Текст книги "Культурология. История мировой и отечественной культуры"

Уважение к слову было присуще арабской культуре уже в доисламский период. В устной народной традиции сохранились протяжные стихи-песни кочевников-бедуинов. Не случайно, что и Коран, священная книга мусульман, также написан в стихотворной форме. С другой стороны, создание Корана породило новый импульс для поэтического творчества. Искусство рифмования становится в городах придворным ремеслом. Благодаря такому отношению, а также созданию в VIII–IX вв. арабской грамматики, удалось, в течение VIII–X вв. записать многие произведения устной доисламской поэзии. В IX в. были составлены два сборника «Хамаса» («Песни доблести»), включившие более 500 стихотворений доисламских поэтов. В Х в. писатель, музыкант, ученый Абу-ль-Фарадж Аль-Исфахани собрал многотомную антологию «Китаб аль-Агани» («Книга песен»), где к произведениям поэтов прилагались также биографические сведения о них, а также об исполнителях-музыкантах.

Тем не менее, о личностях поэтов той поры дошло мало сведений. Дело не только в прошедших с тех пор веках. При всем восхищении поэзией считалось, что вдохновение внушается шайтанами: подслушав разговоры ангелов, они передают их поэтам, которым остается это уловить и записать, с той или иной степенью мастерства. В конце концов и Коран был сообщен пророку архангелом.

Более или менее достоверные сведения сохранились о таких поэтах раннеисламского периода, как Абу Нувас, Аль-Мутанабби, в большей степени известно о жизни великого поэта рубежа Х–XI вв. Абу-ль-Ала аль Маари (973–1057/8) из Сирии. Его творчество, представляющее синтез всей предшествующей арабо-мусульманской поэзии, долгое время служило образцом для всего Востока, целую поэму о нем написал классик армянской поэзии Аветик Исаакян. В четырехлетнем возрасте Аль Маари, заболев оспой, ослеп, но все же сумел изучить Коран, древнюю и современную ему поэзию. Он знал юриспруденцию, греческую философию, математику, астрономию, путешествовал с караванами купцов. В лирических книгах «Обязательность необязательного», «Послание о прошении», «Послание об ангелах» он с горечью писал о краткости жизни, которая при этом полна зла и страданий.

Начиная с Х в. в течение пяти веков складывался знаменитый сборник народных сказок «Тысяча и одна ночь». Столько ночей, ублажая своего владыку, красавица Шехерезада рассказывала ему арабские, персидские, индийские, греческие волшебные истории, перенося их сюжеты в арабскую среду. Из этого сборника мы узнаем о волшебной лампе Алладина, свирепых джиннах и людях, сумевших их перехитрить, о Синдбадемореходе, Али-бабе и сорока разбойниках, султанах, купцах, бедуинах.

«Тысяча и одна ночь» не просто увлекательна, ей присущ еще простоватый, подлинно народный юмор, который является одной из изюминок арабской литературы вообще. Непревзойденный образец в этом плане – рассказы о хитроумном ходже (молле) Насреддине, которого считают именно своим буквально все народы Востока.

Халифы и султаны действительно оказывали покровительство поэтам и ученым, прежде всего из соображений престижа и прославления собственной персоны – ведь прекрасные стихи сразу становились достоянием базара – центра культурной жизни того времени. Придворным поэтом был перс, писавший на арабском языке, Абулькасим Фирдоуси (934–1034). В своей эпопее «Шах-намэ» («Книга царей») он воспевал деяния царей, но таким образом, что в центре героических событий оказывается Рустам, выходец из народа. Ему же принадлежит «Речь в защиту разума»:

 
«Пусть разум твои наполняет дела
И душу твою не допустит до зла…
Какую б науку твой ум не постиг,
Покоя в ученье не знай ни на миг.
Но ветви увидев, поймешь все равно,
Что знанью до корня дойти не дано».
 

Вершиной арабской поэзии считается творчество другого великого перса, Омара Хайама (1048–1122), поэта-философа и ученого. Его знаменитые рубаи воспевают жизнь, любовь, добрую пирушку с друзьями:

 
«Нежным женским лицом и зеленой травой
Буду я наслаждаться, покуда живой
Пил вино, пью вино и, наверное, буду
Пить вино до минуты своей роковой»
 

Он же пишет:

 
«Чтоб мудро жизнь прожить – знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала.
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало».
 

Темы жизни и смерти, любви и страданий проходят через все творчество Джами (1414–1492), как бы доводящего до логического завершения линию его предшественников:

 
«В огне страстей я сердце сжег
Искал я тщетно, сердце не берег».
 

Арабская поэзия, глубоко философская по своему настрою, как правило, сочетается с музыкой. Странствующие певцы доносили стихи до самых окраин восточного мира, сопровождая их музыкой, в характерной для Востока надрывной манере. Даже Суллы Корана читаются нараспев, в такой же манере. Арабская музыка обогатила мир такими инструментами, как дарабукка, кеманча, даф, уд, рабаб, замар. Строгие правила Корана, запрещая любые вольности, вместе с исключительными сложностями, создавали и огромные творческие стимулы для исполнителей – музыкантов, певцов, танцоров.

Коран запрещал изображения людей и святых, даже животных, поэтому в арабской культуре отсутствуют живопись и скульптура в обычном понимании. Живописное мастерство проявлялось в основном в области орнамента. Знаменитая арабская вязь, арабеска, построенная по принципу бесконечного повторения затейливых узоров, украшает книжные миниатюры, стены и полы мечетей. Простор для творческого воображения давало также ковроткачество. Здесь мастер проявлял себя не только в технике, но и в подборе цветов, красок, который при этом обязательно рассудочен и подчинен исламской символике.

Значительного развития достигла архитектура. Простой люд в арабском мире жил в глинобитных хижинах, а вот мечети являются подлинными произведениями искусства. Храм Кааба со знаменитым черным камнем (вероятно, метеоритного происхождения) в нише был святилищем уже в доисламский период и, в некотором смысле, ислам присвоил его. Однако уже в VII в., при жизни пророка, были возведены такие известные сооружения, как мечеть Амра в Фустате, соборная мечеть в Куфе, храм «Купол скалы» в Дамаске (Сирия), мечети в Багдаде, Каире. За пределами собственно арабского мира всемирную известность приобрели памятники исламской архитектуры в Средней Азии – Бухаре и Самарканде, особенно площадь ЭльРегистан (XV–XVII вв.) с ансамблем трех медресе с богатейшим мозаичным и резным керамическим и мраморным полом, мавзолей Тадж-Махал (XVII в.) в Индии.

Ислам послужил серьезным стимулом для развития философии, хотя бы для толкования его положений. Такую задачу ставил перед собой возникший в IX в. суфизм, мистико-аскетическое течение внутри ислама. Переплетая в себе положения зороастризма, мистической каббалы, неоплатонизма, он был направлен на постижение Аллаха. Полемизируя с ортодоксальной мусульманской философией, суфизм доказывал, что божество порождает мир путем эманации (излияния – термин из неоплатонизма), а цель человеческой жизни – полное растворение в божестве, чему особенно способствуют философия и искусство. Значительный импульс получила в исламском мире античная философия, преследуемая в средневековой Европе как языческая. Достаточно сказать, что многие произведения античных авторов уцелели, часто в единственном экземпляре, в арабских свитках и вернулись в Европу уже в обратных переводах. Время «Арабского Возрождения» (IX–XIII вв.) наступило гораздо раньше, чем в Европе. В ту пору было популярно изречение, приписываемое Мухаммеду: «Чернила философов значительно важней, чем кровь мучеников».

Знаменитый философ и медик XI в. Ибн-Сина (Авиценна), «Владыка наук», советник целого ряда правителей Востока, сумел систематизировать все современные ему философские и научные знания. Огромное значение он придавал образованию, посвятив ему «Книгу о душе», «Книгу знаний», «Книгу указаний и наставлений». Путь к всеобщему воспитанию и развитию Ибн-сина видел в средствах философии, поэзии, музыки. В самой организации знания он поощрял дух свободного, открытого, здорового соревнования. Весомый вклад внес другой хорошо известный Европе мыслитель, арабо-испанский философ Ибн-Рушд (Аверроэс, 1126–1198). Большинство его трудов – имеющие самостоятельную ценность комментарии к Аристотелю. В своей «Системе доказательств» Ибн-Рушд утверждал, что истина постигается не теологами, а учеными, так как только они опираются на доказательства. Аверроэс отвергал чудеса, индивидуальное бессмертие, доказывал извечность мира.

Вообще традиция возвышения науки вовсе не была подавлена строгими требованиями ислама. Уже в Х в. ученый-энциклопедист Абу-аль-Кинди (801–973), ставя науку и философию выше религии, требовал в процессе воспитания формировать не мусульманский фанатизм, а высокий интеллект. Огромное значение образования подчеркивал крупнейший философ Востока Аль-Газали (1056–1111), посвятив четырехтомное сочинение «Воскрешение наук о вере» развитию способностей с детского возраста, приемам наблюдений за детьми, их творческому развитию, включая физические упражнения и бытовую культуру. Стержнем образования он считал нравственное воспитание. Проблемы образования и воспитания – важнейшие в 150 трактатах иранского философа Насирэддина Туси (1202–1273), включая «Книгу мудрости» и «Обучение мудрости». Знание – то снадобье, которым человек пользуется всю жизнь. Абдурахман Ибн-Халдун, развивающий ученье Аристотеля, доказывал, что человек реализует себя в отношениях с другими людьми, а упорядочить их помогает разум на основе опыта – «того, чему учит время». Он призывал не форсировать обучение тому, что непонятно в детском возрасте, включая Коран.

Центрами образования и науки в арабском мире стали Багдад, Басра, Куфа. В Багдаде был создан «Дом науки» – своеобразное объединение обсерватории, академии, библиотеки и коллегии переводчиков. Уже в Х в. появились средние и высшие мусульманские школы, медресе (обычно при мечетях), где преподавание велось на арабском и персидском языках. Именно в арабской системе образования возникли первые «тесты» – с выбором одного ответа из нескольких предложенных. Крупным культурным центром исламского мира была при владычестве мавров Испания, где наука и образование достигли наивысшего расцвета при Абдурахмане III (912–961) и его преемнике Халеме II (961–976). В учебных заведениях Севильи, Саламанки, Кордобы, Гранады, Толедо учились и женщины, преподавали представители различных национальностей и даже вероисповеданий. При арабах в Гранаде впервые в средневековой Европе появились туалеты и бани, именно арабы (приученные к этому намазом) научили европейцев мыть руки перед едой. Привычка часто мыть руки долго еще считалась в Европе подозрительной: в той же Испании после изгнания евреев и мусульман она служила поводом для доносов. Характерно, что в свой христианский период именно Испания стала оплотом инквизиции.

Значительные успехи были достигнуты в науке. Абул-Вафа в Х в. составил тригонометрические таблицы и формулы, а Омар Хайям (тот самый) написал «Алгебру» («Аль-джебр»), в которой исследовались уравнения до третьей степени и иррациональные числа. Он же ввел в 1079 г. календарь более точный, чем современный грегорианский. Значительные труды в области математики и оптики создал египтянин Ибн-аль-Хайям.

Наивысшего в мире уровня достигла медицина, особенно благодаря Авиценне (Ибн-Сине), обобщившему в своем «Каноне врачебной науки» опыт греческих, римских, персидских, среднеазиатских, индийских врачей. Багдадский хирург Абу Бакар Мухаммед ар Рази дал классическое описание кори и оспы, боролся с нею путем прививок. Сирийская семья Бахтишо дала семь поколений знаменитых врачей.

Солидные труды, не уступающие греческим, были написаны в области истории. Уже позже, в XIII–XIV вв., когда фанатичные мусульмане начали гонения на науку, сжигая книги даже по математике, лишь история по-прежнему пользовалась почетом.

Опасные и разрушительные трансформации начались в XIV–XV вв., знаменуя конец арабского Возрождения. Серьезные проблемы связаны с исламским фанатизмом в сегодняшнем мире. В бывших центрах мусульманской учености, Багдаде (столице современного Ирака) и Тегеране (столице современного Ирана) стало набирать силу движение исламского фундаментализма. Требуя «возврата к основам» (фундаменту), оно включает сюда отказ от светского образования, права, светских форм общения и привычек (вплоть до телевидения), запрет на светскую форму одежды. Наиболее радикальные «фундаменталисты» открыто призывают к убийствам «неверных», массовому террору. Весь мир потрясла атака террористов, со множеством жертв, на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, захват чеченскими террористами, также с тяжелыми последствиями, развлекательного центра в Москве в октябре 2002 года. Более 10 лет вынужден скрываться от религиозных фанатиков индийский писатель Салман Рушди – его книга «Сатанинские стихи» была сочтена оскорбительной для ислама рядом его вождей, которые открыто пообещали за голову писателя миллион долларов. Погромы с жертвами начались в 2002 году в Нигерии, готовящейся провести конкурс «Мисс Мира», когда местная газета высказала мысль, что таких красавиц даже Мухаммед согласился бы взять себе в жены.

Карта исламского фундаментализма особенно цинично разыгрывается политиками там, где низок образовательный, общекультурный уровень населения. Так, плодами «революции», свергшей в 70-гг. ХХ в. иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, воспользовались религиозные мракобесы во главе со срочно вернувшимся в страну аятоллой Хомейни. Установив на долгие годы жесточайший режим, они еще и ввергли Иран в истощившую ее, бессмысленную семилетнюю войну с соседним Ираком. Ирак, в свою очередь, через несколько лет начал военную агрессию против другого своего соседа, столь же исламского Кувейта, с целью захвата его нефтяных месторождений.

Не ставя задачей специальный анализ этого вопроса, следует заметить, однако, прямую связь роста «фундаментализма», угрожающего всему миру, а также образу ислама и его подлинно культурным традициям, с плачевным экономическим состоянием и неизбежно сопутствующими ему тоталитарными режимами. Не случайно Иран, Ирак, Ливия, Алжир, Пакистан числятся среди стран-«изгоев». Между тем наводившая когда-то ужас на всю Европу Турция делает сейчас все, чтобы влиться в мировую экономическую и культурную систему. Развивая туризм и промышленность, сдержанную внешнюю и внутреннюю политику ведут богатые нефтью Саудовская Аравия (страна исламских столиц, Мекки и Медины), Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты (которых еще недавно не было на политической карте мира). В Кувейте даже допустили к профессии брокера женщин, представляя это как раз как успех исламского образования. Как бы то ни было, ситуация в сегодняшнем исламском мире лишний раз доказывает: будущее имеют те страны, которые делают упор не на террор и агрессию, а на культурное строительство.

1. Где и в каких условиях сформировалась культура ислама? Расскажите об основателе ислама.

2. Что вы знаете об основных положениях Корана и священных преданий ислама? Каковы важнейшие требования ислама и предписания шариата?

3. В каких вопросах расходятся исламские богословы и какие это имеет последствия?

4. В чем вы видите особенности художественной культуры арабского Востока? Кого знаете из ее представителей, какие ее памятники наиболее известны?

5. Что вам известно о науке и образовании в странах ислама? Расскажите о центрах науки и образования в исламском мире.

6. Что такое исламский фундаментализм и как он сказывается в современном мире?

Беджанов М. Б. Неоконченное путешествие (Ислам – путь к истине). Краснодар, 2001.

Климович Л. М. Книга о Коране, его происхождении и мифологии. М., 1986.

Максуд Рукайя. Религии мира. М., 1999.

Мир исламской культуры // Введение в культурологию. Отв. ред. Е. В. Попов. М., 1996.

Мифы народов мира. В 2-х т. М., 1982.

Монтгомери У. Влияние ислама на средневековую Европу. М., 1976.

Росс Ф., Хиллс Т. Великие религии мира. М., 1999.

Торосян В. Г. История образования и педагогической мысли. М., 2003.

Раздел III. Европейская культура

Еще один грандиозный пласт культуры содержит в себе Европа. Пласт этот вовсе не монолитный, он состоит из весьма разнообразных слоев. Исключительно своеобразны культуры Италии, Франции, Испании, Германии, Британии, скандинавских народов, относящихся к Западной Европе. Свое лицо, весьма примечательное, имеют культуры Венгрии, славянских народов – чехов, словаков, сербов, поляков, болгар.

При всем их разнообразии культуры практически всех европейских народов или прямо выросли из античной культуры или испытали на себе ее влияние хотя бы опосредованно, через христианскую Византию, которая продолжила цепь греко-римской культуры. В византийскую культуру органично вращены и русская культура, и армянская, и грузинская, связавшие свой исторический выбор с христианством. В свою очередь, античная культура, возникнув в Древней Греции, оказалась современницей, а в определенном смысле и наследницей культур Древнего Востока, в первую очередь египетской. В хронологическом плане в истории европейской культуры за античностью следует средневековье, перерастающее в Возрождение, которое сменилось Новым временем и Просвещением. Более поздние стадии европейской культуры не получили столь же образных и ярких названий, и для их выделения в хронологическом плане используется понятие Новейшего времени, достаточно условное, к тому же применимое не только к Европе.

Хотя латинское «antiquus» (букв. древний) в широком смысле может быть применено к любой из древних культур и цивилизаций, исторически сложилось так, что этим понятием выделяется именно греко-римская, в связи с совершенно особым местом в истории человечества. Впервые понятие «античность» было применено к ней итальянскими гуманистами эпохи Возрождения, которые стремились к возрождению многих ценностей, незаслуженно забытых или даже сознательно отвергнутых средневековьем. Не только итальянским гуманистам античность представлялась «золотым веком» человечества. С «Прекрасным маем, который цветет лишь однажды, и никогда более», сравнивал ее великий Гете. Детством, юностью человечества, с только им присущими непосредственностью и пылкостью, предстает античность и у многих других мыслителей. «Греческим чудом» восхищался знаменитый археолог Шлиман, античность вдохновляла поэтов, художников, композиторов самых различных эпох. На этом фоне не слишком заметен скепсис Гегеля, который видел в ней «быстро облетевшую розу».

Ряд исследователей обращает внимание на то, что Греция не представляла собой единого географического пространства, располагаясь частью на островах, частью на суше, с различным ландшафтом, почвой, погодными условиями. Не была она единой и в социально-политическом плане, различными были диалекты, календари и монеты, правители и герои. Полисы (города-государства) часто соперничали и даже воевали друг с другом, как, например, Афины и Спарта. Правда, в моменты серьезной опасности полисы объединялись против общего врага. Но главным фактором, позволяющим говорить об античности как целостности, был ее особый дух.

Поясним сказанное. Несомненно, расцвету античной культуры способствовали исключительно благоприятные географические условия Греции, находящейся на перекрестке торговых и культурных связей, благодатный в целом климат. Но ведь в не менее благоприятных условиях развивались и многие другие культуры Средиземноморья, поэтому решающим преимуществом можно назвать демократическое устройство античных полисов, которое поощряло свободное развитие мысли, обмен мнениями, здоровое соревнование людей и идей. Дух, которым проникнута античность, это дух творчества, упоения жизнью, восхищения прекрасным, уважения к личности и мысли. Это была эпоха, когда глазами, широко открытыми в мир, люди видели все новые стороны бесконечно многообразного и интересного мира, а «глаза ума» (Платон), благодаря смелым философским обобщениям, выявляли в потоке, куда «нельзя войти дважды» (Гераклит), устойчивые закономерности. Само возникновение в VII–VI вв. до н. э. древнегреческой философии явилось наиболее восхитительным и зрелым продуктом благодатной атмосферы античных полисов. Как писал Ф. Энгельс, «в греческой философии имеются в зародыше, в процессе возникновения, все позднейшие типы мировоззрений». (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 20. С. 369.)

Впервые антропоморфные мифологические представления о природе, стихийные наблюдения над особенностями познания мира, разрозненные этические, эстетические, правовые и политические идеи объединяются во всеохватывающих системах. Солидную теоретическую и практическую базу в античном мире получает образование, рассматриваясь как дело первостепенной государственной важности.