Текст книги "Стихия"

Глава 15

В этот день Аня проспала до обеда. Я успел нарядить ёлку и украсить дом мишурой. Выйдя на улицу, я обнаружил, что за ночь лёд на горке успел схватиться, а это значит, что к вечеру подарок будет готов!

Я не стал будить Анну-Марию, а ждал, пока она проснётся сама. Когда она проснулась, я померил ей температуру. Каково же было моё счастье, когда я увидел на шкале термометра тридцать шесть и шесть!

– Анютка, ты поправляешься! – воскликнул я и обнял мою девочку.

Анино лицо озарилось радостью. Она соскочила с кровати и побежала на кухню. Я медленно пошёл за ней в предвкушении… Как я и думал, через несколько секунд раздались крики восторга. Аня прыгала и кричала: «Ура, Новый год!» Я подошёл к Ане и поднял её на руки, она смеялась и брыкалась, а я смеялся вместе с ней. Поцеловав её в нос, я отнёс её и посадил за стол.

– На завтрак у нас омлет, но вечером я приготовлю кое-что праздничное и вкусное, – сказал я.

Аня захлопала в ладоши, а я принялся готовить обещанное блюдо.

Ближе к вечеру я приготовил несколько салатов, а так же сходил в магазин и купил разные сладости. Аня помогала мне накрывать на стол, относя блюда с кухни в гостиную.

Мы сели за стол в одиннадцать вечера. Комнату освещал голубоватый свет телевизора и яркий мигающий хоровод ёлочных гирлянд. Аня надела белое платье, которое прекрасно подходило к её пшеничным волосам, а я – брюки и рубашку.

Ане не терпелось уже что-нибудь съесть, но ей хотелось дождаться боя курантов. По телевизору в тот момент показывали разные праздничные концерты и до поздравления президента оставался ещё целый час.

– Тебе не обязательно дожидаться полуночи, моя снежинка. Ты можешь пока поесть салат, а торт мы оставим на ночь.

Я положил Ане на тарелку немного фруктового салата, а сам пока принялся за традиционный в России новогодний салат «Оливье».

Этот час мы провели за разговорами, поэтому он пролетел незаметно.

– Этим летом моя жизнь резко изменилась, – произнесла Анна-Мария.

– Моя тоже, – ответил я. – В ней появилась ты.

Несмотря на все трудности, я мог бы назвать уходящий год хорошим. Судьба наконец-то соблаговолила обратить на меня внимание и подарить мне счастье. Я мысленно поблагодарил её.

Я уже не ждал чуда и не надеялся на него. «Чудес не бывает. Просто существуй, раз нет другого выбора. Просто жди конца», – говорил я себе. Эти депрессивные мысли успокаивали меня. Я не знал о существовании настоящей жизни, я не пробовал её на вкус. Со временем, воспоминания о детстве превратились в безликие картины, эмоции стёрлись, чувства ушли. Я забыл, как это – жить, и был уверен, что ничто и никогда мне об этом не напомнит. Но тут появилась она. Лёгкая, воздушная, с бездонными печальными глазами. Она была пропащей. Ещё более пропащей, чем я. Но, тем не менее, протянув друг другу руки, мы сумели выбраться из омута, в который нас завела судьба.

Я спросил её, довольна ли она уходящим годом. Она ответила: «Да». И бой курантов унёс нас в новую, неизведанную жизнь, полную безумия, опасности и головокружительной эйфории.

В эту ночь она загадала желание. Какое?.. Я не стал допытываться. Её лицо сияло ярче прежнего, и я был счастлив, глядя на это.

Через час я пригласил Анну-Марию выйти на улицу, подышать свежим, морозным воздухом. Она была такая смешная, такая до безумия настоящая, родная, в этой детской шапке с ушами, в большущих валенках, в которых едва шлёпала по ступенькам на крыльце. Я мог коснуться своего счастья, оно здесь, оно рядом… Стоит и улыбается мне, растирая варежками красные от мороза щёки.

Во дворе дома было морозно, воздух был едким и обжигающим. Аня ждала, пока я оденусь.

Я очень волновался, ведь сейчас Анна-Мария должна была обнаружить подарок, который я ей приготовил. Я совершенно не знал, как ей его преподнести.

Аня выбежала на улицу первой, я поспешил за ней следом, в темноте запутавшись в ворохе каких-то пакетов и верёвок, кучей сваленных возле дверей. Выйдя наконец на улицу, я обнаружил Анну-Марию, которая замерла с открытым ртом, глядя на мой подарок.

– Это мне?.. – медленно промолвила Анна-Мария.

– С праздником, моя Снежинка, – тихо ответил я.

Тишина на несколько секунд застыла в крепком морозном воздухе, но тут Анна-Мария сорвалась со своего места и побежала ко мне. Снег разлетался в разные стороны под её большими валенками. Она обняла меня, а я обнял её. Мы стояли, прижавшись к друг другу, наверное, целую вечность. Всё это время она непрерывно шептала мне на ухо: «Спасибо, спасибо, спасибо!»

Глава 16

Свои зимние каникулы Аня провела, катаясь на горке. Я волновался, как бы моя девочка снова не заболела, и не разрешал ей проводить на улице много времени. Теперь нам не нужно было никуда ходить, Аня могла в любое время выбежать на улицу и кататься с горки, а я наблюдал за ней из окна. Вскоре к нашему дому стали приходить соседские ребята. Под окнами нашего дома теперь не замолкал детский хохот – главный спутник зимних забав.

Несмотря на весёлые каникулы, Аня соскучилась по школе. Ей нравилось туда ходить, я видел это. Не только ради того, чтобы пообщаться с друзьями, а ради знаний. Аня была любознательной и стремилась к саморазвитию.

Вскоре начались трудовые будни. Я вернулся на работу после выздоровления Анны-Марии и праздничных дней, в которые моя библиотека не работала. На работе было скучно, и я стремился поскорее прийти домой. Дома меня встречало моё маленькое счастье, звонко целуя в нос.

Дела у Ани в школе шли замечательно. Учителя заметили её таланты (она показала отличные успехи в первом полугодии) и теперь относились к ней по-особому. Аня всегда рассказывала мне по вечерам, как прошёл очередной учебный день. Мои страхи внутри меня наконец перестали бушевать, я успокоился и перестал тотально контролировать Анну-Марию. Теперь я слушал её рассказы о школе просто и с удовольствием и не пытался обнаружить в них какие-то проблемы. По-видимому, моя расслабленность меня и подвела.

Это началось в апреле. Признаюсь честно, я не заметил никаких странностей в поведении Анны-Марии. Лишь со временем я понял, что эта её фраза: «Как обычно, всё хорошо», на вопрос о делах в школе, была первым к сигналом к тому, что что-то случилось. Врать Аня не умела, поэтому не приукрашивала свои рассказы эпизодами о прекрасных школьных буднях. Она говорила: «Всё хорошо», просто за тем, чтобы я не беспокоился.

Аня была в школе. Я пришёл домой, пока у меня на работе был перерыв. Телефонный звонок, раздавшийся неожиданно в такое раннее время не вселил в меня подозрений.

– Алло, – ответил я.

– Здравствуйте, это Иосиф Абрамович? – обратился ко мне женский голос.

– Да, я слушаю, – подтвердил я.

По голосу я узнал классную руководительницу Анны-Марии.

– Вам звонит Ирина Юрьевна. Не могли бы вы сегодня прийти в школу, около шести часов?

– Да, конечно, что-то случилось? – насторожился я.

– Я хотела бы поговорить с вами по поводу Анны-Марии. Не волнуйтесь, всё хорошо, просто маленькое недоразумение.

– Ладно…

Я опешил, не зная, что ответить. Тем временем в трубке прощебетали: «До свидания», и послышались гудки. Я хотел было перезвонить, но потом передумал. Решил, что вечером спрошу всё сам у Анны-Марии.

Я пошёл на работу полный домыслов и подозрений. Что-то подсказывало мне, что «маленькое недоразумение» отнюдь не маленькое, раз школе понадобилось моё участие в этой проблеме.

Как назло, меня в этот день задержали на работе. Выходя из библиотеки, я обнаружил, что на часах без двадцати шесть. Я решил не заходить домой, а отправиться сразу в школу.

На улице было темно. Я заметил издалека, что в кабинете третьего класса горит свет. Меня ждали.

Предчувствуя недоброе, я поспешил. У дверей я замедлил шаг, прислушиваясь к звукам. В кабинете было тихо. Я осторожно постучал и приоткрыл дверь. В помещении сидела классная руководительница Анны-Марии. Она что-то писала, но, завидев меня, встала из-за стола и с улыбкой на лице поздоровалась со мной. Я поздоровался в ответ, но с лёгким подозрением.

– Вы уже знаете, что произошло? – спросила классная руководительница.

– Нет… – растерянно произнёс я. – Анна-Мария мне ничего не говорила.

– Вы присаживайтесь, присаживайтесь, – щебетала учительница с улыбкой на лице.

Мне была неприятна её улыбка. Я понимал, что это формальность, но всё же мне было не по себе.

Она поставила стул напротив моего, ещё больше накалив обстановку. Я чувствовал себя нашкодившим учеником.

– В общем, случилось вот что. Недавно к нам в школу приходил отец одного милого мальчика, Аниного одноклассника. Очень уважаемый человек, постоянно финансово помогает нашей школе. Да и сын у него послушный, никто на него не жалуется. Андрюша сидел на второй парте, как раз за спиной вашей девочки. Не знаю, что уж они там не поделили, но ваша Аня ударила Андрея. Мы бы разобрались с этой проблемой самостоятельно, но у мальчика соскочил здоровый синяк. Игорь Михайлович, отец Андрюши, приходил разбираться по поводу этой ситуации.

– Аня… Моя Аня… Ударила мальчика? – растерянно произнёс я.

– Да, именно ваша Аня, – подчеркнула учительница. – Андрюша приходил ко мне и плакал, жалуясь на вашу девочку.

Я не мог в это поверить, что-то здесь было не так. На улыбку учительницы стало невозможно смотреть. От неё за версту отдавало фальшью, дешёвой подделкой. Обвинения в сторону Анны-Марии были чересчур резкими. Похоже, никто и не сомневался в её виновности.

– Что вы молчите? – спросила учительница. – Вы же понимаете, нужно как-то замять эту ситуацию… Я даже не знаю… Извиниться.

Вот тут во мне что-то вскипело. Почему меня приглашают, нет, нагло вызывают сюда вечером и, не давая мне почти никаких сведений, пытаются убедить меня в том, что яко бы моя маленькая девочка избила одноклассника?!

– Может быть, нам стоит встретиться здесь не вдвоём? А пригласить ещё отца Андрея и наших детей? Разобраться в ситуации, – спросил я с напором.

– Это бессмысленная трата времени. У меня на носу два школьных праздника, планёрка, да три стопки тетрадей с домашними работами. В принципе, ситуация уже решена… – тараторила учительница, не давая мне вставить слово.

Во мне вскипел гнев от вида этой псевдоприветливой улыбки, которой здесь пытались прикрыть явную ложь!

– Пос-той-те! – чётко произнёс я.

Классная руководительница растерянно замолкла.

– Мне кажется, вы пытаетесь свалить вину на мою дочь!

– Вы удочерили вашу девочку, вы можете не знать всех сторон её характера, а вдруг она окажется…

– Я повторяю: на мою дочь!

Несколько секунд стояла гробовая тишина.

– Я поговорю с Анной-Марией и узнаю её версию происходящего. Я позвоню вам, до свидания, – я произнёс это более спокойным голосом.

Немедля больше ни секунды, я встал со стула. Бросив последний взгляд на Ирину Юрьевну, я заметил, что выражение её лица изменилось. Губы были плотно сжаты, брови сошлись на переносице, ноздри то расширялись, то сужались.

Она процедила сухое: «До встречи», и даже не встала со стула, чтобы проводить меня. По крайней мере, на её лице теперь читались искренние эмоции.

Я пришёл домой поздно вечером. Разуваясь в прихожей, я слышал, что в комнате работает телевизор.

Не раздеваясь, я зашёл в комнату и остановился в дверном проёме.

– Привет, почему ты так долго? – спросила Анна-Мария.

Она сидела на диване, подобрав под себя ноги и смотрела какие-то развлекательные передачи.

– Я ходил в школу, мне сегодня звонила Ирина Юрьевна, – ответил я.

Аня взяла с дивана пульт и начала переключать каналы. Она щёлкала их один за другим, не останавливаясь.

– Зачем ты так быстро переключаешь? Ты же ничего не успеваешь увидеть.

– Я ищу мультики.

Мы замолчали. Я сел рядом с ней на диван и забрал пульт.

– Ань, что у тебя там произошло? – тихо спросил я, глядя ей в глаза.

И вот тут она расплакалась, приведя меня в абсолютное смятение. Она, захлёбываясь, пыталась мне что-то рассказать. Только тогда я понял, как же тяжело ей было все эти дни. Она носила эти проблемы в себе, и теперь её маленькое детское сердце не выдержало.

– Анечка, солнышко моё, не плачь, – шептал я, чувствуя, что слёзы тоже наворачиваются на мои глаза.

Мы просидели так минут пятнадцать, успокаиваясь. Позднее, сидя у меня на коленях, Аня рассказала мне всю историю. Я верил ей. Кто-нибудь сейчас воскликнет, что во мне всего лишь взыграли родственные чувства, но это было не так. Анна-Мария не умела врать. Она не смогла бы сочинить удивительную историю, чтобы оправдаться. Она могла недоговаривать, но не врать.

Аня и вправду ударила Андрея. На мой вопрос: «Почему?», она ответила, что он травил её в течении долгого времени, называя то сироткой, то брошенкой, то беднотой, и прочими отвратительными словами, сводящимися лишь к одному значению.

– Мерзкая лицемерка! – разозлился я на классную руководительницу.

Хотела свалить вину на мою девочку. Иначе, вдруг благородный Игорь Михайлович перестанет осыпать дарами их скромную школу.

– Не надо ругаться в школе, я ведь и вправду сиротка, тебе будет нечего возразить, – сказала Аня, и опустила глаза.

Я взял Анино лицо в свои руки и посмотрел в её потухшие, заплаканные глаза.

– Ты. Моя. Дочь, – произнёс я.

Она заулыбалась, утыкаясь носом в мой свитер, пытаясь скрыть улыбку.

Может быть, Аня не всегда понимала мои речи. Я привык с ней мыслить вслух:

– Не бойся говорить мне о своих проблемах, ты же обещала. Я понимаю, ты боялась, что я тебя не пойму, но это не так. Я буду пытаться всегда справедливо рассудить любую ситуацию. Не бойся наказания, если ты не права. Лучше искупить свою вину таким образом, чем врать, удваивая содеянное. Тебе нечего бояться, когда правда на твоей стороне. Люди могут повернуть любую ситуацию в свою сторону, наказать невиновного, решить чужую судьбу. Но Бог всё видит и воздаёт каждому по делам его.

Глава 17

Утром я позвонил Ирине Юрьевне и настоял на встрече с Игорем Михайловичем. Она обещала с ним связаться и перезвонить мне. Я был уверен, что этот богатый тип не найдёт времени прийти в школу.

Всё вышло иначе. В обед мне позвонила учительница и сообщила, что Игорь Михайлович готов прийти в школу вечером. Ирина Юрьевна договорилась на шесть часов, мне оставалось только согласиться. Ну что ж, будем идти до последнего!

Весь день я думал, что скажу ему при встрече и как буду себя вести. Я погладил свою лучшую рубашку, чтобы выглядеть солидно, хотя понимал, что он всё равно будет смотреть на меня с высока.

Я пришёл в школу в назначенный час. Игоря Михайловича ещё не было. Ирина Юрьевна поглядывала на часы, было заметно, что она волновалась.

Наконец, пятнадцать минут седьмого, в коридоре раздались шаги. «Конечно, ему можно опаздывать, он же занятой человек», – подколол меня мой внутренний голос.

Раздался тихий стук в дверь, в кабинет осторожно заглянул мужчина.

– Здравствуйте, – улыбнулся он. – Извините, что опоздал.

Если говорить честно, то я представлял его другим. На моё удивление, его лицо было простым и добрым, он был не в костюме, а в такой же простой рубашке, как и я.

– Игорь Михайлович, – он протянул мне руку.

– Иосиф Абрамович, – я пожал её.

Он так же вежливо поздоровался с Ириной Юрьевной.

– Подождите, я сейчас принесу вам чай, – произнесла женщина и поспешно вышла из кабинета.

Я не злился на неё, она очень волновалась, и это было заметно. Пусть выйдет, немного успокоится.

Игорь Михайлович сел на стул и заговорил со мной:

– Расскажите, пожалуйста, что там на самом деле произошло. Если вы, конечно, знаете.

Я рассказал ему версию Анны-Марии. Он слушал меня внимательно, не перебивая, изредка хмуря брови. Вскоре я закончил и он произнёс:

– Простите, что так вышло. Мне часто приходится краснеть за поведение своего сына. Я не понимаю, почему он так себя ведёт, я не воспитывал его таким образом. Я приходил разбираться в школу из-за его синяка, потому что подумал, что кто-то из мальчишек ударил его за мерзкие поступки. Очень жаль, но это факт… Андрей любит издеваться над кем-нибудь, дразнить и обижать… Я не знаю, как это искоренить. Я в очередной раз поговорю с ним дома. Надеюсь, он когда-нибудь ко мне прислушается. Простите ещё раз. Я говорю вам это, потому что мой сын не в состоянии это сделать.

– На вас я точно зла не держу, – улыбнулся я. – У моей дочери тоже всё хорошо. Надеюсь, и у вас всё наладится.

– Спасибо вам, – улыбнулся он.

В этот момент вошла Ирина Юрьевна, неся в руках кружки и чайник.

Я сказал учительнице:

– Мы уже всё решили.

Игорь Михайлович меня поддержал:

– Да, нет необходимости больше задерживаться. Извините, что зря гоняли вас за чаем.

Мы попрощались и разошлись по домам.

Вечером я рассказал эту историю Анне-Марии. Она окончательно успокоилась после моих слов. Позднее, лёжа в кровати, я думал, что отец Андрея, оказывается, вежливый и добрый мужчина. Мне было стыдно за стереотип о богатых людях. Даже, возможно, он финансово помогал школе из добрых побуждений, а не затем, чтобы лишний раз покичиться своими деньгами. Единственное мне было неприятно, как Ирина Юрьевна повела себя в этой ситуации. Она будет у Анны-Марии классной руководительницей ещё один год. Я решил, что впредь буду относиться к ней осторожнее и не воспринимать все её слова всерьёз. Я был рад, что конфликт так быстро разрешился, и поэтому смог быстро и спокойно заснуть.

Глава 18

Оставшиеся месяцы учебного года избавили меня от происшествий. Всё текло гладко и размеренно. Аня получила несколько грамот за участие в различных школьных мероприятиях. В учёбе она преуспевала, на её поведение никто не жаловался.

Я начинал задумываться об отпуске. Несмотря на то, что Аня ещё не закончила учиться, не написала важные годовые контрольные, я уже думал об отдыхе. Я не волновался за мою девочку, весь год она старательно занималась, поэтому проблем с итоговыми оценками у неё не должно было возникнуть. Я всё чаще задумывался о том, почему бы нам с Анной-Марией не отправиться в Нетанию. Я решил, что взвешу все «за» и «против», прежде чем предложить Ане отправиться в незнакомую страну. Мне следовало ещё оформить необходимые документы, а это, как известно, занимает много времени. К моему удивлению, Аня быстро согласилась. Я планировал пойти летом в отпуск и был ужасно взволнован, что спустя столько лет я наконец-то снова увижу родину. Какое счастье, что Аня сможет разделить мои чувства!

Зимы в России длинные и холодные. Снег окончательно растаял только в середине апреля. Зато, практически сразу, наступила тёплая погода без дождей.

Мы стали дольше гулять на улице, проводить время в нашем любимом парке. Он медленно расцветал во всём своём великолепии. Старое дерево, куда мы опускали письма, было ещё в полном расцвете сил и с радостью принимало наши маленькие послания.

Аня часто спрашивала меня о том, как я проводил своё детство. По вечерам, сидя в парке, я рассказывал ей свои удивительные воспоминания. Мне было приятно говорить об этом. Я больше не жил прошлым и не болел им.

В комнатах у нас всегда стояли свежие полевые цветы. Наш дом благоухал летом изнутри. Вместе с Аней мы решили возродить сад возле дома. После смерти бабушки он зарос травой и выглядел отнюдь не вдохновляюще, но Ане захотелось сделать его вновь красивым.

После работы я занимался садом: убирал траву, полол грядки, устанавливал клумбы. Аня очень хотела принять в этом активное участие, но ей было тяжело выполнять такую работу. И всё же, моя девочка помогала мне, как могла. Приносила воду, перчатки, укладывала траву с грядок в вёдра и относила их – в общем, выполняла не сложные, но полезные дела.

В свободное от работы время, в библиотеке, я читал различную садово-огородную литературу. Нужно было решить, что мы будем садить на готовых грядках и клумбах. Многие сведения нам с Аней сообщил консультант в магазине. Это помогло нам сделать правильный выбор, и вскоре мы занялись посадкой. Вот тут-то Аня взяла всю работу в свои руки! Ей очень нравилось проводить время с пользой на свежем воздухе. Теперь всё свободное время мы проводили в саду. «Из Анны-Марии вырастет отличная хозяйка», – думал я. И правда, трудолюбия моей девочке было не занимать.

Конец учебного года подкрался незаметно. Я помогал Ане готовиться к контрольным. Несмотря на то, что контрольные третьеклассников казались мне не сложными, Ане всё-таки требовалась помощь в подготовке. Больше всего Анна-Мария налегала на математику. В контрольных должны были содержаться несложные примеры и задачи. Аня, как говорится, набивала руку, решая всевозможные варианты заданий.

Как я и предполагал, Анна-Мария закончила третий класс с отличием. Я ходил с ней на торжественную линейку, посвящённую окончанию учебного года. Когда Анну-Марию награждали грамотой за отличные успехи в учёбе и примерное поведение, слёзы навернулись на мои глаза. Я от души гордился за неё! Этим же вечером мы отметили её успехи вкусным тортом.

Лето мы проводили в саду и в парке. Иногда выбирались на речку, чтобы искупаться, устраивали пикники в лесу.

В июле я уже купил Ане новые школьные принадлежности. Она очень радовалась, часами могла рассматривать их, вспоминая школу. Я иногда смеялся над ней, ведь все дети любят больше отдыхать, чем учиться, но Аня отвечала, что любит и то, и другое.

Я собирался уходить в отпуск в августе, мы потихоньку готовились к предстоящему путешествию. Анна-Мария любила расспрашивать меня о детстве. Любопытная от природы девочка любила задавать вопросы про незнакомую ей страну. Я с удовольствием утолял её любопытство.

Это был замечательный июльский вечер. Жары уже не было, но солнце ещё не скрылось. Воздух был тёплым и свежим. Я и Анна-Мария сидели на скамейке в парке. Девочка что-то рисовала, а я просто наслаждался вечерней благодатью. Неожиданно Аня отвлеклась от своего дела и спросила:

– А что стало с твоим домом, когда ты переехал жить в Россию?

– Бабушка продала его, – ответил я. – В нём сейчас живёт другая семья.

Аня замолчала и снова принялась за рисование. Я откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза.

– А как он выглядел? Он похож на наш дом?

Я открыл глаза и внимательно посмотрел на Аню. Почему её это так интересует? Но Аня не отвлекалась от своей работы, занималась раскрашиванием рисунка. Я подумал, что ей просто хочется о чём-нибудь поговорить.

– Он был немного больше, чем наш дом, – ответил я.

– У тебя остались фото?

Я задумался над этим вопросом. Я заботливо хранил старые бабушкины альбомы, но фотографий дома там не было…

– Анечка, мы обязательно увидим мой дом, когда будем отдыхать в Нетании, – пообещал я ей. – Ты увидишь не только дом, но и море, и пляж – всё, что только пожелаешь! Мы будем гулять с утра до вечера, и я тебе обещаю – это путешествие ты никогда не забудешь!