Текст книги "Антропогенный фактор"

Когда он успел налить третью рюмку, я не заметил.

– Кстати, о воздушных замках, – сказал я, не притронувшись к рюмке. – Когда сегодня увидел голографический макет турбазы, то подумал, что на платформу началось нашествие фантомов. С трудом разобрался, что к чему. А вы вчера были единственным, кто понял, что собой представляет волейбольный мяч.

Теологическое направление разговора я намеренно игнорировал – не для того сюда пришёл.

Борацци довольно рассмеялся и откинулся на спинку кресла.

– Вы позволите, я закурю?

– Вы у себя дома, – развёл я руками.

Он достал из кармана трубку, вставил пористо-керамический колпачок с табаком, прикурил. Система жизнеобеспечения коттеджа, уловив запах дыма и определив источник, тут же опустила над медикологом вентиляционный раструб. Клубы дыма, в первый момент окутавшие Борацци, начали активно втягиваться в вентиляцию.

– Говорите, я был единственным, кто сразу определил, что волейбольный мяч – это фантом?

Снисходительно прищурившись, Борацци с любопытством смотрел на меня.

– А что, был ещё кто-то?

Пыхнув трубкой, Борацци глубоко затянулся, запрокинул голову и выпустил струю дыма в раструб.

– Многие до сих пор считают медикологов обыкновенными врачами, – не ответив на мой вопрос, сказал он. – Это в корне неверно. Врачи лечат заболевания, мы же стараемся предотвратить их. Чтобы по поведению гуманоида, изменению его речи, мимики определить первичные симптомы недомогания, надо быть хорошим ксенопсихологом. Эти профессиональные качества вырабатываются годами и со временем достигают уровня инстинкта. Мне, например, по рефлекторной физиомоторике и почти неуловимому изменению интонации речи, сразу становится понятно, почему конкретный человек не желает проходить медицинское тестирование и что пытается скрыть за слабостью вестибулярного аппарата.

Я пропустил его выпад мимо ушей – сам давно понял, что «секрет» моего вестибулярного аппарата ни для кого не является тайной.

– И по чьей же физиомоторике вы определили, что волейбольный мяч – фантом? По-вашему выходит, что кто-то из играющих знал о фантоме и устроил своеобразный тест? Или проводил эксперимент?

Борацци фыркнул.

– Слишком глубоко копаете и ищете тайны там, где их нет. С чего вы взяли, что я вычислил фантома по реакции одного из людей?

– Не понял?!

Я подобрался и в упор посмотрел в глаза медиколога.

Мой пристальный взгляд не произвёл на Борацци никакого впечатления. Он глубоко затянулся, так что в трубке начало потрескивать, затем взял пепельницу, выбил на неё одноразовый колпачок с пеплом и вставил новый с табаком.

– Во-первых, слишком хорошо они играли, чтобы можно было поверить в их высококлассное мастерство, – наконец сказал он. Прикуривать трубку он не стал, а положил на стол рядом с пепельницей. – В запале игры никто из игроков не замечал, что траектория полёта мяча не всегда соответствовала законам физики. Во-вторых, мяч был голубой, без единой оранжевой метки, а таких у нас в инвентаре нет. И, наконец, главное. Был среди играющих тот, кто нутром чувствует фантомов и патологических их не переносит.

– Куги… – понял я.

– Именно.

Борацци налил себе водки.

– Прозит.

Эту рюмку я выпил до дна. Уел меня медиколог психологическим анализом. Всё-таки профессионализм накладывает существенный отпечаток на мировоззрение, и это касается не только медиколога, но и меня. Настолько в меня въелась подозрительность, что, порой, естественные действия человека представлялись многоходовыми комбинациями тщательно разработанной афёры. Вероятность, что на Мараукане должно что-то случиться, была очень велика, но вот что именно… Одно ясно – к естественным природным катаклизмам это не имело никакого отношения, и в этом направлении предсказания отдела аналитических исследований оправдывались практически на сто процентов. А поскольку на платформе находились только люди, то всё упиралось в антропогенный фактор.

И тогда я прошёл напролом.

– Как погляжу, Рустам, вы много знаете о Мараукане…

– Достаточно, – согласился он. – Тщательное изучение экосферы будущего места работы является обязательной составляющей подготовки медиколога. Это в громадной степени помогает уловить и предотвратить многие заболевания и психические расстройства персонала.

– Тогда скажите, что вам известно о «зеркале черноты»?

Лёгкая ироничная улыбка, не сходившая с лица Борацци на протяжении всего разговора, исчезла. Рустам посерьёзнел, лицо окаменело, будто он и не пил, но вместо подозрительности, обычной для трезвого медиколога, в глазах проявилось странное выражение – нечто среднее между тоской и грустью.

– И вы туда же… – тяжело вздохнул он. Налил только себе, несмотря на то, что моя рюмка была пустой, и выпил без всякого «прозит». Затем с хмурым выражением на лице принялся методично есть. Кажется, он впервые притронулся к хвалёному кронгийскому папоротнику.

– Я что-то не то спросил? – задал я вопрос.

Борацци прожевал, запил минеральной водой.

– Как вам сказать… – задумчиво протянул он.

– А так и скажите. Прямо.

Борацци невесело хмыкнул.

– Вообще-то упомянутое вами «зеркало черноты» больше известно под названием «зеркало мрака»…

– Ну и что же в нём такого, таинственного и рокового, что заставляет безнадёжно вздыхать убеждённого прагматика?

– М-да… – протянул Борацци и покачал головой. – Как аукнется, так и откликнется… А вы сами почитайте о «зеркале мрака». Обратитесь к информотеке и получите исчерпывающую информацию.

– Вы знаете, Рустам, я достаточно скрупулёзно изучил все данные по Мараукане, но нигде и упоминания о зеркале черноты или мрака не обнаружил.

– Не там искали. Поищите в легендах и мифах Галактики досоюзного времени. Это зеркало принадлежит цивилизациям, предшествовавшим Галактическому Союзу. А поскольку цивилизация Марауканы также существовала в те мифические времена, то, вполне вероятно, зеркало можно обнаружить и здесь. Если, конечно, всё это не сказки.

– А вы как считаете?

Вместо ответа медиколог взял в руки бутылку и повертел перед глазами. Водки в ней не осталось.

– Вы медицинский спирт будете пить? – спросил он. – Синтезатор в моей лаборатории выдаёт его в неограниченном количестве.

– Нет уж, спасибо!

– А я буду, хотя и не люблю. – Борацци посмотрел на меня в упор и неожиданно сказал: – Как не люблю и агентов СГБ. У них только одна хорошая черта – пьют мало, зато на угощение не скупятся.

Из неловкого положения меня выручил голос секретаря коттеджа.

– Вольдемар Астаханов, вас запрашивает секретарь вашего коттеджа.

– Соедините.

– Вы просили сообщить, когда из разведки вернётся геолог-биокибер, – доложил мой секретарь.

– Хорошо, иду.

Я встал.

– Извините, – сказал медикологу, разводя руками, – дела.

– Дела, так дела, – кивнул он, тоже встал и протянул руку. – Будет свободная минутка, милости просим к нашему шалашу. С «пропуском».

Он кивнул на пустую бутылку.

– А как же ваша нелюбовь ко мне? – удивлённо вскинул я брови, пожимая ему руку.

Борацци фыркнул и задержал мою руку в своей.

– Я никогда не путаю личность с профессией. Знаете, шутку о медикологах? «Медикологи – наши жизни в ваших руках. Либо уберите руки, либо снимите халаты». Так вот, когда в следующий раз придёте с «пропуском», оставьте свою профессию за дверью.

Именно выйдя за дверь, я вспомнил, что не задал ещё один вопрос – о волнах фторсиликонового моря. Реакция Борацци на «зеркало темноты» была столь впечатляющей, что отбила все мысли. С другой стороны, может быть, и правильно, что не задал. Скорее всего, медиколог нашёл бы разумное объяснение, откуда ему известен феномен амплитуды волн фторсиликонового моря, но я бы ему всё равно не поверил.

Куги у порога не было, голографического макета турбазы посреди платформы тоже. По всей видимости, архитектор с дизайнером пришли к консенсусу, на чём и завершили свою работу. В то, что Куги на меня обиделся, я не верил – за три дня убедился, насколько он отходчив. Скорее, он, как и положено имитанту, уловил моё настроение и, поняв, что поиграть со мной сегодня не удастся, теперь куда-то завеялся по собственным делам. Хотя, какие могут быть личные дела у имитанта, который, по выражению медиколога, «ни пьёт, ни курит, ни прочее» и питается исключительно солнечной энергией?

Когда я вернулся домой, оказалось, что посланный на геологоразведку биокибер стоит на нижней платформе в ожидании разрешения подняться на лифте, поскольку в моё отсутствие секретарь не имел права никого допускать в коттедж. Посмеявшись про себя над исполнительностью как секретаря, так и биокибера (существует тысяча и один способ, как проникнуть в помещение без разрешения системы жизнеобеспечения), я дал такое разрешение и направился в лабораторию. Однако прошло минут пять, а биокибер так и не появился.

– Где биокибер? – спросил я секретаря.

– В лифте.

– Он что там, застрял?

Секретарь не ответил.

– Ты меня слышишь?

– Да.

– Где биокибер, спрашиваю?

– В лифте.

– Почему не идёт сюда?

Секретарь снова не ответил, и мне почудилось, будто он сдавленно икнул. Причём услышал не ушами, а так, словно внутри что-то ёкнуло, однако ощущался этот звук как чужеродный, пришедший со стороны. И это мне очень не понравилось – знал, что за этим может стоять.

Выйдя из лаборатории, я направился к лифту. Предположения оправдались – дверь лифтовой кабины оказалась распахнутой, а на полу распростёрся биокибер, неестественно вывернув суставчатые ноги. Псевдомышцы сочлений мелко подрагивали, в фотоэлементах глаз мигали огоньки. Кажется, с той же амплитудой, что и страницы на дисплее ассиста.

Не прикасаясь к биокиберу, я нагнулся и внимательно осмотрел его. Никаких повреждений на корпусе, и только из кассеты пробоотборников исчезла одна кювета. Причём кювету не вынули из легко раскрываемого зажима, а варварски выдрали, будто клещами. Кюветы были пронумерованы от одного до десяти, не хватало седьмого номера. И, кажется, я догадывался, что за образец в ней находился.

Я извлёк оставшиеся кюветы, перенёс в лабораторию, поместил в бокс с аргоновой атмосферой, открыл одну за другой. Пробы базальта, пеносиликата, боркремниевого полимера. Не хватало странного сталагмита из комнаты, помеченной неизвестно кем зелёной пульсирующей точкой на схеме катакомб.

– Вызови мне Марко Вичета… – сказал я секретарю.

Марко обедал. Как и все увлечённые работой люди, он не придавал особого значения застолью и перекусывал пиццей у рабочего стола, на котором в беспорядке валялись детали биомеханических устройств.

– Приятного аппетита, – сказал я.

– Угу-м… – прожёвывая, кивнул Марко. Он взял со стола стакан с зеленоватой студенистой жидкостью, отпил. – Добрый день, Вольдемар.

– У вас в стакане, случайно, не биоэлектронный наполнитель? – поинтересовался я.

Марко обескураженно посмотрел на меня, на стакан и рассмеялся.

– Похоже… – согласился он. – Нет, это кисель из барутои. Хорошо, знаете ли, тонизирует, лучше кофе. И вкуснее… Что-то случилось?

– Вы не могли бы зайти ко мне? – попросил я.

– А в чём дело?

– Биокибер-геолог вышел из строя.

– Это как? – изумился Марко. – Сам, что ли?

Я развёл руками.

– Бр-р-р… – недоумённо помотал он головой. – Знаете, был у меня случай на Ганимеде в испытательной лаборатории квазиживых механизмов. Лаборантка, разбирая сочление экспериментального образца, никак не могла понять, как разъединяется сустав. Женщина она была отнюдь не хрупкая, не долго думая, взяла молоток и несколько раз хорошо приложилась. Когда же и это не помогло, она позвала меня. Увидев, что сталось с суставом, я обомлел. «Что случилось?» – спрашиваю. «А оно само!» – отвечает лаборантка.

– Марко, – покачал я головой, – я не лаборантка.

– Да? – Марко скептически посмотрел на меня с экрана. – Хорошо, – вздохнул он, – сейчас буду.

Появился он в коттедже минут через пять.

– Где? – буркнул он, отводя глаза в сторону.

Не верил он, что биокиберы могут портиться сами по себе. Я тоже.

– Прошу сюда, – сказал я и провёл его к лифту.

Когда Марко увидел распростёртого на полу кабины биокибера, он удивлённо присвистнул, снова бросил на меня недоверчивый взгляд и присел на корточки. Осмотрел биокибера, попробовал сгибать конечности, помахал ладонью у фотоэлементов. Затем вскрыл кожух головогруди, прошёлся сканером по внутренностям, замерил биопотенциалы.

– Ничего не понимаю… – обескураженно пожал плечами. – Вы его точно молотком не..?

Я фыркнул.

– М-да… – Марко ещё раз прошёлся взглядом по корпусу биокибера. – А где контейнеры для сбора образцов?

– Я вынул кюветы.

– Клещами? – спросил он, указывая на сломанный зажим. – Или оно само?

– Этой кюветы не было, и кто её извлёк, не знаю. Вы полагаете, что это могло сказаться на самочувствии биокибера?

– Вряд ли… Сломать зажим на корпусе биокибера всё равно, что оторвать шеврон с рукава вашего комбинезона. Вы, может быть, и расстроитесь, но в каталепсию не впадёте… – Марко потрогал пальцами излом зажима, покрутил головой. – Любопытно…

– Что?

– Не похоже на клещи.

– А на что похоже?

– На чёрт-те что похоже. Зажим не перекушен, а сломан. И слом необычный… Металл на зажимах гибкий, и если его ломать, то у линии слома обязательно будет деформированный изгиб. А здесь никакой деформации. Видел я нечто подобное на биокиберах, работавших на Плутоне. Листы металла в условиях сверхнизких температур становятся хрупкими, как чипсы.

– Вы полагаете, что кто-то облил биокибера жидким гелием, а потом сломал зажим?

– Ничего я не полагаю! – поморщился Марко, поднимаясь с корточек. – Провожу аналогию… Я его заберу?

– Естественно. Мне такой биокибер не нужен. Если вам удастся активировать его память, передайте запись мне.

– Зачем?

– Что, значит, зачем? – возмутился я. – Должен же я знать, в каких местах отобраны пробы, и какой пробы и откуда не хватает!

– Вы давали биокиберу особое задание?

– Самое что ни на есть ординарное. – Если я и покривил душой, то самую малость. – Отбор проб для геологической карты местности.

– А общее сканирование разве не даёт такой карты? – удивился Марко.

– Даёт. Но специфические особенности минералов для данной местности можно определить только по образцам. Например, в мире нет двух одинаковых базальтов – по их структуре, микропримесям, возрасту образования всегда можно сказать не только с какой планеты данный базальт, но и с какой местности.

– Понятно, – кивнул Марко. – Я поехал. О результатах, если что-нибудь получится, сообщу.

Двери лифта закрылись, и он уехал с биокибером на нижнюю палубу.

Я вернулся в лабораторию, проанализировал образцы, затем вывел на экран карту местности, вспомнил, какие давал указания биокиберу-геологу, и разнёс данные по точкам. Вообще-то мог бы и не делать этого – работа по контракту не предусматривала анализа образцов, и деньги мне платить за анализы никто не собирался. Но существовал негласный кодекс, по которому каждый планетолог по мере сил и возможностей вносил свою лепту в реестр минералов Галактического Союза. В конце концов, рано или поздно, самому приходилось пользоваться реестром.

Закончив с анализом образцов, я решил последовать совету медиколога и познакомиться со сведениями о «зеркале мрака». Но прежде чем обратиться к информотеке, запросил данные у биочипов. И тут случилось непредвиденное – биочипы молчали. Ни один не отвечал на запрос, и у меня невольно мурашки побежали по коже. Такого просто не могло быть! Вживляемые в организм биочипы составляли с ним одно целое и являлись как бы дополнительными органами. Выход из строя хотя бы одного мог произойти только в результате серьёзной травмы, но чтобы отказали сразу все пять… Для этого нужно умереть, но я находился в полном здравии. Похоже, их работу кто-то блокировал, как блокировал работу ассиста и биокибера-геолога, но технология блокировки биочипов не известна никому в Галактическом Союзе. До сих пор это считалось невозможным равно в такой же степени, как блокировать работу мозга. То есть блокировать работу мозга можно, но это, опять же, означало летальный исход.

Как я ни был ошарашен происшедшим, однако ирония не покинула меня. Лучшее средство в кризисных психологических ситуациях подвергать всё иронии. Я ощупал себя и нашёл, что пока что цел и невредим и голова работает нормально. Слабое утешение, когда остаёшься один на один с ситуацией на Мараукане и не с кем посоветоваться, не у кого попросить помощи. В каком-то смысле я оказался слеп, глух, нем, без рук и без ног на линии огня. А воевать как-то надо… Но самым существенным недостатком такой блокировки, как мне показалось, будет невозможность варьировать степень высотобоязни. Придётся мучиться до конца контракта…

И вдруг я понял, что высотобоязнь исчезла без следа. Проверить было негде, но я был в этом абсолютно уверен. Похоже, вместе с блокировкой биочипов с меня сняли и психологическую установку высотобоязни. Невелика компенсация за потерю биочипов…

Самое время взять бутылку, пойти к Борацци и напиться, признав, тем самым, что моя миссия закончилась полным крахом. Однако я пересилил упадочническое настроение – не на того напали! – и разозлился. Пока есть голова на плечах, буду работать. Вопреки всему, а, быть может, и благодаря. Очень не люблю, когда меня пытаются вывести из игры.

Я сел к столу и приказал секретарю предоставить из информотеки все имеющиеся данные по «зеркалу мрака». Секретарь помедлил минуту, а затем сообщил, что для сбора информации и её систематизации понадобится около двух часов. Ждать я не согласился и затребовал информацию по мере обнаружения без систематизации. Раньше я бы никогда не согласился получить дикий информационный коктейль из мифов, легенд, откровенных сказок, чуть-чуть приправленный более-менее достоверными сведениями, но ждать систематизации было выше моих сил. Чтобы отвлечься, надо загрузить голову, и я её так загрузил, что через полчаса пожалел.

Информационный коктейль оказался не только диким, но и неудобоваримым, поскольку попытки выудить из него рациональное зерно выглядели абсурдным занятием. О какой достоверности или хотя бы её подобии можно говорить, если в мифах, легендах и сказаниях различных рас Галактического Союза действуют добрые волшебники, злые колдуны, отважные герои и масса разнообразной нечисти, зачастую не поддающейся земной классификации, что, впрочем, не мешает этой самой нечисти делать пакости и ставить всевозможные препоны на пути героя. Именно одной из таких почти непреодолимых препон часто являлось пресловутое «зеркало мрака». В частности, в легенде ораокульцев, зеркало мрака разделяло мир живых и мир мёртвых, и через него проходил герой, чтобы вернуть к жизни безвременно ушедшую в мир иной зеленокожую красавицу-подругу о восьми щупальцах и курносом клювике. Та ещё красавица… В других мифах «зеркало мрака» представало то талисманом богов, без которого конкретная раса жить не могла, как, к примеру, земная цивилизация без огня Прометея (но, тем не менее, раса жила и процветала, несмотря на то, что, в отличие от земной цивилизации с её огнём Прометея, не обладала «зеркалом мрака»), то волшебным зеркалом, наподобие рога изобилия, из которого, окунув в него псевдоподию, можно извлекать различные ценности и волшебные предметы, то выступало в качестве оракула, предсказывающего будущее, в основном, почему-то мрачное и беспросветное… Размеры «зеркала мрака» колебались в весьма широких пределах – от карманных до чуть ли не планетарных. Обладателю зеркала оно приносило удачу, счастье, долгую жизнь, иногда бессмертие и прочие сказочные блага. В общем, чушь несусветная и сплошная лобуда.

Начитавшись этой чепухи, я сдался. Но не перед проблемой, а на милость секретаря, признав его правоту.

– Подбери-ка, пожалуйста, из всего, что ты накопал, информацию о современной трактовке «зеркала мрака», – попросил я. – Всё, что известно об изысканиях кладоискателей, гробокопателей, апологетах теории и в таком духе. Есть что-нибудь на эту тему?

– Есть. Из найденного – четыре источника. Продолжать поиск в старом русле или переключиться на новое направление?

– На новое, на новое! – поспешно заверил я, вглядываясь в высветившийся текст. – Только на новое…

Это уже было кое-что. Первым делом я прошёлся по четырём документам наискосок, быстрым взглядом. Первые два документа представляли собой отчёты об экспедициях космических гробокопателей на Торбуцинию и на Патимат-II. Третий документ был обстоятельным отчётом инспекционной комиссии Галактического Союза, проводившей на Торбуцинии расследование деятельности экспедиции частных экзоархеологов. Четвёртый документ был статьёй некоего крогианина Пристоми, специалиста по артефактам экзоархеологии, в которой он пытался обобщить бытующие среди космических кладоискателей легенды о «зеркале мрака». И во всех четырёх документах, так или иначе, присутствовали ссылки на некую информацию, полученную от басторийцев и якобы подтверждающую реальность существования «зеркал мрака».

– Что это за информация от басторийцев о «зеркалах мрака»? – запросил я секретаря. – Насколько она достоверна?

– Данная информация в информотеке экспедиционной платформы отсутствует, а запросить её в Информационном Центре Галактического Союза не представляется возможным из-за отсутствия стабильной межпространственной связи, – ответил секретарь. – Что касается достоверности всей информации, предоставляемой басторийцами, могу отметить следующее. Вся информация, исходящая от цивилизации басторийцев, поступает в виде притч, баллад, сказаний и прочих иносказательных текстов. Вместе с тем достоверность изложенных в них сведений и событий весьма высока и достигает шестидесяти процентов. В Центре Исследований связей между цивилизациями полагают, что достоверность информации басторийцев гораздо выше, поскольку сведения, не подтверждённые конкретными фактами, нельзя ни опровергнуть, ни подтвердить.

Что ж, и на том спасибо. Хотя я не верил, что информация басторийцев может быть стопроцентно верной. Цивилизация, пользующаяся для передачи информации жанром притч, баллад и иносказаний не может не приукрасить голые факты. То есть приврать. Отнюдь не всему следует верить, в том числе и в существование «зеркал мрака», чьё наличие «нельзя ни опровергнуть, ни подтвердить»…

Что-то нелогичное в сообщении секретаря зацепило сознание, но что именно, сразу, без подсказки биочипов, понять не смог. Какая-то несуразность… Я прокрутил в памяти всё, сказанное секретарём, и только тогда понял, что меня смутило.

– Ты выбрал из информотеки всю информацию по «зеркалу мрака»? – спросил я.

– Нет. Осталось тридцать два процента необработанного каталога.

– Тогда откуда такая уверенность, что в информотеке нет сообщения басторийцев о «зеркале мрака»?

– Вчера в информотеке проводился аналогичный поиск, и он не дал результатов.

От неожиданности я отпрянул от дисплея. Вот те на! Оказывается, не я один интересовался таинственными зеркалами… Несколько секунд я сидел, тупо смотря на экран, затем повёл головой и поморщился. Плохо проводить анализ без биочипов, чувствуешь себя туго соображающим питекантропом, чьи мысли еле шевелятся. Что значит, не я один? Как раз наоборот, я, похоже, был последним, кто заинтересовался «зеркалами мрака». Даже медиколог в этом вопросе более подкован.

– Кто проводил поиск? – спросил я.

Секретарь не ответил.

– Кто проводил поиск?! – повысил я голос.

– Вопрос… Вопрос поставлен неправильно, – наконец ответил секретарь, и мне снова показалось, что он икнул. – Объект не идентифицируется. Поиск производился самопроизвольно.

Час от часу не легче! Зацикливание биоробота и ассиста, блокировка биочипов, теперь – самопроизвольный поиск в информотеке… Определённо, всё это звенья одной цепи. Тот, кто это сделал, знал и умел то, чего не знал и не умел никто в Галактическом Союзе. Цивилизаций, не входящих в Галактический Союз, насчитывалось около десятка, но мне почему-то казалось, что они не имеют к этому никакого отношения, несмотря на то, что во всех своих изысканиях я то и дело натыкался на басторийцев. Куда ни ступи – вот они…

Ни доказать, ни опровергнуть версию о присутствии на исследовательской платформе басторийского агента я не мог и решил на время оставить в покое вопрос об их вмешательстве. Придёт время, во всём разберусь, если это время у меня будет. Пока же следовало набрать побольше фактов.

И я принялся скрупулёзно изучать представленные секретарём документы.

Начал я с обобщающей статьи специалиста по артефактам экзоархеологии. Изобразительным материалом статья не сопровождалась, а в тексте было столько воды и допущений, что по степени достоверности она не только не превосходила мифы и легенды различных рас Галактического Союза, в которых упоминалось «зеркало мрака», но и уступала им. В подобных случаях мне всегда вспоминался пример из теоретических занятий первой ступени обучения, когда наставник предложил курсантам сравнить степени достоверности былины «Илья Муромец» и литературоведческой статьи «Змей Горыныч, лешие, водяные и прочие фантастические существа славянского эпоса». Естественно, все курсанты отдали предпочтение литературоведческой статье как научной работе, и были огорошены узнав, что это отнюдь не так. «Ни у кого не вызывает сомнения, – объяснил наставник свой, на первый взгляд, парадоксальный вывод, – что герои сказок и былин, Илья Муромец, Иван-царевич, Иван-дурак и прочие, являются представителями биологического вида Homo sapiens, чьё реальное существование бесспорно. Поэтому достоверность былины гораздо выше достоверности литературоведческой статьи, посвящённой исключительно фантастическим персонажам». В равной степени это касалось и статьи крогианина Пристоми, рассматривавшего толкование термина «зеркало мрака» различными расами без привязки к реалиям легенд. И всё-таки в этой статье содержалось то, что я искал – толкование «зеркала мрака» современными кладоискателями, из-за чего они так упорно разыскивают его по всей Галактике. В их трактовке «зеркало мрака» являлось своеобразными вратами между нашей Вселенной и Вселенной, якобы создавшей нашу Вселенную. Прошедший в эти врата автоматически приобретал бессмертие и абсолютные знания нашей Вселенной и, вернувшись, становился чуть ли не богом.

В общем, чушь собачья, в которую здравомыслящий гуманоид поверить не может. С другой стороны, оглядываясь на историю человечества, можно с прискорбием констатировать, что такой чуши на протяжении веков накопилось предостаточно. Это и плоская Земля, и геоцентрическая теория строения Вселенной, и флогистон, и эфир, и планетарная теория строения атома, и вращение электрона вокруг протона, и разбегание галактик, и теория Большого Взрыва… Что касается кладоискателей, то их глаза застилали видения Офира, Эльдорадо, града Китежа, Шамбалы, не говоря уже о Золотом Руне, Роге Изобилия, Чаше Грааля, философском камне. В одни мифы верило всё человечество, в другие – единицы людей, но эти единицы всегда находились. Так почему же в наше время не могут быть люди, безгранично верящие в существование «зеркал мрака»? Похоже, к адептам этого мифа можно отнести и Гримура с Ктесием. Странно, в общем, на первый взгляд весьма здравомыслящие люди…

Я оставил в покое статью специалиста по артефактам экзоархеологии и обратился к трём оставшимся документам, содержавшим большое количество иллюстративного материала. Видеоролики и стереоснимки я пока рассматривать не стал, а ознакомился с текстовым резюме документов. Документы содержали описание трёх разных экспедиций галактических кладоискателей девяностолетней давности, но их можно было смело объединить, поскольку события оказались тесно взаимосвязаны.

Всё началось с экспедиции на Торбуцинию некоего Минаэта, уроженца земной колонии Маннаэяры, известного в те времена авантюриста, иногда занимавшегося вывозом контрабандного антиквариата, но старавшегося не переступать зыбкую грань между статусами частного полулегального кладоискателя и беззастенчивого гробокопателя, оскверняющего чужие святыни. Состав экспедиции из семи человек, представителей разных земных колоний, не менялся на протяжении последних лет пяти и представлял собой сплочённый коллектив энтузиастов-фанатиков, не только верящих в существование «зеркал мрака», но и увлечённо занимающихся их поисками.

Цивилизация торбуциниан переживала длительный период упадка, в котором она находится и по настоящее время. Климат на планете мягкий, устойчивый, без сезонных изменений, тектонические катаклизмы отсутствуют, земля плодородная, поэтому, возможно, аборигены вялые и апатичные, пресыщенные изобилием. Вместе с тем, судя по археологическим находкам, некогда цивилизация торбуциниан была достаточно высокоразвитой, вступившей в техногенную эпоху, но затем, по так и не выясненным причинам, внезапно прекратила своё развитие и покатилась назад по пути регресса. Точнее, объяснение внезапного регресса цивилизации имелось (оно излагалось в многочисленных легендах аборигенов, опустившихся до уровня чуть ли не каменного века), но версия выглядела настолько абсурдной, что не принималась официальной наукой даже за основу. Согласно легендам, ранее климат Торбуцинии был суровым, с резкими температурными перепадами, сильно влияющими на урожайность сельскохозяйственных культур, что приводило к голоду, войнам и, соответственно, заставляло цивилизацию прогрессировать. Основой религии развивающейся цивилизации являлось «зеркало мрака», установленное богами в недоступных скалистых горах экваториальной области и отделявшее аборигенов от рая, из которого их выгнали, заставив трудиться в поте лица ради пищи насущной. Но, как и в каждой легенде, нашёлся среди аборигенов герой, который пробрался в недоступные скалистые горы, нашёл «зеркало мрака», разбил его, и на грешную землю вернулась райская благодать.

Естественно, что современная наука не могла принять мифологическую трактовку упадка цивилизации, несмотря на то, что месторасположение «зеркала мрака» во всех легендах было локализовано гористой экваториальной областью. В конце концов, на Земле тоже имелись вполне реальные «святые горы» – Олимп, Арарат, Афон, поэтому проверять достоверность легенды никто не собирался. Экзоархеолог землянин Любомир Сташев высказался по этому поводу весьма радикально: «Вполне возможно, что после многолетних поисков удастся обнаружить в малоисследованной области что-то вроде остатков капища древнего культа аборигенов, но затраты на поиски окажутся несоизмеримо высокими по сравнению с сомнительной исторической ценностью данной находки. Что же касается моего личного мнения, то, как мне представляется, поиски мифологического капища торбуциниан равнозначны поискам остатков Ноевого ковчега на горе Арарат».