решение или определение о принятии отказа истца от иска или об утверждении мирового соглашения сторон, то судья не вправе отказать в принятии заявления, даже если тождественны предмет и основание иска этого не участвующего в деле лица.

Аналогичное правило действует и в арбитражном процессе. В ст. 20 Закона указано, что решение государственного арбитража вступает в силу немедленно после его принятия и обязательно к исполнению всеми предприятиями, учреждениями, организациями, министерствами, государственными комитетами, ведомствами. И хотя в указанной статье нет оговорки, аналогичной части второй ст. 15 Основ, тем не менее, арбитр может отказать в принятии искового заявления только в том случае, если имеется решение суда, арбитража, третейского суда или ярмарочного комитета по хозяйственному спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям (ст. 62 Правил).

Таким образом, не участвующие в данном споре лица могут защитить свое право в самостоятельном процессе путем предъявления иска к одной из сторон, в пользу которой, скажем, состоялось решение суда. Но такой вариант защиты не участвующих в деле лиц может привести к нежелательным последствиям: предмет спора может быть утрачен стороной, в пользу которой вынесено решение, не исключается вынесение двух противоречащих друг другу судебных решений относительно одного и того же предмета спора[222]222
  Аргунов В. Участие в гражданском процессе третьих лиц с самостоятельными требованиями // Сов. юстиция. 1978. № 18. С. 9.


[Закрыть].

Вследствие этого ст. 27, ч. 1 Основ предусматривает, что третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, могут вступить в дело до постановления судом решений Они пользуются всеми правами и несут все обязанности истца.

Арбитражное законодательство никогда не упоминало третьих лиц в качестве возможных участников процесса. В литературе неоднократно отмечалось, что отсутствие регламентации в Правилах этой процессуальной фигуры является недостатком данного акта[223]223
  Либерман Ф. Совершенствовать арбитражный процесс // Сов. юстиция. 1972. № 18. С. 19; Лукьянцев А. А. Проблема участия третьих лиц в арбитражном процессе: Автореф. дис… канд. юр. наук. Саратов, 1973. С. 10–12; Зайцев И. М. Сущность хозяйственных споров. Саратов, 1974. С. 120–121; Абрамов И. Л. Институт третьих лиц в арбитражном процессе // Сов. государство и право. 1979. № 1. С. 95.


[Закрыть]. Проект Правил рассмотрения хозяйственных споров государственными арбитражами 1963 г. содержал статью, предусматривающую, что до вынесения решения в дело могут вступить в качестве третьих лиц организации, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора. Р. Ф. Каллистратова признавала удачной эту статью[224]224
  Каллистратова Р. Ф. К вопросу об участниках арбитражного процесса // Ученые записки ВИЮН. Вып. 17. М., 1963. С. 71.


[Закрыть], однако в окончательно утвержденной редакции Правил эта статья отсутствует[225]225
  Сборник инструктивных указаний Госарбитража при Совете Министров СССР. Вып. 26. М., 1967. С. 3–25.


[Закрыть]. И новейшее процессуальное законодательство не упоминает фигуры третьего лица, заявляющего самостоятельные требования на предмет спора. Для такого законодательного решения существуют достаточно веские основания.

В гражданском судопроизводстве вопрос о процессуальном положении третьих лиц с самостоятельными требованиями решается просто: они пользуются всеми правами и несут все обязанности истца (ст. 27 Основ). Аналогично решался этот вопрос и в ГПК РСФСР 1923 г., ст. 169 которого указывала, что третье лицо с самостоятельными требованиями вступает в дело путем предъявления иска на общих основаниях.

О том, что гражданское процессуальное положение третьих лиц с самостоятельными требованиями мало чем отличается от положения истца, говорят многие исследователи.

Так, М. С. Шакарян утверждает: …третье лицо с самостоятельными исковыми требованиями по своему процессуальному положению является истцом, но, в отличие от первоначального истца, оно не возбуждает процесса, а вступает в уже начавшийся процесс. Поэтому третье лицо с самостоятельными исковыми требованиями пользуется всеми правами и несет все обязанности стороны в процессе. Исходя из этого, правильнее было бы (и практически удобно) именовать третье лицо с самостоятельными исковыми требованиями «третьим лицом-истцом»[226]226
  Советское гражданское процессуальное право / Под ред. А. А. Гурвича. М.,1957, С. 76–77.


[Закрыть].

С. В. Аносова пишет: «…процессуальное положение третьего лица с самостоятельным требованием аналогично положению истца. В связи с этим следует отметить, что термин "третье лицо" применительно к лицу, предъявляющему самостоятельное требование на предмет спора, в лучшем случае имеет чисто техническое значение, а на наш взгляд, и вовсе не соответствует обстоятельствам вступления нового лица с самостоятельным требованием на предмет спора»[227]227
  Советский гражданский процесс / Под ред. А. Ф. Клейнмана. М., 1964. С. 52.


[Закрыть].

Но не все специалисты разделяют подобный взгляд. Д. М. Чечот пришел к выводу, что при вступлении третьего лица в процесс суд должен рассмотреть два иска: иск первоначального истца и иск третьего лица, заявившего самостоятельные требования[228]228
  Чечот Д. М. Третьи лица // Советский гражданский процесс. Л., 1984. С. 68–69.


[Закрыть].

Разумеется, третье лицо с самостоятельными требованиями отличается от первоначального истца и соистца. Как правильно отмечала по этому поводу М. С. Шакарян, требования соистцов всегда адресованы к ответчику и не исключают друг друга. Иск третьего лица, в отличие от иска соучастников, не может быть заявлен совместно с первоначальным иском: он направлен, как правило, против первоначального истца и ответчика вместе. Тем самым требование первоначального истца и требование третьего лица исключают друг друга[229]229
  Шакарян М. С. Субъекты советского гражданского процессуального права. М., 1970. С. 154–155.


[Закрыть].

Однако все эти доводы не противоречат другому утверждению: третье лицо, заявляющее самостоятельное требование на предмет спора, – это истец, которому противостоит ответчик (или ответчики), у которого есть самостоятельные основания требования и которое оказывается в «чужом» процессе по той причине, что предмет спора по первоначальному иску и иску третьего лица совпали.

М. А. Викут правильно утверждает, что основания требования третьего лица могут быть такими же (не теми же, а такими же, аналогичными), или иными, чем у первоначального истца[230]230
  Викут М. А. Стороны – основные лица искового производства. Саратов, 1968. С. 32.


[Закрыть], но трудно согласиться с весьма категоричным заявлением М. X. Хутыза, что содержание понятий истца и третьего лица совершенно различно[231]231
  Хутыз М. X. Понятие сторон в гражданском процессе // Сов. государство и право. 1981. № 11. С. 117.


[Закрыть].

В процессуальной литературе общепризнано мнение о том, что участие нескольких истцов в деле может иметь место не только при соучастии, но и в других случаях, в частности при участии в процессе третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора[232]232
  Ринг М. Вопросы гражданского процесса в практике Верховного Суда СССР. М., 1957. С. 41–42; Викут М. А. Вопросы соучастия в советском гражданском процессе // Ученые труды Саратовского юридического института им. Д. И. Курского. Вып. 3. Саратов, 1969. С. 131–132.


[Закрыть].

Итак, проблематика третьих лиц с самостоятельными требованиями в принципе совпадает с проблематикой истца в любом процессе.

Т. Е. Абова осторожно указывала: «Думается, что… в арбитражном процессе в принципе не исключается возможность вступления в дело организации, заявляющей самостоятельные требования на предмет спора (по существу третье лицо с самостоятельными требованиями)…»[233]233
  Абова Т. Е. Развитие научных исследований по проблемам арбитража. С. 78.


[Закрыть]. Это утверждение можно выразить более категорично, обосновав его существующими правилами арбитражной процедуры. Кроме того, можно определить процессуальное положение такого третьего лица в арбитраже.

В ст. 23 Правил указано, что государственный арбитраж при наличии достаточных оснований вправе до принятия решения по хозяйственному спору привлечь по ходатайству стороны или по своей инициативе соответствующее предприятие, учреждение и организацию к участию в деле в качестве другого истца или ответчика. Обратим внимание на то, что Правила не применяют в данном месте хорошо известную гражданскому процессуальному законодательству терминологию «соистец» и «соответчик» (см. ст. 141 ГПК). Они говорят о другом истце или ответчике.

Подобная терминология как раз и позволяет охватить регулированием не только случаи «чистого» соучастия в процессе на истцовой или ответной стороне, но и иные ситуации участия в процессе нескольких истцов или ответчиков. Таким отличным от соучастия на истцовой стороне случаем и может быть иск третьего лица, заявляющего самостоятельные требования на предмет спора[234]234
  Иванова С. А. Участники арбитражного процесса // Арбитражный процесс в СССР / Под ред. А. А. Добровольского. М., 1983. С. 145–146.


[Закрыть] (по терминологии гражданского процессуального законодательства). В арбитражном процессе это всего лишь разновидность «другого» истца.

Следовательно, никакого пробела в Правилах нет: простым, но достаточно гибким приемом законодатель решил самостоятельную для гражданского судопроизводства проблему так называемых третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора.

В арбитражном процессе ходатайство третьего лица, заявляющего самостоятельные требования на предмет спора (другого истца) о привлечении к делу, может быть удовлетворено при условии принятия сторонами мер к непосредственному урегулированию спора. Привлечение к делу истца или ответчика по инициативе государственного арбитража во время рассмотрения дела может производиться независимо от принятия таких мер (ст. 23 Правил). В то же время в гражданском процессе третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, могут вступить в дело лишь по собственной инициативе. Их нельзя против их воли привлечь к участию в деле, но можно известить о производящемся деле и времени его разбирательства (ст. 141 ГПК)[235]235
  Боннер А. Т. Соотношение инициативы и активности сторон в гражданском судопроизводстве. С. 16.


[Закрыть].

Таким образом, и судебный, и арбитражный процесс допускают осложнение производства вступлением (привлечением) к нему новых лиц, заявляющих претензии на предмет спора. Однако различие заключается не только в том, что в арбитражном процессе они охватываются наименованием «другого» истца, но и в том, что они могут оказаться в процессе не только по собственной инициативе, но и по инициативе государственного арбитража.

Согласно ст. 27, ч. 2 Основ, третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора, могут вступить в дело на стороне истца или ответчика до постановления судом решения, если решение по делу может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон. Таким образом, появление в гражданском процессе третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора, вызвано возможным влиянием решения суда на их права и обязанности в споре между истцом и ответчиком. В советской гражданской процессуальной литературе институт третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора, тесно связывается с материальным правом регресса[236]236
  Юдельсон К. С. Регрессное обязательство в основных институтах советского гражданского права // Уч. зап. Свердловского юр. института. Т. 1. Свердловск, 1945; Он же. Основные проблемы права регресса в советском гражданском праве // Уч. тр. ВИЮН. М., 1947; Новицкий И. Б. Регрессные обязательства между социалистическими хозяйственными организациями. М., 1952; Найвиделис Г. М. Регрессные иски между социалистическими организация – ми // Сов. государство и право. 1968. № 2. С. 71–76.


[Закрыть]. Да и генетически рассматриваемый институт является процессуальной формой обеспечения регресса в материальном праве.

Каждый процессуальный институт, испытывая в своем происхождении непосредственное влияние норм материального права, тем не менее качественно обособлен от этих норм, имеет самостоятельное значение. Поэтому институт третьих лиц используется и тогда, когда права регресса нет, но затрагивается иная юридическая заинтересованность. Так, по алиментным делам получила широкое распространение практика привлечения к участию в деле в качестве третьих лиц граждан, уже получающих алименты с ответчика по данному делу. Но практика судопроизводства пошла еще дальше и в некоторых случаях Верховный Суд СССР и Верховный Суд РСФСР, обращая внимание на необходимость привлечения в процесс заинтересованных или третьих лиц, не указывают вообще, на чьей стороне они должны выступать[237]237
  Бюллетень Верховного Суда СССР. 1975. № 5. С. 4; 1978. № 3. С. 12; Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1973. № 5. С. 7; 1978. № 2. С. 4–5; № 5. С. 1; 1979. № 5. С. 3.


[Закрыть].

В литературе справедливо отмечалось, что иные (кроме регресса) основания юридической заинтересованности третьих лиц в гражданском процессе слабо изучены и не систематизированы. Во всяком случае судебная практика ставит под сомнение категорическое теоретическое представление о том, что третьи лица обязательно должны иметь материально-правовую связь с одной из сторон и в силу этого должны быть «привязаны» к ней в гражданском процессе. Участие третьих лиц без самостоятельных требований на стороне ответчика или истца – это лишь одно из возможных проявлений интереса к делу. В ряде же случаев третьим лицам нет необходимости участвовать на истцовой или ответной стороне. Поэтому в качестве обязательных признаков третьих лиц без самостоятельных требований мы выделяем: а) заинтересованность в исходе дела; б) невозможность вступления в процесс в качестве процессуального соучастника (соистца или соответчика); в) влияние решения по делу на их права и обязанности по отношению к одной из сторон. В соответствии с этим следует несколько изменить редакцию первого предложения ст. 27, ч. 2 Основ, изложив ее в таком виде: «Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора, могут вступить в дело до постановления судом решения, если решение по делу может повлиять на их права и обязанности по отношению к одной из сторон».

Участие третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора, в арбитражном процессе не предусмотрено ни Законом, ни Правилами. И это может показаться совершенно необычным, ибо значение института регресса в отношениях социалистических предприятий и организаций возрастает по мере развития специализации и кооперирования, когда в изготовлении продукции или в исполнении подрядного договора принимают участие несколько предприятий[238]238
  Найвиделис Г. М. Указ. соч. С. 71.


[Закрыть].

В арбитражном процессе НРБ, где институт третьих лиц легализован, он используется чаще, чем в судебном исковом процессе[239]239
  Държавен арбитраж: нормативни актове, мотиви, практика. София, 1981. С. 19, 47; Брайков Стефан. Государственный арбитраж Народной Республики Болгарии // Государственный арбитраж в социалистических странах. М., 1982. С. 42–43


[Закрыть]. Это объясняется структурой народного хозяйства, при которой правоотношения между данными социалистическими организациями почти всегда оказываются связанными с другими социалистическими организациями. Деятельность социалистических организаций кооперирована, благодаря чему правовой спор между ними рефлектирует в правовую сферу других социалистических организации[240]240
  Брайков Стефан. Подпомагаща страна в арбитражния процес. София. 1977. С. 7–8.


[Закрыть].

Если рассматривать проблему участия третьих лиц без самостоятельных требований с точки зрения традиционной теории гражданского и гражданского процессуального права, то отсутствие этой фигуры в арбитражной процедуре едва ли может быть объяснено, соответствующее ее усовершенствование напрашивается как бы само собой. Рассмотрим, однако, не теорию данного вопроса в интерпретации цивилистов-процессуалистов, а имеющийся нормативный материал и некоторые потребности практики.

В нормах материального права термин «третье лицо» используется достаточно широко. Мы имеем в виду, прежде всего, большой круг сложных теоретических и практических проблем, связанных с применением ст. 38 Основ гражданского законодательства. Согласно этой статье, исполнение обязательства, возникшего из договора, может быть возложено в целом или в части на третье лицо, если это предусмотрено установленными правилами, а равно если третье лицо связано с одной из сторон административной подчиненностью или соответствующим договором. В этом случае ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства несет сторона по договору, из которого оно возникло, если законодательством Союза ССР и союзных республик не предусмотрено, что ответственность несет непосредственный исполнитель.

Возникает вопрос: можно ли при предъявлении иска к должнику по договору привлечь к участию в деле третье лицо (по терминологии ст. 38), на которое должник возложил исполнение обязательства?

Ответ содержится в инструктивных указаниях Госарбитража СССР от 6 октября 1969 г. № И-1-33 «О практике применения арбитражами ст. 37 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик»: когда ответственность за нарушение обязательства несет сторона по договору, привлечение к делу третьих лиц, на которых должником возложено исполнение обязательства, должно иметь место, когда это необходимо в интересах установления истины по делу[241]241
  Систематизированный сборник. С. 62.


[Закрыть].

Таким образом, хотя Госарбитраж СССР положительно отвечает на поставленный вопрос, он оставил без ответа тесно связанные с ним другие вопросы: в качестве кого привлекается это третье лицо, каков круг его процессуальных прав и обязанностей, можно ли возложить на него имущественную ответственность перед истцом?

По мнению В. Ф. Яковлевой, мыслимы два способа переложения ответственности с должника на третье лицо: 1) должник, удовлетворивший претензии кредитора, в свою очередь предъявляет регрессный иск к третьему лицу; 2) при предъявлении иска кредитором к должнику в процесс привлекается и третье лицо, виновное в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства должником, и ответственность возлагается непосредственно на виновное лицо. Однако вопрос о том, какой из двух указанных выше путей является наиболее правильным, не решен ни в нормативных актах, ни в практике, ни в юридической литературе[242]242
  Яковлева В. Ф. Специализация и кооперирование промышленности (правовые вопросы). М., 1974. С. 201–202.


[Закрыть].

В настоящее время в связи с принятием нового арбитражного законодательства отмечается некоторая тенденция к сужению круга возможных случаев привлечения третьих лиц к участию в арбитражных спорах.

Правила (ст. 62, п. 4) установили положение, что арбитраж отказывает в принятии искового заявления, если иск заявлен к предприятиям, учреждениям и организациям, которые в соответствии с законодательством не могут быть ответчиками по такому спору. Это же обстоятельство, установленное в заседании арбитража, является основанием к прекращению производства по делу (ст. 74, п. 4 Правил). В связи с этими положениями в инструктивных указаниях Госарбитража СССР от 15 июня 1981 г. № И-1-2 «О некоторых вопросах практики применения Правил рассмотрения хозяйственных споров государственными арбитражами» разъяснено, что не может быть ответчиком по делу, в частности изготовитель (отправитель), не являющийся поставщиком, по иску о взыскании неустойки за просрочку поставки или недопоставку продукции и товаров[243]243
  Систематизированный сборник. С. 42.


[Закрыть]. Хотя приведенная Госарбитражем СССР ситуация – это частный случай, охватываемый действием ст. 38 Основ гражданского законодательства, нельзя согласиться с позицией тех авторов, которые в общей форме утверждают, например, так: «Часто (особенно в исках о взыскании неустойки за недопоставку продукции) иск предъявляется к поставщику – стороне по договору и грузоотправителю, на которого поставщик возложил исполнение своего обязательства. Теперь, согласно ст. 62 Правил, арбитраж отказывает в принятии искового заявления к отправителю (третьему лицу), поскольку последний в силу требований законодательства не может отвечать перед истцом в таком споре»[244]244
  Шаульский Ю. Правила розгляду господарських cnopiB державними арвггражами // Радянське право. 1980. № 10. С. 26.


[Закрыть].

Во-первых, подобное толкование Правил противоречит приведенному выше инструктивному указанию Госарбитража СССР от 6 октября 1969 г., которое не отменено в интересующей нас части.

Во-вторых, в инструктивном указании Госарбитража СССР от 15 июня 1981 г. имеется в виду ситуация, когда иск предъявляется только к третьему лицу с исключением поставщика из числа соответчиков. И даже при таком положении вещей инструктивная практика Госарбитража СССР неустойчива. Так, согласно п. 11 инструктивных указаний Госарбитража СССР от 29 августа 1985 г. № И-1 «О рассмотрении споров, связанных с заключением и исполнением договоров контрактации сельскохозяйственной продукции», Госарбитраж СССР со ссылкой на ст. 38 Основ гражданского законодательства разъяснил, что, если договором контрактации предусмотрено, что расчеты производятся между хозяйством и не являющимся заготовителем получателем, отказавшимся от оплаты полученной продукции, хозяйство вправе требовать от заготовителя оплаты не только установленного Положением о договорах контрактации штрафа, но и стоимости этой продукции. В случаях, когда хозяйство предъявило иск получателю о взыскании недоплаченной по счету стоимости продукции, арбитраж рассматривает спор на общих основаниях с учетом конкретных обстоятельств и материалов дела, привлекая к участию в деле в качестве ответчика заготовителя[245]245
  Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1986. № 1. С. 25.


[Закрыть].

В-третьих, если даже арбитр признает совершенно необоснованным привлечение в качестве ответчиков помимо стороны по договору также и непосредственного исполнителя, он не может отказать в принятии заявления в части по требованию именно к исполнителю. В таком случае он может лишь в процессе подготовки материалов к рассмотрению дела в заседании исключить из числа ответчиков те предприятия, учреждения и организации, которые в соответствии с законодательством не могут быть ответчиками по такому спору (ст. 66, п. 2 Правил).

В связи с этим нужно согласиться с О. Н. Садиковым, который отметил, что, хотя новое арбитражное законодательство не дает оснований для того, чтобы сохранять ранее сложившуюся практику широкого привлечения к делу организаций – третьих лиц, полный отказ от привлечения третьих лиц к участию в арбитражных спорах и от вынесения против них решений был бы неоправданным[246]246
  Садиков О. Н. Ответственность за действия третьих лиц в гражданском праве // Сов. государство и право. 1982. № 8. С. 20.


[Закрыть].

Итак, привлечение в процесс непосредственных исполнителей по договору не исключается новыми Правилами, и потому круг тех проблем, которые волновали исследователей до издания этого нормативного акта, не перестал быть актуальным и в настоящее время.

Арбитражная практика не исключала возможности привлечения в процесс непосредственного исполнителя в качестве соответчика и возложения на него ответственности за неисполнение и ненадлежащее исполнение обязательства даже в тех случаях, когда законодательством не предусматривалось, что ответственность несет непосредственный исполнитель. А. А. Лукьянцев считал подобную практику порочной, ибо, по его мнению, третьи лица не могут быть соответчиками, так как никакими материально-правовыми требованиями они с кредитором по основному обязательству (истцом) не связаны. «Процессуальная форма, несмотря ни на какие доводы, не может существовать в отрыве от материального права»[247]247
  Лукьянцев А. А. Указ. соч. С. 16, 20.


[Закрыть].

Действительно, с точки зрения теории гражданского процесса доводы А. А. Лукьянцева выглядят неотразимыми. Однако в данном случае законодатель столкнулся с ситуацией, при которой последовательная реализация устоявшихся теоретических представлений о третьем лице в гражданском процессе вступила бы в серьезное противоречие с сугубо практическими потребностями.

Во-первых, если бы фигура третьего лица без самостоятельных требований была бы внедрена в арбитражный процесс, то большинство подведомственных арбитражу споров пришлось бы рассматривать с их участием в силу развития специализации и кооперирования промышленного производства, увеличения и усложнения хозяйственно-договорных связей между предприятиями, возрастания взаимозависимости хозяйственных обязательств. Это значительно усложнило бы повседневную практику арбитражного разбирательства, и эта процедура могла бы утратить свои явные в настоящее время преимущества: быстроту и оперативность в рассмотрении дела.

Во-вторых, в гражданском процессе одновременное в рамках одного производства рассмотрение первоначального и регрессного исков, как правило, не допускается. Исключение составляют дела о восстановлении на работе незаконно уволенных или переведенных работников. По этим делам суд может по своей инициативе привлечь к участию в деле в качестве третьего лица на сторону ответчика должностное лицо, по распоряжению которого было произведено увольнение или перевод. Суд, установив, что увольнение или перевод были произведены с явным нарушением закона, в том же процессе должен возложить на виновное должностное лицо обязанность возместить государственному предприятию, учреждению, организации, колхозу, иной кооперативной организации, их объединению, другой общественной организации ущерб, причиненный в связи с оплатой за время вынужденного прогула или за время выполнения нижеоплачиваемой работы (ст. 39 ГПК). Подобное положение базируется на прочном принципиальном основании – доминировании в судопроизводстве (в сравнении с арбитражным процессом) начала диспозитивности. В соответствии с этим началом исключается, как правило, возможность возбуждения гражданского дела по инициативе самого суда, а при одновременном рассмотрении первоначального и регрессного исков в порядке ст. 39 ГПК последний как раз возбуждается по инициативе самого суда, хотя и в рамках одного производства.

В арбитражном процессе, если в деле участвует непосредственный исполнитель (третье лицо), то при констатации его вины в неисполнении обязательства ответственность перед своей стороной и – по цепочке – перед истцом может наступить в результате инициативных действий арбитра. Это не противоречит ст. 38 Основ гражданского законодательства, ибо переложение ответственности на непосредственного исполнителя осуществляется с помощью процессуального приема. Н. И. Клейн небезосновательно считала, что, если Правила не препятствуют рассмотрению в одном процессе прямого и регрессного исков, проблема привлечения к ответственности действительного виновника нарушения обязательств является процессуальной и не связана с применением ст. 37 и 38 Основ гражданского законодательства[248]248
  Клейн Н. И. Переложение уплаченных санкций на организацию, виновную в нарушении обязательства / Научно-практический комментарий арбитражной практики. Вып. 1. М., 1968. С. 131; Рутман Л. М. Правовое регулирование кооперированных поставок. М., 1971. С. 133–135.


[Закрыть]. Принципиально допустимая с теоретической и нормативной позиций возможность одновременного рассмотрения основного и регрессного исков в арбитражном процессе дает возможность рассматривать в процессуальном отношении фигуру третьего лица в судебном процессе как фигуру обычного соответчика в арбитражном процессе.

Приведенный пример свидетельствует о том, что, хотя, как верно указывал А. А. Лукьянцев, процессуальная форма и не может существовать в отрыве от материального права, она, тем не менее, имеет вполне самостоятельное качественное наполнение, при котором связи с содержанием норм материального права бывают ослаблены очень сильно и прослеживаются с большим трудом. Это положение доказывает также и то, что природа и особенности того или иного процессуального института не могут быть вскрыты путем только выяснения влияния на формирование этого института той или иной группы норм материального права.

Обратимся к рассуждению, которое стало распространенным при анализе данной проблемы, но нуждается в разъяснении, в расстановке соответствующих акцентов принципиального характера.

К. Ф. Матвеева пишет: «Формально не признавая институт третьих лиц, органы арбитража по существу используют его в практике рассмотрения и разрешения хозяйственных споров. На практическое применение института третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования, указывает одновременное рассмотрение и разрешение основного и регрессного исков путем привлечения третьего лица в качестве соответчика по делу»[249]249
  Матвеева К. Ф. Участники арбитражного процесса // Повышение роли государственного арбитража в механизме социалистического хозяйствования. М., 1981. С. 121.


[Закрыть].