Текст книги "Чапаев"

«По агентурным сведениям и со слов перебежчиков, в лагере противника настроение паническое. Все ценности стараются увезти, и в нашу сторону выслано большое количество шпионов для выслеживания наших сил, дабы нанести нам сильный удар.

Чтобы не дать противнику ориентироваться и привести свои войска в порядок, по приказу 4 армии за № 01231 (от 30 июля. – Авт.) мы должны атаковать противника одновременно с двух сторон: 3 бригада 50 дивизии наступает от стц. Сломихинская на форп. Кызыл-Убинский и на Сахарная, чтобы перерезать дорогу отступающему противнику на Гурьев. Правее нас будет одновременно наступать 50 дивизия»[261]261
  Цит. по: Красный архив. 1940. № 1(98). С. 112.


[Закрыть].

С целью выполнения поставленной задачи Василий Иванович приказал командирам 1-й и 2-й стрелковых бригад в три часа ночи 5 августа перейти в наступление и к вечеру занять линию урочище Чала-Бей, Коловертный. В дальнейшем 6 августа предписывалось овладеть линией Лука Бухарская, форпост Бударинский, 7 августа – линией форпост Кожехаровский, Лука Хуторская и 8 августа – Лбищенском. Командиру 2-й бригады 47-й стрелковой дивизии, переданной распоряжением командующего 4-й армией в подчинение Чапаева, приказывалось не позже 12 часов 5 августа занять двумя полками населенные пункты Дьяков, Рубежный, Дарьинский, Гниловский, Тренинский и одним полком Уральск. Один полк 3-й бригады 25-й стрелковой дивизии требовалось сосредоточить в Круглоозерном, а остальные части – в районах Круглоозерный, Серебрик и Уральск. Силами инженерных частей намечалась постройка мостов и оборудование переправ через реку Урал в районе Уральск и Круглоозерный.

К.А. Авксентьевский одобрил этот план, о чем начальник штаба армии Л.И. Дубов сообщил 4 августа В.И. Чапаеву. Наряду с этим командарм дал согласие на подчинение 2-й стрелковой бригады 47-й стрелковой дивизии Чапаеву и разрешил от себя лично дать распоряжение о быстрейшем выводе 75-й стрелковой бригады из района 1-й армии. Одновременно Авксентьевский предложил с началом сбора этой бригады начать немедленно наступление на Лбищенск.

Уже упоминавшийся нами Я. Вуберман, оценивая действия К.А. Авксентьевского, писал:

«Командующий 4-й армией формально согласился с представленными планом, но одновременно приказал перейти в наступление, не дожидаясь смены 3-й (75-й. – Авт.) бригады и ее продвижения по левому берегу р. Урала. Тем самым операция заранее обрекалась на неудачу. Чапаев отказался выполнить этот приказ, который имел бы своим последствием разгром 25-й стрелковой дивизии, и обратился непосредственно в РВС Южной группы Восточного фронта. О том, что Чапаев считал руководство командующего 4-й армией негодным, ярко показывает запись его разговора по прямому проводу с членом РВС Южной группы. К этому времени уже был назначен новый командующий 4-й армией (В.С. Лазаревич. – Авт.). Отвечая на укоры члена РВС по поводу непосредственного обращения к командованию группы, минуя руководство армии, Чапаев говорит: „Что касается обращения в Южную группу – меня заставила нужда, потому что в 4-й армии командарм был почти мешок с соломой. Я запрашивал неоднократно указать мне разграничительную линию с 1-й армией и до сего времени не получил… Все приказы я выполняю в точности, если они соответствуют назначению, но выполнить так могу, как делал командарм 4. Приказал мне наступать 1 августа, а приказ я получил от него 3 августа“».

При подготовке к наступлению на Лбищенск начальник 25-й стрелковой дивизии и ее штаб провели большую работу по организации разведки и тылового обеспечения. В своем приказе от 4 августа Чапаев отмечал:

«Войсковая разведка поставлена крайне плохо, тогда как без войсковой разведки действовать нельзя. Разведывательные сводки либо совсем не подаются к указанному времени, либо сведения в них так преувеличены, что вести учет силы противника невозможно.

Полки не стараются узнать, какие действуют против них части противника, состав их вооружения, участок, занимаемый частью. На запрос наш относительно частей противника, действующих на участке нашей дивизии, бригадами было донесено так, что на участках всех трех бригад одновременно действовал один и тот же полк. Отсюда видно, что сведения эти старые.

Приказываю немедленно принять все меры к тому, чтобы улучшить это дело и поставить на должную высоту. За несвоевременную подачу разведывательных сводок буду строго взыскивать, дабы искоренить это халатное отношение к делу»[262]262
  Цит. по: Красный архив. 1940. № 1(98). С. 113.


[Закрыть].

Перед началом наступления политотдел 25-й стрелковой дивизии, стремясь поднять моральный дух бойцов и командиров, издал наказ коммунистическим ячейкам о сплочении своих рядов:

«Ячейки, будьте на страже! В великую годину борьбы двух враждебных классов вы особенно должны насторожиться, быть начеку в час исхода гражданской войны, когда вся страна напрягла свои усилия, когда все силы, все возможности используются, все отдается фронту, когда лучшие сыны трудового народа находятся в рядах красных бойцов – борцов за лучшее, за свободу, за интересы рабочего класса, за его идеалы, вы, ячейки, будьте особенно начеку.

Враг не только надломлен, но он уже находится в предсмертной агонии. Он все предпринял, он цепляется, как утопленник за соломинку, за всякий мало-мальски доступный ему способ. Он метался, словно затравленный зверь, то к чехословакам, то к японцам, англичанам, американцам и т. д. Он прибегает к агитации, распространяет ложные слухи, чтобы внести панику, недовольство, разложение в ряды рабоче-крестьянской армии.

Но … (слово неразборчиво. – Авт.) поздно слишком осознал себя, слишком много опыта собрал пролетариат, чтобы что-либо могло сломить его непреклонную волю, дойти до полной победы над паразитами всего мира.

Еще один напор, еще удар, и мы торжественно выйдем победителями из этой кровавой бойни. Мы не одни, весь мир – мир трудящихся, с нами.

Вперед! Ячейки, удесятерите свою энергию! Усильте контроль! Усильте бдительность! Ведь вы состоите из самых честных и преданных трудовому народу сынов. Вы должны оправдать те надежды, какие на вас возлагают, быть примером доблести, быть всегда здравомыслящими, рассуждать разумно. Всякий менее сознательный товарищ должен всегда находить в вас поддержку, как словом, так и делом.

Вам поручается во главе с комиссаром – старшим партийным товарищем следить за порядком в части, следить за честностью и преданностью делу революции командного состава.

Партийная дисциплина требует, чтобы всякий член партии был, прежде всего, честный и беззаветно преданный делу пролетарской революции. Всех втесавшихся в нашу семью шкурников, карьеристов, авантюристов, которым личные интересы дороже общих благ, нужно гнать беспощадно из наших рядов, не считаясь с должностью, какую бы они ни занимали. Всегда таких негодяев предавайте в руки правосудия, где их будет ждать самая строгая кара.

Итак, коммунистические ячейки, напряжем до максимума свои силы. Мы должны быть ответственны за все, что бы ни творилось в части. Товарищи, давайте работать! Нам не на кого надеяться! Мы все равны, все члены той партии, которая ведет трудящихся к лучшей жизни. Работать и работать не покладая рук, только этим самым поможем нашим вождям довести трудовой народ до полного раскрепощения, до полной победы над паразитами.

Товарищи! С красным знаменем вперед за светлое будущее!»[263]263
  Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 215–216.


[Закрыть].

В ночь на 5 августа части 25-й стрелковой дивизии перешли в наступление из района Владимировского на Лбищенск. Противник пытался на подступах к форпосту Скворкин сдержать продвижение дивизии. Он при поддержке трех бронеавтомобилей потеснил ее передовые части, но Чапаев ввел в бой свой резерв и вынудил противника отступить. К двум часам дня части 25-й стрелковой дивизии заняли хутор Янайский. Противник, стремясь не допустить дальнейшего продвижения частей дивизии, решил нанести по ее правому флангу контрудар, для чего стал стягивать туда свободные силы. Одновременно казачьи разъезды переправились на правый берег Урала, где стали нападать на обозы дивизии. В.И. Чапаев, докладывая по прямому проводу о сложившейся обстановке начальнику оперативного отдела штаба Южной группы армий П.П. Каратыгину, отмечал:

«– Ввиду всего изложенного, во что бы то ни стало нужно сбить противника с бухарской стороны, занять Меновое и Лука Малофеева, но это не представляется возможным, потому что 3-я бригада находится еще во владении 1-й армии; 224-й полк я совершенно не знаю, где находится. Давал более двадцати запросов в штаб 1-й армии, чтобы указал разграничительную линию между 1-й армией и 25-й дивизией, чтобы лучше ориентировать охрану своего участка. Жду в самом срочном порядке указания о разграничительной линии с 1-й армией. Перехожу в решительное наступление для облегчения правого фланга. Все обозы противника находятся на левом берегу реки Урал между Уральском и Лбищенском. Дальше по приказу атамана Толстова беженцам и обозам двигаться не позволяется, ввиду неимения продовольствия, для чего и необходимо занять левый берег р. Урал, чтобы заставить противника сдаться и обеспечить тыл первых двух бригад, где уже появляются разъезды и нападают с тыла. Жду срочного ответа о разграничительной линии между 1-й армией и 25-й дивизией и освобождении 224-го полка от 1-й армии.

– 224-й полк вчера вечером или сегодня утром должен быть уже в Кинделинском, – ответил Каратыгин, – куда он был еще вчера направлен 1-й армией для включения в состав своей бригады. Разграничительной линией между 4-й и 1-й армией назначено Иртецкое и далее на юго-восток до Ащесай, Урундукты – оба пункта для 4-й армии включительно. Отдано приказание обеспечить ваш тыл и линию Уральск – Иртецкое 4-й армии частями Самарской крепостной бригады, которая должна уже быть в Уральске. Для ведения Лбищенской операции по обоим берегам реки Урал по вашему усмотрению в вашем полном распоряжении должны быть все три бригады вашей дивизии, не связанные другими участками. Для обеспечения же вашего правого фланга служит 1-я бригада 50-й дивизии (2-я бригада этой дивизии отбирается у нас Восточным фронтом и перебрасывается на другой фронт). 3-я бригада 50-й дивизии уже перешла в наступление от Сломихинской в направлении на Кызыл-Убинский, Малый Шукур. Соответствующие распоряжения отданы и теперь возможно скорее должна быть освобождена 3-я бригада путем смены ее частями Самарской крепостной бригады. Есть ли у вас связь со штармом и что предпринимал он для обеспечения? Конечно, своих дать можно. Я же потороплю 1-ю армию просьбой выслать необходимое. Вся ли крепостная бригада прибыла в Уральск? Все ли теперь выяснилось?

– Бригада пришла вся только что, – сообщил Василий Иванович. – Сейчас вопросы выяснены все. Спасибо. Через четыре дня надеюсь быть в Лбищенске и займу левую сторону реки Урал. Приступил к постройке мостов через реку Урал в Уральске и Круглоозерном».

После разговора с начальником оперативного отдела штаба Южной группы армии В.И. Чапаев потребовал от командиров бригад ускорить наступление на Лбищенск. К четырем часам дня 6 августа 73-я стрелковая бригада 25-й стрелковой дивизии отбросила части противника на юг и вышла на линию урочище Каракудук, форпост Богатинский. К этому же времени 74-я стрелковая бригада овладела форпостом Богатинский и развивала успешное наступление на форпост Бударинский. Однако соседняя 50-я стрелковая дивизия, встретив упорное сопротивление казаков, значительно отстала от 25-й стрелковой дивизии. В результате ее правый фланг оказался обнаженным. Противник неоднократно пытался воспользоваться этим, но каждый раз отбрасывался с большими для него потерями.

В.И. Чапаев, опасаясь за свой правый фланг, обратился 6 августа в штаб 4-й армии с просьбой принять меры по выдвижению левого фланга 50-й стрелковой дивизии на линию Лука Бухарская. На следующий день Василий Иванович просит командующего армией принять меры по ликвидации отрядов «зеленых» в тылу 25-й стрелковой дивизии:

«Ввиду восстания банд „зеленых“ я боюсь за свою дивизию, как это было с 22 дивизией и с остальными частями, которые действовали на уральском фронте. У „зеленых“ имеется достаточное количество седел, винтовок, бомб и патронов, то есть все то, что подобрано ими от 22 дивизии при отступлении. Требую в категорической форме дать мне право на ликвидацию этих повстанцев, зная из долголетнего опыта, что никогда фронт не будет спокоен и прочен, если тыл в опасности.

За время уральского похода из строя дивизии выбыло около 3 тысяч лошадей, и орудия возить не на чем. Часть орудий бездействует ввиду неимения лошадей, подвод с тыла не дают.

Ввиду всего изложенного я наступление дальнейшее остановил и с форп. Бударинский дальше не пойду, пока не будет ликвидировано восстание в тылу. Отряды, высланные вами для ликвидации восстания „зеленых“, я на них не надеюсь, как на слабо организованные части, которые способны при удобном случае передать оружие противнику, как и было это неоднократно. Жду срочного ответа»[264]264
  Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 226.


[Закрыть].

Если раньше В.И. Чапаев грозил прежнему командарму К.А. Авксентьевскому невыполнением его приказа, то теперь в «немилость» начдиву попал и новый командующий 4-й армией. Ультиматумы, которые Василий Иванович направлял старшему начальнику, нельзя оправдать даже тем, если бы «зеленые» действительно создавали серьезную угрозу тылу 25-й стрелковой дивизии. Если бы такая угроза была реальной, то Лазаревич не просил бы Чапаева «не беспокоиться за свой тыл и полка не посылать, энергично продолжать наступление на Лбищенск, имея в виду, что все необходимые меры по надежной охране тыла приняты».

Получив такое заверение, Чапаев мог, не опасаясь за свой тыл, продолжить наступление на Лбищенском направлении. Несмотря на ожесточенное сопротивление противника, использовавшего всю мощь своей артиллерии и бронеавтомобили, части 73-й и 74-й стрелковых бригад одновременным ударом захватили в 15 часов 9 августа Лбищенск. 3-я бригада 50-й стрелковой дивизии, ссылаясь на нехватку воды, не приняла участия в этом бою. Наоборот, она начала отход на Сломихинскую и только под большим давлением Реввоенсовета 4-й армии остановилась и на некоторое время закрепилась в районе Кызыл-Убинского. Это дало возможность противнику отойти.

После взятия Лбищенска В.И. Чапаеву пришлось расстаться с Д.А. Фурмановым, который был назначен помощником заведующего политотделом Туркестанского фронта.

«На мое имя пришла телеграмма, – пишет 30 июля Фурманов в своем дневнике:

„Вследствие ходатайства, возбужденного своевременно, Вы освобождаетесь от занимаемой должности. Постановлением Ревсовета военкомдивом назначается состоящий для поручений при командюжгруппе тов. Батурин, которому по прибытии предлагаю сдать дела и немедленно прибыть в распоряжение Ревсовета Южгруппы.

Член Ревсовета Южгруппы Баранов“.

Может быть, это просто уваживается мое устное ходатайство перед Ревсоветом, когда мы с Чапаем были в Самаре. Но с тех пор уже давно много воды утекло… Мы с Чапаем работаем дружно. Нам расстаться тяжело. Я позвал Чапая к себе. – Знаешь, говорю, телеграмма насчет меня? – Знаю, – сказал он тихо. – Ну что, брат, знать, пришло время расставаться навсегда… – Пришло… Да и как же не прийти, раз все время ты просишь о переводе. – Ну брат, врешь, письменно не было ни разу, только что при тебе же, в Самаре. – Так как же? – изумился он. – Да вот так. – Ну, а ты сам? – А сам я, скажу откровенно, затосковал. Мне все-таки тяжело расставаться с дивизией, в которую врос, с которой сроднился. Особенно теперь, когда я узнал, что она перебрасывается к Царицыну, а там, можт быть, и на Северный Кавказ… – Так я тогда подам телеграмму, немедленно подам, чтобы тебя оставили здесь. – Что ж, подавай. – А ты подпишешься? – Мне неудобно самому-то, а вот когда оттуда спросят, согласен ли я сам, – скажу, что согласен. Пока катай один.

Чапай ушел домой и послал телеграмму с просьбой оставить меня на месте…»

На телеграмму Чапаева ответ пришел 4 августа:

«Тов. Фурманов освобождается от занимаемой им должности в силу ходатайства, своевременно возбужденного им, а не в силу разногласий с Вами. Кроме того, тов. Фурманов намечен для замещения другой должности, и постановление Ревсовета отменить не представляется целесообразным. Тов. Батурин сегодня выезжает через Саратов по назначению. Член Ревсовета Баранов».

В.В. Козлов, шофер В.И. Чапаева, по этому поводу оставил следующие воспоминания, которые мы предлагаем вниманию читателя:

«…Чапаев долго разговаривал с Главкомом по прямому проводу, горячо возражал против этого решения, доказывал, что Фурманова в дивизии хорошо знают и ценят и что он лично с ним сработался, а когда возражения начдива были отклонены, он с согласия Фурманова послал в штаб армии официальную телеграмму с просьбой отменить решение. Но это ничего не дало.

Помню, как провожали Фурманова. Задумчиво ходил Чапаев по кабинету из угла в угол. Вышел во двор. Постоял молча. Подошел к машине.

– Чем занимаешься, Козлов?

– Осматриваю машину, товарищ Чапаев! Где ослабло – подтягиваю, смазываю точки.

– Давай подготовь машину хорошенько. После обеда повезешь комиссара в Уральск – отзывают его…

Тепло, задушевно провожали Дмитрия Андреевича и его супругу. Вот Фурманов прощается, обнимает и целует работников политотдела, штаба. Чапаева обходит, оставляет последним, видимо, хочет запечатлеть прощание с ним как-то особо.

– Ну, прощай, Василий Иванович, дорогой мой Чапай!

– Прощай, Митяй! Во многих боях мы были с тобой, много горя и радости делили пополам. Знаю, что повышают, а все же жаль расставаться. Многому ты меня научил, спасибо тебе за все… Прощай!

Крепко обнялись, по русскому обычаю расцеловались.

– Ничего, друзья, – сказал, обращаясь ко всем, Дмитрий Андреевич, – боремся мы с вами за общее дело, против общего врага, независимо от того, где этот враг находится. Значит, можно считать, что мы с вами всюду и всегда вместе. Встретимся еще не раз. До свидания!..»

Д.А. Фурманова на посту комиссара 25-й стрелковой дивизии сменил П.С. Батурин. Он родился в 1889 г., участвовал в Первой мировой войне, дослужился до прапорщика. В январе 1918 г. Павел Степанович был назначен заведующим военным отделом Иваново-Вознесенского губисполкома, одновременно в мае – июне комиссар пехотных курсов. С июля работал в Иваново-Вознесенском губсовнархозе, в мае 1919 г. стал особоуполномоченным командующего Южной группой армий Восточного фронта.

После взятия Лбищенска темп наступления 25-й стрелковой дивизии значительно замедлился. Причин тому было много, в том числе усталость красноармейцев и командиров, нехватка боеприпасов, свирепствующий тиф. Обо всем этом В.И. Чапаев доложил 13 августа командующему 4-й армией:

«Противник получил огнестрельные припасы, как снаряды, так и патроны. При занятии Лбищенска противник открывал ураганный ружейный, пулеметным, артиллерийский огонь. В настоящий момент обстреливает наши позиции артогнем. Горячинский занимать не предполагаю, потому что нет никакого смысла двигать противника по десяти верст. Удар могу нанести прямо на Сахарную, для чего сделаю не больше двух переходов. Но этого маневра не предприму до тех пор, пока не получу хоть малое количество патронов, каковых в дивизии совершенно нет. На сегодняшний день делал подсчет, который показал все запасы. В передовой базе имеется 5 тысяч патронов и на складе в Уральске 3 тысячи, так что в запасе всего 8 тысяч, с каковым количеством вперед не двинусь ни шагу. При первой получке патронов двинусь вперед, до получения патронов не буду издавать никакого оперативного приказа, за исключением, если обстановка заставит отступать, о чем я говорить могу смело. С патронами никогда не отступал, а без них не стыдно отступать. Держаться на занимаемых позициях нельзя без патронов, чем можно погубить всю дивизию. Вы даете патроны всего лишь на бригаду, а под моим руководством бригад 5, 2 бригада 47 дивизии пришла совершенно без патронов и ей выдано мною 115 тысяч. Поторопитесь с доставкой патронов, что даст возможность занять Сахарную и соединиться с 3 бригадой 50 дивизии.

Против меня сейчас действует отряд Горшкова, которого прежде не было. Высылайте скорее пополнение, так как в некоторых полках всего осталось по 500 штыков. Здесь свирепствует сильный тиф, что уносит из рядов больше, чем в бою.

От Уральска до Лбищенска убитыми и ранеными потеряно до полутора тысяч человек. Кавалерийские дивизионы участвуют в пешем строю за неимением лошадей. От Бузулука до Лбищенска лошадей потеряно до 3 тысяч, некоторые орудия стоят в бездействии за неимением лошадей для перевозки. Пулеметы люди таскают на себе. В лошадях самый острый кризис. Хотя и знаю, что в армии нет, но все-таки требую то, без чего воевать нельзя. Патронов дайте хоть 100 тысяч»[265]265
  Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 227–228.


[Закрыть].

К этому времени произошло новое изменение в группировке войск Красной Армии на востоке России. По решению Реввоенсовета Республики 14 августа происходит разделение Восточного фронта: создается самостоятельный Туркестанский фронт (1-я, 4-я армии и Астраханская группа войск 11-й армии) под командованием М.В. Фрунзе. Войска фронта насчитывали 65,8 тыс. штыков, 11,2 тыс. сабель, 1266 пулеметов и 210 орудий[266]266
  См.: Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922 гг.). Т. 4. С. 90–92.


[Закрыть]. Они были растянуты более чем на 1300-километровом фронте – от северного побережья Каспийского моря до восточных районов Южного Урала. Им противостояли Кавказская армия генерала П.Н. Врангеля, Уральская казачья армия генерала В.С. Толстова и Южная армия генерала Г.А. Белова; всего 27,1 тыс. штыков, 29,3 тыс. сабель, 324 пулемета и 117 орудий[267]267
  См.: Гражданская война в СССР. Т. 2. М.: Воениздат, 1986. С. 233.


[Закрыть]. В Туркестане находились отдельные английские части и действовали отряды басмачей.

Директивой главкома С.С. Каменева от 11 августа войскам фронта была поставлена задача: «а) в кратчайший срок овладеть Оренбургской и Уральской областями включительно до Гурьева, Актюбинска и Орска; б) подготовить экспедицию на Туркестан; в) подготовить 11 армию для наступательных операций в юго-западном направлении; г) к 15 августа закончить подготовку удара на Царицын в связи с действиями левого фланга Южфронта»[268]268
  Цит. по: Директивы Главного командования Красной Армии (1917–1920). М., 1969. С. 532, 533.


[Закрыть].

Итак, войскам Туркестанского фронта предстояло решить четыре сложные задачи: овладеть Туркестаном, Уральской областью, Царицыном и оборонять Астрахань. В данном случае нас интересуют те события, которые происходили в связи с боевыми действиями в Уральской области.

В соответствии с директивой главкома М.В. Фрунзе потребовал от 1-й и 4-й армий перехода к более энергичным действиям на своих внутренних флангах и овладения всем населенным районом к югу от реки Урал с полным обеспечением линии строившейся железной дороги Уральск – Илецк и очищением от войск противника всей местности к югу от этой линии. Для осуществления этой задачи Михаил Васильевич приказал 4-й армии, организовав экспедиционные отряды, овладеть Джамбейтинской Ставкой, а 1-й армии – районом укрепления Уильское (южнее Оренбурга).

Выполнение задачи, поставленной перед обеими армиями, должно было явиться исходным пунктом плана М.В. Фрунзе по занятию Туркестана. Отсюда нетрудно понять, какое значение приобретали действия 25-й стрелковой дивизии, которая располагалась на внутреннем фланге 4-й армии. К этому времени благодаря мерам, принятым Фрунзе, положение с боеприпасами несколько улучшилось. Быстро оценив обстановку, Чапаев наметил план действий. Он решил к 20 августа овладеть станицей Сахарная. С этой целью Василий Иванович создал 14 августа три группы: Правофланговую (74-я бригада 25-й стрелковой дивизии, 148-я бригада 50-й стрелковой дивизии, 1-й кавалерийский полк) под командованием командира 74-й стрелковой бригады, Среднюю (73-я бригада 25-й стрелковой дивизии) и Левофланговую (75-я бригада 25-й стрелковой дивизии, 420-й стрелковый полк 140-й бригады 47-й стрелковой дивизии, спешенные подразделения 1-го кавалерийского полка).

Замысел В.И. Чапаева состоял в том, чтобы Правофланговой группой совершить глубокий обход противника вдоль реки Кушум и нанести справа удар по Сахарной. С фронта, вдоль тракта Лбищенск, Сахарная, на станицу наступала Средняя группа, а Левофланговая группа должна была продвигаться по левому берегу реки Урал с задачей прочно обеспечить линию строящейся железной дороги. По выполнении этих задач планировалось начать боевые действия по овладению районом Джамбейтинской Ставки. В своем резерве Чапаев оставил два полка (417-й и 418-й) 140-й бригады 47-й стрелковой дивизии.

Между тем к началу боев за Сахарную резко усилилось разложение в войсках противника. Разведывательные сводки как 25-й стрелковой дивизии, так и 4-й армии за этот период отмечали многочисленные случаи отказа солдат и казаков идти в бой; имели место попытки массового перехода их на сторону 4-й армии. Так, стоявший в Джамбейтинской Ставке хан со своими войсками несколько раз сообщал красному командованию о своем желании сдаться. В Семеновской дружине (33-го пехотного полка) усилилось брожение, которое командиру полка удалось быстро подавить. Противник был дезорганизован в значительной степени и тем, что с отходящими частями следовали огромные обозы с женщинами и детьми, напуганными рассказами о зверствах большевиков. Отрицательно сказывалась на войсках противника и частая смена командования. Говорить о каких-либо новых планах командования Уральской отдельной армии в этот период нельзя, так как их не было. Действия в основном велись старыми способами и по старым планам.

16 августа все три группы 25-й стрелковой дивизии перешли в наступление. В районе форпоста Мергеневский противник, опираясь на сильно укрепленную позицию, оказал ожесточенное сопротивление. Части дивизии три раза переходили в атаку, но казаки успешно их отразили и в конном строю предприняли контратаку. Их артиллерия интенсивно обстреливала части 25-й стрелковой дивизии. Боевые действия носили исключительно ожесточенный характер. Только за один день, 18 августа, части дивизии потеряли убитыми 42 человека и 225 ранеными. Чапаев, руководя боем, находился непосредственно в рядах наступающих. Под ним была ранена лошадь.

Упорное сопротивление противника вынудило В.И. Чапаева принять решение о переходе к обороне. Одновременно он планировал с утра 19 августа силами правофланговых частей 2-й бригады нанести удар с юга в направлении на форпосты Каршинский, Мергеневский. 1-я бригада должна была наступать на Мергеневский с фронта. Авиации (4 самолета) была поставлена задача на рассвете нанести бомбовый удар по вражескому орудию.

О том, как развивались события в боях за форпост Мергеневский свидетельствует содержание оперативной сводки штаба 25-й стрелковой дивизии от 20 августа:

«Желая ударить в тыл и с фланга, казаки стянули свои силы на правый и левый фланг бригады, почему в середине и получился прорыв. По приказанию начдива 25 217 полк был влит на стыке 218 и 219 полков, дабы ударить в неприятельский прорыв. Противник был выбит из первой линии окопов, подошедшая поддержка из форп. Мергеневский заняла вторую линию окопов с блиндажами. Вместе с подошедшими броневиками открыли ураганный огонь, местами заставили залечь нашу цепь. Силы противника превышали наши в несколько раз, неприятель обстреливал тремя 3-линейными орудиями, одной гаубицей и одной 6-дюймовой пушкой. Орудийная стрельба продолжалась с 10 до 22 час. Вокруг форп. Мергеневского один ряд окопов с блиндажами. Мергеневский занят был 19 августа в 16 час.»[269]269
  Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 235.


[Закрыть].

Героизм и мужество бойцов и командиров 25-й стрелковой дивизии был по достоинству оценен командующим 4-й армией В.С. Лазаревичем, который 19 августа направил приветственную телеграмму В.И. Чапаеву:

«Приветствую вас и славные части вашей дивизии с занятием после упорного боя форп. Мергеневский. Когда был в ваших цепях и видел ваших богатырей-красноармейцев, их комиссаров и командиров, ни минуты не сомневался, что победа будет наша. Передайте им привет и благодарность от лица Республики. Отличившихся немедленно представьте к наградам. Убитым вечная славная память»[270]270
  Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 237.


[Закрыть].

Противник, потерпев поражение под форпостом Мергеневским, предпринимал все усилия к тому, чтобы вернуть утраченную инициативу. 20 августа он силами до 2 тыс. пехоты и 500 сабель при поддержке огня артиллерии и двух бронеавтомобилей перешел в контратаку. Удар был направлен по правому флангу 25-й стрелковой дивизии. Части 25-й стрелковой дивизии в течение трех часов сдерживали натиск казаков, которые, не добившись успеха, вынуждены были отойти на исходные позиции.

В тот же день, 20 августа, командующий 4-й армией приказал 25-й стрелковой дивизии во взаимодействии с 148-й стрелковой бригадой 50-й стрелковой дивизии и 140-й стрелковой бригадой 47-й стрелковой дивизии очистить от противника район между реками Урал и Утва до линии форпост Мергеневский, озеро Джалпыр-Куль, река Чиили.

Выполняя этот приказ, части 73-й стрелковой бригады 25-й стрелковой дивизии сломили сопротивление казаков и к утру 22 августа заняли первую линию их окопов в 3 км севернее Сахарной. Правофланговая группа дивизии, пытавшаяся по Кушумской долине обойти Сахарную с запада, была контратакована переброшенными из-под Сломихинской частями противника. Ему удалось нанести поражение Правофланговой группе и захватить обоз 220-го стрелкового полка. Командующий Правофланговой группой Д.Ф. Зубарев потерял связь со своими полками, которые несколько дней вели боевые действия разрозненно, без воды и продовольствия. За это В.И. Чапаев отстранил его от должности и отдал под суд. Однако Зубарев избежал наказания. В последующем, в июле – сентябре 1920 г., он принял участие в восстании 9-й кавалерийской дивизии, которой командовал А.В. Сапожков. После подавления восстания Зубарев был пойман и по приговору военного трибунала расстрелян.

В 4 часа утра 23 августа противник силами 6 полков при поддержке огня 3 орудий обрушился на Луку Хуторскую, где оборонялись два батальона 224-го стрелкового полка. Они до половины пятого вечера сдерживали натиск врага, потеряв всего 7 человек убитыми и 40 ранеными. В тот же день В.И. Чапаев получил сведения от разведчиков о том, что противник планирует отступить на Калмыковск. С целью не допустить этого Василий Иванович провел перегруппировку сил и средств. Он включил в состав Средней группы 5 стрелковых полков, 5 артиллерийских батарей и Кубанский кавалерийский дивизион. Этой группе под руководством командира 73-й стрелковой бригады Михайлова предстояло, упорно обороняя занимаемые позиции двумя полками, остальными силами нанести удар справа на Сахарную и отрезать пути отступления противника. В состав Правофланговой группы вошли 4 стрелковых и один кавалерийский полк, 5 артиллерийских батарей. На группу, которую возглавлял командир 74-й стрелковой бригады, возлагалась задача по обеспечению правого фланга Средней группы. Переход в наступление был назначен на 4 часа утра 24 августа. В случае если противник начнет отход раньше, предусматривалось немедленно приступить к его преследованию. Чапаев, отдавая приказ, особо предупредил, что за промедление выступления командиры будут отданы военно-полевому суду.