Текст книги "Всех, кто купит эту книгу, ждет удача"

Казалось бы, хорошая идея: в таком обществе не будет преступников, хамов, хулиганья, насилия… Все будут вежливыми и воспитанными. Никто не буде мусорить на улице или орать под чужими окнами… Настоящий рай для тех, кто хочет жить спокойной, нормальной жизнью. Вот только стадо в большинстве своем состоит из людей с ментальностью Неда Лудда, панически боящихся всего нового; любых, даже самых благоприятных перемен. Ведь перемены – это необходимость подстраиваться под изменения, необходимость включать мозг, необходимость мыслить, а не жить подобно зомби исключительно на одних автоматизмах, что для этих людей крайне мучительно.

Поэтому они столь рьяно продолжают «ломать станки», стараясь всячески воспрепятствовать прогрессу. Они сражаются за традиционность семьи; выступают против клонирования, ГМО, искусственного развития мозга; приписывают все свои беды работе адронного коллайдера, проискам ученых, «от которых одни неприятности»… И так далее. При этом они производят и поглощают тоннами масскультурные высеры о сумасшедших ученых, желающих поработить или уничтожить мир, об уничтожении человечества машинами с искусственным интеллектом и о разных формах лубочного феодализма в стиле фэнтези или фантастики в духе «Дюны» и «Звездных войн».

Сейчас они нас разводят своей доктриной о самоконтролируемой свободе, согласно которой осознанная свобода – это добровольный отказ от всего того, что противоречит «естественному» по их мнению ходу событий, и отказ от этой, так называемой, «осознанной» свободы приведет к коллапсу и концу света.

Мы это проглатываем, и даже не задаемся вопросом: с какой стати мы называем «осознанной» «свободой», внутреннего надсмотрщика, который заставляет нас безропотно поступать так, как «принято», независимо от того, нужно нам это или нет.

Взять ту же погоду: Я понимаю: и лето, и весна, и осень, и зима имеют свои прелести… Но почему бы не наслаждаться тем лучшим, что дарят нам времена года? Почему в июле мы должны изнывать от жары, в январе – от собачьего холода, а ноябрь превращать в самый депрессивный месяц в году? Какого черта мы должны отказываться от возможности иметь радующую нас погоду только потому, что у нас «испокон веков» было так? Тем более что такому, как сейчас, климату не больше нескольких тысяч лет, что в масштабе существования планеты не больше мгновения. Да если бы даже было и так? Почему мы должны добровольно отказываться от удовольствия и комфорта по той лишь причине, что раньше люди не могли этого себе позволить. Мы же можем? А если так, то почему мы должны от этого отказываться?

И даже если опираться на традиции. Что может быть более традиционным, чем дикая природа? А в природе каждое существо занимается лишь тем, что нужно ему и его близким. Благодаря такому, как у нас любят говорить, эгоистическому подходу создаются прекрасные симбиотические связи, позволяющие жизни развиваться во всем ее многообразии. Мы же вечно делаем то, что нам совершенно не нужно, и лезем в чужую жизнь, когда нас об этом никто не просит, а потом удивляемся тому, что в мире столько страданий.

И пусть это написано слишком сумбурно и слабо аргументировано. Я не собираюсь никому ничего доказывать. Я лишь делюсь тем, что осознал буквально вчера. И, осознав это, я говорю: Хватит! Я больше не желаю идти по жизни в стаде с нулевой ментальной активностью. Я больше не хочу отказываться от радостей по той лишь причине, что они чему-то там не соответствуют. Я объявляю войну поборникам отсталости, и начинаю ее с погоды.

Сегодня я поставил в погодном листе +180 градусов. А завтра поставлю +1800… и так до тех пор, пока мои показания не пересилят показания боящихся перемен неофобов, и на улице не засияет солнце.

Возможно, одному мне так и не удастся разогнать тучи и заставить солнце сиять над головой, но я надеюсь, что я не один такой, а вместе с вами мы сможем изменить мир к лучшему. Реально изменить мир к лучшему. А если мы это можем, то только трусость и тупость могут нам помешать это сделать».

Вернувшись с работы, Ян первым делом позвонил Раде.

– Привет, как жизнь? – спросил он.

– Ничего. Работы только навалилось. Буду до глубокой ночи разгребать.

– А я хотел тебя куда-нибудь пригласить.

– Сегодня не получится.

– Жаль. Я уже по тебе соскучился.

Поболтав еще несколько минут ни о чем, Ян решил заглянуть к себе в «СС». К его огромному удивлению пост оказался настолько популярным, что занял третье место в топе. Комментариев было несколько сотен.

Около половины из них принадлежало троллям, и Ян их, как обычно, проигнорировал. В большинстве оставшихся люди его поддерживали. Многие обещали «завтра же присоединиться». Но немало было и тех, кто считал его «выходку» недопустимой.

Противники разделились на две группы: одни считали, что подобные вещи недопустимы, потому что недопустимы в принципе, и их необходимо запретить, пока еще не стало поздно, а Яна нужно показательно осудить, чтобы другим умникам неповадно было. Другие писали, что чисто по-человечески они его понимают и поддерживают, но природа – штука тонкая, и чрезмерное вмешательство может выйти боком. Не зря же многие ученые выступали против установки погодных генераторов. К тому же пример подобного потакания может быть опасен еще и потому, что кому-то может взбрести в голову наслать на поля град или вызвать тайфун. И что тогда? Нужно понимать эти вещи, и делать выбор, исходя из необходимого, а не потакать своим желаниям и капризам.

Немного подумав, Ян написал:

«В основе ваших опасений, что кто-то нашлет град, тайфун или еще какую казнь египетскую, лежит убеждение в том, что люди в большинстве своем – тупые, агрессивные, невменяемые отморозки, которым только дай волю… Однако, это не так, иначе человечество давно бы уже было вымершим видом. Конечно, среди нас встречаются больные на всю голову отморозки, но их не так много, и на общий результат их пожелания окажут незначительное влияние. Кстати, многопалатные парламенты теоретически нужны именно для того, чтобы в ригидной массе парламентариев тонули наиболее нелепые законы. К сожалению, это не помогает, ну да мы сейчас говорим о погоде.

Ваши опасения по поводу угрозы природе вообще никак не обоснованы, так как несколько солнечных дней не приведут ни к чему ужасному. Тем более что в условиях города говорить о природе можно лишь в прошедшем времени, так как города существуют исключительно на ее костях. Опять же, погодные генераторы позволяют влиять на погоду локально, и изменение климата в масштабе города никак не отразится на погоде за пределами его климатической зоны. То есть в царстве сельскохозяйственных угодий и на островках недобитой природы все будет идти своим чередом.

Если же говорить об ученых, то, отбросив самопровозгласивших себя учеными шизиков-фриков, можно сказать, что есть ученые и «ученые». Первыми движет интерес. Они совершают открытия, способствуют прогрессу и развивают науки. Вторые являются жрецами Науки-с-большой-буквы, которая, являясь исключительно философским высером, имеет весьма косвенное отношение к реальным наукам. Более того, апеллирующие к «Науке» «ученые» подразумевают под ней исключительно наиболее официальную или господствующую парадигму, которая, по их мнению, является не очередным сводом теорий и гипотез, а неким высшим авторитетом или истиной в последней инстанции, что превращает эту парадигму в догмат. А это уже в принципе противоречит воспеваемому ими на словах научному методу. И что еще хуже, они спекулируют авторитетом «Науки» с целью убеждения народных масс в правильности совершенно безосновательных гипотез.

Так именно «ученые» организовали травлю Коперника, Галлилея, Райха и многих других неугодных им людей. Именно они признали лженауками генетику и кибернетику, а позже запугивали нас опасностью клонирования человека, использования ГМО и предрекали всяческие беды в результате запуска адронного коллайдера. Именно они в свое время писали статьи о вреде мяса, масла и ношения кроссовок, когда это было угодно властям. А теперь подобные им люди пытаются убедить нас в том, что погода должна быть отвратительной. Да сколько можно верить этим позорящим науку проходимцам! Лично я не доверяю «ученым» ни на грош, ну а вы решайте каждый за себя».

На удивление комментарий религиозного содержания был только один:

«Вы когда-нибудь задумывались над тем, для чего в мире, в котором Господь, изначально дал нам все необходимое для праведной жизни, существует наука и технология? И что они такое по своей сути? Я долго размышлял над этим и пришел к выводу, что они – еще одно искушение человека. Ведь, занимаясь науками, человек тем самым подтверждает, что ему недостаточно дарованных Господом Истин; а развивая технологию, он дает Богу понять, что созданный Им мир в его Божественной первозданности не пригоден для жизни. То есть, занимаясь наукой, человек восстает против Бога, уподобляясь тем самым Сатане и его воинству.

Но почему же тогда Господь терпит это безобразие? Не потому ли, что он ждет в своей милости и терпении и надеется на то, что, пройдя этот этап подросткового бунта, человечество, покаявшись, добровольно откажется от использования так называемых достижений всяких наук и технологий и вернется к изначальному, данному нам Богом, жизненному укладу, продемонстрировав Ему свое смирение.

Теперь касательно Вашего бунта:

Как я понял, Вы считаете, что сражаетесь с косностью человеческого мышления или с людьми, которые не понимают и не хотят понимать тех радостей, которые может нам принести управление погодой. Однако на самом деле Ваш бунт направлен против установленного Богом порядка, то есть против Его воли, против Него самого!!! Поэтому я прошу Вас, пока еще не поздно, понять, что, ставя в погодном листе богохульные показания, вы тем самым фактически отрекаетесь от Господа нашего, отдавая свою бессмертную душу навеки Сатане. При этом я искренне надеюсь, что, осознав все это, Вы искренне покаетесь и откажетесь от своего бунта против Бога. И мне будет искренне жаль, если вы не внемлите моим словам».

«Я – агностик, – написал Ян в ответ, – и вопрос существования бога остается для меня открытым. Но в одном я нисколько не сомневаюсь: он не вписывается в представления древних пастухов, пасущих своих овец на плоской земле под небесной твердью. И если создателю блюдца с крышкой, какой была вселенная в представлении авторов «священных» книг и могло быть дело до того, что творится под небесной твердью, то сейчас, когда только видимая вселенная «выросла» на миллиарды световых лет, думать, что ее создателю важно, какую погоду я выбираю, что я ем в пост, и как и с кем занимаюсь сексом, было бы верхом эгоцентризма, гордыни и ни на чем не основанной самонадеянности. Поэтому я думаю, что создателю вселенной, если такой существует, вообще нет дела до нашей маленькой заштатной планеты.

А если даже он от меня что-то и хочет, то это – его проблемы. Я – человек свободный, и не собираюсь добровольно записываться в его рабы. К тому же в мире полно более интересных вещей, чем следование его воле, не говоря уже о соблюдении всего того, что нам понапредписывали древние скотоводы от его имени. Они для меня не авторитет, как и их книги, написанные от лица якобы бога. А посему я не собираюсь ни от чего отрекаться и склоняться к чьим-то воображаемым ногам.

К тому же я хочу не так много: несколько солнечных дней перед зимой, которые станут не только приятной передышкой в извечном ноябрьском дожде, но и доказательством того, что при желании мы это можем. А мы можем это и не только это, надо только это понять и объединить усилия в достижении того, что нужно именно нам, а не воображаемому народу, природе, древним богам, моралистам или правящей верхушке».

Пока он отвечал, появился еще один комментарий:

«Похоже, Вы действительно не понимаете, что творите.

Вы не понимаете, что, покушаясь на погоду, вы покушаетесь на установленный порядок вещей, который находится в крайне неустойчивом положении, и любая, казалось бы, мелочь вроде проблем в ипотечной области может привести к глобальному кризису, а скачек цены на нефть – к развалу такого монстра, как СССР. А раз так, то Ваш выпендреж с погодой может привести к весьма неожиданным и очень даже возможно к серьезным последствиям. Своей погодной революцией Вы можете выбить опору из-под существующего порядка и погрузить общество в хаос. Вот увидите, скоро на созданной Вами волне появятся призывы к настоящей уже революции, бунту и к тому, чтобы не оставить камня на камне. А так как плохой порядок всегда лучше хорошего хаоса, то не следует раскачивать лодку, в которой мы все плывем».

На это Ян ответил:

«Порядок, в основе которого лежат устаревшие, мешающие продвижению вперед и улучшению жизни принципы – изживший себя порядок, который требуется сменить на новый и постоянно менять, согласовывая эти изменения с изменениями условий нашей жизни. Сегодня не может быть традиций и устоев, так как мир меняется слишком быстро, и любая попытка затормозить эти изменения обречена на провал. Что же до кризисов, то они – предтечи подъемов, а от распада СССР стало хуже только тем, кто привык, нихрена не делая, жить на государственные подачки и думать головой вождей, и тем, у кого отобрали служебные пропуска к закромам Родины. Все остальные от этого только выиграли

Ну да сейчас у нас спор не о политике.

Переходя к делу, скажу, что обычному человеку хорошая погода, хорошее жилье, одежда, еда, его маленькие радости жизни намного важнее демократии, выборов, политической борьбы, духовности и прочей подобной ерунды. Я – простой, обычный обыватель, и мне плевать на события в глобальном макромире. Какая мне разница, кто будет занимать пост президента, и какая партия станет лидирующей в парламенте, если от перестановки этих слагаемых сумма особенно не меняется. Меня больше интересует микромир или тот мирок, в котором я живу. И здесь, в этом маленьком мирке жизнь станет нормальной только тогда, когда люди поймут, что ни одна власть не станет делать для людей ничего сверх достаточного для удержания своей власти минимума, а посему надо добиваться не смены «болванчиков у руля», а конкретных, практических вещей, и начинать, не надеясь на власти, самим делать свою жизнь максимально достойной, потому что иначе будет вечный «день сурка».

Моя конкретная потребность сегодня – несколько солнечных дней. Если она совпадает с вашей – присоединяйтесь. Ведь только если мы будем добиваться того, что нужно конкретно нам, а не «обществу», «ближним» или «стране», мы добьемся того, что действительно нужно. Мне это нужно, и я не собираюсь отступать от намеченной цели».

Разобравшись с комментариями, Ян написал:

«Нравится нам это или нет, но человек устроен так, что наиболее адекватные, умные и талантливые из нас находят свое дело и занимаются им, а те, кто не могут наладить свою жизнь, начинают активно налаживать чужую, невзирая на то, что их об этом, мягко говоря, не просят. Наиболее активные из таких устроителей чужих судеб всплывают в парламент и правительство, и, дорвавшись до власти, начинают клепать законы один уродливей другого. Почему? Да вы послушайте любые дебаты с подобной публикой. Так, предлагая очередную отравляющую людям жизнь чушь, в ответ на критику оппонента они говорят: «Ну тогда давайте…», – и предлагают еще более маразматическую чушь под видом единственной альтернативы. При этом оппонент вместо того, чтобы поинтересоваться: «А что-то более адекватное для разнообразия вам в голову не приходит?» – начинает спорить так, словно это действительно единственная альтернатива. Ну да что с него взять, если он из той же лодки. Меня в таких случаях больше бесит общественность, которая на выборах словно кидает не бумажки в урны, а собственные мозги. Живя с одной единственной на всех головой навязанного СМИ авторитетного лидера, они в такт выступающему хлопают ушами и соглашаются с более симпатичным из спорщиков, как будто кроме этих маразматических альтернатив действительно ничего больше нет.

Раньше я думал, что это – такой прием ведения спора, но со временем убедился, что они действительно так думают, и не маразматические идеи попросту не улавливаются их сознанием. А маразм в сознании отказавшихся от мозга масс – это броня, которую здравым смыслом не пробьешь. Поэтому для достижения чего-то здравого, тоже необходимо временно превратиться в маразматика и долбить их доведенной до маразма идеей с целью преодоления их инерции.

Поэтому, чтобы в небе засияло солнце, и температура поднялась до +16 +18 градусов, необходимо писать в погодных листах запредельные числа, а иначе масса задавит инертностью своего статистического большинства.

И здесь самое главное не проскочить пункт «Б» или момент преодоления сопротивления масс, так как в этом случае можно легко вляпаться в собственный маразм, который изначально был лишь тактической уловкой для преодоления инерции».

Перечитав написанное, Ян поморщился. Все это было не тем… Не о том он хотел написать, совсем не о том. Вот только среди роившихся в его голове слов не было ни одного нужного, и как он ни пытался перефразировать написанное, получался все тот же подростково-эмансипационный бред. Лет в 16 это было бы вполне нормально, но в его 45… Чем дольше он пытался переписывать текст, тем сильнее им овладевало то чувство тревоги и неловкости, из-за которого он бросил пить. В конце концов, поняв всю тщетность написать что-то действительно правильное и «от сердца», Ян послал все по тому самому адресу и сохранил первоначальную версию поста.

Выключив компьютер, он принял душ, сварил и съел тарелку овсяной каши и, чтобы окончательно прочистить мозги, включил телевизор и выбрал самый тупой из боевиков. Дождавшись, когда главный герой всех победил, завоевав тем самым право на секс с главной героиней, Ян выключил телевизор и пошел спать.

Сначала ему снился всякий сумбур. Он то от кого-то убегал, то кого-то догонял… Потом на него набросилась целая стая огромных собак. Спасаясь от них, Ян вбежал в холл здоровенной, в реальном городе таких не было, высотки. Холл был огромным, помпезным, в золоте и коврах. У лифтов стояли крепкие парни в черных костюмах, белых рубашках, черных галстуках и темных очках.

– Меня ждут, – сказал Ян, подойдя к одному из охранников.

– Вам в грузовой лифт, – ответил тот.

– С чего это? Я что, груз или человек низшего сорта? – возмутился Ян.

– Таков приказ. Советую вам не осложнять себе жизнь.

– Ладно, черт с вами. Где он?

– Там, – махнул рукой охранник в сторону противоположной стены, в которой с большим трудом различалась тонкая щель между дверями, которые, казалось, были продолжением стен. Кнопок у дверей не было, но стоило Яну подойти к лифту, как двери распахнулись, и перед ним появилась огромная, еще более помпезно обставленная комната с огромной кроватью посредине. На кровати лежала та самая женщина, чей последний взгляд перевернул его жизнь. Во сне она была необычайно красивой и притягательной. На ней было что-то дорогое полупрозрачное и туфли на высоких каблуках.

Увидев ее, Ян слегка смутился.

– Ну что же ты, входи, – сказала она и встала с постели.

Ян вошел, двери закрылись, и комната-лифт, плавно набирая скорость, поехала вверх.

Смущенный Ян продолжал стоять у входа, и ей самой пришлось идти к нему. По мере приближения, она превращалась в Раду.

– Ты? – только и смог сказать он от удивления.

– Я… она… ты… мы все едины, – прошептала она сексуальным шепотом, подойдя вплотную к Яну. Затем обняла его и поцеловала в губы. Поцелуй молнией ворвался в его голову, и она взорвалась, словно была начинена порохом или динамитом.

Сон был настолько ярким, что первым делом после пробуждения Ян ощупал голову. Убедившись, что она на месте и даже не дымилась, он облегченно вздохнул. Затем отправился в туалет. Вернувшись в спальню, он посмотрел на часы. До подъема было еще более 40 минут. Самое противное время для пробуждения. Заснуть уже не заснешь, а вставать тоже вроде нет смысла. Сначала Ян хотел заглянуть в «СС», но передумал. Голова и так ничего не соображала после сна, и забивать ее разбором чьих-то комментариев ему не хотелось.

Поэтому, мысленно перебрав несколько способов убийства 45 минут, он решил пойти на работу пешком. Холодный ветер и дождь поначалу окончательно испортили ему настроение, но вскоре он взбодрился, и настроение стало вполне приемлемым.

У входа в здание фирмы под козырьком, но чуть сбоку от двери, чтобы не мешать людям, ошивались телевизионщики: оператор, неформального вида парень лет 25 и ведущая, дамочка примерно его лет. В отличие от него она не могла себе позволить ничего этакого, поэтому была одета, причесана и накрашена по всем правилам деловой моды. На этот раз в эту моду входил брючный костюм, пальто и ботиночки разных оттенков приятного для глаз серо-синего цвета. Одежда ей шла, да и сама она была очень даже симпатичной.

Увидев Яна, оператор направил на него камеру, а ведущая бросилась к нему с микрофоном, но так, чтобы встретиться, не выходя из-под защищающего от дождя козырька.

– Ян Горин? – спросила она.

– Вроде да, – слегка растерявшись, ответил он. Ян и подумать не мог, что киношники могут ждать здесь его.

– Светлана Власова. Шестой канал Новости. Могу я задать вам несколько вопросов?

«Активная, успешная, креативная и позитивная. Полный суповой набор успеха» – пронеслось у Яна в голове.

– К вашим услугам, – ответил он.

– Расскажите, пожалуйста, о вашей акции протеста.

– Я бы не стал называть это протестом.

– А как?

– Не знаю. Несколько дней назад я понял, что нам совсем не обязательно заказывать плохую погоду только из пустых опасений ничего не понимающих в работе погодных генераторов людей. Вы любите холодный дождь и пронизывающий ветер?

– Честно говоря, нет, но…

– Никаких «но». Все они высосаны из пальца неофобами или теми, кто боится любых перемен. Вы знаете, что, когда были изобретены консервы, вокруг них была истерика, как сейчас вокруг ГМО, а когда пустили первый паровоз, люди боялись на нем ехать, так как опасались, что из-за слишком большой скорости они могут погибнуть. Такова природа людей, и все погодные «но» относятся к этим страхам. А раз так, то почему бы нам ни заказывать то, что мы действительно хотим, а не руководствоваться нелепыми страхами?

– Скажите, вы думали, что ваш погодный протест породит настоящую погодную бурю?

– Вчера я был сильно удивлен, узнав, что мой пост стал столь популярным. Но я бы не стал называть это бурей

– Вчера? А сегодня?

– Сегодня я еще не заглядывал в «СС».

– Телевизор вы тоже не смотрели?

– Я не смотрю новости.

– Понятно. Тогда вы еще не знаете, что стали отцом настоящей бури. Поэтому позвольте мне первой поздравить вас с тем, что сегодня вы – человек номер 1 в городе. Ваши последователи заявили в мэрии о проведении митинга. Главные требования – тепло и солнце. А объединяющий всех погодных революционеров символ – улыбающееся солнце с написанным на нем числом +180. Ожидается несколько тысяч человек. Кстати, почему именно это число?

– Честно говоря, оно взято от фонаря, – ответил чувствующий себя героем сюрреалистического фильма Ян. Его сознание не вмещало всего масштаба последствий его маленького, как он считал до этого, бунта. – Как все знают, работники метеослужбы устанавливают среднюю арифметическую величину от всех погодных бюллетеней. Поэтому необходимо учитывать тот факт, что большинство горожан покорно следуют за своим страхом, и вписывать в бюллетень значительно более высокие показатели, чем требуется, чтобы таким образом преодолеть инертность большинства.

– Если не секрет, скажите, как вы собираетесь воспользоваться своей популярностью? Вы планируете баллотироваться на какой-нибудь пост или, может, хотите создать свою партию или общественное движение?

– Ни в коме случае. Я люблю тихую спокойную жизнь, и меня полностью устраивает моя нынешняя работа.

– А вы не боитесь разочаровать своих последователей?

– Боже упаси меня от последователей! Люди, не надо следовать за мной. Следуйте за собой, своими целями, желаниями и потребностями. Когда они совпадают с целями других людей – объединяйтесь, но не создавайте стадо или толпу. В мире и так уже слишком много стад, так не пора ли эволюционировать в индивидуальности? Я уже писал и теперь говорю: Я лишь хочу получить несколько солнечных дней. Хотите увидеть солнце? Хотите почувствовать на своих лицах легкий теплый ветерок? Хотите убедиться в том, что вы реально можете на что-то влиять без каких-либо негативных последствий? Тогда присоединяйтесь ко мне. Но делайте это только потому, что так именно хочется и именно вам.

– Вы все время говорите про несколько солнечных дней. Почему они столь важны вам?

– Многим это покажется смешным, ну да черт с ними. Дело в том, что я недавно встретил необыкновенную женщину, полюбил ее с первого взгляда и пообещал разогнать для нее тучи.

– О, да вы – романтик!

– Я бы так не сказал. В романтике есть что-то инфантильно-недозрелое. Я же – влюбленный мужчина средних лет, а это в сотни раз хуже.

– Но вернемся к прозе жизни. Вы не боитесь, что все поступят, как вы призываете, и выберут запредельную температуру? Что тогда?

– А что если все выберут стать стоматологами? Мы же от голода поумираем. Но никто же не требует на этом основании запретить стоматологию. В основе жизни лежит принцип максимального разнообразия, благодаря которому жизнь заполняет все имеющиеся ниши. При этом общая гармония достигается за счет того, что каждый делает именно то, что ему нужно. Так почему бы нам, раз мы так любим естественный ход вещей, не руководствоваться этим принципом?

– Думаю, вы знаете, что кроме последователей у вас появилось и много противников.

– Конечно. Поэтому +18 и превратилось в +180.

– Как вы относитесь к предложению принять участие в наших ежевоскресных дебатах в ближайшие неделю, максимум две?

– Хотите отдать меня на съедение профессиональным болтунам и демагогам? Думаю, они сумеют заткнуть мне рот, так как я никогда не был силен в демагогии. Благодаря этому я хорошо усвоил две вещи: отсутствие аргументов это еще не доказательство неправоты, и в спорах рождается не истина, а искусство ослеплять словами. Но я не отказываюсь. Я не боюсь проиграть в искусстве болтовни или показаться смешным. Так что если не передумаете – приглашайте.

– Хорошо. И вопрос напоследок: что бы вы хотели сказать своим единомышленникам, раз вам не нравится слово «последователи» на прощание?

– Вы, наверно, ждете чего-то типа: «Друзья, давайте им покажем!»? Я скажу другое: «Думайте своими головами и делайте то, что вам подсказывает сердце».

– Спасибо большое, что уделили мне время и ответили на вопросы.

– Вам спасибо и удачи.

Переступив порог здания фирмы, Ян в полной мере ощутил на себе обратную сторону популярности. Едва он вошел, к нему подлетел Боб из отдела статистики.

– Поздравляю, – сказал он. – Ты теперь знаменитость. Если что, я первый на очереди сфотографироваться с тобой. Ну и кашу же ты заварил! На тебя что, изжога напала, или это сводящий с ума мужской климакс? Вот до чего доводит общественный транспорт!

Он говорил громко, наблюдая за тем, как публика воспринимает его остроты. В ответ Яну чертовски хотелось залепить ему в рожу кулаком, но это было бы слишком даже для такого чудо-бунтаря, каким он был в глазах завидующих его пусть и мимолетной славе сослуживцев. Сослуживцы выражали свое к нему отношение тем, что подчеркнуто благосклонно смеялись над остротами Боба.

Послав их мысленно подальше, Ян поспешил к себе в кабинет. Никогда он еще не был так рад тому, что работал в отдельном кабинете, а не в общем офисе.

По дороге Ян столкнулся с шефом.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – сказал шеф после того, как они поздоровались.

– Надеюсь, – ответил Ян.

– Я, правда, в этом сильно сомневаюсь.

Едва войдя в кабинет, Ян убедился в правоте шефа. Телефон не замолкал, и на автоответчике собралось вызовов больше, чем на неделю, и это только в самом начале рабочего дня! Узнав, кем работает новоиспеченная звезда, чуть ли не каждый горожанин захотел вызвать его на дом, чтобы было чем похвастаться перед соседями. Этого поворота событий Ян явно не предвидел. Опять же не было никакой гарантии, что среди вызывающих не было тех, кто хотел лично его наказать, да так, чтобы другим точно было неповадно.

Надо было звонить шефу.

– Ну что? – спросил он, услышав в трубке голос Яна.

– Мне потребуется сопровождение. Дадите крепкого парня, а еще лучше двух?

– Без проблем. Выбирай любых.

– Спасибо.

– Удачной торговли.

Когда уставший Ян вошел после рабочего дня в любимое кафе, к нему подлетел официант.

– Простите, мы подумали, что вы, может быть, захотите поесть в отдельном кабинете? – спросил он.

– А у вас и такие есть? – удивился Ян.

– Нет, но для вас мы его быстро организуем. Если, конечно, вы хотите укрыться от назойливых глаз, – поспешил добавить он.

– Спасибо, но не стоит беспокоиться. Мой любимый столик свободен?

– Разумеется.

– Тогда я сяду там.

– Как вам угодно.

Точку в их разговоре поставил зазвонивший мобильник Яна. Звонил Тим.

– Привет, знаменитость, – сказал он. – С тебя причитается.

– Когда? – устало спросил Ян.

– Сегодня. Или… ты вообще как?

– Нормально. Устал только.

– Ну так ты как, в настроении?

– Конечно.

– Отлично. Приходи.

Разговаривая по телефону, Ян сел за стол.

– Что будете есть? – спросила подошедшая в следующее мгновение официантка. Милая барышня, на вид еще школьница.

– Что-нибудь, как обычно, – ответил Ян, но в следующее же мгновение передумал. – А вообще знаете что, принесите мне стейк с жареной картошкой.

– Какой стейк?

– На ваше усмотрение. Но без переплаты за понты.

– Понятно, – улыбнулась она.

– К стейку – бокал вина. Тоже на ваше усмотрение. А потом кофе и «наполеон». Можно 2 куска.

Официантка ушла, и Ян позвонил Раде.

– Привет, как дела? – спросил он.

– Ничего, а у тебя?

– Устал, как собака. Весь день работал обезьянкой пляжного фотографа.

– Я тоже весь день работала. От компьютера уже мозги пухнут.

– Хочешь немного проветриться?

– Еще не знаю.

– У моих друзей небольшой междусобойчик. Пойдем вместе. Они тебе понравятся.

– Хорошо.

– Где и когда встречаемся?

В указанное время Ян подъехал на такси к дому Рады. Это была довольно-таки милая многоэтажка в приличном, но не шибко дорогом районе города.

Попросив таксиста подождать, он вышел из машины и позвонил Раде.

– Я на месте, – сказал он.

– Выхожу.

Она вышла через пару минут. Джинсы, обычная, как у всех, куртка, черные сапожки на каблучках… Казалось бы, совершенно обыкновенная одежда, но на ней все сидело великолепно. По крайней мере, так показалось Яну.