Текст книги "Леший"

13. Встреча земляков

Прошло чуть больше десяти лет с той памятной встречи с Борисом Яковлевым, когда и началась история, которая легла в основу этой повести.

Я уже заканчивал книгу, когда мне позвонил из Сибири Борис Яковлев. Ему исполнилось восемьдесят лет, хотя по паспорту – восемьдесят два года. После обычных взаимных вопросов о здоровье родных и близких Борис сообщил, что хотел бы еще раз навестить свою родину Карелию, а еще лучше, если бы удалось съездить в саму деревню Кузнечная Гора, где он родился и где покоится его мать и, наверное, другие предки по ее линии.

Я с радостью согласился принять его у себя дома и обещал, что мы с ним обязательно съездим на его родину, посетим местное кладбище и если не удастся найти могилу матери, то хотя бы отдадим дань уважения его землякам-карелам. Я понимал, что из Новокузнецка до Петрозаводска путь неблизкий, на поезде более трех суток, и спросил Бориса:

– Ты один или тебя кто-то будет сопровождать. Девятый десяток уже пошел, как-никак.

– Я сам, кого хочешь смогу сопровождать? Со здоровьем у меня все в полном порядке, – засмеялся Борис.

Из Новокузнецка до Петрозаводска он добирался с пересадкой в Санкт-Петербурге. Я волновался, что не узнаю его. Прошло десять лет, и та наша встреча длилась всего три часа. Я ожидал увидеть старика, но из вагона вышел поджарый мужчина в спортивном костюме со спортивной сумкой, перекинутой через плечо. Напрасно я волновался, мы сразу узнали друг друга. Его больше всего интересовала предстоящая поездка на родину в Кузнечную Гору, которую волею судьбы он покинул семьдесят восемь лет назад.

Меня же интересовало буквально все. Что с ним было после депортации в СССР в 1945 году в детский дом, мы из-за недостатка времени тогда обговорить не успели. Сейчас, при новой встрече, времени было предостаточно, и я попросил Бориса рассказать о том, как сложилась его жизнь в послевоенное время в СССР. Я задавал ему вопросы, и он четко отвечал на них. Я радовался, что у него такая прекрасная память, и он хорошо помнит даже всякие мелочи. Самые неприятные воспоминания у него остались от пребывания в детском доме.

– Друзей у меня не было, я был замкнут, по-русски не говорил.

– Не обижали тебя сверстники?

– Нет, в детском доме это не было принято, но дали кличку «финик». Когда начал ходить в школу, то ничего не понимал. Учителя быстро от меня отстали. А общение со сверстниками принесло свои плоды, и постепенно я начал говорить, а позже и писать по-русски. Вот и все мое образование. Я так и не закончил ни одного класса школы в детском доме.

– А после детского дома?

– Попал в железнодорожное училище. Стране нужны были рабочие руки. Документов об образовании у меня нет, зато я получил профессию слесаря.

Затем служба в Советской армии в войсках МВД в питомнике служебных собак. Отслужив срочную службу в Советской армии, решил поехать в город Сталинск, сейчас – Новокузнецк, где работал на сталелитейном заводе сначала слесарем, а затем – подручным кузнеца. Детский дом и служба в армии приучили меня к самостоятельности. К сожалению, без образования я так и проработал простым рабочим до выхода на пенсию. Всего достиг своими силами.

– А семья? Дети?

– У меня уже взрослые сын и дочь, которые тоже живут в Новокузнецке. Очень люблю своих детей. Есть 5 внуков, а скоро должны появиться и правнуки. Я ни о чем не жалею. Самое главное для меня – это мои дети и внуки. Безумно рад, что они не пройдут тот путь, который достался мне, – путь страданий, недоумения, обиды на власть.

Видя, что Борису становится все тяжелее и тяжелее вспоминать прожитые годы, я решил сменить тему нашего разговора.

– Борис, а ведь благодаря твоей истории, о которой я узнал одиннадцать лет назад, и в моей жизни произошли серьезные изменения. После встречи с тобой я решил уйти на пенсию и занялся поиском своих корней по отцовской линии. Выяснил, что мой родной дед похоронен рядом с твоей матерью на кладбище в той самой деревне Кузнечная Гора. Ты можешь не поверить, но в этой деревне сейчас живет твой земляк. Он отшельник. Кличка «Леший». Его судьбе тоже не позавидуешь. Завтра мы поедем туда и, если повезет, я тебя с ним познакомлю.

– Он там что, один живет?

– Не совсем один, с собаками.

– И много у него собак?

– Точно не знаю, давно не был, но думаю, что не меньше десяти, – ответил я. – И вот еще что: на основе этих реальных событий я решился написать книгу. Эта повесть о двух земляках, попавших в сложную жизненную ситуацию. Любому из вас не позавидуешь.

– И про меня в этой книге написано?

– Конечно. С тебя же все и началось, – ответил я.

– Почитай, если можно, ту часть книги, которая касается меня. Я хочу послушать. Может, смогу что-нибудь добавить или уточнить.

Еще в самом начале прочтения главы «Медная пуговица» я заметил, как напрягся Борис. Когда я дошел до эпизода прощания с приемными родителями на перроне в Хельсинки, он зарыдал. Сквозь слезы он сказал:

– Я все вспомнил, дальше не читай.

Я замер. Борис произнес эти слова на финском языке.

– Борис, прости! Если хочешь, то я не буду о тебе писать, ограничусь только Лёшей-лешим.

– Нет, пускай все будет, как есть. Только прошу тебя, Володя, об одном: когда книга будет готова, пришли мне один экземпляр, на память для моих детей и внуков. Они мало что об этом знают.

– Обязательно пришлю, – заверил я.

Накануне отъезда ко мне зашел сосед Володя, профессиональный водитель. Он предложил составить нам компанию.

На следующий день рано утром мы двинулись в путь.

По дороге из райцентра Борис обратил внимание, что береговая зона застроена особняками, огороженными высоченными заборами из металлопрофиля.

– Там, по-видимому, у вас обосновалась элита? – спросил он.

– Да, в основном это «слуги народа», считающие себя «хозяевами» страны.

– У нас в Сибири наоборот, чиновники строят свои «дворцы» на возвышенности. Боятся наводнений. Но заборы у них такие же высоченные. Не хотят, видимо, чтобы народ знал, куда исчезают бюджетные деньги.

– Не «слуги народа», а «враги народа». Отгородились заранее от общества заборами. Только сторожевых вышек не хватает и колючей проволоки.

– Они уже совсем обнаглели, – заметил Борис. – У нас они соревнуются между собой, у кого «дворец» выглядит богаче. Ярмарка тщеславия.

– Зря они такую показуху устраивают, – усмехнулся я. – Пройдут годы, сменится власть, и к ним придут и даже спрашивать не станут, на какие деньги все это приобретено и на кого из родственников записано. У «силовиков» на них столько компромата собрано! Только получат команду «фас!», и поедут эти «слуги народа» к тебе в Сибирь, на лесоповал. У нас в России это уже было. Народ не будет терпеть до бесконечности. Нельзя доить корову, у которой молока не осталось, обязательно лягнет.

– Возможно, что так оно и будет, – сказал Борис. – Но не думаю, что это произойдет при нашей жизни и даже при жизни наших детей. За это время раздербанят всю страну. Уже сейчас половина населения живет за чертой бедности. Что же будет дальше?

– А дальше будет то, что называется диктатурой, – ответил я Борису. – Народ сам этого потребует. А если нет, то начнутся голодные бунты. А это самое страшное, что только можно представить.

Проехав немного, я предложил Володе заменить меня за рулем, а сам пересел на заднее сиденье рядом с Борисом. Так разговаривать было удобнее.

– Я слышал, что Карелия – один из самых красивых регионов на северо-западе нашей страны.

Здесь два самых больших озера в Европе, Ладожское и Онежское. А еще десятки тысяч озер и рек, полных рыбы. В бескрайних лесах много дичи и зверя. Здесь снимались мои любимые фильмы «А зори здесь тихие» и «Любовь и голуби».

– Эх, Борис, – ответил ему я, – когда это было? За последние двадцать-двадцать пять лет наша Карелия почти стерта с лица земли. Нет здесь ни леса, ни зверя, ни рыбы. Озера и реки обмелели. Потребуются сотни лет, чтобы восстановить утраченное. Да что там говорить. Сейчас сам все увидишь, когда повернем с трассы «Кола» и поедем по лесным дорогам. Сейчас здесь можно снимать только фильмы в жанре «Апокалипсис».

Вместо бескрайнего леса перед глазами Бориса предстали сплошные делянки. Деревья вырублены по-варварски. Вместе со взрослыми деревьями вырублен и молодняк, которому еще расти и расти.

– Да что же здесь творится? Кто разрешил все это? – спросил Борис.

– Лес перешел в частную собственность, в собственность варваров. Их принцип: «После нас хоть потоп». Ты знаешь, Борис, я часто бываю в Финляндии у друзей. Там тоже лес в частной собственности, передается по наследству. Но пользоваться этим лесом самостоятельно они не могут. Лес сдан в аренду государству, и только с его разрешения можно что-то там пилить и проводить санитарные рубки. А вот следить за порядком в собственном лесу они обязаны. В собственности не только лес, но и дикорастущие растения. Для того чтобы собирать ягоды, необходимо устное согласие собственника. Если ягод много, то получить такое разрешение легко. Если мало, то хозяин может не разрешить. Скажет, что в этом году обитателям леса самим недостаточно и посторонний сюда уже не приедет. Вот это по-хозяйски, не как у нас.

Постепенно с разговорами через полтора часа мы доехали до конечного пункта – деревни Кузнечная Гора, где нас ждала встреча с земляком Лёшей-лешим. Как обычно первыми мы увидели собак. Взрослые сидели на цепи, а щенки свободно бегали вокруг и с любопытством рассматривали нас.

Судя по отсутствию палки у входной двери, Лёша был дома. Мы втроем вошли внутрь и ужаснулись. Такого беспорядка, который предстал перед нами, мне у Лёши видеть еще не приходилось. В доме давно не топлено. А это значит, что и корм для собак не готовился. А такого раньше не бывало! Мои спутники от увиденного пришли в замешательство и спешно вышли на улицу. Я же из кухни прошел в смежную комнату и встретил уже вставшего с кровати Лёшу. Он опирался на какую-то палку и еле стоял на ногах.

На этот раз он меня сразу узнал.

– Опять были какие-то туристы на квадроциклах, – потупил глаза Лёша, – я с ними водку пил. Уехали. Оставили «подарки», – Лёша показал на бутылки с алкоголем.

– И сколько дней ты в запое?

– Не помню.

Я вздохнул.

Леша (слева) и Борис Яковлев (справа), д. Кузнечная Гора, 2019 год

– А я к тебе в этот раз не один, а с земляком из Сибири.

Лёша с трудом вышел на улицу. При дневном свете я увидел разницу в их внешнем виде. Борис был старше Лёши, но выглядел моложе. Вот что алкоголь с людьми делает.

Общим у них было только то, что они оба карелы, родились в разное время в этой деревне и не имели почти никакого образования. А еще и у одного, и у другого были взрослые дети – сыновья и дочери.

Если Борис был сиротой с детства, то Лёша, в отличие от него, жил с родителями.

– Лёша, знакомься, это Борис, твой земляк, – представил я своего гостя. – Я рассказывал тебе, как его ранили во время Второй мировой войны в окрестностях Кузнечной Горы.

– Да, я помню эту историю, – ответил Лёша.

Видя, что без «допинга» Лёша не дойдет до погоста, куда мы собирались, я налил всем по сто граммов водки, и мы выпили за встречу земляков. Только после этого Лёша повел нас на кладбище, где знал места захоронения многих жителей этой давно заброшенной деревни. Где именно похоронена мать Бориса, он не ведал, но показал примерно места захоронений в те годы. Все могилы на этом участке были безымянными, заросшими травой и кустарником. Где-то среди них и покоилась Евдокия Бертова-Яковлева, женщина, которая родила Бориса.

– Не могу осуждать ее за то, что отказалась от меня в годы войны, – вздохнул Борис. – Она же надеялась, что в Финляндии мне будет лучше, чем здесь. Если бы она знала, какая судьба ожидает ее ребенка после войны, наверняка не согласилась бы отдать меня в детский дом, сделать сиротой при живой матери. В 1945 году никто даже не пытался ее разыскать.

Помолчали.

– А может и лучше, что все так получилось, – сказал Борис. – Меня жизнь закалила с самого детства. Я уже не чувствую себя сиротой. У меня прекрасные дети, на днях родятся два правнука. Я ведь сейчас живу у своего сына Сергея и ни в чем не испытываю нужды.

Карелия – Сибирь – Кузнечная Гора, 2019 год

А вот Лёшу-лешего жалко. Пропадает мой земляк. Отшельничество не пошло ему на пользу. В отличие от меня он стал сиротой в преклонном возрасте. Его бросили на произвол судьбы и дети, и государство. Никто ему уже не поможет. Он сам выбрал для себя этот путь. Каждый сам кузнец своего счастья.

Я не стал ему возражать. Борис не знал, какая судьба выпала на долю его земляка и почему он стал отшельником.

После кладбища Лёша отвел нас к памятной стеле.

– Вот, видишь, Борис, в основании стелы – молот кузнеца. Твой отец был кузнецом здесь, ты позже стал кузнецом в Сибири. На таких сильных людях и держится наша многострадальная страна Россия.

– А ты знаешь, Володя, что на мне кузнечная династия не должна была закончиться. Мой сын Сергей окончил институт и должен был работать на комбинате в кузнечном цехе. Но с развалом Советского Союза комбинат был закрыт и сорок тысяч квалифицированных работников были выкинуты на улицу. Среди них оказался и мой сын, который вместо кузнечного ремесла стал заниматься торговым бизнесом.

Леша и Борис у часовни на погосте, 2019 год

– Сейчас вся страна чем-нибудь торгует: нефтью, газом, лесом. Только вот эти природные ресурсы принадлежат уже не народу, а маленькой группе людей, которые плевать хотели на народ. А в основании этой стелы залита в цемент бутылка с посланием потомкам-карелам. Одним из представителей этого северного народа являешься и ты.

– Если дело пойдет так и дальше, то к тому времени, пока это послание кто-нибудь найдет, карелов не останется, как и самой Карелии. Будет она, скорее всего, территорией Ленинградской или Мурманской области.

После посещения памятной стелы мы прошли по территории некогда существовавшей деревни Кузнечная Гора, где в далеком 1939 году родился Борис.

– Какие красивые были здесь места! Все заброшено. Неужели сюда больше не вернутся люди? – спросил я Лёшу. То, что он мне ответил на это, поразило меня своей простотой:

– Сюда могут прийти жить люди только в результате какой-нибудь катастрофы или войны, когда будут выведены из строя все коммуникации, обеспечивающие жизнедеятельность городского населения. Добровольно сюда уже никто не приедет, даже если им заплатить большие деньги.

14. Свои – чужие

Очерки «Медная пуговица» и «Леший» были написаны мной в конце 2009 года. Они не были связаны между собой, но основывались на реальных событиях, подтвержденных документами, видеоматериалами, фотографиями, интервью с персонажами и свидетельствами очевидцев.

Все участники событий 2009 года живы до сих пор. Они имеют реальные имена и фамилии. Названия населенных пунктов мной тогда также не менялись. Объединив эти документальные очерки в одну повесть, я частично изменил имена персонажей на вымышленные. Некоторые события также были мной выдуманы или они имели место в реальной жизни, но в местностях, далеких от деревни Кузнечная Гора. Основной причиной объединения этих очерков в повесть для меня явилось обнищание простого народа именно в последние годы. Мне хотелось понять причину снижения качества жизни населения. Кто в этом виноват?

Почему виновники уходят от ответственности? Как получилось, что территория Карелии стала едва ли не помойкой на окраине России? Причем помойкой не в переносном, а в прямом смысле.

Недавно на так называемый полигон, расположенный вблизи от райцентра, где я сейчас живу, стали привозить бытовые отходы аж из Ленинградской области. Чтобы как-то привлечь внимание «правоохранителей», какой-то местный житель пошел на радикальные меры, обстреляв из огнестрельного оружия контейнеровоз с питерскими номерами. Только после этого прокуратура Карелии начала проверку законности ввоза отходов с сопредельной территории Ленинградской области. Удалось ли установить личность этого подлеца, иначе его не назовешь, давшего разрешение на ввоз или все ограничилось поиском «стрелка»? Неизвестно. Наверняка ввоз ТБО был согласован каким-то высокопоставленным чиновником. Этот чиновник должен возместить ущерб, причиненный природе, и в обязательном порядке должен быть привлечен к уголовной ответственности с реальным отбыванием срока в местах лишения свободы.

А еще прокуратура должна была выяснить законность образования этого самовольно устроенного полигона. Но отходы в огромных количествах продолжают завозить и сейчас, а значит, прилегающая местность долгие годы будет токсичной, как и вся наша огромная страна. Вы скажете, что это уже перебор? К сожалению, нет!

Несколько лет назад я был в Финляндии, поблизости от города Оулу, и один мой финский друг предложил мне полетать на его личном самолете вдоль российско-финской границы на допустимо близком расстоянии, около двадцати километров. Я не сразу догадался, почему именно вдоль границы. Только в воздухе увидел, что над Финляндией чистое пространство, а над сопредельной территорией Карелии серое небо. И это было на всем протяжении нашего полета.

Любой из нас, пересекающий границу с Финляндией зимой, обнаружит, что в Карелии снег с грязно-серым оттенком. А у них – ослепительно белый.

Да что там Карелия! Посмотрите, что творится в Сибири. Только в 2019 году лесные пожары охватили около четырех миллионов гектаров леса. Конвективные потоки от пожарищ поднялись в атмосферу. Циклоны, упираясь в эти потоки, уходили в сторону и выливались дождями, вызывая небывалые наводнения. Для ликвидации пожаров и последствий от наводнений власти выделяют колоссальные средства из бюджета, которые исчезают, как дым.

Кто-то может сказать, что лес горит везде, во всем мире. Да, в 2019 году в Бразилии горел лес в Амазонии, на площади около двух миллионов гектаров. Мировое сообщество сразу забило тревогу: горят легкие планеты! Нужно немедленно вводить экономические санкции в отношении этого государства. А у нас в два раза больше – и ничего. Если такое будет продолжаться и дальше, то введение санкций в отношении России – дело времени.

А ведь предупредить развитие лесных пожаров до таких гигантских размеров проще простого. Достаточно иметь спутник, который будет мониторить ситуацию в лесах в летний пожароопасный период. При обнаружении очага пожара необходимо передать информацию в оперативный штаб лесной охраны, который и должен совместно с органами власти принять все меры к ликвидации пожара в начальной стадии. Раньше этими вопросами занималась авиалесоохрана в тесном контакте с лесхозами. Но, опять же, в результате пресловутой оптимизации эти структуры были упразднены. А ведь за этими решениями стояли конкретные чиновники, которые и сейчас оптимизируют все и вся, включая образование, медицину, органы внутренних дел и так далее. А народ ждет, когда же начнется оптимизация этого громадного аппарата чиновников. Почему по этому поводу молчит гарант Конституции?

Даже во времена Ельцина некоторые министры заходили к нему «на ковер», а выходили уже без министерского портфеля. Еще круче у президента Америки Дональда Трампа. Чуть что и – «Ты уволен».

А как у нас? Своих не бросаем! Это – как зеленый свет для всей армии чиновников. Они знают, что бы они ни делали, останутся неприкасаемыми. Наши руководители любят говорить, что критиковать легко, а мол, что делать, никто, кроме них, толком не знает. Какая глупая отговорка. Как только появляется человек с альтернативными предложениями, его тут же начинают гнобить, не дают сказать слова.

Особенно усердствуют СМИ, подконтрольные власти. В первую очередь – федеральные телеканалы.

Как только Михаил Прохоров выдвинул свою кандидатуру на выборах президента Российской Федерации, его тут же стали обливать грязью. И даже несмотря на это, он опередил «дежурных» кандидатов от различных политических партий и занял второе место по итогам подсчета голосов избирателей.

А на последних выборах президента РФ за несколько недель кандидатом от партии КПРФ был выдвинут Павел Грудинин. Там такое началось! Его рейтинг стремительно рос изо дня в день. На дискредитацию уважаемого человека были брошены все силы наших СМИ. На теледебатах его буквально закрикивали, не давая произнести ни одного слова. Самое настоящее хамство телеведущих. А действующий президент в теледебатах участия не принимал, слишком много невыполненных обещаний. Если бы он встретился один на один с Павлом Грудининым, то результаты выборов не мог бы предсказать ни один политолог. Но это был бы как страшный сон для нашего олигархата. Сегодня этот олигархат – примерно около одного процента населения – владеет более чем семидесятью процентами всего, что у нас есть.

Что же это получается? Страна разделена на «своих» и «чужих». Свои – это олигархи, министры, депутаты. А вот народ оказался совсем не нужен – чужой. Особенно это стало заметно на окраинах нашей громадной Родины, на ее периферии, коей является и Карелия. При таком отношении к природе и людям, проживающим здесь, ничего хорошего от сформировавшейся в последние годы власти ждать не приходится. Так почему все-таки получилось сделать это нашей соседке Финляндии, бывшей самой что ни на есть периферией Российской Империи?

Вот что по этому поводу написал наш соотечественник Григорий Петров в своей книге «Финляндия, страна белых лилий» в самом начале XX века:

«И вот эта горсть наших сограждан, составляющих одну пятидесятую часть всего населения России, в самом неблагодарном уголке нашей Родины устроилась так, что, глядя на нее, зависть берет.

В стране все маленькое: и города маленькие, и достатки края маленькие, но благоустройство большое. О русской неустроенности, разрухе, неприбранности, непричесанности, распущенности здесь нет и помину. Начиная уже с Выборга, вы чувствуете себя в каком-то особом крае.

Улицы широкие, чистые, хорошо мощеные. Во дворах чистота. В домах уютность. В гостиницах и на почтовых станциях – безупречная опрятность, свежая пища, все удобства и общая дешевизна.

В городах никакой роскоши, ни следа швыряния денег, ни намека жизни напоказ, но все домовито, красиво и чисто».

(Петров Г. С. Финляндия, страна белых лилий. – СПб.: Европейский Дом, 2004.)

Прошло почти сто лет со времени написания и выхода в свет «Страны белых лилий». Изданная на многих языках мира, эта книга наконец пришла к русскому читателю.

Нет сомнений, что об этом мечтал ее автор, хотя и не надеялся на возвращение к российскому читателю при режиме большевиков. Но как так получилось, что и сейчас вы не найдете этой книги на прилавках книжных магазинов? Разве так уж устарела пламенная вера Григория Петрова в грядущее благополучное устройство России? Разве несвоевременна его мысль о создании в стране гражданского общества, где каждый житель считал бы себя ответственным за судьбу своей страны, своего народа? Разве закрыты перед Россией те пути, которыми шла Финляндия и другие страны мира? Разве у нас какой-то особый путь?

Прочитав книгу Григория Петрова, кто-то может подумать, что многое уже устарело. Но ее ядро, смысл, поиск путей, ведущих к благоденствию и процветанию страны, на мой взгляд, не устаревают.

Именно это утверждает и наш современник, лауреат Нобелевской премии, А. И. Солженицын в своей книге «Как нам обустроить Россию». Спустя почти столетие, он пишет:

«Первейшим правительственным долгом всегда должно оставаться СБЕРЕЖЕНИЕ НАРОДА, обеспечение жизненно благоприятных условий для его физического благоденствия и нравственного здоровья. Народная бедность не может быть допущена ни в дозе «двух третей», ни «одной пятой».

Однако простому взгляду не доглядеть признаков защиты народной нужды – ни в том, как ветшающие жилища миллионов утонули в прожорливой системе ЖКХ, ни в постоянных ценовых всплесках на потребительском рынке, лишающих людей всякого спокойствия. И все это, насущное для жизни каждого человека, решается в столице, и мелкое, и крупное, как и весь нынешний и будущий общегосударственный путь. Необходимо позволить и в России существовать местному самоуправлению. Другого пути нет. Пропасть между властями и народом должна быть заполнена. Иначе России не жить и не быть».

(Солженицын А. И. Как обустроить Россию. – СПб.: Азбука, 2015.)

Получается, что за прошедшее столетие в нашей стране ничего не изменилось. Менялись руководители, которых, после ухода с постов, проклинал народ за допущенные ошибки в управлении государством. Но именно только после ухода. При их правлении все молчали. Молчат и сейчас, даже несмотря на принятие антинародных законов, ведущих к колоссальному обнищанию народа, который начинает опускаться на пресловутое «черное дно».

Повесть «Леший» – это драма карельской деревни и двух ее представителей. Сейчас от нас всех зависит, как будем жить, работать, и во имя чего.

На этом можно было бы закончить повествование. Земляки встретились на исторической родине, где установлена памятная стела. У каждого своя драматическая судьба.

Но остается вопрос: почему у нашей соседки Финляндии все хорошо, а у нас в Карелии – хуже некуда? Ведь климат и природные ресурсы у нас абсолютно одинаковые. И как так вышло, что в Финляндии за последние сто лет население страны увеличилось более чем в два раза, а благосостояние многократно. Почему у них развита промышленность и сельское хозяйство, а у нас ликвидированы заводы, фабрики, совхозы, не получили развития фермерские хозяйства?

Во времена Ельцинского правления думали, что ресурсов у нас полно. Будем эти ресурсы продавать, а на вырученные средства купим все, что нужно. Но эта практика «государства-бензоколонки» себя не оправдала. Когда цены на энергоносители зашкаливали, у нашей власти началось «головокружение от успехов». В эти «тучные годы» власть, не зная, куда девать деньги, начала плодить армию чиновников с огромными окладами, парками престижных служебных автомобилей и даже персональными самолетами. Бюджетные деньги швырялись налево и направо – корпоративные пьянки с приглашением своих и заморских артистов. Чиновники ошалели от свалившихся на них денег. Но когда цены рухнули более чем в два раза, и начались всевозможные санкции, пришло время отползать от «трубы». Но чиновники уже привыкли к барскому размаху. Казалось бы, пора понять, что происходит и куда катится страна. Но нет, чиновников меньше не становится, а оклады у них продолжают расти. Спрашивается, за счет чего? За счет наших налогоплательщиков, немыслимых тарифов на ЖКХ, многомиллионных штрафов за любые нарушения законов, которые штампует названная «бешеным принтером» наша Государственная Дума.

Один тележурналист «оговорился» и назвал ее «госдурой». Депутаты, конечно, возмутились, но потом, видимо, согласившись, успокоились, и тот журналист продолжает работу на первом федеральном канале.

Вот что пишет в своем письме в Союз карельского народа наш земляк из Костомукши Виктор Каган:

«Раньше мы ловили рыбу для себя. У нас была засолена кадушечка ряпушки, кадушечка сига. Прочую «сорную» рыбу сушили и коптили. Мы зиму жили на рыбе и картошке. Много поколений.

И вот нам с этого года запретили ловить рыбу для себя. Покупайте, мол, а где деньги?

Северные карелы вымрут без рыбы. Некоторым другим малым народностям разрешено даже кита забить для пропитания. Можно и красную рыбу ловить без специального разрешения. А нам ряпушку ловить нельзя. Недавно мы узнали, что человек покончил с собой из-за неподъемного штрафа за пойманную рыбу. Позор власти и нам, как народу, не могущему за себя постоять».

К сожалению, это не единичный пример, когда так называемые «нарушители» накладывают на себя руки или умирают от инфаркта при составлении протокола. Это обычные рыбаки, браконьеры от инфаркта не умирают.

И этот драконовский закон приняли наши «слуги народа», депутаты этой самой Думы.

А как с этим обстоят дела у нашей соседки Финляндии?

Хочешь ловить красную рыбу? Пожалуйста, купи разрешение. На другие виды рыб разрешение не требуется, лови, сколько хочешь.

А вот про разведение рыбы в садках в законе ничего не говорится. В той же Финляндии садки запрещено устраивать в открытых водоемах. Ее выращивают в искусственных прудах, бассейнах, непосредственно во дворе дома. Тут же ее перерабатывают и везут на рынок или сдают в продовольственные магазины. А у нас в Карелии пошли другим путем. Садки для выращивания рыбы устанавливаются на внутренних водоемах. Там, где они стоят, озерная рыба исчезла. Ущерб причинен колоссальный. Ряпушка, так любимая карелами, подорожала сразу в два раза. А значит наверняка этот закон о рыбной ловле пролоббировала в Думе рыбная мафия.

Только за последние годы Дума приняла несколько законов, направленных против простого народа: пенсионная реформа, закон о самозанятых, о лесе, о рыбной ловле и другие. Правительство Российской Федерации предложило сократить количество рабочих дней в неделю до четырех. Если для чиновников, то им достаточно и одного дня. Это пойдет только на пользу всей стране. С условием, что остальные дни они будут трудиться на общественно полезных работах. Дворниками, например. Людей этой профессии катастрофически не хватает. А вот народ должен вкалывать не покладая рук, чтобы содержать семью. Кажется, в том же Китае до сих пор шестидневная рабочая неделя.

Большинство наших бед исходит от безнаказанности чиновников всех уровней. Об этом уже открыто говорит и президент Российской Федерации. Но пока только говорит.

Что будет с нашей страной и с Карелией в ближайшие годы? Совершим ли мы верный выбор? Произойдет ли неоднократно обещанный рывок? Понесут ли заслуженное наказание те, кто разворовывает страну на виду у всего народа?

Возможно, что наше поколение не узнает ответов на эти вопросы. Но хочется, чтобы наши потомки не знали, что такое «черное дно», и избежали тех страданий, какие выпали на долю их предков. Большинство ответов на эти и другие вопросы лежат на поверхности и требуют немедленного решения. Наши «слуги народа» подменили это понятие и стали считать себя хозяевами народа. Следует напомнить им их место в обществе и их роль. И сделать это демократическим путем, как это сделала в свое время наша соседка Финляндия.

Воровская власть своих позиций сдавать не захочет, зная о последствиях за совершенные преступления против природы и нашего народа. В погоне за «золотым тельцом» эта армия алчных чиновников готова на все, живет по принципу: «После нас хоть потоп».

А природа тем временем из хранительницы жизни становится хаосом стихий, враждебных всякому существованию.

* * *

Тимо Лааксо так и живет в Хельсинки и продолжает заниматься поиском затерявшихся по всему миру людей. По состоянию на сентябрь 2019 года им найдено более трех тысяч человек.