Текст книги "Культурология. История мировой и отечественной культуры"

Неизбежным спутником окультуривания жизни стали первобытные жилища и погребения. Поселения были как неукрепленные (стоянки, селища), так и укрепленные (городища). Стоянки относятся к каменному и бронзовому векам, селища и городища характерны для бронзового и железного веков. Особое место в древних поселениях занимал очаг – место обогрева жилища, приготовления пищи, а также ритуальных плясок и жертвоприношений, предмет поклонения.

Погребения делятся на два вида: с надмогильными сооружениями (курганы, мегалиты, гробницы) и грунтовые, без таковых. Наиболее сложными являются мегалитические (от греч. мегас – большой, литос – камень) – погребения в гробницах, сооруженных из больших камней – дольменов, менгиров. Дольмены (от бретонского tol – камень и men – камень) обнаружены в Западной Европе и на Юге России – в Краснодарском и Ставропольском краях. Менгиры (от бретонских men – камень и hir – длинный) представляют собой каменные столбы, длиной до 21 м и весом свыше 300 тонн. Самые знаменитые – менгиры в Карнаке (Франции), составляющие аллею из 2683 столбов. Иногда камни расположены в виде круга – это кромлехи (от бретонского crom – круглый и lech – камень), культовые сооружения.

Важным открытием оказалось обнаружение сходных черт, архетипов (букв. древние типы, термин К. Юнга) в многообразии древнейших культур. Мы уже могли обратить внимание на сходство в дольменах, сходства обнаруживаются в древнейших орудиях, средствах передвижения, они присущи и духовной культуре – искусству (например, так называемые первобытные Венеры), верованиям и обрядам, причем в областях Земного шара, разделенных тысячами километров, что исключает какие-либо контакты и заимствования. Исследователи древних культур объясняют это сходством пути, который наши предки люди прошли на стадии формирования человека. Так, невозможно даже попытаться определить, где (и когда) появились первое колесо, праща и лук. Несомненно, эти первые культурные изобретения появились в результате наблюдений – вольных или невольных – над природой. Наблюдениями над природой были порождены и мифы – как попытки объяснить мир, в котором находится человек и место, которое он в нем занимает.

Древний человек, еще не способный к систематическим рассуждениям, жил в безотчетном ощущении вращенности в природу – без такого ощущения, без согласования своей жизни с природными ритмами он попросту не смог бы выжить. В природе прослеживаются истоки и мифологии, и искусства, обрядов и ритуалов. Замечено, что в любых культурах мифы антропоморфны (от греч. антропос – человек и морфос – форма): герои мифов, их характеры, поступки и отношения несут на себе естественный отпечаток создавших их людей – характеров, образа жизни, отношений в соответствующих культурах. Так, в греческих мифах боги гораздо более демократичны, действуя бок о бок с людьми, добиваясь любви земных красавиц, чем, скажем в египетских и вавилонских мифах и религиях: в их различиях отпечатались различия между демократическим устройством античных полисов и тоталитарным характером цивилизаций Египта и Двуречья.

Боги могут быть капризны, сварливы, злопамятны, мстительны, коварны – совсем как люди. В древнейших мифологических представлениях самых различных культур прослеживается такой, например, мотив: даже Солнце, верховное светило, вынуждено каждый день отвоевывать свое, пусть и законное, место у сопротивляющихся ему ночи и мрака, порядок устанавливается преодолением хаоса, в чем боги неоднократно прибегают к помощи своеобразного войска из мифологических существ более низкого ранга, каждое из которых выполняет свою, определенную функцию – как это происходит в общественной жизни.

Антропоморфность древнейших представлений о силах природы делала естественным стремление умилостивить, а может, даже запугать их. Вот как об этом писал З. Фрейд: «С безличными силами и судьбой не вступишь в контакт, они остаются вечно чужды нам. Но… если повсюду в природе тебя окружают существа, известные тебе из опыта собственного общества, то ты облегченно вздыхаешь… можешь психически обрабатывать свой безрассудный страх… а может быть, ты даже не беззащитен… почему бы не ввести в действие… против сил внешней природы те же средства, к которым мы прибегаем в своем обществе, почему бы не попытаться заклясть их, умилостивить, подкупить?» (Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992. С. 29).

Вращенностью в природу порождены такие архетипические явления первобытной культуры, как анимизм, тотемизм и магия, фетишизм. Анимизм (от лат. аnima – душа) выражается в одушевлении, приписывании души также животным и растениям и даже предметам, которые мы привычно называем неодушевленными – камням, скалам, рекам и озерам. В частности, этим объясняется наиболее распространенный мотив древней наскальной живописи – там преобладают изображения животных – не только потому, что охота, а затем скотоводство занимали важнейшее место в первобытном укладе жизни. Изображение животных, умерщвленных людьми было выражением своеобразного «комплекса вины» перед ними: отняв у них физическое тело, люди пытались изображением сохранить их душу. Первобытные люди часто называли себя именем животного, считая его своим «братом». Этим объясняется и запрет на умерщвление и употребление в пищу определенных животных в тех или иных культурах. Такое животное называлось тотемным (от сев. – индейского «о тотеман» – его род). Роль тотема могли выполнять и природные объекты, и созданные человеком; им поклонялись, их задабривали своими подношениями и жертвами – в виде животных и даже людей. В жертву приносились молодые, сильные животные, здоровые юноши и девушки. Только так можно было предотвратить одряхление и упадок племени, оскудение мест его охоты, сбора плодов и злаков. Такое отношение к окружающим вещам и явлениям могло порождать их фетишизацию (от фр. fetiche – идол, амулет), фетишизация могла распространяться и на создаваемые людьми вещи (например, поклонение «золотому тельцу» живуче и по сей день, в весьма прозаичном выражении – денег). К первобытному фетишизму относится и вера в амулеты (от араб. hamala – носить), также весьма живучая.

Вращенностью в природу порождена и первобытная магия – определенными мистическими действиями специально обученные им люди пытались нанести урон, увечье, смерть или, наоборот, вылечить от хвори (так, втыкая иглу в сердце фигурки своего врага или врага племени, древний шаман насылал на него смерть). Можно заметить, что магия, привороты и отвороты достаточно распространены и в наш век компьютеров и космических ракет, более того, они вовсе не идут на убыль, если не наоборот. Причины живучести шаманства, магии, идолопоклонства – прежде всего социальные: в широком смысле – это результат отсутствия культуры, пустоты жизни, отчаяния и неверия. Разве не этими причинами объясняются современные, еще более дикие, чем в древности, формы идолопоклонства – исступленные драки футбольных фанатов (одно слово чего стоит!), истерические толпы на концертах рок-звезд, молодые люди, готовые во всем копировать своих кумиров и готовые завестись по любому поводу, ощущающие в себе силу в толпе таких же, как они, дикарей современной цивилизации.

Наблюдения над природой порождали также табу – запреты. Важно заметить, что любые предписания и запреты складывались естественным образом, проходя затем многовековую апробацию и поэтому максимально соответствуя требованиям, которые способствовали сохранению и приумножению человеческого рода. Именно поэтому к запретам на убийство себе подобных, воровство и т. д. добавлялись и табу на кровосмесительные связи – заметив, что в их результате рождаются дети с физическими и психическими отклонениями, наши древние предки пришли к выводу, что такие связи неугодны богам.

Неверие в магию, табу и тотемы могло привести к болезни, увечью и даже гибели. Сила веры в них столь велика, что даже в наши дни некоторые индейские племена безошибочно определяют виновных в тех или иных преступлениях: все члены племени съедают ядовитое растение, которое, после приема в большом количестве, вскоре отрыгивается (то есть невиновному оно не страшно), «хитрецы» же, желающие скрыть свою вину и поэтому съедающие его как можно меньше, обречены медленно переваривать его и в страшных муках погибают.

Важнейшее значение в древних обществах играл культ предков. Предписания старших – по возрасту и социальной роли – должны были неукоснительно соблюдаться. Стабильность общественной жизни обеспечивалась неизменностью сложившихся в ней порядков. Как замечает один из наиболее авторитетных исследователей древней культуры, Дж. Фрэзер, «представление о дикаре как наисвободнейшем из людей противоречит истине. Он – раб, но раб не какого-то отдельного господина, а раб прошлого, духов умерших предков, которые преследуют его от рождения до самой смерти и правят им железной рукой. Деяния предков являются для него настоящим неписанным законом, которому он слепо, без рассуждения, повинуется. (Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь. 2-е изд. М., 1983. С. 51).

Важную и многоплановую функцию выполняло и первобытное искусство. Уже то, что древний человек, находящийся в непрерывной борьбе за существование, все же испытывал потребность в искусстве, которое не выполняло напрямую никаких практических функций (представляясь и сегодня многим лишь как некоторое украшение, наполнение досуга) говорит об очень многом. Судя по всему, досуга в современном понимании у первобытных людей не было, а потребность в искусстве была. Древнейшие памятники искусства датируются тем же возрастом, что и первые поселения. Это говорит о том, что эстетическое восприятие жизни является одним из важнейших культурообразующих факторов, делающих человека человеком – когда бы это ни было. Особенно об этом думается при взгляде на безликие и унылые бетонные склепы современных городов, на которых хочется вывесить табличку: «В этом доме жил и поэтому умер такой-то». Помимо ритуального значения, наполняющего любое действие древнего человека, искусство было для него важным, совершенно особенным средством самовыражения. Оно выполняло также функции познания, общения, даже защиты. Можно представить себе пляски наших предков вокруг костра с его завораживающим огнем, грубую нежность первобытной матери, баюкающей своей, нечленораздельной поначалу, песней младенца, засыпающего возле этого костра под украшенной нехитрым орнаментом звериной шкурой.

С культом матери-прародительницы связаны первые дошедшие до нас произведения изобразительного искусства. Это так называемые «первобытные Венеры» – статуэтки из глины и камня с гипертрофированными формами тела и угадываемыми головами. Насчитывая возраст 20-35 тысяч лет, они обнаружены на обширнейшей территории от Италии и Австрии до Чехии и России. Красочные изображения палеолитической эпохи обнаружены в пещере Альтамира в Испании. Целые картинные галереи с изображениями животных (до ста) найдены во Франции, в пещерах Ле-Комбатель. Секрет стойкости охры и других красок, использованных первобытным человеком, не открыт до сих пор.

Именно в первобытную эпоху родились все виды изобразительного искусства: графика (рисунки и силуэты), живопись, скульптура, архитектура. Обращает на себя внимание, что буквально все предметы домашнего обихода – примитивная одежда, посуда, орудия – украшены богатым орнаментом, настолько утонченным, что не верилось в его создание первобытным человеком. Исследования показали, однако, что в основе такого орнамента каждый раз лежали природные линии и узоры – линии, нанесенные природой на рога и шкуры животных, оперение птиц, листья деревьев, льдинки и снежинки. Имитация природы – в интонации и мотивах – составляла основу музыкальных инструментов, также сопровождавших жизнь наших древнейших предков. Простейшие флейты – свистульки из полых костей с отверстиями для пальцев (от трех до семи) обнаружены во Франции, Восточной Европе и России. Конечно, первобытный оркестр был богато оснащен трещотками и барабанами, позже появились струнные инструменты, также рожденные наблюдениями над природой.

В эпоху неолита и бронзы появляются изображения, передающие уже достаточно сложные и отвлеченные понятия, в том числе мифологические. Впервые использовался материал, созданный человеком – огнеупорная глина, изготовлялась керамика, производилась обработка металлов. Древние художники, за тысячелетия до открытия законов перспективы, научились передавать объем градацией живописных тонов. В поздний период первобытного общества появляются и художественные ремесла, продуктами которых были изделия из бронзы, серебра, золота, различных сплавов, искусно орнаментированные.

Наблюдения над природой ложились в основу архитектуры металлургии, земледелия, скотоводства. Первобытные люди обладали медицинскими познаниями, позволяющими лечить зубы, переломы костей и даже проводить своеобразные хирургические операции (в том числе на черепе). Возникали зачатки научных представлений, порожденных как практическими, так и мировоззренческими запросами, извечно присущим человеку стремлением к познанию мира. Такое сочетание отчетливо проявлялось в математике – геометрии (букв. землемерие – греч.), арифметике, астрономии. Играя важнейшую практическую роль (в вычислениях периодов разливов и засух, в мореплавании), астрономия занимала особое место еще и потому, что она как бы соединяла земной и небесный миры, постижимое и таинственное. Уже в древнейшие эпохи строились своеобразные астрономические обсерватории, одной из которых, судя по всему, является знаменитый Стоунхендж, возведенный из каменных глыб на территории Британии в период с 3000 по 1500 гг. до н. э.

Нельзя не заметить, что многие социальные предписания и запреты по содержанию сходны с теми, которые сформировались в форме заповедей в мировых религиях, как нельзя не заметить и сходства между заповедями в религиях иудаизма, христианства, ислама. Это обусловлено не только тем, что указанные религии возникли, хотя и в разное время, в географически близких регионах, но и тем, что сами социальные регулятивы формировались естественноисторическим образом (вспомним это ключевое понятие К. Маркса), затем уже получая религиозное закрепление. Естественным образом происходили и другие важнейшие шаги в социокультурной истории – в любых регионах. Так, общими в различные эпохи (и здесь вспомним О. Шпенглера – «одинаковые эпохи в различные времена») оказались объективные предпосылки общественного разделения труда. Пока малочисленным еще древнейшим племенам хватало того, что им давали земля, охота и рыболовство, необходимости в новых формах труда не было, к тому же совместный образ жизни в тех условиях наиболее надежным образом обеспечивал защиту. По мере истощения земли и оскудения живности, пригодной для еды, приходилось менять формы организации общественной жизни – возникли земледелие и скотоводство, началось разделение производственных функций. Одновременно с развитием агрокультуры и ремесел происходило совершенствование орудий труда и охоты, создание крупных поселений. Возникла членораздельная речь, необходимая в новых условиях общественной жизни, позже развились зачатки абстрактного мышления, появились простейшие счет и письменность.

С разделением труда стал происходить переход от матриархата к патриархату; беспорядочные половые отношения, естественные в стадном образе жизни, сменились неким прообразом семьи, в чем огромную роль сыграли экономические факторы. С появлением частной собственности, неизбежного следствия разделения труда, семья приобретает значение экономической ячейки общества, сохраняющееся и по сей день. Если на ранних стадиях первобытного общества общественное управление могло находиться в руках старейшин, то теперь появляется потребность в структурах, предвосхищавших государство. Разделение труда тем самым происходило и в общественном управлении, а это означало дополнение морали как общественного регулятива и правовыми установлениями, закрепляемыми в письменной форме. Ф. Энгельс (1820–1895) ставит в один ряд «Происхождение семьи, частной собственности и государства» – так называется один из его наиболее значительных трудов.

Новые формы общественной жизни потребовали закрепления трудовых и социальных навыков в воспитании и образовании. «Поскольку мир первобытного человека сосредоточен в настоящем», у него почти нет сознания прошлого и будущего, его воспитание есть лишь непрогрессирующее приспособление к среде» (П. Монро) – воспитание в первобытную эпоху сопутствовало всему процессу передачи жизненного опыта. «В первобытном обществе ребенок обучался в процессе повседневной жизни. Он не готовился к жизни, как это стало значительно позже, а прямо включался в нее» (Джуринский А. Н. история зарубежной педагогики. М., 1998. С. 6). По существу, в первобытном воспитании уже содержалось повседневное знание: это и производственные навыки, приобретаемые с самого раннего детства, и социальные установки, усваиваемые в форме предписаний и запретов. С развитием общественных отношений накопление и передача знаний, выходя далеко за пределы простого приспособления к среде, приобретали все более сознательный и целенаправленный характер. Это уже начало образования, которое отстоит от нас на несколько тысячелетий. Появляются организованные формы образования и воспитания, определенные дидактические приемы, появляются и «учителя» – члены общины, выполняющие вполне конкретные функции в разделении труда, обладающие соответствующими этим функциям правами и обязанностями. Важную роль в первобытном воспитании и образовании играет семья. Единое для общины воспитание все более приобретает сословно-имущественный характер: по-разному обучались дети вождей, воинов, ремесленников, так как, как правило, дети наследовали образ деятельности («профессию») отца.

В силу различных исторических, географических и прочих обстоятельств в различных регионах нашей планеты сохранились места, где достаточно отчетливо проглядывают черты и традиции первобытнообщинного, родоплеменного общества. Такие островки первобытной культуры есть и сейчас в джунглях Амазонки – там все еще обнаруживают племена, ни разу не видевшие белых людей и, как правило, относящиеся к ним очень агрессивно, как к чужакам (что вполне характерно для любых традиционных обществ). В значительной степени черты первобытных родовых отношений и древней культуры (включая шаманство, различные ритуалы) сохранились у коренных жителей Аляски, эскимосов, чукчей, эвенков. В свое время и советская власть, и правительство США совершили в их отношении одну и ту же ошибку, сравнимую с преступлением. И там, и тут решили ускорить их приобщение к цивилизации, построили коттеджи и стали принуждать к смене кочевой жизни на оседлую. Это имело очень тяжелые последствия – болезни, депрессию – для людей, привыкших к оленеводству и промыслу китов и тюленей. Пришлось оставить их в покое (а в США и Канаде – построить резервации для желающих сохранить такой образ жизни). Более того, хотя международная конвенция запрещает китовый промысел, для этих этносов он был разрешен – в тех квотах, которые необходимы для выживания и тех и других. «Приобщение к цивилизации» имело еще и такое неожиданное последствие. Организм коренных жителей Крайнего Севера устроен так, что не переносит алкоголя. Много людей спилось и продолжает спиваться там и сейчас, когда водка служит своеобразной условной единицей оплаты и обмена. В свое время испанские конкистадоры в обмен на «огненную воду» выманили у индейцев несметные сокровища – в виде золота и ювелирных украшений.

В конце XIX века французский художник Поль Гоген, разочаровавшись в европейской цивилизации, уехал сперва на о. Мартиник, а затем и вовсе на о. Таити. В числе многих картин, созданных им там (тотемы и духи, обряды, быт местных жителей) есть замечательное полотно «Плоды» (Нью-Йорк, Музей Современного искусства) – таитянская девушка несет на подносе тропические плоды, а с ними соприкасаются ее обнаженные груди – плоды естественного образа жизни, свежего воздуха и воды, отсутствия условностей. Гоген даже женился на таитянской девушке. Оказалось, однако, что художник идеализировал эту жизнь – он заболел неизлечимым тогда сифилисом: до него там уже успели побывать носители цивилизации – моряки и миссионеры, колониальные чиновники.

Как бы то ни было, черты первобытной культуры сохранились хотя бы в достаточной для изучения степени в Астралии и на островах Океании, в государствах Черной Африки.

Почти нетронутый общинный строй уцелел у аборигенов, оттесненных в пустынные районы Австралии. Для них решающее значение продолжает играть система родства, тщательно запоминается до десяти колен родовое дерево, соблюдается сложная классификация степени родства, которая исключает слишком кровосмесительные браки. Так, племя урабунна делится на две группы – матури и киравава. Мужчина из группы матури, имеющий тотем страуса эму, может жениться только на такой женщине из группы киравава, тотем которой – крыса, динго – на водяной курице, сверчок – на вороне, чирок – на змее. То, что племена имеют тотемами животных или носят их названия, является характерным архетипом самых различных первобытных культур. Не случайно названиями животных (обезьяны, крокодила и т. д.) наделяются и участники популярного телевизионного шоу «Последний герой», которые, по условиям игры, помещаются на необитаемом острове в типично первобытные условия. Происхождение и в современных первобытных племенах считается по матери, в самых различных племенах (у австралийцев, чукчей, индейцев) сохранился обычай обмениваться женами, отдавать их во временное пользование, предлагать гостям как элемент угощения (сомнительное удовольствие, с учетом гигиенических особенностей жизни таких племен).

Среди австралийских аборигенов, как и тысячелетия назад, строго регламентированы добыча и распределение пищи, обучение детей, подготовка к браку. Ребенок обучается, просто участвуя в повседневной жизни общины. Более или менее формализованное обучение начинается только в период инициации: сложные и длительные обряды и испытания, связанные с серьезными психологическими потрясениями, позволяют воспитывать качества, необходимые для взрослого мужчины. Девушки же, как правило, не проходят предварительного обучения, их инициация – это обряды, связанные с наступлением половой зрелости.

У коренных жителей Австралии и Океании в классическом виде сохранились тотемизм, магия, шаманство. Считается, например, что есть люди, обладающие особым даром убить или наслать порчу даже без специально выполненных ритуалов. При этом есть разница между ведуньями, чародеями и служителями культа – знахарями, гадателями, жрецами. Ведуны и колдуны занимаются неконтролируемым вторжением нечеловеческого в человеческий мир, в отличие от тех, у кого это входит в общественную и обществом же контролируемую обязанность.

Важным условием жизни является неизменность того, что установилось испокон веков. Власть у аборигенов слабо организована и имеет неофициальный характер, также установившийся в течение столетий. Разрешение конфликтов производится старейшиной или советом племени, часто на основе таких церемоний, как «суд испытанием» или «урегулирование единоборством».

Весьма необычным является австралийский бог Бай-яме – тем, что в нем буквально перемешаны божественные и дьявольские качества, в отличие от религий, где Богу прямо противостоит Дьявол. В целом австралийская мифология чрезвычайно антропоморфна. Тот же самое можно сказать о культурах Океании – Полинезии, Микронезии и Меланезии, включающих в себя тихоокеанские острова: Новая Зеландия, Фиджи, Гавайи, Новая Гвинея, Самоа, Тонга, Каролинские и Марианские, о. Пасхи. В мифологии всех этих этносов есть «культурные герои», создатели мира, часто братья-близнецы или брат и сестра (это характерно для многих других мифологий – китайской, японской, шумерской). Во всех этих мифологиях описывается отделение неба от земли, создание людей, света и тьмы, моря и леса, а в островных мифологиях – обязательно происхождение островов, например, благодаря песку, набрасываемому в океан. Звезды считаются детьми богов или животными, поднявшимися в небо, Млечный путь – тело измученного разделением неба и земли угря. Люди возникают из ветвей мирового дерева, глаз и рук божества или даже сгустка крови или волдыря на его теле (Мифы народов мира. М., 1982. Т. 2. С. 321). В мифологии народов Австралии и Океании могут прослеживаться и отголоски древних преданий, например, о борьбе ханау-еепе (тощих-длинноруких) и ханау-момоко (тучных-короткоруких) на о. Пасхи. (Там же).

Во всех перечисленных мифологиях люди и животные могут превращаться друг в друга, предполагается наличие особой жизненной силы – у людей, животных, предметов. Считается, что такой силой обладают предки, в общении с духами которых следует соблюдать особую осторожность. Вообще культ предков, как и культ смерти, стоит на особом месте в любой из традиционных культур.

Весьма специфично искусство Австралии и Океании. Оно буквально неотделимо от других областей деятельности. Так, татуировка на различных частях тела имеет не только эстетическое, но еще и символическое и религиозное значение, является своеобразной маркировкой социального статуса (для сравнения – подобную же роль играют в некоторых племенах Африки удлиняемые с детства шеи женщин с нанизанными на них металлическими кольцами). Столь же символично у аборигенов любое искусство. Нельзя понять их рисунки, просто рассматривая, нельзя понять песни, буквально воспринимая каждое слово. Более того, их смысл далеко не всегда понятен и далеко не всегда открывается даже участникам музыкальных представлений.

Не менее интересны во всех указанных отношениях культуры Черной Африки, сохранившиеся у племен йоруба, догонов, бамбара, масаи, ашанти, бушменов, проживающих на территории Мали, Танзании, Руанды, Бурунди, Дагомеи, Судана, Уганды, Кот д’Ивуар, Буркина Фасо, Нигерии, ЮАР и др. государств. Основным стержнем, упорядочивающим знания и отношения в таких культурах, является миф, который в «бесписьменных культурах выполняет ту же роль, что догмат в религиях письменных культур» (Поликарпов В. С. Лекции по культурологии. М., 1997. С. 175)

Различные традиционные религии Черной Африки – анимистические, полидемонические, политеистические – обладают рядом сходных архетипических особенностей. Здесь также важнейшую роль играют табу и тотемы, фетиши, также племена носят имена животных, также верят в магию и используют ее, особая сила и способности и функции приписываются различного рода колдунам, особое значение имеют культ предков и обряды инициации. Важное значение имеет культ Бигу – «ушедших и вернувшихся».

Религиозные представления играют столь огромную роль, что могут даже приводить к длительным кровопролитным столкновениям. Так, межэтнические конфликты продолжались, с огромными жертвами, потребовав вмешательства миротворческих сил ООН, даже после того, как маленькое африканское государство Руанда – Урунди разделилось на Руанду и Бурунди. До этого оно было известно чуть ли не только филателистам благодаря красивым почтовым маркам с изображениями экзотических животных. Исследователи религий первобытных культур Африки отмечают, что развитие образа Омана в Руанде, Бурунди, Танзании могло бы привести к превращению подобных ему «великих духов» с их воинством из младших духов в богов политеистических религий, если бы они не были вытеснены распространением христианства и ислама. Замечено также перенесение пантеистических религий йоруба, эдо и др. этносов Бенинского залива африканцами-рабами на восточный берег Южной Америки – в Бразилию, Гвиану, Антильские острова.

Весьма показательным результатом синтеза традиционных африканских верований с христианством (уже в ХХ в.) является кимбангизм, где традиции фетишизма и анимизма дополняются христианскими крестом и исповедью. Подобным же образом произошел синтез верований банту и ислама.

В последние годы интерес к мифам африканских этносов особенно возрос в связи с сенсационными исследованиями, в которых доказывается, что догоны, например, обладают астрономическими знаниями, которые немыслимы при том первобытном состоянии, в котором они находятся. Делаются даже выводы, что это можно объяснить только посещением этих районов Африки космическими пришельцами тысячелетия назад. Страсти подогревают и обнаруженные во многих регионах Центральной Африки зон с радиацией, значительно превышающей обычные ее значения. Мало того, что это не отражается на здоровье проживающих там людей, но еще и представляется как подтверждение довольно популярной в научных кругах гипотезы о том, что возникновение человечества было обеспечено умеренными мутациями в результате как раз таких доз радиации.

Чрезвычайно интересно и искусство догонов, и не только их. Так, во многих музеях мира хранятся маски Баконго, восхищавшие Пикассо и других европейских художников и скульпторов ХХ в., керамические портреты культуры Нок, пластика Ифе. Город Ифе в Нигерии называют иногда Черными Афинами. Прекрасны бронза Ифе, терракотовые портреты, мужская и женская головы с классическими чертами удлиненных лиц и диадемами из жемчуга, обнаруженные в дворцовых раскопках. Высоко ценятся изделия из слоновой кости и бронзы. Литейные изделия из бронзы, изготовленные в Бенине, ажурны и тонки – не более 2 мм. Единственными в своем роде являются дагомейские статуи божеств, отлитые из металла. Наконец, в традиционном искусстве Черной Африки обнаруживаются истоки джазовой музыки. Осталось добавить, что искусство в традиционных культурах Африки – дело только мужчин, женщины к нему не допускаются.