Текст книги "Зелёное пальто"

Мне отвели пентхаус на пятом этаже, а сестрам – «королевские апартаменты» на шестом. Я принял душ, выкурил сигару и прилег. А когда мне делали педикюр, прибыл губернский прокурор и пояснил, в чем суть нашего задержания.

Оказывается, я совершил непростительную ошибку, заявив, что за газовые пистолеты надо будет платить.

Губернатору это не понравилось.

И его юристы разыскали декрет, принятый большевиками сразу после революции, который запрещал ввоз в «совдепию» любых видов газа.

И ничего, что давно нет большевиков и что закон был принят совершенно в другой стране.

– Его никто не отменял. Закон есть закон, – подытожил прокурор, дегустируя виски из моего тюремного бара. – Эх, – позавидовал он мне, усаживаясь в кресло эпохи Людовика Пятнадцатого, – хоть бы денек посидеть в твоем люксе.

– Ну, это я сейчас тебе устрою, – пообещал я и набрал номер Генерального прокурора, моего однокурсника.

Губернский прокурор, как услышал, как я по-свойски разговариваю с Генеральным прокурором, тут же начал строчить постановление о нашем освобождении и протест Губернатору «О нарушении политики Правительства РФ и указов Президента по поддержке и развитию предпринимательства».

Из тюрьмы я вышел с прокурором под ручку.

Старшая сестра после близкого контакта с представителем спецслужб в самолете окончательно порвала с йогой и пошла по камерам обучать правилам грамматики наиболее тупых, но физически крепких заключенных, используя в качестве пособия татуировку на своей груди.

А младшая устроила инспекцию своих бывших владений, да так там и тормознулась с подругами, надзирательницами по женскому блоку.

Меня же поселили в мою бывшую Башню, где губернатор устроил люксовую гостиницу с единственным номером для «шишек» из Москвы. Интерьер в Башне сильно изменился. Но все так же в углу стоял стеклянный шкаф, где раньше висело мое зеленое пальто. Туда я его опять и повесил.

Поутру все оружие было возвращено мне назад.

Губернатор не показывался на глаза.

Мне пришлось из-за непредвиденных расходов, увеличить продажную цену единицы товара вдвое. Несмотря на это, у магазинов, которые торговали газовым оружием, образовались огромные очереди.

Торговля шла бесперебойно.

Народ вздохнул.

На темных улицах появились люди. Врачи скорой помощи, вооруженные газовым оружием, опять стали доезжать до больных. Учителя спокойно проводили уроки в классах.

Шпана уши поприжала.

Башню я вернул себе.

Но все чаще стали подъезжать ко мне люди на «пятисотых» «мерседесах», заклеенных спецпропусками. Это были ребята, которые когда-то подрабатывали у меня на рынке в подсобных бригадах. Затем, набравшись у меня опыта, поумнев, сами стали пировать на этом празднике жизни.

Они не грабили людей по ночам в подворотнях и не крышевали торговцев тухлыми пирожками для нищего народа. Как и положено серьезным людям, они перебрались в Москву и работали по-крупному с политиками нефтью и газом.

Вот этих ребят Губернатор боялся больше местных бандитов. При их наездах он даже из Кремля убегал.

Прятался в своей загородной резиденции «Зеленый бор».

Старшая сестра бывала там и рассказывала, что это за резиденция.

Еще в советские времена в лесу в стороне от города был построен поселок для отдыха партийной номенклатуры.

Химик, когда пришел к власти, сам поселился в этом поселке и подселил туда наиболее приближенных чиновников. По периметру обнес поселок колючей проволокой, пустил по ней ток, а по краям поставил вышки с пулеметами. А у единственного въезда постоянно дежурил бронетранспортер с пушками и ракета «земля – воздух».

Так вот, когда в этом «Зеленом бору» прятался Губернатор, эти ребята, вооруженные пистолетами, свободно гуляли по Кремлю. Заходили запросто в пустые кабинеты, рылись в бумагах.

Милиция в кремлевские дела не вмешивалась. Вмешиваться им не позволяла депутатская неприкосновенность и партийная принадлежность этих ребят.

Я же был с ними в приятельских отношениях и по просьбе Губернатора выполнял роль парламентера при их наездах. Договаривался об откупном, согласовывал это со всеми заинтересованными сторонами и выпроваживал их из Кремля, а затем и из Нижнеокска.

Они меня понимали и уважали за науку жизни и доброе отношение к ним в те доперестроечные времена.

Но бизнес есть бизнес.

И когда им стало понятно, что мой вьетнамский бизнес приносит денег не меньше, чем их, они, вдруг неожиданно подружившись с Губернатором, просто этот бизнес у меня отняли.

Но и их, этих шустрых ребят, накрыли с украденным у меня бизнесом. Кто-то пошустрее и посильнее.

Госдума вдруг неожиданно приняла закон о свободной продаже травматического оружия. Газовое оружие стало неконкурентно. И все эти пистолеты и револьверы понесли сдавать в металлолом. Причем тоннами.

Но это был уже не мой бизнес.

А к Губернатору, как снег на голову, прилетел очень влиятельный кремлевский человек с дамой, советницей самого Президента.

Они закрылись в «Зеленом бору» и двое суток о чем-то шушукались.

В резиденцию не велено было пускать даже самых приближенных. И чиновным людям пришлось ютиться по гостиницам и родственникам.

Ясно было только одно: происходит что-то серьезное.

После этого визита через неделю Губернатор умчался в Первопрестольную.

А вечером из новостей мы, нижнеокцы, узнали, что он стал большой шишкой в российском правительстве.

И хотя все ссылались на волю Президента, отъезд его больше походил на побег. Слишком много химик нахимичил, руководя губернией, и его надо было срочно убирать.

На вотчине он оставил вместо себя временно исполнять обязанности Губернатора главу одного из северных районов, человека, что называется, из народа.

Тот носил бороду, одевался в русскую рубаху с пояском, ходил в кирзовых сапогах, смазанных дегтем, и в разговоре ворочал на «о» не хуже Алеши Пешкова [37]37
  Алеша Пешков – Максим ____________________Горький.


[Закрыть].

Бывший Губернатор выбрал его преемником за предприимчивость: он первым в области и, как потом выяснилось, и в России, после объявления приватизации продал все земли своего района в «частные руки».

Тем и прославился.

Они на пару с Губернатором радостно давали интервью СNN, рассказывая, как капитализм быстрыми шагами двигается по области.

Прогремели на весь мир.

С новым и. о. Губернатора в Кремле завелись и новые порядки.

Чиновники переобулись в сапоги. Так ходил новый губернатор.

Напялили косоворотки. Так носил новый губернатор.

Все стали играть в «Чапай» [38]38
  «Чапай» – вид шашечной игры.


[Закрыть], так проводил досуг новый губернатор. Некоторые шустрые бизнесмены даже сколотили на дегте, косоворотках и шашках приличные состояния.

Тех же, кто не хотел следовать новой моде, стали притеснять.

То пожарников в офис к ним пришлют, то санинспекторов на кухню, то милицию домой, а уж к самым упрямым – судебных приставов с ОМОНом.

Я тоже загрустил.

«Перемены в России всегда опасны. Ни к чему хорошему они не приводят», – пояснила мама мне мое состояние и посоветовала снова надеть зеленое пальто, чтобы показать самобытность.

Однако новый губернатор меня не понял и обозвал попугаем, чуждым нижнеокскому укладу, где испокон веков уважали не попугаев, а соловьев.

Он велел мне снять пальто и надеть простую серую фуфайку, что я и сделал. Для верности добавил еще валенки с заплатками на пятках.

Когда я предстал перед губернатором в таком наряде, он меня расцеловал и решил проверить на прочность, предложив выпить стакан самогона в баньке по-черному.

Я согласился. И пошел у нас загул.

Такого загула я сроду не видывал, хотя много чего насмотрелся. Мой родитель показался мне мальчишкой против этой силищи.

Не знаю уж, с чего разобрало нового владельца области: может, от ядреного самогона, а может, от угара. Но он вдруг затряс бородой, как мерин гривой, и, завернувшись в тулуп, принялся размахивать веником, представляя себя Александром Македонским, царем Соломоном, Сталиным и Президентом Российской Федерации одновременно.

Поднял на ноги МЧС, МВД и армию. И помчались мы в его северный район в сопровождении танков, пожарных и милицейских машин.

Понятно: уж больно ему хотелось покрасоваться перед земляками своей властью.

Часов через пять мы выехали в районный центр.

Поскольку куража ради визит сопровождался пальбой из пушек и облетами истребителей на малой высоте, все жители разбежались, включая коров. Жителей, ОМОНу пришлось вылавливать по подвалам, а коров, поросят и кур – по оврагам.

Наконец всех собрали и устроили пикник. И тут под оркестр балалаечников и дударей началось настоящее языческое гуляние.

Меня местные красавицы тоже не обошли вниманием.

Но не доярки, а сотрудницы почтового отделения.

Их принадлежность к ведомству я понял по тому, что из одежды на них были только почтальонские сумки, сапоги и фуражки. Здесь почтальоншам почему-то выдавали именно фуражки, а не береты.

А пир набирал обороты: жарили на вертелах быков, коптили осетров, а самогонку пили уже прямо из походного губернаторского самогонного аппарата.

Сильный, скажу я вам, народ проживает в тех северных местах. Не выдержав такого напора, я в полночь сломался, а они нет.

Потом мне рассказали, что «эти пляски под луной» продолжалась еще сутки.

Когда стало ясно, что крестьянин-губернатор не собирается отпускать народ из этого дикого запоя и на следующий день, не выдержали даже самые смирные колхозники. И когда глава области пошел справлять нужду в чисто поле, как сызмальства привык, его там так отделали дубьем земляки, что врачи три часа собирали бедного губернатора по частям среди васильков.

Как только стало ясно, что руководить губернией он вряд ли теперь сможет, весь кремлевский эскорт тут же исчез.

Губернатора или то, что от него осталось, мужики сами же притащили к порогу его дома и оставили на крылечке, постучав, как водится, в дверь.

Жена, как увидела, что ей подбросили, так и заголосила, так и запричитала: «Ох, зачем же ты?!. Да на кого же ты?… И что теперь, паразит, с нами будет?!!»

Сам я, правда, в то время был на почте, спал поверх немногочисленных посылок. В город меня доставили к вечеру на почтовой машине, как ценную живую бандероль.

А в Кремле, до выборов, уже сидел новый и. о. Губернатора, присланный из Москвы. Весьма крепкий хозяйственник, как пояснили народу. Ранее работавший в Средней Азии, в одной из советских республик.

С ним приехала и молодая жена, уроженка тех среднеазиатских мест.

Мне же позвонил маэстро узнать, как у нас дела. Выслушав, он заявил, что пробил мне место вице-губернатора в новом Правительстве нашей Нижнеокской губернии.

Я засомневался, нужно ли мне «это».

Он заверил, что вопрос решен.

Хорошим людям «это» нужно.

В этой подаче меня «это» уже заинтересовало.

Я снял фуфайку, валенки, закинул в угол шашки.

Затем надел стеганый халат, тюбетейку.

В Башне никого из семьи не было. Только в стеклянном шкафу висело мое зеленое пальто, которое с интересом наблюдало за моими клоунскими переодеваниями.

– То ли еще будет, – подмигнул я ему и, сунув под мышку нарды, поспешил на встречу с новым Губернатором многострадального Нижнеокска.