Текст книги "Служил Советскому Союзу!"

Трубка молчала, никто не отвечал. Там видимо тоже шел праздник.

В помещение ПОУ просунулся, запыхавшийся первогодок сигнальщик, держа на вытянутой руке радиостанцию «Лоцман», а в другой красные, свернутые флажки:

– Разрешите товарищ старшина, сигнальщик-радист матрос Неплюев.

– Ну, слава богу, что хоть радист прибежал. Молодец Прохоренко – празднует, но ответственность знает – подумал Зайковский.

Громко раздался звонок телефона. Зайковский задумался и потом сказал оператору ПОУ:

– Спускай! Все в баркас! Это уже вахтенный офицер торопит. Опаздывать нельзя, а то старпом как прошлый раз посадит в карцер всех сразу и будет мне сто дней до приказа – и вздохнув сказал, как бы самому себе – пойдем без механика – А что делать? Не первый раз.

Радист и два крючковых молча прыгнули в баркас. Последним шагнул на борт баркаса старшина, прошел как акробат балансируя по планширю до рубки.

Загудели ПОУ и баркас, оторвавшись от борта, пошел на спуск.

– Отдать крепления ПОУ – скомандовал крючковым Зайковский, когда баркас коснулся воды.

– Будешь за моториста и за радиста – скомандовал он забившемуся в угол сигнальщику.

– Я не знаю, что мне делать мотористом, меня не учили – жалобно пролепетал молоденький сигнальщик.

– Что скажу, то и будешь делать – сплюнул Зайковский за борт.

Поплыли вверх поднимаемые крюки крепления ПОУ. Баркас завелся и Зайковский направил его к проставке, стоявшей у борта у правого трапа. На проставке уже пританцовывал в нетерпении в канадке и пилотке вахтенный офицер, идущий командиром баркаса:

– Давай быстрее одна минутка до отхода – кричал он, пытаясь перекричать, работающие на корабле механизмы.

Баркас, проходя бортом мимо проставки на скорости, даже не сбросил скорость, секунда, прыжок и старший лейтенант Вихров вцепился в поручень ограждения. Зайковский знал старших на баркасах, и сразу уступил в рубке место Вихрову у штурвала, который сам любил водить баркас.

Стоявший вахтенный офицер лейтенант Сорокин, сменивший на вахте Вихрова, вышел на вынос трапа и прокричал:

– Рейс в бухту Руднева, за возвращающимися с берега и назад. Связь на 40 канале – и отдав честь, скрылся в глубине правого трапа.

Баркас, сделав резкий поворот, направился в сторону светившийся огнями бухты Абрек.

Вахтенный офицер, посмотрев вслед удаляющемуся огоньку, ныряющему среди усиливавшихся волн, сделал запись в вахтенном журнале об отправке баркаса:

– Смотреть в оба, все докладывать – скомандовал вахтенному матросу у трапа и направился в рубку дежурного, где на диване по-прежнему дремал дежурный по кораблю – командир боевой части семь.

На дивизионе вспомогательных катеров старшины, как и во всех Вооруженных силах СССР тоже праздновали сто дней до приказа. Спирт давно закончился, и старшины были в прострации, что горючего оказалось маловато. А идти в поселок можно напороться на патруль или офицеров дивизиона или штаба.

– Что будем делать господа дэмэбэшники? – спросил старшина 547 торпедолова старшина второй статьи Головатый – горючее кончилось, а на душе нет веселья и радости.

– Что что? – надо идти в рыболовецкий поселок Морской, купить водки, закуски и взять сюда Машу и ее подруг, чтобы веселье было полное, а утром доставим назад – предложил механик с 545 торпедолова Вадим Егоров.

– Блин ребята вы что? А дежурный по дивизиону мичман Загуменный, а ОВРА или пост НИС засечет на выходе из залива Стрелок? Что делать будем в этом случае, – спросил старшина 545 торпедолова Толик Меченый.

– Если нельзя, но очень хочется – то все можно! – под общий смех всех присутствующих провозгласил избитую матросскую истину, старшина ПСК-135 Миша Граненов.

– Вы как хотите, а я кубанский казак и если можно немного покуралесить, то я завсегда за – рассмеялся Головатый и предложил – мой торпедолов крайний у причала, кто со мной за водкой закуской и девочками?

Желающих оказалось человек пять. Сразу был намечен план по отвлечению мичмана Загуменного. Остатки спирта налили в металлическую кружку, куда фельдшер дивизиона насыпал снотворного:

– Спасть будет до утра гарантировано!

Матросы дружно засмеялись, и потащили спирт с закуской в штабной домик.

Торпедолов стоял подготовленный к выходу, Головатый ждал только команды от группы отвлечения.

Внезапно из штабного домика выскочил Толик Меченный и стоя под фонарем прокричал:

– Можно! Спит до утра!

Рявкнул мощный двигатель и уже стоявший в готовности торпедолов, отдал концы и описав небольшой коордонат (разворот на обратный курс), резво рванул в сторону выхода из бухты.

Едва за кормой в темноте исчез мощный бурун, как на уходившем торпедолове погасли ходовые огни.

– Шхерятся от ОВРы, скрываются – проговорил негромко Толик Меченый – идем покурим, пока они ходят. Сейчас девочек привезут и много водки.

Видимо смелость Головатого придало смелости и ему, а потом хотелось устроить себе праздник души. Ради чего три года Родине отдаем, а не два как в армии «сапоги»?

Баркас подошел к причалу ровно в назначенное время. Прибывшие с увольнения матросы и несколько мичманов и офицеров со смехом и шутками начали запрыгивать в баркас. Полчаса хода в бухту Руднева и все в теплых койках.

Вихров выждал положенные пятнадцать минут, посмотрел на часы, больше никого на причале не было.

– Сигнальщик, передайте на корабль, что отходим от причала – скомандовал Вихров.

Сигнальщик склонился над рацией и начал колдовать.

– Передано – прокричал он, пытаясь перекричать работающий дизель.

Вихров кивнул головой в знак того, что услышал.

– Ну, кто не успел – тот опоздал – весело сказал один из офицеров РТС – мы сегодня Миш так хорошо посидели в «Большой рыбе» (так офицеры называли ресторан «Дельфин»). Если бы снял кого, то в ни в жисть на корабль не пошел. Вон Серега Огнинский снял одну дамочку с подводных лодок, пока муж в автономке.

Вихров уступил место у штурвала Зайковскому и встал рядом с офицерами. Те темпераментно рассказывали свои приключения на берегу.

Баркас взревел дизелем и оставляя на воде бурный след, направился в сторону авианосца, стоявшего на рейде в бухте Руднева.

– А Серегу Мишкина дама выставила из квартиры. Поцеловала перед квартирой и сказала жди. Он честно ждал полчаса потом позвонил и никто не открыл, а звонок оказался отключенным – все офицеры засмеялись, лишь один Мишкин покраснел как рак.

Баркас минут через десять вышел из бухты Абрек и направился к кораблю. Весело стучал дизель, сквозь его деловитый ритм работы было слышно, как в носовом отсеке над чем-то смеялись возвращавшиеся с берега матросы.

– Радист передайте на корабль. Прошли мыс Опасный. Идем к кораблю – скомандовал Вихров.

– Есть – отозвался сигнальщик и начал колдовать над радиостанцией. Через минуту он сообщил Вихрову, что задание выполнил.

До корабля 20 минут хода. Внезапно наступила тишина, погасли опознавательные бортовые огни – зеленый и красный. И лишь шуршание волн, бьющихся о борт баркаса напоминало, что море рядом в нескольких сантиметрах за бортом.

Вихров в темноте спросил Зайковского:

– Что случилось старшина?

– Да встал зараза что-то.

Зайковский пытался завести баркас, но ничего не получалось. Непрерывные дерганья за ручку ни к чему не приводили.

– Так Зайковский, а где у нас моторист? Почему он не разбирается с дизелем? – спросил Вихров, нахлобучивая на голову капюшон канадки.

Было довольно ветрено и прохладно и пока дизель работал грело чувство, что скоро корабль.

– Моторист не прибыл на спуск баркаса – упавшим голосом доложил Зайковский.

– А почему мне сразу не доложили?

– Так не первый раз без него ходим, если бы его ждали, то не успели бы отойти. Старпом опять всех нас в карцер посадил бы.

Вихров не видел лица Зайковского, но чувствовал, что тот осознает свою вину.

– Так радист рацию сюда и связь с кораблем на сороковом канале.

Радист протянул рацию. Вихров нашарил ее в темноте, включил тумблер включение – экран не засветился. Он попробовал еще раз и опять тот же результат.

– Радист в чем проблема?

– Наверно аккумулятор сел, только что работала – оправдывался молодой сигнальщик.

– Так хорошо тут у нас – пробормотал офицер РТС Саша Переверзев, нахлобучивая фуражку и поднимая воротник шинели – моториста нет, дизель не работает и рация тоже. Что будем делать господа – товарищи?

– Проверим, есть ли среди увольняемых специалисты по дизелям.

Вихров запросил передний отсек баркаса о наличии мотористов, где стояли, прижавшись друг к другу, матросы и старшины, стараясь укрыться от усиливающегося ветра и брызг влетающих сверху в барказ.

Таковых, к сожалению, не оказалось.

– Маслопупов (так на корабле называют специалистов электромеханической боевой части) сегодня ком БЧ-5 не уволил – ответил, перекрикивая усилившийся ветер один из матросов БЧ-7.

Баркас несло ветром и течением на выход из залива Стрелок. Силуэт авианосца угадывался по горевшим огонькам освещения верхней палубы.

– Может, увидят нас? – высказал сомнение Саша Переверзев, стоявший рядом с Вихровым.

– Убил бы сигнальщиков. Если бы работала рация, проблем бы не было никаких – Вихров с ненавистью посмотрел на сигнальщика.

Сигнальщик видимо угадал отношение офицера и начал оправдываться:

– Товарищ старший лейтенант я не сам, мне такую рацию дал старшина сигнальной вахты. Было бы светлее, я бы флажками отмахал.

– Отмашешь на гауптвахте или в карцере вместе со своим старшиной, если живыми останемся – зло ответил Вихров.

Ветер начинал усиливаться.

– Может, удастся зацепиться за боновое заграждение или ОВРА заметит и помогут – спросил офицер РТС, влезая глубже в шинель.

– Крючковые на товсь – прокричал Вихров – смотреть в оба на воду, может удастся зацепиться крючками за боновые ворота.

Крючковые разобрали отпорные крюки, и перегнулись через борта вглядывались в темноту. Но темнота была такая, что ничего не было видно.

– Смотреть внимательно – прокричал Вихров – от этого зависит наша жизнь. Держать крючковых, а то свалятся за борт. Сразу несколько матросов навалились на ноги, перегнувшимся крючковым.

Мимо проносило силуэт авианосца. В темноте угадывалась угловая полетная палуба, на которой горели огни, и даже казалось виден слабый огонек в рубке дежурного.

– Внимание моряки – скомандовал Вихров – кричим дружно – помогите! Приготовиться, закричали по слогам!

– ПО-МО-ГИ-ТЕ – разнесся дружный крик над заливом – ПО-МО-ГИ-ТЕ!.

– Еще раз – скомандовал Вихров.

Матросы и офицеры дружно закричали.

Над заливом раздался новый крик о помощи. Кричали все и офицеры и команда баркаса, старшины, мичмана и матросы. На корабле не видно было даже шевеления.

– Блин, неужели не слышат. Спят паразиты! – пробормотал офицер из РТС на ухо Вихрову.

Вахтенный офицер «Бреста» лейтенант Сорокин вышел на борт корабля и спросил у полусонного вахтенного:

– Кто-то кричал?

– Наверно пьяные с ОВРы или СНИСа празднуют 100 дней до приказа и орут на весь рейд от дурости. Вон они и на катерах, без света катаются по бухте.

– Нашего баркаса не видно? Чего-то его долго нет!

– Да наверно ждут кого-нибудь или автобус задержался.

Вахтенный офицер зашел в рубку и спросил у вахтенного сигнальщика Бердмухамедова по ГГС (громкоговорящей связи):

– Что с баркаса передают?

– Пока ничего – ответил вахтенный сигнальщик – видимо задерживаются.

– Вызывай баркас, и запроси что у них там приключилось?

– Есть.

Бердмухамедов добросовестно запросил кормовую сигнальную рубку, где шла пьянка – что делать?

– А ничего со смехом – крикнули оттуда – радоваться жизни. А баркас найдется не иголка в сене.

Они не знали что искомый баркас, именно в этот момент пронесло мимо корабля, и течением и сильным ветром тащило прямо в створ боновых ворот.

С надеждой вглядывались в темноту, кутаясь от ветра офицеры, мичманы и матросы с баркаса с надеждой смотрели в сторону корабля. Казалась его темная громада, светившаяся осветительными палубными фонарями и иллюминаторами где-то здесь рядом. Но тишина плыла над рейдом, на корабле не было никакого движения.

– Да что они там, одурели? Ведь должны были давно нас хватиться? – размышлял вслух Вихров – мы же на связь уже, сколько не выходим? Должны смотреть, в оба и хватиться нас. Пора бы им запросить оперативного дежурного и начать беспокоиться.

Ему было невдомек, что на корабле, старпом уже начал бороться с пьяными годками на боевых постах и в кубриках, отмечающих 100 дней до приказа. Дежурный убежал по приказу старпома на посты БЧ-5 и все забыли про не пришедший с берега баркас, кроме старшины сигнальной вахты, который чувствуя свою вину, никому ничего не напоминал и не докладывал.

– Решил – будь, что будет. Сто бед один ответ, авось все рассосется, как это бывает в армии и на флоте. Само собой иногда рассасывается.

Но само собой ничего рассасываться не собиралось. Ветер усиливался и предоставленный сам себе и воле ветра и течения, баркас несло за боновые ворота. Остров Путятин перестал закрывать баркас от волн, его развернуло бортом к волне и стало захлестывать водой. Моментом все находившиеся матросы и старшины в открытом переднем отсеке промокли. Вода стала заливать носовой отсек.

– Товарищ старший лейтенант, что делать нас заливает! Баркас набирает воду – закричал старшина с медицинской службы – мы так утонем!

– Зайковский мы можем запустить помпу? – спросил старшину баркаса Вихров.

– Нет – отбивая лезгинку зубами, замерший старшина пояснил – нужно запуститься, а у нас нет возможности, что-то с дизелем, а ручной насос у нас еще месяц назад сломался, а новый механики не дают и этот не ремонтируют.

Вихров громко выругался, выдохнул шумно воздух, посмотрел на офицера с РТС и прокричал в темноту туда, где располагался передний отсек:

– Вычерпывать воду бескозырками и другими подручными средствами! От этого зависит наша жизнь.

Из переднего отсека донеслось:

– Поняли. Здесь много уже воды. Не справимся.

– Саша, оставайся здесь за старшего, а я полезу вперед и буду там командовать, ведь действительно утонем, если не вычерпывать воду – прокричал сквозь ветер Вихров и уже обращаясь к старшине барказа – Зайковский полезли вперед, все равно здесь делать нечего. А там решается жить нам дальше или нет.

– А кто будет у штурвала. Может как-то удастся рулем удерживать баркас? – спросил Переверзев.

– Саша становись к штурвалу, а мы полезем вычерпывать воду – скомандовал Вихров офицеру РТС.

Вздохнув Зайковский полез в какой-то люк и вытащил оттуда небольшое парусновое ведро, называемое на флоте обрезом. Они пошли, держась одной рукой за леер, вдоль рубки по борту баркаса друг за другом. Но захлестнувшая баркас волна накрыла их на бортике и едва не утащила за собой в море.

С трудом удержавшись на борту, они по очереди спрыгнули в передний отсек.

– Что тут у вас? – спросил Вихров, и огляделся.

Ноги были по колено в холодной воде, и так было понятно, что если не принять экстренных мер, то баркас через минут пятнадцать-двадцать может пойти на дно и тогда все кто находится в баркасе, попадут в холодную осеннюю воду.

– Так делать как я – закричал Вихров, обращаясь к испуганным матросам и старшинам.

Он снял с головы пилотку, и стал вычерпывать воду из баркаса за борт. Старшины и матросы последовали его примеру.

Минут через десять все вспотели, но вода не убывала.

– Работать – хрипел, нагибаясь, как ванька-встанька Вихров – если не будем вычерпывать – погибнем!

– Черпайте дружно – орал Зайковский.

В передний отсек баркаса запрыгнули несколько офицеров, из кормового отсека и тоже начали фуражками вычерпывать воду.

Вихров обернулся, и увидел, что и оба крючковых рядом вычерпывают воду. Лишь один матросик залез на сидение и ничего не делает.

– Что случилось – прокричал Вихров ему на ухо.

– Мы все погибнем – ответил матросик, выбивая зубами дробь и шмыгая носом.

Вихров закрыл глаза, а потом прорычал:

– А ну черпать воду, слизь подкильная! Делать что приказано! Другого ничего нет и не будет.

Но матросик не сдвинулся с места, и лишь испуганно таращил глаза на Вихрова. Остальные тоже перестали вычерпывать воду, которая плескалась в районе колен, и в отсвете луны и звезд сверкала на дне баркаса.

Волны захлестывали баркас, брызги летели в перекошенные лица моряков.

– Да уж погибнуть в простейших условиях из-за разгильдяйства одного человека. За что? Во имя чего? Из-за команды, которая не понравилась старпому? Чушь! – подумал Вихров, а потом подумал, что и он виноват тоже, что не проверил готовность баркаса, не проверил наличие моториста, не проверил исправность и готовность радиостанции.

Волнение увеличивалось, и волны продолжали захлестывать носовое отделение. Баркас погружался, и вода в отсеке увеличивалась. Она стала практически по пояс людям, которые вставали на сидения.

– Сколько еще продержимся? – подумал Вихров, вспоминая совсем некстати жену Татьяну и дочку маленькую Наталку – Господи, спаси, помоги!

Зайковский зашептал на ухо:

– Товарищ старший лейтенант. Надо заставить всех работать. Иначе нам всем каюк. А так подержимся немного, согреемся, а там авось что-нибудь поможет нам спастись.

– Всем черпать! Кто не будет черпать воду того сам выброшу, как ненужный балласт за борт! – прокричал Вихров и сам спрыгнул с сидения в холодную воду.

За ним стали спрыгивать остальные матросы и офицеры и с ожесточениям принялись отчерпывать воду подручными средствами.

Один мичман выкинул все из портфеля и вычерпывал воду портфелем.

– Если сами себя не будем спасать – то никто нам не поможет – подумал Вихров, продолжая вычерпывать воду.

– Нас несет на скалы! Это Кекуры – прокричал Вихрову на ухо Зайковский – еще полчаса и баркас разобьет. Вон видны буруны.

Вихров выпрямился, и увидел действительно в непосредственной близости буруны бьющихся о скалы волн. Отчаяние охватило его.

И внезапно он услышал стук мотора со стороны моря.

Зайковский выпрямившейся рядом, стал внимательно смотреть в сторону далекого стука моторов.

Мелькнули вдалеке зеленый и красный бортовые огоньки, идущего явно в залив Стрелок судна или катера.

– Кто хочет жить – кричите что есть мочи – прокричал Вихров матросам.

– Помогите – дружно закричали, что есть мочи все из носового и кормового отсеков.

547-й торпедолов возвращался из Морского. Миша Головатый, стоя с другими матросами в рубке правил на залив Стрелок. В моторном отсеке, пара матросов развлекали, трех согласившихся повеселится девочек, из поселка Морского.

Внезапно в рубку протиснулся крючковой Миша Сопелкин в мокрой канадке:

– Вася, кажется кто-то там в море, по моему, просит помощи. Вон слышишь кричат?

– Кто просит помощи? – не понял Головатый.

– Ну там кричат – показал рукой в сторону скал Кекуры Миша.

Все находившиеся в рубке повысыпали наружу.

– По-мо-ги-те, по-мо-ги-те – услышали матросы из темноты далекий крик нескольких голосов.

– А нам, какое дело? – спросил старшину Коля Севастьянов, вглядываясь в темноту – кого там может нести? У нас законный праздник сегодня.

– Мы моряки, и не можем бросить гибнущих на произвол судьбы. Морские законы! Наверно рыбаки заглохли. Не хотел бы я сейчас быть на их месте. Миша включай прожектор. Идем к ним – прокричал протрезвевший сразу Головатый.

Загорелся прожектор, выхватывающий из темноты верхушки острых волн и буруны у скал.

Внезапно, осматривающий волны прожектор натолкнулся на притопнувший баркас откуда и неслись крики людей.

– Так это брестский баркас. Он ходит в Руднева каждый день – прокричал сквозь крик волны Миша Сопелкин – на нем старшина, мой земляк с Волги Коля Зайковский. Он же годок и готовится к ДМБ, сегодня должен праздновать тоже.

– Сам вижу, что брестский – ответил беззлобно Головатый, – двухотсечный баркас типа «Бекас», такие только на Бресте, – осторожно направляя торпедолов в сторону баркаса. Теперь главное не ударить его, а то потонуть может. Вон как просел почти до воды бортами.

Громко на взревел ревун, в знак того, что заметили и идут на помощь.

Когда торпедолов поравнялся с баркасом, то Головатый увидел с десяток испуганных лиц промокших матросов, мичманов и офицеров смотрящих с мольбой и надеждой на него.

– Что случилось? – прокричал он.

– Заглохли! Дизель не работает, рация не работает, несет нас – ответил кто-то с баркаса.

– Несет их! Ха! Ладно, ловите конец утопленники – закричал Сопелкин забрасывая конец на баркас.

Ловко как кошка какой-то матрос в белой робе и канадке, подхватил конец и намотал на носовой маленький кнехт.

– Готово!

– Вы воду-то вычерпывайте-то – прокричал Головатый – а то сами утоните и нас за собой потяните.

На баркасе снова стали наклоняться тени вниз, выбрасывая воду за борт фуражками, портфелями, обрезами.

Вихров и Зайковский перелезли в рубку баркаса.

– Ну, мы начинаем буксировку? Поехали – прокричал Головатый, увидев отмашку руки Вихрова начал движение вперед.

Торпедолов медленно пошел. Дернулся конец, забирая и утягивая за собой аварийный баркас. Тяжело натягивая трос, притопленый на нос баркас послушно повернулся и пошел за торпедоловом подальше от опасных скал, периодически зарываясь в волну, и окатывая всех, кто находился носовом отсеке, струями воды.

По пути к боновым воротам дважды рвался буксирный трос. И каждый раз торпедолов терпеливо подходил к борту баркаса и подавал новый конец.

Когда торпедолов ошвартовался у борта «Бреста», мокрые и счастливые моряки, испытавшие стресс на заглохнувшем баркасе рванули на корабль. Вахтенный офицер так и не мог понять, что же произошло и только когда командир баркаса старший лейтенант Вихров, отблагодаривший старшину торпедолова Василия Головатого бутылкой спирта, переоделся в сухое и пришел докладывать дежурному по кораблю, стало все понятно.

– В церковь брат сходи и свечку поставь Николе Морскому – посоветовал бывалый командир БЧ-2, тонувший еще на линкоре «Новороссийск» – повезло вам страшно!

Только при счастливом стечении обстоятельств, все кто были в баркасе, спаслись от неминуемой гибели.

И только благодаря разгильдяйству на дивизионе вспомогательных катеров, стало возможным чудодейственное спасение.

Старший лейтенант Вихров получил за этот рейс неполное служебное соответствие от командира эскадры, но стал более мудрым в исполнении своих служебных обязанностей. Все ответственные лица за тот рейс баркаса и даже их командиры получили по заслугам.

Но за одного битого, двух небитых дают.