Электронная библиотека » Владимир Дайнес » » онлайн чтение - страница 17

Текст книги "Чапаев"


  • Текст добавлен: 18 апреля 2017, 20:16


Автор книги: Владимир Дайнес


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

Шрифт:
- 100% +

К исходу 9 мая войска 5-й армии вышли к верховью реки Сок. Части 25-й стрелковой дивизии нанесли поражение Ижевской бригаде противника, захватив в плен свыше 1,5 тыс. человек.

За это 10 мая они удостоились благодарности командующего Южной группой армий, который прибыл в село Дмитриевское, где «с чувством гордости отметил высокодоблестное поведение всех войск 25 дивизии». В.И. Чапаев, проводив М.В. Фрунзе, занялся вместе с начальником штаба и сотрудниками оперативного отдела изучением нового приказа командующего 5-й армией. Он, стремясь окружить и разгромить в районе Сок-Кармалинское группировку противника (7-я дивизия, части 4-й и 8-й дивизий), приказал:

«25 дивизия строго придерживается разграничительной линии с 26 дивизией и, дабы вернее охватить противника, уклоняет, как то ей уже было приказано, направление наступления несколько к северо-востоку, а выйдя во фланг и тыл противнику, захватом железной дороги отрезает ему отступление на Уфу и Мензелинск. 25 дивизии принять меры охранения правого фланга путем высылки сильного бокового отряда для наступления вдоль р. Ик. 25 дивизии к 12 мая во что бы то ни стало достигнуть района железной дороги. 26 и 2 дивизиям к тому же сроку достигнуть района г. Бугульмы. 27 дивизии, стремительно наступая севернее железной дороги, к 12 мая достигнуть линии Н. Письмянка – Н. Надырова. 2 бригада 35 дивизии движением уступом слева обеспечивает левый фланг 27 дивизии. Установить связь с Чистопольской группой 2 армии»[182]182
  РГВА. Ф. 185. Оп. 3. Д. 135. Л. 29–30.


[Закрыть]
.

После уяснения поставленной задачи и оценки обстановки Чапаев принял решение на дальнейшее наступление, оформленное приказом по дивизии, подписанным около полуночи 10 мая[183]183
  См.: Военно-исторический журнал. 1939. № 3. С. 143–144.


[Закрыть]
:

«…На полях Бугуруслана, Кандыза и Бугульмы ныне решается… участь Колчака, а с ним и всей контрреволюции. Еще одно небольшое усилие полков 25 дивизии, и враг будет окончательно сломлен.

Вперед, товарищи! Вся Россия и трудящиеся всех стран смотрят на вас, избавления от гнета буржуазии ждут от вас трудящиеся.

2. Из перехваченных приказов противника видно, что он сгруппировал все свои силы в районе Татарский Кандыз, Секлетарка и пустил обходную колонну из резерва от Рыкова через Алексеевку, Измайлово, Дмитриевская (Мордовская), Салихова. Означенная обходная колонна была разбита наголову кавалерийскими дивизионами, а главные силы, шедшие в наступление, – 73 бригадой. Из того же приказа усматривается, что с восточной стороны сил у противника уже нет.

3. Правее нас наступают части 31 дивизии Туркармии, левее – части 26 дивизии».

С целью окончательно сломить сопротивление противника Чапаев потребовал от 73-й стрелковой бригады перейти в наступление в 10 часов утра 11 мая, занять Алексеевку (Узла), Покровский (Урус-Тамак), Васильевский (Урус-Тамак) и Абдулину, имея задачей перехватить в указанном районе переправы через реку Ик. Кавалерию требовалось выслать вдоль левого берега реки Ик в направлении Дмитриевка (Бакала), Исерганово, чтобы перехватить путь отступающим под напором соседних бригад частям противника. Части 74-й стрелковой бригады должны были начать наступление на три часа раньше 73-й стрелковой бригады и занять деревни Васильевка (Федоровка), Благовещенская, что на реке Усула, двигаясь через Ивановку (Путино). Одновременно в бой вводился резерв Чапаева – 75-я стрелковая дивизия (без одного полка). Ей предстояло, выступив в 5 часов 11 мая, занять Дмитриевскую (Мордовская), Кулбаево, Нижние Шалты, выслав разведку на Суерметеву, Новые Сулли и Сулли.

Войска Южной группы армий продолжали стремительное продвижение на восток. Части 25, 31 и 24-й стрелковых дивизий в сражении 11–12 мая на реке Ик разгромили Волжскую группу противника, созданную 10 мая на базе 1-го Волжского корпуса.

Частям 25-й стрелковой дивизии предстояло теперь форсировать реки Ик, на противоположном берегу которой противник создал сильно укрепленную оборону. О том, как осуществлялось форсирование реки, вспоминал красноармеец П.С. Евлампиев:

«…Первой форсировала реку 75 бригада, действовавшая на южном фланге. 223 полк 13 мая вошел в Новосулли и Старосулли, а на другой день упорной атакой, доходившей до штыковых схваток, занял село Усман-Ташлы. В самых опасных местах появлялись среди бойцов, воодушевляя их, командир полка Иван Ершов и комиссар Гавриил Шарапов. 15 мая они повели свой полк на село Суккулово. Массированный ружейнопулеметный и орудийный огонь противника вынудил залечь в поле. Сюда прибыл комбриг Федор Потапов, комиссар бригады Л. Шумаков, командир артдивизиона А. Павлинов. Организовав четкую работу батарей пулеметных команд, они помогли красноармейским цепям приблизиться к позициям белых. Полк дружно поднялся в штыковую атаку, во время которой люди проявляли невиданную отвагу. Геройски дрался командир 8-й роты Петр Завьялов: он лично уничтожил шесть колчаковцев и сам погиб от винтовочного залпа.

Более шести часов продолжался бой за Суккулово. И когда, наконец, все стихло, из домов стали выглядывать, а потом и выходить на улицу местные жители. Они приветливо улыбались, подходили к нашим бойцам, затевали разговор. Крестьяне проявили доброе гостеприимство: накормили чапаевцев, предоставили лучшие помещения для отдыха, помогли похоронить погибших товарищей. Из показаний пленных выяснилось, что дело пришлось иметь с 15-м полком 4-й Уфимской дивизии белых, который, понеся серьезные потери, отступил к НижнеТроицкому заводу».

13 мая части 27-й стрелковой дивизии под командованием Н.И. Вахрамеева заняли Бугульму. Бугурусланская наступательная операция Южной группы была завершена. Основным ее итогом явилось тяжелое поражение 6-го Уральского, 2-го Уфимского и 3-го Уральского армейских корпусов Западной армии, деморализованные остатки которых были отброшены на восток от Волги на 120–150 км. Инициатива на Самаро-уфимском направлении перешла к войскам Восточного фронта.

Оценка действий 25-й стрелковой дивизии была дана 11 мая М.В. Фрунзе и В.В. Куйбышевым, которые в своей статье в газете «Известия ВЦИК» писали:

«Блестяще закончившаяся Бугурусланская операция, в результате которой был разгромлен целый ряд дивизий противника, не только не приостановила нашего дальнейшего наступления, но по заранее построенному плану превратилась в новую, Бугульминскую операцию. И эта операция, рассчитанная не столько на занятие территории, сколько на разгром живой силы противника, проходит с большим успехом. Дороги фронта к тылу полны перебежчиками и пленными, весело идущими из колчаковского стана.

Сегодняшний день превзошел все предыдущие своим результатом: Н-ская дивизия (речь идет о 25-й стрелковой дивизии. – Авт.) в районе юго-восточнее Бугульмы в один день забрала более 2000 пленных, 3 орудия, много пулеметов, винтовок и т. д. Эти трофеи взяты во встречном бою с перешедшим на широком фронте в контратаку неприятелем, в результате которого совершенно уничтожена одна бригада противника, один полк целиком взят в плен, другой наполовину изрублен нашей кавалерией, наполовину тоже полонен, в сильной степени потрепаны силы сегодня дивизии противника. Следствием этого разгрома неизбежно явится занятие на днях Бугульмы и Белебея.

Настроение Красной Армии превосходное. Колчаковская армия рассыпается под ударами наших героев»[184]184
  Цит. по: М.В. Фрунзе на Восточном фронте. Сб. документов. С. 127.


[Закрыть]
.

Высоко оценивал деятельность В.И. Чапаева в Бугурусланской операции Ф.Ф. Новицкий. Вот что он писал 5 сентября 1939 г. в газете «Красная Звезда»:

«В операции под Бугурусланом при нанесении противнику первого сокрушающего удара, затем в период последующих действий при преследовании белых к Уфе и в операции под Уфой первая скрипка по справедливости принадлежала 25 стрелковой дивизии, а следовательно, и ее начальнику.

И действительно здесь, в этих операциях широкого размаха и огромного стратегического значения, Чапаев обнаружил в полной мере свои недюжинные военные способности.

Сравнивая его работу под Бугурусланом и под Уфой, надо отметить, до какой степени Чапаев проявлял гибкость своего дарования: операция под Бугурусланом обосновывала весь свой успех на возможной экономии времени, на быстроте маневра, и мы видим со стороны Чапаева проявление кипучей деятельности, необычайного порыва, приводившего подчас к тому, что его части вырывались далеко вперед; но беды от этого не было и быть не могло, ибо с первого момента наступления нашей ударной группы от Бузулука в обход Бугурусланской группы противника участь врага по существу уже была предрешена; Чапаев это отлично понимал и потому не заботился о связи с соседями, а боялся лишь одного – упустить врага».

Ф.Ф. Новицкий в 1939 г. не мог сказать тогда всю правду о действиях В.И. Чапаева в Бугурусланской операции. В подтверждение этого приведем лишь один пример. Новицкий отмечает, что Чапаев «боялся лишь одного – упустить врага», а потому «не заботился о связи с соседями». Старый генерал вынужден был поступиться совестью, ибо знал, что это не совсем так. Ведь вечером 12 мая В.И. Чапаев направляет рапорт командующему 5-й армией, в котором пишет: «Двигаться вперед не могу до тех пор, пока не подойдут войска для обеспечения моего правого фланга в районе Н. Шалты, что на р. Ик. Противник переходит со стороны Белебея в наступление. Весь день 11 мая с ним был бой за овладение переправой через р. Ик. Ввиду этого передвижение на север без обеспечения правого фланга невозможно. С подходом частей Туркестанской армии задача будет выполнена» [185]185
  Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 155.


[Закрыть]
.

Содержание рапорта Чапаева показывает, что Новицкий несколько переоценивал деятельность Василия Ивановича. Это же относится и к словам Федора Федоровича о том, что в Бугурусланской операции первая скрипка по справедливости принадлежала 25-й стрелковой дивизии и ее начальнику. В операции главный удар наносили Туркестанская армия, 25-я и 26-я стрелковые дивизии 5-й армии. Честь овладения Бугурусланом принадлежит 26-й стрелковой дивизии, которой командовал 26-летний спокойный и рассудительный латыш Г.Х. Эйхе. Бывший штабс-капитан имел богатый боевой опыт, приобретенный на полях сражений Первой мировой войны. В последующем он командовал 5-й армией, вооруженными силами Дальневосточной Республики, а после Гражданской войны работал в Наркомате внешней торговли.

Приведя свои сомнения относительно оценок, данных Новицким, мы вынуждены все-таки полагаться и на другие воспоминания участников Гражданской войны. Они свидетельствуют, что слава Чапаева гремела далеко за пределами дивизии. При этом утверждалось, что многие беспредельно верили во всемогущество Василия Ивановича, которого «считали не только вождем-бойцом, но и полноправным хозяином в тех местах, где проходили и воевали полки Чапаевской дивизии». В подтверждение этого приводим письмо председателя Новоузенского совета народных судей Т.П. Спичкина:

«Срочная

ДИВИЗИОННОМУ КОМАНДИРУ ВАСИЛИЮ ИВАНОВИЧУ ТОВАРИЩУ ЧАПАЕВУ

Председателя Новоузенского совета народных судей Тимофея Пантелеевича Спичкина Вопиющая жалоба.

Прошу Вас, товарищ Чапаев, обратить на эту жалобу свое особое, геройское внимание. Меня знают второй год Уральского фронта за честного советского работника, но злые люди, новоузенские воры и преступники, стараются меня очернить и сделать сумасшедшим, чтобы моим заявлениям на воров не придавать значения. Дело обстоит так: 16 воров украли… (идет перечень фамилий, кто сколько крал). Когда я, Спичкин, заявил об этом расхищении в Самару, то оставшиеся не арестованными 14 воров (двое арестовано) заявили, что Спичкин сумасшедший, и потребовали врачей освидетельствовать Спичкина. Врачи признали меня умственно здоровым. Тогда 14 новоузенских воров-грабителей сказали: „Мы вам не верим“ и отправляют меня в Самару, в губисполком, для освидетельствования через врачей-психиатров. Но, принимая во внимание, что теперь вся правда и справедливость на фронте у героев и красно армейцев, подобных как Вы, товарищ Чапаев, – я, Спичкин, Вас срочно прошу сделать нужное распоряжение: помочь в Новоузенске арестовать всех перечисленных 14 воров, направить их в Самару для предания суду Ревтрибунала, и за это Вам население скажет большое спасибо, так как во мнении народном имя Ваше славно как самоотверженного героя и стойкого защитника республики и свобод. Я на Вас вполне надеюсь, товарищ Чапаев. Защитите и меня от 16 новоузенских воров-грабителей.

25 апреля 1919 года, Тимофей Спичкин».

В приложении к этому делу Спичкин указывает Чапаеву, где и как раскопать весь материал, заключая следующими словами:

«Я прошу немедленно арестовать без всякого стеснения всех оставшихся… воров и повторяю… Ваше славное имя будет еще славнее за такую защиту населения от мародеров-воров и избавление населения от этих грязных пауков-микробов…»

И далее Спичкин пишет:

«Вы, товарищ Чапаев, признанный герой всенародно, и славное Ваше имя гремит повсюду – Вас поминают даже дети. Я, Спичкин, также признанный герой, но не в военном искусстве, а в искусстве гражданском. У меня также есть великие порывы к славе и доблестям. Прошу Вас этому верить! Вы убедитесь в этом на деле. Я, Спичкин, воплощенная огненная энергия и воплощенный труд. Считал бы за счастье видеть Вас лично, а Вам познакомиться со мною, Спичкиным. Будучи от природы человеком кристальной честности, любя народ, за который отдавал душу (что могу передать Вам лично о своих больших подвигах), я желал бы немедленно стать Вашею правою рукою и свою огненную энергию отдать для Вашего военного дела по отражению всеми ненавидимого бандита – Колчака. Прошу Вас немедленно принять меня в ряды Красной Армии добровольцем, в славный Ваш полк по имени Стеньки Разина.

Председатель Новоузенского совета народных судей

Тимофей Спичкин».

Д. Фурманов, публикуя в своем романе письмо Спичкина, отмечает:

«И „вопиющая жалоба“ и „заявление“ Спичкина полны противоречий, неточности и действительно производят впечатление горячечного бреда, но все, что выражено здесь сгущенно, – в другой форме, другими словами на каждом шагу повторялось в чапаевской практике. И характерно то, что он, Чапаев, никогда не отказывался от вмешательства в подобные дела; наоборот, любил разобрать все сам, докопаться до дна, вывести разных негодяев и шалопаев на чистую воду. Эти письма пришли в разгар наступления, и потому хода им он не мог дать ни малейшего, но тревожился, помнил долго, все время имел охоту побывать там, на месте, и разобрать. Ограничился только грозным письмом, где метал на „виновных“ громы и молнии. Увы, эти „четырнадцать пауков-микробов“ без всякого разбирательства, заочно, уже были для Чапаева совершенно бесспорными подлецами. Верил он всему с чрезвычайной легкостью, впрочем, с такой же легкостью во всем и разуверялся – во всем, но только не в делах и вопросах военных: здесь как раз наоборот – ничему не верил, а работал исключительно „своим умом“».

И далее Фурманов пишет:

«Когда подумаешь, обладал ли он, Чапаев, какими-либо особенными, „сверхчеловеческими“ качествами, которые дали ему неувядаемую славу героя, – видишь, что качества у него были самые обыкновенные, самые „человеческие“; многих ценных качеств даже и вовсе не было, а те, что были, отличались только удивительной какой-то свежестью, четкостью и остротой. Он качествами своими умел владеть отлично: порожденный сырой, полупартизанской крестьянскою массой, он ее наэлектризовывал до отказа, насыщал ее тем содержимым, которого хотела и требовала она сама, – и в центре ставил себя!..

Чапаевскую славу родили не столько его героические дела, сколько сами окружающие его люди. Этим нисколько не умаляется колоссальная роль, которую сыграл и сам Чапаев как личность в Гражданской войне, однако ж следует знать и помнить, что вокруг имени каждого из героев всегда больше легендарного, чем исторически реального. Но спросят, почему именно о нем, о Чапаеве, создавались эти легенды, почему именно его имя пользовалось такой популярностью?

Да потому, что он полнее многих в себе воплотил сырую и геройскую массу „своих“ бойцов. В тон им пришелся своими поступками. Обладал качествами этой массы, особенно ею ценимыми и чтимыми, – личным мужеством, удалью, отвагой и решимостью. Часто этих качеств было у него не больше, а даже меньше, чем у других, но так уж умел обставить он свои поступки, и так ему помогали это делать свои, близкие люди, что в результате от поступков его неизменно получался аромат богатырства и чудесности. Многие были и храбрей его, и умней, и талантливей в деле руководства отрядами, сознательней политически, но имена этих „многих“ забыты, а Чапаев живет и будет долго-долго жить в народной молве, ибо он – коренной сын этой среды и к тому же удивительно сочетавший в себе то, что было разбросано по другим индивидуальностям его соратников, по другим характерам».

Войска Южной группы армий, завершив успешно Бугурусланскую операцию, приступили после небольшой оперативной паузы к проведению следующей – Белебейской операции.

Глава VIII
От Белебея до Уфы

В то время как войска Южной группы армий завершали Бугурусланскую операцию в штабе Восточного фронта шла напряженная работа над планом дальнейших действий. Основные положения этого плана нашли отражение в докладе главкому И.И. Вацетису, представленном 10 мая 1919 г. новым командующим Восточным фронтом бывшим генералом А.А. Самойло.

Смена командования фронтом произошла следующим образом. 5 мая как снег на голову среди лета пришел приказ председателя Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкого об отзыве командующего Восточным фронтом С.С. Каменева в распоряжение главкома И.И. Вацетиса. Через день в газете «В пути», издававшейся в поезде Л.Д. Троцкого, было напечатано следующее сообщение:

«Напряженная и непрерывная работа командующего Восточным фронтом вызвала потребность во временном отдыхе. Увольняя Каменева в шестинедельный отпуск и выражая ему благодарность от имени Красной Армии, твердо надеюсь, что войска Восточного фронта под руководством нового командующего А.А. Самойло разовьют уже полученные успехи и дадут Советской республике полную победу над Колчаком».

А.А. Самойло, 50 лет, прошел суровую школу Первой мировой войны, а после Октябрьского переворота 1917 г. перешел на сторону большевиков. С ноября 1918 г. Александр Александрович командовал 6-й армией, защищавшей Север страны.

В своем докладе А.А. Самойло отмечал[186]186
  Доклад цит. по: Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922 гг.). Т. 2. М.: Воениздат, 1972. С. 668–672.


[Закрыть]
:

«Общее положение на Восточном фронте в настоящее время может быть очерчено следующим образом. На крайнем правом фланге, от Новоузенска до оренбургского направления (включительно), против нас действуют преимущественно казачьи формирования армий Толстова и Дутова, многочисленные (до 9 тысяч пехоты и до 18 тысяч сабель и 85 орудий,), но непрочно организованные и не стойкие в боевом отношении и потому не представляющие собою серьезного противника. Борьба с этим противником значительно осложняется для наших войск восстаниями в их тылу казачьего населения, охватившими широкую площадь в треугольнике между Бузулуком, Оренбургом и Уральском. В рассматриваемом районе мы имеем на новоузенском направлении и на Уральской железной дороге 4 армию (22 дивизия с приданными частями нештатного формирования) и на оренбургском направлении часть 1 армии (20 дивизия с нештатными полками из оренбургских рабочих). Этих сил в количественном отношении было бы вполне достаточно для успешной борьбы с указанным выше противником. Но, по характеристике Фрунзе, части 22 дивизии не представляют собою прочной силы. Они еще не изжили периода партизанщины и к тому же деморализованы. Этим, главным образом, и объясняется успех противника на новоузенском направлении и в районе Уральской железной дороги. Фрунзе принимает меры к приведению 22 дивизии в порядок, но считает, что для решительного успеха необходимо усиление 4 армии свежей бригадой. Имея в виду более важные задачи, разрешаемые в настоящее время фронтом, приходится ему в этом отказывать и требовать, чтобы он справился имеющимися силами. Но если это не удастся, то важное значение для нас владения уральским и оренбургским районами заставит дать сюда свежие силы. На оренбургском направлении наше положение более прочно, и можно рассчитывать, что мы его сохраним с имеющимися там силами, даже ослабленными выделением частей на подавление восстаний».

Оценив положение на правом крыле Восточного фронта, Александр Александрович перешел к характеристике центра оперативного построения фронта:

«На всем фронте к северу от рассмотренных районов до Камы продолжается развитие удара, нанесенного противнику в районе Бугуруслана. Понесшая поражение Западная армия противника (2 Уфимский, 3 и 6 Уральские корпуса с подошедшими к ним пополнениями) отходит под натиском 5 армии главной своею массой на Бугульму. Преследуя противника, 5 армия (25, 26, 27, 2 дивизии и по одной бригаде 5 и 35 дивизий) имеет ближайшей задачей окружение его в районе Бугульмы и уничтожение. Но на такой решительный результат рассчитывать трудно и более вероятно ожидать, что противник сможет отойти в северном и восточном или северо-восточном направлениях.

По директивам, в этой операции 5 армии должна участвовать и Туркестанская армия (31 пехотная дивизия и две кавалерийские бригады), наступая в связи с правым флангом 5 армии. Но вялые действия Туркестанской армии, несмотря на энергичное подталкивание ее со стороны фронтового командования и Фрунзе, приводят к тому, что эта армия является лишь обеспечивающей операцию 5 армии со стороны Белебея и Уфы, откуда является вероятным ожидать прибытия подкреплений противника и попытки оказать содействие его Западной армии. В связи с продвижением Туркестанской армии продвигается и левый фланг 1 армии (24 дивизия) в направлении на Шафраново».

Далее А.А. Самойло отмечал, что через несколько дней операция 5-й армии должна привести к определенным результатам и можно надеяться, что попытка противника задержаться в районе Бугульмы будет сломлена. Командующий фронтом в своем прогнозе не ошибся. Как мы знаем, войска 5-й армии 13 мая заняли Бугульму. Предвидя это, командующий фронтом подчеркивает, что разгром противника в этом районе создает условия для нанесения поражения войскам адмирала Колчака «к северу от Камы соединенными усилиями как армий, находящихся к северу от Камы, так и части войск Южной группы, именно 5 армией, усиленной, если окажется возможным, частью тех войск, которые удастся сформировать к тому времени».

С целью реализации этого плана Самойло предусматривал сосредоточить основные усилия 5-й армии на Мензелинском направлении для нанесения удара во фланг и в тыл противника, действующего к северу от Камы. «Однако надо предвидеть, что этих сил для означенной цели может оказаться весьма недостаточно, – пишет Александр Александрович. – Имея же в виду, что движение 5 армии на Мензелинск возможно лишь при твердом обеспечении этой операции с востока, предполагаю, во-первых, иметь сильные резервы за правым флангом 5 армии и, во-вторых, подать необходимые резервы на уфимское направление из войск, заканчивающих формирование. Для обеспечения этой операции с востока придется выделить на направление Бирск – Уфа и Стерлитамак Туркестанскую и части 1 армии (24 дивизию). Одним из наиболее серьезных вопросов при выполнении этой операции будет форсирование рек Камы и Белой. Поэтому усиленно прошу дать фронту какие только возможно понтонные и вообще мостовые средства. В свою очередь фронт для содействия этой операции использует, по мере возможности, имеющуюся у него флотилию. Борьба на оренбургском и уральском направлениях остается на тех же войсках, что и ныне».

А.А. Самойло, предлагая перенести центр тяжести на Мензелинское направление, полагал необходимым провести перегруппировку войск, действующих к югу от Камы. Он отмечает:

«Уже в настоящее время операции 5 армии приобрели такой обособленный от прочих войск Южной группы характер, что является целесообразным выделить ее из состава последней теперь же и подчинить непосредственно фронту, что мною одновременно с сим и делается. Затем войска, намечаемые для действия на направлении Бирск – Уфа – Стерлитамак, как имеющие по существу одну задачу, следует объединить в одних руках, что я и предполагаю сделать, упразднив Туркестанскую армию и подчинив входящие в нее войска командарму 1, изъяв одновременно из командования последнего 20 дивизию, которую придется оставить на оренбургском направлении. Вместе с тем эту дивизию желательно передать в 4 армию, чем будет объединена в руках командарма 4 общая, по существу, задача по обеспечению оренбургского и уральского районов.

При таком распределении сил отпадает необходимость в существовании Южной группы, и товарищ Фрунзе со своим управлением может быть возвращен к командованию 4 армией, которая, как и 1-я, перейдет в непосредственное подчинение фронта. Предполагаемое распределение сил выгодно в том отношении, что оно приводит к упразднению наиболее слабого из армейских управлений, именно Туркестанского, которое, во-первых, еще далеко не закончило своего формирования, в особенности, в отношении снабжения, а во-вторых, проявило себя с невыгодной стороны в последней операции. На выполнение этих изменений в составе армий прошу вашего разрешения. При утвердительном ответе отпадает вопрос о перемене командующего Южной группой, которую вы предлагаете телеграммами №№ 2070/оп и 4024/ау/4193».

В докладе Самойло была дана исчерпывающая характеристика обстановки, сложившейся на левом крыле фронта. «Действующая здесь северная армия противника, сосредоточив два корпуса (семь дивизий) против нашей 2 армии, оттеснила за реку Вятку сначала правый фланг (28 дивизию) и, судя по последним донесениям командарма 2, вероятно, заставит отойти за реку Вятку и остальную часть армии (21 дивизию), – подчеркивалось в докладе. – Противодействовать этому удару до настоящего времени было трудно, так как хотя 3 армия и превосходит оставленные неприятелем против нее силы (до трех дивизий), но она была принуждена к пассивности климатическими условиями. До подготовки удара в тыл северной армии (Сибирская армия. – Авт.) с юга 5 армией предполагаю 2 и 3 армиями лишь сдерживать наступление противника, подготавливая решительный удар ко времени готовности 5 армии. Об организации этого удара донесу дополнительно.

В настоящее время для упрочения положения 2 армии принимаются следующие меры:

2 армии передаются закончившие формирование в Казани два полка 5 дивизии. В случае крайней необходимости, может быть, придется передать 2 армии и два полка 35 дивизии, находящиеся в Спасском.

3 армией будут произведены два коротких удара – один на ее правом фланге из района Селты, другой – в районе к югу от железной дороги Глазов – Пермь в направлении на Зуру. Цель этих ударов – воспрепятствовать переброске сил противника из этих районов для действий против 2 армии».

В соответствии с принятым решением А.А. Самойло 10 мая подписал директиву, согласно которой 5-я армия в 24 часа 11 мая выводилась из состава Южной группы армий и поступала в его непосредственное подчинение. Войскам 5-й армии предписывалось продолжать наступление с целью довершить разгром противника, а после занятия Бугульмы развивать наступление, развернувшись на фронте река Кичуй, Бугульма, Москово. Южной группе армий (Туркестанская, 1-я и 4-я армии) приказывалось левым флангом продолжать наступление в направлении на Белебей, Стерлитамак, оказывая энергичное содействие и обеспечение операции 5-й армии, для чего конницей перерезать Бугульминскую железную дорогу. Остальным войскам группы предстояло прочно обеспечить Оренбургское направление, разбить противника, наступающего на Уральскую железную дорогу и на Новоузенском направлении, а также подавить восстание в Уральской и Оренбургской областях[187]187
  См.: Из истории Гражданской войны в СССР: Сб. документов и материалов. В 3-х т. 1918–1922. Т. 2. М., 1961. С. 178–179.


[Закрыть]
.

План А.А. Самойло, как и само его назначение на должность командующего Восточным фронтом, вызвали бурю негодований среди тех, кто поддерживал прежнего командующего С.С. Каменева. В их числе был и М.В. Фрунзе, который в 10 часов вечера 11 мая связался по прямому проводу с А.А. Самойло и сказал:

«– Сегодня утром я прибыл в Самару и ознакомился с вашей директивой, а одновременно и с вашей запиской, переданной Гарфом (начальник Оперативного управления штаба Восточного фронта. – Авт.). Должен откровенно сознаться, что директивой и запиской я сбит с толку и поставлен в самое неопределенное положение. Я имел честь несколько раз обращаться к командованию фронта с вопросами, касающимися дальнейших операций, и просил не оставлять меня в неведении относительно решений, к которым склоняется командование. Указывая на необходимость удара на север частью сил Южной группы, я одновременно обращал внимание фронта на необходимость надежного обеспечения этой операции со стороны Уфы, откуда, несомненно, противник должен был пытаться нанести нам контрудар. В связи и в соответствии с этим должен был разрешаться, на мой взгляд, и вопрос о расчленении Южной группы. Причем мне лично представлялись две возможности: 1) отнятие от меня 5-й, Туркестанской и 1-й армий с оставлением оренбург-уральского направления и с выделением необходимых для ликвидации его сил; и 2) отнятие одной 5-й армии в ее обычном виде, то есть без приданных ей мною временно 2-й и 25-й дивизий, каковые должны были в таком случае обеспечивать уфимское направление, прикрывая операции 5-й армии на север.

К сожалению, ваша директива предписала совершенно другое, причем я глубоко не согласен и с основной идеей нанесения удара на север от Бугульмы, ибо уверен, что он в лучшем случае даст лишь отход противника, а не его уничтожение. Удар должен быть нанесен глубже с тем, чтобы отрезать противнику пути отхода на восток. В настоящее же время вы мне предоставили уфимское направление и лишили одновременно всех средств его обеспечения. Неправильность этого решения сейчас же и привела к тому, что вслед за директивой последовала ваша записка, ее фактически отменившая.

Переходя к содержанию вашей записки, я глубоко не согласен с тем, что вы отдаете распоряжения, не только касающиеся армий, но даже дивизий и отдельных бригад. Новая обстановка и новые задания, поставленные вашей запиской, заставляют меня вновь ставить вопрос о формах существования группы и об ее направлениях. Мне представляются опять-таки два выхода: либо оставление у меня всех прежних сил, впредь до завершения задачи разгрома противника на путях к Уфе и к прочному обеспечению себя от ударов оттуда, либо отнятие всего этого направления.

Если бы вы не нашли возможным согласиться с этим, то я, во всяком случае, настаиваю на выделении из состава 5-й армии 2-й и 25-й дивизий и передаче их мне. Свое теперешнее положение считаю ложным и вредным для дела. Руководство операциями на Уфу должно быть обязательно объединено, в противном случае создается неизбежная двойственность и замедление самих действий. Она уже создается, ибо связь с 5-й армией приходится держать через вас. Вопрос об объединении командования должен быть разрешен немедленно, ибо дорог всякий день».

А.А. Самойло, выслушав Михаила Васильевича, ответил:


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации