Текст книги "Мятеж против Ельцина. Команда по спасению СССР"

Хасбулатов Р.И.: Нет, пять минут. Да не волнуйтесь, так уж разволновались.

Рябов Н.Т.: Я не разволновался, Руслан Имранович. Вы поймите правильно, у нас очень напряженный план работы.

Хасбулатов Р.И.: Да, у вас напряженный, можно подумать, что у меня менее напряженный. Если я говорю, наверное, мне надо сказать вам, как я понимаю этот вопрос и, может быть, это будет полезным. Вы уж месяцами не работали, а тут теперь пять минут не хотите мне дать.

Так вот, это называется не оппозиция. Надо в категориях разобраться. Это называется прямой саботаж. Но при этом, я вас уверяю и вы сами видели, я никогда не давал ни внешнего ни внутреннего повода для того, чтобы вот как-то я вот оцениваю таким образом. Я считал, что это дело палаты и не дело в общем-то Верховной власти вмешиваться непосредственно в этот процесс. Вы согласитесь, я был достаточно корректен и вряд ли следует меня в этом упрекать.

Ну вы избрали председателя Палаты. Теперь я лично думаю, что не надо бросать каменья в ушедшего председателя, он член Верховного Совета, надо дать ему возможность работать, нормально работать надо ему дать возможность. Я думаю, он все-таки человек разумный, хотя не такой уж и большой ученый и специалист, как думает сам о себе. К сожалению, это выявилось за эти полтора года. Но я бы хотел, чтобы не было вот таких каких-то выходок, каких-то оскорбительных, может быть, терминологий в его адрес. А я действительно поздравляю вас с хорошим председателем палаты».

* * *

Далее в моем дневнике перерыв, поэтому я приведу записи Ю.М.Батурина о заседании Госсовета СССР 25 ноября 1991 г., то есть за несколько дней до подписания Беловежского соглашения.

«М.С. Горбачев: Как мы условились на предыдущем заседании Госсовета, на сегодняшнее заседание выносится вопрос о парафировании Союзного договора.

Ельцин: К сожалению, появились некоторые формулировки, о которых мы не договаривались.

М.С.: Ну, давайте пройдемся по тексту. По преамбуле нет замечаний. Принципы. Первый…

Ельцин: Тут нужно вернуться.

М.С.: Но мы же договорились. Четыре часа дебатировали.

Ельцин: Я понимаю, но мы провели разведочный разговор в некоторых комитетах Верховного Совета. Большинство сходятся на том, что все-таки не Союз. То есть не конфедеративное демократическое государство, а конфедерация демократических государств.

Спор.

Ельцин: Тогда, учитывая, что у меня есть еще замечания, я при парафировании прикладываю протокольное заявление.

Опять жесткая дискуссия Ельцин-Горбачев.

Первым включается Ниязов: Думаю, о предложении Бориса Николаевича надо подумать. Суть здесь не меняется, мне кажется.

М.С.: Меняется. Государства нет союзного.

Каримов: У нас в парламенте такое настроение, чтобы не парафировать до того, как обсудят в Комитете проект договора.

Ельцин: Еще один момент принципиальный. Подписание договора без Украины – бесполезное дело. Союза не будет. Давайте подождем Украину. Это уважение к Украине. (1 декабря на Украине референдум о независимости. – Ю.Б.).

М.С.: Как кто-то сказал: «Горбачев себя исчерпал». Наверное, у вас такое мнение. Давайте тогда сами договаривайтесь. А я не хочу себя связывать с хаосом, который стоит за вашей расплывчатой позицией. Если замысел не создавать Союз, так и говорите.

Решают направить текст Договора Верховным Советам решением Госсовета. Спор о формулировке.

М.С.: Считать текст договора согласованным. Направить его на рассмотрение Верховных Советов.

Ельцин: Думаю, можно еще короче: «Направить данный проект на рассмотрение…»

М.С.: А какая разница?

Ельцин: Разница в «согласованном».

Опять спор.

М.С.: Я констатирую, что руководители республик в ответственный момент занимаются ненужными маневрами.

Шушкевич: Не принимаю на свой счет. Моя точка зрения: давайте парафировать не сегодня, а через 10 дней.

М.С.: Слушайте, давайте так сделаем. Останьтесь, договоритесь без свидетелей, мы покидаем вас. Прошу всех остальных выйти. (Уходит вниз. Через 25 минут Ельцин и кто-то еще спускаются туда же. Вместе вырабатываем формулу).

После перерыва.

Формула: «Постановление Госсовета СССР. Направить Верховным Советам суверенных государств и Верховному Совету СССР разработанный проект Договора о Союзе Суверенных Государств. Просить Верховные Советы рассмотреть данный проект, имея в виду подготовить его подписание в текущем году».

М.С.: И добавить: «Опубликовать проект в печати».

Далее идут постранично по бумаге Ельцина (протокольное заявление). Замечания в основном принимаются». (Союз можно было сохранить. М., 1995, с. 257–259.)

* * *

Следующая запись в моем дневнике появилась в день ратификации Беловежского соглашения.

«12 декабря. Моя встреча с М.С. Горбачевым состоялась, наверное, в самый тяжелый день его политической карьеры, в день ее крушения, в день, когда Верховный Совет России ратифицировал Беловежское соглашение.

Получив документы, подписанные Ельциным и Бурбулисом в Беловежской пуще 8 декабря, я мучительно думал: что сделать, как удержать депутатов от рокового шага? И, как мне показалось, нашел выход: надо ратифицировать соглашение о СНГ в части взаимных обязательств республик, но отложить – в части ликвидации Союза ССР! Сегодня я понимаю, насколько наивными были эти расчеты, но тогда я в них верил, они казались мне реальными.

С первой минуты заседания я встал у микрофона и попытался обратить на себя внимание. Напрасно: Хасбулатов меня не видел. Моя фамилия светилась на электронном табло, слово получали депутаты выше по списку, ниже по списку, но до меня очередь так и «не дошла». Хасбулатов сделал все, чтобы избежать каких бы то ни было «сюрпризов».

С заседания вышел измотанным, разбитым, с ощущением горечи во рту. Я был уверен, что совершена роковая непоправимая ошибка, которая обернется для страны, для людей, для всего мира неисчислимыми бедами.

Откуда-то прошел слух, что в союзном парламенте в 16 часов перед депутатами будет выступать Горбачев. Несмотря на усталость и опустошенность, решил поехать туда – посмотреть завершающий эпизод драмы. С трудом удалось раздобыть машину, и мы с депутатом Валерием Хайрюзовым отправились в Кремль.

На въезде у Боровицких ворот нас тормознули:

– Куда едете?

Я ответил, что на встречу Горбачева с депутатами. Дежурный снял трубку телефона, начал куда-то звонить. Разговор затянулся… Мы уже собирались идти пешком, когда он, наконец, положил трубку и махнул рукой:

– Проезжайте!

Дворец заседаний палат и Президиума Верховного Совета СССР в Кремле. Встречи с Горбачевым, как оказалось, не было, но состоялось собрание депутатов Верховного Совета СССР, на котором обсуждалось решение российского парламента. Мы застали самый конец, когда депутаты уже начали расходиться.

Два коротких разговора на ходу – с В.Ф. Яковлевым (который обсуждал с А. Алимжановым юридическую правомерность решения, принятого Россией) и Н.И. Рыжковым. После этого, я спустился вниз, в буфет. Буфет был полон. Удивительное дело, реакция на стресс оказалась у многих практически одинаковой: люди почувствовали желание залить пожар на душе хотя бы чашкой чая.

Увидев за одним из столов Е.К. Лигачева, я не удержался – подсел к нему. Лигачев рассеянно поздоровался (мы незнакомы) и продолжил. Речь шла о сельском хозяйстве: Лигачев только что вернулся из-за границы и делился с депутатами впечатлениями, сравнивал. Затем заговорили о событиях текущего дня. На вопрос, чувствует ли он свою вину за то, что произошло сегодня, Лигачев твердо сказал: «Да!». В свое время мог вмешаться, мог поправить и воспрепятствовать, но не сделал этого. Хотя, добавил он, та вина в распаде Союза не самая главная…

* * *

В этот момент меня тронул за плечо подтянутый молодой человек:

– Ну что ж вы не идете, Михаил Сергеевич ждет вас…

Я извинился, вылез из-за стола. Предупредил Хайрюзова, чтобы он меня не ждал. Следуя за провожатым, я догадался, что случайно оброненная на въезде фраза: «Приехали не встречу с Горбачевым» – была понята буквально и мне выпал нечаянный случай – встретиться с Президентом СССР в последний день его президентства…

Зашли в комнату охраны. Появление депутата с российским значком вызвало у дежурных нервную реакцию: «Ну что же вы делаете, что!?» Я понял: нервы – на пределе. Тем не менее, меня передали из рук в руки и вежливо проводили до крыльца президентской резиденции.

Предъявив удостоверение дежурному на входе, я поднялся на лифте на 3-й этаж, прошел по длинному коридору, затем по другому. В гардеробе разделся, оставив на вешалке свой кроличий треух и синюю спортивную куртку – такие неуместные рядом с пыжиковыми шапками и добротными драповыми пальто…

Свет везде приглушен, в коридорах – быстрые шаги, обрывки нервных разговоров, многие тащат какие-то коробки, свертки. Последний день Помпеи…

В приемной доложился секретарю. Тот раздраженно бросил: «Как так можно – позвонили и где-то ходите полтора часа!» Я не стал пускаться в объяснения. Присел, взял газету, постарался сосредоточиться, наметить план разговора. Бывая в присутствиях подобного рода, всегда опасаешься забыть сказать что-то важное или брякнуть лишнее, допустить неловкость, какой-нибудь плебейский жест. А сегодня, подумалось, надо бы удержаться от фальшивой патетики…

Минут через 10–15 дверь кабинета распахнулась. Вышли несколько человек, один подошел ко мне, протянул руку – Вениамин Ярин, земляк-тагильчанин. Раньше, будучи членом президентского Совета, он меня не очень-то привечал. Поздоровались. Через минуту пригласили меня.

Просторный президентский кабинет, выдержанный в коричнево-золотистых тонах. Рассеянный свет льется откуда-то сверху, с полукруглого потолка. На стене – небольшой, размером с футбольный мяч, герб Союза ССР. Глаз зацепил лежащую в стороне стопку «Независимой газеты» – любимой газеты президента. Видимо, на самом деле читает от корки до корки. Прямо по курсу – огромный, как лайнер, коричневый полированный стол и за столом – Горбачев.

Поздоровались. Горбачев не выглядел усталым, хотя провел (я узнал об этом потом) почти двухчасовую встречу с журналистами. И только вокруг глаз – остатки напряжения, что-то похожее на маску обиженного ребенка или человека, которого ударили по лицу – маска, которую не сумел преодолеть и сбросить даже такой большой политик и дипломат, как Горбачев.

После моей вступительной фразы, которую я придумал на ходу (надо же как-то объяснить цель визита), Горбачев взял беседу в свои руки. По-видимому, он из числа людей, которые легко находят тему для разговора.

Сначала он сказал, что внимательно следит за моими публикациями в «Советской России» и считает, что я в целом правильно отражаю взаимоотношения в руководстве: экономическую и политическую войну против Союза, которую под флагом суверенитета ведет Россия. С этой темы разговор естественным образом перешел на злобу дня. Горбачев заявил, что он не видит политических и экономических причин для развала Союза, что все дело в неукротимом властолюбии Ельцина, его нежелании иметь конкурентов. Ельцин даже не понимает, что значит «прекратить Союз», какой пласт военных, дипломатических, правовых проблем это потянет, сколько миллионов человеческих судеб перевернет…

Я согласился, что политика российского руководства замешана на авантюризме. Рано или поздно люди это поймут и тогда Ельцина, обманувшего их, возненавидят куда более люто, чем ненавидят вас… Бестактность, конечно, но мне захотелось сказать это Горбачеву. В ответ – ни улыбка, ни усмешка – взгляд.

Почему распался Союз? Можно ли было это предотвратить? Горбачев повторил свою любимую мысль о пагубности насилия в политике. Я согласился, но с оговоркой: да, сейчас поздно, не поможет. Но когда загорелся первый дом в деревне—1988 год, Нагорный Карабах – надо было действовать жестче и использовать все возможности, чтобы загасить этот очаг. Горбачев тут же свернул эту тему, было видно, что она ему неприятна.

Далее речь зашла о ближайших перспективах. Я сказал, что самое страшное, что только может случиться – полное безвластие в стране, которое воцарится, если российская власть себя дискредитирует и ей перестанут подчиняться. Это будет настоящей катастрофой – ни Союза, ни России.

– Что же делать, собирать союзный съезд? – спросил Горбачев. Я возразил: по-моему, это бесполезно, время упущено. Созыв съезда будет воспринят в республиках как попытка опрокинуть их решение, вступить в конфронтацию. Съезд, возможно, придется собрать летом или даже раньше, если начнется прямой развал государственных структур. Да и конституционные вопросы остались неурегулированными – если Союз на самом деле прекратился, это надо оформить конституционно. Горбачев ответил, что надо подумать, а с последним согласился.

Во время нашего разговора Горбачева дважды отвлекал телефон, точнее, электрический сигнал на большом пульте слева. Затем подошел с запиской секретарь. Горбачев прочитал записку, сложил ее вдвое, вздохнул:

– Просится Собчак, у него самолет. Если хотите, можете подождать, минут через 15–20 продолжим.

Пережидать Собчака мне не захотелось:

– Не стану отнимать у вас время.

– Заходите, всегда буду рад вас видеть.

В приемной, действительно, сидел, прикрывшись газетой, Собчак. Памятуя о его ярком выступлении в поддержку соглашения об СНГ, я меньше всего ожидал его здесь увидеть. Пришел добить, наговорить гадостей? Вряд ли. Стало быть, извиниться, оправдаться, отмолить грех на будущее?.. Попрощавшись с секретарем, я закрыл дверь приемной.

Скользя по булыжникам Красной площади, я мысленно прокручивал только что состоявшийся разговор с Горбачевым. Может быть, надо было все же остаться? Зачем? Впрочем, если бы удалось встретиться с ним в другой обстановке, он мог бы рассказать, наверное, немало интересного…»

* * *

И в заключение приведу запись-размышление из своего дневника от 22–28 октября 1991 г.

«Итак, ненавистного Центра больше нет, суверенитет завоеван… Может, кто-нибудь сказать: за что воевали!? Нет, ни против кого – это все знают – а именно за что, за какие цели? По здравому размышлению приходишь к выводу, что в этой войне союзные республики крепко проиграли: за суверенитет по отношению к СССР заплатили всем остальным своим суверенитетом… самое время подсчитать, во что обошлась народу эта война.

Экономика развалена. Стремительно раскручивается спираль инфляции. Единой армии нет, появились республиканские армии и вместе с ними – угроза межреспубликанских вооруженных конфликтов по югославскому образцу. Разрыв традиционных устоявшихся связей больно ударил по русскоязычному населению в республиках. Специалисты прогнозируют, что уже в ближайшее время в Россию хлынут миллионы беженцев. Очаги межнациональной напряженности вспыхнули и в самой России. Международные позиции СССР утрачены. Место некогда великой державы заняла кучка грязных оборванных побирушек, клянчащих кредиты и гуманитарную помощь на всех международных перекрестках.

Что мы приобрели в этой войне? Демократические свободы? Призрак рынка? Приватизацию, удивительно похожую на организованное расхищение государственной собственности? Коррупцию на всех этажах государственной власти? Новые права и привилегии для кучки российских бюрократов? Грубую дезинформацию общественности «свободными» российскими СМИ, успешно продолжающими «лучшие традиции» прежнего «советского» агитпропа?..

Горечь и разочарование вызывает наша «свободная» демократическая печать. Сегодня она полна предчувствий надвигающейся беды, трубит о кризисе, об опасности диктатуры. Где же вы были раньше, когда сеялись зерна этой самой диктатуры, когда, после первого Съезда со стороны исполнительной власти начались нарушения Конституции, законов? Восторгались? Аплодировали? Старались не замечать? Помогали, насколько это возможно, уничтожить авторитет и влияние представительных органов? Чему же вы теперь удивляетесь? Не вы ли создали этот самый кризис?..

Расколоть и перессорить общество оказалось значительно проще, чем объединить его для возрождения России».

Приложения
(от автора)

Борис Ельцин и его «Серый кардинал». Три встречи с Ельциным

Когда журналисты пытаются выведать у меня что-нибудь «этакое» про Ельцина, я их разочаровываю: во время его секретарства в Свердловске я был вузовским преподавателем – «обыкновенным доцентом» – и наши орбиты нигде не пересекались. В период предвыборных кампаний 1989 – 90 гг. – да, был сторонником Ельцина, но ни тогда, ни позже не входил в состав его ближайшего окружения.

С Б. Ельциным я познакомился во время его выдвижения народным депутатом СССР. Оно проходило бурно. Власти, партийные и советские, как могли, старались этому выдвижению помешать и делали это нелепо, глупо: запрещали митинги, собрания, прекращали печатание предвыборных материалов. И чем больше мешали – тем больше народ «заводился». На заводах, в институтах, на собраниях в жэках – везде выдвигали Ельцина. Состоялось и очень бурное общегородское собрание избирателей в ДК имени Свердлова, на котором также выдвинули Ельцина. Кассету с записью этого собрания я вызвался во время очередной командировки отвезти в Москву, чтобы передать Б. Ельцину.

Роскошное здание Госстроя СССР на Пушкинской улице (ныне – резиденция Совета Федерации РФ). Просторный мраморный холл, бесшумные лифты, затянутые зелеными коврами полупустые коридоры, мерцающие экраны компьютеров в кабинетах – для меня, впервые попавшего в правительственный офис такого уровня, все это было ново, непривычно.

Б. Ельцин принял меня в своем рабочем кабинете, отделанном светлыми породами дерева. Поднялся с места и, обойдя стол заседаний, радушно протянул руку. Знакомимся, передаю ему кассету с записью.

Кроме меня в кабинете двое – мой земляк Евгений Королев и инженер с одного из московских заводов. Инженер – в рабочей замасленной куртке, в стоптанных туфлях, видимо, прямо с производства. Пришел обсудить вопросы выдвижения Ельцина по Москве. Мелькнула мысль: «Видели ли эти стены таких посетителей? И то ли еще увидят?»

Ельцин задал какой-то вопрос по избирательному законодательству, я ответил. После этого встреча быстро закруглилась. Естественно, в тот раз он меня даже не запомнил.

* * *

В следующий раз наши пути пересеклись на выборах народных депутатов РСФСР. Для Ельцина, избранного народным депутатом СССР от Москвы, было очень важно выдвинуться на этот раз от какого-нибудь региона России. Предложений было немало, но он выбрал Свердловск, где его знали, где еще на союзных выборах сложилась неплохая предвыборная команда. И опять – нелепые попытки властей помешать выдвижению и как результат – крепкая спайка людей, противостоящих произволу.

В печати можно встретить утверждение, что на тех выборах я был доверенным лицом Б.Н.Ельцина. Это не так: ни на этих, ни на последующих выборах я не был его доверенным лицом, да и не мог быть, поскольку сам баллотировался кандидатом. Некоторые члены моей команды намеревались использовать популярность Ельцина, отпечатали даже предвыборный плакат, где наши фамилии стояли рядом. Я категорически воспротивился этому. Состоялась бурная дискуссия, где мы четко определились: Ельцина будем, безусловно, поддерживать, но ни в коем случае «не ехать» на нем, не примазываться к его славе. Пачка плакатов отправилась пылиться в кладовку.

На дежурный вопрос: «Будешь ли поддерживать Ельцина?» – а его задавали практически на каждой встрече – я отвечал так: «Если будет прав, буду поддерживать. Если будет ошибаться, буду критиковать». Избирателей такой ответ вполне устраивал.

Впоследствии, после заявления «шести», когда началась кампания по моему отзыву из народных депутатов, инициаторы постарались обосновать обвинение, что я «въехал в депутаты на плечах у Ельцина» и «изменил своим предвыборным обещаниям». Перерыли газеты, архивы, подняли магнитофонные записи встреч, но документального подтверждения этому так и не нашли. Вывод сделали довольно оригинальный: «Исаков уже тогда был «контрой»…

* * *

Следующая встреча состоялась близ Приозерска ленинградской области, уже после того как прошли выборы. Ленинградская организация «Демократической России» решила собрать у себя депутатов «демократической» ориентации, чтобы обсудить стратегию и тактику на предстоящем Съезде. Получил приглашение и я. Ельцин, хотя он еще не вполне оправился от операции на позвоночнике, был главной фигурой на этой встрече.

Путь был не близким. Проезжая на автобусе через бедные, запущенные деревни и поселки Приозерья, пятьдесят лет спустя хранившие явные следы войны, я размышлял: «Какая бедная, израненная земля… Как трудно живут здесь люди. Сможем ли мы им помочь? Сумеем ли мы, новое поколение политиков, идущих к власти, сделать их жизнь хоть чуточку лучше?»

Конференция состоялась в спортивно-оздоровительном лагере на берегу ладожского озера. Удобств – минимум, но все искупалось свежестью и нетронутой красотой природы. Ельцин выступил с сообщением о повестке дня предстоящего Съезда, задачах на нем «демократических сил». Конкретных тезисов его выступления я за давностью лет не помню, но осталось впечатление конкретного, делового разговора. Участники конференции живо обсуждали эту тему.

Вечером организовали самодеятельный «банкет». И здесь я убедился, что утверждения «демократической» прессы о том, что Ельцин «ни-ни», «и в рот не берет» – по меньшей мере преувеличение. Без помощи верного А. Коржакова он вряд ли добрался бы до своего домика. И еще одна деталь неприятно удивила: вокруг Ельцина постоянно роились люди, вопросительно заглядывающие ему в глаза, готовые «помочь», «услужить». Подумалось: «Времена вроде бы новые, а номенклатурный холуяж по-прежнему в силе…»

Встреча близ Приозерска позволила депутатам познакомиться, понять, кто чего стоит. Через несколько дней предстояло открытие первого Съезда…

Документы, касающиеся Б.Н. Ельцина

«В первичную партийную организацию треста Южгорстрой от кандидата в члены КПСС т. Ельцина Бориса Николаевича. Прошу принять меня в ряды Коммунистической партии Советского Союза, так как я хочу быть в активных рядах борцов за построение коммунизма в нашей стране. Считаю себя для вступления подготовленным. 14.III.61 г. Ельцин».

Заявление Б.Н. Ельцина о приеме в партию

«Борис Николаевич Ельцин – русский, беспартийный, родился в 1931 году в селе Бутка свердловской области в семье крестьянина. Начал свою трудовую биографию рабочим. После окончания Уральского политехнического института работал мастером, начальником управления, управляющим трестом, начальником домостроительного комбината.

В течение ряда лет находился на партийной работе, в том числе на постах первого секретаря свердловского областного, Московского городского комитетов КПСС. Избирался кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.

В 1988–1989 гг. работал первым заместителем Председателя Госстроя СССР – министром СССР.

Б.Н. Ельцин – убежденный сторонник радикального курса в проведении экономических и политических реформ возрождения государственного суверенитета России, добровольного и свободного Союза суверенных государств, обеспечения социальной защиты населения и укрепления гарантий прав и свобод человека. Последовательно отстаивает свои взгляды и проводит их в жизнь, за что подвергался резкой критике и постоянным нападкам со стороны противников обновления страны и возрождения Российской Федерации.

В 1989 году Б.Н.Ельцин избран народным депутатом СССР по Московскому национально-территориальному округу № 1. В 1989–1990 гг. – член Верховного Совета СССР, председатель Комитета по вопросам строительства и архитектуры. В 1990 году избран народным депутатом РСФСР по свердловскому национально-территориальному округу № 74.

1 Съезд народных депутатов РСФСР на альтернативной основе избрал Б.Н.Ельцина Председателем Верховного Совета Российской Федерации.

Женат, имеет двух дочерей и троих внуков».

Из предвыборного плаката Б.Н. Ельцина, 1991 г.

«Высший законодательный орган должен выражать волю народа в решении всех принципиальных вопросов и препятствовать принятию ненужных, а порой и вредных решений и постановлений. Ему должны быть законодательно подотчетны все без исключения правительственные, политические и общественные организации, в том числе партия.

Практиковать периодические отчеты центральных органов перед Съездом народных депутатов, Верховным Советом СССР.

Действующий Закон о выборах не является истинно демократичным. Выборы депутатов и председателей Советов всех уровней должны быть всеобщими, прямыми, равными, тайными и только состязательными, включая выборы Председателя Верховного Совета СССР.

Создать государственно-правовой механизм, исключающий рецидивы авторитарных форм правления, волюнтаризма и культа личности.

Необходимо бороться против существующего элитарного бюрократического строя посредством передачи власти выборным органам и децентрализации политической, экономической и культурной жизни.

Законотворчество не должно быть анонимным: каждый законопроект и поправка должны иметь авторство, а авторы – за них отвечать.

Народный депутат должен иметь право требовать проведения референдумов по важнейшим вопросам государственной жизни (строительство и использование вооруженных сил, приоритетные направления экономической и социальной политики, строительство атомных электростанций и т. п.).

Забота о человеке – главная цель социализма. Необходимо отдать еще больший приоритет сильной социальной политике и сосредоточить все усилия на трех наиболее важных направлениях: обеспечение продовольственными и промышленными товарами, сфера обслуживания, жилье. Выделить для решения этих задач значительно больше средств, в том числе за счет сокращения ассигнований на оборонную и другие отрасли. Отложить на 5–7 лет реализацию ряда космических программ. Это даст возможность за 2–3 года существенно повысить жизненный уровень советских людей.

В социальной политике отдать приоритет наименее социально защищенной части общества: малообеспеченным семьям, пенсионерам, женщинам, инвалидам.

Принимая во внимание неоправданное расслоение общества по имущественному признаку, необходимо ужесточить борьбу за социальную и нравственную справедливость. Добиться равных возможностей для всех граждан – от рабочего до главы государства – в приобретении продовольственных, промышленных товаров и услуг, в получении образования, медицинском обслуживании. Переориентировать Четвертое главное управление Минздрава СССР, обслуживающее сегодня руководителей, на нужды наименее социально защищенной части общества. Ликвидировать различные спецпайки и спецраспределители. Стимулировать хорошую работу только рублем, имеющим одинаковую покупательную способность для всех слоев общества.

Прочным фундаментом сильной социальной политики может быть только эффективная экономика. Необходима четкая научная программа оздоровления экономики в кратчайшие сроки.

В рамках этой программы:

– реализовать лозунг «Землю – крестьянам!» Передать землю в аренду на длительные сроки. Люди сами должны выбирать формы хозяйствования;

– резко сократить число министерств и ведомств и постепенно перевести их аппарат на полный хозрасчет. Предоставить предприятиям возможность свободного выхода из состава министерств и право самостоятельной хозяйственной деятельности;

– сократить на 40 процентов ассигнования на промышленное строительство и изъять их из бюджета как не обеспеченные товарной массой. За счет этого резко сократить внутреннюю задолженность государства и стабилизировать курс рубля.

Решение экономических и социальных проблем возможно только при дальнейшем развитии демократии. Предоставить больше самостоятельности средствам массовой информации, принять Закон о печати, который должен определять обязанности работников прессы, радио и телевидения и защищать их права. Средства массовой информации должны зависеть не от групп людей, а от общества.

Уделять серьезное внимание межнациональным отношениям. Все народы СССР должны иметь фактическую экономическую, политическую и культурную самостоятельность.

Разделяю обеспокоенность людей остротой экологической проблемы. Необходимо принять Закон об экологической ответственности. Составить экологическую карту страны и прекратить промышленное строительство в экологически напряженных районах, в том числе в Москве.

Принять ряд законодательных актов о молодежи. Согласиться в принципе с возможностью создания альтернативных молодежных организаций.

Перестройка и демократизация должны принести нашему обществу революционные перемены и бороться за них надо по-революционному».

Предвыборная программа Б.Н. Ельцина – кандидата в народные депутаты СССР

«1. Политическое устройство России.

Принять Конституцию России путем референдума, преобразовав существующую экономическую и политическую систему.

Всю полноту власти – Советам и народу. Ликвидировать монополию КПСС на власть. В рамках многопартийности коммунистам России образовать самостоятельную российскую компартию на основе «безаппаратной» структуры, ориентированную на гуманистический и демократический социализм. Все партии должны работать в рамках Конституции и Закона.

Ликвидировать дискриминацию беспартийных при занятии различных должностей. Приоритет компетентности и честности.

Государственное устройство России – президентская республика. Выборы президента – народом. Президент приостанавливает свое членство в любых партиях и общественных организациях.

Конституционный суд России – гарант соблюдения прав и свобод личности.

Союзу ССР – профессиональную армию. России – территориальное ополчение (срок службы—10 месяцев с местом службы в республике, где призван).

Сократить численность КГБ за счет упразднения 9-го Управления, представителей на предприятиях и в организациях.

Прекратить дискриминацию верующих, обеспечить свободу совести. Законодательно предоставить церкви права юридического лица.

Провести реформу национально-государственного устройства РСФСР. Каждому народу России – реальное право на самоопределение.

В составе РСФСР после референдума могут образоваться самоуправляемые социально-экономические территории и регионы: Центральная Россия, Север, Юг, Урал, Сибирь, Дальний Восток.

Подписать новый союзный договор. Отвергать претензии на исключительную роль России и любой республики в Союзе.

Защищать права граждан России в других республиках. Принять закон о статусе беженцев.

2. Экономика России.

России – свою программу управляемого перехода к рыночной экономике и развитию многообразных форм собственности. Монополизму ведомств – законодательный заслон.

Оздоровить финансы России: отделить Госбанк РСФСР от правительства, развивать коммерческие банки, создать биржи, обеспечить конвертируемость рубля, обуздать инфляцию. Создать счета наличных (обратимых) денег предприятий за счет увеличения выпуска товаров народного потребления, производства продукции сверх госзаказа и продажи ее.