Текст книги "Чапаев"

Глава X
Бои за Лбищенск и Сахарную

Потерпев поражение под Уральском, армия генерала В.С. Толстова отступила на юг. 1-й Илецкий конный корпус генерала В.И. Акутина (4-я и 5-я кавалерийские дивизии) отошел на восток за реку Урал с задачей защищать направление на Джамбейтинскую Ставку. 2-й Уральский корпус генерала Н.П. Савельева (три кавалерийские дивизии, три пехотных полка, Семеновская и Брыковская дружины, юнкерская школа) занял хутор Усиха и форпост Чаганский. 6-я кавалерийская дивизия полковника Н.Н. Бородина, оставив Александров Гай, отошла в район станицы Сломихинская. Штаб генерала Толстова расположился в Лбищенске.

После снятия блокады с Уральска М.В. Фрунзе 13 июля 1919 г. ставит командующим 1-й, 4-й армий и Астраханской группой войск задачу о завершении ликвидации противника под Уральском и активизации действий в Оренбургской области[254]254
  См.: М.В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. М.: Воениздат, 1941. С. 188–189.


[Закрыть]. В приказе говорилось:

«1. Астраханской группе, с включением в ее состав 3-й бригады 35-й дивизии, удерживать ныне занимаемый район на участке от Верхне-Ахтубинское до устья р. Волга включительно, не допуская переправы противника на восточный берег и прикрывая железную дорогу на участке Астрахань – Сайхин включительно.

2. 25-я стрелковая дивизия включается в состав 4-й армии с 12 часов 13 июля.

3. Командарму 4-й по установлении связи 25-й дивизии с Шиповской группой на линии железной дороги Уральск – Переметная отправить сводную бригаду Плясункова в район Ембулатовский, Генварцевское, куда бригада должна прибыть не позже 17 июля и войти в состав 1-й армии. Остальными силами не позже 20 июля из района Уральска перейти в наступление в направлении Лбищенск, Калмыковск, согласуя с ним начатое наступление частями Александрово-Гайской группы от Александрова Гая на Сломихинскую и Киргизской конной бригадой – от Ханской Ставки на Н. Казанец.

4. Командарму 1-й с прибытием сводной бригады т. Плясункова и 1-й бригады 3-й кавдивизии из этих частей и 3-й бригады 49-й стрелковой дивизии составить ударную группу под общим командованием т. Плясункова для решительного удара в направлении на Илецкий Городок, нанося одновременно противнику, группирующемуся севернее р. Урал, удар с северо-востока от Татищева…»[255]255
  Цит. по: М.В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. С. 188–189.


[Закрыть].

В соответствии с поставленной задачей К.А. Авксентьевский приказал В.И. Чапаеву повести решительное наступление на Переметную, Деркул с целью окружить противника при содействии частей Шиповской группы. Василий Иванович сразу же после получения этого приказа принимает решение силами 75-й стрелковой бригады нанести удар по противнику с фланга и с тыла и не позднее 16 июля занять форпост Чеганский, чтобы отрезать казакам путь отступления на юг. Командиру 74-й стрелковой бригады предписывалось оставить 221-й стрелковый полк для охраны Уральска, а остальными силами совместно с 73-й стрелковой бригадой окружить и уничтожить противника в районе село Круглоозерный, Серебрик и форпост Чеганский, который занять не позднее 13 июля. На 75-ю стрелковую бригаду возлагалась задача по ведению разведки на левом берегу Урала, поддерживая связь с частями 74-й стрелковой бригады. В своем резерве Чапаев оставил Особую бригаду и 25-й отдельный кавалерийский дивизион[256]256
  См.: Красный архив. 1940. № 1(98). С. 103–104.


[Закрыть].

В ходе наступления части дивизии 14 июля натолкнулись у разъезда Россошинский на препятствие: противник силами трех полков при поддержке двух бронеавтомобилей попытался обойти правый фланг дивизии. Он преодолел упорное сопротивление находившегося здесь 219-го стрелкового полка 73-й стрелковой бригады и отбросил его назад. Положение удалось восстановить только после подхода 210-го стрелкового полка Особой бригады. Противник перебросил сюда еще ряд частей, стремясь прорваться в тыл 25-й стрелковой дивизии. Весь день оба полка вели ожесточенные бои на фронте Широкий, разъезд Россошинский, не давая казакам прорваться в тыл. Остальные части дивизии в это время медленно продвигались вперед, выполняя поставленные им задачи.

В.И. Чапаев, стремясь предотвратить обход противником своего правого фланга, повернул 73-ю стрелковую бригаду правее, приказав ей занять Переметное. Одновременно несколько вправо была повернута и 74-я стрелковая бригада, получившая задачу овладеть Железновом-2 и Железновым-3. От командиров бригад Василий Иванович потребовал действовать инициативно и решительно. Наряду с этим необходимо было ликвидировать образовавшийся разрыв с 22-й стрелковой дивизией. С этой целью Чапаев обратился с просьбой к командующему 4-й армией повернуть ее на юг для совместных наступательных действий.

В.И. Чапаев, уделявший большую часть своего времени руководству боевыми действиями, тем не менее, находил время и для решения других задач, которые, казалось бы, не имели прямого отношения к его функциональным обязанностям. Наглядным примером этого служит подготовленный им 16 июля проект следующего приказа:

«Подошла горячая рабочая пора, хлеб на полях поспел, из которого зерно высыпается, требуя немедленной уборки. Но рабочие руки оторваны на поле военных действий и не могут производить уборку своих полей. В связи с этим каждый сознательный гражданин должен помнить, что революция только может держаться и победить врагов рабочего класса при достаточном количестве хлеба. Поэтому каждое пропавшее зерно ведет к гибели завоеваний революции и торжеству врагов рабочего класса. Но, не учитывая всего этого, сознательно или не сознательно делаются большие злоупотребления со стороны армии. При проезде моем от Самары до Яицка (Уральска) замечено много фактов непроизводительного и преступного пользования обывательскими подводами товарищами красноармейцами. Подводы эти могли бы принести огромную пользу, убирая созревший хлеб. Тянулись целые обозы с ненужными вещами, как-то: в санитарных отделах возят пианино и рояли, двуспальные кровати, матрацы, что считаю недопустимым и преступным со стороны ответработников, командиров, комиссаров, особенно врачей и фельдшеров, из которых ни один не может обойтись без кровати и пружинного матраца. Также со стороны комендантских команд, которые, чувствуя себя в безопасности, возят с собой по несколько граммофонов и по нескольку сот пластинок к ним. В некоторых частях занимаются повозки седлами, в то время как кавалерия в них сильно нуждается, что считаю также недопустимым. В батальоне связи и командах возится много совершенно никуда не годного имущества, как-то: совсем порванный кабель и поломанные велосипеды, совершенно не пригодные для службы и военного дела и возимые лишь для личных интересов и удовольствия.

Приказываю весь этот хлам немедленно сдать в интендантские склады. В дальнейшем предстоят большие трудные походы по безводной местности. Приказываю ценить каждую подводу для самых необходимых предметов, как-то: огнеприпасов и продовольствия. Культпросвету предлагаю в дальнейшем декорацию с собой не брать, все равно ставить спектакли не придется, а лишних людей оставить в Яицке для усиленной культпросветительной работы в окрестных станицах и поселках. При выходе частей с мест для дальнейшего движения мною будут приняты меры по осмотру всех обозов и все неподчинившиеся сему приказу будут преданы военно-полевому суду.

Начальнику санитарной части дивизии принять меры к искоренению этого зла в подведомственных ему учреждениях, обратив особое внимание на полевой подвижной госпиталь в Богатом, где по дошедшим до меня слухам творится что-то невообразимое, и госпиталь превратился в вертеп»[257]257
  Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1986. С. 203–204.


[Закрыть].

По установленному порядку в Красной Армии любой приказ, приказание и донесение обязательно подписывали три человека: командир, комиссар и начальник штаба. Такого порядка придерживались и в 25-й стрелковой дивизии. Но в данном случае Д.А. Фурманов отказался ставить свою подпись под проектом приказа начдива. Причины, побудившие его поступить таким образом, комиссар изложил в телеграмме, направленной в Реввоенсовет и политотдел Южной группы армий:

«Мы издаем приказ по дивизии относительно сокращения количества подвод, занятых часто совершенно непроизводительно разным хламом. Особенно ценна каждая лошадь теперь, при начале полевых работ, и все-таки не могу согласиться с Чапаевым, что политод, а именно его культурнопросветительный отдел, следует оставить здесь, в Уральске. Когда дивизия пойдет вперед, все части политода должны ехать вместе, тем более что культпросвет только что приспособился работать непосредственно при полках. Для Чапаева это „какие-то доски и ненужные забавы“, а я придаю культпросвету большое значение и не смотрю на него только как на забаву. Он грозит оставить культпросвет силой и отнять лошадей. Предлагаю вовремя одернуть, воспретить самодурство. Необходимость бросить культпросвет на произвол он мотивирует нуждою в лошадях, тогда как прежде об этом почему-то речи не было, да, кроме того, теперь нами захвачено немало верблюдов, пополнивших транспорт»[258]258
  Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 204–205.


[Закрыть].

Надежда Д.А. Фурманова получить поддержку от вышестоящего политического органа не оправдалась. Член Реввоенсовета Южной группы армий П.И. Баранов в разговоре по прямому проводу с В.И. Чапаевым сообщил:

– Ревсовет находит, что выработанный вами приказ является своевременным и необходимым.

Так, еще раз Чапаев одержал победу над комиссаром, пытавшимся воспретить его «самодурство». Военная целесообразность в данном случае оказалась сильнее политической необходимости. В степи, выжженной противником, под палящими лучами солнца вести наступление в пешем порядке было равносильно смерти. Бойцы и командиры вынуждены были действовать в условиях нестерпимой жары, доходившей нередко до 60 градусов. Кругом на десятки километров не было ни одного колодца, ни даже кустика для защиты от палящего зноя. Немало бойцов погибало от солнечных ударов и смертельной жажды. Поэтому Чапаев поступил так, как на его месте поступил бы любой здравомыслящий человек: посадил красноармейцев на подводы. Это позволило увеличить маневренность частей дивизии и сберечь силы бойцов и командиров, которые требовались в борьбе с опытным противником…

Во второй половине июля 1919 г. между 25-й стрелковой дивизией и частями Уральской отдельной армии развернулись ожесточенные бои в районе Усихи. Конница противника практически непрерывно наносила удары по флангам и тылу дивизии, а его пехота наседала с фронта. Части дивизии, неся огромные потери, самоотверженно отбивали атаки казаков. В результате они вынуждены были перейти к обороне. Таким образом, инициатива у противника была вырвана.

В то время как в районе Усихи противоборствующие стороны пытались переломить ход событий каждая в свою пользу, перед Чапаевым неожиданно возникла дилемма. Командующий 4-й армией поставил ему задачу перейти 21 июля в наступление на Лбищенск, но перед этим было приказано занять форпост Чеганский, станицу Переметная, Зелененький, хутор Бакаушина и выйти юго-восточнее разъезда Россошинский. Чтобы разрешить возникшую дилемму, Чапаев 17 июля связался по прямому проводу с начальником штаба Южной группы армий В.С. Лазаревичем, чтобы выяснить, какой приказ выполнять – первый или последний. Ситуация усугублялась и тем, что отсутствовала связь с частями дивизии и штабом 4-й армии. В результате начдив не знал, где находятся его части.

Приведем отрывок из разговора Чапаева с Лазаревичем:

«Чапаев: Мною был издан приказ по группе 16 июля занять хутор Железнов 2-й, Чернухин, Железнов 3-й и форпост Чеганский. По полученному приказу командарма свой приказ отменяю, но ставлю в известность, что наступление на Лбищенск по большой дороге нецелесообразно, где каждый шаг противником закреплен. Если выполнять приказ в точности, то до подхода к Лбищенску дивизия вся будет разбита. По моему соображению, маневр следует произвести через Железнов-3 обходом на Чеганский, чтобы не брать Круглоозерный, где неприступная позиция, а главные силы пустить со станции Деркул и Шипово обходным путем на Лбищенск, дабы противник сдал укрепленные позиции по большому тракту без боя. На что прошу ответа.

У противника против меня действуют 4 броневых автомобиля, против которых приходится бороться открытой грудью, на что я смотрю очень печально. Я просил неоднократно прислать из Самары бронеотряд, бежавший с позиции, не уведомив начдива, и не выполнивший своего приказа, в чем я усматриваю явное преступление со стороны начальника бронеотряда, и прошу немедленно этого негодяя расстрелять. Если будут прощаться такие негодяи, то я не в силах буду больше работать.

Люди 25-й дивизии от больших переходов остались разуты. Патронов совершенно нет. У противника отбито 20 000 голов скота. Куда прикажете деть? Отдельная бригада Плясункова совершенно небоеспособна. Отдела снабжения нет. Люди голодают. За начальника снабжения – комбриг и вестовой. 10-й кавалерийский полк у Плясункова ни к черту не годен всем своим составом. Рязанский полк – солдаты хорошие, командир полка – саботажник, по три дня не дает донесений комбригу, совершенно не подчиняется дисциплине и приказам. Одно время Плясунков думал, что пропал весь полк. Техники в бригаде совсем нет. Нельзя ли часть оторвать от наумовской группы, все равно она бездействует, или передайте наумовскую группу на исправление нам. Мы научим ее воевать. Товарищ Кутяков больной, просит двухмесячный отпуск. Разрешите отпускать солдат пять процентов. Не отпустите ли и меня дней на десять, потому что я совсем не знаю, где мое семейство.

Лазаревич: Здесь у аппарата был Фрунзе и ознакомился с вашим разговором. Он указал на то, что необходимо сначала вашей дивизии выполнить ту задачу, которая поставлена была ей еще непосредственно командюжгруппы, а именно занять район Переметная, форпост Чеганский и Требухин и войти в связь с частями 4-й армии. Только после выполнения этой первой задачи может быть приступлено к наступлению на Лбищенск. Поэтому ваш приказ, отданный 16 июля, правилен, не подлежит отмене. Наоборот, теперь, когда противник задерживается здесь, в районе Деркул и Переметная, необходимо попытаться совместно с Шиповской группой его уничтожить, чтобы не дать ему возможности оказывать дальнейшее сопротивление при наступлении затем на Лбищенск. Поэтому командюжгруппы приказал теперь же перейти в решительное наступление всеми вашими бригадами для занятия района станица Переметная, форпост Чеганский и Требухин, а также войти в соприкосновение с частями 4-й армии. Только после этого вам надлежит приступать к выполнению приказа 4-й армии о наступлении на Лбищенск, причем при наступлении необходимо действовать именно обходами, как вы говорите. Наступление в лоб никогда успеха иметь не может, и ваш предполагаемый обход через Железнов-3 для занятия Чеганского считаю правильным. Сейчас опять подошел товарищ Фрунзе, ознакомившийся в оперативном управлении с положением дел на всех других участках фронта, и еще раз приказал подтвердить крайнюю необходимость, ввиду слабости Шиповской группы, стремительного удара всеми вашими силами, включая гарнизон Уральска, навстречу Шиповской группе, стремясь охватить противника с юго-востока вашим левым флангом. Есть данные о начавшемся разложении среди противника. Генералом Толстовым отдан приказ об отходе, посему надо действовать решительно, чтобы его окружить и уничтожить.

17-й бронеотряд несколько дней тому назад вышел из Самары по железной дороге на Бузулук и отправлен в ваше распоряжение. Прикажу вдогонку ему ускорить его движение, а когда придет к вам, заставьте их работать, а то они только все чинятся и ничего не делают, кого надо – привлекать к суду трибунала. Об обуви, белье и патронах сообщу нашему начснабу, чтобы снабдил вас всем необходимым.

Бригаду Плясункова вместе с 210-м полком направьте в район Ембулатовский, Генварцевское в состав 1-й армии с тем, чтобы они прибыли туда не позже 17 июля. Наумовская группа сейчас двигается на станцию Демьяс для усиления затем Шиповской группы. Кто останется вместо Наумова? Его уволить в отпуск, командующий Южгруппы разрешил, но только не более как на один месяц. Вас лично до возвращения Наумова командюжгруппы не находит возможным отпустить в отпуск и самолично считает никак невозможным теперь. Итак, мы ждем от вас блестящего завершения Уральской операции, окружения и уничтожения противника в районе Переметная, Деркул и занятия форпоста Чеганский, в чем я лично и не сомневаюсь. Желаю успеха…»

Как уже отмечалось, частям 25-й стрелковой дивизии приходилось вести тяжелые бои с противником, стремившимся выйти ей в тыл, окружить и разгромить ее части. О том, насколько сложной была обстановка, можно судить из разговора 19 июля по прямому проводу Чапаева и Лазаревича:

«Чапаев: 223-й полк окружен в Требухине. Противник зашел в тыл, прервав сообщение, вел непрерывные атаки целые сутки. Положение полка неизвестно. Только получили сведения, что в полку снарядов не осталось ни одного. 225-й полк ушел на соединение с 223-м полком. При подходе к селу Рубежный казаки накинулись на 225-й полк, где сошлись в рукопашный бой. Бой был на улицах, из окон, с крыш домов. Победу одержал 225-й полк, остатки противника бежали. Потери нашего полка неизвестны, не получены донесения. Командир полка 225-го выслал один батальон на поддержку 223-го полка. Сюда выезжает комбриг с одним батальоном в Требухин. Связи с Отдельной бригадой Плясункова не имею. Постараюсь восстановить. Под Чеганским идет сильный бой. Патроны вышли все, положение ухудшается. Запасов патронов нет совсем как в дивизии, так и в бригадах и полках. Имеются только на руках, с этими патронами можно держаться только до вечера. Прошу вашего разрешения получить патроны полтора миллиона от 4-й армии, иначе придется отступать.

Лазаревич: Считаю вполне правильным ваше распоряжение о посылке частей 225-го полка на поддержку 223-му полку. Необходимо весь 225-й полк направить к 223-му полку, образовав гарнизон Уральска за счет других бригад вашей дивизии.

Чапаев: Сейчас получил донесение: противник разбит, убитыми лежат 100 трупов вдоль реки Урал. Противник разбит на две группы. Часть кинулась через Урал вплавь, а часть на север, 225-й полк с 223-м соединились связью. С нашей стороны потери выясняются. В 225-м полку раненых – 39, убитых – 10, в 223-м полку – неизвестно. Патронов совершенно осталось мало.

Лазаревич: Я ни минуты не сомневался, что ваши славные закаленные в боях части окажутся на высоте своего положения. Вам надлежит продолжать активную задачу, возложенную на 3-ю бригаду 25-й стрелковой дивизии, а для обеспечения Уральска и участка от Уральска до Требухина необходимо будет выделить части за счет других бригад вашей дивизии. Патроны вам посланы – 100 тысяч на станцию Богатое дня два-три тому назад и 200 тысяч вчера. Кроме того, начснабу 4-й армии приказано выслать для вас 150 тысяч на станцию Шипово. Сейчас приказал проверить, выполнено ли это указание. В запасах Южгруппы патронов совершенно нет ни одного. Спешно затребовали из Востфронта два миллиона, но до сих пор не шлют. Вчера уехал туда товарищ Фрунзе. Просим его поторопить присылку нам патронов, так как без них воевать нельзя. Получил немного револьверов и посылаю в вашу дивизию 20 штук. Нужны ли вам снаряды? Если нужны, сообщите, их у нас есть небольшой запас. Ну, желаю вам дальнейших успехов. Жду занятия форпоста Чеганский, а затем можно будет приступить и к дальнейшему продвижению на Лбищенск, чтобы не дать казакам опомниться от вашего стремительного натиска и собраться с силами. Пока, до свидания…»

В тот день, когда состоялся этот разговор, произошли изменения в руководстве войсками, действовавшими на востоке России. М.В. Фрунзе постановлением Реввоенсовета Республики от 13 июля был назначен командующим Восточным фронтом. В новую должность он вступил 19 июля, а обязанности командующего Южной группой армий временно исполнял начальник штаба группы В.С. Лазаревич. Он приказал 21 июля командующему 4-й армией К.А. Авксентьевскому принять меры к поддержке правого фланга 25-й стрелковой дивизии. Однако помощь запаздывала, и дивизии приходилось своими силами сдерживать натиск противника.

Обстановку, сложившуюся на участке дивизии, В.И. Чапаев обсудил 23 июля в разговоре по прямому проводу с членом Реввоенсовета Южной группы армий В.В. Куйбышевым. Он родился в 1888 г. в дворянской семье, окончил Омский кадетский корпус, затем обучался в Петербургской военно-медицинской академии. Весной 1906 г. Валериан Владимирович за революционную деятельность был исключен из академии. Скрываясь от преследований полиции, вел революционную работу в Сибири, Петербурге и на Украине, восемь раз подвергался аресту, четыре раза был сослан в Восточную Сибирь. С марта 1917 г. руководил самарской большевистской организацией, затем Самарским военно-революционным комитетом. С июня 1918 г. Куйбышев политкомиссар и член РВС 1-й армии, с сентября – 4-й армии, с апреля 1919 г. член РВС Южной группы армий. В последующем Валериан Владимирович был членом РВС Астраханской группы войск, 11-й армии и Туркестанского фронта. После Гражданской войны возглавлял Главэлектро, наркомат РабочеКрестьянской инспекции, Высший совет народного хозяйства СССР, Госплан СССР, был заместителем и первым заместителем председателя Совнаркома СССР. В январе 1935 г. Куйбышев ушел из жизни.

В.И. Чапаев, обращаясь к В.В. Куйбышеву, сказал:

«– В разговоре моем по прямому проводу с командюжгруппы Лазаревичем было указано, что во вверенную мне дивизию послано 150 тысяч патронов на станцию Шипово, которых на станции Шипово не оказалось. Они задержаны были на станции Озинки или Семиглавый Map и прибыли в Шипово 22 июля в 14 часов. Противник был поставлен в известность, что патронов у меня нет, что выяснено из опроса перебежчиков с казачьей стороны. Ведь 22-й дивизии приказано было 20 июля выступить и занять Турсенин, Соленая Лощина и колония Шишонкова, но начдивом-22 не только приказ был не выполнен, но в корне нарушен отводом 191-го полка на хутор Астраханский, который в ночь с 22 на 23 июля пришел обратно на хутор Турсенин, и отчего потерпел неудачу 219-й полк.

Приказ по 4-й армии за № 01163 считаю изданным неправильно и неумело людьми, не знающими расположения войск вверенной им армии. Приказано 22 июля перейти в решительное наступление на колонию Ермальцево, Саратовец, которые частями вверенной мне дивизии заняты были еще 16 июля. Далее указывается: оставить значительный гарнизон в районе форпоста Чеганский и Балаганный и двумя бригадами перейти в решительное наступление из вышеуказанных пунктов на помощь 1-й бригаде 25-й дивизии, в чем я усматриваю, что командарм-4 не знает, что у меня одна бригада находится в районе Рубежный и Требухин, и один полк ее находится в распоряжении штарма-1, и один полк несет гарнизонную службу в городе Уральск. Мне желательно было бы спросить, где он нашел у меня две бригады, которые должны требовать отхода противника, действующего против бригады 25-й дивизии. Сейчас идет допрос одного перебежчика, который указывает, какие силы боролись против бригады, из которых часть направлена на Сломихинскую, а часть в Илецкий Городок. Подробности сообщу через час.

В.В. Куйбышев, выслушав Василия Ивановича, ответил:

– Товарищ Чапаев, ваш доклад очень ценен. Я разберусь в нем и сделаю соответствующие выводы. Через час пришлите запиской сведения о допросе. Сегодня вечером или завтра утром я вас вызову к аппарату. Передайте привет всем вашим бойцам».

В.И. Чапаев, пытаясь установить связь с 22-й стрелковой дивизией, потребовал 24 июля от командира 73-й стрелковой бригады И.С. Кутякова согласовать свои действия с левофланговыми частями этой дивизии. После занятия колоний Простова и Шишонкова предусматривался переход к обороне на участках 73-й и 74-й стрелковых бригад. По линии колония Простова, Кошумский силами инженерного батальона дивизии и строевых частей предписывалось создать оборонительную позицию, состоявшую из окопов с траверсами. Командир 75-й стрелковой бригады Ф.К. Потапов должен был продолжать наступление и оказать содействие группе И.М. Плясункова в ее продвижении вперед.

30 июля командующий 4-й армией снова приказал В.И. Чапаеву на рассвете 1 августа перейти в наступление на Лбищенск. Одновременно 3-я бригада 50-й стрелковой дивизии должна была наступать в направлении на Сахарную. Однако Чапаев получил этот приказ только 3 августа. Это вызвало недовольство со стороны Василия Ивановича, который на следующий день телеграфировал Реввоенсовету 4-й армии:

«Мною усматривается, что в штабе 4 армии указывают начинать наступление задним числом. По получении приказа мне было бы желательно знать, кем был задержан названный приказ и почему не передавался своевременно, когда 25 дивизия беспрерывно держит тесную связь со штармом 4. Приказ надлежало получить 30 июля, а не 3 августа. В упомянутом приказе не упомянут час выступления и какого числа, какие пункты занимать, что может повлечь за собой полный разгром 4 армии. Если упомянутый приказ получен 50 дивизией 30 июля и каковая могла перейти в наступление, надеясь, что 25 дивизия тоже одновременно с ней повела бы наступление 1 августа, то 25 дивизия приказа не получила и если бы выступила 50 дивизия, то могла она попасть под перекрестный огонь противника и совсем быть разбита. Упомянутый приказ, ввиду опоздания, считаю недействительным, как такой, в котором не указана планомерность наступления с соседними частями. Задачу – 25 дивизией первоначально занять форп. Бударинский, 50 дивизией – хут. Железнов, который остается на 30 верст в тылу, чем открывает совершенно правый фланг 25 дивизии, что считаю недопустимым и такого приказа выполнить не могу, так как неодновременно и не тактически приходится выполнять. Прошу указать в дальнейшем о выполнении этого приказа точно в один день и час с 50 дивизией. Как я усматриваю, если бы была разгромлена 50 дивизия 1 августа, то штарм 4 всю ответственность возложил бы на начдива 25 за невыполнение приказа, который я получил лишь 3 августа. Еще указываю, что 25 дивизия несколько раз запрашивала штарм 4, но не последовало ни одного ответа, ввиду чего в корне протестую, так как мне на месте видно, что предпринимает противник и к каким операциям готовится, но на все донесения о принятии мер для дальнейших операций штарм 4 не желает отвечать. Жду срочного ответа на все изложенное, а, в крайнем случае, прошу прислать следственную комиссию о выяснении дела на месте»[259]259
  Цит. по: Легендарный начдив. Сб. документов. С. 219–220.


[Закрыть].

Прежде чем продолжить наше повествование, отметим одну странность в действиях Чапаева. Он весьма резко критикует командующего 4-й армией за то, что приказ о наступлении на Лбищенск пришел с запозданием. Можно, конечно, высказывать опасения относительно данного факта, но считать приказ вышестоящего начальника «недействительным», отказ выполнять его – все это не красит начальника дивизии. В данном случае снова проявились те черты характера Василия Ивановича, которые отдавали «партизанщиной», свойственные не только Чапаеву, но и многим командирам того времени. Тем более что он знал о предстоящем «большом переходе», иначе не потребовал бы 30 июля от своих подчиненных тщательной подготовки к этому переходу.

В последующем исследователи Гражданской войны не раз объявляли виновником всех бед 25-й стрелковой дивизии командующего 4-й армией К.А. Авксентьевского. Так, Я. Вуберман в статье «Разгром белоказаков Чапаевской дивизией (1919 г.)», опубликованной в 1939 г. в «Военно-историческом журнале», отмечал:

«Отсюда мы видим, что развитие операции по очищению от белоказаков Уральской области фактически было сорвано командующим 4-й амией. Он не руководил частями; командиры частей не получали никаких задач и развивали действия по своему усмотрению, даже не увязывая их с соседями. Больше того, 25-я дивизия в результате такого руководства растянулась на фронте в 250 км.

План командования Уральской армии в своей основе не изменился. Только на этот раз удар противника переносился с правого фланга 25-й стрелковой дивизии, который прикрывался 50-й стрелковой дивизией, на ее левый фланг, как правильно оценил Чапаев в докладной записке командующему 4-й армией. Противник предполагал, бросив сильные конные части через пустынные районы Бухарской стороны, неожиданно для красных овладеть Уральском… Непосредственно против 25-й стрелковой дивизии и двух бригад 50-й стрелковой дивизии противник выставил три наиболее сильные свои дивизии и ряд отдельных частей, в общей сложности, насчитывавших 3320 штыков и 5235 сабель.

Но Чапаев не мог сидеть сложа руки и ждать. Он детально изучил обстановку на фронте и наметил план операции по овладению Лбищенском. Чапаев считал, что противник сосредоточивает свои главные силы на Бухарской стороне (так называются степи, расположенные на восточном берегу Урала) в районе Лука Вязовая, Лука Нижняя, Лука Самодурова. В то же время он опасался, что при продвижении 25-й стрелковой дивизии на Лбищенск белые могут ударить на Круглоозерный, по открытым тылам дивизии, и этим сорвать весь маневр».

В данном случае Я. Вуберман, бездоказательно обвиняя командующего 4-й армией в бездействии, был прав относительно плана В.И. Чапаева по овладению Лбищенском. Тут Вуберман не мог игнорировать документы, в том числе докладную записку Чапаева, направленную около двух часов дня 3 августа командующему 4-й армией:

«Противник силы свои сосредоточивает на бухарской стороне, в районе Лука Вязовая, Лука Нижняя, Лука Самодурова и Ст. Сабуокина. С продвижением 25 дивизии на Лбищенск противник может ударить на Круглоозерный, где тыл наш остается неприкрытым, чем может испортить весь наш маневр на Лбищенск. Чтобы обеспечить тыл наступающим частям 25 дивизии на Лбищенск, необходимо одну бригаду пустить по бухарской стороне по левому берегу р. Урал, ввиду чего без 3 бригады двигаться вперед не могу, а буду издавать одновременно боевой приказ 3 бригаде переправиться в районе Трекинский через р. Урал для движения вперед совместно с 1 и 2 бригадой, а поэтому необходимо срочно дать распоряжение о снятии 3 бригады с участка Генварцевское, Требухин и Рубежный. Могу ли подчинить себе 2 бригаду 47 дивизии в свое распоряжение для задачи занять Рубежный, Требухин и держать связь с 1 армией и несения гарнизонной службы в г. Уральск. По получении ответа на эту записку будет издан боевой приказ по 25 дивизии»[260]260
  Цит. по: Красный архив. 1940. № 1(98). С. 111–112.


[Закрыть].

Итак, суть предложения Василия Ивановича сводилась к тому, чтобы силами четырех бригад быстрым ударом с двух сторон овладеть Лбищенском и уничтожить обороняющую его группу противника. Не дожидаясь ответа от командующего 4-й армией, Чапаев около полуночи 3 августа подписывает приказ о наступлении на Лбищенск и Сахарную, в котором говорилось: