Текст книги "Всех, кто купит эту книгу, ждет удача"

– Знаешь надежного специалиста по бальзамированию? – спросил Протагор.

– Найду.

– Пока что тело нужно сохранить. Желательно, без видимых следов бальзамирования.

Получив задание, Ахилл сделал пару звонков по телефону после чего сообщил:

– Распорядился. Гвардейцы уже отправились за нужными людьми.

– Мне потребуется кабинет.

– Уже выделен и оборудован.

– Показывай.

Кабинет был внушительным. Просторная, дорого обставленная приемная. Сам кабинет с жутко дорогим столом и подстать ему креслом. Столешницей служил сенсорный монитор из сверхпрочного пластика, так что на ней, отключив экран, при желании можно было бы даже выравнивать гвозди. В неактивном виде столешница выглядела, как красное дерево. На стене за столом висел портрет Аида, с которого тот по-отечески смотрел на посетителя. Во встроенном шкафу были сейф, полки с папками и буфет с дорогими напитками. К кабинету примыкала комната отдыха, или, проще говоря, спальня с огромной кроватью. Заглянув в шифоньер, Протагор обнаружил там несколько туник.

– Это если вы захотите переодеться, – пояснил Ахилл.

К спальне примыкала обложенная мрамором ванная комната. Плюс готовый выполнить любой приказ смышленый секретарь… Наверно, любой чиновник отдал бы все, чтобы заполучить такой кабинет с соответствующей ему должностью. Но Протагор не был чиновником. Когда он представил себя работающим в таком кабинете день за днем, год за годом, век за веком, ему стало тошно.

– Мы обустраивали кабинет, не зная ваших предпочтений. И если что, вы только скажите, – оценил по-своему набежавшую на лицо Протагора тень Ахилл.

– Все в порядке. Об этом можешь не беспокоиться.

– Какие будут распоряжения?

– Думаю, пора поговорить с нашедшим тело мальчишкой.

– Сейчас его приведут, – пообещал Ахилл и вышел из кабинета в приемную.

Парень появился минут через пять. На вид лет 14. Одет бедно. Глаза испуганные, но хитрые. Веки припухшие от слез. Следов побоев на лице не было.

– Садись, – пригласил его в кресло для посетителя Протагор.

– Я постаю, – ответил парень, боясь садиться в роскошное кожаное кресло.

– Сказал, садись, значит, садить, – прикрикнул на него Протагор.

Парень осторожно сел на самый край и втянул в плечи голову.

– Тебя как звать? – спросил Протагор.

– Константин.

– С тобой тут как, не сильно строго обошлись?

– Да нет, нормально, – ответил Константин, шмыгая носом.

– Кормили?

– Куда там! Спасибо, что не били.

– А было за что?

– Так если б били, только когда есть за что…

– С тобой не поспоришь.

Протагор нажал пальцем на иконку с надписью «секретарь».

– Слушаю, – услышал он голос Ахилла.

– Распорядись, чтобы парню принесли чай с бутербродами. Ты же будешь чай с бутербродами? – спросил Протагор у Константина.

– Спасибо, я не хочу.

– Я уже заказал.

– Тогда ладно, – ответил парень и покраснел, решив, что что-то сморозил не то.

– Меня сильно накажут? – спросил Константин, когда приятной наружности рабыня поставила перед ним на стол тарелку с бутербродами и чашку с чаем.

– А есть за что?

– Не знаю, – растерялся Константин.

– И я еще не знаю.

– Я ничего не делал.

– Ты нашел Сизифа?

– Я.

– Рассказывай, и не забывай есть.

– Как обычно на рассвете я принес ему завтрак. И нашел его уже таким. Больше я никого и ничего не видел. После этого я побежал звать стражу. И все, – сообщил Константин, не решаясь взять бутерброд.

– Ты говорил еще кому-нибудь об увиденном?

– Ну да. Я же не знал, что это секрет.

– А почему ты решил, что он мертв?

– А разве нет? – удивился Константин.

– Ты давно здесь?

– Третий месяц.

– И тебе еще не сказали, что здесь нельзя умереть?

– Нет. А что, правда?

– Ты ведь уже мертв. Куда еще?

– И то верно.

– Как я понимаю, ты не врач.

– Нет, конечно. Я даже школу еще не закончил. Попал под машину… – он грустно шмыгнул носом.

– То есть квалифицированное освидетельствование тела ты не проводил?

– Нет, конечно.

– И ты не знал, что здесь не умирают?

– Пока вы мне не сказали, не знал.

– Поэтому ты и решил, что он умер.

– Ну да. А разве нет?

– Решив так, ты побежал за помощью?

– Совершенно верно.

– Ну вот, мы вроде бы и разобрались.

– Что со мной будет?

– Немного побудешь здесь. Расскажешь журналистам все, как было на самом деле: что ты нашел его утром, решил, потому что не знал, что здесь не умирают, что он умер, поэтому так всем и рассказал.

– А он не умер?

– Он без сознания. В коме. Здесь нельзя умереть. Или ты забыл?

– Как-то трудно в это поверить.

– С векАми поверишь. Потом, когда на улицах наведут порядок, пойдешь домой. Ты – наш главный свидетель, и мы не хотим, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– И меня не накажут?

– За что? Ты все правильно сделал. А если не будешь врать и распространять сплетни, я добьюсь, чтобы тебя торжественно наградили.

– Что, правда?

– Ты мне не веришь?

– Верю.

– Тогда к чему такие вопросы?

– Простите. Просто все так неожиданно.

– Для всех неожиданно. А теперь давай ешь.

Осмелев, Константин набросился на бутерброды.

– Отведи нашего гостя в какую-нибудь приличную комнату для прислуги, – сказал Протагор Ахиллу, когда тарелка опустела. Надо отдать должное Константину, ему потребовалось совсем немного времени.

– Журналисты уже ждут, – сообщил Ахилл.

– Хорошо. Объяви им, что я иду.

Журналистов было человек 20. Они ждали в зале для пресс-конференций. Зал был декорирован в любимом Наместником и столь раздражающим традиционалистов европейском деловом стиле начала 21 века. Протагор не любил идеализирующих примитивный образ жизни предков традиционалистов. Он вполне справедливо считал, что раньше люди жили тем, что пасли овец, пахали на быках или иной скотине, пили воду из ручьев, ходили пешком или ездили на лошадях, страдали от глистов и умирали от болезней в раннем возрасте только потому, что у них не было альтернативы. Сегодня же надо быть полным идиотом, чтобы отказываться от благ и удобств цивилизации исключительно ради каких-нибудь умственных завихрений. Более того, традиционалисты тоскуют о прошлом только потому, что имеют о нем крайне идиллическое представление. И перенеси их судьба на пару веков назад в осаждаемый неприятелем город или на какую-нибудь стройку в качестве рабов, они бы запели совсем иные песни. В любом случае тосковать о прошлом можно лишь в том случае, если в настоящем ты – неудачник. А иначе с какой стати тебе тосковать?

– Здравствуйте, дамы и господа, – сказал Протагор, сев за уставленный микрофонами стол. – Надеюсь, вы благополучно добрались? Если у вас все готово, и камеры включены, предлагаю начать. Сначала я сделаю официальное заявление, а потом постараюсь ответить на ваши вопросы.

И так. Сегодня на рассвете приносящий еду Сизифу мальчишка обнаружил того не подающим признаков жизни. Будучи новичком и не зная еще, что здесь не умирают, он решил, что Сизиф мертв. О чем и сообщил сначала гвардейцам, а потом рассказал соседям и родственникам. По неизвестным пока причинам, – Протагор выделил интонацией слово «пока», – паника охватила город прежде, чем мы успели предварительно разобраться в ситуации и оповестить через вас о произошедшем население. В результате наша с вами встреча стала возможной только после того, как в городе был наведен достаточный для того, чтобы пригласить вас сюда, порядок. Сейчас Сизиф находится в коматозном состоянии под наблюдением дворцовых врачей. Как только они сообщат нам его диагноз, мы немедленно свяжемся с вами. Что же до беспорядков, то до выявления их причин и наведения порядка в городе объявляется чрезвычайное положение, в рамках которого вводится комендантский час и объявляется мобилизация всего трудоспособного населения с целью восстановления города и оказания помощи пострадавшим. Теперь задавайте вопросы.

– Хотите сказать, что Сизиф жив? – спросила грузная тетка во втором ряду.

– Конечно же, нет! Сизиф мертв, как и все мы. Живым, как я понимаю, тут не место.

– Вы прекрасно поняли, что я имею в виду, – огрызнулась она.

– Он мертв, а раз так, как он может умереть еще?

– Есть сведения, что вами был задержан и продолжает удерживаться под стражей нашедший Сизифа подросток. Так ли это? И если да, то почему? – спросил слегка голубоватый корреспондент с правительственного канала.

– Он был доставлен во дворец для дачи свидетельских показаний. Разумеется, мы оставили его во дворце на время беспорядков. Или нам надо было выставить его за дверь на растерзание толпы?

– Он арестован? – спросила девица с красными волосами. Наверняка из какой-нибудь оппозиционной газеты.

– А за что? Он только нашел тело и побежал за помощью. Он свободен, и если он захочет, вы сможете с ним пообщаться после пресс-конференции.

– А прочему он может не захотеть? – спросила эта же девица, явно намекая на то, что парню запретят общение с журналистами.

– Не знаю. Это его дело, общаться с вами или нет. Заставить его отвечать на ваши вопросы я не могу, препятствовать этому не собираюсь. Чем более полную правду будут знать люди из первоисточника, тем быстрее жизнь в городе вернется в привычное русло. По этой же причине, как только они освободятся, вы сможете побеседовать с доставившими во дворец Сизифа гвардейцами.

– Мы сможем увидеть Сизифа? – спросил похожий на сову седеющий мужчина.

– Это будет зависеть от вердикта врачей. Как только они разрешат, мы организуем вашу встречу.

– Скажите, вы не находите меры по наведению так называемого порядка излишне жестокими? – спросила красноволосая девица.

– Ваш вопрос не по адресу, так как не я командую гвардией. Поэтому я смогу ответить на него лишь как обычный гражданин или частное лицо, и мои слова ни в коем случае не стоит считать официальными. Так вот, как частное лицо я считаю, что охваченная паникой толпа – это такая же разрушительная стихия, как ураган, землетрясение или цунами, и силы правопорядка должны делать все возможное для наиболее скорейшего обуздания стихии, так как спутниками подобных беспорядков являются грабежи, изнасилования, вандализм и прочие подобные радости.

– А как вы, как гражданин, относитесь к тому, что гвардия бросила защищать туристов и богатеев, оставив бедняков на растерзание толпы? По-вашему, бедняки вообще не люди? – не унималась она.

– Разумеется, я был бы только рад, если бы для защиты каждого жителя города можно было бы выделить пару вооруженных гвардейцев. Но такого количества гвардейцев в городе нет. Поэтому гвардия защищает в первую очередь наиболее стратегически значимые объекты. И на первом месте по значимости у нас стоят места проживания и отдыха туристов, так как именно туризм является основой нашего процветания. На втором месте дворец и прилегающие кварталы, так как там сосредоточены наиболее значимые люди города и объекты и символы порядка и государственной власти. На третьем месте наиболее важные технические объекты, такие как электростанция или средства коммуникации. И так далее. И если бы вы действительно считали, что, прежде всего, нужно защищать малоимущих, вы бы, как минимум, попытались отказаться от охраны в их пользу. Насколько мне известно, ни вы, ни ваши коллеги не пытались отказаться от вооруженной охраны, поэтому давайте не будет ханжами с двойными стандартами и показной моралью. Опять же, справедливости ради надо сказать, что громящая все на своем пути толпа не свалилась нам на голову с неба. Она состояла из тех самых бедняков, которых мы якобы бросили на произвол судьбы. Богачей в этой толпе нет. Они все сидят дома, стараясь не мешать гвардейцам выполнять их работу. Бедняки же почему-то вместо того, чтобы, например, организоваться в отряды самообороны, бросились грабить, насиловать, громить и жечь дома соседей. Наверно, поэтому они и бедняки.

– Скажите, что вы от нас скрываете? – спросила, казалось, дремавшая до этого момента женщина средних лет.

Протагор ждал подобного вопроса. Улыбнувшись, он произнес:

– Не знаю, как вы, а я просто обожаю такие вопросы. Не думаю, что задавшая его дама настолько наивная, чтобы думать, что в ответ я тут же выложу все свои личные и государственные секреты. Если же я начну вас уверять, что я ничего не скрываю, и у меня вообще нет секретов, кто ж мне поверит.

Зал рассмеялся.

– А раз так, то этот вопрос был задан исключительно с целью подрыва моего авторитета. Подрывать же мой авторитет имеет смысл только в том случае, если истинной целью задавшей вопрос дамы является дальнейшая дестабилизация обстановки. Поэтому я отвечу вопросом на вопрос: Скажите, сударыня, почему вы стремитесь к возобновлению беспорядков? По-вашему люди натерпелись слишком мало горя? Или вас не устраивает государственная власть? Вас не устраивает воля Аида? Вы бросаете ему вызов?

Появление подобных вопросов и поистине сверхъестественная скорость распространения паники дают нам основание полагать, что за происшедшим с Сизифом стоит антиправительственный заговор, а само происшествие и последовавшие за ним беспорядки – организованный и заранее спланированный информационно-террористический акт. Поэтому, господа журналисты, я, надеясь на ваше понимание, настоятельно прошу вас доводить до населения только проверенную информацию, в достоверности которой вы не сомневаетесь, и воздержаться от распространения лживых слухов и сплетен. Так же я попрошу всех граждан сообщать о случаях распространения слухов. Тем более что это необходимо, прежде всего, для вашего благополучия и вашей же безопасности.

Еще вопросы есть?

Больше вопросов не было.

– С вами хотят поговорить доставившие во дворец тело гвардейцы, – сказал Ахилл, когда Протагор вернулся в свой кабинет.

– Что они хотят?

– Уточнить, что писать в отчете.

– Хорошо, зови.

– Их было трое. Обычные деревенские парни, не блещущие умом, но надежные.

– Чем могу быть полезен? – спросил Протагор после того, как они сели на диван в его кабинете.

– Мы хотели бы проконсультироваться по поводу отчета, – отрапортовал старший.

– Как я понимаю, вы были на дежурстве?

– Так точно! Патрулировали улицы.

– К вам обратился житель города. Он сообщил о найденном теле.

– И мы сразу же поспешили на место.

– Тело, как я понимаю, признаков жизни не подавало.

– Вы правы.

– И вы сообщили начальству.

– Ну да, мы не знали, что делать.

– Что было после этого?

– Нам приказали доставить его во дворец. Мы доставили.

– Нашедшего тело задержали вы?

– Нет, мы посчитали, что его не нужно задерживать. Только записали его имя и адрес.

– И при медицинском осмотре Сизифа вы не присутствовали.

– Не присутствовали. У входа во дворец у нас его забрали ваши люди.

– Вот так и пишите. Только пишите не тело, а так, как вы пишете, когда речь идет о тяжело раненом человеке. И если вас будут расспрашивать журналисты, так им все и сообщайте. Вы все правильно сделали.

Обрадованные тем, что их не собираются делать крайними, гвардейцы ушли.

Оставшись один, Протагор устало помассировал себе виски. После разговоров со всеми этими людьми он чувствовал себя разбитым. Несколько раз медленно глубоко вздохнув, он нажал на иконку «секретарь».

– Я вас слушаю.

– Зайди, пожалуйста.

Ахилл выглядел, как огурчик. Похоже, существование в таком режиме для него было нормой. Как высокое давление для глубоководной рыбы. Эмоционально глубоководная рыба… Наверно бы его разорвало, как глубоководную рыбу, выброшенную на берег, поживи он с недельку, как Протагор.

– У меня для тебя есть пара заданий, – сообщил Протагор. – Для начала распорядись, чтобы врачи написали, что Сизиф был отравлен чем-то вроде тетрадетоксина… я могу ошибаться в названии… Короче говоря, он каким-то образом был отравлен ядом, при помощи которого на Гаити людей превращают в зомби. Поэтому он и был похож на покойника. Каким образом произошло отравление, пока не известно. Состояние Сизифа остается стабильно тяжелым. Пусть этот вердикт как можно быстрее передадут в прессу. Это понятно?

– Какое второе задание?

– Снаряди надежных людей на поиски нового Сизифа. Такого, чтобы был внешне похожим на оригинал.

– Хотите подменить его двойником?

– Ну да. Сизиф умер. Да здравствует Сизиф. А пока новый Сизиф не будет найден, храни тело, как зеницу ока.

– Понял. Что еще?

– На сегодня все. Пойду, пожалуй, пройдусь.

– Сейчас только обеспечу вам охрану.

– Я не далеко, и тут вроде бы тихо.

– Все равно. Приказ Наместника. Я не могу его ослушаться. Да и вам не стоит.

– Думаешь, я сбегу?

– Добровольно нет. Но береженого, сами знаете… К тому же, вы теперь лицо государственное, а мы не знаем, стоит ли кто-то за беспорядками, или нет.

– Ладно, уговорил, обеспечивай охрану. Только пусть они сильно не достают.

– Не волнуйтесь, они будут, как тени.

Анаис не была красавицей. Рост чуть ниже среднего. Лицо милое, но не более. Волосы длинные, черные, заплетенные во множество тонких косичек. На конце каждой что-то вроде деревянной бусины неправильной формы. Тело стройное, чуть полнее, чем у моделей. Ноги длинные, стройные. Ступни и кисти рук красивые. Груди маленькие. Да и предсмертные 38 это далеко не 18. Несмотря на довольно-таки средние внешние данные она на протяжении многих веков продолжала оставаться одной из наиболее желанных гетер не только в городе, но и далеко за его пределами. Ей поклонялись, посвящали музыку и стихи, ее ваяли скульпторы и писали живописцы. И дело было даже не столько в тайных колдовских любовных штучках, которыми она владела в совершенстве, сколько в том, что рядом с ней, от одного только ее присутствия, любой мужчина чувствовал себя уверенно, спокойно и легко. Вроде бы ничего не делая для этого, она умудрялась исцелять душевные раны и отгонять любые дурные мысли. Популярность позволяла ей очень придирчиво относиться к выбору вхожих в ее дом мужчин. Этот выбор ограничивался далеко не только богатством и положением в обществе, и Протагор в тайне гордился тем, что всегда был желанным гостем в ее доме. Жила она в хоть и скромном по сравнению с соседскими, но довольно-таки роскошном, окруженном прекрасным садом, доме недалеко от дворца. Поговаривали, что этот дом подарил ей один из поклонников только за право поцеловать ей туфельку, ну да кто ж верит подобным слухам.

К ней, предварительно договорившись по телефону о встрече и приведя себя в порядок, и отправился Протагор в сопровождении эскорта из 4 гвардейцев после первого «рабочего дня».

– Я не один, – сказал он открывшей дверь рабыне, словно сопровождающие его гвардейцы были невидимыми.

– Я разберусь, – улыбнувшись, ответила она. – Госпожа ждет в синей спальне.

Анаис сидела, забравшись с ногами в кресло, и читала книгу. На ней было внешне простое, но стоившее целое состояние легкое платье и босоножки на высоких каблуках. Белья под платьем не было.

– Говорят, ты стал очень большим человеком, – сказала она, вставая, когда он вошел в комнату. – Мои поздравления.

– Надеюсь, это не надолго, – нисколько не лицемеря, ответил он.

– В этом весь ты. Проходи, располагайся.

После того, как он сел в свободное кресло, она вернулась в свое. Кресла стояли рядом.

– Выглядишь уставшим, – заметила она.

– Меня это все утомляет.

– Тогда может чаю? Он позволит тебе расслабиться и одновременно взбодрит.

– С удовольствием.

Анаис хлопнула в ладоши, и рабыня вкатила в комнату стол на колесах, на котором стояли чайные принадлежности: миниатюрный китайский чайник, подстать ему чашки, чаша справедливости, миниатюрный ковшик с дорогущим белым чаем и термос с горячей водой. Подкатив столик к креслам, рабыня вышла. Анаис принялась, ловко орудуя чайными принадлежностями, заваривать чай по древней китайской методике.

– Видела тебя по телевизору, – сказала она, разливая по чашкам практически не отличающийся по цвету от обычной воды чай.

– И как я тебе?

– Смотрелся, как прирожденный политик.

– Ты мне льстишь.

– Ничуть. Так что там с Сизифом?

– Пока что ничего не понятно.

– Он жив?

– Конечно же нет. Но и не мертвее всех других.

– А я уже, было, решила, что этот пройдоха вновь обманул богов.

– Я бы тебе посоветовал воздерживаться от подобных речей.

– Я же не на базаре с торговками разговариваю.

– Все равно. Сейчас начнется поиск виноватых…

– Подожди, – перебила она его, – ты что, пытаешься втюхать мне официальную версию?

– Извини, я не хотел оскорблять твой интеллект.

– Так значит все правда, и он действительно мертв?

– Не знаю. Все, что у нас есть – это мертвое тело. Но как это возможно?..

– Похоже, тебя это, скорее озадачивает, чем пугает.

– А смысл бояться? Это – первая смерть за всю известную нам историю царства Аида.

– Но ведь она может стать началом целой вереницы смертей.

– И что? Один раз мы уже умерли. И что изменилось?

– Думаешь, умерев здесь, мы вновь окажемся в подобном месте?

– Не знаю.

– Ты так спокойно об этом говоришь.

– Я привык жить в незнании. Поэтому легко обхожусь без общепринятых заблуждений.

После третьей чашки чая Протагор почувствовал приятное, расслабляющее тепло, как от хорошего коньяка, но только более приятное. После следующих двух чашек он уже чувствовал себя так, словно не было ни беспорядков, ни смерти Сизифа, ни тяжелого дня.

– Теперь, когда твои душа и разум стали свободны, можно перейти и к удовольствиям тела, – сказала Анаис, вставая с кресла. Протагор тоже встал.

Она сняла с него тунику и, взяв за руку, подвела к огромной, застеленной нежнейшим бельем, кровати. Когда он сел на кровать, она опустилась перед ним на пол и сняла с него сандалии.

– Ложись, – сказала она, снимая платье.

Протагор лег на спину. Анаис, сев на него верхом, начала медленно ласкать его тело своими косичками, заставляя стонать от удовольствия. Несмотря на былую усталость, его член вздыбился меньше, чем за минуту. Анаис вставила его себе в успевшую стать влажной вагину и принялась играть с ним вагинальными мышцами, с которыми управлялась так, как не всякая умелица умеет работать ртом. При этом она не преставала ласкать Протагора волосами, а он нежно гладил ее тело руками.

Через несколько минут он готов был кончить, но она, прекрасно чувствуя его тело, не давала ему это сделать, следя одновременно за тем, чтобы не спадало предоргазмное напряжение. Так продолжалось что-то около часа, и когда он уже не в силах был больше терпеть, она впилась своими губами в его рот и несколькими сильными движениями тела заставила Протагора кончить, и кончила сама. Раз в пятый или шестой. Кончая, Протагор почувствовал направленный вдоль позвоночника вверх взрыв энергии, и в его голове на какое-то время вспыхнуло солнце.

После этого Анаис легла рядом с ним, положив голову ему на плечо.

– То, что ты делаешь, необыкновенно, – прошептал ей на ухо Протагор. – С каждой нашей встречей я все больше убеждаюсь в том, что ты богиня, принявшая облик смертной.

– При жизни я была жрицей тайного культа Дионисия. Его основательница была настолько прекрасна, что в нее влюбился сам Дионисий. Он открыл ей, что овладение искусством любви способно сделать человека равным богам, а потом обучил ее всему, что для этого нужно. Решив, что такое искусство не должно пропасть, она организовала наш культ, и мы бережно храним, передавая по наследству, наше искусство.

– Думаю, ты постигла его в совершенстве.

– Это невозможно. Как и знание, это искусство напоминает воронку: и чем больше ты им владеешь, тем более бескрайним кажется то, чем можно еще овладеть. Спеть тебе колыбельную?

– Обожаю, как ты поешь.

Анаис чуть слышно запела на незнакомом Протагору языке. Песня была простой, но каждый звук проходил сквозь сознание и тело Протагора, заставляя их вибрировать в резонанс так, словно это они были инструментами, из которых Анаис извлекала звук. Через некоторое время сознание Протагора отделилось от тела и улетело вслед за звуком туда, где кроме него и Тишины не было ничего. Там не было даже времени. Только звук… только тишина… только блаженство…

На самом интересном месте зазвонил телефон.

– Извините, что беспокою, – услышал Протагор голос Ахилла, – но Наместник желает вас видеть немедленно.

– Что-то произошло?

– Это не телефонный разговор.

– Хорошо. Иду.

Протагор посмотрел на часы. Было без четверти два ночи. Выматерившись, он принялся торопливо одеваться.

Ахилл встречал его у входа во дворец.

– У нас ЧП. Пропало тело, – выпалил он, даже не поздоровавшись.

– Как?

– Кто-то усыпил охрану.

– Понятно.

– Тебя уже ввели в курс дела? – спросил Гермоген, когда Протагор с Ахиллом вошли в его кабинет.

– В общих чертах, – ответил Протагор.

– Что скажешь?

– Даже и не знаю.

– Что, никаких соображений?

– Думаю, – ответил после небольшой паузы Протагор, – что тело могли похитить с одной из трех целей: Самая безвредная и маловероятная – это похищение с целью сокрытия, то есть для того, чтобы тайно хранить его, как сувенир, или с какой-то культовой целью. Но это мало вероятно. Вторая возможная цель – демонстрация тела народу, в качестве доказательства нашего вранья. И третья – похищение с целью шантажа. В любом случае единственное приемлемое решение проблемы – демонстрация народу живого и невредимого Сизифа, так что нужно поспешить с его поисками.

– А тело?

– А что тело? Тело оно и есть тело. Они нам тело, а мы им Сизифа, живого и здорового. В принципе-то протащить сюда чье-то тело хоть и сложно, но возможно. Провозят же умельцы всякие безделушки.

– Как-то просто у тебя все получается.

– А жизнь достаточно простая вещь, если ее не усложнять почем зря.

– Ладно, что предлагаешь сделать сейчас?

– Ты уже начал поиски злоумышленников?

– Этим занимается лично Александр.

– Вот и отлично. А пока давайте отправляться спать. Полезного мы ничего сейчас не сделаем, а в свежую голову и мысли охотней идут.

Ахилл поднял Протагора, едва рассвело.

– Явился с повинной похититель, – сообщил он.

– И что он говорит? – спросил Протагор.

– Ничего. Сказал, что все расскажет только лично вам.

– Черт бы его побрал. Пока я буду одеваться, придумай кофе, да покрепче.

Одевшись и наскоро выпив чашку кофе, Протагор отправился в сопровождении Ахилла в комнату для допросов, где его ждал задержанный похититель. Протагор ожидал увидеть что-то вроде средневекового каземата с цепями и всякими приспособлениями для того, чтобы причинять людям боль, но комната для допроса оказалась точь-в-точь такой же, как в современных фильмах про полицию.

Прежде, чем войти внутрь, Протагор внимательно рассмотрел задержанного через прозрачное с одной стороны зеркало. На вид тому было около 30. Совершенно неброская внешность. Был он абсолютно спокоен и уверен в себе.

– Говорят, ты хотел меня видеть, – сказал Протагор, входя в комнату для допросов и садясь на свободный стул.

– Тебе все правильно сообщили, – ответил задержанный.

– Почему меня?

– Про тебя говорят, что ты мудрый человек. Наместник к тебе прислушивается. А раз так, то ты сможешь спасти многих, если мне удастся тебя убедить в своей правоте.

– Назови свое имя.

– Япет, сын Агенора. Служу… Точнее, служил стражником в личной охране Наместника.

– Даже так? Так что же тебя заставило предать своего господина?

– Я не считаю свой поступок предательством.

– Думаю, мало кто с тобой согласится.

– Поэтому я и пришел к тебе.

– Хорошо. Рассказывай.

– Несколько столетий назад, когда Наместник объявил христиан изменниками, на них была объявлена охота. Волею судьбы я принимал участие в карательной операции, и меня поразила та легкость, с какой эти люди принимали мучения и казнь. Разумеется, они страдали от боли, но страха, присущего большинству из нас страха я не в них не видел.

– Ничего удивительного. Многие фанатики с легкостью идут на мучения и истязают других. Для них невыносимы лишь смех, радость и простое человеческое счастье.

– Позволю себе с тобой не согласиться, но мы сейчас говорим не об этом. Я был настолько поражен их бесстрашием, что, когда в следующий раз я вышел на небольшую группу уцелевших христиан, я вместо того, чтобы их выдать, попросил их наставника объяснить мне, почему они столь бесстрашны. Видя, что я вопрошаю искренне, он рассказал мне об истинном боге и о том, что он испытывает нас, посылая страдания. И те из нас, кто справляется с испытанием, отправляются к нему на небо, где жизнь настолько прекрасна, что это невозможно и вообразить.

Я регулярно встречался с этими людьми, пока их не залили бетоном. Как я тогда думал, мне удалось спастись лишь чудом. Только теперь я понимаю, для какой миссии меня избрал господь. Долгие годы после этого я тайно служил своему богу, а несколько месяцев назад меня нашел через интернет Анонимный Наставник.

– Почему ты решил, что он тот, за кого себя выдает?

– Слышал бы ты, как он говорит о боге, ты бы тоже не усомнился в нем ни на минуту. Наставник сообщил мне, что время лживых богов подошло к концу. Что больше не дано им смущать людей своей ложью. Что уже грядет царство бога истинного, и спасутся те, кто в него поверит. Все остальные провалятся в геенну огненную вместе со своими лживыми богами. Когда я спросил, когда это случится, он ответил: «Вскоре после знамения, которое изменит все».

– Да? И что это за знамение? – спросил Протагор, заранее догадываясь, каким будет ответ.

– Знамением стало раскаяние и спасение Сизифа.

– Интересно.

– Несколько недель назад перед тем, как он собирался приступать к своему безрезультатному труду, Сизифу явился ангел господень. «Возлюби бога истинного и единого, покайся перед ним в грехах, отрекись от богов лживых, и будешь спасен», – сказал ангел. Послушал его Сизиф, и тогда ангел забрал его душу на небеса, оставив здесь лишь бренную оболочку.

– Ты так говоришь, как будто сам все это видел.

– Мне рассказал об этом наставник, а ему – тот самый ангел, что принес спасение Сизифу. Когда случилось чудо, и Сизиф обрел спасение, Наместник приказал скрыть от людей дающую шанс на спасение правду. Поэтому я с двумя верными рабами из дворца выкрал тело. Я передал его людям, чьи лица были закрыты масками. Подождал, пока рабы уедут достаточно далеко, чтобы быть в безопасности, и пришел сюда. Как сказал мне наставник, шанс на спасение должен быть у всех. Даже у Наместника, хотя вряд ли он им воспользуется.

– А что будет с телом?

– Уже скоро его покажут людям, как свидетельство чуда господня.

– С этим все ясно, но чего ты ждешь от меня?

– Если ты публично признаешься в творимой тобой лжи и покаешься перед единым богом, многие пойдут за тобой.

– Похоже, ты искренне в это веришь. Тем хуже для тебя. Дело в том, что… Не знаю, дурачил ли тебя твой наставник, или он, как и ты был одурачен кем-то другим, но только то, что ты называешь чудом, является обманом, изменой и попыткой государственного переворота.

– Зачем ты меня обманываешь?!

– Ты прав, мне нет смысла тебе врать, потому что ты вряд ли расскажешь что-нибудь кому-то еще. Поэтому я расскажу тебе то, что мы скрываем от общественности: Некто, мы пока еще не знаем всех фигурантов этого дела, пытается совершить государственный переворот. С этой целью злоумышленники похитили Сизифа и положили у скалы похожий на него труп, который контрабандой провезли в царство Аида. Провозят же сюда технические новинки и прочую ерунду. Затем, после обнаружения тела якобы сизифа злоумышленники организовали панику, под видом которой отряды боевиков пытались прорваться во дворец, чтобы свергнуть законное правительство. Так что тот несчастный, которого ты украл, далеко не Сизиф, а тем, кому ты его передал, глубоко наплевать на твоего бога. Им нужна власть.