Электронная библиотека » Валерий Шамбаров » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 15 апреля 2022, 10:45


Автор книги: Валерий Шамбаров


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 17.
За други своя!

Святой Сергий Радонежский благословляет великого князя Дмитрия на битву.

Художник А.К. Кившенко


Разгром Бегича потряс Орду. Впервые за все времена русские разнесли целую армию татар! Мамай старался подбодрить вернувшихся растрёпанных воинов. Собрал из них несколько отрядов и послал в набег всё туда же, на Рязанщину. Пусть хотя бы считают, что они расквитались. А Мамай понимал – он упустил время. Громить Русь надо было раньше. А теперь московский Дмитрий вон как усилил свои войска! Обычными карательными походами уже не обойдёшься. Русь надо было завоевать заново, как Батый. Пройтись по ней так, чтобы ещё сотню лет дрожала от ужаса.

На этот раз Мамай не стал спешить. К походу на Русь он готовился почти два года. Решил собрать такую огромную армию, чтобы действительно была как у Батыя. Призвал всех подвластных татар, набирал горцев Кавказа, армян и греков из черноморских городов. Его друзья-купцы не скупились, денег одалживали сколько угодно. Генуэзцы дали и свою пехоту, лучшую в мире. Их корабли подвозили и высаживали солдат – прекрасно вооружённых, великолепно обученных. Мамай не забыл и советы Ивана Вельяминова. Не спорить с Литвой за русские княжества, а действовать вместе. Обратился к Ягайле.

Тот был вне себя от радости. Дмитрий взял под защиту его православных братьев, отобрал у него несколько княжеств. А если ударить на него вместе с татарами, неужели устоит? После такой победы и литовцы зауважают молодого государя. Ягайло пересылался с Мамаем письмами, когда они выступят на Москву. Подготовка шла такая грандиозная, что скрыть её в тайне было невозможно. Но Мамай и не пытался её скрывать. Он собирал такое количество войск, чтобы сокрушить русских наверняка. Пусть заранее трясутся от страха.

На Русь приходили известия – надвигается что-то вообще невиданное. Встревожился Олег Рязанский. Для него-то получалось – со всех сторон беда! Татары, да ещё и литовцы пойдут на Москву, и снова через Рязанщину! Что от неё останется? Нет, Олег ещё не осознал, что старую вражду с москвичами пора отбросить, объединяться с ними. Он думал – как же уберечь собственное княжество? Посылал бояр в Орду и в Литву. Соглашался быть их союзником. Хотя кое-что Олег уже понял: в такой беде нельзя быть на стороне врагов. Тайно от них связался с Дмитрием Ивановичем, извещал его о замыслах Мамая и Ягайлы. Поклялся, что не присоединится к ним.

В Москву явились и послы от Мамая. А великого князя даже победа на Воже не возгордила, не вскружила ему голову. Он отвечал перед Богом за своих подданных и всегда считал – кровь дороже серебра. Послов он принял с почётом. Подтвердил, что признаёт власть Мамая и его хана. Готов заплатить дань. Нет, куда там! Мамаю этого было мало. Он требовал не такую дань, о которой договорился с Москвой, а «старую». Огромную, как платила Русь при Узбеке. Ещё и насчитал долги за все прошлые годы, когда в Орде шли междоусобицы. Согласиться – значило отдать всё до нитки, и всё равно останешься в долгах. Выколачивать их пришлют «лютых послов», они будут грабить народ, хватать людей на продажу. За долги надо будет уступить генуэзским и ордынским купцам монополии, о которых они мечтают.

Дмитрий и его бояре догадались – Мамай специально называет такие условия, чтобы их нельзя было выполнить. Ищет, к чему придраться, чтобы обрушиться войной. Великий князь отправил в Орду своего посла Захария Тютчева с богатыми подарками. Передал, что хану Москва подчиняется, дань – пожалуйста. Но такую, как договаривались с Мамаем. «Старую» – это уж слишком. И насчёт долгов, за что же платить? Вы нас бросили, не защищали, от Литвы нам пришлось самим отбиваться. Дмитрий Иванович изо всех сил старался всё-таки избежать схватки. Хотя бы отсрочить её. А дальше вдруг у татар опять что-то переменится…

Но государь уже почти наверняка знал: ни избежать, ни отсрочить не получится. Мамай собирал невиданную армию, израсходовал на это колоссальные деньги. И что же, распустит её без войны? Нет, он уже не передумает. Дмитрий Иванович не стал дожидаться, что ответят из Орды. Выслал на Дон «сторожи», отряды из лучших разведчиков. Приказал им расположиться на речке Тихой Сосне и следить за противником. А всем удельным князьям и ратникам велел собираться в Москве.

Надежды на междоусобицы в Орде всё-таки были. Как раз в это время хан Тохтамыш с сибирскими татарами победил нескольких мелких соперников, захватил Сарай. Но в боях его войско понесло потери. Он узнал, что на Дону собираются бесчисленные полчища, и перепугался. Выжидал – если двинутся на него, придётся бежать. Мамай рассудил, что его можно не опасаться, на такую армию он не полезет. Можно спокойно разделаться с русскими, а потом повернуть и на Тохтамыша.

Разведчики на Дону долгое время не давали о себе знать. Дмитрий Иванович обеспокоился и выслал вторую сторожу. Но по дороге витязи встретили одного из командиров первого отряда, Василия Тупика. Он вёз татарского «языка» – то есть пленного. Возвратился из Орды и Захарий Тютчев. Мамай бахвалился перед ним, какое у него несметное войско. Грозил, что скоро придёт в Москву. О мире он слышать не желал. Тютчев и пленный сообщили: ордынцы стоят на речке Воронеж. Ждут осени, когда должны подойти литовцы.

Государь с воеводами решили – надо идти навстречу врагам. Не позволить им соединиться. И попытаться разбить их по очереди. В августе 1380 года в Москву стали стекаться отряды. По жаре, поднимая пыль, шагала пехота. Грохотали копыта княжеских дружин. Воинские лагеря раскинулись по соседним лугам. На улицах и площадях встречались ратники из Ярославля, Вологды, Костромы, Владимира. В палатах государя мелькали его старые друзья – князья Белозёрские, Ростовские, Моложский. Оставалось дать команду, и вся эта масса выступит… может быть, на смерть, на муки, на раны. Легко ли было дать её, такую команду? Легко ли было шагнуть в неизвестность?

Ох как не хватало Дмитрию Ивановичу митрополита Алексия, его совета. И даже его заместителя Митяя не было на месте. В Византии друг католиков Андроник царствовал недолго. Турецкому султану совсем не понравилось, что новый император сговаривается против него с европейцами. Турки окружили Константинополь. Андроник сбежал к генуэзцам. На трон вернулся его отец Иоанн. Из патриархии выгнали священников, соглашавшихся предать Православную веру. Новые церковные вельможи искали поддержку в православных странах. И деньги тоже. Патриарх Макарий сам прислал приглашение Митяю приехать, чтобы поставить его в митрополиты. Но в Константинополь ездили долго – на год, а то и на два. Накануне решающей схватки Русь осталась вообще без митрополита.

Но был один человек, способный рассеять сомнения, облегчить душу. Святой Сергий Радонежский. Дмитрий Иванович велел седлать коней. Поскакал к нему, в Троицкий монастырь. Волновался, переживал. Поэтому встреча с батюшкой Сергием скомкалась. Вроде даже непонятно было, зачем приезжал. Дмитрий даже засобирался в обратный путь. Но батюшка понимал всё без слов. Остановил его, пригласил пообедать с монахами. Сели за простенькую еду. А за столом Сергий Радонежский вдруг ответил на так и не заданный князем вопрос: «При этой победе тебе ещё не носить мученический венец. Но многим без числа готовятся венцы вечной памяти».

Скромный, сугубо мирный монах сообщал – князь победит. Сам он останется жив. Но поляжет очень много его воинов. Батюшка Сергий стал расспрашивать Дмитрия – действительно ли нет надежды договориться миром? Может, ещё раз поклониться Мамаю, преподнести богатые подарки? Великий князь пояснил, что уже делал это, «но он ещё с большей гордостью возносится». Сергий Радонежский уже и сам понимал это. Кивнул: «Если так, то ждёт его конечное погубление».

А государь заметил среди монахов знакомые лица. Вспомнил их – два брянских боярина, Пересвет и Ослябя. Великолепные бойцы, поступившие на московскую службу. Оба были уже не молодыми. Чувствовали, приближается старость. Стали думать о своих грехах – они есть у всех людей. Решили их отмаливать. Отказались от своего боярского положения, ушли к батюшке Сергию, постриглись в монахи. Дмитрий был окрылён, что святой благословил его на битву. Как то даже неожиданно для себя самого попросил дать ему бывших бояр «от твоего монашеского полка».

Но Сергий Радонежский будто ждал необычную просьбу. Позвал Пересвета и Ослябю. Велел принести две схимы – это одежды самой высшей и самой строгой ступени монашества. Батюшка надел их на богатырей и произнёс: «Время вашей купли настало». Произнёс тихо и просто. Хотя от смысла можно было содрогнуться. Речь-то шла об искуплении души. О том, чтобы стать святыми, попасть в рай. А путь к этому показал Сам Христос. Через смерть для спасения других людей. Господь учил: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свои за други своя» (за друзей своих).

Вот и Дмитрий Иванович 20 августа приказал выступать «за други своя». Войск собралось столько, что одной дороги оказалось мало. Распределили по трём. Владимир Андреевич повёл часть полков на Серпухов, Дмитрий Иванович и белозёрские князья возглавили две колонны на Коломну. На Оке присоединились Тарусские, Оболенские князья, ратники из Мурома, Мещёры. С горсткой дружинников явился князь Фёдор Елецкий. Он считался подданным Литвы, а жил на границе степей. Но не испугался, что ему отомстят татары или Ягайло. Тоже решил встать за Русь. Вместе со своими, с братьями. Люди настолько воодушевились, что на битву отправились даже некоторые женщины. Дочка стародубского князя Дарья Андреевна переоделась в мужскую одежду, сбежала из дома и присоединилась к войску. Княжна Феодора Пужбольская отправилась на войну вместе со своим женихом, князем Василием.

К сожалению, не все были настроены, как они. Тверской Михаил нарушил клятву стоять против татар вместе. Он опять радостно возбудился. Против Орды и Литвы Дмитрию не выдержать! Вот и исполнятся мечты Михаила стать великим князем! А нижегородский Дмитрий-Фома и Борис Городецкий до недавнего времени были заодно с Москвой: и на Тверь вместе ходили, и на Камскую Булгарию, и с Арапшой воевали. Но они обиделись. В прошлый раз татары разоряли их владения, а великий князь не помог, воевал с Бегичем. Теперь пускай сражается без них. Послали к нему только суздальский полк, а сами с прочими полками и дружинами остались охранять собственные княжества.

Тем временем Дмитрий Иванович получил свежие донесения от разведки. Мамай собирался выйти к Оке 1 сентября. Назначил здесь встречу Ягайле и Олегу Рязанскому. Теперь стало ясно, какими дорогами пойдут неприятели. Государь приказал своим войскам из Серпухова и Коломны сходиться вместе возле Лопасни. Тут наладили переправы, перевозили воинов за Оку. Разведчики сообщили и о том, что у Мамая на удивление много пехоты. Великий князь решил, что и ему надо побольше пеших ратников. Отправил в Москву своего дядю, Тимофея Вельяминова. Приказал поторопить отставшие отряды. Набрать ещё дополнительно ополченцев.

Дальнейший путь лежал через земли Олега Рязанского. Вражда с рязанцами была сейчас совершенно ни к чему. Дмитрий Иванович направил войско по самой окраине их княжества. Строго-настрого запретил обижать жителей, брать у них хоть единый колосок или зёрнышко. Двинулись вперёд так, чтобы вклиниться между ордынцами и литовцами. Отрезать их друг от друга. А сам поход сближал воинов разных городов и княжеств. Роднил их между собой. Поднялись за общее дело. Да и судьба их ждала общая. Сражаться плечом к плечу. Вместе победить, спасти свою страну. Или вместе погибнуть. Так, как учил Христос, за други своя!

Именно поэтому битва с Мамаем стала настолько важной в нашей истории. Предки разделили Русь на разные княжества, дрались друг с другом, предавали – вот и попали под власть чужеземцев. А теперь люди объединились. Навстречу врагу шагали уже не москвичи, ярославцы, владимирцы, суздальцы, костромичи. Шли – русские. Те самые, кто первыми осознали, что они русские. Что Святая Русь – их общая Родина.

И чем дальше шли, тем больше их становилось. Вдали поднялись клубы пыли. Полки Дмитрия Ивановича начали было разворачиваться к бою. Но оказалось – свои. Пришли два новых подданных московского государя – литовские князья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. Андрей привёл свою полоцкую дружину, отряды из Пскова и Новгорода. Дмитрий – ратников из Брянска. Встретились, обнимались. Да, православные литовцы оказались более смелыми и более русскими, чем некоторые из русских. А возле самого Дона армию догнал Тимофей Вельяминов. Задание государя он выполнил, собрал пополнение пехоты.

Да и на Дону жило православное население. Здесь смешивались люди из разных древних народов, русские, татары. Говорили они по-русски и называли себя казаками. Драться они умели отлично. Жили во владениях Орды, нередко нанимались на службу к татарским ханам. Но вера-то была православной. Она и связывала казаков с Русью. В грозное время эта вера оказалась прочнее, чем собственная выгода, чем ханские или генуэзские деньги. Казаков было мало, их крошечные городки прятались в зарослях у реки. Но они встретили великого князя как дорогого гостя. Созывали свои отряды.

С каких-то неведомых времён казаки сберегли у себя несколько старинных святынь. Дмитрию Ивановичу они преподнесли икону Божьей Матери – её стали называть Донской. Как раз приближался праздник Рождества Пресвятой Богородицы, и государь счёл подарок добрым знаком. Велел закрепить икону на древке, как знамя. Пусть Она воодушевляет всех воинов. Но и Сергий Радонежский подбодрил Дмитрия Ивановича. С догнавшими пехотинцами прислал монаха. Он принёс от батюшки Сергия просфору (особый освящённый хлеб, на просфорах в церкви служат главную службу, Литургию). Принёс и записку святого: «Без всякого сомнения, государь, иди против них и не предаваясь страху. Твёрдо надейся, что поможет тебе Господь и Пресвятая Богородица».

А враги приближались. Две русских сторожи, находившиеся в степи, отступали перед татарами. В постоянных боях они поредели. Дмитрий Иванович направил третий отряд под командованием Семёна Мелика. Задание дал трудное. Поймать «языка» из больших татарских начальников. Удалые бойцы справились, выкрали вельможу прямо из ставки Мамая. За ними погнались сотни врагов, посылали вслед стрелы. Выкатились с разгона, увидели нашу рать и повернули назад. Теперь и ордынцы знали – русские уже на Дону. А пленный рассказал: Мамай совсем близко, у Кузьминой гати, сил у него «многое множество бесчисленное». Литовцы тоже недалеко, идут от Одоева.

В селении Чернова Дмитрий Иванович собрал воевод на совет. Спросил их мнение – переходить через Дон или встать за рекой? Не перейдёшь – неприятели смогут действовать так, как им удобно. Татары с литовцами соединятся вместе или зажмут с двух сторон. Если перейти, то Дон прикроет от Ягайлы. Но и самим будет невозможно отступить, сзади река. Первыми высказались братья Ольгердовичи: переходить. Тогда все будут знать – бежать некуда. Остаётся только сражаться насмерть. Но ведь отступать было уже невозможно. Слишком далеко оторвались от своих границ и крепостей. Конники ещё могли ускакать, а куда деваться пехоте? Её окружат и перебьют. Дмитрий Иванович согласился – да, надо переходить. Не для того сюда пришли, чтобы думать об отступлении.

Через Дон навели мосты. Рать двинулась через реку. Каждого предупредили: когда пройдёт последний человек, последняя телега, мосты будут разобраны… В общем-то говорили об этом на всякий случай, чтобы знали. Назад ходу всё равно не было. Берег был высокий, обрывистый. Если враги спихнут войско с обрыва, никакие мосты не выручат. А за Доном раскинулось широкое поле. Местные казаки называли его Куликовым. Почему? Кто знает! Так слышали от дедов, отцов, и сами привыкли.

Поле понравилась великому князю и его воеводам. С той стороны, откуда ждали врага, пространство было широкое, открытое. А ближе к реке оно становилось уже. Здесь поле разрезали овраги и речки – Непрядва, Смолка, Нижний Дубняк. Можно было развернуться так, чтобы эти овраги и речки прикрыли армию с флангов (с боков). В нескольких местах шелестели густые дубовые рощи. В них можно было укрыть резервы (запасные отряды).

Дмитрий Иванович распределил войска по нескольким полкам – в XIV веке на Руси так называли любые большие отряды. Были полки разных городов. Но и большие корпуса тоже называли полками. В каждый из них вошло по несколько городских полков. Войска развели и расставили на тех местах, где завтра начнётся битва. В это ещё не верилось. Но было уже ясно, она будет именно завтра. Как раз в праздник Рождества Божьей Матери. С армией были священники. Раскинули шатры походных храмов, служили праздничную вечернюю службу.

Дмитрий Иванович и Дмитрий Боброк, самый умелый его воевода, тоже помолились с воинами. Объезжали полки, проверяли. Направились в поле, ещё разок оценить местность. До расположения Мамая было всего 8–9 километров. В темноте весь горизонт отсвечивал кострами ордынского лагеря. Он шумел, как огромный многолюдный город. Боброк знал древние народные приметы. Высматривал всполохи на небе. Слушал землю, крики птиц и зверей. Его приметы подтверждали то же самое, о чем говорил святой Сергий. Русские одержат победу. Но она будет очень трудной, крови прольётся много. И вражеской, и нашей…


Пересвет и Ослябя. Художник В. М. Васнецов


Донская икона Пресвятой Богородицы


Глава 18.
На поле Куликовом

Утро на Куликовом поле.

Художник В. А. Бубнов


Настало утро 8 сентября 1380 года. А воины… не увидели друг друга. На землю лёг туман, необычайно густой. Сразу вспоминалось – вот так же было после битвы на Воже. Когда ждали-ждали, и разгромленного противника уже не оказалось. Но сейчас непроглядный туман навис перед битвой. Словно Сама Пресвятая Богородица в Её праздник закрыла людей своим Покровом. Оберегала их, давала ещё несколько часов пожить. Подышать, помолиться.

Полки в тумане стали выстраиваться чуть ли не на ощупь. Дмитрий Иванович со своими воеводами ещё накануне рассчитали, как будет действовать Мамай. Любимый приём ордынцев – обойти противника. Окружить, засыпать стрелами. А когда противник перемешается, дрогнет, побежит, тут и конец ему, будут гнать и рубить. Государь так расставил полки, чтобы обойти их было нельзя. В промежутке между речушками и оврагами, они прикрывали русских с обеих сторон.

На некоторое расстояние выдвинулся Передовой полк. Ему предстояло первым вступить в бой, и в его рядах были лучшие бойцы. Разведчики из сторожевых отрядов, отборные дружинники. Командовали ими боярин Андрей Серкизов – бывший татарский царевич, князья Семён Оболенский, Иван Тарусский. Под прикрытием Передового развернулся Большой полк, его возглавляли сам великий князь и боярин Тимофей Вельяминов. С флангов (то есть с боков) к нему примыкали полки Правой и Левой руки. Правой – государь поручил командовать литовскому князю Андрею Ольгердовичу, Левой – князю Василию Ярославскому и Фёдору Моложскому.

Но если неприятели проломят железную стену ратников, то обойдут всё войско, навалятся с нескольких сторон и сомнут. Допускать это было нельзя. Дмитрий Иванович и его воеводы заранее прикинули – где Мамай будет прорывать строй? Где он нанесёт главный удар? На правую или на левую оконечности русской рати? Получалось, что на левую. Там участок поля был удобнее для массированной атаки. Поэтому позади полка Левой руки поставили ещё один – Запасной, им командовал литовец Дмитрий Ольгердович. И там же, слева, шелестела листвой роща. В ней укрылся Засадный полк из лучших конных дружин. Возглавить его государь приказал брату Владимиру Андреевичу и Боброку-Волынцу.

Только через несколько часов ветерок стал рассеивать туман. Проглянуло солнце. Заиграло на русских знамёнах. Они как раз и предназначались, чтобы каждый боец в схватке видел знамя своего полка или отряда. Знал – там его командиры, надо стягиваться туда. Поэтому знамя так и называлось – стяг. На стяге Дмитрия Ивановича был изображён Лик Христа, у других князей – Пресвятая Богородица, разные святые. Знамёна и освящали точно так же, как иконы. Посмотрит на них ратник в пылу сражения. Перекрестится хотя бы мысленно, попросит помощи. Солнечные лучи засверкали и на кольчугах, шлемах, наконечниках копий. На щитах и алых плащах витязей. Да, вид был великолепный. Наступал воинский праздник. Тот самый праздник, когда Бог дарит возможность совершить подвиг. И если умереть, то за веру православную, за Русь Святую, за други своя – и за это откроется светлая дорога в рай.

А на склоны отдалённых холмов стала наползать будто чёрная туча. Это были враги. Зоркие глаза наблюдателей различили суету на самом высоком холме. Там появились пёстрые пятнышки. Догадывались, это ставят шатры. Там усядется Мамай – смотреть и приказывать. Но чёрная туча выливалась и выливалась из-за горизонта. Увеличивалась, заполняя огромное поле. Да, Мамай собрал огромнейшую рать, тысяч 200. Генуэзская пехота вышагивала стройными шеренгами, как на параде. Красуясь блеском шлемов и панцирей, накатывались волны ордынской конницы. Наших воинов было раза в 3 меньше, тысяч 60 или 70. Хотя для Руси такое количество тоже было невиданным. Такие армии собирались только в древние времена. Последний раз на Калке, когда сражались по отдельности и получили разгром. Сейчас вышли вместе, все за одно.

Пока два войска сближались, великий князь успел обскакать полки. Старался вдохновить, ободрить их. Говорил: «Если Бог за нас, то кто против нас?» А потом Дмитрий Иванович сделал так, как не делал ни один государь до него. Соскочил с коня и начал переодеваться. Свои богато украшенные доспехи и плащ велел надеть боярину Михаилу Бренку. Он был такого же телосложения, как великий князь, немножко похож на него. Дмитрий поставил его на своё место, под собственным знаменем. А себе приказал принести оружие и кольчугу простого ратника.

Почему он так поступил? Потому что представлял – битва предстоит грандиозная, слишком жаркая. Когда она начнётся, великий князь больше ничего не сможет изменить. Но все приказы он уже отдал. Воеводы знают, как надо действовать. Дальше они сами должны справляться. А Дмитрий Иванович чувствовал и свою огромную ответственность. Он позвал сюда людей. Считал, что должен разделить их опасности и страдания. Государь отказывался от своего особого положения, от личной славы. Становился одним из многих рядовых воинов. Не ему должны служить – а он вместе со всеми служил родной стране, людям, Богу. Дмитрий Иванович встал в общий строй в Передовом полку. Там, где будет тяжелее всего.

Расстояние между армиями становилось всё меньше. Уже видны были лица противников. Два войска невольно остановились. Но в повисшей тишине неожиданно вылетел вперёд могучий татарин на коне. Выкрикивал оскорбления. Звал кого-нибудь помериться силами один на один. Некоторые русские князья и дружинники узнали его, другие о нём слышали. Это был мурза Челубей. Знаменитый воин, его считали непобедимым. Сколько раз он сражался на поединках и всегда выигрывал. Выйти против Челубея никто не осмеливался. Сам голову потеряешь – ещё полбеды. Но ведь осрамишь всё наше войско. Порадуешь врагов.

И всё-таки доброволец нашёлся. Строй расступился, и тихо выехал монах. Пересвет. Вместо панциря – чёрная схима. Вместо злых ругательств спокойствие и молчание. Только губы шевелились, нашёптывая молитву. Противники опустили тяжёлые копья, дали разгон лошадям. Пересвет тоже был непревзойдённым бойцом. Остриё он нацелил метко. Но знал, что Челубей может увернуться или защититься. Пересвет специально поманил врага, сам открылся для удара. Татарин вместо защиты рванулся вперёд. Оба пронзили друг друга, упали мёртвыми.

Это стало общим сигналом. Сшиблись две стены, с воем, грохотом. Генуэзская пехота, как она обычно делала, превратилась в живую крепость, закрывшись большими щитами, ощетинившись копьями. Полила русских из арбалетов. Их стрелы (их называют «болты») прошибали насквозь щиты и кольчуги. Но Передовой полк не дал себя расстрелять. Рванул вперёд, вломился в крепость из щитов, пошла рубка мечами, топорами. Справа и слева от генуэзцев на русских навалились другие массы мамаева воинства.

Первые ряды дрались лицом к лицу, следующие уже на телах убитых и раненых. Нажимали на врагов, подпирали своих. Рубились плечом к плечу, а погибали порознь. Кто уследит в месиве, когда упал твой друг, брат, сосед? Сразила ли его сабля, копье? Или свалился раненым и затоптали кони? Об умирающих знал лишь один человек, хотя он находился очень далеко. Батюшка Сергий Радонежский в это время молился с монахами в своём монастыре. Но Бог открыл ему, он мысленно увидел страшную битву. Начал называть людей, чьи души встречали ангелы на Небесах.

Сражение клокотало по всему полю. Передовой полк принял на себя первый, самый страшный удар. Но от него мало что осталось. Уцелевшие ратники откатились к Большому полку. Соединились с ним и снова бились. Ордынские начальники злились. Татарская конница всегда старалась избежать вот такого боя, лоб в лоб. У Мамая было гораздо больше войск. Но использовать это не получалось. Драться могли только те, кто находился перед русскими. Они встали так, что не обойдёшь их, не окружишь. Ордынские командиры подгоняли воинов – нажать ещё сильнее! Прорвать стену русских полков. Вот тогда можно будет обойти, развернуться в полную силу.

А положение на разных участках оказалось не одинаковым. Полк Правой руки побеждал. Несколько раз отбрасывал врагов. Но Дмитрий Иванович не зря назначил командовать им опытнейшего Андрея Ольгердовича. Он запрещал преследовать отступающих татар. Требовал стоять на месте. Как раз из-за того, чтобы не разорвалась связь с Большим полком. Чтобы не появилась дыра в общей стене.

А вот Большому полку приходилось очень туго. Его долбили непрерывными атаками, витязи погибали, их ряды слабели. Ордынцы поняли это. Подтянули свежий кулак конницы. С воем рванулись и пропихнулись прямо к знамени великого князя. Считали, что там и сам Дмитрий Иванович. В свирепой сече полегли дружинники государя. Свалился, истекая кровью, боярин Миша Бренок в государевых доспехах. Татары подрубили древко знамени, оно упало. Но у русских это не вызвало ужаса, паники. Наоборот, упавшее знамя будто позвало их на выручку. Они взорвались яростью, кинулись с разных сторон на прорвавшихся татар, искрошили и вышвырнули их. Знамя с иконой Христа снова поднялось над полем…

Но хуже всего было полку Левой руки. Дмитрий Иванович и его воеводы угадали. Именно здесь Мамай наметил проломить русский строй. Передвинул сюда лучшие войска, посылал подкрепления. Здесь росла гора мёртвых тел. А боеспособных русских ратников оставалось всё меньше. Они изнемогали от усталости. Поредевший строй полка стал прогибаться, пятиться. Ордынцы заметили это, бросили в атаку свежие силы.

Но ведь и Дмитрий Иванович это предусмотрел. Сзади изготовился Запасной полк. А в соседней роще ждал Засадный полк. Каково было ему смотреть на гибель товарищей? Мимо рощи тянулись в тыл раненые, оглушённые. Князь Владимир нетерпеливо хватался за рукоять меча. Чего ждём, когда всех наших перебьют? Но опытнейший воевода Боброк сдерживал его. Нет, надо ещё выждать… Он знал: самый выгодный момент для удара – последний. Пускай неприятели расслабятся. Пусть почувствуют, что они уже победили. Вот тут и ошеломить, обрушиться внезапно!

Наконец, остатки полка Левой руки не выдержали. Покатились назад – мимо спрятавшихся в засаде дружин. За ними хлынули враги. Ликовали, орали. В русской железной стене образовалась дыра! Самое трудное позади! Теперь окружать, громить! Лавина ордынцев безоглядно гналась за отступающими – рубить и добивать. Мчалась мимо засады… Боброк кивнул: «Теперь пора, княже!»

Запели боевые трубы. Затрепетали на ветру развёрнутые стяги. Полк отборной конницы вылетел из леса. Вонзился сбоку в сплошную массу неприятелей, расшвыривая её. Ордынцы ошалели, заметались. Не понимали, что происходит. Они ведь уже почти победили – и вдруг… Другие русские командиры услышали трубы Владимира Андреевича. Навстречу прорвавшимся татарам уже выдвигался Запасной полк. Принял в свои ряды уцелевших воинов полка Левой руки и бросился в контратаку.

Потрёпанный Большой полк напрягся из последних сил – и тоже пошёл вперёд. Андрей Ольгердович больше не останавливал полк Правой руки. Наоборот, командовал: бей, громи! А конница Владимира Андреевича, будто единый стальной меч, врубалась всё глубже в полчища ордынцев. Среди них раздавались вопли: русские сзади! К ним подошла новая армия! Они нас обманули!

К Мамаю скакали гонцы с разных концов поля. Но сообщали одно и то же: его подчиненные отступают, бегут! Властитель послал в битву резервы. Их возглавил сам хан Мухаммед Булак. Ему было всего 18 лет, и настоящей власти у него никогда не было, правил за него Мамай. Однако теперь он решил – пускай хан на коне воодушевит своих воинов. Хотя сам он растерялся. Происходило что-то непонятное! Совершенно необъяснимое, сверхъестественное! Ведь у него была бесчисленная армия! Она должна была захлестнуть русских, как море. Но его море разбилось о несокрушимые скалы! И катится назад!

Появление хана со свежими отрядами тоже не помогло. Русские сшибали эти отряды. Приближались к холму, где находился Мамай. Он приказал построить линию обороны из телег обоза. Но уже и сам чувствовал – всё пропало. А рисковать жизнью он не желал. Слуги начали сворачивать шатры, подвели к повелителю коня. Татарские воины заметили – Мамай уносит ноги. Это подхлестнуло тех, кто ещё пытался драться. Тут уж во вражеской армии рухнул всякий порядок. Побежали кто во что горазд. Где-то в мешанине смерть настигла и Мухаммед Булака. Татары удирали в таком ужасе, что даже не заметили, где и как погиб их хан.

В летописях эту битву не случайно назвали «Мамаево побоище». Потому что ордынцам устроили именно побоище. У Засадного и Запасного полков кони были ещё свежими, не уставшими. Они гнались и рубили врагов 40 километров. Но Владимир Андреевич поручил командовать помощникам, а сам вернулся. Он очень волновался – что с братом? Ведь государь уходил в Передовой полк. Там полегло большинство воинов. А приближалась ночь. Если Дмитрий истекает кровью, как найдёшь его в темноте? Владимир велел трубить в трубы, собирал к себе людей. Расспрашивал их, обещал награду за любые сведения о брате.

Некоторые видели, как великий князь рубился в самом начале сражения. Как у него ранили коня, и он пересел на другого. Потом отбивался сразу от четверых татар. Видели, как он брёл пешком, шатался от ран. Дмитрия Ивановича искали. Осматривали груды мёртвых тел, наваленных по полю. Государя обнаружили на опушке рощицы под срубленной берёзкой. Кто-то помог дойти и подрубил деревце, замаскировал его ветками. Великий князь был без сознания, доспехи в дырах и вмятинах. Брата он поначалу не узнавал. А Владимир, захлёбываясь слезами, сообщил ему: «Наша победа!»


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации