Текст книги "Святая, смешная, грешная"

Сделав подобающую ситуации физиономию, я открыла дверь. Скромно улыбаясь, опустив глаза вниз с видом, говорящим: «Да, спасибо, мне уже лучше», – я вышла из туалета. Мужчины, чуть расступившись, пропустили меня. Удаляясь, я спиной чувствовала их взгляды. Интересно, они сейчас думают, почему я в полотенце или о том, что как-то рановато собралась на пляж? Лететь до Майами ещё несколько часов. А может, они вообще думают совсем о другом?

Серж, отведя колени чуть в сторону, пропустил меня к окну. Теплая, нежная, но уверенная и сильная ладонь накрыла мой сжатый кулачок. Наши глаза встретились. Глаза мужчины после секса говорят о многом. Я боялась и не хотела увидеть глаза самца, победителя, ловеласа. И как же я была рада, когда увидела совсем другие глаза – они были полны нежности, любви и благодарности. От этого мне стало так хорошо и легко, что я улыбнулась в ответ улыбкой, полной доверия и понимания.

За иллюминатором стали гаснуть одна за другой звёзды, небо становилось светло-серым. Голос в динамиках предлагал завтрак, который нам сейчас будет подан, и просил привести спинки кресел в вертикальное положение. Медленно и неярко где-то там вверху, под панелями, стали загораться лампочки освещения. Люди задвигались. Кто-то потягивался в кресле, кто– то, повернув голову назад, убеждался, что в туалет уже толпа и, если сейчас не поспешить, то лучше вообще не дёргаться. Начиналось самое нерациональное. Из хвоста самолёта медленно и неотвратимо двигалась тележка с завтраками. Она почти полностью заполняла собой проход. Одновременно, навстречу ей, двигались люди, идущие в туалет. Пассажиры и стюардесса, толкавшая тележку, встречались. Короткий обмен взглядами. В глазах стюардессы немой упрёк: «Вот вам именно сейчас приспичило – ни позже, ни раньше». В глазах пассажиров бескомпромиссный ответ: «Нам что теперь, обоссаться что ли?» Всё это, конечно, с улыбкой и вежливо.

Американка в ярко-красной майке и серебристых лосинах, фигурой похожая на игрока в бейсбол в полной экипировке и явно предпочитающая сельдерею и шпинату гамбургеры, подошла к тележке, как к амбразуре. Её взгляд говорил: «Ни шагу назад». Стюардесса с вежливой улыбкой, прижав тележку к краю прохода, улыбнувшись, произнесла: «Проходите, пожалуйста». А её глаза, добавили: «Если сможете, конечно». Первая попытка любительницы гамбургеров пройти бочком и на скорости потерпела неудачу. Застряв между креслом и тележкой, поняв, что даже на повышенной скорости тут не пройдёшь, включила заднюю. Вспомнив, как когда-то в автошколе учили парковаться задним ходом, она решила выполнить этот манёвр, втиснув свой зад между кресел, тем самым пропустив тележку. Манёвр удался, несмотря на то, что задним «бампером» она так придавила колени худосочному пассажиру, что у того глаза полезли на лоб. Втянув живот – если так можно выразиться – она приветливо произнесла: «Велкам», – пропуская тележку. Затем почти летящей походкой, с гордо поднятой головой проследовала в хвост самолёта. Оставалась последняя, но не самая лёгкая задачка – протиснуться в узкие двери туалета и развернуться там на 180 градусов. Между тем тележка с завтраком вновь двинулась вперёд, навстречу очередному испытанию.

– Кофе, чай, прохладительные напитки, завтраки, – предлагала стюардесса.

Я попросила только кофе и йогурт. Серж же, наоборот, взял всё, что предлагали. Откусив очередную порцию сэндвича, подняв брови в вопросе спросил:

– Не хочешь кушать? Не голодна?

Затем улыбнулся, подмигнув, произнёс:

– Или лёгкого завтрака тебе было достаточно?

Я взяла чайной ложечкой очередную порцию йогурта, борясь с желанием отправить её в рот или ему на брюки. Серж взглянул в мои глаза, затем на ложечку, полную йогурта, и вовремя понял, что вот сейчас ему лучше помолчать. «Почему сперма не имеет вкус вишни? Или, скажем, персика? – думала я, смакуя прохладную массу йогурта во рту. – Нет. Наверное, лучше банана».

После завтрака захотела немного поспать. Лететь оставалось ещё несколько часов. Прикрыв глаза, прильнула головой к закрытому иллюминатору, поборов желание лечь головой на колени Сержа. Да и какой смысл? Повторить ночное всё равно не получится. Хотя так хотелось!

– Вас приветствует командир экипажа, выполняющего рейс, – звучал голос в динамике. – Через несколько минут наш самолёт приземлится в международном аэропорту Майами, самом крупном аэропорту во Флориде, – продолжал командир, а я уже открывала дверь туалета. «Немного влажноватая, ну, ничего, высохнет», – успокаивала я себя, натягивая юбку.

Улыбка – это первое, что появляется на лице человека, услышавшего долгожданные слова командира экипажа. Все как-то разом ожили, зашевелились, выглядывая в круглые окна иллюминаторов. Я взглянула на часы – перевела стрелки. Три часа дня по местному времени. До моего отеля, как обещал туроператор тринадцать километров, размещение в номере займёт считанные минуты, и дальше – океан, песок, пальмы и солнце! Последние часы полёта я спала, и мы почти не общались с Сержем. Иногда во сне я чувствовала его нежное касание – он гладил мою руку, сжимал её, словно не хотел расставаться.

Достаточно быстро мы получили багаж, прошли таможенную процедуру и вот теперь, стоя у автобуса, пришло время прощаться. Мне не верилось – неужели я сейчас сяду в этот автобус, он помашет мне рукой, и мы больше никогда не встретимся? Не может быть. «Это какое-то сумасшествие, какая-то нелепость! Встретиться в самолёте совершенно неосознанно, как-то даже спонтанно, потеряв голову и позабыв, что рядом люди, заняться сексом, а потом помахать ручкой и всё? Не может быть. Бред какой-то», – пульсировало у меня в висках.

«А чего ты, собственно, хотела, Катя? Ты хотела забыть, отомстить, начать новую жизнь. Так вроде ты это и получила. Тебе нужна была встряска, взрыв. Хотела именно такого, безо всяких обязательств секса? Пожалуйста – прямо не сходя с трапа. Так чего же ты смотришь в его глаза, как обиженный щенок, выброшенный на улицу? Ты чувствуешь обиду? Что тебя поимели и теперь, не говоря ни слова, усаживают в автобус и говорят: «Гуд бай»? Ну, это как посмотреть, ещё не понятно, кто кем воспользовался. Каждый получил то, что хотел, поэтому никаких обид не должно быть», – продолжала философствовать я.

– Я провожу тебя. Можно я провожу тебя до отеля? – услышала я слова, которые подсознательно ждала.

И сразу все идиотские мысли – кто кого и так далее – улетели, дав место солнцу, теплу, улыбке и отличному настроению. Я ещё не успела ответить: «Да», а его губы уже целовали меня. Это был первый наш поцелуй. Наверное, поэтому, он казался таким нежным, сладким и так кружил голову.

Если в самолёте мы почти молчали, то сейчас Серж не закрывал рот, всю дорогу до отеля рассказывая мне о Майами всё, что знал сам. Оказывается, он бывает здесь каждый месяц, выполняя рейсы Париж – Москва – Майами – Париж. Сегодня ночью он будет управлять самолётом, который унесёт его в Париж. Но сейчас – день, мы в Майами и едем в отель. Не хотелось думать о предстоящей разлуке. Хотелось думать лишь об одном – взять всё от тех недолгих часов, которые подарила нам судьба!

Глава 6

Мы шли по коридору отеля, бросая взгляды на двери, ища мой 456-й номер. Я несла сумку, Серж катил мой чемодан. Он сам вызвался доставить его в номер, вежливо сказав мальчику «сенкью» и тем самым лишив того чаевых.

– Вот и мой номер, – сказала я, вставляя карточку в прорезь электронного замка.

Раздалось тихое пик-пик, и замок, сменив красный свет микролампочки на зелёный, готов был впустить меня в номер. Я стала шарить в сумочке, перебирая её содержимое. Найдя портмоне, извлекла из него пару долларов и протянула Сержу. «Сенкью» и последующее после этого «Гуд бай», произнесённые мною с самым серьёзным видом, сделали его лицо каменным. Его нижняя губа слегка отвисла, приоткрыв рот. Глаза в недоумении бегали. Зато мои глаза и душа ликовали! Это тебе и за твоё «Извините, у неё токсикоз», и за твой намёк, что я уже «позавтракала». Поняв, за что ему такая месть, он рассмеялся и, подняв вверх два указательных пальца, произнёс:

– О Кей, один-один!

Чуть приоткрытая дверь номера зияла темнотой. Закрытые портьеры окон отталкивали солнечный свет, давая кондиционеру справиться с сорокаградусной жарой и оправдать наши надежды на прохладу. Серж, поблагодарив за чаевые, взял доллары сказав, что за столь щедрое вознаграждение он обязан не просто доставить чемодан к двери, а, безусловно, вкатить его в номер. Доводчик двери сделал своё дело. Она медленно и бесшумно закрылась, не оставив пути к отступлению. Мы стоим в небольшой прихожей номера – полумрак, тихо, прохладно и волнующе. Серж посылает свою фуражку, до этого находившуюся у него в руке, в полёт – она планирует, как диск для игры с собакой, запущенный на зелёной лужайке парка, и падает на кровать. Пиджак красивым, изящным движением соскальзывает с его плеч на пол, застеленный зелёным ковром. Рука ослабляет узел галстука, а глаза не отрываясь смотрят на меня в упор. Пальцы машинально, но не спеша, расстёгивают пуговицы рубашки. Он подходит настолько близко, что я чувствую его дыхание, уверенность и страсть. Глядя мне в глаза, он опускает руки, берёт край моей юбки и поднимает её вверх. Нет, он не пытается снять её через мою голову – просто задирает.

В моей голове замелькали кадры из фильмов, где любовники в порыве страсти лихорадочно и без возможности восстановления срывают с себя одежду. Девушка обвивает его шею руками, забрасывая свои ноги на его согнутые в локтях руки. Он припечатывает её к стене, и начинается садомазохизм. Впечатление, что он хочет стереть её позвоночник о стену. Затем, не опуская её со своих рук, шмякает на стол, сметая всё, что на нём есть – телефон, пепельницу, стопку бумаг, канцелярские предметы… Но это еще не всё. Следующая сцена обязательно на полу. И именно в такой последовательности. Сначала всё, включая канцелярские скрепки и кнопки, – на пол, и уж только затем на полу оказываются они. Да, скользко, да, он сучит ногами, не имея возможности упереться. В этот момент хочется крикнуть: «Блин да вот же диван – широкий, упругий. Не хотите на диване – кресло рядом».

Но именно так режиссёр видит выражение страсти на экране, про что Станиславский бы сказал: «Верю!»

Я была рада, что Серж оказался другим режиссёром. Он всё видел иначе. Медленно подняв мою юбку, оставил её края на уровне бёдер. Затем так же медленно взял мои ладони и поднял их над моей головой. Я чувствовала себя мотыльком, приколотым булавкой к стене. Его взгляд, руки, дыхание обездвиживали меня, что ещё больше сближало меня с тем мотыльком. Губами он коснулся кончика моего носа, уголка губ, шеи… Он целовал мои соски через блузку, от чего сердце забилось ещё сильнее, а место поцелуев стало влажным. Соски мгновенно увеличились от его горячих губ, а затем ещё сильнее возбудились от прохлады кондиционера. Набухшие и яркие, они просвечивали через тонкую ткань блузки. Серж опустился на колени – горячие губы обожгли мой живот, остановившись на пупке, а затем опустился ещё ниже. Это было похоже на какой-то ритуал, где я стояла, как под гипнозом, не имея сил пошевелиться.

Он всё делал молча, медленно, красиво. Я взглянула на себя в зеркало со стороны – на высоких каблуках мои прямые, сведённые вместе ноги кажутся ещё стройнее и длиннее. Руки подняты вверх и словно приклеены скотчем к стене. Соски торчат, как у манекена в бутике. На мне – узкая полоска трусиков. Это действительно напоминало какой-то ритуал. Его губы и руки, глаза и дыхание действовали на меня, как опиум, которым одурманивали жертву. В моём теле – необычайная лёгкость. Я прикрыла глаза, готовая на заклание.

Крепкие руки легли на мои бёдра, а затем не отрываясь, медленно скользя по шёлку трусиков, остановились на моих ягодицах. Ладонями он обхватил мою попку, и теперь вместо холодной стены я чувствовала его горячие руки. Они сжимали её то нежно, то сильно, до сладкой боли. Сзади меня были его руки, впереди – его лицо. Он губами нашёл мой клитор маленьким, эротичным бугорком предательски обозначившийся через тонкую ткань уже мокрых трусиков. Чуть открыв губы, Серж обхватил его, и горячий воздух из его груди обжёг меня. Так люди греют свои озябшие на морозе руки, прижав их к открытому рту: «хааааааааааааааааа…ааа… хаааааааа». Мои руки от усталости или от нежелания безучастно и безропотно таять под его ласками, вспорхнули на его затылок. Я прижала его голову к себе, а мои бёдра слегка подались вперёд. Затем пальчиком я отвела полоску трусиков в сторону, и его губы слились с моими…

Два своих первых оргазма с момента знакомства с Сержем я получила, не занимаясь классическим сексом: один раз в самолёте, второй раз – в прихожей отеля. Мои пальцы впились в его затылок. Он сделал всё правильно, ни одним движением не нарушив мой оргазм. Я стояла у стены с закрытыми глазами, с открытым ртом и задранной юбкой, чуть подавшись вперёд, прижимая его голову к себе. Всё тело пронзала сладкая дрожь. Казалось, оргазм длился вечно.

Ещё несколько часов назад там, в самолёте, я была уверена в полном сексуальном эгоизме Сержа. Как я ошибалась! Боже мой, как я ошибалась! Серж был абсолютным сексуальным альтруистом. Казалось, всё делал ради одного – ради моего удовольствия. Он был потрясающе нежен, тонок и чуток, но одновременно совершенно не похож на тех сладеньких «пупсиков», «котиков», за километр пахнущих парфюмом, с набриолиненными волосами и тщательно отполированными ногтями. Таких не сразу и поймёшь, от кого они больше «тащатся» – от тебя или от себя. Был у меня однажды такой «экземпляр». Его слова: «Милая, тебе хорошо, классно», – звучали не как вопрос, а как утверждение, а фраза: «Ты так классно кончила, меня это очень возбудило», – вызывала удивление и желание спросить: «Ты сейчас обо мне говоришь?» Себе же хотелось задать один вопрос: «Ну как тебя угораздило очутиться с ним в постели?» С виду – стильный, симпатичный, образованный. Хотя откуда бы я знала, какой он на самом деле…

Серж не из этого ряда, хотя и на Костю тоже не был похож. В нём не чувствовалась бешеная, взрывная сила, иногда граничащая с жёсткостью, порой так нравящаяся мне. Серж брал другим. Вернее, он давал другое. Он давал то, что делает женщину слабой, послушной, готовой… Готовой на всё ради этих минут, ради того, чтобы вот так стоять, прижав его голову к себе, улетать или, наоборот, тонуть в волнах блаженства, испытывая необычный яркий и разноцветный как радуга оргазм!

Мои пальцы собрали его волосы в кулак, и он понял – я жива, я хочу ещё. Хочу продолжения. Он стал медленно подниматься. Теперь его движение повторилось в обратном направлении. Его губы, лицо были прижаты к моему телу. Словно вырастая, как бы прокладывал путь своими губами к моим. Лобок, живот, соски, шея, губы… Всё это он проделал, не отрываясь от моего тела. Встав во весь рост, я почувствовала, что мы – одно целое. Так близки были наши тела. Я всё так же стояла, прижавшись спиной к стене, ноги сведены вместе, на мне – трусики и поднятая юбка. Серж, не останавливаясь, целовал меня в губы, шею, плечи. Не торопясь. Даря наслаждение каждым поцелуем, каждым движением. Затем, не снимая, приспустил с меня трусики. Пряжка его ремня звякнула, и брюки упали вниз. Высвободив свой член, он взял его в руку. Я чувствовала его эрекцию, его не выплеснувшуюся энергию. Нет, он не вошёл в меня, даже не пытался. Он просто ввёл его, в маленький просвет между моих плотно сжатых ног. Я почувствовала, какой он горячий, сильный, упругий. Серж имел идеальный по моим меркам размер – достаточно длинный, чуть больше среднего размера в диаметре. Это я поняла и оценила ещё в самолёте.

Целуя мои губы, Серж начал двигаться. «Уфффффф, мама миа! Это было нечто!» Нечто, что невозможно описать. При каждом движении вперёд его член задевал и возбуждал мои самые эрогенные зоны. Я стала двигаться в такт навстречу его движениям. Между ног стало совсем влажно. Легко, непринуждённо, как опытный партнёр крутит свою даму в танце, он повернул меня спиной к себе. Всё повторилось. Только теперь он входил сзади. Член, скользя между ног, касался возбуждённых и открытых губ, вызывая возбуждение во всём теле.

Положив свою ладонь мне на низ живота, он прижал меня к себе и продолжал двигаться, сводя меня с ума. Второй рукой он взял мой подбородок, и, повернув голову в сторону, целовал, слегка покусывая моё ухо, шею… Затем он сделал шаг назад, не отпуская моего тела, и мне ничего не оставалось, как выбросить руки вперёд, упереться в стену. Красоту движения его рук нужно было видеть, а ещё лучше – ощущать. Он был похож на хореографа, умелого и опытного, не принимающего возражений, уча или заставляя ученицу встать в единственно правильную позу. Его ладони легли на мою спину, и я, как талантливая ученица, понимающая учителя с полуслова, прогнулась красиво, грациозно и сексуально. Он шире развёл мои ноги, отбросив трусики в сторону. В зеркале раздвижного шкафа отражались широко расставленные ноги, прогнутая спина, руки, упертые в стену… Шторы по-прежнему не пропускали уличный свет, и только пара слабых ламп, вмонтированных в потолок, выхватывали из полумрака мои ещё не загорелые ягодицы. Урок балетмейстера окончен. Время скульптора. Руки Сержа массировали мои ягодицы, сжимали бёдра, волной убегали вверх – попка, талия, спина, шея, затылок… И вновь – прибой! Волна возвращалась. Он сжал мои бёдра и замер. Самая сладкая минута приближалась. Нет, он не стал входить сильно, глубоко, резко, а только чуть ввёл головку и замер. Тут он сделал что-то непонятное, невообразимое, неземное. Ещё сильнее сжав мои бёдра, как мне показалось, чуть-чуть оторвал меня от пола. Состояние лёгкости, какой-то невесомости… Я почувствовала энергию, силу его рук. Серж сделал движение руками. Только руками. Он насадил меня, натащил, да чёрт возьми – он просто напялил меня на свой член! Я стояла, прогнувшись, как кошечка, а он драл меня так, что я только стонала, позабыв, что это прихожая, а за тонкой дверью – коридор.

Помогите найти мне более подходящие слова к описанию нашего бешеного секса, и я буду вам благодарна. Поверьте, я хорошая девочка. Но не ханжа. Отбивную я ем исключительно вилкой и ножом. Но простите, а вот член я беру всей пятернёй, поэтому других слов к моему ощущению у меня нет… Никогда не слышала словосочетание «качественный секс», но всё, что делал Серж со мной, было со знаком качества. Он всему придавал исключительное значение. Да, он был альтруистом в сексе на все сто. Он учитывал, улавливал всё до капли. Нет, он не лез из кожи, желая удивить, понравиться. Всё это было так… естественно, гармонично, необходимо именно в этой точке, в эту секунду, в этом движении. Ничего наигранного, заготовленного, заезженного – ни взгляда, ни вздоха, ни слов.

Мои руки сползли вниз. Я упиралась ими в пол, всё так же стоя на прямых ногах. Конечно, я не Кабаева или Комова, не могу исполнить что-то невообразимое, но стоять вот так, красиво, сексуально, прогнувшись, как кошка, – легко! В такой позе всё ощущается по-другому. Я вижу совсем рядом его член, вижу, как он, раздвигая мою плоть, входит. Чувствую его запах. Запах секса. Грудь словно налилась молоком, соски – твёрдые, набухшие. Серж иногда сжимал их пальцами, слегка покручивая, и я стонала от сладкой боли.

Мысль всё же наконец раздеться пришла в голову ему. Серж развязал и отбросил в сторону галстук, за ним следом полетела сорочка. Моя юбка, всё еще болтающаяся на бёдрах, потерялась где-то по дороге к кровати. Он настиг меня сзади, когда я, лёжа на животе, пыталась скинуть покрывало на пол. Это была картина «Лев настиг трепетную лань». Прижав меня ладонями к кровати, сгрёб подушку и, подсунув её под мой живот, вошёл сзади. Мои пальцы сжали в кулак простыню, я вся выгнулась. Сначала он входил медленно и плавно. Я стонала и просила не останавливаться. Серж стал двигаться быстрее и быстрее. От его резких и мощных толчков кровать ходила ходуном. Привстав на локти, я выставила попу навстречу его движениям. Оргазм приближался, словно цунами, нарастая с каждой секундой, пока не накрыл меня! Кажется, я получила его несколько раз подряд – сильных, ярких ощущений, почти до потери чувств. Ещё мгновение, и Серж, резко оттолкнувшись руками от кровати, сел, закинув голову назад, словно воющий волк. Струя спермы выходила резкими толчками, горячими полосками падая на мою спину. Не давая им остыть, Серж, словно это был крем, стал растирать его по спине, делая массаж. Крем этот был наисвежайший, сделанный с любовью и индивидуально для меня. В нём не было ни грамма химии, всевозможных добавок или консервантов. Всё только натуральное.

Долгий перелёт, секс, оргазм и неземной массаж сделали своё дело – я начала засыпать, слыша, как Серж тихо, чтобы не нарушить моё блаженство, встал и пошёл в ванную комнату. Дверь в ванную он закрыл неплотно, и поэтому было слышно, как падают струи воды. Я лежала и думала: «Как же не хочется сейчас вставать и идти в душ».

Однозначно, Серж решил ублажить или покорить меня до конца. Большое, горячее, хорошо выжатое полотенце накрыло меня с головы до ног. «Мама миа! Что можно придумать ещё, чтобы наутро женщина сказала: «Я встречалась с гурманом секса!»

Перед тем как окончательно провалиться в сон, я подумала о том, что, вернувшись в Москву, надо бы запатентовать метод этого массажа. А что? Гарантия – народ попрёт толпой. Даже не знаю, кого будет больше – принимающих массаж или тех, кто его будет выполнять? Думаю, даже при московских арендных ставках салон будет себя окупать. Быстро включив калькулятор в голове, считаю: «Аренда, конечно, ого-го… Но ведь необязательно на Арбате, Тверской или Кутузовском. Уверена, желающие приедут и в Бутово или Химки. Никакого дорогостоящего оборудования. Только массажные столы. Даже закупать рабочий материал не нужно – всегда свежий, всегда под рукой, вернее из-под руки, так сказать. Из персонала – только администратор. Нужно же кому-то отвечать на звонки, давать консультации, записывать на процедуры…

«Алло, салон «Бионатурэль» слушает. Безусловно, у нас всё только натуральное, – отвечает красивым голосом администратор. – Наша технология известна ещё со времён Клеопатры. Недавно нашли древние рукописи, подтверждающие, что она принимала данные процедуры два раза в день. Видели её изображения? Вечно молодая и красивая, как раз благодаря этим процедурам! Вас записать? Извините, на сегодня на весь день всё расписано. Есть окно на завтра на шестнадцать часов. Хорошо, записываю вас на завтра, на шестнадцать часов. Какие процедуры желаете? Массаж лица, декольте или общий? Простите, подскажите, пожалуйста, ваш вес, рост. Ну а как же? Важно, конечно же. Мы должны знать, сколько биокрема потребуется на ваше тело. Пятьдесят второй размер, рост сто восемьдесят? Одну минуточку, сейчас посмотрю журнал, кто у нас свободен на завтра. Тут, думаю, кто-то из студентов нужен. Вот! Есть. Извините, что вы сказали? Неправильно студентов от учебного процесса отрывать? Согласна с Вами, неправильно. Но, извините, на стипендию, хоть постоянно, регулярно и неуклонно повышающуюся, особо не разгуляешься. А тут и денежки, и удовольствие»…

Я открыла глаза, сладко потягиваясь от прикосновений Сержа. Он гладил меня по спине и тихо говорил:

– Всё, Катя, мне пора, я не могу опаздывать. Ты – лучшая девушка на свете, которую я только знал. Я тебе благодарен за те часы, что мы были вместе. Я буду думать о тебе всегда! Думать и надеяться, что мы встретимся ещё. Каждый месяц я бываю в Москве. Или если хочешь, ты ко мне в Париж, дай только знать, и я всё устрою.

С закрытыми глазами я слушала его и кивала головой говоря:

– Да, мы спишемся, созвонимся, я прилечу к тебе, или встретимся в Москве, ты замечательный мужчина, я рада, что ты был в моей жизни пусть хотя бы на несколько часов, но ты подарил мне кусочек счастья, я благодарна тебе за это, хорошего тебе полёта.

– Мне безумно жаль, но я должен идти, – сказал Серж, вставая с края кровати.

Передо мной опять стоял молодой, красивый, в безупречно сидевшей на нём форме Серж. Всего несколько часов назад мы впервые встретились и даже не знали имён друг друга, и вот теперь, после авантюрных и сумасшедших, пролетевших как один миг часов, мы расстаёмся. Странно. «Эта встреча была такая яркая, бурная, он подарил мне столько впечатлений, но почему-то расстаюсь с ним без сожаления», – поймала я себя на мысли. «Почему? – спрашивала я себя. – И вообще, почему всё так произошло? Только потому, что у тебя давно не было мужчины? Ты ужасно хотела секса или тебя так возбудили обстоятельства? Ночь, салон самолёта, Серж такой красивый и сексуальный? Форма лётчика?» – спрашивала я себя, наматывая клубок вопросов. На слове «форма лётчика» нить вопросов закончилась и началась обратная отмотка клубка – и сразу всё встало на свои места! «Кать, признайся себе, ведь, увидев Сержа в форме, первое, что ты вспомнила, это первую встречу с Костей. Не можешь забыть ни той встречи, ни его самого. Ты искала в Серже Костю. Нашла? Нет! Наверное, поэтому так легко и без сожаления расстаёшься с Сержем. Хотела отомстить. Отомстила?» – «Да!» – «Довольна?» – «Не знаю».

«Месть идёт на втором месте. Ну, и само желание секса – на третьем. Вот вроде как-то так, в таком порядке», – перебрала я в памяти все мотивы, подтолкнувшие меня в объятия Сержа. «Кать, да ты просто ищешь оправдания, тебе не кажется?» – спросила я себя напрямую. «Может быть, может быть, и так», – протянула я задумчиво, обнимая на прощанье Сержа.

Как-то так получилось, что я сразу перешагнула все эти Египты, Турции, Тунисы… Первым моим отдыхом стали Мальдивы. За свои 28 лет я повидала несколько морей и океанов, островов и пляжей, отелей и бунгало… Но свой первый отдых я запомнила на всю жизнь.

Никогда не забуду приземление самолёта в аэропорту Мале – узкая полоска посадочной полосы вдоль берега, проносятся строения, дороги, мосты, машины… И вот самолёт задевает колёсами бетонное покрытие. Ты, ещё до конца не успев понять, как вообще возможно посадить огромный лайнер на такую узкую, короткую полосу, спешишь к трапу. Долгий, изнуряющий перелёт, ты сходишь на землю, которая предательски уходит из-под ног. Короткая таможенная процедура, и ты снова в самолёте. Но это уже другой самолёт. Самолёт-такси. Маленькие, лёгкие, всего на четыре-шесть мест. Они, как белоснежные чайки, покачиваются на воде вдоль причала. Короткий разбег – и под тобой необычайно красивый пейзаж, знакомый по сотням фотографий в журналах и рекламных буклетах. Лететь минут тридцать-сорок вглубь океана. Стоит один раз пролететь над этими белоснежными песчаными лагунами, укрытыми изумрудными волнами, меняющими у самого берега свой цвет от тёмно-синего до бирюзы, чтобы запомнить эту райскую красоту на всю жизнь! Под тобой проплывают небольшие острова… Их десятки и даже сотни! Все они утопают в тропической растительности. Часто встречаются бунгало, стоящие на высоких сваях прямо в воде вдоль берега. Плавный нырок вниз, и самолёт садится на волны, где уже ждут небольшие катера, доставляющие тебя на один из островов. Всё это невозможно забыть.

Нас высадили на красивейший, поистине сказочный остров. Небольшие бунгало, вместо черепицы покрытые пальмовыми ветвями, стояли в нескольких метрах от океана. Вид из бунгало всегда прекрасен – утром гладь океана становится сначала розовой, а затем ярко-красной от восходящего солнца; ночью, в тихую погоду, вода словно искрится от блеска Луны. Если к этому прибавить местную кухню и национальный колорит, получится потрясающий отдых. Тем более для меня, очутившейся в таком раю первый раз в жизни.

К концу отдыха я как-то обронила своему мужчине, что хотела бы прилететь сюда ещё раз. «Дважды на Мальдивы с одной девушкой не летают», – сказал он, цинично ухмыльнувшись, всем своим видом показывая, что я и так должна быть благодарна ему за эту поездку. Это была пощёчина и урок, который я запомнила на всю жизнь. Тогда я дала себе слово во что бы то ни стало вернуться сюда ещё раз! Я думала, он онемеет на месте, встретив меня ровно через год на том же острове – загорелую, счастливую, ступающую босыми ногами по белоснежному песку. «Дважды с одним мужчиной на Мальдивы не летают, тем более с таким уродом, как ты», – читалось в моих глазах.

Затем были пляжи Австралии – знаменитые Голд-Кост и Бридсбан – побережье Индийского океана на Гоа, Бали, тайский Пхукет… Про Европу я уж и не говорю. Великолепные, дорогие, как на Лазурном берегу или в Сардинии, так и не очень – как в Испании или Черногории. Но пляжи Майами Бич не спутаешь ни с одним из тех, где я бывала! Это я поняла в первую минуту, как только утром вышла к океану.

Отель, где я остановилась, стоял на первой полосе и имел свой выход к пляжу. Белый песок, высокие пальмы, а завораживающий вид Атлантического океана покорял своей мощью, бескрайностью, уходящей за горизонт. Было немного ветрено. Волны, с рёвом набегая на берег, с магическим шипением, казалось, вот-вот слижут тебя, увлекая за собой. С наглыми местными чайками, парившими над головами, иногда подлетавшими и чуть ли не выхватывающими из рук сэндвичи или другую еду, можно сравнить лишь московских ворон. Таких же жадных, наглых и вечно голодных. Бросив полотенце на песок – и не потому, что жалко несколько долларов за лежак, просто хотела поваляться на горячем песочке – я стала покрывать своё тело маслом для загара, с интересом разглядывая отдыхающих. Вокруг – море людей, всех наций и вероисповеданий, цветов, размеров и ориентаций.

Слева от меня блондин выполнял ту же процедуру, что и я, покрывая своё тело маслом, пахнущим кокосом. Но если я с интересом наблюдала за людьми, то он с таким же интересом и удовольствием – за собой. Нет, он даже не наблюдал. Он любовался собой. Его неплохо сложенное, загорелое, депилированное тело, его движения и взгляд тихо кричали: «О Боже, ну как же я хорош!» Он выливал очередную порцию масла себе на ладонь, напрягал мышцы груди и медленно, с наслаждением начинал покрывать им своё тело. В его голубых глазах читалось: «Тащусь от себя, ну до чего же я хорош». Я дала ему прозвище «Баунти» – такой же сладкий и приторный. Какого он цвета? В смысле – ориентации? Видимо, он и сам ещё не определился. Чуть поодаль развевался флаг. Это не был флаг какой-либо страны – это был флаг сообщества. Таким вот простым и, надо согласиться, оригинальным способом геи определили свои границы на пляже. «Баунти», как мне казалось, с завистью смотрел на их территорию, но не решался пересечь границу.