Текст книги "Заданное значение судьбы"

ГЛАВА ПЯТАЯ. E PLURIBUS UNUM [17]17
  E pluribus unum – единое из многого (лат.)


[Закрыть]

Даггер с трудом оторвал лицо от подушки. В голове гудело, и он не сразу понял, что его разбудило.

– Вставай, Первый Лорд, – услышал он. – Порезвился? Приводи себя в порядок – нас ждут на Совете мессиров.

Повернув голову и поборов головокружение, вызванное этим несложным движением, Блэйд увидел Эстер. Она стояла в дверях его спальни, иронически рассматривая Повелителя, бессильно распростёртого на ложе. На ней было парадное – чёрное с золотым – облачение Первой Леди: брюки и короткая куртка-мундир. Надётый под мундиром ниспадающий на брюки тонкий чёрный свитер подчёркивал её высокую грудь и округлившийся живот. Блэйд сглотнул.

– Не время пускать слюни, – тут же заметила Эстер, – прими душ и одевайся. Время, Верховный Правитель!

Даггер сел на развороченном ложе. Ему остро захотелось промочить горло глотком бренди, но делать это под насмешливым взглядом Эстер он не стал. Вместо этого он кое-как поднялся и, пошатываясь, побрёл к стене, послушно распахнувшейся по его мысленному приказу. «Бодрящий душ, – сосредоточенно думал генерал, собирая расползающиеся мысли, – и я как новый».

Эстер проводила мужа изучающим взглядом, потом посмотрела на смятую постель.

– И когда ты приучишь своих гейш не оставлять за собой всякий мусор? – сказала она, подцепив ухоженным ногтем женские трусики, разодранные вчера Блэйдом в порыве буйной страсти. Лёгким движением эла подбросила кружевную тряпочку вверх, сверкнула вспышка, и на пол апартамента не упало ни пылинки – пепел рассеялся в воздухе.

Даггер вздохнул и нырнул в нишу для омовения, вызывая контрастный душ. Сознание слушалось его не очень хорошо – генерала поначалу даже немного ошпарило. Он зашипел от боли, но затем быстро сконцентрировался, нещадно выгоняя тугими струями последствия вчерашнего веселья. Душ с энергетическим массажем действовал безотказно: через десять минут из ниши вышел прежний Лорд-Повелитель Даггер Блэйд, вершитель судеб планеты. Он жадно выпил приготовленное ещё с вечера питьё и прислушался к своему организму – от похмелья не осталось и следа. Мозг эла снова работал чётко, но почему-то от его внимания ускользнули две странности – такие, которых ещё вчера просто не могло быть.

Первое – высшие лорды не злоупотребляли спиртным. Элы трепетно относились к своему здоровью и считали неразумным предаваться излишествам, несмотря на имевшуюся в их распоряжении совершенную медицину, позволявшую регенерировать и просто заменять изношенные органы. И второе – никто из элов (не говоря уже о лордах первой двадцатки) никогда не испытывал ни малейшего чувства неловкости перед своими жёнами, в каком бы виде те не наблюдали своих Повелителей. А Даггеру было не просто неловко: он чувствовал себя нашкодившим щенком, которого хозяйка из снисходительности не отхлестала веником. Такая ситуация была бы немыслимой вчера, но сегодняшний генерал Блэйд воспринял её как должное, и даже не счёл её странной.

* * *

Завтрак уже ждал его – пока Даггер плескался в душе, Эстер вызвала гейш, которые проворно застелили ложе и сервировали стол. Накинув тяжёлый халат и причесав влажные волосы, Блэйд сел и придвинул к себе тарелку с низкокалорийными витаминными кубиками. Проглотив пару желеобразных кусочков и запив их тонизирующим соком, генерал ощутил прилив бодрости и здоровую бойцовскую злость. Крепкое и сильное тело повиновалось ему, и привычный к энергичной деятельности мозг уже выстраивал план действий на сегодня. Он мимоходом попытался собрать в единое целое разрозненные картины вчерашнего – генерал помнил, что там было что-то важное, оставшееся незавершённым. Вроде бы это «что-то» как-то касалось этих проклятых Катакомб, но вот как именно? Блэйд напрягся, но тщетно – сознание лорда вдруг заполнила колышущаяся серая мгла, в которой бесследно тонули все его воспоминания. Потом из-за вязкой завесы забвения всплыло: эскадра, направлявшаяся на Восток. Да, да, эскадра во главе с тяжёлым крейсером «Карфаген»! А на борту крейсера… Ну да, конечно, – Адские Зёрна! Ифриты ждут – договорённость с их вождями достигнута. И весь вчерашний банкет, кончившийся разнузданной оргией, был учинён именно по поводу этого успеха.

Блэйд припомнил кое-какие детали вчерашнего пиршества в узком кругу лордов двадцатки и хайерлингов – офицеров гвардии – и внутренне усмехнулся. Да, Ал Эскогер молодец – его новые гейши последней модели обладают превосходными потребительскими качествами. Все гости остались довольны, да и чресла самого Первого Лорда отзываются на воспоминания о прелестях гейш сладкой истомой. Особенно хороша была та блондинка… Или брюнетка? А, какая разница! Профессор Эскогер хоть и трус, но своё дело знает.

– Что, сладко было? – осведомилась Эстер, потягивавшая сок из высокого бокала и наблюдавшая за супругом из-под полуопущенных ресниц. – Разрядка – это полезно, а то давление спермы на головной мозг может привести к принятию неадекватных решений.

Даггер мысленно чертыхнулся. И когда только он привыкнет к тому, что Клеопатра-Эстер, верховная жрица чёрной магии, без труда читает его – и не только его – мысли? Он торопливо закончил завтрак и поискал глазами свою одежду – не идти же на Совет мессиров в халате.

– В нише, – коротко бросила Эстер.

Потом она перевела взгляд на двоих гейш, застывших в ожидании приказов статуями, одетыми в полупрозрачные туники, и поманила пальцем одну из них. Когда гейша послушно подошла, Первая Леди задрала её тунику и деловито ощупала бёдра и талию девушки.

– Целлюлит начинается, и, – эла внимательно посмотрела в лицо биоробота, – парочка морщинок у глаз. Для услаждения высших лордов ты уже непригодна. Отправляйся к Алу Эскогеру и скажи, чтобы прислал тебе замену. В переработку тебе ещё рановато – пойдёшь в казармы. Для метисов ты подходишь – они будут пользовать тебя не меньше трёх раз в день, так что голодать тебе не придётся.

– Повинуюсь, госпожа, – безмятежно ответила гейша, сохраняя на кукольном личике спокойствие красивого манекена. – Спасибо, госпожа.

– Иди, – приказала Эстер и повернулась к Даггеру. – Ты готов, Первый Лорд?

Им не пришлось идти – апартамент Первого Лорда имел свой локальный телепорт, непосредственно связанный с залом Совета. Стена разомкнулась, открывая цилиндрическую нишу; Эстер и Даггер вошли внутрь. Сошедшиеся за их спинами створки раскрылись всего через пару секунд, но за ними был уже не апартамент супружеской четы Правителей, а зал Совета мессиров. И в этом овальном зале Блэйда и Клеопатру уже ждали Хозяева: высшие лорды Города.

При появлении Первых все они встали со своих мест и почтительно склонили головы. Лордов было девятнадцать – двадцатым (вернее, первым) был Даггер Блэйд. Что же касается Эстер – Клеопатры, Чёрной Жрицы – она стояла над всеми мессирами зримым воплощением той Цели, к которой они шли тысячелетиями. И неважно, что стоявшие во главе стола кресла Первой Леди и Первого Лорда были установлены на одном уровне, что Даггер и Эстер были супругами, и что Чёрная Жрица носила будущего сына Блэйда – истинной Хозяйкой Города была именно она: Воплощённая. И шесть неподвижных фигур гвардейцев-гремлинов – по трое с каждой стороны дверей телепорт-кабины, – подчинявшихся только Эстер, лишний раз подчёркивали, кто есть кто. Истинные элы – гремлины – владели боевой магией, и каждый из них стоил в бою взвода штампов, не говоря уже о несовершенных. Впрочем, несовершенных в Городе давно уже не осталось: элы – и мессиры, и хайерлинги, и даже метисы, рождённые гейшами, – все они перемешались с чёрными индиго, и все они обладали паранормальными способностями. Разница между ними была только в уровне владения магией, а общим для всех элов был чёрно-багровый оттенок аур – цвет Хозяев, как они сами его называли.

А немногочисленные остатки вымирающих несовершенных жили – если это можно было назвать жизнью – вне купола Города, в полуразрушенных останках некогда шумных мегаполисов. Куда более бесправные, чем рабы-крестьяне времён раннего феодализма, они работали, не смея поднять глаз, и торопливо прятались по своим норам при появлении серых дисков боевых летатателей или бронированных транспортёров-глайдеров, битком набитых нерассуждающими биороботами. Люди прятались, хотя прекрасно знали, что ищейки Города легко найдут любого из них в любом закоулке – имплантированные чипы позволяли элам отслеживать всех, кто ещё представлял для Хозяев хоть какую-то ценность – пока, до поры до времени. И всё-таки люди прятались – как дети, закрывающие глаза ладошками…

– Садитесь, лорды, – повелительно уронила Эстер, опустившись в кресло и положив руки на подлокотники.

Первым сел Даггер, за ним все остальные. И никому из элов и в голову не пришло, что ещё вчера было бы абсолютно невозможным само присутствие женщины (пусть даже жены Первого Лорда) на Совете мессиров, лордов-Повелителей, не говоря уже об окружавшем её ореоле исключительности. Но никто их высших элов – в том числе и сам Блэйд – не знал, что вчера – оно может быть разным.

– Адмирал Дюк, – ледяным тоном осведомилась Воплощённая, найдя глазами одного из лордов, – почему ты здесь? «Карфаген» и вся эскадра вышли в море ещё вчера.

Она чуть повернула голову, и на стене зала ожил громадный стереоэкран.

…Серая громада тяжёлого крейсера вспарывала штормовую Атлантику. Корабль шёл в водоизмещающем режиме, экономя энергию и не желая привлекать повышенное внимание спутников восточных, отслеживающих перемещение всех боевых единиц военно-морского флота Хозяев. Фрегаты охранения тоже не выходили на крыло или на воздушную подушку – эмиттеры энергоразрядников эскортных кораблей в океане, контролируемом Детьми Моря, должны находиться под водой, в состоянии полной боевой готовности.

– Я лорд двадцатки, Первая Леди, – с достоинством ответил адмирал, – и обязан быть на Совете. Но мой личный летатель готов – я догоню эскадру через час. «Карфаген» будет идти крейсерским ходом до самого мыса Доброй Надежды, а потом перейдёт на форсажный режим и за одну ночь домчится до Персидского залива. Я знаю свой долг, Первая Леди.

Эстер молча выслушала Дюка, а Даггер вдруг вспомнил, как вчера вечером, в разгар веселья, захмелевший адмирал бормотал ему в ухо: «И как ты спишь с этой ледяной стервой, Даг? Она же выморожена до самого нутра, и к тому же не ставит ни в грош никого из нас, в том числе и тебя, лорд!». Блэйд не стал развивать тему – вместо этого он сгрёб одну из гейш и плюхнул её адмиралу на колени. «Держи! Эта игрушка тёплая!» – сказал он Дюку, подумав про себя: «Нарвёшься ты, адмирал… Впрочем, жалеть тебя я не стану – ты в последнее время так и норовишь сбросить узду. Нехорошо…». Вспоминая вчерашнее, Первый Лорд на этот раз не забыл прикрыть свои мысли – Чёрная Жрица сидела рядом с ним и следила за всеми мессирами, да и её гремлины отнюдь не были всего лишь мебелью, украшавшей Овальный зал.

– Итак, лорды, – в полной тишине начала Эстер, – меч вынут из ножен. У нас остался последний шанс. Вы знаете о начавшихся переговорах между ведунами, ифритами и даосами – если восточные орты придут к соглашению, то очень скоро от Города останутся только оплавленные руины: баланс сил не в нашу пользу. И к тому же есть ещё юго-западные орты Катакомб, которых нам так и не удалось раздавить. И есть ещё Дети Моря, которые тоже не испытывают к нам чрезмерно тёплых чувств. Поэтому…

Слушая супругу, Даггер обратил внимание на её правую руку. У самого лорда на руке был перстень с пентаграммой – Знаком Дракона, – такие же перстни носили и девять других лордов-пятиконечников. Шестиконечники, партию которых возглавлял Дюк, имели перстни с гексаграммой – Знаком Демона, а вот у Клеопатры… На безымянном пальце правой руки Воплощённой был Знак Власти – перстень с одиннадцатиконечной звездой. Жрица слегка шевелила пальцами, и камень, украшавший её перстень, жил – внутри него билось чёрное пламя, и этот мрачный огонь завораживал. «Сюда прибудут мои сородичи, – прозвучало вдруг в сознании Блэйда, – они уже заметили нас, и они прилетят на чёрный свет». «Откуда это!? – смятенно подумал Первый Лорд. – Где я слышал эту фразу?». Он силился вспомнить, но так и не смог. Или просто не успел вспомнить, потому что один из каменно-неподвижных гвардейцев-гремлинов внезапно ожил, бесшумно и стремительно оказался рядом с Эстер, наклонился и передал ей какую-то мысль – очень короткую и очень хорошо заэкранированную.

Бесстрастное лицо Хозяйки дрогнуло. Оно изменилось еле заметно, но генерал Даггер Блэйд не зря носил титул Первого Лорда – он понял: случилось что-то чрезвычайное. И он не ошибся.

А Эстер прервалась на полуслове, посмотрела на Дюка – лорд беспокойно заёрзал – и холодно произнесла:

– Твой личный летатель тебе уже не понадобится, адмирал. Ты опоздал.

* * *

Ветер, ветер, ветер, холодный злой ветер, вылизывающий каменную шкуру скал и до зеркального блеска полирующий спины горных ледников, бился в стены Храма-на-Горе. Но вся яростная мощь тугих воздушных потоков пасовала перед творением магии даосов – даже вой ветра не проникал внутрь прозрачного полусферического купола храма, такого хрупкого на вид и такого несокрушимого на деле.

Когда они поднялись по казавшейся бесконечной винтовой лестнице, пробитой в теле горы, и оказались здесь, на вершине, Наташа только ахнула, поражённая величественной красотой горной страны: куда не глянь, тянулись могучие хребты и вздыбливались острые пики, украшенные сединой вечных снегов. А Всеслав, приглядевшись к обманчиво тонким стенкам купола, полностью закрывавшего всю аккуратно срезанную вершину горы, подумал уважительно: «Да, эту хрустальную шкатулку не то что кумулятивной гранатой – не всяким энергоразрядом возьмёшь. Вот тебе и даосы…». Вождь ведунов не прикрывал своих мыслей, и потому нисколько не удивился, услышав беззвучный ответ: «Храм создан для созерцания Вечности, князь, но Вечности не всегда нравится наше назойливое внимание». Третий же их спутник, ближний боярин Вышата, тяжёлый и кряжистый, словно матёрый медведь, лишь молча усмехнулся в седые усы и ни о чём не подумал – старый воин великолепно управлял своими мыслями.

Орты-русичи, следуя предварительной договорённости, поднялись в Храм втроём – гридни охраны и прочие посольские люди разбили лагерь у подножья храмовой горы. И на равном удалении от их лагеря и друг от друга расположились посольства ифритов и даосов – Нового Халифата и Поднебесной Империи. Все три стороны неукоснительно соблюдали все мелочи – слишком важными для всех были результаты переговоров, для проведения которых не без умысла выбрали нейтральную территорию: храм Созерцателей. Горные монахи всё-таки сумели в течение веков оставаться в стороне от всех бурь большого мира, хотя именно их ушедшие к людям ученики и стали предками даосов, составивших с течением времени всю элиту Поднебесной и значительную часть её населения.

Несмотря на свою молодость, Всеслав, вошедший в круг князей в двадцать два года, к двадцати семи уже во второй раз был выбран старшим. Он мог бы послать на переговоры любого из сородичей, но предпочёл пойти сам. «Слишком важное дело, братья, – объяснил он своим. – Пора вырвать семена вражды между Севером, Югом и Востоком, тем более что змеиное заморское гнездо набрало силу. Быть большой крови – надо, чтобы её пролилось как можно меньше». И Всеслав настоял на том, чтобы взять с собой Наташу: не потому, что она была его княгиней, а потому что рассчитывал на её помощь в переговорах, обещавших быть очень непростыми. Против этого его решения круг возражал, однако Всеслава поддержали старейшины. «Пусть с воинами пойдёт женщина, – сказали седобородые, – иногда только женская рука может остановить меч, рукоять которого держит мужской гнев. Вспомните, чем неоднократно кончались наши переговоры – не хватит ли повторять старые ошибки? К тому же она не простая ворожея – таких среди нас единицы». И Наташа отправилась в горы вместе с мужем. Что же касается Вышаты, то его кандидатуру поддержали единодушно. За всю свою долгую жизнь он не стал князем только потому, что не стремился им стать, однако это не мешало боярину пользоваться заслуженным уважением всех северо-восточных ортов-русичей.

Храмовый зал не был пустым – Всеслав сразу понял, чей мыслеответ он услышал. На небольшом возвышении в центре зала сидел бритоголовый старик в свободных шафранных одеждах – Лама, Не-Имеющий-Имени. Даосы высших ступеней, отрешившиеся от суетного и стремящиеся к познанию вечного, считали имена ничего не значащей мелочью. А слева от Ламы на циновках расположились трое в красных халатах, расшитых чёрными драконами, – двое мужчин с жёсткими непроницаемыми лицами и миниатюрная женщина, похожая на фарфоровую статуэтку. Она казалась игрушечной, однако вождь ведунов сразу почувствовал Силу, переполнявшую это хрупкое с виду создание, – юго-восточная орта была посильнее своих спутников-мужчин с внешностью степных батыров или потомственных самураев.

– Посланцы богдыхана приветствуют северян, – церемонно произнёс один из даосов, а Лама сделал приглашающий жест, указывая на три шкуры снежных барсов, расстеленные справа от него, прямо напротив троицы юго-восточных.

– Посланцы русичей приветствуют ортов Поднебесной, – ответил Всеслав, опускаясь на мягкую шкуру. Он заметил мгновенный обмен взглядами между Наташей и даоской, и внутренне усмехнулся: магини оценили друг друга гораздо быстрее, чем это успели сделать мужчины. «А где же посланцы великого халифа?» – подумал князь, и в это время, словно отвечая на его вопрос, в зал вошли трое в белом. Ифритов тоже было трое – двое мужчин и одна женщина, – и они неспешно расселись на коврах напротив Ламы, на равном расстоянии от ведунов и даосов. Центр креста, образованного тремя делегациями и возвышением Ламы, остался пустым, однако Всеслав не сомневался, что в любой момент – в полном соответствии с дипломатическим протоколом – там по мановению мысли настоятеля Храма-на-Горе появятся яства и напитки: магам уровня Ламы не нужны пищевые синтезаторы и источники энергии, использовавшиеся людьми с пониженными паранормальными способностями. Но пока до банкета далеко – очень далеко. И кто знает, состоится ли вообще этот банкет…

– Всеслав.

– Чэнхошан.

– Мухаммад.

– Вышата.

– Такео Ито.

– Джафар.

– Наташа.

– Ата Ли.

– Хафиза.

– Да поможет вам Вечнотворящий придти к согласию, – проговорил Лама, кивавший при каждом произнесённом имени. После стольких лет вражды между Севером, Югом и Востоком и балансирования на грани большой войны с непредсказуемыми последствиями Созерцатель искренне хотел примирить разные ветви ортов. Аура не обманывает – Всеслав (не говоря уже о Наташе) ясно видел, что для этого Лама сделает всё от него зависящее.

Владеющим магией было достаточно имён – титулов не требовалось. Никто из них до этого не видел друга друга, но слышать – слышали. Всеслав знал, что Чэнхошан был правой рукой (а точнее, головой) стареющего богдыхана и практически сосредоточил в своих руках всю полноту власти над Поднебесной, расползшейся до Индостана, Австралии и Гавайев; что Ито, или Сёгун Островов, командовал всем имперским флотом; что фарфороволикая Ата Ли была главой гильдии ментальных целителей, но при этом с не меньшим умением владела искусством убивать на расстоянии, не оставляя никаких следов. Одновременно она была и любовницей богдыхана и делила с Чэнхошаном власть над огромной державой. Знал князь и о том, что сардар Мухаммад по прозвищу Меч Веры вот-вот сменит умирающего халифа, которого держала на этом свете только магия его лекарей; и что бейлербей Джафар был самым влиятельным из визирей и формировал всю внешнюю политику Халифата. Не менее интересной особой была и Хафиза – поговаривали, что она может стать первой женщиной-аятоллой, если ныне здравствующий Учитель отойдёт в мир иной. И все они – все! – были сильными магами: потомками тех, кого когда-то называли людьми-индиго.

И для даосов с ифритами имена русичей говорили о многом. Они знали, кто такой молодой князь Всеслав, старший круга князей, а что касается боярина Вышаты, то с ним и «новые бедуины», и «новые чингизиды» встречались на бранном поле и запомнили эти встречи. Знали они кое-что и о Наташе, хотя предполагали, что ворожея русичей оказалась в Храме-на-Горе только лишь потому, что была женой вождя ведунов. На этот ложный вывод и рассчитывал Всеслав, крепко надеявшийся на то, что именно Наташа – вернее, её особая магия, – сможет обеспечить им успех переговоров. «Ты наше секретное оружие, – сказал он жене, когда русичи прибыли в страну гор, – на тебя вся надежда». Князь ждал, что в ответ услышит от неё что-нибудь вроде «Ну куда ж вы без нас!» или «Да, тут мечом не возьмёшь», однако Наташа только сдержанно улыбнулась. Молодая ведунья прекрасно понимала всю серьёзность ситуации на планете – ведь именно благодаря ей, Наташе, русичи уже знали о том, о чём ни даосы, ни ифриты даже не догадывались.

– Дорога к пониманию и согласию усеяна камнями, – отозвался Чэнхошан в ответ на пожелание Ламы.

– И эти камни в кровь режут ноги идущих, – добавил Мухаммад.

– И змеи скрываются между камней, – заметила Ата Ли.

– Путь труден, – прогудел Вышата, – но остановившийся не дойдёт никогда.

– Дороги могут быть разными, – возразил Сёгун Островов.

– Для каждого своя, – согласился с ним Джафар.

– А на узкой тропе идущие рядом мешают друг другу, – вкрадчиво заметила Хафиза.

– Или помогают, – невозмутимо сказала Наташа. – Раны заживают, и кровь высыхает, если её не проливать снова и снова. Разные дороги сходятся, и на общей тропе места хватит всем, особенно если один не захочет забраться на плечи другому… для облегчения трудного пути своего. А змеи боятся уверенных шагов – они отползают и прячутся.

– Нам нечего делить, орты, – веско произнёс Всеслав. – К чему играть словами? В наших руках судьба этого хрупкого Мира, и если мы будем спорить о том, кому его нести, он выпадет из рук, тянущихся к рукоятям мечей, и разобьётся о те самые камни на дороге, о которых вы так красиво говорили. Прошлое тянет назад, а надо идти вперёд.

Его поняли – очень хорошо поняли. За двести лет, прошедших с момента краха прежней экономической системы, было всякое: голодные бунты и мятежи, заговоры и казни, внезапные смерти первых лиц Востока, Юга и Севера и пепел наёмных убийц, сожжённых энергоразрядами магов охраны. На границах трёх держав постоянно происходили стычки, зачастую перераставшие в настоящие бои с применением тяжёлой техники и боевой магии. Доходило и до войн – сибирской, индийской, среднеазиатской, – унесших миллионы жизней и оставивших искорёженные танковые башни, вплавленные в руины испепелённых городов, и смятые фюзеляжи сбитых винтокрылов, засыпаемые песками радиоактивных пустынь. И только холодный разум новых людей не дал свершиться непоправимому – Адское Пламя не пожрало всю планету.

И по мере роста числа людей-индиго медленно и мучительно выкристаллизовывались новые (или хорошо забытые старые?) общественные структуры, для которых все прежние рамки, унаследованные от жестокого прошлого, становились уже тесными. Архаичные государственные образования, именуемые Поднебесной Империей или Новым Халифатом, не годились для новых людей – подрастающие дети выбирались с заботливо огороженных детских площадок. Новые люди не поддавались управлению старыми методами не только потому, что эти новые люди были самодостаточны в экономическом смысле, но и благодаря этике людей-индиго, презиравших примитивные ценности минувших тысячелетий. К тому же индиго очень быстро стали правящей элитой и с некоторым удивлением обнаружили, что все прежние государственные механизмы, рассчитанные на прежних людей и исправно работавшие веками и тысячелетиями, им уже не подходят. И неумолимо рождалось новое – естественный принцип отбора первых по их реальным талантам и заслугам, а не по умению карабкаться вверх по чужим костям.

Однако прошлое не сдавалось. Оставались тяга к власти и опасливая неприязнь по отношению к другим – к тем, кто живёт не так, как ты, и хоть в чём-то с тобой не согласен. И оставались даже среди людей-индиго готовые на всё ради достижения и удержания этой власти – обитатели Третьей планеты системы Жёлтой звезды сделали только один шаг (пусть даже очень важный) по долгой-долгой тропе совершенства.

И всё-таки все они – и ведуны, и даосы, и ифриты, и орты далёких от Храма-на-Горе Катакомб, – шли одной дорогой, хотя и с разной скоростью. И вожди всех ветвей восточных ортов это понимали – иначе их встреча в горном храме была бы попросту невозможной. Но понимали они и то, что путь к согласию усеян камнями, – слова, прозвучавшие в храмовом зале, не были пустым сотрясением воздуха, – и что убрать эти камни не так просто.

– Змея, – медленно проговорил вождь ведунов, следя за выражением лиц даосов и особенно ифритов, – готовится ужалить. И яд её смертелен – для всех нас.

– Поясни, северный князь, – чёрные глаза Мухаммада недобро блеснули. – Что значат твои слова? О какой змее ты говоришь?

– О той, чьё гнездо за океаном – в Городе. О той, что следила немигающим взором за нашими войнами и исподтишка помогала и вам, – Всеслав кивнул в сторону даосов, – и вам, – сказал он, переводя взгляд на ифритов, – лишь бы мы продолжали убивать друг друга.

– И вам тоже, – заметил Чэнхошан. – Во время Сибирской войны.

– Было, – князь кивнул. – Но всегда и везде элы преследовали только свои цели.

– Но ведь они тоже орты, – негромко и мелодично сказала-пропела Ата Ли. – Разве не так? Значит, они идут той же дорогой, только… немножечко своей.

– Нет, – вмешался Лама, – они не орты, они – элы. И их путь ведёт в другую сторону – в противоположную. Они дети древнего проклятья, проникшего в этот Мир извне, – дети разрушения. Они Зло – мы, Созерцатели, знаем.

– Мы разрушили гораздо больше, чем они, – возразила Хафиза. – Мы воевали между собой – элы жили там, далеко, управляя своей страной так, как они считали правильным. Можем ли мы советовать путнику или заставлять его сменить обувь или дорогу, по которой он идёт?

– Не так, – Вышата покачал головой. – Если ты идёшь, не мешая другим, – скатертью тебе дорога. Но если ты норовишь подставить подножку…

– Это обвинение, боярин, – внушительно произнёс Джафар. – Ты можешь доказать правоту своих слов?

Ито промолчал, но было видно, что он согласен с бейлербеем.

– Я могу доказать, – спокойно сказал Всеслав. – Вернее, княгиня Наташа.

– Твоя жена? – в голосе Мухаммада сквозило недоверие. – Эстер и генерал Блэйд не принимают гостей – они не поддерживают постоянных отношений ни с вами, ни с нами, ни с даосами. Или для твоей супруги, чьи таланты равны её красоте, было сделано исключение?

– Моя жена была в Городе, правда, – князь усмехнулся, – не совсем официально. И ей помогли туда попасть её таланты, о которых ты говорил, почтенный сардар. У моей Наташи есть и другое имя – Говорящая-с-Духами. Покажи нам, ворожея, то, что ты видела.

В воздухе сгустилась картина видения, и все увидели мужчину и женщину, которых они без труда узнали, а потом и услышали то, о чём говорили Хозяева Города. Подлинность явленного не вызывала никаких сомнений – сильнейших магов Юга и Востока не обмануть иллюзиями.

– Но как…?! – пробормотал ошеломлённый Мухаммад, но Лама уже понял.

– Ты умеешь творить эфирные дубли… – полуутвердительно-полувопросительно произнёс он, с уважением глядя на ведунью. – Магия Внешних – могучая магия…

– Умею, – невозмутимо подтвердила ворожея – так, словно речь шла о заживлении ранки на пальце. – Это было не самым трудным – проникнуть под купол Города оказалось куда сложнее. Элы боятся Бестелесных – в систему обороны Города входят гоуст-детекторы. Хорошо, что эти «обнаружители призраков» десятки лет не выдавали тревожных сигналов – за годы бездействия системы из-за неизбежных неполадок в ней появились технологические щели. Через них я и прошла, и вот результат, – она кивнула на чёткую картину видения.

Ифриты и даосы молчали – теперь они поняли, как эта молодая русоволосая магиня оказалась в составе делегации северян.

– Сородичи-орты, – вождь ведунов выделил слово «сородичи», – вы видели, и вы слышали. Послушайте ещё раз – меня.

Всеслав внимательно посмотрел на ифритов и продолжал:

– Эскадра вышла вчера. Сейчас там ночь, а к утру «Карфаген» будет в Центральной Атлантике. Я спрашиваю вас, посланцы халифа: вы знали, что находится на борту крейсера и кому оно предназначено?

– Мы не собирались обнажать Меч Демонов! – с вызовом ответил сардар. – Но между нами не было прочного мира, северянин, – разумно ли быть слабее того, кто всегда может стать твоим врагом?

– Не собирались обнажать… Об этом позаботились Хозяева! Мобильные пусковые установки автономно запрограммированы – они самостоятельно произведут залповый пуск ракет с Адскими Зёрнами по заранее выбранным целям по всему Восточному полушарию сразу же, как только будут выгружены и доставлены на позиции. И чем это кончится? Скажи мне, ифрит! Четыреста мегатонных боеголовок, – глаза русича метали молнии, – что будет со всеми нами, с нашими городами, с нашими детьми?

– Ас-Масуд… – прошептала Хафиза. – Неужели он знал?

– Есть одна древняя легенда, – Всеслав взял себя в руки, – про то, как жители одного осаждённого города втащили в свою крепость деревянного коня, в брюхе которого засели вражеские коммандос. Элы подарили вам именно такого коня, сардар, и он плывёт сейчас к вашим берегам. А ты, целительница Ата Ли, по-прежнему будешь говорить о немножечко не той дороге, по которой идут элы?

Даоска молча опустила голову, а Мухаммад решительно встал, подошёл к Всеславу и протянул ему руку.

– Я был не прав, северный князь, – сказал он, – прав был ты. Отныне мы идём вместе – одной дорогой.

Вождь ведунов пожал руку сардара – крепкую руку воина, – а пару мгновений спустя к рукопожатию присоединились Чэнхошан, Джафар и Такео Ито. Вышата последним накрыл своей широкой пятернёй пять мужских рук, отличавшихся только цветом кожи.

– Да будет так! – торжественно произнёс Лама. Он слегка прикрыл глаза, и в центре зала начали возникать блюда и сосуды с напитками.

– А что мы будем делать с троянским конём? – спросил Всеслав, усаживаясь на своё место.

– Лошади умеют плавать, – бесстрастно произнёс Чэнхошан. – Лошади переплывают реки, но океан – это очень широкая река. Кажется, в Атлантике есть наши корабли, адмирал?

Сёгун Островов молча кивнул, до предела сузив свои и без того узкие глаза, а вождь ведунов спросил Вышату:

– Кажется, наши корабли там тоже есть?