Текст книги "Армагеддон: рекомендации к применению"

И Великий вещал:

Главой экипажа сделаешь носителя моего ДНК, обретшего душу. Пора Алану сделать хоть что-то, дабы оправдать свою никчемную жизнь. Стоило бы его убить в утробе вместе с матерью. Но теперь, даже лучше. Мои клоны не смогут давать потомство без носителя семени с душой. Пары случек вполне хватит – дальше, мои отпрыски сами сделают с этим «сынком» что надо.

За этим разгильдяем надо приглядывать – его здоровье до завязи самое ценное что будет на шаттле. Пристрой к нему в команду врача, можешь даже сына вот этого Джалала… тьфу – Великий пнул бездыханное тело так и не выговорив правильно фамилию. – Он же врач?

– Инженер по вживлению программируемых биоимплонтантов. – Поправил Жорж. – Живет на территории, когда-то именовавшейся Индией.

– Знаешь почему папка так и не перетащил его в столицу к себе? – Заговорчески сверкнули глаза у Великого. И тут же сам ответил. – Потому что сынишка не принял истинную печать.

– Да как же так!? – Возмутился Манос. – Почему еще не распят как прочие еретики.

– Во-первых, потому как не еретик, вместе с нашей властью он не приемлет и религиозную ахинею. Во-вторых, умело встроил себе вместо чипа какую-то дурилку, отзывающиеся на сканеры чипа Единого Государства. В общем, умереть на Луне, растерзанным адским космосом – самое ему место.

Далее, чтоб шаттл не отклонялся от программы – направь им программиста, что создавал операционную систему корабля.

– Но над ней трудилось сотни китайцев!

– Кто возглавлял направление координации?

– По Ху и Стем какой-то…. – Чуть покопавшись в своем планшете ответил Жорж.

– Вот, пусть будет По.

– Единственны выживший после войны ребенок в семье из девяти детей. – Зачитывал черное портфолио вице-президент. – Ведет аскетический образ жизни. Ни с кем не контактирует, старается избегать людей, не многословен.

– Аутизм? – Подытожил Великий.

– Нет. Послевоенная травма… – Чуть кашлянув пояснил помощник. – Видите ли в Китае в конце войны был страшный голод. Люди в прямом смысле жрали друг друга. Дети родителей, братья сестер.

– Великолепно! Что ж он сожрал всех восьмерых?

– С точностью до наоборот. Грыз кору, ел уголь, пил всякие помои. Убил своих двоих братьев, за попытку съесть сестренку. С ней же и бежал за фронт. Сдался нашим войскам, добровольно приняв печать.

– То есть принял печать ради сестры? Чтобы спасти ее от мучительной смерти? Немыслимо… – Сокрушался Великий не сладкому финалу истории.

– Не долго сестренка радовалась нашим харчам. Врачи случайно превысили дозу дезинфекционного средства при прохождении эпидемиологического надзора перед отправкой в детдом.

– Хм. Как я люблю эти напрасные жертвы. – Улыбнулся Великий. – Берем! Непременно берем!

Двое вершителей судеб в разгаре своего диалога углублялись все дальше и дальше во тьму лабиринтов из шкафов. И каждый раз, когда Жорж зачитывал новое имя, его высокопоставленный спутник грациозно открывал первый попавшийся ящик и высовывал оттуда листочек того самого нужного человека, о котором идет речь. Ладно бы один раз совпало, но уже второй и третий – Жорж начал догадываться что Великий и сам прекрасно знает кого нужно выбрать в состав экипажа. А все это представление, что разыгралось сейчас – не более чем пустой фарс, который всегда сопровождает августейшую персону.

– Нам нужен… Чернорабочий, чтоб таскал груз, строил станцию, губил свое здоровье под излучением. Такой, кто пойдет в расход, как только выполнит свое дело, дабы не тратил на себя ресурсы жизнеобеспечения. – Великий рассуждал в слух, прикладывая стремянку к стоящему рядом шкафу. – Хочу, чтоб он был непременно выходцем из России – некоей недобитой мразью. Чтоб прям красиво прихлопнуть его в самом начале.

Могущественная рука вытащила из дальнего угла ящика ветхий листок с крохотной капелькой крови. Однако и этого маленького количества ее хватило чтобы склеится с рядом лежащей чужой распиской. Ловким движением пальца правитель сорвал ненужную прилипалу, отправляя ее на пол.

– У него что малокровие было? —Возмутился тот. – Что за халтура при составлении документа! Как с таким листком черную мессу играть?

– Но ведь главное, что есть – значит он дал согласие.

– Скорее выкинул согласие. – Сокрушался Великий. – Его душа была не в крови.

– Разве такое возможно? – Еще больше удивлялся Жорж. За этот вечер откровений было предостаточно, но спутник все не переставал поражать.

– Самое ценное, чем он дорожил и было его душей… А в данном его случае, эта бумажка не имеет для нас никакого смысла…

– Я не понимаю, Великий… – Растерялся лысый приспешник.

– Его душа умерла вместе с его женой. Бумагу он подписал после ее кремирования. Тот образец ДНК, что был оставлен на этом документе не несет для нас никакой ценности.

Спустившись, Великий вложил найденную пустышку в руки Жоржа и тихо-тихо побрел к выходу. Растерянный сподвижник терялся в догадках о сути происходящего. Силуэт его учителя, был похож на школьника провалившего экзамен. Тени играли роль чуть сотрясающихся плеч, сутулой спины и шоркающих ботинок. Никогда еще Великий не выглядел так жалко. Не уж то его так расстроил это выходец из России? Надо было посмотреть на приклеившуюся бумажку, что он выкинул на пол. Может там остались какие-то капли и его ДНК?

Сам же Жорж никому и не расскажет о том, как указаны были имена трех членов экипажа, четвертого же позволено выбрать самому из числа жителей последнего христианского государства. Они все, рожденные там – ничтожества, считал правитель. И уж тем более те, кто принял печать – ведь они ко всему прочему еще и предатели. Это люди, собственноручно поправшие собственные идеалы, не имеют право на свободную душу. Бери закладную на душу любого – не ошибешься.

Но откуда взялся он – Дмитрий Кулибин со своим разбитым сердцем?

– Положи документы членов экипажа к алтарю. – Хриплым уставшим голосом произнес Великий. Эхо донесло его слова уже с порога, ударяя их о каждое ребро комнаты, теряя их в бесконечных лабиринтах шкафов.

Приятным в этой истории было только то, что все так и забыли стереть эту запись с камер наблюдения. И теперь Жуан и Сара знали, где лежит цель их бесстрашного путешествия в хранилище.

Глава 18. Куб

В счастливое довоенное время, когда зло еще только начинало просыпаться и пускать свои молодые, еще милые зеленые побеги, по умам населяющих планету людей, были популярны фильмы про покорение космоса.

Люди верили в то, что наступит прекрасное эпоха странствий по межзвёздному пространствам, время общения с далекими цивилизациями…

Они планировали полететь на Марс. Отбирали желающих для колонизации далекой планеты. Естественно, первым поселенцам предлагался лишь билет в один конец. И при этом никто не гарантировал, что они проживут на осваиваемой планете счастливую и долгую жизнь. Они и вовсе могли туда не долететь. Даже с таким раскладом, желающих свалить навсегда с матушки-земли было несметное количество, что пришлось проводить довольно жесткий отбор на протяжении многих лет. Да так и не выбрали.

Мечтам о покорении далеких планет так и суждено было остаться на бумагах, да в выдуманных фильмах.

В одном из таких фильмов, что разделен в своем повествовании на множество серий, рассказывалось о команде межзвездного челнока в форме Светлячка. Люди, живущие на этом корабле, успели в свое время пережить кровопролитную войну, видеть множество ужасных вещей, а что страшнее, самим творить беззакония. Но они старались быть лучше. Они верили в новые миры, и словно первопроходцы, переселенцы дикого запада, эти люди старались делать миры, в которые прилетали, лучше.

Пока есть время для авантюр и открытий – есть жизнь.

Команда шаттла, что летит на Луну последним рейсом, мечтала покорить хоть клочок ее тверди, лежащей вне воскресшей Земли. Они так же стремились к открытиям.

– Алан! Ты осведомлен больше чем мы все вместе взятые о подводных камнях этого корабля! – Серьезно посмотрев на командира, потребовал инженер. – Кто эти две особы и почему мы о них ничего не знаем!?

Две голые и голодные девушки взялись на корабле невесть от куда! Им безразличен экипаж шаттла, их не интересует происходящее на Земле, они смутно представляют куда летят – они просто хотят есть.

А экипаж просто хочет уже умереть и не продолжать эту историю…

– Поверьте, я знаю не больше вашего… – Лишь попытался оправдаться Беллертон, хотя и сам прекрасно понимал, что ему не поверят. Но он действительно ничего не знал. Вернее, не успел узнать.

В голове у командира крутилось множество мыслей. Самой очевидной было то, как ровно таким же способом Аким вылез из укрытия, словно рояль из кустов, и шокировал всех своим присутствием. Две девицы – тоже диверсанты. Только чьи?

– Нужно проверить грузовой отсек. – Предложил По. – Тем более что там есть запасные костюмы в комплекте деталей лунохода.

Программист сразу вспомнил, как на старте в шаттл вместо запланированного медицинского груза, обеспечивающего жизнедеятельность экипажа, было погружено невесть что. Почему бы это могли быть не они? Крио камеры с двумя дополнительными пассажирами. Причем, следует заметить, женские особи!

Экипаж забился в командную рубку и с ужасом смотрел на входной проем. Все происходящее пугало – мало сказано. В момент Апокалипсиса было не так жутко, как при взгляде на этих непонятных существ, в простонародье принятых называться женщинами.

– Шайтановы дети! – Аким в появлении гостей видел только одно – это нелюди.

Джины, населяющие в его мировоззрении Землю на ровне с людьми – тоже погибли. И раз люди, по смерти, превращались в призраках и показывались людям, то почему бы и джинам после «смерти» не обрести человеческий облик? Эти две девушки – джины-искусители.

– Это все сон. Кошмарный сон! – Попытался убедить себя Элабан.

Кем бы не били эти девушки – их присутствие нежелательно для экипажа. По крайней мере на первом этапе, полета к станции. Ресурсы жизнеобеспечения ограничены, на борту и так лишний пассажир, слопавший значительную часть продовольственных запасов. И еще два рта… Это катастрофа.

– Хорошо, что ты пока еще хочешь так думать. Что окружающее нас – лишь иллюзия. Сон. – Смиренно пробубнил Аким. – Я уже привык к этой реальности, и она начинает меня пугать. Именно тем, что в отличии ото сна, я не выберусь из нее никогда.

– Ребята! Соберитесь! – Поднявшись над съеженной командой, принялся воодушевлять Кулибин. – Это всего лишь две девушки. Они – люди, такие же, как и мы. Здесь нет ни чего сверхъестественного!

Ну, появилось еще два человека на борту. Ну и пусть. Жена Кулибина и вовсе из пепла воссоздалась в новом теле и разговаривала с ним с командного центра. Еще раз, на минуточку – с командного, будь он не ладен, центра! Погибну на другом конце Земли, она, лишенная всех степеней допуска, вовсе не могла там очутиться. И тем не менее…

И эти двое – тоже померли где-нибудь на затонувшем корабле под Карибами, а по ошибке мироздание закинуло их точку респаунда в шаттл.

– За исключением того, что они взялись ниоткуда! – Вставил Алан. Он не видел воскресшую жену инженера – не ему было удивлять. Но все же…

Апокалипсис произошел на Земле. За время своего одинокого путешествия экипаж принял в своих сердцах версию, что Конец Света этого шаттла не коснулся. Они смирились с мыслью, что они все вместе стали ошибкой системы, где какой-то ангел, на радостях, забыл прийти за ними чтобы позвать на Страшный Суд.

Они уверовали в непоколебимость своей миссии и неприкосновенность корабля. Но какого лешего тут делают эти две женщины!

– И что с того, что внезапно материализовались две «особи человека»? – Алан не сдавался. – Вот, Элабан провес на борт собаку в анабиозе – и ничего.

Командир еще пытался сохранить в своей голове остатки разума. Напрасно, ведь апостол говорил: «Премудрость бросьте»! И этому совету следовало бы последовать всему экипажу еще на старте ракеты.

– Не исключено, что эти девушки тоже пришли из анабиоза. Мы просто пока не знаем, как. – Согласился Элабан. – Ведь происходящему должно быть хоть какое-нибудь простое объяснение.

– Такое же простое, как и наше бессмертие? – Усомнился По.

– Вот ты, Элабан, сходи и спроси у них, откуда они взялись. За одно и убедишься, что они реальны, а не фантазия сна. – Четко и без скромности перед командиром приказал Дмитрий. – А мы с Аланом прогуляемся до грузового отсека. Следует проверить кое-какие догадки.

Алан кивнул. Да, это отличная идея. Отправить на растерзание самого ненужного члена экипажа. Элабан уже вычеркивался из списков живых – его не жалко потерять вновь. И его познания в медицине уже бессмысленные в новой природе вещей.

– Голосую «За»! Поддерживаю предложение Димы. – Согласился По. – Элабан, поговори с этими пришельцами… Пожалуйста…

К всеобщему удивлению Алан ни капельки не ревновал власть к русскому. Впрочем, как не совершал прочих своих обычных глупостей в таких ситуациях. Да что с ним такое?! Инженер командует у тебя под носом, а ты послушно киваешь головой?

– По и Аким пока последят за командной рубкой и процессом полета. – Все же собрался с решением Алан. – Не доверяю я этим женщинам. Мы не должны спускать с них глаз.

Еще мгновение команда набиралась решимости, чтобы приступить к распределенным ролям. Глубокий вдох, и поехали.

– При иных обстоятельствах я бы и без команд и рекомендаций не спускал глаз с обнаженных девушек, гуляющих поблизости. – Программист уже не выглядел отрешенным как обычно.

А тем временем, шелест упаковки из коридора дал понять, что дамы получили свое.

Прихватив монтировку и приглашающе махнув Алану головой, Дмитрий направился в путь.

***

Чувствуя себя белой мышью, отданной на съедение в вольер с питонами, врач медленно полетел к продовольственному отсеку.

– Приятного аппетита, леди. – Постучавшись кулачком об проем шлюза, чтобы привлечь к себе внимание, поздоровался Элабан. – Не пропали консервы то?

– Не важно. Мы не ели целую вечность!

– Как вы правы… – Элабан взглотнул, но не от чувства голода, а с волнения за ход дальнейшей беседы.

Его слова потухли в какофонии хрумканья и чавканья тюбиками полетного рациона. Немного помедлив, мужчина все же собрал остатки храбрости в единую точку и вновь произнес уже твердым голосом:

– Далекий путь держите?

Попытка завязать разговор не получалась. Он так не волновался со времен, когда много лет назад презентовал Великому разработанный его лабораторией способ вживления чипов под кожу гражданам.

И вновь его слова пропали в безразличии голодных желудков девушек. Даже не повернувшись в его сторону, гостьи доели последнее из недельного рациона и принялись облизывать перепачканные руки.

– Тебя как звать, плешивый? – Наконец обратилась одна из девушек к индусу. Облизывая пальцы от пролитых пищевых смесей, особь женского пола с нескрываемым интересом разглядывала прилетевшего поговорить мужчину.

– Элабан Джала… – Начал было представляться врач команды, но его вновь перебили.

– Не важно. – Причмокивая остатками еды из тюбиков, что размазана у губ, женская особь не стеснялась перебивать собеседника. – Лучше скажи, долго еще до Луны?

– Мы только начали путь. – Резко переключился Элабан.

Первое познание – дамы понимают где находятся, и куда летит этот шаттл.

– А зачем тогда нас расконсервировали? – Удивилась одна из девушек.

Полученное второе познание – они спали (возможно, находились в криосне) и по плану их пробуждение должно случится еще не скоро. Вывод: что-то пошло не так и они должно быть, ужасно рассерженны.

– В смысле? – Еще больше удивился врач.

– Ну, из того холодильника, в котором мы погрузились на борт, вытащили, зачем так рано?

– А когда надо было? – Упустив разъяснения подробностей о чудо морозилке, в которой стартовали гостьи, наивно поинтересовался тот.

А для себя отметил, что таинственным местом проживания особей все это время был черный ящик, что погрузили вместо его багажа с медикаментами.

– Непосредственно перед посадкой. – Раздраженно пояснила самая говорливая из них. – Номер один, может уже приступить к лик…

– Позже. – Оборвала ее на полуслове другая. – Номер два, слишком много говоришь.

И они продолжили чавкать, оставив без внимания на мужчину в проходе. Повернувшись оголенной спиной к нему, в своем нереальном голоде они выглядели довольно жутковато. Позвонки, выпирающие с истощенных согнутых в три погибели спин, как шипы рептилий, шевелились в такт с резкими движениями хватких рук, вылавливающих из округи пролетающую еду. Такое ощущение, что они там уплетают не «Космическую радугу», а трупы членов экспедиции. От такой мысли у врача пробежали мурашки по спине, и он трусливо заглянул в коридор, чтобы хоть краешком глаза увидеть тени удаляющихся в недра корабля Алана и Димы. Шорох от их приближения словно спасительный клич раздался за спиной.

– Элабан, покарауль пока тут у входа. – Отдал приказ Алан, пролетая мимо.

После череды петлей вдоль соединительных шахт, двое исследователей вышли в грузовой отсек. За время полета Кулибину так и не удалось навестить это место, хоть и следовало, как инженеру экипажа.

Для Алана, в свою очередь, было откровением увидеть в дальнем углу огромный черный куб. Даже когда он вместе с По искал в этом месте снаряжения для спасения Дмитрия из космоса в недалеком происшествии, он не заметил этого «слона в посудной лавке». В тот момент все внимание было сосредоточенно на ящиках с деталями луноходов и комплектующего к ним снаряжения.

– Я как-то и не уделил должного внимания этому ящику, когда в прошлый раз искал тут. – Присвистнул Алан от увиденных габаритов черного морозильника в глубине грузового отсека.

– Куб Каабы, сказал бы наш мохнатый друг. Только уменьшенный. – Сравнил Кулибин, но тут же поймав на себе недоверчивый взгляд командира.

– Я на картинках в энциклопедии видел. – Дополнил Алан. – Эти фанатики поклонялись такому.

– А ты не такой мороженный ЕдиноГос, как казался раньше. – Поделился наблюдениями Дима.

– Да и ты не наивный чернорабочий из России. – Ответил откровенностью Алан.

Впервые после случая в открытом космосе ребята остались наедине. Причем отрешенные не только от остальной команды, но и от давящего одиночества космоса, что прослеживается в командной рубке – пустой иллюминатор, разбитые компьютеры…

Тут, в грузовом отсеке было много вещей, напоминающих о Земном уюте. Как бы то странно не казалось, но здесь средь закрепленных луноходов и военных деревянных ящиков с нужными агрегатами, складывалось впечатление, что находишься в далеком две тысячи седьмом, в военной романтике и мечтах. Но больше всего создавало уюта именно чистота и порядок в отсеке – как на Земле в старые добрые времена.

Можно скинуть маски и не боятся последствий. Теперь никто не причинит большего горя и бед чем выпало на долю космонавтов забытой Богом экспедиции. Дима может не опасаться быть отданным под трибунал за скрытое передерживание идеалам религиозных христианских фанатиков. А Алан может не переживать за свой авторитет (и на Земле мнимый).

– Дима, поговорим на чистоту. Наших правительств больше нет. Да и их правда мне теперь кажется лживой. Давай теперь не будем лгать друг другу.

Долгое молчание инженера командир воспринял как знак согласия. Но это было не так. Кулибин просто приценивался к раскрывшемуся сыну антихриста. Стоит ли ему верить сейчас?

– Открою тебе правду. – Несмотря на молчание инженера, продолжил командир. – Мы знали о твоем прошлом из подполья. И поэтому я всегда был против твоего присутствия в команде. Единственной причиной, по которой тебя сюда допустили – ты единственный специалист по русской военной технике, оставшийся в живых. Сам понимаешь, остальные представители твоей профессии давно подорвались на орбитальных минах. А единственное, почему я смирился с твоим участием в миссии – разрешение тебя пристрелить на месте, как только ты починишь станцию. Я только и ждал этого момента.

Кулибин отпрянул от командира как от огня, вскинув монтировку на изготовку.

– Подожди! – Крикнул Алан. – Но теперь я раскаиваюсь в своем мнении о тебе раньше. Не хочу я тебя убивать, опусти свою железяку! Иначе бы и не говорил об этом тебе.

Крайние прозвучавшие слова были веским аргументом. Если не брать в учет то, что Дима еще не выполнил свое предназначение по ремонту. В любом случае, своей монтировкой он сейчас много правды не добьется. Да и как Алан сможет его убить теперь…

Промелькнувшая мысль рассмешила Кулибина своей парадоксальной простотой, и он опустил металлическое орудие.

– А мне бы и в радость было бы умереть и быть похороненным на Луне. На Земле то меня ничего не держало. – Подметил инженер. – Только вот. Видимо больше не судьба…

– Прости меня, но мне показалось, что пора бы рассказать всю правду, чтобы начать эту новую жизнь с чистого листа.

– С чистого уже не получится, но вот перестать вытирать свои грязные руки об его остатки, еще есть смысл. – Дима задумчиво вгляделся в командира. – Так ты действительно сын Великого?

Сжав губы, Беллертон спустя драматическую паузу признался:

– Незаконный.

– Ты всегда об этом знал?

– Нет. Лишь после того как выпустился из космической академии…

– И про полет этот знал. – Все больше погружался в скептис Кулибин.

В слова командира верилось с трудом. Не вяжется это как-то с характеристикой Великого правителя. Если уж есть сын, насколько было известно инженеру – единственный, поскольку официально у правителя детей не было. К чему его скрывать? И зачем потом открывать ему правду? Более подходящим действием для правителя было бы – тупо убить юнца.

– Нет. О том, что вокруг меня творится что-то непонятное я понимал уже ближе к выпуску. Честно, особо умом я не блистал на курсе, дя и командир из меня так себе… Из курса половина срезалась на выпуске и была разжалована в пилоты на истребителей – уже спустя месяц они все погибли на фронтах последних военных дней. Я же, каким-то чудом получил отличие и распределился в космический отряд. Меня спрятали с другими счастливчиками в горе, в секретном городе. Там и пережили войну… Ну, а потом все из официального послужного списка моего, сам знаешь.

– От того и принял условия быть секретным сынком, чтоб командиром на Луну полететь? Таковы были условия при выселки с горы?

Беллертон отвел взгляд и кивнул.

Дима, впрочем, уже не осуждал Алана. Возможно, будь он на его месте, тоже бы смерился со своей природой за такие коврижки.

– А я внук священника ортодоксальной христианской церкви. – Отрезал Дмитрий.

– Я в курсе. – Расхохотался Алан.

Дружески пожав руки, космонавты оттолкнулись от стен отсека и полетели вглубь, вдоль рядов контейнеров с деталями и нужным хламом.

В самом углу, там где раскрывается шлюз загрузки, был прикреплен тросами огромный черный куб.

– Раз ты такой откровенный сегодня, расскажи мне про этот куб. – Попросил инженер.

– Мир? – Выжидающе спросил Алан.

– Конечно, Алан. Что было – то было. Я ведь тоже тебя как-то недолюбливал. Вонзить тебе нож в спину, конечно, мысли не было. Но напакостить я бы всегда успел.

После недолгой паузы, Дима вновь повторил свой вопрос: «Что это?».

– Понятие не имею. Погрузили перед самым стартом, если помнишь. Тогда еще экстренно пришлось оставить груз с экспериментами Элабана. Из объяснений командования была лишь записка, наскоро засунутая мне в нагрудный карман при прощальном рукопожатии.

– Что в ней? – Как фашист на допросе уперся Дима.

– Не знаю. Не успел прочитать – дело было перед самым стартом. Сказали, что это лично от Великого, будь он неладен. – Алан сплюнул в сторону от омерзения.

– Что так не ласково о своем отце?

– И в предложенных «коврижках» обманул! – Одернул его Беллертон. – Да, мне тогда говорили, что скрывают факт моего родства от всех, от экипажа, для моей же безопасности. На самом деле для его безопасности. Да и этот полет с непонятным ящиком мне кажется тоже не спроста. Последняя попытка меня использовать – как пить дать.

– Записку то куда дел? Теперь у нас полно времени ее изучить.

– Нет… – Встревожился Алан, судорожно хлопоча руками по карманам.

Кулибин ожидающе прищурился.

– Ее нет! – Разочаровался командир.

С растерянным видом Алан принялся обыскивать все возможные складки комбинезона. Этот клочок бумаги мог вылететь из кармана, когда угодно! И при взлете, и в разрушающей блок управления панике, и в полете за инженером в космосе…

– Ладно, поверим на слово.

– По-твоему, я клоун? – Занервничал Беллертон. – Я вру?!

– Нет, Алан, прости, если обидел. – Вдруг Дима почувствовал себя неловко. – Нет, и не надо! И так все понятно с этим ящиком для транспортировки, и этими барышнями.

Кулибин подлетел к черному ящику и внимательно осмотрел его. Напоминало большой холодильник. Упершись монтировкой в крышку неизведанной конструкции, он всковырнул края, выпуская клубы морозного пара.

– И в правду холодильник! – Изумился Дима.

– Крио камера. – Дополнил Алан. – Для перевоза биологических существ в состоянии анабиоза.

– Каких еще биологических существ?

– Разных: животные, люди, органы или попросту клоны. – Вполне светским голосом пояснил Алан.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что те девицы у нас – это клоны?

– Это только мое предположение. – Принялся оправдываться Алан, чтобы Кулибин не подумал, что выдавливает правду по каплям. – Мало ли чего могла придумать больная фантазия Правителя, рождая параллельно план Конца Света!

– Я даже боюсь предположить зачем… – Согласившись с догадкой командира, задумался Кулибин.

Луч ручного фонаря скользнул по черному металлу огромной морозильной камеры, и уткнулся на приоткрытой крышке. Из слабоосвещенной щели подуло прохладой.

– Так вот значит, как эти девушки попали на шаттл.

– А разбудил их, видать, перепад напряжения при старте двигателей. – Продолжил расследование Дмитрий. – Смотри, предохранители охлаждающего генератора перегорели, и камера потихоньку стала оттаивать.

Фонарь Кулибина показал чуть дымящуюся на стене проводку, выходящую из распределительного блока куба-холодильника.

– Все с ними ясно. – Махнул рукой Алан и развернулся к выходу.

– Давай прежде поищем запасные костюмы для выхода на спутник, раз уж мы здесь.