Текст книги "Операция «Змий»"

Горы мяса таяли на глазах. Весь стол был заляпан пролитыми соусами. Через пятнадцать минут такого жора пустые блюда заменили на полные. Праздник живота продолжался. Едоки стали меняться друг с другом местами, пробираясь к ещё неопробованным блюдам и объединяться по интересам.

Наконец, первый голод был утолён, и кое-где стали завязываться застольные разговоры. Штольц переместился ближе к Гуараму, там же оказался Балу. Они о чём-то говорили, изредка кивая в сторону Скифа. «Могли бы прежде спросить моего согласия» – подумал Скиф; он понял, что Штольц и Гуарам в данный момент ведут беседу о подвигах Чибары, которые ему предстоит совершить завтра вечером…

Застолье продолжалось несколько часов. Примерно через час после начала невеста под одобрительные крики гостей удалилась в соседнюю комнату. Она шла с высоко поднятой головой и загадочно улыбалась. Перед дверью выстроилась очередь из специально отобранных воинов, Скиф насчитал двенадцать человек. Привратники стали по одному запускать воинов в покои принцессы. Первый пробыл за дверью не более пяти минут, вышел и с каменным лицом проследовал мимо пирующих.

– Утон Жига! – в один голос заорали аборигены.

– Первый десяток, – с радостной улыбкой перевёл гостям Балу.

К невесте зашёл следующий. Скиф обратил внимание, что гигант-жених никак не реагировал на происходящее – он молча жевал, а взгляд его красных глаз был совершенно безмятежен.

Скифу было неприятно наблюдать за происходящим, и он тихонько улизнул в свои апартаменты.

Глава 18. Илия (продолжение)

На следующее утро Скиф проснулся от того, что за окном громко голосил служитель Илийского религиозного культа. Эти дикие визги не имели ничего общего с пением восточных муэдзинов, они пугали и раздражали. Скиф уже принял душ, когда в его дверь громко постучались.

Это была Герцогиня. Она чмокнула Скифа в щеку и развалилась на кушетке, выбрав на блюде яблоко, большое и неестественно яркое, похожее на восковый муляж. Она с хрустом откусила и принялась с удовольствием жевать.

– Меня к тебе Штольц прислал, – сказала она. – С деликатным поручением.

– По поводу драки с Чибарой?

– Как ты узнал? – удивилась Герцогиня.

– Случайно.

– Ну и?..

Скиф пожал плечами.

– А почему бы не накидать людоедскому зятьку? – спросил он.

– Ты что?! Не вздумай! Лучше откажись… Хотя… если бы ты согласился подыграть… Нет, зная твоё отношение к подобного рода сделкам, я не настаиваю. Просто хочу сообщить, что твоё согласие, ну и твой проигрыш, естественно, укрепило бы позиции Штольца в их отношениях с Гуарамом, а это и нам на руку. Штольц с принцем давние знакомцы, но их отношения не такие безоблачные, какими кажутся на первый взгляд. Дело в том, что финансирование работ по производству клонов осуществляется «нашей» троицей не напрямую, а по сложной цепочке. После согласования с Басмангалеем, деньги через довольно солидные европейские финансовые компании поступают сюда, в Илию. Они проходят как предоплата за поставку партий алмазов. Здесь эти деньги полностью контролируются Гуарамом. Часть их предназначается на содержание клонов в Илии, часть – на процесс их производства у Штольца. Гуарам постоянно придерживает деньги. Он торопит Штольца с поставками клонированных боевиков, а сам с проплатами не торопится.

– Да понятно, понятно, – устало произнес Скиф, – можешь не объяснять. Передай Штольцу: я согласен участвовать в этом дурацком спектакле.

– Ну и замечательно! Ты только продумай, как сделать, чтобы Чибара не казался посмешищем. Это политика… – Герцогиня потянулась за вторым яблоком, но передумала. – Пошли на завтрак. После завтрака летим на соседний остров, проведаем клонов.

Завтрак, к превеликому удивлению Скифа, оказался совершенно не свинским. Без свинины, конечно, не обошлось, но на столе находилось всё, что нужно цивилизованному человеку: столовые приборы, белые крахмальные салфетки. Помимо традиционной свинины, подавали омлет, пышные белые булочки, сыр и сливочное масло. Прислуживал за столом официант-европеец.

После завтрака «островитяне» сразу отправились к вертолёту. В кресле пилота уже сидел новоиспечённый зять Гуарама Чибара, кроме него из аборигенов никого не было. Геликоптёр взмыл в небо и помчался на юг; полёт занял около получаса.

– Остров Рагури, – оповестил пассажиров Чибара, он неплохо изъяснялся на английском.

Внизу виднелись казармы. Скиф насчитал четыре жилых и две строящихся; и ещё два здания, наверное, одно для проживания командного состава, а другое служило пищеблоком. Рядом с казармами располагался плац, а за плацем – большой полигон со штурмовой полосой, стадионом, вертолётной площадкой и стрельбищем. Полигон кольцом огибала дорожка, по ней двигались чёрные точки, по-видимому, клоны, совершающие кросс.

Вертолёт плавно опустился на площадку, к нему тут же подбежало два человека, одетых в камуфляжную форму. Эти двое были аборигенами. Чибара принял от них по очереди рапорта и жестом пригласил Штольца и его спутников следовать за ним. Всё дальнейшее напомнило Скифу инспекторскую проверку войскового подразделения. Сначала их провели по казармам, потом в столовую, затем в штаб. Когда клоны вернулись с кросса, их построили на плацу и предъявили проверяющим личный состав подразделения.

Клонов было ровно сто шестьдесят – четыре роты по сорок человек. Во главе каждой роты стоял командир из местных. Отсутствующих по причине гастрономических пристрастий принца не имелось. Все сто шестьдесят одинаково бравых бойцов стояли на плацу. Внешне они не отличались один от другого, но, как показало дальнейшее, не всё было ладно в датском (вернее, в илийском) королевстве.

Чибара устроил показательные выступления – проход рот по полосе препятствий. Проход четвёртой роты Скиф оценил на отлично, третья справилась с заданием на хорошо. Вторая рота заняла третье место, едва-едва уложившись в норматив. А первая рота норматив провалила. Вид у нерадивых солдатиков был плачевным: они тяжело дышали и обильно потели.

Штольц морщился, как от зубной боли. Номера ротам присваивались по очередности их изготовления, и было совершенно ясно, что клоны первого выпуска значительно слабее тех, кто сошёл с конвейера позже. Либо первые партии были выпущены недоработанными, либо… налицо эффект старения. Учитывая гримасу недовольства на лица Штольца, Скиф предположил второе.

Чибара происшедшего не осознавал, он отвёл командиров первой и второй рот в сторонку и устроил им выволочку. Командиры стояли по стойке смирно.

В подавленном настроении Штольц отказался от предложенного обеда, решив за всех. Чибара счёл нужным не настаивать. Наорав напоследок на тех двоих, которые встречали вертолёт с высокими гостями, а теперь их провожали, он, нахохлившись, уселся в пилотское кресло. Вертолёт полетел обратно, к замку правителя Илии.

Обед был поздним, и сразу после него должно было начаться побоище. Скиф никогда не ел перед поединками, но сейчас, учитывая несерьёзность предстоящего боя, позволил себе съесть немного овощей и кусок мяса. Вообще-то он предпочитал говядину, но говядина в Илии особой популярностью не пользовалась. Гуарам ел мало, и при этом постоянно рыгал, по-видимому, обожрался вчера на первом дне свадьбы. Зато Чибара поглощал всё, что стояло перед ним с таким остервенением, словно его не кормили целый день, жрал и не задумывался о предстоящих поединках. Скиф уже не удивлялся местным обычаям, более того: ему было всё равно. Принцесса Гуарима на обеде отсутствовала, она отдыхала после вчерашней бурной ночи. Балу сообщил гостям, что вчера за ночь принцесса «заработала» сто пятьдесят свиней. Это был безусловный рекорд, старшая дочь принца, когда два года назад выходила замуж, заработала всего лишь сто. Гуарам был премного доволен любимой младшей дочкой, а Чибара выносливой и любвеобильной женой.

Ну что ж, молодая жена, как умела, доказала всем присутствующим свою силу и выносливость. Теперь настал черёд мужа…

Посреди пиршественного зала был оборудован ринг, огороженный плетёной стойкой, высотой в половину человеческого роста. Пол ринга был устлан толстым ворсистым ковром. Чибара закончил обильную трапезу и, громогласно икнув, полез через загородку внутрь ринга. Балу вывел в зал пятерых соперников Чибары. Все пятеро бойцов оказались рослыми и крепкими ребятами, но всё-таки немного уступающими Чибаре в росте и комплекции. Поединки должны были проходить по правилам «нет никаких правил», продолжительность раунда три минуты, количество раундов не ограничено. Бой заканчивался, если один из противников оказывался не в состоянии его продолжать.

Скиф подошёл ближе к пятерым поединщикам и внимательно их оглядел. С первого взгляда было понятно, что перед ним не новички, а опытные бойцы, на их телах виднелись шрамы, полученные в боях и вооружённых стычках. Внешне бойцы выглядели спокойными, но Скиф видел, что за масками невозмутимости скрывается страх. Они не были похожими на людей, принимающих участие в отрепетированном шоу, они явно боялись. Боялись быть избитыми и покалеченными? Возможно…

Скиф вернулся на место и стал наблюдать за развитием сюжета этого дурацкого спектакля.

Балу выбрал из пятерых соперников Чибары самого рослого, вывел на ринг и назвал его имя: Абу. Чибара подошёл к сопернику и, глядя на него злыми глазами сверху вниз, облизнулся. Его красный язык был похож на кусок сырого мяса. Скиф заметил, как побледнело лицо Абу, и понял, чего боялись выбранные бойцы – они боялись быть убитыми или, того хуже, съеденными. Видимо, всем этим опытным и наверняка известным в Илии воинам было поставлено условие: либо они хорошо играют свою роль – активно атакуют, сопротивляются, подыгрывая Чибаре, не сдаются и не ложатся демонстративно посреди ринга, – но в конечном итоге всё-таки проигрывают, либо…

Ударил гонг, и противники сошлись.

То, что произошло дальше, не было поединком, которого Скиф и не ждал, но это не было и шоу, которое он был готов увидеть. Происходящее напоминало обыкновенное избиение слабого противника сильным. Задача «слабого» заключалась в том, чтобы продержаться как можно дольше, доставляя удовольствие присутствующим, задача «сильного» – победить, причём как можно более зрелищно. Абу в первые минуты боя ещё как-то пытался защищаться, уклоняясь от мощных ударов Чибары или парируя их. Он даже провёл одну слабенькую контратаку и мазнул зятя Гуарама кулаком по щеке. Но вскоре он хоть и не опустил руки, но Скифу было совершенно понятно, что парень попросту ждёт момента, когда один из ударов Чибары отключит его сознание. Это случилось за одну секунду до удара гонга. Абу пытались привести в чувство, но безрезультатно. Скиф издали определил, что у побеждённого мощнейшее сотрясение мозга, а вдобавок всмятку раздроблена носовая перегородка.

Балу провозгласил победителем этого поединка Чибару, и отправился за следующей жертвой. На этот раз он выбрал наименее рослого воина. Поединок с ним длился не более трех секунд. Боец, после того, как прозвучал гонг, с криком ринулся на Чибару, но в ту же секунду отскочил от него, как мячик от стенки. Перелетев через плетёную загородку и описав в воздухе гигантскую дугу, боец грохнулся на пиршественный стол, и, сметая с него остатки снеди, проехался спиной по всей длине, оказавшись возле Гуарама. Кровь из разбитого лица рекой лилась на стол и капала на руки принца. Ноздри принца затрепетали, налитые кровью глаза сошлись на переносице. Если бы бездыханное тело поверженного не унесли слуги, то, возможно, Гуарам не удержался бы, и вонзил свои жёлтые зубы в его плоть. Когда бойца унесли, Гуарам слизал кровь со своих рук и с угрюмым видом скрестил их на груди.

Чибара, ожидая следующего соперника, бесновался на ринге – высоко подпрыгивал и выкрикивал что-то – наверняка, ругательства. Когда Балу вывел третьего, Чибара заявил, что будет биться со всеми оставшимися одновременно. Зал загудел от восторга, и на ринге напротив Чибары встали трое бойцов. Снова ударил гонг, и противники закружились в центре ринга в чудовищном танце. Чибара отражал удары, сыплющиеся, на него с трех сторон. Пожалуй, только один единственный зритель – Скиф – замечал, что эти удары всего лишь имитация. Они не могли нанести зятю Гуарама какого-либо ущерба, но для всех непосвященных в тонкости боевых единоборств это выглядело вполне зрелищно. Наконец Чибара выбрал первую жертву и заключил её в свои железные объятья. Послышался хруст ломаемых костей. Двое других бойцов скакали вокруг Чибары и делали вид, что не могут подойти ближе, опасаясь ударов Чибары ногами. Чибара выпустил из своих объятий первого из троих соперников, и, зарычав, бросился на оставшихся воинов.

Добить их прямо сейчас Чибаре не удалось – прозвучал гонг, возвещающий об окончании первого раунда. Чибара перелез через ограждение ринга, и, размазывая по груди кровь, направился к столу. Проходя мимо Скифа, он намеренно толкнул его плечом. Толчок был довольно сильным, но Скиф устоял, только слегка покачнулся. Чибара грязными окровавленными руками схватил со стола кусок мяса и принялся его жадно, громко чавкая, поедать.

Возвращаясь к рингу, он злобно посмотрел на Скифа, и Скифу неожиданно захотелось показать этому верзиле, что такое настоящий поединок и каково быть битым. Он прямо посмотрел в глаза Чибаре и усмехнулся.

Прозвучал гонг, и Чибара легко перепрыгнул через загородку внутрь ринга. С ходу он заехал правой рукой в лицо одного из соперников, который даже не пытался выставить блок, и лягнул левой пяткой в пах другому. Затем, не спеша, свернул ему шею и буквально растоптал первого. Всё. Бой был закончен.

Гуарам лично поздравил зятя с победой и предложил ему выбрать для продолжения праздничного зрелища любого из присутствующих на пиру. Из соседнего зала вышла, наконец, принцесса Гуарима, жена непобедимого Чибары. Она была свежа, и ничто не говорило о трудах её праведных, результатом которых явилось хрюкающее и повизгивающее стадо в сто пятьдесят голов. С Гуарамом и Гуаримой под ручку, троица обошла всех гостей. Чибара внимательно осмотрел каждого мужчину. Наконец он остановился напротив Скифа.

– Бу, – коротко произнёс Чибара, ткнув его пальцем в грудь. Гуарам и Гуарима утробным урчанием выразили своё одобрение.

– Великий воина Чибара выбрал вас в качестве соперника, – пояснил Скифу откуда-то взявшийся Балу.

Скиф кивнул и скинул рубашку на руки подошедшему Чену. Чибара снисходительно криво улыбнулся. По сравнению с ним Скиф выглядел щуплым подростком. Сопровождаемый Ченом, он проследовал к месту предстоящей схватки, краем глаза уловив тревожный взгляд Герцогини. Чибара несколько замешкался с выходом, он задержался у стола, схватив очередной кусок мяса.

«Ничего, – мысленно усмехнулся Скиф, – сейчас ты у меня пожалеешь, что так много жрал…»

Противники сошлись в центре ринга и оценивающе посмотрели друг на друга. Чибара дожёвывал мясо и не ощущал опасности. Скиф смотрел на юношу с сожалением. Они разошлись по углам, и Скиф услышал за спиной тихий голос Чена:

– Если будет тяжело, подними обе руки вверх. Это будет означать, что ты признаёшь неоспоримое превосходство противника и объявляешь сдачу. Для последнего поединка такой исход предусмотрен.

Скиф не ответил и даже не повернул головы, будто не слышал. Он уже знал о данном пункте правил и сам решил сдаться подобным образом. Но сначала он должен наказать каннибала и сделать это незаметно для окружающих. Незаметно, насколько удастся.

С первым ударом гонга Чибара ринулся в атаку, этот поединок он планировал закончить быстро. Его удивлению не было предела, когда он провалился в пустоту. Чибара оглянулся и увидел спокойное лицо противника. Скрестив руки на груди, Скиф ожидал второй атаки. Чибара бросился снова и опять промахнулся. Так повторилось несколько раз: Скиф не атаковал и не выставлял защитные блоки, он просто уходил в сторону, а Чибара напрасно расходовал энергию. К концу первого раунда из могучей груди илийца вырывалось хриплое дыхание, а сам он был весь мокрый, словно только что выскочил из парной. В отличие от гиганта, Скиф был свеж и бодр. Проходя в свой угол, он заметил, что Штольц обеспокоен и растерян, а Герцогиня едва скрывает обуревающие её противоречивые чувства – гордость за боевого товарища и желание напомнить о данном ей обещании. Остальные гости тактично потупили взгляды. Чен куда-то исчез, но вскоре появился за спиной Штольца. Скиф подмигнул Герцогине, мол, будь спокойна, я всё помню.

Второй раунд прошёл с тем же результатом, что и первый, но теперь Скиф не уклонялся от ударов, а парировал их, гася энергию. Сам он не нанёс ни единого удара. Только в самом конце, заметив, что Балу собирается ударить молоточком по гонгу, легко ткнул костяшкой указательного пальца под рёбра Чибаре, оборвав его вздох.

Стоя в углу, Скиф смотрел, как Чибара умоляюще смотрит на Балу, словно спрашивает его: «Что происходит? Разве ты не договорился?..» Во взгляде Чибары на Скифа читался какой-то животный страх. Чен стоял за спиной Скифа и молчал. Когда прозвучал сигнал к третьему раунду, Скиф почувствовал лёгкий укол под лопатку. Он удивлённо повернул голову, и натолкнулся на холодный взгляд китайца и на его кривую улыбку.

Отрава начала действовать практически мгновенно. Сделав два шага к центру, Скиф почувствовал, что он не хочет продолжать поединок; вернуться назад в угол было его единственным желанием. Ноги и руки Скифа налились свинцом. Он с великим трудом вскинул руки вверх, прося пощады, но Чибара не заметил, или не захотел заметить этого жеста. Первый удар кулака-кувалды пришёлся по незащищённым рёбрам Скифа, второй обрушился на его голову. Сколько ещё ударов он успел получить, пока не рухнул на ринг, Скиф зафиксировать не смог – его сознание померкло.

Глава 19. Похороны Шерифа

Стрёкот винтов был слышен издалека.

Вертолёт вышли встречать все трое – Аристократ, Дантист и Бажена. Дантист должен был доложить Штольцу о том, что вес эмбрионов достиг нормы и всё готово к переводу их в детский сад. Бажена вышла к вертолёту в целях соблюдения этикета, но кроме этой причины у неё была и другая – она всё время хотела быть рядом с любимым. В другой ситуации такое поведение девушки казалось бы навязчивым, но Дантист не осуждал её, он сам был рад постоянно ощущать присутствие женщины, которая так неожиданно стала ему близкой и родной. На Аристократе лежала неприятная миссия – он должен был сообщить Штольцу о странном отсутствии сэра Генри Сулла.

Первым из вертолёта вышел сеньор Луккини и подал руку фрейлейн Лоре. За ними по трапу вертолёта спустился Штольц. За Штольцем шёл Скиф. Он был необычайно бледен и смотрел прямо перед собой. Чен выглядывал из-за его спины. Ступив на бетон вертолётной площадки, Скиф пошатнулся. Чен поддержал его за руку, но тот отдернул локоть. Действие яда, которым Штольц с помощью своего телохранителя затормозил реакции Скифа, закончилось, но у спецагента было налицо тяжелейшее сотрясение мозга. Кроме того, у него был выбито два зуба и сломаны четыре ребра – по два с каждой стороны. Штольц никак не стал объяснять Скифу свой поступок, но тот ничего и не спрашивал. Он винил только себя. Если бы не его гордыня, всё было бы нормально.

– Что с вами, господин Пак? – изумлённо произнёс Аристократ.

– Ерунда, несчастный случай, – ответил Скиф, и, пошатываясь, направился к своему коттеджу.

К Герцогине подбежал неизвестно откуда взявшийся Чебурашка. Он ткнулся головой ей в живот и жалобно запричитал, мусоля её платье слюной:

– Че соскучился… че не любит, когда госпожи нет… че хочет чтобы его почесали за ухом…

Герцогиня нежно стала теребить волосики на чебурашкиных ушах, Чебурашка заурчал, как котёнок.

– Всё, хватит, – строго сказала Герцогиня. – Иди домой, малыш, я скоро приду.

Чебурашка с неохотой отцепился от тёплого плоского живота госпожи, доверчиво посмотрел на неё, шмыгнул носом, и вразвалку поковылял прочь.

Дантист доложил Штольцу о клонах. Штольц молча выслушал и кивнул. Потом он повернулся к Аристократу, и, заметив замешательство, которое тот изобразил на лице, спросил:

– Что случилось?

– Сэр Генри пропал.

– Как пропал? – удивился Штольц. – Катер на месте?

– Катер не покидал острова, – заверил его Аристократ.

– Когда вы заметили его отсутствие?

– В субботу, сразу после вашего отлёта, сэр Генри взял в столовой две бутылки виски и ушёл в коттедж. Вечером он явился ко мне и предложил выпить. Я согласился, но только для того, чтобы его не обидеть. Он посидел со мной немного и отправился спать. Он был… – Зигфрид Вульф замялся.

– Пьян, как свинья, – закончил за него Штольц.

– Ну… скажем, изрядно навеселе. Я принялся его увещевать и хотел проводить до дома, но Сулл стал кричать, выхватил пистолет и выстрелил в воздух.

– Старый дурак!.. – зло процедил Штольц. – Что дальше?

– А что мне было делать, драться с ним?.. Сэр Генри вообще не является моим подчинённым, – заметил Аристократ, – а на то, что вы на время своего отсутствия назначили меня ответственным за дисциплину и порядок, ему наплевать. Он так мне и сказал, причём в весьма грубой и категоричной форме. Я пошёл спать. Когда он утром не пришёл завтракать, а потом его не было на обеде, я не насторожился, подумал, что сэр Генри, как всегда, болеет после возлияния, совершённого накануне. Но после ужина, на который он также не явился, я отправился к нему…

– Но Сулла там не обнаружил, – снова продолжил за Аристократа Штольц. – Что вы предприняли?

– Было уже темно. Я обошёл лагерь, за пределы лагеря идти не рискнул. Но сегодня с утра я отправил на поиски сэра Генри всех слуг… Вон идут Пиранья с Лунатиком, может, нашли?.. Ну что, нашли что-нибудь? – спросил Аристократ у подошедших слуг.

Пиранья что-то прошипела, а Лунатик стал готовиться к ответу, указывая на северную, самую ближнюю от лагеря, сторону острова.

– Сэр Генри, – сказал он, некоторое время спустя.

– Он жив? – спросил Штольц.

Лунатик долго собирался с ответом. Наконец ответил:

– Лежит внизу, на скалах. Мёртвый он. Разбился.

– Пойдём, покажешь, – приказал Штольц, и сам двинулся первым в указанном направлении.

Аристократ, Чен, Луккини и слуги поспешили за ним. Герцогиня и Дантист с Баженой остались одни.

– Это Аристократ его. Сулл нас застукал при передаче информации, – тихо произнёс Дантист.

– Я почему-то так и подумала, – кивнула Герцогиня. – А что это мы разговариваем, словно находимся в мёртвой зоне?

– У нас теперь мёртвая зона везде, – весело сообщил Дантист.

– Вся система наблюдения под нашим контролем, – добавила Бажена.

– Под нашим? – удивлённо и едко произнесла Герцогиня, и, прищурившись, посмотрела на Бажену.

Бажена в ответ тоже прищурила синие глаза. В острых взглядах, которыми обменялись женщины, не было и подобия дружелюбия.

«Слава богу, что я никогда не добивался Лариного расположения» – мысленно похвалил себя Дантист и поменял тему разговора.

– Что со Скифом? – спросил он.

– Сотрясение мозга. Новоиспечённый зять Гуарама его нокаутировал.

– Какой-то вонючий каннибал побил нашего непобедимого Скифа?! – немало удивился Дантист. – Что-то верится с трудом.

– Штольц ему помог, вколол Скифу какую-то гадость. Не сам, конечно, дал шприц Чену… Яд или наркотик. Скиф, кажется, ещё сейчас от интоксикации не оправился. Помоги ему, Дантист. У Скифа, ко всему, ещё и рёбра поломаны. От Штольца он помощи не примет.

– Идём, попользуем товарища, – кивнул Дантист Бажене. – Только нужно захватить побольше бинтов для тугой повязки…

Скиф лежал на кушетке с закрытыми глазами. Когда Дантист с девушкой появились на пороге коттеджа, он, не открывая глаз, произнёс:

– Пришли проведать старика Скифа? Что назначите больному, господин доктор?

– Клизму, естественно, – серьёзно ответил Дантист. – Чистый кишечник – залог здоровья. И ещё пиявок на сломанные ребра. Вот так-то, старичок.

– А серьёзно?

– А серьёзно, ты не хуже меня знаешь – полный покой и тугая повязка на рёбра. Поднимайся, буду тебя бинтовать, истребитель каннибалов. Помогай, милая…

Когда Скиф был перебинтован и уложен на кушетку, Дантист озабоченно сказал:

– Да-а-а, не вовремя тебя угораздило. Зинка передал привет и приказ продержаться трое суток. Прошла только половина суток. В среду к вечеру подтянуться наши с Гоблином во главе. Вроде бы всё спокойно, но чёрт его знает… Если начнётся заварушка, ты – помощник никакой…

– Рано списываете, господин доктор. Я быстро восстанавливаюсь… Когда заварушка начнётся, Чена первым убью… Всё. Идите, делом займитесь. Мне нужно отдохнуть и подлечиться… за счёт внутренних резервов.

Бажена ушла к себе, её немного лихорадило, а Дантист отправился в ангар-инкубатор, где застал Штольца в третьем нестерильном боксе за чудовищным занятием. Штольц пытался запихнуть громоздкое тело Шерифа в приёмное отверстие бункера. Увидев вошедшего ассистента, Штольц резко, с раздражением в голосе, спросил:

– Где вас носит, Александр? Ну-ка, помогите мне; этот боров слишком тяжёл.

Дантист ожидал от Штольца чего угодно, но, увидев происходящее, слегка опешил. Видя замешательство ассистента, Штольц прервал занятие, и, уперев руки в бока, зло спросил:

– Вас что-то смущает, молодой человек?

– Простите, да, – ответил Дантист.

– Кажется, я вам говорил, что для питания созревающих клонов необходимо достаточное количество полезных веществ. В биомассу идёт не более тридцати процентов исходного сырья. Всё остальное – шлак, который сбрасывается в море. Состав биомассы определяется при помощи анализаторов обратной связи, если вы не забыли, о чём я вам рассказывал. В настоящий момент эти анализаторы говорят… да нет, буквально кричат о дефиците животного белка. Вы что прикажете, загружать в бункер свинину, которую мы привезли с Илии? А это, – Штольц указал на обезображенное мёртвое тело, – выбросить? Нет, я не такой транжира, чтобы разбрасываться дармовым белком. Для выпуска одной партии клонов нужно около десяти тонн сырья… Я вас убедил?

Дантист пожал плечами.

– А родственники? – спросил он. – Они могут потребовать тело для захоронения.

– У Сулла нет родственников. – Штольц уже говорил совершенно спокойно. – Ни у кого из моих сотрудников родственников нет. Это было обязательным условием при подборе персонала… Разве у вас есть родственники?

Действительно, подумал Дантист, в их легендах родственники были бы помехой. Про Сулла и Луккини он ничего не знал, а Бажена была одна – ни родных, ни близких.

– Нет, – ответил он. – У меня никого нет.

– Стало быть, – усмехнувшись, сообщил Штольц, – если произойдёт несчастный случай, и вы, не дай бог, погибнете, то мне некому будет возвращать ваше тело. Видите, насколько я предусмотрителен?.. И экономен, ха-ха-ха!

Александр Тихофф был немного потрясён, а Дантист в этот момент думал о Бажене, и в его душе закипала ненависть к этому маньяку.

– Ну-ну, – успокаивал ассистента доктор Штольц, – до вашей смерти, я думаю, дело не дойдёт. Ведь вы – мой ученик, и работы у нас с вами – непочатый край.

«А этот – мой» – подумал Дантист, вспомнив про обещание Скифа расправиться с Ченом первым.

Ассистент Штольца Александр Тихофф покорно подошёл к трупу – он был сломлен логикой и угрозами шефа.

– Берите сэра Генри за ноги, – говорил Штольц. – Нет, лучше под мышки, вы моложе и сильней меня. И пусть это непутёвое тело послужит прогрессу!

Последние слова Штольц произнёс, как слова молитвы, не хватало только финального «Аминь!». После того, как ноги Шерифа исчезли в отверстии, он похлопал по металлическому корпусу бункера и сказал:

– Дрянной был человечек. Представляете, Александр, сэр Генри Сулл состоял со своим слугой в интимных отношениях.

– А кто его слуга?

– Теперь уже никто… На сегодня в наших планах значился перевод эмбрионов в детский сад. Давайте отложим эту процедуру на завтра. Тем более что в амбулатории не оказалось некоторых препаратов. Я отправил за ними на Минданао господина Вульфа, но он поздно вернётся…

«Значит, Аристократа нет на острове» – подумал Дантист.