Текст книги "Дороже всех сокровищ"

Глава 12

Ноги Эймоса в тяжелых ботинках лежали на исцарапанной поверхности стола в салуне Пита Макколла. Пьяную болтовню своего собеседника – старого, немало повидавшего на своем веку горняка – Эймос слушал вполуха. Старик и его партнер, круглолицый парень, у которого, казалось, не все в порядке с головой, сидели здесь уже несколько часов. Они словно задались целью истребить весь запас виски в салуне. Уже изрядно пьяные, мужчины развалились на стульях.

– Послушай, приятель, – должно быть, в сотый раз повторил старик, – я знаю о золоте все, что тебя интересует! – Он громко икнул. – Да мне такое на своем веку пришлось повидать, что тебе, брат, и не снилось!

– Правда? – сделав вид, что интересуется, спросил Эймос. На самом деле мысли его были заняты другим. С тех пор как Гриффин, разыскав его в конюшне, тревожным голосом сообщил, что Жоли куда-то пошла с Джорданом, Эймос не находил себе места. Он чувствовал себя в какой-то мере ответственным за девушку. Хотя она и выросла не в тепличных условиях, но жизни все равно толком не знает. Особенно Эймоса тревожило, что Жоли так привязалась к Джордану. Еще чуть-чуть, казалось ему, и Джордан либо взъярится окончательно и прогонит Жоли прочь, либо воспользуется ее неопытностью, полудетской наивностью и доверчивостью.

Эймос отхлебнул из своего стакана, рассеянно глядя на старика и его молодого компаньона. Уже то, что они не вернули Жоли в родную деревню тотчас же после ее похищения, а взяли с собой, было, пожалуй, большой ошибкой – но теперь трудно что-то исправить. Беспокоило Эймоса и то, что Гриффин слишком рьяно пытается защищать Жоли. Это может вызвать ненужные трения между ним и Джорданом.

– Представляешь, – заплетающимся языком говорил старый горняк, – целые штабеля золота – бери не хочу! Эх, найти бы снова это место!

– О чем ты говоришь, приятель? – насторожился вдруг Эймос.

– О золоте, парень, о золоте! – Старик почесал грязным ногтем небритый подбородок. – Во всем мире, должно быть, нет столько золота, как там!

– Заливаешь, отец! – пожал плечами негр, стараясь не выдать своего волнения.

– Истинный крест! Вот и Чарли может подтвердить. – Старик кивнул на своего партнера. Тот посмотрел на собутыльника осоловелым взглядом. – Скажи ему, Чарли!

– А я что говорю, Сэм? – Парень попытался вскинуть голову, но она снова безжизненно повисла. Через мгновение, громко икнув, Чарли повалился со стула прямо на грязный пол. Сэм посмотрел на компаньона, словно решая про себя, что с ним делать, затем сдвинул шляпу парню на лицо.

– Вот видишь, – снова обратился старик к Эймосу, – Чарли говорит то же, что и я!

– Ну и где же оно, твое золото? – как бы между прочим поинтересовался негр.

– Так я тебе и скажу! – криво усмехнулся Сэм. – Я что, похож на идиота? – Он икнул, дыхнув Эймосу в лицо перегаром.

– Знаешь что, Сэм? – Негр пристально посмотрел на старика. – Пропустим-ка еще по рюмочке. О деньгах не беспокойся – я плачу.

Через час Сэм уже тихо посапывал, уткнувшись носом в стол. Поднявшись со стула, Эймос потрепал старика по плечу и, запрокинув голову, допил остатки виски из его бутыли. Поставив ее на стол, негр потянулся, расправляя затекшие за несколько часов сидения мускулы. Впрочем, то, что он узнал, стоило этих многочасовых посиделок. Оставалось лишь найти Гриффина и Джордана и поделиться новостью с ними.

Когда Жоли проснулась, было еще темно. Она лежала в той же позе, в какой и заснула – прижавшись к Джордану и обняв его за плечи. Лампа на столе едва коптила, но Жоли все-таки могла разглядеть профиль Джордана – его прямой, тонкий нос и чувственные губы, которые совсем недавно так волшебно ласкали ее. Воспоминания о вчерашних ласках заставили Жоли улыбнуться. Неужели простое соприкосновение тел способно доставить мужчине и женщине такое удовольствие?

Она вздохнула, и от ее дыхания на груди Джордана шевельнулись волоски. Не в силах сдержать себя, Жоли протянула руку и провела по мускулистой груди Джордана, по его плоскому животу – и ниже… Пробормотав что-то во сне, Джордан перевернулся на другой бок.

– Жордан! – тихонько окликнула его Жоли. – Ты спишь?

– Сплю, – ответил Джордан, приоткрыв один глаз и снова закрыв.

Жоли прикоснулась языком к мочке его уха, и это возымело свое действие – Джордан проснулся окончательно.

– Ты что, никогда не спишь? – проворчал он, притягивая Жоли к себе.

Он коснулся губами ее губ, потом шеи и соска… Жоли запустила пальцы в густые волосы Джордана.

Он овладел ею нежно и страстно. И это было еще более восхитительно, чем в прошлый раз.

Они долго лежали молча, не расцепляя объятий.

– Наконец-то ты перестала все время задавать глупые вопросы! – неожиданно проговорил Джордан усмехаясь.

– Какие могут быть вопросы? Я теперь твоя женщина, Жордан. Разве не так?

– Да, Жоли, – уже серьезно ответил Джордан. – Ты теперь женщина – в этом сомнения нет.

– Dah, – уточнила Жоли. – Я теперь твоя женщина. Джордан чувствовал, что Жоли пытается сказать что-то важное, но плохо понимал, что именно. Исключительно для того, чтобы успокоить ее, он произнес:

– Да, Жоли. Ты теперь моя. – А потом, потянувшись и зевнув, добавил: – Если не возражаешь, я посплю немного.

Было уже далеко за полдень, когда Джордана и Жоли разбудил настойчивый стук в дверь.

– Кого еще черт несет? – пробурчал Джордан. Жоли натянула на себя повыше простыню.

Чертыхаясь и натягивая на ходу брюки, Джордан направился к двери.

– Кто там? – недовольным голосом спросил он.

– Это я, – послышался голос Гриффина.

– Чего тебе надо? – Придерживая одной рукой незастегнутые брюки, Джордан открыл дверь.

– Не беспокойся, я не из городской полиции нравов, – с иронией ответил парень. – Я даже не буду входить. Я лишь хочу сказать, что мы встречаемся через полчаса в холле гостиницы «Фэрмонт». Эймос хочет что-то сказать тебе за обедом – впрочем, для тебя это скорее завтрак.

– Что он хочет мне сказать? – все тем же недовольным тоном спросил Джордан.

– Если ты действительно хочешь это знать, приходи в «Фэрмонт», – ответил Гриффин и, резко развернувшись, быстрым шагом направился по коридору прочь. Джордан закрыл дверь.

– Жордан! – сонным голосом позвала Жоли. – Гриффин на что-то сердится?

– На нас он сердится, – резко произнес Джордан, – на что же еще?

– Почему?

– Не задавай глупых вопросов, Жоли! Просто Гриффин привык совать нос не в свое дело, привык, чтобы все вокруг, видите ли, было именно так, как ему хочется… Не обращай внимания, Гриффин еще мальчишка, молокосос.

– Но он мой друг, – тихо проговорила Жоли. – Я не хочу, чтобы он сердился на нас.

– Не обращай внимания, у него это пройдет. Надев рубашку, Джордан стал натягивать сапоги.

– Я пойду приму ванну, – объявил он. – Встречаемся через полчаса в этой чертовой гостинице, как хочет Эймос. Нужно выяснить, что он еще задумал.

Жоли согласно кивнула, не сводя с Джордана глаз. Его холодность немного задевала ее. Словно прочитав ее мысли, Джордан подошел и, приподняв за подбородок ее лицо, страстно поцеловал. От этого поцелуя у Жоли перехватило дыхание, и желание вновь шевельнулось внутри.

Джордан хотел было еще что-то сказать, но передумал и решительно направился к дверям.

Оставшись одна, Жоли долго рассеянно смотрела на дверь, за которой скрылся Джордан. Что ж, отныне их отношения вступили в новую фазу. Произошло то, чего она все это время так страстно желала… и все-таки не так, как ей хотелось. Впрочем, может быть, у нее слишком завышенные требования? Но в конце концов, все еще только начинается…

Встав с кровати, Жоли лениво потянулась. Она не знала, где находится гостиница «Фэрмонт», – Джордан не рассказал ей, как ее найти. Так что, опоздав, виноватой себя она может и не считать. Следовательно, можно не торопиться.

Зеленое платье, еще вчера такое роскошное, теперь лежало жалкой кучкой рваных тряпок на полу. Если бы у Жоли были иголка и нитки, его можно было бы починить, но за неимением ни того ни другого оставалось лишь скрепить его на груди лентами, которыми завязывался корсет. Жоли так и сделала.

Одевшись и приведя, насколько возможно, волосы в порядок, она спустилась вниз по лестнице (как они вчера поднимались по ней, Жоли не помнила). Вдруг ужасно захотелось есть, в животе даже предательски забурчало.

– Как пройти в гостиницу «Фэрмонт»? – спросила Жоли у какого-то мужчины с грубым лицом, встретившегося ей на выходе.

Тот подозрительно покосился на разорванное платье, едва прикрывавшее грудь девушки.

– Пойдешь вниз по улице, – пробурчал он. – Через три дома завернешь за угол и направо – там как раз и будет гостиница.

– Merci.

Кинув критический взгляд на свой наряд, Жоли стянула шнуровку поплотнее. Вскоре она уже шагала по пыльному деревянному тротуару мимо фургонов, лошадей, прохожих, придерживая платье на груди. Это выглядело странным, но все же лучше, чем голая грудь.

Гриффин, Эймос и Джордан сидели в холле гостиницы за небольшим столом. Как только Жоли вошла, лица юноши и негра расплылись в улыбке. Джордан же продолжал сидеть с каменным выражением лица.

– Где ты была, Жоли? – встревоженно спросил Гриффин. – Мы уже думали, что с тобой что-то случилось!

В последней фразе явно сквозил упрек Джордану, но тот не принял его на свой счет.

Эймос, улыбнувшись, галантно уступил Жоли свое место, а Гриффин помог сесть. Жоли была поражена подобным обхождением со стороны мужчин. Неужели оно вызвано лишь тем, что на ней женское платье? Жоли не привыкла к подобной одежде, но готова была терпеть любые неудобства, если при этом мужчины будут смотреть на нее как на богиню. Она уже успела забыть, что платье разорвано.

– Почему ты не зашила платье? – грубовато спросил ее Джордан. – Или тебе нравится ходить с голой грудью?

Жоли вспыхнула – впрочем, не столько от обиды на Джордана, сколько от смущения:

– У меня не было ни иголки, ни нитки. К тому же Гриффин сказал, что мы встречаемся через полчаса, так что и времени у меня было мало. Я сделала все, что смогла.

– Все в порядке, Жоли, – поспешил успокоить девушку Гриффин. – Вот возьми. – Он протянул ей несколько булавок.

– Откуда у тебя булавки? – удивился Джордан.

– Специально припас. Нетрудно было догадаться, что они понадобятся.

– Уж больно ты догадлив для своего возраста! – проворчал Джордан.

– Как видишь, догадлив! – не остался в долгу Гриффин. Он помог Жоли привести платье в более приличный вид.

Джордан наблюдал за этой сценой с деланным равнодушием, хотя на самом деле у него внутри все кипело. Даже самому себе он не хотел признаться, что ревнует Жоли.

– 'Ixehe, — поблагодарила Гриффина Жоли и, оглядев себя, осталась довольна.

– Не стоит, – ответил Гриффин, скорее догадавшись, чем поняв смысл сказанного Жоли.

Джордан бросил на племянника недовольный взгляд и, развязно развалившись в кресле, спросил:

– Закончили наконец? Ну, Эймос, выкладывай, что там у тебя за тайна!

– Да не такая уж большая тайна, – пожав плечами, начал негр. – Просто вчера я разузнал кое-что – думаю, всем вам это тоже будет небезынтересно. – Слово «всем» было демонстративно подчеркнуто. – Короче, вчера ночью мне что-то не спалось. Я решил прогуляться и зашел в бар – как раз в тот самый, Джордан, где мы с тобой встретились. Сижу, пью виски – как вдруг вваливаются два обормота – один старый, другой молодой – и прямо за мой столик. Решили, должно быть, – негр усмехнулся, – что я единственный, кто позволил бы таким забулдыгам сесть с собой рядом. Слово за слово – и вдруг я узнаю, что Сэм и Чарли (так их звали) недавно нашли точно такой же тайник, как и мы. Так вот, – Эймос пристально-серьезным взглядом оглядел своих слушателей, – мне удалось выпытать, что, кроме той пещеры, где мы были, есть еще одна – под соседней скалой, обе пещеры связаны между собой тоннелем.

– Соседней скалой?! – удивленно переспросил Джордан и даже присвистнул. – Насколько я помню, от того места до ближайшей скалы – с целую милю!

– Ты что, – улыбнулся негр, – не можешь представить себе тоннель длиной в милю?

– В принципе могу, – замявшись, ответил Джордан.

– Так что в этом необычного? Мне лично приходилось видеть подземные пещеры, которые тянулись на многие мили…

– Дело не в тоннеле. Не кажется ли тебе, – Джордан с прищуром посмотрел на товарища, – что две пещеры, в миле друг от друга и набитые золотом, слишком странное совпадение? Не логично ли предположить, что речь идет об одной и той же пещере? Боюсь, нас просто опередили, Эймос! Как бы наш поход туда снова не оказался напрасным!

– Может быть, – предложил Гриффин, – кинем жребий, стоит ли туда идти? В конце концов, все должно решаться голосованием – это главный принцип демократии…

– Вы посмотрите, – усмехнулся Джордан, – как рассуждает этот юнец! «Демократия»! Что ты в этом понимаешь? Молоко еще на губах не обсохло!

– Это ты еще не просох после вчерашнего, дядя Джордан! – съязвил Гриффин. – Я-то по крайней мере трезв.

– Что это значит? – угрожающе спросил Джордан.

– Ты сам отлично понимаешь, что это значит! – с вызовом ответил Гриффин. – Я, может быть, и молод, но не настолько, чтобы не видеть, что происходит…

– Прекратите! – Эймос грохнул по столу своей увесистой ладонью. – Не будем выяснять отношения. Вернемся лучше к разговору о золоте, а то вы двое и сами не заметите, как покалечите друг друга.

Джордан и Гриффин молчали, понимая, что Эймос прав – золото сейчас для них важнее, чем выяснение отношений. Для Жоли же, напротив, золото почти ничего не значило. Отношения с Джорданом были для нее куда важнее. Она плохо понимала смысл сказанного Джорданом и Гриффином, но что-то подсказывало ей, что предметом спора была она.

– Хорошо, взвесим все «за» и «против». Какие у тебя есть доказательства, что этот тоннель действительно существует? – продолжил Джордан, обращаясь к негру.

– Я все-таки думаю, – наморщил лоб тот, – что старик не врет. Да, он был чертовски пьян; мне, как ты сам понимаешь, пришлось его еще подпоить, чтобы он все выболтал, но у меня все-таки создалось впечатление, что он действительно там был и видел все собственными глазами. Кончилось тем, что старик заснул, уткнувшись носом в стол, а его напарник свалился под стол еще раньше.

– Сколько же там золота! – восхищенно присвистнув, воскликнул Гриффин. – Похоже, старый падре, про которого рассказывала Жоли, набил им до отказа все окрестные пещеры!

– Похоже на то, – согласился негр. – Насколько я понял, хранилищ там не менее пятидесяти, но главными из них являются всего три. Так что, думаю, нам нужно взять как можно больше всего за один раз. Если о нашей находке кто-либо пронюхает, я не дам за наши жизни и ломаного гроша. Итак, парни, и вы, леди, – заключил Эймос, – каково будет ваше слово?

Жоли молчала. Все ее внимание было сосредоточено на солнечных лучах, которые проникали через створчатое окно, согревали ее шею и открытые плечи, играли на полированной поверхности стола, на ее руках, лежавших на столе. Для нее исход разговора мог означать только одно: если они пойдут за золотом, то она будет с Джорданом, если нет, то они расстанутся. Единственное, чего не хотелось Жоли, – так это снова тревожить богов. Отношение к языческим верованиям апачей у девушки было неоднозначным, но, во всяком случае, не полностью отрицательным.

В животе у Жоли громко заурчало, и Джордан с удивлением покосился на нее.

– Я ничего не ела со вчерашнего вечера, – ответила на его немой вопрос Жоли. Говорить о том, что Джордан за все это время даже не удосужился покормить ее, ей казалось еще большим нарушением этикета, чем урчание в животе, но и смерть от голода не входила в ее ближайшие планы.

– Проголосуем быстренько – и пойдем чего-нибудь перекусим, – предложил Гриффин. – Я сам голоден как волк!

– А не ты ли, приятель, совсем недавно уплел здоровенную порцию яичницы? – усмехнулся Эймос. – Куда в тебя столько помещается?

– Что это за завтрак! – поморщился Гриффин. – Одной яичницей не наешься! Короче, считайте, что я уже проголосовал за. Дядя Джордан! Жоли! Голосуем же!

– Что ж. – Джордан потер лоб. – Я считаю так: найдем золото – отлично, нет – ничего не потеряем, кроме разве что времени. Впрочем, я верю в удачу!

– Oui, – подала голос Жоли. – Я иду с тобой, Жордан. Гриффин хотел было что-то сказать, но Джордан его перебил:

– Нет, зеленоглазая. Ты не пойдешь. Это опасно. Жоли не ожидала такого оборота, и недовольство отразилось на ее лице.

– И не смотри на меня с такой обидой, – продолжил Джордан. – Я оставлю денег, чтобы ты не бедствовала до тех пор, пока я не вернусь.

– Но я такой же партнер, как и все! – Девушка невольно стиснула руки в кулаки. – Ты сам сделал меня партнером, Жордан!

– Не валяй дурака, Жоли! – резко оборвал ее Джордан.

– Я вполне серьезно. Я иду с тобой! – твердым голосом произнесла Жоли и упрямо поджала губы. Взгляд ее огромных изумрудно-зеленых глаз был прикован к лицу Джордана. В этом взгляде читался немой укор.

– Хорошо, как хочешь, – устало проговорил Джордан.

Глава 13

Жоли, разумеется, выбрала то, что хотела, и весь оставшийся день ходила с Гриффином по магазинам, покупая провизию для предстоящего путешествия. Затем они отправились в конюшню высматривать лучших мулов. На этот раз следовало подготовиться основательнее.

– Тебе приходилось слыхать о второй пещере, Жоли? – спросил Гриффин, когда они находились в посудной лавке некого мистера Барлоу, поджидая, пока хозяин соберет все, что им надо.

– 'Аи, — согласно кивнула девушка. – Только это было очень давно, и потому я, собственно, успела забыть. К тому же тогда меня это мало интересовало – в тот момент меня заботили совсем другие проблемы…

– Какие же? – улыбнувшись, спросил Гриффин. – Держу пари, ты думала о каком-нибудь молодом человеке! Я прав?

– Dah! – отрицательно покачала головой Жоли. – Я никогда не думала ни о каком мужчине, только о Жордане. Собственно, до того, как я увидела его, я вообще думала, что никогда не выйду замуж – как Лозен…

– Это та, что влюбилась в какого-то Серого Призрака? – уточнил Гриффин. – Помню, помню, ты уже рассказывала мне эту легенду… Послушай, Жоли, – взгляд парня стал серьезным, – неужели тебе никогда не приходило в голову, что ты не Лозен и Джордан вовсе не похож на Серого Призрака? Я понимаю, ты сейчас пребываешь в романтических чувствах, но спустись на минуту с небес на землю. А вдруг конец твоей истории будет таким же несчастным, как и у Лозен? Нет, я, конечно же, желаю, чтобы у тебя все было хорошо, но…

Жоли молчала, рисуя пальцем на пыльной поверхности прилавка силуэты гор. Казалось, она не слышала Гриффина.

– Не хочу тебя разочаровывать, Жоли, – продолжал тот, – но Джордан не из тех, кто способен надолго привязаться к женщине; сколько я его помню, он всегда менял их как перчатки.

– Не понимаю, – безразличным тоном проговорила Жоли.

Гриффин уже жалел, что начал этот разговор.

– Скажу откровенно, Жоли, в том, что касается женщин, философия Джордана очень проста: охмурить, поразвлечься и бросить. Теперь-то ты, надеюсь, понимаешь? И с тобой, Жоли, он наверняка поступит так же. У твоего Серого Призрака каменное сердце, Жоли!

– Я уверена, что золотое, – упрямо возразила девушка.

– Хорошо, Жоли, – устало проговорил Гриффин, – не хочешь, не слушай. Но не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Жоли стерла ладонью свой рисунок и резко повернулась к Гриффину:

– Стало быть, ты считаешь, что я не знаю жизни? Что мне никогда не приходилось испытывать голод или смотреть смерти в лицо? Это ты не знаешь жизни, приятель! Не думаю, что тебе когда-нибудь приходилось убегать из дома от жестоких, как мясники, солдат. Твоя мать, слава Богу, не умирала у тебя на руках от холеры, которую подцепила из-за того, что те же белые солдаты подсунули ей зараженные простыни. Тебе приходилось когда-нибудь слышать плач детей, зовущих мать, которая уже никогда не вернется?

Голос Жоли вдруг осекся, а губы задрожали. Гриффин ласково коснулся рукой ее плеча:

– Нет, Жоли, всего этого мне не пришлось пережить. Но я все-таки беспокоюсь за тебя.

Слова Гриффина тронули Жоли. Мгновенно забыв свою обиду, она обхватила его за шею руками и прижалась лицом к его груди.

– Прости меня, Гриффин, я не хотела обидеть тебя. Я знаю, что ты заботишься обо мне… но поверь, Джордан не сделает мне ничего плохого. – Жоли подняла лицо и посмотрела Гриффину в глаза. – Я теперь его женщина.

– Я знаю, Жоли, – тихо проговорил он.

– А это значит, что теперь он не сможет меня обидеть.

– Хотел бы я быть уверенным в этом так же, как ты! – пробормотал Гриффин. – А вот, кстати, и старик Барлоу с нашими вещами! Давай отложим наш разговор до лучших времен. Я считаю, что кое-чему ты все-таки должна поучиться!

Старик продавец недоверчиво покосился на Гриффина, затем на Жоли.

– Поучиться, говоришь, некоторым вещам? – пробормотал он, кладя упакованную посуду на прилавок. – Да я уверен, приятель, эта пташка много чего смыслит в некоторых вещах! Держу пари, она может показать такое, что тебе и не снилось!

Облизывая жирные губы, старик оглядывал Жоли похотливым взглядом. Гриффин инстинктивно отступил.

– Знаешь что, приятель? – ухмыльнулся Барлоу. – Одолжи-ка мне, пожалуй, свою подружку на часок! Я с ней зайду вот в эту комнатку, а ты пока постоишь на стреме. Получишь за это доллар.

Старик вдруг осекся – прямо перед его носом вдруг возник новенький сверкающий «кольт».

– Заткнись! – Глаза Гриффина были холодны как сталь. – Извинись немедленно!

– Извиняться перед какой-то вонючей скво? – задиристо переспросил старик, хотя его голос выдавал явный испуг. – И не подумаю! Неудобно как-то, знаешь ли…

– Жить с пулей в челюсти тоже не очень удобно. Ты извинишься, старая скотина, или нет?!

– Гриффин, не надо! – Жоли была перепугана не на шутку. – Пойдем отсюда…

– Я уйду не раньше, чем он извинится. – Гриффин снял руку Жоли со своего плеча. – Он оскорбил тебя, Жоли, разве не так?

– Я уже не в первый раз слышу оскорбления от подобных типов, Гриффин, Прошу тебя, не стоит поднимать шум, – попросила Жоли, умоляюще глядя на парня.

Гриффин медленно опустил пистолет. Старик Барлоу облегченно вздохнул:

– Твоя девчонка умнее тебя, приятель. Если ты будешь и дальше разгуливать с этой скво по нашему городу, будь уверен, тебе придется еще не раз услышать…

– Мнение таких типов, как ты, меня не волнует! – презрительно процедил Гриффин, забирая покупки. Пистолет, однако, он на всякий случай не стал прятать далеко.

Весь путь от магазина до конюшни Жоли и Гриффин молчали, и это молчание угнетало обоих не меньше, чем нестерпимая жара на улице. Впервые Гриффин стал замечать косые взгляды прохожих, которые те бросали на Жоли, – многие в первую очередь видели в ней некультурную дикарку, а не привлекательную женщину. Жоли же шла с гордо поднятой головой, словно и не замечала этих взглядов, и это больше всего восхищало Гриффина.

– На тебя всегда так смотрят белые, Жоли? – спросил он, когда они уже были в конюшне. – И ты это терпишь?

– 'Аи, — грустно кивнула девушка. – Ничего не попишешь, Гриффин, такова жизнь. Утешает лишь то, что не все думают так, как этот тип Барлоу. – Жоли улыбнулась, и улыбка эта была подобна солнечному лучу, прорезавшему облака. – Впрочем, и апачи точно так же думают об 'indaa'. Они считают, что белые люди грубые, глупые и не знают хороших манер.

– Я смотрю, расовые предрассудки присущи всем народам! – рассмеялся Гриффин. – Когда-нибудь потом еще расскажешь, что думают индейцы о белых…

Но случай рассказать об этом так и не выпал. Приготовления предстояли серьезные, и всем четверым пришлось повертеться. Лишь через несколько дней все наконец-то было готово для того, чтобы отправиться в путешествие за удачей. Все, разумеется, держалось в строгой тайне.

Джордан, Эймос, Гриффин и Жоли снова сидели в холле гостиницы «Фэрмонт» за маленьким столом в дальнем углу.

– Никто не должен знать, куда мы идем, понятно? – строго наставлял друзей Эймос. – Хватит с нас и тех трудностей, которые выпадут нам, когда мы будем проходить через земли апачей.

– Разумеется, старик! – улыбнулся Джордан. – Именно поэтому я решил распределить обязанности. За покупками будем ходить порознь – так меньше шансов вызвать у кого-нибудь подозрения. Кстати, Эймос, как поживают твои друзья Чарли и Сэм?

Негр усмехнулся, покачав коротко стриженной головой:

– Видел я тут недавно Чарли – в одном, скажем так, злачном месте. Он был, как обычно, сильно пьян и лежал на груди самой огромной женщины, которую я когда-либо видел!

Веселая болтовня Эймоса долетала до Жоли словно откуда-то издалека. Она почти не участвовала в разговоре – все ее мысли снова были заняты Джорданом. Почему и теперь он не изменил своего отношения к ней – по-прежнему в лучшем случае не обращает на нее внимания, а в худшем грубит? С их первой ночи прошло уже три ночи. Они проводили их вместе, но в остальном все оставалось по-прежнему. Впрочем, и сами ночи были уже не те, что первая. Были и нежность, и страсть – такая, что Жоли удивлялась сама себе. Она вся буквально загоралась лишь от одного прикосновения сильных рук Джордана к ее груди или одного его нежного поцелуя. Удивлялась она и той покорности, с которой отдавалась Джордану. Но он ни разу не сказал, что любит ее, и никогда ничего не обещал ей на будущее…

Жоли и сама пока еще боялась заводить речь о будущем. Она уже достаточно пожила на свете, чтобы понимать, что в некоторых делах следует быть терпеливой. Так что пока ей оставалось лишь ждать, когда Джордан сам захочет произнести те слова, которые Жоли так хочет от него услышать.

Но не только Жоли вполуха слушала болтовню Эймоса. Гриффин мыслями тоже был далеко отсюда. Он думал о Джордане и Жоли. До каких пор, в самом деле, дядя будет испытывать терпение девушки, а она все прощать ему? Жоли напоминала парню птичку, дожидающуюся наконец рассвета, чтобы иметь возможность встретить солнце веселым пением. Неужели Джордан не понимал, что эта девушка не такая, как те женщины, с которыми ему до сих пор приходилось иметь дело? Другие девушки согласны терпеливо ждать чего-либо от мужчины, не предпринимая никаких шагов, но Жоли не из таких – Гриффин чувствовал, что очень скоро ее терпение лопнет. Как и его, Гриффина. Если так будет продолжаться, то скоро, очень скоро ему придется сказать дяде все, что он о нем думает. А впрочем, если взрослый человек сам не понимает элементарных вещей, то почему шестнадцатилетний племянник должен объяснять ему их?

Ночи, которые Джордан и Жоли проводили вместе, Гриффин и Эймос проводили в салунах. Но если Эймос, как правило, уходил спать довольно рано, то Гриффин заявлялся в конюшню, где они с Эймосом ночевали, лишь под утро, причем в сильном подпитии.

– Хватит паясничать, парень! – заявил на третий вечер негр, поймав Гриффина за ремень брюк, когда тот в третий раз свалился с лестницы при попытке подняться на сеновал. – Слава Богу, что мы завтра отчаливаем, а то черт знает до чего тебя могут довести твои возлияния!

– Я в-вовсе не п-пьян, Эймос… Ик! – заплетающимся языком произнес Гриффин и улыбнулся. – Я т-трезв как стеклышко!

– И это называется трезв… – Эймос укоризненно покачал головой.

– М-может быть, – Гриффин качался, словно дерево на ветру, – я п-пью… это самое, как его… ч-чтоб забыться!

– Забыться? И что же такое было в твоей юной жизни, приятель, что ты хочешь это забыть? Конфет, что ли, в детстве переел?

Гриффин был слишком пьян, чтобы уловить иронию в словах негра.

– Н-нет. – Он отрицательно мотнул головой. – Это… как его… Ж-жоли… Да, Ж-жоли слишком м-молода… ик!.. и н-невинна… не знает ж-жизни… – Громко икнув, Гриффин повалился на солому.

Эймос вздохнул и лег рядом, рассеянно покусывая соломинку. Да, не в добрый час они связались с этой девчонкой! Пытаясь во что бы то ни стало защитить ее от дяди, Гриффин лишь усложнял ситуацию. Эймос и сам сочувствовал Жоли, но встревать между Джорданом и Гриффином ему не хотелось.

Спорить с мальчишкой сейчас бесполезно – он уже успел отрубиться. С Джорданом тоже – он просто скажет Эймосу, чтобы тот не лез не в свое дело.

Негр встал и лениво поплелся туда, где лежал его матрас. Наверное, не стоит сейчас выяснять отношения, лучше хорошенько выспаться перед дальней дорогой. В душе Эймос надеялся, что, когда все четверо снова окажутся в пути, им будет не до разногласий.

Джордан, как ни странно, в этот момент думал о том же, о чем и Эймос. Рядом мирно посапывала во сне Жоли.

Скоро она уже свыкнется с ролью любовницы, начнет пилить его, словно жена, – сколько у него уже было женщин, и с каждой с роковой неизбежностью повторялось одно и го же, думал Джордан, рассеянно глядя в потолок. Снова лгать, выдумывать нежные слова, изображать страсть, которая на самом деле уже давно остыла… Стоило ли вообще ввязываться во все это, чтобы вновь повторилась знакомая до тошноты история? Когда женщина сама предлагает себя, ')то даже неинтересно… Все то же самое – только женщина другая…

Другая… Эта неожиданная мысль вдруг заставила Джордана вздрогнуть. Жоли действительно была другой. Да, инициатором их близости была она, но в поведении ее не было ничего от того искусно-расчетливого обольщения, отличавшего всех девиц из салунов, с которыми, как правило, приходилось иметь дело Джордану. Жоли была открытой, искренней, безыскусной, честной.

– Черт побери! – ругнулся Джордан вслух, сам того не заметив. Жоли пошевелилась во сне.

– М-м-м? – пробормотала она. – Hiyaa…

— Что это значит? – проворчал Джордан. – Говори хотя бы на английском языке, зеленоглазая!

– Это означает «я устала». – Жоли ласкала грудь Джордана, наматывая волоски себе на палец. Рука ее скользнула к его животу и ниже. – А ты устал? – спросила она.

– 'Аи, — кивнул Джордан, – hiyaa. Жоли удивленно взглянула на него.

– Как видишь, и я способен кое-чему научиться! – улыбнулся Джордан.

Лунный свет, проникавший сквозь жалюзи на окнах, отбрасывал на лицо Жоли светлые полоски. Все, что мог видеть Джордан, – это ее лукавые глаза и улыбающиеся губы. Остальное было скрыто темнотой.

– Ты похожа на зебру! – усмехнулся он, откидывая локон, упавший ей на лоб.

– Что такое зебра? – спросила Жоли.

Джордан взглянул на удивленное лицо девушки. Да, Жоли была человеком другой культуры… Джордан, может быть, тоже никогда и не видел зебру, но по крайней мере знает, что это такое. Жоли же знала многих животных – койотов, барсуков, орлов… но зебра не входила в круг ее познаний. Как не входили в этот круг и розовое шампанское, сандвичи или хрустальные канделябры…

– Что такое зебра, Жордан? – снова спросила Жоли.

– Дикая лошадь, полосатая, как тигр… впрочем, ты, должно быть, и тигра не знаешь… Короче, полосатая, как бывают полосатые кошки.