Электронная библиотека » Владимир Дайнес » » онлайн чтение - страница 16

Текст книги "Чапаев"


  • Текст добавлен: 18 апреля 2017, 20:16


Автор книги: Владимир Дайнес


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

Шрифт:
- 100% +

«– Из последней вашей сводки видно, что обе бригады товарища Чапаева чрезмерно уклонились к востоку, причем одна из частей очутилась даже в Троицком (Тоузаново), и обе бригады 25-й дивизии вообще как-то расползлись, не обнаруживая стремления как можно скорее выйти севернее железной дороги на участке к востоку от Бугуруслана. Товарищ Фрунзе, не видя никаких оправданий к такому нахождению бригад Чапаева в занятом им ко вчерашнему дню районе, склонен был предполагать стихийное стремление самого Чапаева соединиться во что бы то ни стало с 73-й бригадой своей дивизии, чего он фактически и достиг. Такое предположение разделяется и Туркармией, как выяснилось в сегодняшнем моем разговоре с Распоповым (В.П. Распопов, начальник штаба Туркестанской армии. – Авт.). Во внимание к создавшейся обстановке и желанию Чапаева во что бы то ни стало объединить все части дивизии под своим управлением, чему, вообще говоря, нельзя не сочувствовать, товарищ Фрунзе решил 73-ю бригаду теперь же изъять из Туркармии, вернуть ее в 25-ю дивизию, каковую в полном составе всех трех бригад подчинить вам, но временно, на период разыгрываемой операции с тем, что после разгрома бугурусланской группы противника 25-я дивизия в полном составе вернется в Туркармию, а вы в составе 2, 26, 27-й, части 5-й дивизий и подготовляющейся мелекесской группы переместитесь на бугульминское направление, в то время как Туркармия в составе 25-й и 31-й дивизий получит задачу оперировать на Белебей. По этому вопросу уже был у меня разговор с командармом Туркармии. Передача вам 73-й бригады может быть произведена немедленно и безболезненно, а потому сообщите ваше мнение, и в утвердительном случае сейчас будет отдан соответственный приказ.

Чтобы не было недоразумений, сообщаю вам, что товарищ Фрунзе предполагает, что после передачи вам 73-й бригады на Туркармию должна лечь задача: выдвинувшись быстро в район Асекеево – Заглядино и выслав кроме Каширинской бригады всю наличную конницу в общем направлении на Бугульму, составить заслон от всех неожиданностей с востока и северо-востока, кои могли бы вам угрожать при розыгрыше операции по уничтожению бугурусланской группы противника, для каковой цели вся 25-я дивизия должна резко переменить направление через Бугуруслан на северо-запад и в первую очередь, переправившись через Кинель восточнее Бугуруслана, облегчить форсирование этой реки частям 26-й дивизии на участке западнее Бугуруслана.

– Я вполне согласен, обо всем этом уж сговорился с товарищем Фрунзе, – ответил Тухачевский. – 73-я бригада фактически уже под командой Чапаева. Относительно заслона из частей Туркармии – считаю, что таковой не обеспечивает операцию на Бугульму, выдвинувшись на линию Асекеево. Его место Сарай Гир, в крайнем случае Филипповка. Последняя линия почти что занята на своем правом фланге Туркармией. Прошу оформить приказом это выдвижение».

Между тем В.И. Чапаев, стремясь «способствовать 26 дивизии в занятии г. Бугуруслан и продвижении на север с целью отрезать пути отступления противника и тем покончить с армией противника на этом участке», в полночь 3 мая уточняет задачи частей 25-й стрелковой дивизии. От 74-й стрелковой бригады требовалось выступить из исходных пунктов в 7 часов 4 мая и занять деревни Елатманка, Тюрина (Белое Озеро), Новая Тюрина, (Насягай Подгородная) и Еселевка. Части 75-й стрелковой бригады должны были «выступить из исходных пунктов на северо-запад на дер. Тюрина (Белое Озеро), чем дать содействие 74 бригаде, выбить противника из дер. Тюрина (Белое Озеро) и молниеносным ударом гнать к р. Б. Мочегай, не дать возможности противнику увести орудия через р. Б. Мочегай». В своем резерве Чапаев оставил 223-й стрелковый полк[175]175
  См.: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 140–142.


[Закрыть]
.

Содержание приказов и распоряжений, которые В.И. Чапаев отдавал в ходе наступления, свидетельствует о том, что он в полной мере владел обстановкой и быстро реагировал на ее изменения. Д.А. Фурманов, характеризуя деятельность Василия Ивановича в боевой обстановке, писал:

«В нем собрались и отразились, как в зеркале, основные свойства полупартизанских войск той поры – с беспредельной удалью, решительностью и выносливостью, с неизбежной жестокостью и суровыми нравами. Бойцы считали его олицетворением героизма, хотя, как видите, ничего пока исключительно героического в действиях его не было: то, что делал лично он, делали и многие, но что делали эти многие – не знал никто, а что делал Чапаев – знали все, знали детально, с прикрасами, с легендарными подробностями, со сказочным вымыслом. Он, Чапаев, в 1918 году был отличным бойцом; в 1919-м он уже не славен был как боец, он был героем, – организатором… Но и организатором лишь в определенном, в условном смысле: он терпеть не мог „штабов“, отчисляя к штабам этим все учреждения, которые воевали не штыком, – будь то отдел снабжения, комендатура ли, связь, что угодно. В его глазах – воевал и побеждал только воин с винтовкой в руках. Штабы не любил он еще и потому, что мало в них понимал и организовать их по-настоящему никогда не умел, появляясь в штабе, он больше распекал, чем указывал, помогал и разъяснял.

Организатором он был лишь в том смысле, что самим собою любимой и высокоавторитетной личностью – он связывал, сливал воедино свою дивизию, вдохновлял ее героическим духом и страстным рвением вперед, вдохновлял ее на победы, развивал и укреплял среди бойцов героические традиции, и эти традиции – например, „не отступать!“ – были священными для бойцов. Какие-нибудь разинцы, пугачевцы, домашкинцы, храня эти боевые традиции, выносили невероятные трудности, принимали, выдерживали и в победу превращали невозможные бои, но назад не шли: отступить полку Стеньки Разина – это значило опозорить невозвратно свое боевое героическое имя!

Как это красиво, но как и неверно, вредно, опасно!

Боевая страда – чапаевская стихия. Чуть затишье – и он томится, нервничает, скучает, полон тяжелых мыслей. А из конца в конец по фронту метаться – это его любимое дело. Бывало так, что и нужды острой нет, – тогда сам себе выискивал повод и мчался на пятьдесят, семьдесят, сто верст… Приедет в одну бригаду, а в соседней узнают, что он тут, – звонят: „Немедленно приезжай, имеется неотложное дело…“ И скачет Чапаев туда. „Неотложного“ дела, конечно, нет никакого, – друзьям-командирам просто охота посидеть, потолковать со своим вождем. Это именно они, чапаевские спутники, выносили и широко разнесли чапаевские подвиги и чапаевскую славу. Без них он – да и всякий другой в этом же роде – никогда не будет так славен. Для громкой славы всегда бывает мало громких и славных дел – всегда необходимы глашатаи, слепо преданные люди, которые верили бы в твое величие, были бы им ослеплены, вдохновлены и в самом славословии тебе находили бы свою собственную радость…»

М.В. Фрунзе, стремясь нарастить успех, 4 мая возложил на войска 5-й армии задачу: охватывающими ударами с юга и севера разгромить бугульминскую, сергиевскую и бугурусланскую группировки противника. Туркестанскую армию он повернул северо-восточнее с целью обеспечить операцию 5-й армии с востока. Одновременно командующий Южной группой армий приказал передать из состава Туркестанской армии в 5-ю армию 73-ю бригаду 25-й стрелковой дивизии с временным подчинением всей дивизии в оперативном отношении командарму-5[176]176
  См.: М.В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. С. 138–139.


[Закрыть]
.

В соответствии с этим командующий 5-й армией М.Н. Тухачевский потребовал в полночь 4 мая от войск армии «перейти в решительное наступление по всему фронту, окружить и уничтожить противника в районе Сок-Кармалинское – Сергиевск – ст. Шентала». В приказе командарма относительно 25-й стрелковой дивизии указывалось:

«Заняв к 5 мая исходное положение по линии Молчановка – Ключевка, с рассветом 6 мая начинает стремительное наступление и к вечеру того же дня занимает ст. Узели – Знаменское (Аксаково), к вечеру следующего дня стремиться достигнуть линии Дмитровское (Русский Кандыз) – Трифановка, имея дальнейшей задачей отрезать противнику путь отступления в районе г. Бугульмы. Действия 25 дивизии должны быть особенно решительны и смелы. Дивизии держать тесную связь с конницей Туркестанской армии и иметь надежный боковой авангард за своим правым флангом»[177]177
  РГВА. Ф. 185. Оп. 3. Д. 143. Л. 53–55.


[Закрыть]
.

В романе Ю. Андреева и Г. Воронова «Багряная летопись» отношение В.И. Чапаева к приказу командующего 5-й армией представлено следующим образом:

«– Так что с приказом Тухачевского делать будем? – сразу ухватил быка за рога немногословный, коренастый Луговенко, начштаба дивизии.

Исаев тем временем поставил перед каждым по стакану с чаем, все принялись пить его, громко откусывая сахар, ожидая решения начдива. Чапаев не торопился отвечать. Он сидел, откинувшись к стене, покручивая кончик уса. Слышалось только хрупанье да сопение чаевников.

Чапаев думал. По замыслу Фрунзе, как Чапаев понимал его, – а он весь жил идеей этого контрудара, – наступление следовало разворачивать северо-восточнее Бугульмы. Вчерашний же приказ командира Пятой требовал повернуть дивизию на северо-запад. Тухачевский – горячий и хитрый командир; резко решил он окружить корпус генерала Войцеховского, зайти ему чуть ли не в тыл. Доброе дело. Знатное дело. Да вот будет ли Войцеховский тем временем стоять на месте? И он ведь не дурак! А если генерал переместится, да и сам ударит во фланг? А штыков, сабель и артиллерии у него раза в два поболее, чем в 25-й дивизии…

– Карту!

Мигом очищен от посуды столик, расстелена буро-зеленая бывалая карта, все головы склонились над ней…

Началась трудная, кропотливая работа: один за другим входили по вызову в избу начальники конных разведывательных отрядов, срочно посланных в район Бугульмы тотчас после получения приказа командарма Пятой. Придирчиво выпытывая у каждого самые малейшие подробности, Чапаев наносил на общую карту все, что ему докладывали.

– Да, осторожен генерал, – часа через два задумчиво протянул Чапаев, разгибая спину. – Умен! Или пронюхал что-то, или сам сообразил: все данные, что он стал перемещаться вот сюда – в сторону Уфы. И значит… Ты понимаешь, что это значит? – обратился он к Фурманову.

Тот встал, покуривая трубку, заходил по комнате. Перемещение Войцеховского значило, что выполнение нового приказа – дерзкого и смелого по замыслу – тем не менее, ставило дивизию Чапаева под фланговый удар заведомо более сильного противника, потому что генерал Войцеховский оказался осторожней и дальновидней, чем предполагал Тухачевский. А невыполнение Чапаевым важного приказа в условиях острых непрерывных боев, да еще при старой репутации партизана и анархиста, было чревато незамедлительным отстранением Чапаева от командования, и Фурманов знал, что сам начдив это отчетливо осознает.

– Что ж ты решаешь, Василий Иванович? – с интересом спросил он.

Чапаев встал и тоже заходил по комнате – быстро и гибко.

– Как думаешь, – неожиданно спокойно спросил он. – Тухачевский – мужик умный?

– Умный ли?

Для Фурманова этот вопрос никакой сложности не составлял: то, что он знал о молодом командарме, безусловно, говорило за это. Но…

– В этом ли соль, Василий Иванович? – попыхивая дымком, спросил он. – И умные бывают амбициозные. А в этом смысле я о нем ничего не знаю.

Ни слова не говоря, Чапаев снова склонился над картой. Десятки мелочей, добытых разведкой, говорили за то, что Войцеховский уходит из-под задуманного удара и развертывает корпус для броска во фланг 25-й дивизии.

– С дворянским гонором, значит? – переспросил Чапаев. – А тебе ясно, комиссар, что ждет нас, если мы выполним вчерашний приказ? – И он провел резкую черную стрелу, перечеркивая красный контур своих бригад. – Я думаю, каждому должно быть это ясно-понятно, если он не последняя контра. А если кому и неясно, так я из-за этого своих бойцов понапрасну тратить на погибель не буду!.. И белую шкуру Войцеховского трепать не перестану! Вот так! – Он ходил гибкой, кошачьей походкой из угла в угол по комнате. – И не верю я, что командарм опять из-за гонора-амбиции будет настаивать на приказе, не хочу верить! – Чапаев ударил кулаком по хрустнувшему столику. – Михаил Васильевич о нем упоминал по-доброму, а уж он людей понимает. Ну а если…

Фурманов с глубоким удовлетворением глянул на Чапаева, кивнул.

– Ну а если… Главное, перед революцией мы будем правы. Значит, можно доказать.

Чапаев вскинул на него при слове „мы“ глаза.

– Пиши приказ, – решительно обернулся он к Луговенко. – Учитывая новую обстановку, задание всем бригадам меняем…

– Но, Василь Иванович…

– Вот тебе и „но“. Чтобы через полчаса новый приказ был составлен: семьдесят третью – сюда, семьдесят четвертую – сюда, семьдесят пятую – нацель сюда. – Он энергично провел три красные линии на северо-восток. – А как отправишь приказ по бригадам, от моего имени напиши командарму Пятой.

Объясни, что нами установлен отход корпуса Войцеховского с прежнего места. Выполнение вашего приказа приведет наш удар на пустое место и поставит дивизию под контрудар белых по правому флангу. Вот почему и просим вашего изменения приказа по армии в таком-то смысле. Он поймет, должен понять! А нет – пускай летит одна голова Чапаева, чем десять тысяч голов, потребных для мировой революции. Ясно? Выполняй!

– Василь Иванович, ставь и мою подпись, – все так же попыхивая трубкой, мягко сказал Фурманов. – Уж пусть летят две головы вместе, чего ж порознь?

– Так ведь и моя голова что-то весит, – весело добавил Луговенко. – Не серчай, Василь Иванович, но и я подпишу твое письмо.

– Вот и хорошо, – как-то трудно, с глубоким раздумьем и без свойственной для него живости согласился Чапаев, – на миру и смерть красна. Значит, через полчаса вернусь, подпишу приказ…»

Итак, командующий 5-й армией приказал 25-й стрелковой дивизии наступать на Бугульминском направлении, то есть на северо-восток. Это решение поддержал и командующий Южной группой армий. В качестве доказательства приведем выдержку из разговора по прямому проводу 5 мая между членом РВС Южной группы армий Ф.Ф. Новицким и М.Н. Тухачевским.

«Новицкий: Здравствуйте, товарищ Фрунзе просил меня обменяться с вами мыслями по поводу происходящего у вас на фронте бугурусланской группы. Сам он вызван фронтом и сейчас разговаривает с Лебедевым (П.П. Лебедев, начальник штаба Восточного фронта. – Авт.) как раз по поводу того же, что он хотел сообщить вам, что его чрезвычайно волнует, причем это обстоятельство, то есть его волнение, он усиленно просил меня подчеркнуть в разговоре с вами. Дело в том, что после нанесения на карту последнего вашего расположения выходит, что наш фронт имеет уже теперь вид выпуклой к северу дуги, что объясняется сильным опаздыванием в выдвижении флангов, между тем как мы все отлично сознаем необходимость получения как раз обратного явления, то есть дуги, но вогнутой к югу с резко выдвинутыми вперед, то есть к северу, концами.

Помимо других причин товарищ Фрунзе склонен объяснять такое неблагоприятное для нас положение, быть может, отсутствием достаточной энергии и сознания общей обстановки у начальников фланговых дивизий. Чтобы облегчить вам подталкивание этих дивизий, командированы в 25-ю дивизию товарищ Баранов (помощник заведующего политотделом Южной группы армий. – Авт.), а во 2-ю – товарищ Дементьев (для поручений при командующем Южной группой армий. – Авт.) с приказаниями нажимать на все кнопки от имени командования группой, дабы ваши приказы выполнялись точно с полной энергией так, как того требует оперативная обстановка, имея целью не оттеснение противника, а полный его разгром и уничтожение путем глубоких охватов с обоих флангов.

Товарищ Фрунзе считает, что в этом отношении ваши приказы недостаточно резко подчеркивают необходимость форсировки действий во фланговых дивизиях и при нанесении на карту того расположения, которое должны занять части бугурусланской вашей группы, не дает впечатления производства двойного охвата: начертание этой линии почти прямое. Будьте добры, сообщите по этому вопросу с тем, чтобы товарищ Фрунзе мог сейчас это прочесть и дать соответственное объяснение фронту, который определенно считает, что мы не идем на разгром противника, а только лишь на его оттеснение. Заместитель командующего фронтом Лебедев указывает, что, по многим данным, есть основание предполагать отход 8-й Камской дивизии перед 27-й дивизией, и так как эта последняя не обнаруживает никакой активности, а, наоборот, продолжает осаживать, то, по мнению Лебедева, противник может использовать части 8-й Камской дивизии и создаст нам неожиданности на других участках.

Тухачевский: Здравствуйте! В последнем с вами разговоре я указывал, что чувствуется отход 4-й Уфимской дивизии к северо-востоку, и новые данные разведки его подтверждают. В районе Бугуруслана противник оказывал упорное сопротивление на переправе через реку Кинель. До последних дней против 27-й дивизии противник был активен и лишь теперь замечается его пассивность. Я указывал вам, что в районе Сергиевска вряд ли нас ожидают серьезные бои, и продвижение в этом районе наших слабых частей подтверждает это предположение. По моему приказу 25-я дивизия и главные силы 26-й дивизии наступают по обеим сторонам тракта Бугуруслан – Бугульма, а в центре растянута 2-я дивизия.

Что касается до Бугульминской дороги, то я давно просил и товарища Фрунзе, и товарища Каменева сосредоточить там главные силы, но это на деле не было принято во внимание. И пока мы заняли Бугуруслан, 27-ю дивизию оттеснили на станцию Погрузная. Таким образом, получилась та прямая линия фронта, о которой вы говорите. В последнем разговоре вы ожидали решения боев в районе Сергиевска, и тогда, конечно, теперешний фронт был бы неестественным. Но по всем признакам противник оттягивает свои силы в район Сок-Кармалинского. Задачи, даваемые 25-й и 26-й дивизиям, я считаю предельными, если не давать приказаний на воздух. Если же в центре нет противника, то находящимся там нашим войскам не к чему стоять на месте, и я их двигаю также вперед.

Я полагаю, что все-таки мы отрежем противника по Бугульминской дороге от Уфы, но, как и указывал вам в последнем разговоре, белые имеют обеспеченный тыл на Чистополь, почему и считаю нужным направить 2-ю бригаду 35-й дивизии севернее 27-й дивизии в обход правого фланга 8-й Камской дивизии и для угрозы сообщениям на Чистополь – Мензелинск. Фронт, а также и вы держитесь того мнения, что 2-ю бригаду 35-й надо двинуть от Погрузной на Сергиевск, но ведь это и есть создание выпуклости к северу. Словом, ваше удивление по поводу конфигурации фронта 5-й армии объясняется тем, что вы ожидали зажима противника в клещи в районе Сергиевска, а противник, боясь этого, отвел свои силы к северо-востоку, чем и вызывалось мое уклонение к северо-востоку, которое вы раньше не одобряли. Я определенно группирую силы для окружения, но отход противника, а также оторванность 27-й дивизии сильно затрудняли эту операцию, но все же окружение будет, хотя, может быть, и не такое полное, каким могло бы быть в случае сосредоточения больших сил по Бугульминской дороге.

Новицкий: Значит, по вашему мнению, фланговые дивизии, причем пока что это относится до 25-й, так как 2-я стрелковая еще не успела выявить себя, делают все, что только в силах, для скорейшего выдвижения в направлениях, угрожающих противнику. Если это так, то это самое важное, и беспокоиться за наличие каких-нибудь дефектов товарищу Фрунзе нечего. Но присутствие в этих дивизиях специально командированных лиц все же, быть может, облегчит вам уверенность в выполнении вашими флангами всего того, что ищете. Я понимаю, что выпуклость бугурусланского фронта получается отчасти по простой причине – меньшей сопротивляемости противника в центре, но думаю, что все же две бригады 25-й дивизии за последний день не проявили особой активности, ибо район, занятый ими, по вашей дневной сводке, тот же, что был и вчера, а 73-я бригада, ныне 1-я бригада 25-й дивизии, находится еще далеко позади и, вероятно, явится резервом на вашем фланге… Если противник действительно отходит частью на север, а частью даже на северо-восток, то теперь выплывает вопрос не о сражениях, а о преследовании, и при такой обстановке, может быть, 25-я дивизия должна получить направление прямо на Бугульму или на Дымку, чтобы по кратчайшему направлению выйти наперерез железнодорожному сообщению с Уфой.

Тухачевский: 25-й дивизии подробно в приказе, который вам будет передан, я дал направление на Бугульму. Передайте товарищу Фрунзе, что прилагается крайняя энергия для выдвижения флангов, особенно правого, и 25-я дивизия по 2 мая прошла с боями и переправой через две реки свыше 80 верст – это немало. Перед началом общего наступления побываю у Чапаева и в штадиве 26».

Район Сок-Кармалинское, Сергиевск, Шентала как бы опоясывал с юга Бугульму. На этом направлении и предстояло действовать 25-й стрелковой дивизии. Непонятно, почему авторы романа «Багряная летопись» решили, что Тухачевский приказал Чапаеву наступать на северо-запад, ведь на схеме «Бугурусланская наступательная операция» видно, что его дивизия была нацелена на северо-восточном направлении.

Оставим в покое авторов «Багряной летописи» и вернемся на фронт.

Требование командующего 5-й армией действовать решительно и смело части выполняли неукоснительно. Под их натиском противник оставил 5 мая захваченный ранее Сергиевск и начал отход к Бугульме. В тот же день в только что занятое 221-м Сызранским полком село Елатомка приехали В.И. Чапаев и Д.А. Фурманов. Ветераны 25-й стрелковой дивизии Я.А. Володихин, И.С. Евлампиев и Н.М. Хлебников оставили следующее воспоминание об этом митинге:

«…На сельской площади организовали митинг. Пришли бойцы и местные жители. Как только объявили, что будет говорить Чапаев, площадь загудела. Первые слова Василия Ивановича еще тонули в гуле приветствий, но потом разом водворилась полная тишина.

Трудно передать своеобразие речи Чапаева. Говорил он как будто обо всем: о мировой буржуазии, о силах контрреволюции, которые собираются задушить Советскую власть, о борьбе за свободу трудового народа. Его меткие выражения, энергичные жесты, простые слова были понятны и близки каждому бойцу и крестьянину.

Слушали Чапаева затаив дыхание. Не забыл Василий Иванович похвалить и бойцов за минувшие бои и победы, что очень их обрадовало.

Свою речь Чапаев закончил словами:

– Трусов терпеть не будем, а храбрых наградим.

Бойцы в ответ кричали:

– Ура Чапаеву! Ура!

Фурманов был искусным оратором. Говорил он политически остро и доходчиво, советовал бойцам больше уделять внимания населению освобожденных районов, разъяснять политику партии и текущие события. Заниматься этим надо, говорил он, не только политработникам, но и командирам, и красноармейцам. Комиссар ратовал за создание партийных и комсомольских ячеек, он видел в них большую опору молодой Советской власти.

Потом, как обычно бывало на сельских митингах, начали задавать вопросы. И самым главным был вопрос – скоро ли закончится война? Изрядно надоела она крестьянам. Белогвардейцы издевались над ними, отбирали имущество, насильно угоняли мужиков в армию. Поэтому так радушно встречали местные жители красноармейцев. Вот и сейчас стоят сельчане рядом с бойцами, задают вопросы самому Чапаю.

Отвечает им Василий Иванович:

– Война – она никому не в радость. А чтобы мы беляков скорее разбили и чтобы война скорей закончилась, вы только не сидите сложа руки. Помогайте Красной Армии и у себя на месте укрепляйте Советскую власть…»

Командующий Западной армией, стремясь предотвратить разгром своих войск, начал сосредоточивать в районе Бугульмы и Белебея отступающие части и соединения. Туда же направлялся стратегический резерв адмирала Колчака – 1-й Волжский корпус генерал-майора В.О. Каппеля, чтобы нанести удар во фланг ударной группе красных войск.

В советской историографии этот корпус называли ударной группой армии адмирала Колчака. Так ли это? Уже упоминавшийся нами А.П. Будберг писал:

«С подготовкой резервов в чаду успеха не торопились; сейчас с огромным уже опозданием всюду идет лихорадочная работа по выброске вперед этого сырья; спешкой уже не покрыть такие серьезные органические недостатки всей системы. Отсутствие самоанализа и служебного опыта позволяет и ставке, и штабам армии забывать, что кучи людей, одетых в военную форму и имеющих – да и то не всегда – в руках ружья, представляют только весьма малую часть совокупности тех данных и качеств, которые необходимы для того, чтобы иметь право называть эти кучи воинскими частями, годными для войны и для боя.

Неудержимо гонят на фронт части группы генерала Каппеля; я перестал уже говорить об опасности отправки туда этого сырья, так как это бессильно кого-нибудь здесь вразумить. Закрыв глаза и заткнув уши, видят в этом спасение положения на фронте Западной армии и не желают разумно оценить все положение, хладнокровно подсчитать все шансы и принять решение, не считаясь ни с чем, кроме пользы»[178]178
  Цит. по: Будберг А. Дневник белогвардейца: Воспоминания. Мемуары. Мн.: Харвест; М.: АСТ, 2001. С. 57.


[Закрыть]
.

После митинга в селе Елатомка В.И. Чапаев, исходя из приказа командующего 5-й армией, уточнил задачи частям 25-й стрелковой дивизии. От командира 75-й стрелковой бригады Ф.К. Потапова требовалось перейти в наступление в 10 часов утра 6 мая, выбить противника из деревни Молчановка и продолжать преследовать его до деревни Старые Узели, которую занять к вечеру того же дня. На 74-ю стрелковую бригаду Ф.Д. Зубарева возлагалась задача по переходу в наступление одновременно с 75-й стрелковой бригадой и продвигаться на север, охватывая правым флангом деревню Мордовская Бокла вверх по реке Алапаева. Командиру 73-й стрелковой бригады И.С. Кутякову предстояло с выступлением 75-й и 74-й стрелковых бригад немедленно выслать в деревню Никольское (Городецкое) боковой заслон (до полка) для охраны правого фланга дивизии. После занятия деревни Старые Узели 73-я стрелковая бригада должна была сменить 75-ю стрелковую бригаду, которая выводилась в резерв начальника дивизии. Всю имевшуюся кавалерию 73-й стрелковой бригады предписывалось направить в распоряжение командира 25-го кавалерийского дивизиона П.А. Сурова. Ему предстояло охватить деревню Старые Узели с северо-восточной стороны и нанести по противнику удар в тыл, чтобы не дать возможности ему уйти. В своем резерве Чапаев оставил 74-й кавалерийский дивизион[179]179
  См.: Военно-исторический журнал. 1939. № 3. С. 139–141.


[Закрыть]
.

Свой приказ за № 070 В.И. Чапаев подписал в семь часов утра 6 мая. Это, однако, не смутило Ю. Андреева и Г. Воронова, которые писали о том, что полевой телеграф отстучал 7 мая короткую депешу на имя Чапаева, Фурманова, Луговенко: командарм-5 Тухачевский решение Чапаева утверждал и в новом приказе по 5-й армии придавал именно то единственное целесообразное направление 25-й дивизии, и более того – также и 26-й, по которому бригады Чапаева уже решительно двинулись двое суток назад.

«Тухачевский был первоначально крайне раздражен письмом из чапаевской дивизии, – пишут Ю. Андреев и Г. Воронов, – оно, с его точки зрения, не только сводило на нет большую, тщательно выполненную оперативную работу, проведенную его штабом по разработке эффективнейшей, как ему представлялось, операции, но – главное – лишало подчиненную ему армию возможности нанести долгожданный весьма серьезный удар по противнику, лишало столь крупного успеха. Вот почему, ничего не отвечая Чапаеву, он по прямому проводу сразу же обратился в штаб Фрунзе, зная личное влияние Фрунзе на Чапаева. К аппарату подошел Новицкий. Выслушав гневное, негодующее сообщение Тухачевского, Новицкий высказал спокойное предположение, что командарм-5, видимо, что-то в письме Чапаева не понял, и посоветовал еще раз внимательно в этом письме разобраться. Не напрасно же, отвечал Тухачевскому старый опытный профессионал войны, Фрунзе высоко ценит талант Чапаева и поручает именно этому начдиву наиболее сложные, требующие самостоятельного мышления операции, которые Чапаев до сих пор всегда выполнял успешно… К чести Тухачевского, он воспринял охлаждающий разговор с Новицким именно так, как требовалось от полководца-революционера, для которого общее дело – превыше сего; он вновь вернулся к анализу обстановки. Результатом изучения новых разведданных явился приказ, согласно которому, как мы уже знаем, в направлении, предложенном Чапаевым, двинулась не одна 25-я дивизия, но вслед за нею и 26-я, а чуть позже и 27-я штатные дивизии Пятой армии».

Ю. Андреев и Г. Воронов несколько сгустили краски, пытаясь представить в выгодном свете В.И. Чапаева, который якобы сомневался в профессионализме М.Н. Тухачевского. Все это не соответствовало действительности. Мы уже знаем, что командующий 5-й армией подписал свой приказ в полночь 4 мая, то есть еще до «письма», подписанного Чапаевым, комиссаром Фурмановым и начальником штаба Луговенко. К тому же штаб дивизии с 23 апреля возглавлял И.М. Снежков, что нисколько не смутило авторов романа «Багряная летопись».

В приказе Тухачевского, как мы помним, от 25-й стрелковой дивизии требовалось с рассветом 6 мая начать стремительное наступление и к вечеру того же дня занять станцию Узели, Знаменское (Аксаково), к вечеру следующего дня выйти на линию Дмитровское (Русский Кандыз), Трифановка, а в дальнейшем отрезать противнику путь отступления в районе Бугульмы. В тот же день, 6 мая, Чапаев подписывает еще один приказ по дивизии за № 071[180]180
  См.: Легендарный начдив. Сб. документов. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1986. С. 149–151.


[Закрыть]
. В нем 73-й стрелковой бригаде предписывалось сменить 75-ю стрелковую бригаду после занятия деревни Старые Узели и нанести мощный новый удар по противнику с целью занятия деревень Богородское (Русская Бокла), Сапожникова, Дмитровское (Русский Кандыз). Части 74-й стрелковой дивизии должны были совместно с 73-й стрелковой бригадой занять деревни Пашкина и Трифоновка. В своем резерве Чапаев оставлял 75-ю стрелковую бригаду. Как мы видим, Василий Иванович четко придерживался тех направлений наступления, которые были определены командующим 5-й армией. Более того, около полуночи 8 мая Чапаев еще раз уточняет задачи своих частей[181]181
  См.: Военно-исторический журнал. 1939. № 3. С. 141–142.


[Закрыть]
. В приказе № 072 он отмечает:

«1. На фронте 2 и 27 дивизий противник отступает и, видимо, сосредоточивается в районе Сок Кармалинское, ст. Шалашникова и г. Бугульма.

Чтобы вернее окружить сосредоточивающегося противника, приказано 25 и 26 дивизиям направление уклонить несколько к северо-востоку и энергичными смелыми атаками отбрасывать противника к северо-западу, стремясь отрезать ему путь отступления на Уфу и Мензелинск. Напряжение и смелость довести до крайности.

2. Правее нас наступают части 31 дивизии и Туркестанской армии, левее – части 26 дивизии».

От 73-й стрелковой бригады Чапаев потребовал переменить прежнее направление частей бригады на северо-восточное направление через Татарский Кандыз, Поповку, Алексеевку (Узла), Татарскую Тумбарлу. Частям 74-й стрелковой бригады предстояло, поддерживая связь с 73-й стрелковой бригадой, занять не позже 9 мая Ибраево и Секлетарку. В резерве начдива по-прежнему оставалась 75-я стрелковая бригада, на которую возлагалась охрана правого фланга дивизии.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации