Текст книги "Дороже всех сокровищ"

Приподняв голову, девушка украдкой посмотрела на Джордана. Он лежал неподалеку. Пламя костра отбрасывало причудливые отблески на его высокий лоб, прямой нос, волевой подбородок…

– Джордан! – тихо позвала Жоли.

– Что? – пробурчал он.

– Ты не спишь?

– Опять начинается! – проворчал Джордан. – В эту игру мы уже играли! Придумай что-нибудь новенькое, а еще лучше не приставай – я спать хочу!

– Ты снова надо мной смеешься, Жордан!.

– Нет, – фыркнул тот, – на этот раз я серьезно. Ладно, не обращай внимания, выкладывай, что тебя беспокоит.

– Как ты догадался, что меня что-то беспокоит? В полутьме блеснула белозубая улыбка Джордана.

– Я уже достаточно изучил тебя, крошка. Когда тебя что-нибудь беспокоит, ты всегда начинаешь разговор подобным образом. Короче, я слушаю тебя.

Перевернувшись на живот, Жоли подперла подбородок руками.

– Жордан, – начала она, – скажи мне: золото, которое мы ищем, для тебя важнее всего?

Джордан помедлил с ответом, а затем сказал:

– Ну, не знаю, важнее ли всего, но, во всяком случае, достаточно важно. А что?

– Потому что… потому что я хочу, чтобы самым главным в жизни для тебя была я, – проговорила Жоли так, словно спрыгнула с высокого обрыва в воду. Сказала – и тогда только подумала: а стоило ли?

Она должна была добиться, чтобы Джордан произнес эти слова первым! Но фраза уже сорвалась с ее губ – и теперь остается лишь ждать ответа Джордана.

Но он молчал. Правда, Джордан не рассмеялся – это уже хорошо, но и «да» не ответил.

Искры костра, фейерверком поднимаясь вверх, таяли в ночном небе. В глубине души Джордан давно уже чувствовал, что Жоли ему очень нужна, но вслух признаться в этом боялся. В жизни Джордана никогда не было по-настоящему близкой женщины, если не считать сестры… Приятно было иногда отдаваться женским ласкам в перерывах между боями, карточной игрой или пьянкой, но о том, чтобы иметь рядом всегда одну какую-то женщину, Джордан до сих пор не думал всерьез. До сих пор – пока судьба не свела его с этой полуженщиной-полуребенком, которая смотрит на него такими восторженными глазами, словно он романтический герой. Все чаще Джордан стал ловить себя на мысли, что постоянно иметь рядом одну и ту же женщину, в конце концов, не так уж и плохо. Даже если она порой и выводит из себя, как Жоли…

Джордан разжег трубку и затянулся.

– Знаешь, – проговорил он наконец, пуская дым через ноздри, – иногда мне кажется… что ты действительно нужна мне. А порой я сомневаюсь, так ли это, и сам не знаю, что для меня важнее – золото или ты.

Для Жоли все сказанное Джорданом было равносильно признанию. Она облегченно вздохнула и произнесла:

– Когда ты решишь, что я стала для тебя важнее золота, дай мне знать, Жордан.

– Хорошо, зеленоглазая, – пообещал Джордан. – Скажу.

Рио-Гранде отделяла Лас-Крусес от соседнего городка, Месиллы. Когда караван из семи мулов появился на одной из пыльных городских улиц, Жоли вдруг вспомнила развязную девицу, попавшуюся им на пути, когда они входили во Франклин.

– Что-то на этот раз тебя не встречают женщины, Жордан! – усмехнулась Жоли, облизнув потрескавшиеся от жары губы. – Или, может быть, раньше тебе просто не приходилось бывать в Guduusis, или, как его называют белые, Лас-Крусесе?

– Ревнуешь, зеленоглазая? – хитро подмигнул в ответ Джордан.

– Dah. Я просто хочу знать, какие сюрпризы нам может готовить этот город.

– Ну и ведьма же ты! – проворчал Джордан и, отвернувшись, пришпорил своего серого мустанга. Обогнав двигавшегося впереди мула, мустанг вдруг ни с того ни с сего лягнул его. Прижав уши и оскалив зубы, мул издал оглушительный звук, а за вожаком бросились кричать другие животные. Поднялся, невообразимый шум. Гриффин, ехавший рядом со склонившимся вбок Эймосом, разразился громким хохотом, от которого лошадка Жоли, вероятно, испугавшись, начала взбрыкивать, так что наезднице пришлось крепко вцепиться в ее гриву, чтобы не упасть.

Усмирять разошедшихся животных пришлось Джордану – где уговорами, где ругательствами, где пинками, – и через несколько минут тишина и порядок были восстановлены.

– Отлично, Джордан! – похвалил дядю Гриффин. – Я, признаюсь, не сумел бы их так усмирить.

– Ты не смог бы усмирить и таракана, – огрызнулся Джордан, – что уж тут говорить!

Гриффин пропустил его колкость мимо ушей и стал о чем-то разговаривать с Эймосом.

Жоли подъехала к Джордану и извиняющимся голосом проговорила:

– Жордан, я хотела было тебе Помочь, но ты так быстро управился.

Джордану было не до Жоли и ее извинений, он был всецело занят тем, что следил за вожаком мулов, который так и норовил цапнуть зубами его мустанга. Пробормотав нечто вроде «спасибо», он отвернулся. Путники направились вниз по улице, где находились загон для скота и конюшня. Там можно было напоить и накормить животных.

…Знали бы наши путешественники, что расслабиться им и на. этот раз не придется! И виной всему опять же станет Гриффин с его страстью к карточной игре и вспыльчивым характером. Но кто же мог подумать, что Кук – тот самый толстяк, с которым Гриффин выяснял отношения в момент их встречи с Джорданом во Франклине, – окажется теперь в Лас-Крусесе и, столкнувшись с парнем, не так давно обвинившим его в шулерстве, сразу же узнает его?

Гриффин сидел в салуне за кружкой пива, когда туда вдруг заявился Кук.

– А-а, старый приятель! – прогремел толстяк. – Как дела, молокосос?

– Нормально, – невозмутимо ответил Гриффин. – Твои-то как? Шулерство свое еще не бросил?

– Я тебе покажу шулерство! – вспыхнул Кук и встал в угрожающую позу, уперев руки в бока. – Тогда, во Франклине, мне не дали рассчитаться с тобой, но уж теперь-то тебе от меня не уйти!

– Что ж, – усмехнулся парень, – я к твоим услугам, приятель!

Гриффин вышел из-за стола. На боку пыльных брюк, обтягивающих худощавые мальчишеские бедра, опасно поблескивал вороненый ствол пистолета.

Атмосфера в салуне, носившем, кстати, «веселенькое» название «У висельника», накалялась с каждой минутой. Посетители поспешили укрыться за исцарапанными столами. К Гриффину подошел низкорослый лысоватый бармен – и с видом равнодушного человека, привыкшего ко всякого рода неприятностям, произнес:

– Эй, ребята, мне разбирательства с полицией не нужны! Решили подраться – займитесь этим где-нибудь в другом месте!

– Без проблем! – подмигнул ему Гриффин и из-под надвинутой на глаза шляпы кинул взгляд на толстяка. – Пошли на улицу, приятель!

Кук в глубине души уже готов был пожалеть, что связался с дерзким юнцом, – а вдруг этот парень и на самом деле такой лихой, каким хочет казаться? Сам же толстяк палил из пистолета нечасто, но пойти на попятную ему не позволяло уязвленное самолюбие. Тогда, во Франклине, этого желторотого юнца спас непонятно откуда явившийся дядюшка. Кстати, еще неизвестно, появился ли он случайно или все это было ловко подстроено?

Поколебавшись с минуту, толстяк согласно кивнул:

– Идем, приятель.

На улице уже было почти темно. Фактически Гриффин заглянул к «Висельнику» лишь потому, что не хотел находиться в обществе Джордана и Жоли. Драка же, надеялся он, поможет ему выплеснуть накопившуюся злость.

Гриффин окинул Кука презрительным взглядом. Заходящее солнце бросало на землю длинные, протянувшиеся через всю улицу тени. Гриффин нарочно встал так, чтобы солнце било в глаза противнику, а не ему. Он ухмыльнулся, заметив во взгляде толстяка испуг.

– Э, приятель, – процедил Кук, – так несправедливо: ты стоишь к солнцу спиной! Встанем к нему оба боком.

– Хорошо, – кивнул Гриффин и отошел на несколько шагов, нарочно поднимая сапогами пыль. Вокруг уже собралась толпа зевак, в основном мужчины; женщины с детьми предпочли держаться подальше от драчунов.

– Подождем, приятель, когда пыль уляжется, – процедил сквозь зубы Кук. Пот градом катился по его лицу, подмышки мешковатого сюртука тоже были мокры. Толстяк оттянул пальцем ворот рубашки, словно тот душил его. Заметив это, Гриффин снова улыбнулся. Эта насмешливая улыбка на юном лице белокурого ангелочка, которое женщины наверняка находили прехорошеньким, бесила Кука больше всего.

– Что, приятель, жарковато? – ехидно спросил Гриффин.

– Ничего, – презрительно пробубнил Кук, – скоро ты будешь в аду, молокосос, а там, поди, еще жарче!

Мускулы Гриффина напряглись, пальцы крепко стиснули рукоять пистолета.

– Я готов, Кук, – задиристо произнес он. – Начинай, коли еще не передумал.

Кашлянув; Кук сплюнул на землю и презрительно уставился на Гриффина. Взгляды зрителей словно прожигали его, и толстяку было не по себе. Гриффин же казался абсолютно спокойным.

«Одно из двух, – подумал Кук, – либо этот парень сумасшедший, либо действительно отличный стрелок, если так уверен в себе!» И то и другое было опасным. Погибать лишь ради того, чтобы честь не была опозорена каким-то сопляком, Куку совершенно не хотелось.

Но толпа зевак уже вошла в раж, подбадривая его криками, и Куку ничего не оставалось, как потянуться за пистолетом. Но Гриффин опередил его. Пройдя через правую руку толстяка навылет, пуля застряла в стене располагавшегося неподалеку здания.

Здание это, словно по иронии судьбы, оказалось конторой местного шерифа. Выстрел Гриффина заставил его оторвать свое тело от старого уютного кресла и приступить к непосредственным обязанностям. Не прошло и получаса, как Гриффин и Кук – последний с перевязанной рукой – уже сидели в соседних камерах, пиная со злости, землю ногами.

Никакие объяснения не действовали на офицера, который, как оказалось, лишь замещал шерифа, отлучившегося по делам из города. Ответ блюстителя закона был один – он не потерпит пальбы в своем городе.

– Вы оторвали меня от ужина, ребята, – заявил Уайт (так звали офицера), – и будете торчать в тюрьме, пока с вами не разберется шериф.

– Когда он вернется? – раздраженно спросил Гриффин.

– А бог его знает! – почти дружелюбно пожал плечами Уайт. – Может, завтра, может, через месяц – он непредсказуем. Не волнуйтесь, ребята, голодать вам не придется, об этом позаботится моя жена, а она лучший повар в округе!

– Отлично! – проворчал Гриффин.

– Что будет с моей рукой? – поморщился Кук. – Боюсь, этот парень оставил меня калекой на всю жизнь! Я требую компенсации! Я даже не уверен, смогу ли я теперь играть в карты…

– Поделом тебе, приятель, – усмехнулся Гриффин, – не будешь жульничать!

– И я не смогу как следует стрелять…

– Ну, допустим, стрелять как следует ты никогда не умел! – продолжал язвить паренек. – Видал я, как ты стреляешь, – младенцы, поди, и то лучше…

– Сам ты младенец! – Взбешенный Кук попытался сквозь решетку достать Гриффина здоровой рукой, но паренек успел отскочить в глубь камеры. – Я все равно убью тебя, сосунок, чего бы мне это ни стоило!

– Ты? Не говори глупостей, приятель! Ты и таракана убить не сможешь! – с издевкой проговорил Гриффин.

– Я смотрю, ребята, – усмехнулся Уайт, – вы друг с другом отлично ладите! Что ж, времени выяснить отношения у вас будет хоть отбавляй.

Уайт повернулся и зашагал прочь по тускло освещенному коридору. В руке его позвякивали ключи.

Лишь после того, как заместитель шерифа удалился, Гриффин вдруг в полной мере осознал, что натворил. Эймос, узнав об этом, будет разочарован, Жоли расстроится, а Джордан наверняка придет в бешенство.

Глава 19

Гриффин оказался прав – обнаружив его исчезновение, Джордан действительно пришел в бешенство. Он обошел весь город, побывал во всех салунах, даже в публичных домах – безрезультатно. Гриффин как в воду канул. Узнать, где находится его непутевый племянник, Джордану удалось случайно.

Он пил пиво в одном из салунов, которым уже потерял счет, снова думая о том, куда вдруг мог подеваться шестнадцатилетний парень, как вдруг до слуха его долетели чьи-то слова о драке между карточным шулером и неким «шустрым парнем». Джордан прислушался.

– Этому малому на вид всего лет шестнадцать, не больше, а стреляет так ловко, что даст любому сто очков вперед! – восхищенно рассказывал один из завсегдатаев салуна, сидевший за соседним столиком.

– Простите, – вежливо обратился Джордан к говорившему, – не могли бы вы рассказать мне поподробнее об этом «шустром парне»?

– Его так и зовут – Шустрый Парень, – пожал плечами мужчина средних лет с испитым лицом. – По-моему, он заслужил это имя! Кук еще только потянулся за пистолетом, а этот малый уже выстрелил! Эх, мне бы такую мгновенную реакцию!

Джордан мысленно обругал Гриффина, догадавшись, что речь идет о его племяннике.

– А где сейчас этот парень? – перебил он рассказчика. – И что – этот Кук убит?

– – Нет, только ранен. – Мужчина, отхлебнув пива из кружки, вытер рукавом пену со рта. – Думаю, парень на самом деле не хотел его убивать. Черт побери, готов поспорить, этот мальчишка далеко пойдет – не удивлюсь, если вскоре он затмит самого Малыша Билли!

– Если я ему разрешу! – проворчал себе под нос Джордан и, обращаясь к собеседнику, громко добавил: – Я, кажется, спросил вас, где сейчас парень.

– Где ж ему быть – в тюрьме. Наш шериф не любит пальбы на улицах!

Расплатившись за пиво и дружески подмигнув рассказчику, Джордан нахлобучил шляпу и поспешил покинуть салун. Гриффин в тюрьме – если Джасси это узнает, она никогда не простит Джордану, что тот так плохо смотрел за ее сыном. Остается одно из двух – либо разжалобить, либо как-нибудь уговорить заместителя шерифа отпустить Гриффина.

Однако Уайт оказался не таким сговорчивым.

– Нет, – твердо заявил он на просьбу Джордана. – Я не думаю, чтобы вашему племяннику грозило суровое наказание – драку затеял не он, а Кук, – добавил он, сидя откинувшись в кресле и положив ноги на стол. – Но и прощать его я не собираюсь. Пальбу на улицах я поощрять не намерен!

– Но он еще глупый, зеленый юнец! Может быть, вы все-таки отпустите его под мое ручательство?

– Никак не могу, сэр. Он стрелял в человека. Между нами говоря, я готов признать, что от смерти этого никчемного идиота никто бы ничего не потерял, но закон есть закон. Сами посудите, если каждый, кому вздумается, станет палить направо и налево, что тогда начнется?

– Согласен, но… – попытался настаивать на своем Джордан.

– Ничего не могу поделать, – перебил его Уайт и развел руками. – Придется вашему племяннику посидеть по крайней мере до прибытия шерифа.

– А когда приедет шериф?

– Когда ему вздумается – он непредсказуем. Джордан посмотрел на Уайта пристальным взглядом, от которого заместителю шерифа стало не по себе. Этот Синклер, решил он, не похож на обычного бродягу и производит впечатление довольно-таки спокойного человека, но Уайт по своему опыту знал, что именно таких людей как раз и следует остерегаться.

– Разумеется, мистер Синклер, я постараюсь, насколько это в моих силах, смягчить участь вашего племянника, – произнес Уайт, взглянув на Джордана из-под кустистых бровей, и нервно заерзал в кресле.

– Буду вам весьма признателен, сэр. – Джордан вновь пристально посмотрел на заместителя шерифа. – Что конкретно вы можете сделать, Уайт?

– Постараюсь отпустить его, когда страсти улягутся, – слегка понизив голос, произнес блюститель закона, – но это будет никак не раньше, чем денька через три. Во-первых, я должен проверить, не числится ли ваш племянник в розыске. Во-вторых, если я слишком быстро отпущу парня, который ранил человека, горожане меня не поймут – скажут, что старина Уайт манкирует своими обязанностями. Да, много хлопот причинил мне ваш племянник, мистер Синклер!

– Я знаю, что Гриффин – вспыльчивый парень. Но поймите, я не собираюсь оставаться в вашем городе больше дня – максимум двух.

Уайт скрестил руки на животе:

– Если не возражаете, мистер Синклер, один вопрос – что вы делаете в Лас-Крусесе?

– Моему другу срочно понадобилась медицинская помощь. Пришлось заехать в ближайший город. И им оказался ваш.

– А-а, – задумчиво произнес офицер, – так это о вашем друге, стало быть, рассказывал мне доктор Партридж! Если не ошибаюсь, ваш друг был ранен из ружья? Позвольте полюбопытствовать – как это произошло?

Джордан тяжело вздохнул:

– На нас напали пятеро человек. В ущелье.

– Вы их убили?

– Нет, они погибли в наводнении. Нам же удалось избежать подобной участи.

– Что ж, поздравляю, можно сказать, вам крупно повезло! – Офицер впервые за время разговора улыбнулся.

– Да, – согласился Джордан, – такое везение бывает не часто.

– Вы не хотите заявить о тех, кто на вас напал, властям – то есть мне?

– Так ведь они уже мертвы! Какой в этом смысл? – Джордан недоуменно посмотрел на Уайта.

– Вы точно уверены, что они погибли? – ответил тот вопросом на вопрос. – Кто они хотя бы такие, чего хотели?

– Не возражаете, если я сяду? Разговор нам, судя по всему, предстоит долгий, – сказал Джордан и, не дожидаясь ответа, опустился на стул, положив, подобно Уайту, ноги на стол. Выудив из портсигара тонкую коричневую сигарету, он тщательно размял ее, чиркнул спичкой, затянулся и только после этого произнес: – Что они мертвы, поручиться не могу. По крайней мере с тех пор они мне не встречались. Кто они такие и чего хотели? Не имею ни малейшего понятия – раньше я их никогда не видел.

– Странно, не правда ли? – недоверчиво спросил Уайт.

– В нашем мире много странных вещей, офицер, – ответил Джордан, выпуская сигаретный дым изо рта.

– Хорошо. – Заместитель шерифа опустил ноги на пол, и кресло под ним жалобно скрипнуло. – Зайдите ко мне денька через три, к тому времени я решу, что делать с вашим племянником.

– Я загляну завтра, – тоном, не терпящим возражений, заявил Джордан. – Надеюсь, к тому времени вы уже решите, какое вознаграждение вас устроит.

– Вы предлагаете мне взятку, Синклер? – возмущенно произнес служитель закона. Брови его при этом грозно сошлись на переносице.

– Ничуть, ваша честь, – изобразив на лице невинность, ответил Джордан. – Я просто хочу вытащить своего племянника из кутузки и как можно скорее покинуть ваш замечательный город.

– Что ж, – довольно ухмыльнулся Уайт, – предложение ваше не лишено смысла. Надо подумать.

Джордану, Жоли и Эймосу, успевшему к тому времени почти поправиться, решения Уайта пришлось ждать три долгих дня. Тюрьма в Лас-Крусесе представляла собой небольшое каменное здание на городской окраине – довольно неплохой вариант, если учесть, что большинство тюрем на Диком Западе – это деревянный сруб без окон, но зато с крепко запирающейся дверью. Иногда преступника за неимением других вариантов держали в какой-нибудь конюшне, а то и вовсе просто привязывали к дереву. Так что тюрьма в Лас-Крусесе, в которой было целых три камеры и конторка охранника, считалась едва ли не роскошной.

Гриффин, ненавидевший темные сырые углы, стучал по решетке железной кружкой, пытаясь привлечь внимание Уайта. Он уже почти потерял надежду дозваться кого-то, как вдруг увидел заместителя шерифа, а рядом с ним Джордана, с усмешкой смотревшего на племянника, , отчаянно колотившего кружкой по решетке.

– Многовато же от тебя шума, приятель! – усмехнулся Уайт.

– Если он доставляет вам столько хлопот, ваша честь, – произнес Джордан, – почему бы вам от него не избавиться?

Уайт лениво оглядел Гриффина с ног до головы, стоя перед ним со скрещенными на внушительных размеров брюшке руками и нехотя перегоняя спичку из одного уголка рта в другой.

– Не могу, уважаемый, – меланхоличным тоном произнес он, обращаясь к Джордану. – Вчера вечером я послал телеграмму шерифу – тот ответил, что вернется не раньше чем через неделю. За каждого задержанного ему платят, так что, сами понимаете, он отнюдь не горит желанием отпускать этих двоих…

– Нет, – упрямо мотнул головой Джордан, – не понимаю. Если дело в деньгах, то я заплачу столько, сколько надо. Мы и так уже слишком задержались в вашем гостеприимном городе.

– Понимаю ваше негодование, – все так же нехотя произнес Уайт, – но на меня злиться не советую – я как-никак слуга закона, и если сказал, что парень останется здесь, значит, так тому и быть. А будете настаивать, мистер Синклер, – офицер пристально 'посмотрел на Джордана, – займете место рядом с вашим очаровательным племянником.

– Ну, это мы еще посмотрим! – Джордан твердой походкой направился к выходу, но на пороге вдруг обернулся и спросил: – Скажите, офицер, вам приходилось слышать такое имя – Альбер Фонтен?

– Кто ж его не знает? – проговорил Уайт, явно удивленный вопросом. – Альбер Фонтен, поди, самый известный человек в округе. Герой войны, командовал артиллерией в революционной армии Хуареса, одно время представлял в сенате штат Техас… Мистер Фонтен птица высокого полета. А вы давно знакомы с ним?

– Я не говорил, что знаком с ним, – равнодушным тоном ответил Джордан. – Я лишь спросил, знаете ли его вы. – И Джордан с силой пнул входную дверь.

Уайт долго в растерянности смотрел ему вслед.

Через несколько часов Гриффин уже с наслаждением вдыхал пьянящий воздух свободы и выслушивал гневные тирады Джордана:

– Ты хотя бы представляешь себе, приятель, что с тобой могло быть, не окажись у меня знакомых среди сильных мира сего?

Гриффин слушал дядю молча, с виноватым видом потупив взгляд.

– Из-за твоего вспыльчивого характера, умник, мы могли бы застрять в этом чертовом городишке бог знает насколько! – продолжал распекать его Джордан.

– Но не застряли же! – шмыгнул носом Гриффин и окинул взглядом переполненное фойе гостиницы – не слышит ли их разговор еще кто-нибудь, кроме Эймоса и Жоли.

– Ты так говоришь, словно это твоя заслуга! – Джордан подскочил к Гриффину и проговорил ему прямо в лицо: – С тобой, приятель, мы далеко пойдем! Мы отправились за золотом, цена которому, кажется, миллионы, а ты не придумал ничего умнее, как всякий раз привлекать к нашим персонам внимание посторонних! Уайт не зря так нами заинтересовался – расспрашивал во всех магазинах, что мы покупали, велел перерыть наш багаж… Из-за тебя мне пришлось беспокоить самого Фонтена. Слава Богу, что он, как оказалось, еще помнит, как мы с ним когда-то сражались плечом к плечу… Если бы не он, ты бы до сих пор морозил себе задницу на каменном тюремном полу. – Джордан отошел подальше и бросил на племянника гневный взгляд. – Если Эймос к тому же ранен неизвестным, то и ребенок может заподозрить, что здесь не все чисто. Черт побери, на нас могли объявить розыск и напечатать об этом в местной газете! Сэм Ньюман, редактор одной газетенки из Месиллы, – большой приятель Фонтена, и вместе они могли состряпать такую историю… особенно если речь идет о золоте. Нет, Гриффин, нужно было все-таки мне отправить тебя тогда с первым же поездом в Техас!

Паренек с виноватым видом опустил длинные, словно у девушки, ресницы и пробормотал:

– Может быть, ты и прав. Во-первых, мы с тобой, Джордан, не очень ладим, во-вторых, я вечно все порчу…

– Послушай, Джордан, – вступился за парня Эймос, – может быть, закроем эту тему? Все обошлось – и слава Богу! Просто тебе придется смириться с тем, – он усмехнулся, – что Гриффин, по-видимому, еще не повзрослел.

Последняя фраза задела парня в сто раз сильнее, чем все гневные тирады дяди. Гриффин мгновенно вспыхнул. Подняв глаза, он взглянул на Жоли, но та смотрела куда-то в сторону. Волосы ее были аккуратно убраны, и она снова была в женском платье. Как сильно одежда может изменить человека! Жоли и в мужских брюках была хорошенькой, но в наряде, приличествующем ее полу, очаровательной. На этот раз на ней было нечто голубое с широкими юбками, узкой талией, глубоким соблазнительным декольте и рукавами-фонариками.

«Неужели, – подумал Гриффин, – и эта очаровательная молодая женщина считает меня непутевым, недозрелым юнцом?»

Но тут Жоли повернулась и посмотрела на него. Во взгляде ее не было осуждения, а, наоборот, как показалось Гриффину, сочувствие и понимание.

– Вы правы, – вздохнув, произнес он, обращаясь к дяде и Эймосу, – я действительно виноват. Постараюсь не учинять ничего подобного впредь.

Искреннее раскаяние парня, казалось, смягчило гнев Джордана и сарказм Эймоса. Жоли нежно дотронулась до руки Гриффина, и у него будто камень с души свалился.

– По большому счету не мешало бы тебя, приятель, как следует выпороть! – проговорил Джордан, но на этот раз без злости и раздражения в голосе.

– Я знаю тебя – ты этого никогда не сделаешь! – радостно проговорил Гриффин.

– Благодари Бога, что это так! – усмехнулся Джордан.

– Ну что ж, – подытожила Жоли, – полагаю, инцидент исчерпан. Не пора ли нам в путь?

Медлить действительно не было смысла – и рассвет застал четверку уже в пути. Из Лас-Крусеса они выходили еще затемно – едва только первые лучи солнца позолотили вершины гор. Мулы плелись нехотя.

Поначалу Гриффин был сдержанно-молчалив, но Жоли постепенно удалось разговорить его.

– Выше голову, Гриффин! Думай о том, какое нам предстоит захватывающее приключение! Я не права? – спросила она, чтобы хоть как-то начать разговор.

– Права, Жоли, – кивнул Гриффин.

– Какую, однако, пыль поднимают эти мулы! – продолжала она. – Жордану хорошо – он едет впереди. А нам приходится всем этим дышать. Я хочу пить!

– Я тоже.

– К тому же я успела проголодаться. А ты?

– Угу, – буркнул паренек, и снова воцарилась тишина.

– Ты когда-нибудь ел 'iigaat ? – после короткого молчания вновь спросила Жоли.

– А что это такое?

– Плоды юкки. Похоже на капусту… Очень вкусно – если только знаешь, как их правильно есть.

Гриффин посмотрел на юкку, росшую вокруг. Острые, торчащие как колья листья не вызывали аппетита, как и гроздья белесых маслянистых плодов.

– Нужно есть самую сердцевину плода, – пояснила Жоли. – Она очень сладкая.

– Может быть, – неохотно согласился Гриффин, – Вообще я слыхал, что апачи умеют жить в очень тяжелых условиях.

– Приходится иногда, – пожала плечами Жоли. – Впрочем, не такая уж у нас и пустыня – умей только выжить, голодным не останешься. Едим nanstdne – бобы мескитового дерева, из них еще можно делать hishtlishe— пудинг. Есть еще niishch'i— кедровые орехи. Ну и, разумеется, олени, антилопы, кролики – все, что могут добыть наши охотники. Год на год, правда, не приходится. Случаются голодные зимы – дети плачут от голода, старики и слабые не выживают… А иногда бывает и вдоволь сушеного мяса, хватает до – поздней daa – то есть весны. Так и живем…

Гриффин вспомнил, как вкусно готовила его мать. Дома у них всегда вдоволь было свежеиспеченного хлеба или пирогов, к тому же ни дня не проходило, чтобы их уютный сельский дом не наполнялся запахом жареного цыпленка или бифштекса. Семье, слава Богу, никогда не приходилось задумываться, будет ли у них пища на завтрашний день. Гриффину трудно было понять, что есть на свете люди, для которых это может составлять серьезную проблему.

– Знаешь ли, Жоли, – задумчиво произнес он, – ты ведь ненамного старше меня, но иногда мне кажется, что тебе пришлось гораздо больше повидать на своем веку.

– Вот именно – пришлось, – улыбнулась девушка. – Если бы ты, как я, родился в вигваме, пришлось бы и тебе.

– Наверное, – вздохнув, согласился Гриффин. – Иногда кажется, что мне не хватает твоего ума, Жоли.

– Твоей вины, Гриффин, что ты вырос в лучших условиях, нет. Расти я как ты, тоже многого бы не знала. Например, как готовить еду на beshye'aku't.

— На плите? – догадался Гриффин.

– 'Аи. Металлический ящик с огнем внутри. Видишь, – Жоли грустно улыбнулась, – я даже не помню, как он называется по-английски. Когда говоришь на нескольких языках, это не очень удобно – слова в голове иногда путаются…

– Это еще что! – Гриффин замедлил ход своей лошади, чтобы не обгонять Жоли. – Ты-то вот говоришь на четырех языках, хотя порой и путаешься, а я даже в английском не шибко грамотен…

– Это отнюдь не значит, что ты глуп, Гриффин! Зато ты, например, отлично считаешь в уме, когда надо за что-то заплатить в магазине; у меня так быстро не получается. Впрочем, в магазинах-то я почти не бываю – мне вообще не часто приходилось бывать за пределами нашей деревушки. Видишь, Гриффин, – снова улыбнулась Жоли, – какой ты умный.

– Теперь вижу! – рассмеялся парень в ответ.

– О чем это вы тут так мило воркуете, голубки? – спросил Джордан, подъехав ближе.

– Да так, – с веселым выражением лица ответил Гриффин, – выяснили вот наконец, что мы оба не так уж глупы, как нам раньше казалось.

– И кто натолкнул вас на такую гениальную мысль? – съязвил Джордан.

– Никто, – обиженно произнесла Жоли. – Сами додумались.

– Могу себе представить! – криво усмехнулся Джордан и посмотрел на Жоли. Волосы ее были небрежно перехвачены лентой, лицо, немного обгоревшее на солнце, приобрело красноватый оттенок, но это вовсе ее не портило. – Поедем со мной, зеленоглазая! – предложил Джордан. – Гриффин и один управится!

Сердце Жоли забилось сильнее, она с трудом могла скрыть свой восторг. Но тут ей вдруг припомнились слова Гриффина о том, что Джордан позабавится с ней и бросит, как и всех своих предыдущих женщин. Жоли резко мотнула головой, гоня прочь ненужные воспоминания. Гриффин просто ревнует ее к Джордану!

– Поеду, – решительным тоном проговорила Жоли. – Я уже устала ехать позади и глотать пыль.

– Что ж, я рад, если так, – с довольным видом произнес Джордан и пришпорил свою лошадь.

– Он рад! – проворчал вслед им Гриффин. – Скажи спасибо, что она вообще на тебя смотрит, несмотря на то что ты с ней так обращаешься! – Гриффин надвинул шляпу на глаза. – Когда-нибудь я скажу тебе все, что о тебе думаю, дядя Джордан!

Заметив, что Эймос удивленно косится на него, Гриффин замолк и, чтобы чем-то себя занять, стал подхлестывать хворостинкой шедшего впереди мула, поторапливая его.