Текст книги "Летопись далёкой войны. Рассказы для детей о Русско-японской войне"

Ворота Порт-Артура

Через несколько дней после сражения на реке Ялу, в конце апреля 1904 года, японская армия начала высадку на Ляодунском полуострове. Проводилась она в 120 верстах от Порт-Артура в бухте Бицзыво. Места эти неприятелю были хорошо знакомы. Именно здесь враг десантировался и во время Японо-китайской войны.

Высадка 2-й армии под командованием барона Оку прошла спокойно. Транспорты противника были обнаружены нашими миноносцами, но противодействовать десантной операции русский флот уже не мог. В Порт-Артурской эскадре к тому времени в строю оставалось всего два броненосца: «Полтава» и «Пересвет». Остальные по-прежнему находились на ремонте. Главные же силы японского флота состояли из шести броненосцев и восьми броненосных крейсеров. Не мешали высадке и наши сухо путные части.

Высадка японской армии на Ляодунский полуостров

Неприятель полностью овладел стратегической инициативой, и теперь война уже шла по сценарию, разработанному в японском генеральном штабе. В конце апреля враг вышел к железной дороге, связывающей Порт-Артур с Мукденом. Крепость оказалась в блокаде.

В 62 километрах от крепости находилась Цзинь-чжоуская позиция. Это было самое узкое место полуострова. Ширина перешейка составляла всего 4 километра, и перекрыть его можно было довольно легко. Современный бетонный форт позволил бы весьма небольшими силами задержать здесь противника на несколько месяцев. Однако наше командование не оценило стратегический характер местности. Долговременных фортификационных сооружений здесь построено так и не было.

Русская армия занимала простые полевые укрепления с окопами и траншеями для стрелков, блиндажами и проволочными заграждениями. На приморских участках были зарыты фугасы. Имелось 65 орудий, но расположена артиллерия была крайне неудачно. Пушки стояли незамаскированные, на открытых площадках, без укрытий для расчётов. Вдобавок ко всему не организовали и подвоз снарядов. На каждое орудие их насчитывалось не более 160 штук, что, конечно же, совершенно недостаточно для ожесточённого боя. Считая Цзиньчжоускую позицию слишком удалённой от Порт-Артура, комендант крепости генерал Стессель дал указание «задержать противника, но не слишком рисковать». Не планировал удержание этой позиции и командующий Маньчжурской армией генерал Куропаткин.

На позиции

Ранним утром 13 мая японцы пошли на штурм русских укреплений. На находившийся в окопах полк сибирских стрелков, последовательно меняя друг друга, наступали три вражеские дивизии. Неприятель почти в десять раз превосходил сибиряков по численности, имел подавляющее превосходство в пулеметах и артиллерии. С моря вели огонь канонерские лодки и миноносцы. Наше командование также отправило для артиллерийской поддержки канонерскую лодку «Бобр» и два миноносца. Но после того как корабли расстреляли боезапас, они были вынуждены вернуться в Порт-Артур.

За первую половину дня стрелки отбили восемь атак. Порой японцам удавалось приблизиться к нашим траншеям на расстояние 25–30 метров, но каждый раз русские их отбрасывали, кидаясь врукопашную.

Однако вскоре положение изменилось. Замолчала русская артиллерия. Многие орудия были разбиты вражеским огнем, у остальных кончились снаряды. Тем не менее бойцы отбили ещё один яростный штурм. Неприятель нёс огромные потери, но по-прежнему рвался вперёд. Так продолжалось почти два часа. Овладеть нашими позициями врагу так и не удалось. Позднее выяснилось, что генерал Оку потерял здесь едва ли не каждого десятого бойца.

Канонерская лодка «Бобр»

Вечером японское командование решилось ещё на одну атаку. Ей предшествовала мощная артподготовка. Траншеи были практически полностью разрушены. Сильно поредевшие роты не смогли сдержать густые цепи противника. Оставшиеся в живых солдаты стали отходить. Заметив отступление на правом фланге, не разобравшись в ситуации, стал отходить и левый фланг. Держался только центр. Вскоре наши бились здесь уже в окружении. Они все полегли в рукопашной. В плен не сдался никто.

Японские артиллеристы

Немалый резерв русских войск, находящийся неподалеку, участия в сражении так и не принял. Бойцам просто не отдали приказ идти в бой.

Поражение под Цзиньчжоу привело к спешному отступлению русских войск. В ночь на 14 мая они оставили город Дальний, причём покидали его так быстро, что даже не разрушили ни причалы, ни портовые сооружения. Впоследствии японцы устроили здесь свою базу, где беспрепятственно выгружались войска, артиллерия и иные военные грузы. Именно сюда были доставлены тяжёлые 11-дюймовые гаубицы для разрушения укреплений крепости. Ворота в Порт-Артур были открыты.

«Если Порт-Артур будет держаться сообразно со своей силой гарнизона и запасами, а главное, и с исторической доблестью русских войск, то все трудности, каких бы то жертв ни потребовало, будут преодолены, и мы выручим славный гарнизон его».

Из письма генерала Куропаткина адмиралу Алексееву

Как два командира армию делили

С назначением генерала Куропаткина командующим Маньчжурской армией «в качестве самостоятельного и ответственного начальника» на Дальнем Востоке, по существу, образовалось двоевластие. Такими же функциями несколько раньше был наделён наместник царя в этом регионе адмирал Алексеев. Эти два сановника принадлежали к различным дворцовым кругам и ещё до своих назначений имели различные взгляды на сложившуюся здесь ситуацию.

Куропаткин считал Алексеева полным ничтожеством, сухопутным моряком и карьеристом. Адмирал отвечал ему полной «взаимностью». Внешне же их отношения выглядели вполне корректными. И если вначале это противостояние ещё как-то сглаживалось, то с развитием боевых действий взаимная неприязнь двух главных в регионе лиц стала иметь для русской армии катастрофическое значение.

Адмирал не поддерживал планы командующего, направленные на пассивную оборону. Напротив, он был сторонником активного наступления, и в особенности для выручки Порт-Артура. Оба сановника демонстрировали полное отсутствие взаимопонимания.

На взаимное убеждение и согласование своих действий уходило драгоценное время, что в условиях войны было просто недопустимо. Арбитром в спорах чаще всего выступал Николай II.

Особенно насыщенной была переписка с Петербургом в мае 1904 года. После сдачи Цзиньчжоуской позиции перед русскими генералами остро стоял вопрос: «Куда же теперь двинется неприятель? На Порт-Артур или на Маньчжурскую армию?» Тогда, в процессе длительного телеграфного общения с императором, верх взял Алексеев. Царь лично санкционировал наступательную операцию с целью деблокады осаждённой крепости. Куропаткину государь сообщил, что вся ответственность за участь Порт-Артура возлагается лично на него. Позднее многие историки пришли к выводу, что своевременный и мощный удар мог поставить японцев, высадившихся на Ляодунском полуострове, в очень тяжёлое положение, однако время было упущено.

Приказу императора Куропаткин не подчиниться не мог. Однако для наступления он выделил всего один корпус – 1-й Сибирский. Сил его для такой цели, конечно, было явно недостаточно. Противоречивы были и инструкции, отданные командиру корпуса барону Штакельбергу. С одной стороны, ему предписывалось «произвести движение быстро и решительно, овладеть Цзиньчжоуской позицией и далее наступать к Порт-Артуру», с другой – «не доводить дела до решительного столкновения и отнюдь не допускать израсходования всего нашего резерва в бою».

Барон Г. К. Штакельберг

17 мая 1-й Сибирский двинулся вперёд, и в тот же день его авангард имел скоротечный кавалерийский бой с противником в районе железнодорожной станции Вафаньгоу. Через несколько дней сюда подошли наши главные силы. Узнав, что против него движется не вся русская армия, а всего лишь один корпус, командующий 2-й японской армии генерал Оку сам перешёл в наступление.

Получив донесения разведки, Штакельберг прекратил движение вперёд. Он выбрал позицию к югу от станции и отдал приказ её укрепить. На гребнях сопок для орудий были отрыты капониры, для стрелков – неглубокие окопы. Никакой маскировки не было.

1 июня японцы атаковали нашу линию обороны, но были везде с успехом отбиты. Окрылённый успехом, Штакельберг на следующий день предполагал перейти в наступление. Но никаких конкретных приказаний подчинённым он не отдал. Лишь командирам двух полков были посланы записки, в которых им предлагалось «сговориться» об утренней атаке на левом фланге. То, что японцы проводили разведку боем, русский генерал не понял.

Ранним утром два полка сибирских стрелков без артподготовки атаковали врага. Атака была настолько стремительной, что японцы, бросив окопы, побежали. Но исход боя решался уже не здесь. Этим же утром, выяснив обстановку разведкой боем и имея численное преимущество, генерал Оку двумя своими дивизиями сковал силы Штакельберга в центре, а силами третьей нанёс удар по правому флангу. Именно здесь он собирался осуществить прорыв и выйти в тыл русским войскам.

Расчёт полевого орудия

Сказалось и превосходство неприятеля в артиллерии. Более сотни подтянутых ночью орудий своим огнём смели наши пушки, расположенные на высотах. Через два часа боя 36-й полк сибиряков уже практически бился в окружении и обстреливался с трёх сторон. Для противодействия обходу нашего правого фланга были выдвинуты 6 батальонов из резерва, но положения это не спасло. Под напором превосходящих сил изнурённые зноем и длительным сражением наши части стали отходить.

Японская пехота на привале

Около полудня Штакельбергу доложили о появлении на правом фланге новой японской дивизии. Сразу же распространился слух, что неприятель уже якобы вышел к железной дороге. Штакельберг отдал приказ об общем отступлении. Потери корпуса составили 124 офицера и более трёх тысяч нижних чинов. На брошенных позициях было оставлено 17 орудий, правда, большей частью разбитых. Японские войска русских не преследовали.

В сложившейся ситуации издевательски выглядела телеграмма, полученная накануне от Куропаткина: «…в случае одержания Вами победы в этом сражении не преследовать неприятеля всеми силами корпуса». Как в таком случае можно было деблокировать осаждённый Порт-Артур, оставалось просто неясным.

«Вверенный Вам отряд по месту своего нахождения наиболее подходит для того, чтобы препятствовать неприятелю перевозить войска…Это есть главнейшее задание, возлагаемое на Вас, но, разумеется, всякий вред, который Вы можете нанести неприятелю, будет вполне уместным действием…»

Из письма адмирала Макарова начальнику отряда владивостокских крейсеров контр-адмиралу К. П. Йессену

Отряд невидимок

Основные силы российского Тихоокеанского флота располагались на базе Порт-Артур. В бухте же Владивостока базировался отряд, состоящий из броненосных крейсеров «Россия», «Громобой» и «Рюрик», бронепалубного крейсера «Богатырь», а также нескольких миноносцев и канонерских лодок. В задачу этого небольшого отряда входила защита города и, кроме того, действия на вражеских коммуникациях.

Уже на следующий день после объявления войны корабли вышли в свой первый рейд. В его результате был потоплен японский пароход «Наканоура Мару». Однако разыгравшийся шторм заставил крейсера вернуться на базу.

Против Владивостокского отряда действовала эскадра японского адмирала Камимуры. Она состояла из 9 бронепалубных и броненосных крейсеров, а также более чем десятка миноносцев и кораблей иного назначения. В марте неприятель подошёл к Владивостоку и подверг город и порт обстрелу, не нанеся, правда, особого ущерба.

Вскоре преимущество врага стало более ощутимым. В мае во время густого тумана налетел на камни «Богатырь». С превеликим трудом его удалось снять и отправить в ремонт. Повреждения были очень серьёзными. В результате нехватки различных материалов и недостаточно хорошо оборудованного дока крейсер простоял в нём до конца войны. «Рюрик», «Россия» и «Громобой» остались втроём.

Крейсер «Богатырь»

В гавани Владивостока корабли находились редко. Вернувшись из плавания, они исправляли мелкие повреждения, загружались топливом и продовольствием, пополняли боезапас и снова выходили в море. Особенно удачным для наших крейсеров оказался июньский рейд. Тогда «Рюрик», «Громобой» и «Россия» вошли в Корейский пролив, через который проходили основные пути снабжения японской армии в Корее.

Риск был огромным. База адмирала Камимуры, где располагались превосходящие силы японского флота, находилась всего в 60 милях.

Крейсер «Громобой»

Утром 2 июня наш отряд обнаружил военный транспорт «Идзуми Мару». В преследование бросился «Громобой». Сигнал «Остановиться» японцы проигнорировали. Тогда крейсер открыл огонь. Первый же снаряд угодил в рулевое отделение, ещё одним был пробит борт ниже ватерлинии. Но, несмотря на повреждения, транспорт продолжал движение и остановился только после попадания ещё нескольких снарядов. С тонущего корабля «Громобой» спас 105 человек.

В это же время сигнальщики заметили ещё два неприятельских судна. Это были транспорты «Хитачи Мару» и «Содо Мару», которые также отказались застопорить машины. С «Хитачи Мару» приближающийся «Громобой» был яростно обстрелян… из винтовок, а его капитан даже попытался протаранить наш крейсер. Как выяснилось позднее, на его борту находилось более тысячи солдат и офицеров Гвардейского резервного корпуса, а также 18 тяжёлых 11 – дюймовых гаубиц, предназначенных для обстрела Порт-Артура. После 8 снарядов с «Громобоя» корабль пошёл на дно. Двумя торпедами, выпущенными крейсером

«Россия», был поражён и «Садо Мару». Добить корабль не получилось, и он остался на плаву. Транспорт перевозил 1350 вражеских солдат и офицеров. Таким образом, всего за один день японской армии был нанесён ущерб больший, чем в сражениях под Ялу и Вафаньгоу, вместе взятых.

Крейсер «Россия»

Рейд продолжался. На следующий день наши крейсера задержали английский пароход «Аллантон», шедший в Японию с грузом угля. Груз был признан военным, на корабль высадилась призовая команда, которая отвела судно во Владивосток. На перехват русских кораблей вышла неприятельская эскадра. Однако все усилия их обнаружить оказались тщетными. Израсходовав запасы топлива и успешно завершив рейд, наши корабли возвратились на базу.

Через неделю последовал набег на захваченный японцами корейский порт Гензан, где неприятельские суда загружались углём и заправлялись водой. Огнём артиллерии здесь были уничтожены склады и многие портовые сооружения.

Успешным оказался и июльский рейд. В его результате был задержан и отправлен во Владивосток большой германский пароход «Арабия» с грузом рельс и паровозных котлов. Рельсы, вагонные колеса и мостовые конструкции перевозил и задержанный английский транспорт «Найт коммандер». Этот груз также признали военной контрабандой. Но поскольку на судне не хватало топлива, чтобы дойти до Владивостока, его затопили. В этот же день пошёл на дно германский пароход «Теа» с запасами продовольствия для Маньчжурской армии и был отправлен во Владивосток английский «Калхас» с грузом железнодорожных рельс.

Неприятельские корабли рыскали по всему Японскому морю, разыскивая русские крейсера, но только напрасно жгли уголь в топках. Командующий японским флотом адмирал Того был вынужден ослабить свои силы у Порт-Артура, отправив несколько судов для усиления эскадры Камимуры. Но и это не помогло: «Рюрик», «Громобой» и «Россия» продолжали хозяйничать на транспортных коммуникациях противника.

Известие о появлении русских крейсеров у берегов Японии всколыхнуло весь мир. В торговых кругах поднялась паника, пошли вниз биржевые котировки. Многие иностранные судоходные компании сократили рейсы в Японию. Некоторые прекратили их вовсе. В японских газетах печатались обидные карикатуры на Камимуру. Многие даже считали, что он должен совершить харакири. Японские судовладельцы и жители Токио разгромили и сожгли дом флотоводца. Полиция в происходящее не вмешивалась.

Так всего три наших крейсера нанесли ощутимые удары по японскому торговому флоту и японской морской торговле.

«Доблестные защитники Порт-Артура! Настал час, когда все мы соединились той пядью Русской земли, которая именуется крепостью Порт-Артур. Наш Великий Царь и наша общая мать родина Россия ожидают от нас беззаветного исполнения нашего святого долга – защиты сей крепости от врага. Пусть каждый из нас вспомнит слова святой присяги и утвердится в мысли, что нет ему иного места, кроме назначенного на верках крепости. Как наши предки, мы не поступимся ни одним шагом Русской земли, постоим за себя и накажем врага за его дерзкое нападение на нас. С нами Бог!»

Из обращения генерала Стесселя к защитникам Порт-Артура

На дальних подступах

Основой гарнизона Порт-Артура являлись две Восточно-Сибирские стрелковые дивизии: 4-я под командованием генерала Фока и 7-я под командованием генерала Кондратенко. Эти командиры были полной противоположностью друг другу. И если Кондратенко называли «душой обороны» крепости, то Фока величали её «злым гением».

Первые дни после падения Цзиньчжоуской позиции неприятель никаких наступательных действий не вёл. Более того, японцы всерьёз опасались ответного удара и готовились к обороне. Однако время шло, а русское командование на такой шаг так и не решилось.

Оставив небольшой заслон у Цзиньчжоу, армия генерала Оку двинулась по направлению к Ляояну, чтобы преградить дорогу нашей Маньчжурской армии, если та направится на помощь Порт-Артуру. А в порту Дальний началась высадка армии генерала Ноги. Перед ней стояла задача взять русскую крепость.

В начале июля японские части подошли к первой линии обороны города на Зелёных горах. Эта была так называемая «позиция на перевалах», расположенная в 20 километрах от Порт-Артура. Сильной она не считалась, укрепления здесь начали строить только с началом боевых действий и много сделать не успели. Видимо, поэтому начальник Квантунского укреплённого района генерал Стессель отдал приказ командиру 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генералу Фоку не задерживаясь отступать к Волчьим горам.

На позиции осталась только 7-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия. Её командир генерал Кондратенко считал этот рубеж обороны очень важным. Солдаты на скорую руку возводили полевые укрепления, рыли окопы, траншеи, укрытия, устанавливали орудия.

Японские солдаты на марше

Ранним утром 13 июля под прикрытием сильного огня артиллерии японская пехота устремилась в атаку. Ей удалось захватить слабо укреплённый Большой перевал. Создалась угроза флангового удара. Кондратенко отдал приказ отбить высоту. К вечеру бойцы выбили неприятеля. Утром следующего дня неприятель вновь пошёл на штурм. Стрелки держались до ночи, пока в результате неожиданного удара японцы не овладели одной из важных сопок.

Орудие на позиции

Чтобы сберечь солдат, командование приняло решение отойти на новые позиции на Волчьих горах. Они находились на расстоянии 7–8 километров от Порт-Артура и считались более укрепленными. За два дня жарких боёв на Зелёных горах неприятель потерял до 6 тысяч человек. Потери наших войск были в четыре раза меньше.

Позиция на Волчьих горах представляла собой череду невысоких холмов. В сторону неприятеля их склоны были очень крутыми, что было на руку оборонявшимся. Перед сопками располагались большие поля гаоляна – растения семейства сорговых. Его высота

достигала двух метров. Однако начальник Квантунского оборонительного района генерал Стессель даже не распорядился об их уничтожении на ближних подступах к окопам. Позднее эти заросли стали прекрасным укрытием для вражеских стрелков.

Через два дня к линии обороны подошли японцы и атаковали её по всему фронту. К вечеру дивизия генерала Фока снялась с позиций и отошла к Порт-Артуру. Как и ранее на Зелёных горах, биться с врагом осталась дивизия Кондратенко. Особенно жаркие схватки проходили за высоты Дагушань и Сягушань. Здесь дело доходило до рукопашной. Неприятель выводил из боя свои потрёпанные батальоны и, заменяя свежими, без промедления бросал их в атаку. Наших же бойцов менять было некому. Просьбу прислать подкрепление Стессель проигнорировал.

Русские солдаты в зарослях гаоляна

Стрелки не спали уже почти двое суток, не имели воды, некогда было собирать раненых и хоронить убитых. Тем не менее, вражеские атаки отбивались одна за другой. Кончались снаряды, выходили из строя орудия. Противопоставить вражескому огню теперь было нечего. В конце концов японцам удалось захватить высоты. Отбиваясь от наседавшей пехоты, их защитники отошли к главным укреплениям. Началась многомесячная осада Порт-Артура.

Георгиевские кавалеры

Очень скоро выяснилось, что сопки Дагушань и Сягушань нужно было защищать любой ценой. С их потерей неприятель получил возможность обстреливать крупнокалиберной артиллерией внутреннюю гавань Порт-Артура, где базировались корабли Тихоокеанской эскадры. Огонь был перекидной. Цели японцы не видели и просто били по площадям. Однако уже вскоре корабли стали получать первые повреждения. Для спасения эскадры ей был отдан приказ пробиваться во Владивосток.

«Благоприятного момента для выхода эскадры в море нет, не считаю себя способным флотоводцем; командую лишь в силу случая и необходимости… до прибытия командующего флотом…»

Адмирал Витгефт