Текст книги "Неисповедимы пути"

Полнолуние

– Смотри, Тань, какая луна сегодня красивая – яркая, полная. Глаз не оторвать. А как здорово она в реке отражается – прямо дорожка лунная получилась.

– Нашла, чем восхищаться. Я не люблю полнолуние. Оно нагоняет на меня какой-то беспричинный ужас.

– Да ладно тебе, не придумывай!

– Я вполне серьезно говорю. Это научно обоснованный факт. На чувствительных людей, а особенно на таких, как я, с нездоровой психикой, луна очень даже сильно влияет, вызывая душевное беспокойство и физический дискомфорт. Причем, считается, что женщины более подвержены этому, чем мужчины.

– Вот вечно ты, Танька, так: начитаешься всякой ерунды, а потом людей пугаешь. Вообще, вы, городские, все чумовые какие-то, особенно вот такие как ты, образованные. И надо было тебе два института заканчивать, чтоб потом полной луны бояться, да еще и заявлять, что у тебя психика нездоровая. С чего бы это вдруг? Переучилась?

– А ты, Надь, посмотри на луну повнимательнее, подольше, не отводя глаз. Видишь, какой у неё холодный свет, как она притягивает к себе, вселяет в душу тревогу и волнение. Эта тревога сначала сидит в твоей груди маленьким холодным комочком, а потом медленно начинает расползаться по всему телу, и тут ты ощущаешь легкий холодок, который беспокоит тебя, будоражит воображение, и уже кажется, что это не просто луна, а какое-то неведомое существо внимательно всматривается в твои глаза и что-то пытается тебе внушить.

– Да ну тебя, Танька, аж мороз по коже! Я сегодня точно не усну после твоих страшилок.

– Знаешь, я однажды смотрела фильм, там героиня в полнолуние превращалась в волчицу. Представляешь: идет с работы красавица с грацией дикого зверя, заходит в магазин, покупает большой кусок мяса, приходит в свой шикарный особняк, спускается в подвал, заходит в комнату, стены которой обиты войлоком, небрежно бросает в миску кусок мяса, а в другую наливает воду. Потом запирает дверь, раздевается донага, и в её глазах появляется недобрый блеск, улыбка становится хищной и переходит в звериный оскал, а тело тут же покрывается шерстью. И вот эта волчица начинает выть, бросаться на стены, драть когтями обивку. Но как только луна пойдет на убыль, она снова обретает человеческий облик, и так до следующего полнолуния.

– Чего только люди не придумают!

– Сюжет, конечно, фантазийный. Но я же говорю тебе, что влияние луны на человека – факт доказанный. В полнолуние увеличивается число преступлений, хулиганских выходок, дорожно-транспортных происшествий, потому что в это время повышается эмоциональный фон.

– Значит, если мы сейчас учиним с тобой какую-нибудь хулиганскую выходку, ну, например, залезем в чужой огород и полакомимся клубникой, то все это можно будет просто списать на полнолуние? – хитро прищурилась Надежда.

– Ага, только луна же нас и выдаст, – рассмеялась Татьяна, – посмотри, как светло кругом.

За этим разговором подруги добрались до дома.

– Странно, дверь не заперта, а ведь я точно помню, что закрывала её, – в растерянности произнесла Надежда.

Войдя в дом, они увидели посреди комнаты раскрытый чемодан, вокруг которого были разбросаны все вещи Татьяны.

– И кто это тут похозяйничал? – недоумевающее произнесла Надежда, – смотри скорее, что пропало, а я пока к Петьке сбегаю, к участковому.

– Не надо никуда бежать, мне кажется, я знаю, кто это был и что искали.

– И что это?

– Ставь, Надюша, чайник, а я пока вещи соберу.

За чаем Надя так вопросительно-тревожно смотрела на подругу, что той пришлось начать рассказ.

– Ты помнишь, когда я поступила в институт, мы встречались с Иваном?

– А то! Всё помню: какая любовь у вас была, как ты на выходные приезжала, как бабка твоя, покойница, не одобряла это, как он под окнами часами простаивал. Только любил-то он тебя, а обрюхатил Зинку. С той поры ты и перестала приезжать домой, почитай до самых бабкиных похорон.

– Да, он клялся, что любит только меня, что Зинка специально его подпоила и ночевать оставила, но я ему уже не верила. Больно было очень, но я решительно порвала с ним. А самое страшное то, что я тоже была беременна. Пока до меня это дошло, что-то изменить было уже поздно, и родился у меня сынок Ванюшка. Вот представь себе: такая же лунная ночь, я стою в палате с младенцем на руках и смотрю на эту полную луну, не зная, что мне делать, как жить дальше. Меня никто не навещает, даже из роддома забрать некому. Бабуле я тогда ничего не сказала, не хотела навешивать на неё свои проблемы. А впереди диплом, надо как-то все это преодолеть. Такая тоска на меня нахлынула, эмоции захлестнули, поняла, что не справиться мне, и утром написала отказ от ребенка. С тех пор для меня вид полной луны – самая страшная и гнетущая картина. Я до сих пор не могу себя простить. Душа рвется на части, мечется, как та волчица, и не находит покоя. Получила диплом, устроилась на работу и поступила заочно в другой институт, чтоб не оставаться наедине с собой, чтоб не было времени на это грызущее душу раскаяние. Но разве от себя убежишь? Нашла я своего Ванюшку, бывшая однокурсница помогла, она тогда в Доме малютки работала. Стала я сотрудничать с разными благотворительными обществами, чтоб навещать моего мальчика. Потом его в детский дом перевели, я и там его не выпускала из вида. Но забрать не могла, хоть и очень хотела этого. Нужно свое жильё, стабильный доход. Директор детдома оказалась женщиной душевной, и я поделилась с ней своей историей. Она пошла мне навстречу, пообещала, что не отдаст пока Ваню никому. Я нашла хорошую работу, взяла ипотеку, въехала в новую квартиру. Вот сейчас оформляю документы на восстановление родительских прав. Ванюшку мне часто дают на выходные, он очень милый и добрый мальчик. Сам стал называть меня мамой. Это такое счастье…

– А что же Иван? Он знает про сына? У Зинки тогда какая-то патология оказалась. Едва спасли её… и детей у неё больше не будет.

– Ивана я случайно встретила в городе, признался, что любит по-прежнему, стал приезжать часто, но про Ванюшку я ему не говорила, пока случай не заставил. Мальчик на прогулке неудачно упал с горки, воспитательница недоглядела. Пришлось срочно оперировать, я сидела в больнице, ждала результата, в это время позвонил Иван, и я сказала ему все. Он тут же примчался, решил, что разведется с Зиной, и мы будем жить одной семьей.

– Ты любишь его по-прежнему?

– Не знаю. Но ради того, чтоб у моего сыночка был родной отец, я постараюсь быть ему хорошей женой. Правда, сегодня встретила его, сказал, что Зинаида не дает развод, закатывает истерики, грозится порешить себя, чтоб её смерть на его совести осталась. Я уверена, что это она побывала здесь, искала документы.

Где-то на другом краю деревни вдруг протяжно завыла собака.

– Прям воет, что твоя волчица, аж душу наизнанку выворачивает, – промолвила Надежда, – пойдем-ка лучше спать, подруга, а то уж скоро светать начнет.

Вдруг кто-то сильно забарабанил в оконное стекло:

– Надька, срочно звони в скорую… там Зинка мужика своего порешила, уже и не спасти, наверно… весь живот ему ножом исполосовалала!

– Вот тебе и полная луна! – встрепенулась Надежда.

– Повышенный эмоциональный фон… – отозвалась Татьяна.

2012

СУДЬБА-ЗЛОДЕЙКА

Черная точка на потолке медленно сдвинулась влево. Алевтина лежала на спине и взглядом следила за ней. Что это? Неужели муха? Откуда она взялась? Зима ж ещё. Хотя, при таком ярком февральском солнце могла уже и проснуться. «Все радуются приближению весны, все ждут от неё чего-то необычайного, а мне, похоже, уже и ждать нечего», – пронеслось в голове женщины.

– Аль, ты заснула что ли? Какая-то ты сегодня молчаливая! – окликнула её с соседней кушетки молодая женщина, недавно присоединившаяся к их вынужденной компании.

– А ты разве не заметила? Сегодня Фёдора не привезли, – негромко ответила она.

– Так мало ли какая причина, привезут в следующий раз, – затараторила соседка, но Алевина тем же спокойным голосом тихо проговорила:

– Уже не привезут, – и закрыла глаза.

Ей не хотелось сейчас объяснять, что человек, который больше десятилетия живет на искусственной почке, никогда не пропустит очередную процедуру в отделении гемодиализа без веской на то причины. Это залог его жизни. А Фёдор угасал на глазах. С недавних пор он появлялся исключительно в инвалидном кресле. А сегодня совсем не приехал.

«Скоро и я вот так же незаметно исчезну, – подумалось Алевтине, – и некому будет поплакать на моей могиле».

Уже много лет её почки практически не работают. Трижды в неделю вампир-агрегат с размеренным бормотанием высасывает из неё кровь, очищает и заливает обратно, чтоб она могла ещё пожить. Хоть немного. Недавно она в какой-то медицинской программе услышала, что гемодиализ позволяет человеку задержаться в этой жизни в среднем до одиннадцати с половиной лет. Отмеренный ей срок неуклонно приближается к финальной черте.

А ведь когда-то, в прошлой жизни, было все светло и радостно. Единственная дочь у родителей, она купалась в их любви. Школьные годы промчались вихрем. Студенчество было ярким и стремительным. Таким же был и её роман с Сергеем, завершившийся веселой свадьбой. Потом они ждали своего первенца. Родился Женька, случилось это глубокой ночью. Младенца унесли, а мамочку оставили на холодном столе с ледяной грелкой на животе. Забыли ли о ней или просто заснули крепким сном горе-гиппократы, только пролежала она так до утра. С той поры и начались проблемы с почками. Постепенно жизнь все чаще приводила её на больничную койку. Хорошо, хоть Женька рос крепким и здоровым. Сергей в нем души не чаял. С детства к спорту приобщил. И надо же было такому случиться, что погиб их сын в спортивном студенческом лагере. Неудачно нырнул, головой ударился. И покатилась её жизнь под откос. Чем дальше, тем стремительней: инвалидность, гемодиализ.

А потом от неё ушел муж. Ушел, но не бросил. Он по-прежнему возит её в больницу на своей старенькой «Ниве» трижды в неделю. Утром доставляет туда, через пять часов – обратно.

…А Федора сегодня не привезли.

Она поискала глазами черную точку на потолке. Мухи уже не было. Улетела? Или снова забилась в свою щель? До лучших времен… В отличие от Алевтины, для мухи ещё могут настать эти времена.

На обратном пути Сергей спросил:

– А что за женщина утром вышла из моей комнаты?

Она ждала этого вопроса, ведь видела, как зацепились оба взглядами, поздоровались, потупились от неожиданности и смущения.

– Жиличку взяла, Ириной зовут. Извини, что поселила в твою комнату. В Женькину не смогла бы. Ты ведь все равно там не живешь. Какая тебе разница? А женщина, вроде, неплохая, из пригорода приехала. По дому мне помогает, иногда продукты покупает.

– У тебя же социальный работник есть! Эта, как её? Зинаида! – удивленно воскликнул Сергей.

– Сереж, Зинаида приходит раз в неделю, а я пока еще живая, и каждый день в чем-то нужда возникает. Не принимай на свой счет, это не упрек. Ты и так многое делаешь для меня, и я это очень ценю. Мне давно надо было поселить кого-нибудь, хоть жизнь повеселей – есть с кем словом обмолвиться.

– Ты звони, если какая помощь нужна, я ведь никогда не отказывал тебе, – проговорил он слегка виновато.

– Я знаю, Сережа.

Она хотела добавить, что скоро освободит его от этих забот, недолго ждать осталось. Но вовремя остановилась. Как-то особенно тепло смотрел он на неё сегодня, и она побоялась разрушить нечто едва осязаемое, но неимоверно приятное, неожиданно возникшее между ними.

Дома Алевтина встала перед зеркалом и долго разглядывала своё отражение, чего давно не делала. Отёчное лицо, потухший взгляд, желтовато-серый цвет кожи. Ей всего-то слегка за пятьдесят, а выглядит совсем старухой. Тело с выступающими костями таза, тощие руки и ноги. При очистке крови из организма вымывается много важных для него элементов. И вот в итоге из глубин зазеркалья глядит на неё лишь подобие женщины.

Неожиданно хозяйка услышала звук открываемого замка. Это вернулась Ирина и радостно сообщила, что нашла работу. Казалось, вместе с ней в комнату ворвалась сама весна. Солнышком светилась на лице жилички её улыбка, синевой неба сияли глаза. Алевтина невольно присела на стул – так велик был контраст между тем, что она только что видела в зеркале, и этим озаренным радостью лицом. Какое-то ревностно-завистливое чувство лавиной обрушилось на неё, но женщина тут же взяла себя в руки и как можно приветливее произнесла:

– Вот и отлично! Сейчас отметим это событие!

– Ага, я как раз сок купила для такого случая, – откликнулась Ирина, – мы ж с Вами, Алечка, те еще алкоголики!

Женщины отправились на кухню, организовали небольшое застолье и завели беседу. Уже несколько вечеров предавались они воспоминаниям, делились пережитым, узнавая друг о друге все новые подробности. Алевтина рассказывала о своей компании, которая за долгие годы сложилась у них в больнице. Одновременно принимали процедуру шесть человек. Каждый из них имел за плечами воз проблем и букет болячек. Лежа на своих кушетках, они, как правило, говорили о болезнях, о лекарствах, давали друг другу советы. Или перебрасывались шутками, несмотря на слабость и тошноту, которыми обычно сопровождается процедура. Самым озорным среди них был Фёдор. Он всякий раз шутил, обещал жениться на Алевтине, велел ей готовить приданое. Медсестрам наказывал, чтоб кровь ему очистили до стерильности, а иначе – какой из него жених? Конечно, он сдал в последнее время, но держался изо всех сил. А сегодня не приехал. И это весь день тревожило Алевтину, чем она и поделилась с собеседницей.

О жизни своей жилички она уже знала многое. Та рассказывала о прошлом с легкой иронией, как бы глядя на себя со стороны и удивляясь, почему столько лет терпела своего бывшего мужа. Видимо, любила очень. Его и невозможно было не любить. Весельчак и балагур, он всегда был душой компании, пользовался успехом у женщин и не скрывал этого. Даже от неё. Она знала о многих его похождениях, но смирилась со всем, считая и себя отчасти виноватой в таком его поведении. У них не было детей. Если бы они были, то всю свою энергию муж направил бы на семью. Сейчас она понимала, как глубоко заблуждалась. Он такой, какой есть, а если бы у них были дети, ей пришлось бы ещё тяжелее. А так – разбежались, и все тут. Она знала – уходить нужно раз и навсегда, чтоб не терзать себя бесконечными разборками и объяснениями. И потому просто уехала. Правда, остаться в сорок лет без мужа, жилья и работы было не очень-то приятно. Но ведь за черной полосой непременно должна быть белая. Надо только подождать.

– Ну, что? Пьем за гордых и успешных женщин? – спросила Алевтина, поднимая бокал с соком.

– Ага, за них! Вернее, за нас! – радостно подхватила Ирина, но тут же сникла от неловкости, ведь к её компаньонке эти определения совсем не подходили.

– Не смущайся, подруга! В душе я тоже гордая и успешная! – улыбнулась та, – раньше именно такой и была, а сейчас на гордость сил нет… Порой и дышать-то сил нет, да и передвигаюсь уже с трудом. Но главное – я еще живая!

Женщины дзынькнули бокалами и опорожнили их.

– У Вас очень приятный муж, – попыталась сменить тему Ирина.

– Да какой он теперь муж! У него давно другая семья. Официально, конечно, он моим мужем считается, – она помолчала, – да я не в обиде, он мужчина в расцвете сил, ему женщина нужна… здоровая… Так что всё правильно. Главное – он меня не бросил, помогает, – как можно искреннее произнесла хозяйка, но обида, старательно скрываемая где-то глубоко в её душе, так и норовила вырваться оттуда.

Ирина почувствовала это и произнесла:

– Молодец он у Вас. Уважаю.

– Ага, был бы молодцом, если б дома жил… уж на сторону сходить всегда бы мог… – с горечью произнесла Алевтина, помолчала, встряхнула головой, – ну, что мы всё «выкаем», – давай уже на брудершафт выпьем, что ли?!

И, весело рассмеявшись, дамы вновь наполнили бокалы соком.

Они уже разошлись по своим комнатам и готовились ко сну, когда неожиданно появился Сергей.

– Что-то случилось? – спросила бывшая жена, приглушив звук телевизора и стараясь скрыть свое удивление.

– Ты не будешь против, если я переночую в комнате сына? – он выглядел уставшим и едва ли имел желание что-то объяснять.

– Ночуй, конечно. Диван в твоем распоряжении, постель в шкафу, – проговорила она как можно спокойнее, хотя этот визит её озадачил.

С некоторых пор она догадывалась, что не все так гладко в его жизни. Он стал задумчив, порой даже мрачен. Только она не могла понять, что тому причиной – новая семья или работа. Значит, семья. Видимо, что-то разладилось у них с Галиной. И он вернулся домой! Нет, конечно, не к ней, просто ему идти больше некуда – она это прекрасно понимала. Но на душе слегка потеплело, и что-то похожее на надежду робко шевельнулось в ней. Надежду на что? Свое будущее она прекрасно представляла себе. И все-таки…

Она отключила телевизор, пытаясь заснуть, но нахлынувшие воспоминания не позволили ей этого сделать. Память настойчиво подсовывала яркие фрагменты их прошлой жизни. Вот Сергей стоит под окном родильного дома с огромной охапкой сирени и безумно счастливой улыбкой на лице. Вот они втроём, с пятилетним Женькой, плывут на залитом солнцем теплоходе по Черному морю, а берега кудрявятся пышной зеленью и манят к себе. Вот по свежему снежку торят лыжню в ближайший лесок, не переставая удивляться красоте зимней сказки. Вот пекут в костре картошку, а потом с удовольствием поедают её, перемазавшись сажей, и Женька заливисто хохочет над чумазыми родителями. А вот въезжают в новую трехкомнатную квартиру, суматошно таскают тюки, неловко цепляются ими друг за друга и веселятся, как дети. И все эти картинки, которых уже давно нет в её жизни, пронизаны откровенной радостью, теплом и светом.

Тут же вспомнилось, как уходил Сергей. Его новая жена Галина когда-то работала вместе с ней. Она была матерью-одиночкой, растила сына. Однажды, когда Алевтина уже получила инвалидность, коллеги пришли навестить больную в день её рождения. В их числе была и Галина. С разговорами и чаепитием засиделись допоздна, и Сергей вызвался развезти женщин по домам на своей машине. Вернулся под утро. Она ничего тогда не спросила, притворилась спящей, а сама тихо утирала слезы. Потом он стал исчезать все чаще, и однажды ушел совсем. Она смирилась. А что же еще ей оставалось? Он ведь не обязан похоронить себя рядом с ней. Периодически, благодаря коллегам и общим знакомым, до женщины все-таки доходили некоторые детали его новой жизни.

Галина была молода, хороша собой, пользовалась успехом у мужчин. Жила она на окраине города, в доме, доставшемся от родителей. Сергей так отремонтировал его, что люди заглядывались. В этом доме они строили планы на будущее, воспитывали маленького сына, ждали общего ребенка, которого, в силу каких-то причин, она так и не смогла выносить. Всё это было известно Алевтине. Только не знала она, что её разлучница, женщина страстная и нежная поначалу, со временем становилась всё более несдержанной, склочной, корыстной. Что пасынок, в которого Сергей пытался вложить всю свою душу, вырос неблагодарным, озлобленным на весь мир игроманом, которого всячески оправдывала его мать. Это была одна из причин все чаще возникавших между ними ссор. Срочно понадобились деньги на выплату долгов сына, и Галина стала требовать, чтобы Сергей продал квартиру, забрал свою долю, а жену переселил в коммуналку. Сегодняшняя их ссора стала последней каплей. Может быть, еще и потому, что утром, совершенно неожиданно, он встретился взглядом с Ириной и тут же утонул в синеве её глаз, почувствовал притягательность какой-то другой жизни, светлой и радостной, как весеннее небо. Он не смог бы объяснить, что это было. Вдруг повеяло юностью, неожиданным предвкушением чего-то необычайного. Пронеслось и схлынуло. Но осталось нечто, что не давало ему покоя весь день. А вечером дома ждал очередной скандал. И вот это, внешнее, совсем не вязалось с тем, что жило сегодня у него внутри. Сергей молча повернулся, вышел во двор, завел машину и уехал.

Утром он столкнулся в коридоре с Ириной. От неожиданности оба остолбенели на миг. И опять он почувствовал, как тонет в этих глазах. Тряхнул головой, словно наваждение смахивал, одарил её по-мальчишески робкой улыбкой, и в это время зазвонил его телефон.

– И где ты шлялся всю ночь? – кричала в т рубку Галина. – Почему телефон отключил? Характер решил показать? Я тоже умею характер показывать! Вещи твои упакованы, можешь забирать!

– Хорошо, после работы я заеду. Заберу, – спокойно ответил Сергей и отключился.

Видимо, она не ожидала от него такого ответа, поняла, что хватила через край и вечером встретила его уже вполне миролюбиво. Даже накрыла стол и предложила вместе поужинать, а заодно и обсудить все спокойно. Сергей вежливо отказался от ужина, взял сумку с вещами и пошел к машине.

– Сережа! Вернись! Прости меня! – крикнула вслед ему Галина. – Пожалуйста!

– Едва ли это что-то изменит, – ответил он, повернувшись. – Извини, не получилось у нас семьи.

– Ну, и катись к своей старухе! – в сердцах крикнула она и ушла в дом, хлопнув дверью.

Войдя в квартиру, он почувствовал запах тушеного мяса и лука. Женщины хлопотали на кухне. По инициативе Алевтины и под её руководством готовилось любимое блюдо Сергея.

– Если б я был султан, я б имел трех жен! – весело пропел он, заглядывая на кухню.

– У тебя их и так достаточно, – парировала Алевтина. Но, увидев смущение на его лице, тут же добавила:

– Иди-ка быстро руки мыть и за стол!

Что это был за душевный вечер! После ужина решили поиграть в лото. Сергей уже и забыл, когда он играл в последний раз. К тому же, Ирина сидела напротив его, и они периодически пересекались взглядами. Она, явно смущаясь, отводила глаза в сторону, и он чувствовал себя совершеннейшим мальчишкой, готовым на любые безумства. Жена не могла этого не заметить. Она делала вид, что ничего не происходит, хотя сердце её покрывалось кровавыми царапинами, тупая боль расползалось где-то глубоко внутри.

Сергей долго не мог заснуть. Все это было невероятно, немыслимо, непостижимо. Еще вчера утром, направляясь сюда, чтоб, как обычно, отвезти бывшую жену в больницу, он и предположить не мог, что жизнь его сделает такой крутой поворот. Совсем рядом, за стеной, спит женщина, которую вчера он впервые увидел, а сегодня уже не мыслит своей жизни без неё.

Но женщина в соседней комнате не спала, сон её не брал. Она лежала с закрытыми глазами и улыбалась в темноте. Похоже, что её черная полоса осталась в прошлом, пришло время белой. Сергей ей определенно нравился, и она чувствовала его интерес к себе. Но можно ли доверять человеку, который оставил больную жену? Даже если не бросил совсем. Думать о нем плохо почему-то не хотелось.

Не спала и Алевтина. Она пыталась осмыслить новое испытание, посланное небесами. Сергей жил дома, рядом, и она ликовала: Галина осталась в прошлом. Правда, теперь он очарован Ириной. Это больно, но у неё хватит сил не придавать этому значения. Главное – она сейчас не одинока!

А утром Сергей вез её в больницу и, как бы между прочим, спросил об Ирине, об её прошлом. Его интерес был понятен, но неприятен. Алевтина, стараясь быть спокойной, отвечала на его вопросы.

Когда она вошла в палату, уже все были в сборе. Кроме Федора.

На его место положили молодого мужчину. Тот был хмур, молчалив и немного потерян. Вероятно, это была его первая процедура. Устроившись на кушетке, Алевтина поискала глазами черную точку на потолке. Её не было. Ну и правильно, так и должно быть. Всему свой черед.

Дни летели за днями. Жизнь вошла в свою колею. Сергею было легко на душе от того, что он может заботиться о жене, чувство вины перед ней, которое он всегда испытывал, слегка притупилось. Кроме того, было радостно видеть каждый день сияющие глаза Ирины, дарившие ему надежду. Несколько раз звонила Галина, но он сбрасывал её звонки, и она оставила его в покое.

Однажды, накануне выходных, он до глубокой ночи засиделся с книгой. Из кухни донеслись какие-то звуки. Он вышел в коридор и увидел Ирину, идущую со стаканом воды. Она приостановилась. Сергей взял из её руки стакан, толкнул дверь и молча вошел к ней в комнату, Ирина – следом за ним с легким недоумением на лице. Он поднес стакан к её губам и улыбнулся. Она сделала глоток, не отводя от него взгляда. В одно мгновение стакан оказался на столе, а теплое и податливое тело женщины – в его руках.

Утром, с трудом ковыляя в сторону ванны, Алевтина увидела Сергея, выходящего от жилички. Её словно молнией ударило. Сдерживать себя уже не было сил, да и не имело смысла.

– Публичный дом в своей квартире я не потерплю! – закричала она и распахнула дверь в комнату Ирины. – Быстро собирай свои вещи, и чтоб духу твоего здесь не было! Пригрела змею!

– Тише, Аля, не шуми ты так, – попросил Сергей.

– А ты тоже хорош! Дон Жуан лысеющий! Ты для этого домой вернулся?!

Сергей, пытаясь унять жену, сделал шаг в её сторону. Она резко дернулась от него, но потеряла равновесие и упала на пол, вскрикнув от боли. Он поднял её на руки, удивившись невероятной легкости тела, и отнес на кровать.

Неотложку долго ждать не пришлось. Врач диагностировал перелом шейки бедра и предложил срочную госпитализацию. Сергей сопровождал жену в больницу. Прогнозы врачей были неутешительные: вероятность того, что Алевтина сможет встать на ноги, слишком мала. Желательна операция, но едва ли она её перенесет…

Когда Сергей вернулся домой, Ирина собирала свои вещи.

– Ты никуда не уедешь из этой квартиры, – твердо сказал он, – я здесь тоже хозяин и имею право голоса.

– Нет, я не могу здесь оставаться, – проговорила она сквозь слезы. – Это неправильно. Здесь живет твоя жена, а я…

– Тогда я поеду вместе с тобой. Я ж теперь не смогу без тебя, – это было сказано с такой теплотой, что Ирина невольно улыбнулась.

– Ну, что ты придумываешь?

– Я вполне серьезно! Если, конечно, я не противен тебе…

Ирина опять улыбнулась:

– Конечно, противен!!! …А если серьезно, – добавила она, помолчав, – я боюсь в тебя влюбиться, вернее, боюсь, что… что это уже произошло…

У него дыхание перехватило от этих слов. Он опять ощутил себя робким влюбленным пацаном, которому подарили надежду.

– Мне очень стыдно перед Алевтиной, всё-таки она твоя жена. Я должна съехать, – продолжила Ирина.

– Как это ни печально сознавать, – вымолвил Сергей, – но она едва ли сюда вернётся.

Свинцовой тяжестью повисла тишина. Осознание того, что, как ни крути, они тут будут ждать её смерти, повергло Ирину в ужас. И она произнесла, четко выговаривая каждое слово:

– Я уезжаю. Это окончательное решение. Мне надо побыть одной. Не ищи меня, пожалуйста, я позвоню сама.

Это было сказано таким тоном, что Сергей не стал возражать.

Алевтина уже месяц лежала в больнице. Дела её были плохи. Сергей регулярно навещал, был заботлив, но слегка мрачен. О жиличке она не спрашивала, и он тоже молчал о ней, как будто никогда её и не было в их жизни. Муки ревности раздирали душу. Почему? Ведь он уже однажды уходил от неё, и тот уход она пережила гораздо спокойнее. А сейчас он здесь, рядом, заботится о ней. А ей почему-то больно. …И все несчастны.

– Найди Ирину, – сказала ему однажды жена, протягивая конверт, – здесь завещание. А вот её рабочий телефон. Я оставляю ей свою долю квартиры. Будьте счастливы… и не держите на меня зла.

От неожиданности Сергей не смог вымолвить ни слова, только смотрел на жену с удивлением, благодарностью и затаенной болью.

И она отвела взгляд…

2013