Текст книги "Придурки, или Урок драматического искусства (сборник)"

ЖЕНЯ (Ершову). Поздравляю!

СЕМЕНОВ (в трубку). Вчера, между прочим, у этого бригадира и комсомолки-учительницы состоялась комсомольская, так сказать, свадьба!..

ЕРШОВ (нажимает на рычаги аппарата). Ну, хватит!

СЕМЕНОВ. Алло!.. Ты что, обалдел? Я же с райкомом разговариваю!

ЕРШОВ. Вот что, Валера. Чтобы не затягивать: сейчас ты громко и отчетливо извинишься перед нами за вчерашнее твое вранье и закончим на этом. Начинай.

СЕМЕНОВ. Что начинать?

ЕРШОВ. Извиняться.

СЕМЕНОВ. Старина, я понимаю, ты переволновался: свадьба – такое событие! Я и сам, помню, волновался. И не зря, как выяснилось. Но ты все-таки рассуди: разве я виноват, что дом не сдан? Кто перебросил отделочников на основные сооружения? Медведев. Основные – они и есть основные, поэтому соцкультбыт и оголили. Да если бы от меня все зависело, вы бы сейчас не здесь куковали, а кофе пили бы в постели. Ты любишь пить кофе в постели?

ЕРШОВ. Не пробовал.

СЕМЕНОВ. А мне не понравилось. Чуть прольешь – пятна на пододеяльнике остаются. И плохо отстирываются.

ЖЕНЯ. Выскальзывает.

ЕРШОВ. Как мыло!..

Телефонный звонок.

СЕМЕНОВ. Вас слушают!.. Да, прервали… Сроки? Секунду!.. Если мы возьмем обязательство пустить первую очередь дней на пять раньше – мало, наверное?… А если, так и быть, на семь?

ЕРШОВ (вновь прерывает связь, показывает ключ). Вот за что извиняйся!

СЕМЕНОВ. Слушай, какого дьявола? Я же тебе все объяснил! Женя, уймите его, пожалуйста!

ЖЕНЯ. Я думаю, Валерий, вам все-таки следует извиниться.

ЕРШОВ. Давай, мы ждем.

СЕМЕНОВ. Извиняться я, конечно, не буду. Не за что. А тебе, Ершов, я вот что скажу: не слишком ли много ты на себя берешь? Видно, правы товарищи, которые считают, что зазнаваться ты стал: и то тебе не так, и это. Смотри! Ты фигура на стройке, пока проводишь нашу политику, ты это всегда помни!

ЕРШОВ. Какую-какую политику я провожу? Твою?

СЕМЕНОВ. И мою.

ЕРШОВ. Я сейчас скажу, как называется твоя политика! (Жене.) Заткни уши!

ЖЕНЯ. Мне это тоже интересно узнать.

СЕМЕНОВ. Он вам потом скажет, наедине.

ЕРШОВ. Будешь извиняться?

СЕМЕНОВ. А ты меня не пугай.

ЕРШОВ. Значит, правильно ключ вручил?

СЕМЕНОВ. Правильно.

ЕРШОВ. Смотри внимательно – этот? (Показывает ключ).

СЕМЕНОВ. Этот.

ЕРШОВ. Правильно?

СЕМЕНОВ. Правильно!..

Пауза. ЕРШОВ снимает с книжного шкафа один из спортивных кубков, сдувает с него пыль, наливает из графина воды. Затем вынимает из петлицы гвоздику и ставит ее в кубок. СЕМЕНОВ, свободно развалясь в кресле, с интересом наблюдает за ним.

ЕРШОВ (Жене.) Открой, пожалуйста, дверь.

ЖЕНЯ. Зачем?

ЕРШОВ. Я попросил тебя открыть дверь.

ЖЕНЯ. Молчу. (Открывает дверь).

Ершов поддергивает манжеты, наклоняется к столу – нюхает гвоздику. Затем неожиданным движением оказывается за спиной у Семенова, обхватывает его сзади и вместе с креслом несет к выходу.

СЕМЕНОВ. Ты что делаешь?

ЕРШОВ. Занимаю помещение. (Скрывается за дверь. Слышен грохот кресла на деревянном полу. Возвращается, запыхавшись, кричит в коридор). Согласно полученного ключа!.. (Запирает дверь, Жене). Отныне мы живем здесь.

ЖЕНЯ. Молчу.

Сильный стук в дверь.

ЕРШОВ. Пока дверь держится хоть на одном гвозде!

ЖЕНЯ. Молчу.

СЕМЕНОВ. Открой немедленно!

Грохот.

ЕРШОВ. Пока окна держатся хоть на одном шурупе!

ЖЕНЯ. Молчу.

СЕМЕНОВ. Ершов, открывай! Коменданта позову!

ЕРШОВ. Он в отпуске.

СЕМЕНОВ. Милицию позову!

ЕРШОВ. Зови.

Грохот.

ЖЕНЯ. Пока милиция или смерть не разлучат нас!

ЕРШОВ. С добрым утром!

Грохот.

ЖЕНЯ. Сашка!

ЕРШОВ. Да?

Грохот.

ЖЕНЯ. Санечка!

ЕРШОВ. Ну?

Грохот.

ЖЕНЯ. Сашенька!

ЕРШОВ. Что?

ЖЕНЯ. Ничего. (Засмеялась). Ну и ночка у нас с тобой была!

Грохот.

Картина вторая
В осаде

Через час. К двери придвинута стремянка. ЖЕНЯ стоит на ней, через верхнюю фрамугу выглядывает в коридор. В дверную скобу для верности вставлена ножка стула. ЕРШОВ говорит по телефону. Он без пиджака, с распущенным галстуком – как после большой работы.

ЕРШОВ (в трубку). Правильно, принеси… И девчатам скажи: пусть для Жени соберут что нужно… Ну, придумаем, как передать… Правильно! (Усмехнулся). «Фиалки распускаются на рассвете»… Жду!.. (Положил трубку, Жене). Ну что?

ЖЕНЯ. Какое-то подозрительное затишье. Неужели сдался?

Прислушивается. Неожиданно раздается гул электрической лебедки, за одним из окон появляется малярная люлька. В ней – СЕМЕНОВ. Женя испуганно вскрикивает, Ершов бросается к окну, закрывает раму и форточку на задвижки. Семенов стучит.

ЖЕНЯ. Он разобьет стекло!

ЕРШОВ. Да ну, он человек осторожный. А стекло – казенное имущество!.. (Открыл форточку). Опять шумишь?

СЕМЕНОВ. Последний раз спрашиваю – не откроешь?

ЕРШОВ. Не извинишься?

СЕМЕНОВ. Предупреждаю – я милицию вызвал!

ЕРШОВ. Будь здоров! (Закрывает форточку).

Семенов стучит в окно. Телефонный звонок.

ЖЕНЯ (взяла трубку). Алло?… (Мужу.) Райком.

ЕРШОВ (подошел к телефону). Да, комитет «Тэцстроя»… Нет, не могу – он за окном висит, в малярной люльке… Сейчас узнаю… (Открывает форточку), Семенов, из райкома интересуются, что ты там делаешь. Что сказать?

СЕМЕНОВ (страшным шепотом). Немедленно впусти!

ЕРШОВ (в трубку). Говорит, воздухом дышит… Не знаю. Курить, может, бросает… Моя фамилия? Ершов… Ну, какой же я посторонний? Я, можно сказать, здесь живу!.. Что ж, попробую вам помочь… (Слушает)… Что?! Какое сокращение сроков?…На сколько, насколько он вам сказал? На семь дней?! Да это же просто….

СЕМЕНОВ. Ершов, замолчи!

ЕРШОВ. Минутку, мешают. (Запер форточку и задернул штору).

Сеиенов сильно стучит в окно.

ЕРШОВ. Вы случаете? Так вот, насчет сроков. Пуск первой очереди уже однажды был сорван, вам об том должно быть известно…

Гул лебедки. Женя выглядывает в окно: люльки нет.

ЕРШОВ. И второй срок тоже сорвем, если все будет идти так же!.. Да так: если бригаду монтажников высших разрядов посылают с лопатами в котлован, только чтобы не сидели без дела – это, по-вашему, как, нормально?

Сильный стук в дверь.

ЕРШОВ (Жене, показывая на стул, которым заложена ручка). Держи-держи!.. (В трубку). Причины? Разные. Сами знаете: отдаленность, поставщики подводят…

Гул лебедки. Стук в окно.

ЕРШОВ. Второе – требования самой стройки. Обычно допуски плюс-минус полметра, а у нас – нуль…

Стук в дверь.

ЕРШОВ. Поэтому я и говорю: нам бы в графике удержаться, какое там сокращение сроков…

Стук в окно. Стук в дверь.

ЕРШОВ. Как ему это удается?

Стук в окно. Стук в дверь.

ЖЕНЯ. Прямо Фантомас!

Стук в окно. Стук в дверь.

ЕРШОВ (в трубку). Минутку!.. (Оборачивается к двери). Кто там?

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Фиалки распускаются на рассвете!

ЕРШОВ. Ты один?

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Тут еще парнишка – говорит, по делу.

ЕРШОВ. Сейчас, подожди. (Жене.) Свои. (В трубку). Алло!.. Что у нас происходит? Да ничего особенного, по-моему: жизнь… Что ж, если вы настаиваете… (Подходит к окну, отдергивает штору, открывает форточку, Семенову). Товарищ интересуется, чем мы здесь занимаемся.

СЕМЕНОВ. Вот и скажи!

ЕРШОВ. Его твое мнением интересует. Персональное.

СЕМЕНОВ. Строим ТЭЦ.

ЕРШОВ (в трубку). Говорит: строим ТЭЦ… Да? А вы сами приехали бы да посмотрели, ели вас то действительно интересует! И нечего телефон обсасывать… (Бросил трубку.)

СЕМЕНОВ. Ну, Ершов!.. (Яростно грозит кулаком, включает лебедку).

Люлька исчезает.

ЕРШОВ (вынимает из дверной скобы стул, отпирает). Быстрей!

Входят МИТРОФАНОВ и ГОГИ. Ершов запирает за ними дверь.

Митрофанов примерно ровесник Ершова, он в спецовке монтажника, на плече у него брезентовый ремень с тяжелой страховочной цепью, в руках – яркая спортивная сумка и переносной телевизор «Юность».

Гоги успел переодеться. Он в белоснежном, немыслимой кавказской элегантности, костюме, в модных туфлях, с безукоризненно повязанным галстуком. Хмур.

МИТРОФАНОВ. Здорово! Ну, Саня, ты даешь! Ребята оборжались, когда узнали! И давно в обороне сидите?

ЕРШОВ. С утра.

МИТРОФАНОВ. Может, и будет? Мы договорились: до четверга освободим для вам нашу двадцатую… Как?

ЕРШОВ. А нам и здесь неплохо. (Жене.) Правда же?

ЖЕНЯ (уклончиво). По крайней мере – тепло… и крыша над головой.

ЕРШОВ. И метраж приличный. Вполне!

МИТРОФАНОВ. Санька, смотри! Дойдет до Медведева – мало не будет. А дойдет быстро – моргнуть не успеете!.. Может, линяем? Там как раз Мишка с «Кразом» стоит, заодно и подбросит…. А?

ЕРОВ. Нет.

МИТРОФАНОВ (Жене). Нет?

ЖЕНЯ. Слово сказано.

МИТРОФАНОВ. Вот это, я понимаю, семья!.. Тогда держите! (Передает Жене сумку и телевизор). С этой штукой никакая осада не страшна. Почему раньше города не выдерживали осады? От скуки! Ну, как вам нравится семейная жизнь?

ЖЕНЯ. Пока не скучно.

МИТРОФАНОВ. А дальше, похоже, будет еще веселей!..

Стук в дверь.

ЖЕНЯ. Кто там?

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Открывайте, милиция!

МИТРОФАНОВ. Что я вам говорил?

ЕРШОВ (подходит к двери). Какая именно милиция?

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Советская! Капитан Ерохин. Приказываю открыть.

ЖЕНЯ (взобралась на стремянку, выглядывает в коридор). И правда – в форме. С Семеновым. Мы пропали!

ЕРШОВ. Капитану Ерохину разрешаю войти. Семенову остаться.

ЕРОХИН. Открывайте без разговоров!

СЕМЕНОВ. Или будем ломать!

ЕРШОВ. Ломайте!

Пауза.

ЖЕНЯ (сверху). Совещаются!

ЕРОХИН. Семенов должен присутствовать при разговоре!

ЕРШОВ. Пусть присутствует – со своего поста.

ЕРОХИН. С какого еще поста?!

ЕРШОВ. Он знает.

ЖЕНЯ. Совещаются!.. Семенов уходит!.. (Спрыгивает на пол).

ЕРШОВ (отпирает). Прошу, товарищ капитан!

Входит ЕРОХИН. Неторопливо, обстоятельно осматривается.

ЕРШОВ. Следов безобразий не обнаруживается?

ЕРОХИН (строго.) Что за люди?

МИТРОФАНОВ. Здравствуйте, Петр Николаевич. Не узнали?

ЕРОХИН. Здорово, Паша. Как это не узнал? Но спросить-то я должен!.. (Смотрит на Гоги.)

ГОГИ. Гоги Галиев я. Из Баку.

ЕРОХИН. Гоги? Это что за имя такое?

ГОГИ. По-русски мое имя никто не умеет за один раз выговорить. Гоги – лучше.

ЕРОХИН. Из Баку, говоришь?.. Хороший город Баку. Был там три года назад. В гостях у друга. И представляете: за две недели ни одного пьяного не видел! Ни одного! (Похлопал Гоги по плечу). Молодец!

ЕРШОВ. Это моя жена.

ЖАНЯ. Женя.

ЕРОХИН. Ишь ты! Когда же это ты успел?

ЕРШОВ. Вчера.

ЕРОХИН. И уже жалобы на тебя поступают?

ЕРШОВ. Так ведь не от жены.

ЕРОХИН. От общественности – а это еще хуже! (Жене.) Поздравляю! Очень приятно познакомиться.

ЖЕНЯ. Мне тоже. (Вынимает из сумки бутылку шампанского). Может – отметим такое событие?

ЕРОХИН. Не дослужу я с вами до пенсии! Да ты знаешь, что это значит: распитие в рабочее время, в служебном помещении, при исполнении служебных обязанностей!

ЖЕНЯ. Извините, я не хотела… (Поспешно прячет бутылку).

ЕРОХИН. Потом выпьем. Вечером в гости зайду. Вы где живете?

ЕРШОВ. Мы?

ЕРОХИН. Ну да, вы, а то кто же?

ЕРШОВ. Пока здесь.

ЕРОХИН. Здесь? Значит, правду мне Семенов сказал, что ты его выгнал?

ЕРШОВ. Выселил. Есть разница?

Из-за окна доносится гудок «Краза».

МИТРОФАНОВ. Мне пора, после смены забегу…

Ершов выпускает Митрофанова, запирает за ним дверь.

ЕРОХИН. А ведь мы с вашим мужем, Евгения…

ЖЕНЯ. Просто Женя.

ЕРОХИН. Мы здесь с вашим мужем, Женя, и с его ребятами пару лет назад такую деятельность разворачивали – как вспомнишь, так вздрогнешь! Порядок наводили. Ух! Клочья летели!

ЖЕНЯ. От хулиганов?

ЕРОХИН. Да и от нас, если правду сказать, тоже случалось. Север, шальные деньги, считается – ну, и понаехало всяких. Да и потом улеглось не вдруг, пришлось поработать. (Ершову.) А теперь, значит, сам в хулиганы определяешься?

ЕРШОВ. Что ж, спросите, на каком основании занял комитет.

ЕРОХИН. И спрошу, а ты как думал? Семенов-то где?

Гул лебедки.

ЕРШОВ. Едет… задержал, видно, кто-то по дороге…

В окне появляется люлька. В ней – СЕМЕНОВ.

ЕРОХИН. Ишь ты!.. (Официально). Начиная расследование! Гражданин Ершов, на каком основании заняли служебное помещение?

ЕРШОВ. На основании публично врученного мне гражданином Семеновым ключа от этого помещения. (Показывает ключ).

ЕРОХИН (Семенову). Подтверждаете?

СЕМЕНОВ. Подразумевалось, что тот ключ – от их комнаты в Доме молодоженов.

ЕРОХИН. Откуда? Дом-то не сдан!

ЕРШОВ. О том и речь.

ЕРОХИН. Выходит, вы по ошибке вручили ему ключ?

СЕМЕНОВ. Да нет же!

ЕРШОВ. Валера, не спеши! Подумай!

СЕМЕНОВ. Нечего мне думать! (Ерохину). Этот ключ – ну, он как бы играл роль того ключа. Понимаете?

ЕРОХИН. Да чего уж тут непонятного! (Спохватившись, официально). То есть, конечно, не понимаю! Вы объявили об этом?

СЕМЕНОВ. Вслух? Кто же о таких вещах объявляет!

ЕРОХИН. Значит, не объявили. Продолжаю расследование. Гражданин Семенов, наносил ли вам гражданин Ершов или его супруга легкие или иные телесные повреждения?

СЕМЕНОВ. Что за ерунду вы спрашиваете?

ЕРОХИН. Я не ерунду спрашиваю, а провожу расследование согласно вашего устного заявления!

СЕМЕНОВ. Не наносил.

ЕРОХИН. Не наносил. Гражданин Семенов, употреблял ли гражданин Ершов или его супруга по отношению к вам грубые слова нецензурного содержания?

СЕМЕНОВ. Не употреблял.

ЕРОХИН. Не употреблял. Расследование закончено. Объявляю результат. Противозаконных действий со стороны гражданина Ершова и его супруги не установлено. Фактов хулиганства – также. С ключом – ну, с этим вы сами разбирайтесь. Накладываю устную резолюцию: заявление гражданина Семенова оставить без последствий!

СЕМЕНОВ. Я буду на вас жаловаться!

ЕРОХИН. Жалобы на действия милиции могут быть принесены как в местные учреждения, так и в иные другие. (Козырнул.) Честь имею!.. (Жене.) Желаю счастливой семейной жизни!.. (Ершову). Выпусти-ка меня!.. (У двери.) Так взаперти и сидите?

ЕРШОВА. А что делать?

ЕРОХИН. Ну, потеха!.. (Засмеялся, ушел).

ЖЕНЯ (достала из сумки термос, разложила в стороне бутерброды). Прошу к столу!.. (С сомнением рассматривает чашки. Ершову.) Если твои друзья их и мыли, то не сегодня. И даже, может быть, не вчера.

ЕРШОВ (Гоги, вполголоса). Слушай, выручи, а? Внизу, в подвале – рубильник. Понимаешь? От которого… (Кивнул на окно.) Сбегай и… (Делает такое движение рукой, будто выключает рубильник). А то чего это, в самом деле, за жизнь – ни войти, ни выйти! А мне с ним пока поговорить надо.

ГОГИ (подумав). Понимаю!.. (Вышел.)

ЕРШОВ (Жене.) Умывальник по коридору налево. Ничего, если я скормлю ему бутерброд?

ЖЕНЯ. Только сам без меня не ешь, все-таки это наш первый семейный завтрак!.. (Собрала чашки, вышла.)

ЕРШОВ (подходит к окну, протягивает Семенову бутерброд). Подкрепляйся.

СЕМЕНОВ. Издеваешься?

ЕРШОВ. Ну, как хочешь. А я бы… (С сожалением отложил бутерброд). Слушай, Валера, объясни мне, пожалуйста, одну вещь. Знакомы мы с тобой, чтобы не соврать… еще в армии вместе служили!

СЕМЕНОВ. Ну?

ЕРШОВ. И сюда в один день приехали. Поначалу вместе с трудностями боролись – в котловане с кирками… пока ты в отдел снабжения не перешел.

СЕМЕНОВ. Ну?

ЕРШОВ. И в оперативном отряде вместе работали. Смотри-ка – след в след идем. Правда, я сейчас вспоминаю, что когда мы с Ерохиным в рейды ходили, ты больше в штабе сидел – фотографии клеил в витрину «Не проходите мимо»…

СЕМЕНОВ. Кто-то же должен был это делать!

ЕРШОВ. А я ничего и не говорю, просто констатирую факт. Мы с тобой, выходит…. Как называются, которые, как мы, все время вместе? Спутники?

СЕМЕНОВ. Современники.

ЕРШОВ. Звучит.

ГОГИ (входит). Порядок.

ЕРШОВ. Спасибо. (Семенову.) Так вот скажи мне, Валера, как современник современнику: почему это ты со мной держишься так, будто знаешь что-то такое, чего я не знаю? И даже понять никогда не смогу! А?… Ведь это не ты спешишь извиниться, а я чуть ли не умоляю тебя признать ошибку и не выставлять себя на посмешище! Не я на тебя обижаюсь, а ты на меня – будто это не ты мне, а я тебе испоганил первый день медового месяца!.. Где ты мог что-то такое узнать, что дает тебе на это право? На курсах, может, каких?

СЕМЕНОВ. Ну, знаешь! Смею заверить, что если бы понимал больше, чем я, то сейчас ты и был бы в комитете, а я болтался бы где-нибудь на лесах!

ЕРШОВ. Валера! Разуй глаза! Нельзя понимать все буквально, но есть же вещи, которых иначе понимать просто нельзя! Смотри: это я – я! – и есть сейчас в комитете! Смотри: вот я прохожу из угла в угол – видишь?… Танцую!.. Стулья передвигаю!.. Постигаешь? А ты – ты! – болтаешься в малярной люльке! Ты болтаешься, а не я! Разве не так?

СЕМЕНОВ. Хунвейбин!

ЕРШОВ (взрываясь). А ты…

Входит ЖЕНЯ. ГОГИ хватает малярную кисть и предупреждающе ударяет по тарелкам ударной установки.

ЕРШОВ (оглянувшись на жену, со вздохом). Находчивый и принципиальный товарищ!

ЖЕНЯ (расставляя чашки на импровизированном столе). Содержательный мужской разговор? А вы возьмите бумагу и пишите – и никаких помех!

СЕМЕНОВ (достает блокнот, быстро пишет). А ты… (Через Гоги передает бумажку Ершову). Разобрал?

ЕРШОВ (на той же бумажке пишет ответ, передает Семенову). А ты…. Понял?

СЕМЕНОВ. А ты… (Пишет. Дождавшись, пока записка проследует к Ершову). Съел?

ЕРШОВ (задумался). А ты… Ага!.. (Пишет, отдает записку Гоги).

ГОГИ (на ходу прочитал написанное, Ершову). Вот это ты правильно говоришь! (Передает записку Семенову).

ЕРШОВ (подождав, пока Семенов прочитает.) Доволен?

СЕМЕНОВ (покраснев от негодования). А ты… (На мелкие клочки рвет листок), Вот чего, Ершов! Сегодня на комитете мы разберем твое персональное дело! Да! Ответишь за срыв работы!

ЕРШОВ. Какую же это работу я сорвал? С утра один звонок. И не похоже, чтобы в коридоре очередь ломилась к тебе на прием. (Гоги.) Выгляни – не ломятся?

ГОГИ (выглядывает за дверь.) Нет, не ломятся.

ЕРШОВ. Видишь – не ломятся!

СЕМЕНОВ. Там узнаешь, какую! Заседание ровно в девятнадцать. Попробуй не приди, персонально предупреждаю!

ЕРШОВ. Я-то приду. Я и уходить никуда не буду. (С интересом.) А ты… придешь?

СЕМЕНОВ. Я Медведеву доложу о твоих художествах!

ЕРШОВ. Медведеву – это серьезно. Что ж, доложи.

СЕМЕНОВ. И доложу! Вот тогда посмеешься! (Нажимает кнопку – люлька не двигается. Снова нажимает – люлька стоит.)

ЕРШОВ. Что ж ты не докладываешь? Торопись!

СЕМЕНОВ (нажимая подряд все кнопки.). Энергию отключили!

ЕРШОВ (глубокомысленно). Да, рост промышленности Севера еще немного опережает энергетическую базу! Но ты, Валера, держись. На днях мы возьмем новые обязательства и выручим тебя дней на пять раньше срока. Или даже на семь. Если что будет нужно – стучи! (Закрыл форточку и задернул штору.) Медведеву он доложит!.. (Гоги.) Ну, что у тебя за беда? Почему увольняешься?

ГОГИ. Ты же не секретарь, зачем попусту говорить.

ЕРШОВ. Может, и я чем-нибудь помогу… Садись, ешь. (Жене.) Угощай человека.

ГОГИ. Пусть твоя жена меня извинит, но я этой колбасы за полгода вот как наелся. Я завтра дома буду, в Баку, тавакебаб буду кушать. Мама готовит, никто так не умеет. Приезжайте в гости, сами попробуете.

ЕРШОВ. Ты уверен, что завтра будешь в Баку?

ГОГИ. Кто меня задержит? Погода хорошая, самолет летает. Расчет не дадут? Разве расчет человека держит? Совесть человека держит!

ЕРШОВ. Значит. Полгода тебя совесть держала, а теперь – нет. Где работал-то?

ГОГИ. На промплощадке. Ты говоришь – полгода держала. Когда я уезжал, отец мне сказал: «Гоги, люди разные бывают, нельзя сразу обижаться, до трех раз нужно терпеть». Когда первый раз нас поставили канаву копать, я говорю: зачем руками, маленький экскаватор надо, не сарай строим, современную электростанцию строим, правильно? А мне говорят: копай! Я молчу, так? Второй раз канаву залило-завалило, снова копай, да? Я молчу. Потом еще один раз было. А сегодня утром снова наряд: иди канаву копать, один кабель недоложили – забыли! А? Не сарай строим? Отец мне сказал: «Гоги, если человек в четвертый раз терпит, это не человек, это ишак!» Я ишак? Нет, я не ишак!

ЕРШОВ. Бригадиру говорил?

ГОГИ. Даже старшему прорабу говорил!

ЕРШОВ. А он что?

ГОГИ. А как ты сам думаешь, что он? Хорошо, сказал, Гоги, мы сейчас всех их, таких-сяких, накажем, да? Нет, он не так сказал. Совсем не так. Не хочу говорить, как.

ЕРШОВ. Кто у вас прораб?

ГОГИ. Скучный такой – утром сюда заходил.

ЕРШОВ. Попов?

ГОГИ. Попов, не Попов – какое мое дело? Я его вспоминать буду, письма писать ему буду? Нет, не буду. Тогда зачем мне его фамилию знать?… (Кивнув на окно.) Ты скоро его отпустишь? Заявление подписать надо.

ЕРОВ. Ты сможешь придти сюда к семи?

ГОГИ. Почему не смогу? Я все смогу, если захочу!

ЕРШОВ. Будь другом – приходи. Заодно и с заявлением разберемся.

ГОГИ. Если ты просишь, в семь часов я приду. (Жене.) Извините, что отказался от вашего угощения. (Ушел.)

ЖЕНЯ. Славный какой парнишка! Наивный… совсем как мои десятиклассницы. Из Баку – надо же, куда прилетел!

ЕРШОВ. Все они наивные поначалу… куда только все это потом девается…

Телефонный звонок.

ЖЕНЯ. Послушай. Можем мы наконец спокойно позавтракать?

ЕРШОВ. Почему не можем? Мы все сможем, если захотим! (Приподнимает трубку и тут же опускает на рычаги.)

Звонок повторяется. Ершов вновь прерывает связь. Снова звонок.

ЕРШОВ. Значит кому-то очень нужно. (Взял трубку.) Алло!.. А кто его спрашивает?… Сию минутку, сию минутку!.. (Открывает форточку, подносит телефон к окну, протягивает трубку Семенову.) Из приемной товарища Медведева – самого!

СЕМЕНОВ (нервно.) Вас слушают!.. Как – срочно?… Не могу – просто физически… Ну, потому что энергию отключили!.. Нина Петровна! Подождите! Ни…(Вернул трубку Ершову, задумчиво посмотрел вниз.) Какое сегодня число?

ЕРШОВ. Первое июля.

СЕМЕНОВ. Ничего себе начинается полугодие!

ЕРШОВ (Жене.) Пойду-ка я его, пожалуй, включу. А то еще в самом деле вздумает прыгать. Отвлеки его пока от слишком мрачных и решительных мыслей.

ЖЕНЯ. А если он и вправду пожалуется Медведеву?

ЕРШОВ. Медведев и так все узнает. Если уже не узнал!.. (Вышел.)

ЖЕНЯ. Валерий, вы… это самое… не замерзли?

СЕМЕНОВ. А вот это, между прочим, не ваша забота!

ЖЕНЯ. Но я подумала…. Может быть, дать вам плащ?

СЕМЕНОВ. Мне бы парашют…. Или пистолет.

ЖЕНЯ. Господи, а пистолет-то зачем?

СЕМЕНОВ. Застрелиться!

Дверь открывается от резкого, уверенного толчка. Входит МЕДВЕДЕВ. В то же мгновение Семенов протискивается в форточку и закрывает штору прежде, чем Медведев успевает его заметить.

Медведеву может быть меньше сорока и далеко за сорок. Это крепкий, уверенный в себе человек. Он в потертой кожаной куртке на «молнии», в каких ходят летчики. Куртка придает ему особенно деловой и стремительно-озабоченный вид.

МЕДВЕДЕВ (мельком оглядевшись, недружелюбно). Где он?

ЖЕНЯ. Сейчас придет… Садитесь, пожалуйста.

МЕДВЕДЕВ. Новое дело – ходи за ним, да еще жди!.. А это еще что за пикник?

ЖЕНЯ. Нужно же поесть человеку… Хотите кофе?

МЕДВЕДЕВ. Спасибо, некогда. А дома он что – не успевает?

ЖЕНЯ (уклончиво.) А что такое, если разобраться, дом? Место, где человек живет. Правильно? А живем мы, в сущности, здесь.

МЕДВЕДЕВ. Это верно. Где угодно живем, только не дома. Такая уж наша, строителей, доля.

ЖЕНЯ. Я хочу сказать, что никакого другого дома у нас нет.

МЕДВЕДЕВ. И не будет, можете не сомневаться. Это только кажется, что вот очередной цикл свалим – и домой будем вовремя приходить…. Ерунда все это. Как пошло, так и будет идти. А дети тем временем сами растут. И жены – тоже не молодеют… Это что – мода на такие платья пошла?

ЖЕНЯ. На такие платья всегда мода.

МЕДВЕДЕВ. Я имел в виду – в будни носить?

ЖЕНЯ. Нет, просто после свадьбы не успела переодеться.

МЕДВЕДЕВ. А давно ли свадьба была?

ЖЕНЯ. Вчера.

МЕДВЕДЕВ. Поздравляю. Вот – тоже закономерность: нулевой цикл – драки, первая очередь – свадьбы, вторая – дети…

ЖЕНЯ. Скажите, вы Медведев?

МЕДВЕДЕВ. Оказывается, есть все-таки хоть один человек, который меня не знает!

ЖЕНЯ. Был. Скажите, а это правда, что про вас говорят, будто бы вы…

МЕДВЕДЕВ. Ну-ну? Что про меня говорят?

ЖЕНЯ. Вообще-то много чего – сами, наверное, лучше знаете?

МЕДВЕДЕВ. Мало ли что я знаю! Что обычно про начальство говорят? Самодур – либо размазня.

ЖЕНЯ. Нет, я не про то.

МЕДВЕДЕВ, Пьяница? Или наоборот – бабник?

ЖЕНЯ. Нет.

МЕДВЕДЕВ. Дурак? Или еще хуже?

ЖЕНЯ. А что может быть хуже?

МЕДВЕДЕВ. Умник. Тоже нет? Тогда не знаю, не буду гадать.

ЖЕНЯ. Про вас говорят, что вы человека с огромным чувством юмора.

МЕДВЕДЕВ. С огромным – что? Чем?

ЖЕНЯ. Чувством юмора. И я хотела спросить, так ли это.

МЕДВЕДЕВ. Ну, не знаю… Чувство юмора – оно вроде бы есть… (Подумал.) Пожалуй. (Еще подумал.) Во всяком случае, вполне возможно. Но вот насколько оно огромное – не приходилось испытывать.

ЖЕНЯ (уверенно). Скоро придется.

Входит ЕРШОВ.

ЖЕНЯ. Тебя ждут.

ЕРШОВ. Здравствуйте, Роман Степанович.

МЕДВЕДЕВ. Добрый день. (Жене.) Это же Ершов, бригадир монтажников.

ЖЕНЯ. Серьезно? А говорите, что у вас чувство юмора небольшое. Огромное! Это мой муж.

МЕДВЕДЕВ. Серьезно?

ЖЕНЯ. Вы и в этом видите что-то смешное?

МЕДВЕДЕВ. Да что ты привязалась ко мне с этим дурацким чувством юмора! Нет его у меня! И ни к чему мне оно! Голову только морочишь! Где Семенов?

ЕРШОВ. Семенов?

МЕДВЕДЕВ. Да, Семенов.

ЖЕНЯ. А-а, Семенов!.. Его нет.

МЕДВЕДЕВ. Где же он?

ЖЕНЯ. Кто? Семенов?

МЕДВЕДЕВ. Семенов.

ЕРШОВ. Ах, Семенов!.. Он здесь больше не живет.

МЕДВЕДЕВ. А где же он живет?

ЕРШОВ. Кто? Семенов?

МЕДВЕДЕВ. Да, черт возьми, Семенов!

ЕРШОВ (Жене.) В конце концов, он сам рвался – вот пусть и доложит… (Медведеву.) Вообще-то я выселил его в коридор. Но он, по-моему, предпочитает жить за окном.

МЕДВЕДЕВ. За каким еще окном?!

ЕРШОВ. За обыкновенным…. Со стеклами.

МЕДВЕДЕВ быстро подходит к окну и отдергивает штору. СЕМЕНОВ несколько мгновений неподвижно смотрит на него, затем от испуга нажимает кнопку. Люлька едет вверх.

МЕДВЕДЕВ. Семенов! Что там делаешь?.. Эй, Семенов!..

Люлька проезжает вниз.

СЕМЕНОВ (снизу). Осматриваю фасад!

МЕДВЕДЕВ. Зачем?

СЕМЕНОВ (проезжает вверх). К октябрьским праздникам не мешало бы подремонтировать!

МЕДВЕДЕВ. Кой черт! До октябрьских праздников еще нужно дожить!

СЕМЕНОВ (проезжая вниз). Как-нибудь доживем!

Люлька с размаху останавливается точно против окна. Семенов заворожено, как кролик на удава, смотрит на Медведева.

Пауза.

МЕДВЕДЕВ (решительно.) Спокойно! (Задергивает штору). Всем молчать!.. (Жене.) Что ты на меня так смотришь?

ЖЕНЯ. Огромное! Огромное!

МЕДВЕДЕВ. Тихо!.. (Ершову.) Значит, ты сейчас вместо него?

ЕРШОВ. В некотором смысле. Но не буквально. Нет, не буквально. (Приоткрывает штору). Семенов, подтверди!

СЕМЕНОВ. Не буквально, не буквально!

МЕДВЕДЕВ. Тихо, я сказал!.. Значит, вместо него. Вы бы хоть предупредили о своих подменах! А у него что – отпуск?

ЕРШОВ. Без содержания. По закону – три дня: понедельник, вторник, среда. На ремонт фасада.

МЕДВЕДЕВ. Значит, ты и поедешь вместо него. В Усольск. Иди оформляй командировку, выезд сегодня. Вопросы есть?

ЕРШОВ. В Усольск?!

МЕДВЕДЕВ. Можно и дальше: в Краноярск, в Магнитогорск, в Донецк.

ЖЕНЯ. Очень оригинально. Но ничуть даже не смешно.

МЕДВЕДЕВ. Да я и не собирался шутить! И вообще, что за чертовщина у вас тут творится?

ЕРШОВ. Жизнь.

МЕДВЕДЕВ. Что – жизнь?

ЕРШОВ. У нас тут творится обыкновенная жизнь. По-моему.

МЕДВЕДЕВ, То, о чем я говорю, тоже жизнь. И тоже, к сожалению, обыкновенная. Заводы-поставщики не прислали по разнарядке и половины оборудования, завтра монтажники без дела будут сидеть!

ЕРШОВ. Мои уже сегодня сидят.

МЕДВЕДЕВ. Тем более.

ЕРШОВ. Думаете, разошлем толкачей – легче будет?

МЕДВЕДЕВ. Легче, не легче, а что-нибудь выбьют на первое время, а там снова будем искать выход. А что прикажете делать!

ЕРШОВ. Есть у меня одна идея. Мы в бригаде часто об этом говорим, особенно когда такое вот начинается…

МЕДВЕДЕВ. Что это я с тобой разглагольствую? Ты приказ получил? Выполняй!

ЕРШОВ (сдержавшись). Я в отпуске.

МЕДВЕДЕВ. Я тебя отзываю из отпуска.

ЕРШОВ. А я не отзываюсь.

МЕДВЕДЕВ. Как так?

ЕРШОВ. А так. Не хочу.

МЕДВЕДЕВ. Ты уволен!

ЕРШОВ. Очень хорошо, хоть позавтракаю наконец. Присаживайтесь с нами. Чашечку кофе?

ЖЕНЯ. Я уже предлагала. Не хочет.

ЕРШОВ. Почему?

ЖЕНЯ. Не знаю. Сердце, наверное.

ЕРШОВ. Да, с такой работой за сердцем только следи!.. Подлей мне горяченького…. Спасибо.

Завтракают.

МЕДВЕДЕВ (обескуражено). Эй!

ЖЕНЯ. Он говорит: «Эй!»

ЕРШОВ. Может, он кого-то зовет? (Оглядывается). Эй!

ЖЕНЯ. Эй-эй!

ЕРШОВ. Эй-эй-эй!.. Никого нет.

МЕДВЕДЕВ. Между прочим, это я к тебе обращался.

ЕРШОВ. Да? А я не понял. Слушаю вас.

МЕДВЕДЕВ. Ты чего это расселся?

ЕРШОВ. Вы же уволили меня, вот я и сижу. А вот почему вы здесь торчите, а не работаете, этого я не знаю. Может, ждете, пока и вас уволят?

МЕВЕДЕВ. Ты как со мной разговариваешь?!

ЕРШОВ. Ну, тихо, дядя! Не дома!

МЕДВЕДЕВ. Ершов!

ЖЕНЯ. Вот что – хватит! Могу я в конце концов позавтракать или нет? (Медведеву.) Выйдите, пожалуйста, если не умеете вести себя в чужом доме!

МЕДВЕДЕВ. В каком это чужом доме?!

ЖЕНЯ. В таком. В нашем!

МЕДВЕДЕВ. Да не выйду я никуда!

ЕРШОВ встает, поддергивает манжеты. Наклоняется над кубком, нюхает гвоздику и начинает обходить Медведева сзади.

ЖЕНЯ. Не нужно, он сам уйдет. Открой, пожалуйста, дверь.

ЕРШОВ. Это еще зачем?

ЖЕНЯ. Я попросила тебя открыть дверь.

ЕРШОВ. Молчу. (Открывает дверь.)

ЖЕНЯ (Медведеву). Выйдите, пожалуйста, мне нужно переодеться.

МЕДВЕДЕВ. И не подумаю!

ЖЕНЯ. Ах, так? Что ж… (Одним движением расстегивает «молнию» на платье, платье падает на пол.)

МЕДВЕДЕВА словно ветром выметает из комнаты.

ЖЕНЯ. Ключ!

Ершов быстро запирает дверь. Снаружи на нее обрушиваются громовые удары. Ершов закладывает дверную скобу ножкой стула.

ЖЕНЯ. Держи-держи!.. (Достает из сумки рубашку и джинсы, переодевается.)

СЕМЕНОВ (выглядывая из-за шторы). Вы и его выставили? Ну, теперь вам кранты! (Изловчившись, отодвигает штору, видит полураздетую Женю.) Это еще что за стриптиз?! В служебном кабинете!

Грохот. Удары стихают.

СЕМЕНОВ (втиснувшись в форточку, возбужденно показывает на дверь). Смотрите-смотрите! Сейчас он разбежится – и ….

Пауза. Негромкий, вежливый стук.

ЖЕНЯ. Кто там?

МЕВЕДЕВ (из-за двери.) Это я, монтер. Можно войти?

ЖЕНЯ. А вы будете себя прилично вести?

МЕДВЕДЕВ. Постараюсь.

ЖЕНЯ. Открой.

Ершов отпирает дверь. Входит МЕДВЕДЕВ. Семенов вновь испуганно скрывается за портьерой.

ЖЕНЯ. Проходите, пожалуйста. Садитесь…

МЕДВЕДЕВ. Спасибо.

ЖЕНЯ (наливает кофе). Прошу!

МЕДВЕДЕВ. Больше спасибо! (Пьет, демонстративно отставляя мизинец). Очень вкусно. (Неожиданно смеется).

ЖЕНЯ. Что с вами?

МЕДВЕДЕВ. Извините – на нервной почве. Когда, вы говорите, у вас свадьба была?

ЖЕНЯ. Вчера.

МЕДВЕДЕВ. Еще раз поздравляю (Ершову.). Увольнять я тебя, пожалуй, не буду, ты и так… (Жене.) Я ничего не сказал! (Ершову.) Ты начал что-то излагать.

ЕРШОВ. Вы же не хотели слушать.

МЕДВЕДЕВ. Не хотел. А теперь вижу – смелый человек. А раз человек смелый, то у него и мысли могут появиться… неробкие. Слушаю.

ЖЕНЯ. Может, мы сначала позавтракаем?

ЕРШОВ. Успеем, у нас еще два дня впереди. (Медведеву.) Стройка у нас какая?

МЕДВЕДЕВ. Ты только без наводящих вопросов.