Текст книги "Стихия"

Глава 11

Утром следующего дня я проснулся двадцать минут восьмого и обнаружил, что будильник не прозвенел. Не успев стряхнуть остатки сна, я посеменил в комнату к Анне-Марии, попутно запинаясь о мебель и пытаясь привыкнуть к яркому солнечному свету.

Аня крепко спала. Вчера она легла очень поздно, да к тому же её день был насыщен событиями.

Аня лежала без одеяла, раскинувшись, словно морская звезда на горячем песке. Одеяло бесформенной кучей валялось возле кровати. Я тихонечко пощекотал ногу малышки и прошептал: «Анюта, вставай». Аня пробормотала что-то невнятное и начала шарить рукой по кровати в поисках одеяла. Я подошёл ближе и погладил моего Ангела по мягким волосам. Аня приоткрыла глаза и улыбнулась. «Вставай, иначе мы опоздаем», – спокойно повторил я.

Несмотря на то, что осталось всего пол часа до начала первого урока, у меня не было абсолютно никакого желания устраивать суматоху. В тот момент, когда я увидел мирно спящую Аню, я понял, что мне сложно будет пересилить себя и разбудить это чудо.

В тот день мы успели прийти до звонка на урок, но несмотря на это я решил, что в следующий раз постараюсь не прозевать будильник. Мне не хотелось, чтобы у учителей сложилось мнение об Ане, как о непунктуальной девочке.

Я помог Ане раздеться и переобуться в сменную обувь, довёл её до кабинета, мимолётом глянул расписание и прикинул примерное время, когда мне стоит встретить мою юную ученицу.

Дома я завёл будильник на двенадцать и лёг досыпать часы, необходимые по общепринятым стандартам для здорового сна.

В назначенный час я уже был возле школы. Звонок с урока ещё не прозвенел. В окнах на первом этаже было видно сидящих за партами детей. Мы договорились с Аней встретиться у ворот. На мои вопросы, почему бы мне не встретить её у кабинета, она ответила, что уже запомнила дорогу.

Из размышлений меня вывел звук хлопающих дверей и детские крики. Два школьника со смехом выбежали из здания и навалились всем телом на дверь. Она пару раз подпрыгнула на петлях, мальчишки резко отбежали. Миг – и дверь с ошеломляющим грохотом отлетела и ударилась о стену. Тут же выбежала ещё кучка парнишек, взъерошенных, с пунцовыми лицами, с огромными, квадратными портфелями за спиной. Эти портфели подпрыгивали выше головы на бегу, но ребятам это, похоже, не мешало.

Девочки вели себя прилично. Со вздёрнутыми носиками, в расклёшенных юбочках и туфельках на маленьком квадратном каблучке. При виде мальчишек они ещё больше вздёргивали свои носики и нарочно не глядя, проходили мимо.

Сумасшедшее детство, как же я скучаю по тебе. Я очень жалею, что не смог в полной мере прочувствовать детство и насладиться им. Не осознавал ничего. От него осталась лишь маленькая смешинка, где-то, в недрах моей памяти.

Я ждал Анну-Марию с печально-ностальгической улыбкой на лице. Вскоре я заметил её, идущую в компании пары девчонок. Она, увидев меня, попрощалась со своими спутницами. Новые подружки Ани скорчили грустную гримасу, но всё же продолжили путь без неё.

– Как прошёл первый учебный день, – спросил я Анну-Марию. – Не устала?

Аня помотала головой:

– Нет, но время тянулось слишком медленно.

Я улыбнулся.

– Знаешь почему? Потому что ты занималась полезными делами, а не валяла дурака.

Замечали ли вы когда-нибудь, занимаясь чем-то серьёзным, что время течёт непривычно медленно? Как-будто часы замедляют ход, оттягивая время до наступления последнего часа нашей жизни, чтобы мы успели насытить нашу душу благим.

Аня продолжала с упоением рассказывать мне о событиях сегодняшнего дня. Я внимательно слушал и задавал вопросы: как проходили уроки, какие учителя показались Ане строгими, а какие добрыми, хорошие ли ребята учатся в классе и тому подобное. С этого дня моя девочка каждый день делилась со мной своими впечатлениями от учёбы. Мне было очень интересно слушать её рассказы, да и к тому же, благодаря этой маленькой традиции, я мог следить за её жизнью, вовремя распознать и предотвратить сложности, с которыми сталкивается каждый ребёнок.

Придя домой, Анна-Мария легла отдохнуть. В то время, пока она спала, я посмотрел её тетради и дневник. Конечно, записей там было не много, но мне было интересно даже это. Анна-Мария была аккуратной девочкой. В её тетрадях не было лишних пометок, размазанных чернил, буквы были ровными, статными. Я гордился за свою маленькую ученицу, должно быть, из неё вырастет умная, трудолюбивая девушка.

Проснувшись, Аня захотела прогуляться. На улице светило яркое, непривычное для осени, солнце. Мы отправились в наш любимый парк. Я наслаждался теплом, сидя на своей любимой скамейке, а Аня играла неподалёку. Вскоре, я заметил, что она завела разговор с какой-то девочкой (как оказалось, это была её одноклассница). Девчонкам было весело, и я был рад, что Аня изменилась в лучшую сторону. Помню, какой я увидел её первый раз: стеснительной, с вечно опущенными глазами, с тоскливым выражением лица. За эти месяцы мы с ней многое пережили и, как мне кажется, мне удалось потихоньку вернуть её к жизни. В её глазах появился блеск, на лице улыбка, она начала стремиться жить сама, уже без моей помощи. Ей хотелось гулять, общаться с детьми. Да и я стал с Анной-Марией другим человеком. Моя жизнь наполнилась смыслом, увядшие будни зацвели. Я познал чувство ответственности, я научился с ней (не смейтесь) самостоятельности. Да, у меня никогда её не было. После смерти родителей меня опекала бабушка. За мной присматривали в два раза больше, чем за обычными детьми. Даже, когда я вырос, жизнь не давала мне поводов к проявлению этого качества. Она была слишком размеренной и скучной.

Самое главное – я научился любить… Мне было не трудно осознать это. Эта любовь была слишком сильной, её невозможно было не опознать или спутать с чем-то похожим (например, с модным сейчас понятием «привязанность»).

В пять часов вечера я позвал Анну-Марию домой.

– Почему так рано? – грустно спросила она.

Я ответил спокойно, без строгости:

– Тебе нужно делать уроки. Завтра погуляем ещё.

Аня попрощалась со своей подружкой, и мы направились к выходу из парка. По пути она попросила заглянуть меня в дупло нашего дерева. Там я нашёл очередное письмо. Я улыбнулся и пообещал прочитать его дома, пока Аня будет делать уроки.

Домашнее задание заняло у моей способной ученицы от силы пол часа. Я внимательно проверил его – придраться было не к чему.

В оставшееся время мы вместе посмотрели фильм. Сегодня мы решили лечь пораньше, чтобы завтра не проспать.

Я расправил постель и ждал, пока Анна-Мария почистит зубы. Она всегда заходила ко мне перед сном. Мы говорили о чём-нибудь, и только после этого она шла спать.

Вода в ванной перестала шуметь. Через пару минут в комнате появилась Анна-Мария. Она хлопнула рукой по выключателю и ловко запрыгнула ко мне на кровать. От неё пахло мятой и новой фланелевой пижамой.

– Я завтра разбужу тебя в семь часов и не вздумай вредничать, – пошутил я.

– Попробуй проснуться сам в это время! – захихикала Анна-Мария.

Я обнял её и поцеловал в лоб.

– Ну всё, беги спать, – прошептал я.

Аня соскочила с кровати и направилась в свою комнату.

– Можно тебя попросить? – спросила она уже возле дверей.

– Да?

– Не встречай меня больше из школы, пожалуйста.

– Хорошо!

Да, я вот так легко, без лишних вопросов согласился. Мы понимали друг друга с полуслова. Аня наконец-то нашла себе подружек и хотела пойти из школы в их компании. Я был рад за мою девочку.

Глава 12

День за днём, месяц за месяцем, я наблюдал, как растёт моя малышка. Мне было приятно осознавать, что я приложил руку к её воспитанию и развитию. Её скорость чтения значительно увеличилась, по вечерам я учил с ней наизусть стихи, повторял правила. Я не помогал ей лишь по единственному предмету в школе – по рисованию. Её рисунки были удивительными. Я замечал и раньше за Анной-Марией тягу к рисованию, когда обнаруживал в её письмах наброски. У неё была поразительная фотографическая память. Она с лёгкостью могла воспроизвести на бумаге даже то, что видела мимолётно. Я верил, что в ней теплится дар художника, нужно только его развивать. Поводов для этого было предостаточно. К концу первого полугодия у Анны-Марии накопилась целая папка рисунков, благодаря всего лишь школьному предмету. Рисунки, которые она рисовала дома, я заботливо складывал в свою папку и хранил в ящике стола. Аня не стала бы хранить свои работы, но она заботливо собирала школьную папку с рисунками, потому что этого требовал учитель. В конце года в школе должны были устроить выставку.

На родительских собраниях мою девочку всегда хвалили. Она была прилежной и способной ученицей. У неё всегда были отличные оценки и безупречное поведение. В такие моменты я был на седьмом небе от счастья, как будто хвалили меня, а не её.

В середине ноября выпал снег. Мы стали реже ходить в наш любимый парк, так как там теперь было не уютно. У нас появились новые забавы. Возле нашего дома мы лепили снеговиков, играли в снежки, строили крепости – в общем весело проводили время. По вечерам, после прогулок, мы, промокшие и счастливые, пили тёплое молоко и ели пряники.

Я как будто заново родился. Вот оно, моё детство. Детство, которое я буду помнить всегда. Детство со вкусом пряников с молоком.

На зимних каникулах у нас в городе построили ледяной городок. Аня обрадовалась, узнав об этом и попросила меня купить ей ледянки. Я не раздумывая исполнил её просьбу. В тот же день мы отправились кататься с горки. Погода была прекрасная, ветра не было, и ослепительно-ярко светило солнце. Аня была в восторге и совершенно не хотела уходить домой. Я боялся, как бы она не заболела, проводя зимой столько времени на улице, но ей, мало того, что не было холодно, так она ещё умудрялась вспотеть! Теперь, каждый день Анна-Мария дожидалась меня с работы, и мы отправлялись проводить время за нашим новым развлечением.

Не забывали мы и о том, что на носу был главный праздник – Новый год! Вместе с моей малышкой мы выбирали украшения и даже купили ёлку. Аня была безумно счастлива, прыгала вокруг неё и радовалась.

За неделю перед Новым годом я пролистал кучу кулинарных книг. Мне хотелось приготовить что-то особенное.

Самый главный вопрос заключался всё же в другом. Вопросы о блюдах и ёлочных украшениях отходили на задний план, когда я думал о том, что же Ане подарить. Я обошёл несколько магазинов, но мне ничего не приглянулось. В двадцать первом веке на полках магазина можно найти всё, что угодно, но мне хотелось чего-то особенного. Это был первый наш совместный праздник, и я хотел, чтобы Аня запомнила его надолго. В Новый год самая обычная ночь становится чуточку волшебнее: снег искрится, люди улыбаются, небо озаряется фейерверками, в каждом доме всеми цветами мигают гирлянды. Я хотел, чтобы Анна-Мария в полной мере почувствовала волшебство этой ночи, поэтому уделял внимание каждой детали.

Анна-Мария говорила мне накануне, что у них в школе тоже будет проходить мероприятие, посвящённое этому замечательному празднику. Я пообещал ей, что помогу выучить стихи и придумаю какой-нибудь необычный костюм.

Несмотря на то, что близился конец первого полугодия, и у Ани были сейчас не самые лёгкие дни (контрольные работы, диктанты, изложения), я чувствовал, что праздничное настроение у неё всё же присутствует. Я пообещал себе, что не обману её ожидания и устрою ей самую лучшую Новогоднюю ночь!

Глава 13

Утром случилось несчастье, которое абсолютно выбило меня из колеи. Анна-Мария заболела. У меня было предпраздничное настроение, я не ожидал никаких неприятных происшествий, но они взяли и случились.

На работе я ушёл на «больничный». Как вы уже поняли, я посвятил эти дни уходу за моей девочкой. Оказалось, всё хуже, чем я думал. У Анны-Марии был сильный жар, мне приходилось не раз вызывать скорую. Девочке ставили какие-то уколы, но это помогало лишь на время.

Целыми днями я проводил у постели моей бедной малышки. Моя душа болела от того, что я видел… Анна-Мария мучилась. Её тело было неимоверно горячим, но в то же время она дрожала. Я клал ей на лоб холодную повязку, протирал её тело уксусом, подавал ей жаропонижающие препараты. Я всеми силами пытался помочь, но её хрупкое тельце не могло справиться с этим жаром внутри.

Я не смел ни на секунду оставить мою девочку одну. Мне было очень трудно. Я привык, что мой организм легко переносил любые болезни. Я мог чувствовать, когда начинаю выздоравливать. С Анной-Марией было всё по-другому. Я пытался помочь ей изо всех сил, но результат пока был не заметен.

Я выкроил немного времени и позвонил классной руководительнице Анны-Марии. Учительница сообщила, что у Ани с успеваемостью всё отлично, по поводу оценок за полугодие я могу не беспокоиться. Я облегчённо вздохнул: хоть одна проблема была решена! Осталось выздороветь моему маленькому Ангелу.

Этой ночью температура Анны-Марии стабильно держалась на сорока градусах. Её трясло, рубашка прилипла к телу. Я осторожно приподнял мою девочку, снял с неё мокрую рубашку и одел сухую.

Аня застонала и приоткрыла глаза. Она медленно повернулась в мою сторону.

Я засуетился, соскочил со стула, встал на колени возле её кровати и взволнованно спросил:

– Что ты хочешь, милая?

Аня едва слышно прошептала:

– Я умру?

Эти слова, словно нож впились в моё сердце. На глаза навернулись слёзы. Я попытался взять себя в руки и дрожащим голосом произнёс:

– Мы с тобой пережили столько трудностей, родная моя. Ты выздоровеешь. Я позабочусь об этом.

Анна-Мария слабо улыбнулась. Из её глаза потекла тоненькая слезинка, спустилась по виску и спряталась в волосах.

Боже, почему ты меня не слышишь? Помоги моей девочке! Она не заслужила таких страданий!

Отчаявшись, я упал на колени и закрыл глаза. В голове шептались мысли: «Я не могу. Я слаб. Я сдаюсь».

Тогда я впервые услышал Его голос. Нет, это не Бог. Бог – светлый, а Он… Он слишком неправильный, чтобы быть Богом… Язвительный, глумливый, с едкой насмешкой в голосе, но всегда справедливый.

Вы слышите Его голос внутри себя? Это не Бог, не пророк, это ваше внутренне Я. То самое идеальное Я, каким вы могли бы стать.

«Встань», – сказал он мне.

Я поднялся с колен.

«Ты через столько прошёл, и ты смеешь считать, что ты слаб?»

Я задумался. Вопрос был поставлен с намёком на то, что если я прошёл через столько трудностей, то значит, наверное, я сильный человек. Голос резко вырвал меня из этих обнадёживающих размышлений. Звонкой пощёчиной он раздался в моей голове:

«Ты слаб, потому что смеешь допускать такие мысли в свою голову. Из-за этого ты потерял веру в достижение цели. Был бы ты сильным, ты мог бы контролировать свои действия и мысли».

– Что ты хочешь мне этим сказать?

«Настрой свои мысли на желаемое и ты его получишь».

– Я сделал всё что мог. Результата нет. Скажи, что мне делать дальше?

«Делать», – лишь ответил он и замолчал.

Я всё осознал и поднялся с колен с новым силами! Вот он – источник сил – вера в достижение желаемого! С этого дня я стал вдвое больше заботиться об Анне-Марии. Я был уверен, что сейчас, когда я приложил столько усилий, результат обязательно будет. Сейчас точно всё получится!

И я говорил Ему: «Спасибо!» Он всегда говорит правду, в какой форме он бы её не подавал. Я мысленно просил его, если это возможно – пасть на колени и расцеловать ему руки, на что, усмехнувшись, он ответил: «Конечно, это возможно, ведь Я – это ты».

Глава 14

Через несколько дней Ане стало легче. Она начала вставать с постели без моей помощи, у неё больше не кружилась голова и проснулся аппетит. Аня пока не употребляла тяжёлую пищу, но была рада фруктам и сокам.

Температура тела Анны-Марии вскоре опустилась до отметки в тридцать семь градусов. Ане очень хотелось сходить в школу на мероприятие, посвящённое Новому году, но я не отпускал её. «Тебе нужно беречь здоровье», – говорил я ей, но девочка и слушать меня не хотела. Ане было грустно, что она пропустит самое интересное школьное мероприятие.

Я пытался развеселить её, читал ей книги, рассказывал истории, но она по-прежнему выглядела печально. Это удручало меня.

На часах было одиннадцать часов вечера. Лекарства вызывали у Ани сонливость, поэтому она уже дремала. Я лежал в своей кровати и впервые за все эти дни мне было спокойно и хорошо. За окном не шумел ветер, снежинки казались невесомыми. Они падали медленно и легко, как пух. Я прислушался: Аня тихо сопела в своей комнате. Её сон был спокойным и умиротворённым.

В те ужасные дни, когда Аню мучал жар, мне приходилось ночи напролёт дежурить у её постели. И всё же, сон был мне необходим. Если становилось совсем невыносимо, то я уходил к себе в комнату и ложился на кровать. Я спал очень чутко, и от малейшего шороха, малейшей возни в соседней комнате, я немедленно соскакивал с кровати и шёл к Ане. Она могла просыпаться среди ночи по разным причинам. Чаще всего ей становилось невыносимо жарко, тогда я быстро готовил уксусный раствор и протирал её тело. Иногда она просила воды. Иногда просто звала меня. То ли в бреду, то ли во сне. Я бежал к ней по первому зову, пусть даже ей ничего не было нужно. Сейчас эти страшные дни позади, и я могу позволить себе отдохнуть.

Я сбросил одеяло на пол и остался лежать в одной пижаме. Мне казалось, что я лежу на облаках. Обычное постельное бельё из хлопка и фланелевая пижама вызывали у меня такое головокружительное чувство умиротворения, что я не понимал, как я мог не замечать раньше, до чего же прекрасно просто лежать в собственной уютной кровати.

Я старался сейчас ни о чём не думать, хотел, чтобы моя голова тоже отдохнула. Тем не менее, мысли (хоть и в малом количестве) всё-таки копошились в моей голове и мне было сложно с ними справиться. Я думал об Анне-Марии. Жаль, что она не попала на школьный новогодний вечер. Моя малышка так мечтала об этом. Завтра Новый год, а бедная девочка встречает его в постели с температурой. Эта мысль не давала мне покоя.

Я резко сел на кровати и начал искать ногой на полу домашние тапочки. Одев их, я ненадолго задумался. Мне в голову пришла необычная идея, но я боялся её воплотить. Боялся, что мне не хватит сил. Эта идея была сумасбродной, но удивительной.

«Давай, Иосиф – это стоит того», – сказал я себе.

Не медля больше ни секунды, я встал с кровати и начал одеваться, не включая свет, чтобы не разбудить Анну-Марию.

На цыпочках я прокрался в прихожую. Нашарив в темноте ботинки, я надел их, и не зашнуровывая тихо вышел за дверь.

На улице, при свете фонаря, я завязал шнурки и отправился за вещами, нужными мне для осуществления задуманного. В чулане я нашёл два ведра и снеговую лопату.

Возле нашего дома была широкая площадка, которая идеально подходила для «возведения» моей безумной идеи.

Снег сегодня был достаточно липким, что очень меня радовало. Я взял в руки немного снега и слепил маленький комочек. Сев на корточки, я начал катать его по снегу. Если бы в это время на улице были люди, то они, наверное, посчитали бы меня сумасшедшим. «На часах полночь, а он играет в снежки», – подумали бы они, покрутив у виска. Да, это было так. Любая гениальная идея выглядит в самом начале, как сумасбродная.

Комок в моей руке заметно увеличивался. Вскоре, он стал размером с футбольный мяч. Я упорно продолжал свою работу. Комок рос на глазах. Через некоторое время я катал его по снегу с большим трудом. Когда я решил, что ком достаточно большой, я выкатил его на середину площадки и принялся за второй.

Около полутора часов у меня ушло, чтобы скатать огромные комы снега. Дальше – сложнее. Снег был тяжёлый и липкий, но мне нужно было сложить эти комы один на другой. Я справился и с этой тяжёлой задачей.

На улице было абсолютно не холодно, хотя был конец декабря. Мне было жарко от проделанной работы, руки устали, варежки покрылись мелкими снежными катышками, но я решил не останавливаться на достигнутом.

С немалым трудом я возвёл небольшую пирамиду из этих снежных комков. Теперь я отправился за лопатой. Посидев немного и отдохнув, я принялся за дело. Я загребал снег лопатой и облепливал «пирамиду». Вскоре она стала выглядеть намного аккуратнее, чем в самом начале. Я скатал ещё два средних комка, и подкатил их к основанию пирамиды. Аккуратно засыпав снегом и утрамбовав получившуюся конструкцию, я начал делать из снега ступеньки. Их получилось не много, но они выглядели прочными и надёжными.

Теперь самое важное. Я взял вёдра, которые стояли неподалёку и отправился набирать воду. Я постарался сделать это как можно тише, чтобы не разбудить Анну-Марию. В чулане я нашёл старую лейку. Я налил в неё приготовленную воду и начал поливать своё снежное строение. Вода из лейки лилась тонкими струйками, а значит, не могла испортить моё творение. Гораздо сложнее было бы это делать с помощью ведра. Снег под напором воды мог деформироваться, и снежная скульптура выглядела бы неаккуратно.

Вскоре я закончил. На часах было 4 часа утра, но на улице было ещё темно. Я наконец-то снял мокрые варежки и уселся на снег, чтобы отдохнуть. Я был уставший, но довольный. Созерцая возведённую мной красоту, я не верил, что это сделал я! Я подарю Ане самый лучший новогодний подарок, о котором мечтают все дети. Собственную снежную горку!