Текст книги "Заданное значение судьбы"

– Так, князь. И на орбите тоже кое-что есть… кажется.

* * *

Появлению Диего и Мерседес никто не удивился. Их приветствовали на Вече как равных среди равных – и только. «А чего ты ждал? – размышлял Рохо, занимая своё место, так хорошо знакомое ментору по прозвищу Призрак. – Орты Катакомб – орты будущего, сородичи Муэт, – хорошо знают эрудита Роя и целительницу Сирин – почему они должны удивляться их появлению? Да и ты сам – разве ты тот Диего, который уснул вчера в пещерах Миктексиуатль? Ты Рой-Призрак, современник Вестников, и твоя память, опыт и навыки – это память и умения старого орта, учителя и воспитателя из племени гор. А Диего – он тоже здесь, но он ушёл в тень твоего сознания. Писатель Диего Рохо смотрит, подмечает различия, сравнивает, но он всего лишь наблюдатель – говорит и действует Рой, и никто иной – это его мир. А Мерседес – то есть Сирин, Сирин, Сирин, – она что, чувствует то же самое?».

Диего-Рой чуть повернул голову и посмотрел на сидевшую рядом целительницу. Она выглядела совершенно спокойной, и всё-таки Рохо, двадцать лет знавший свою жену, понял – в мыслях Мерседес царит такой же сумбур, как и у него самого. «Да, – думал Диего, – сначала попасть в отделившуюся Реальность, а потом вообще оказаться непонятно где – это многовато для одной человеческой жизни. Ведь эта Реальность – это не мир моего романа, то есть не совсем тот мир. Муэт – да, она именно такая, какой она являлась мне в моих вещих снах из будущего, но что-то неуловимое отличает эту Реальность от той, о которой я писал в своём романе… Чаша! Чаша Равновесия из Катакомб моего Мира – её не было в Мире Муэт и Хока! Я много раз видел этот зал и помню его до мелочей! Здесь не было этой чаши – она была там, в моей прежней Реальности, то есть в той, которая сменила ту Реальность, где я родился…». Он пригляделся к стенам зала, смутно проступавшим в полумраке, и различил на них причудливый узор, словно тут ползали тысячи змей, а потом окаменели. И Диего-Рой знал, откуда взялся этот узор – здесь, в Большом зале, был бой, жестокий и яростный бой, и высвобожденная энергия плавила камень, и текли по этим стенам потоки каменного огня…

«Так что реально и что призрачно? – смятенно подумал Диего, чувствуя, как у него кружится голова. – И где я проснусь завтра?! Или я просто сошёл с ума?». К счастью, ментор Призрак всё уверенней оттеснял пришельца из другого времени и пространства на задворки их общего сознания. Роя не интересовали загадки прошлого и будущего – он жил заботами дня сегодняшнего. И Диего отступил, понимая, что это отступление для него спасительно.

– Слушайте, старейшины племени гор, – услышал он голос Муэт. – Змея проснулась – это война. Но есть и другие новости: новости с востока – хорошие новости.

* * *

Всходило солнце. Океан порозовел, а потом выползающий из-за горизонта жёлтый шар выплеснул светящую дорожку, золотым клинком рассекшую серую водную гладь. Зыбь, оставшаяся от вчерашнего шторма, медленно и лениво раскачивала корабли, шедшие на юго-восток, к мысу Доброй Надежды.

Тяжёлый многоцелевой крейсер «Карфаген», самый крупный корабль флота Города, внешне походил на огромный глиссер. Его носовая часть плавно приподнималась, перетекая в надстройку, увенчанную боевой рубкой: в динамическом режиме, на скорости двести сорок узлов, ураганный встречный воздушный поток сомнёт любую конструкцию, нарушающую зализанные обводы, и пушинкой сдует за борт любого неосторожного. Орудийные эмиттеры и детекторы системы дальнего обнаружения были утоплены в корпусе крейсера и прикрыты обтекателями, закрытой была и кормовая двухъярусная полётная палуба. «Карфаген» мог в течение минуты поднять в воздух тридцать два боевых аппарата, выбросив их веером при помощи электромагнитных катапульт, а для посадки дисков не требовались аэрофинишеры наподобие тех, которые применялись на старинных авианосцах. Возвращаясь на борт крейсера, летатели зависали над палубой, и силовое поле втягивало их внутрь. «Карфаген» олицетворял собой грозную и соразмерную разрушительную мощь, совершенствовавшуюся тысячелетиями и прошедшую путь от неуклюжих галер до атомных ракетоносцев. И эта мощь давила и резала гладкие пологие волны, оставляя за кормой длинный пенистый шрам.

Двери лифта с лёгким шорохом распахнулись, и двое вахтенных офицеров поспешно вытянулись, приветствуя командира, поднявшегося на мостик с первыми лучами солнца. Хайерлинг первого ранга Джефф Морган до возвращения адмирала Дюка командовал не только «Карфагеном», но и всей эскадрой – на нём сейчас лежала вся ответственность за выполнение задания особой важности, и его власть над сотнями людей на борту крейсера и фрегатов была неограниченной. Впрочем, людей в точном значении этого слова на эскадре было немного – экипажи в основном состояли из метисов и частично из штампов, и только офицерами были отборные элы-гремлины.

«Лорд задерживается, – подумал капитан, небрежным кивком отвечая на приветствие подчинённых, – я бы на его месте был бы уже на борту или вообще не отлучался. На карту поставлено наше будущее, а он не мог отказать себе в удовольствии провести весёлую ночь на берегу. Боги Тьмы, и это лорд высшей двадцатки! И почему только Воплощённая терпит выходки этих мессиров? Давно пора превратить их в атомарную пыль…».

Посторонние мысли не мешали гремлину – они шли фоном. Морган быстро проверил показания индикаторов на панели управления – его холодный разум мгновенно воспринимал большой объём информации. «Координаты – реальное место совпадает с расчётным. Ход – тридцать три узла, оптимальный для водоизмещающего режима. Уровень аккумулированной энергии – девяносто шесть процентов. Достаточно, чтобы вырвать сорокатысячетонное тело крейсера из воды и заставить его нестись над волнами туда, куда пошлёт его воля командира. И вполне достаточно для того, чтобы выплеснуть в любую точку видимого горизонта испепеляющий поток, способный проплавить метровую композитную броню на расстоянии пяти миль, или закутать «Карфаген» в силовое покрывало, непроницаемое для вражеских ракет и снарядов и рассчитанное на погашение ударной волны ядерного взрыва средней мощности».

Он взглянул на панорамный экран, опоясывающий рубку и обеспечивающий круговой обзор. Фрегаты охранения шли в строю правильного шестиугольника, образуя ордер, когда-то называвшийся противолодочным. Субмарины Города не сопровождали эскадру – когда корабли выйдут на динамический режим, лодкам за ними не угнаться, а в Атлантике наличие подводного эскорта у крейсера, направляющегося к берегам Нового Халифата с визитом дружбы, могло навести кое-кого на ненужные размышления.

– «Эрроу», «Найф», «Суорд», «Спеар», «Экс», «Лэнс», – отрывисто бросил Морган, глядя на дисплей с синтезированными на нём силуэтами, – флагману. Запрос обстановки.

– Здесь «Экс». Возмущений не фиксировано.

– Здесь «Найф». Возмущений…

– … «Суорд». …не фиксировано.

– Здесь «Спеар»… … «Лэнс». Возмущений не …

– … «Эрроу». … не фиксировано.

Ответы пришли почти одновременно – командиры фрегатов знали своё дело. «Пока всё идёт по плану, – подумал гремлин. – А вот это непорядок…». Чечевицеообразный силуэт «Найфа» чуть сместился, нарушая безукоризненно выверенный строй. В принципе ничего страшного, сектора гидролокационного наблюдения перекрываются, но всё-таки… Однако Морган не успел отдать приказ – «Найф» сам исправил свою ошибку. Корабли эскадры были укомплектованы лучшими офицерами флота – слишком серьёзной была возложенная на них миссия. Но в чём суть этой миссии, знал только один человек – хайерлинг первого ранга Джефф Морган, капитан крейсера «Карфаген»; остальные не знали даже о характере груза, доставленного в герметичных контейнерах и принятого на борт с соблюдением всех мер предосторожности. Об истинной цели «дружественного визита» знал ещё адмирал Дюк, Шестой Лорд, однако он что-то явно не спешил принять командование над вверенной ему эскадрой, и это раздражало Моргана. «Если он прибудет позже чем через час, – с внезапным ожесточением подумал капитан «Карфагена», – я сожгу его прямо на полётной палубе, как труса и предателя – обстановка позволяет. И приму командование эскадрой. Генерал Блэйд возражать не будет – ни для кого не секрет, что он ждёт только повода, чтобы свернуть шею главе шестиконечников. А Воплощённая возрадуется смерти ещё одного врага!».

Усмехнувшись – внутренне, внешне лицо капитана осталось бесстрастным, – гремлин подошёл к лобовому окну рубки и внимательно осмотрел горизонт. Приборы приборами, но иногда магические сверхчувства надёжнее.

Океан, быстро светлеющий под лучами восходящего солнца, был чист и безмятежен. Морган не видел впереди ни одного корабля, кроме «Эрроу», замыкавшего ордер охранения в шести кабельтовых прямо по курсу крейсера; безоблачное небо тоже было пустынным. И всё-таки командир «Карфагена» ощущал смутное беспокойство – его что-то тревожило. Элу на миг почудилось, что за ними наблюдают недобрым взором – таким, каким смотрят на врага через прорезь прицела. Что-то было не так, и Моргану вдруг подумалось, что старый хитрый лис Дюк умышленно не торопится – лорд-адмирал выжидает. «Собью его летатель без предупреждения, – сказал себе капитан крейсера, – пусть только появится!».

Но летатель адмирала так и не появился – вместо него на горизонте возникли три серые тени. Они двигались очень быстро, и по одной этой быстроте Морган опознал боевые корабли Поднебесной Империи. И намерения даосов были явно не дружественными – иначе зачем им идти в динамическом режиме с включёнными антирадарными полями? Ни один сенсор даже не пискнул, пока крейсера азиатов не появились в пределах прямой видимости, и сейчас все индикаторы светятся зелёным – всё спокойно, всё спокойно, всё спокойно…

Времени на долгие размышления уже не оставалось. Даосы атакуют – по неписаной традиции боевые корабли разных держав никогда не сближались друг с другом на форсаже. Когда чужой корабль идёт крейсерским ходом, можно спокойно оценить обстановку, а когда он летит на тебя со скоростью двести миль в час, и даже при самой хорошей видимости от его появления на горизонте до того, как он воткнётся тебе прямо в борт, проходит не более пяти минут, думать уже некогда.

Одним неуловимо-быстрым движением – так, как это умели делать потомки чёрных индиго, – капитан переместился на своё кресло за командным пультом и положил руки на сенсорную панель. Включившись во все управляющие контуры, он стал единым целым с исполинской боевой машиной, именуемой тяжёлым крейсером «Карфаген». Хайерлинг стал мозгом и центром корабля, и любая его команда тут же принималась к исполнению. Морган мог бы спуститься в центральный пост, прикрытый броневой палубой и мощной бортовой бронёй главного пояса, но зачем? Если силовая защита крейсера будет смята, броня уже не спасёт, а с мостика управлять боем гораздо удобнее.

В отсеках «Карфагена» взвыла сирена. Раскрылись люки пусковых шахт, обнажив хищные головы крылатых ракет; офицеры поста энергетики перевели главный реактор-источник в мультирежим. Расчёты эмиттеров получили целеуказания; все защитные системы активировались, и пилоты боевых дисков заняли свои места в кабинах, готовые к немедленному вылету и бою. Крейсер ощетинился в считанные секунды – по автоматизму штампы и метисы могли соперничать с машинами.

«Агрессор не тот, кто выстрелил первым, а тот, кто первым потянулся к оружию, – холодно и отстранённо подумал хайерлинг. – Но мне нет дела до этих нюансов: я выполняю свой долг – Долг Разрушения»

– Защитное поле – тридцать процентов. Эмиттеры правого борта и носовой группы – сорок. Первая эскадрилья – взлёт. Всем фрегатам – дать серию импульсов с рассеванием по глубине и горизонту.

Поверхность океана пошла мелкой рябью – энергоразрядники эскортных кораблей одновременно прошили толщу воды искусственными молниями. Морган ждал, что вот-вот на зыби закачаются тела Детей Моря, но всплыла только глушёная рыба, подёрнув лениво катящиеся валы подобием серебристой изморози.

«Значит, белобрюхих здесь нет. Это и хорошо – одним врагом меньше, – и плохо: если Дети Моря, которые следят за любыми боевыми кораблями, передавая их от стаи к стае как эстафетную палочку, убрались из этого района… Значит, они чувствуют – или даже знают наверняка, – что скоро тут будет очень жарко».

Летатели стартовали один за другим, словно выбрасываемые машиной тарелочки для стрельбы, и выстраивались над крейсером гигантской каруселью.

– Форсаж! Двадцать процентов мощности! Вторая эскадрилья – взлёт!

Грузная туша крейсера тяжело содрогнулась, выдираемая несущим полем из мягких океанских ладоней; по обнажившимся бортам потекли потоки вспененной воды. Индикатор скорости хода проскочил отметку «сто»: корабль уже не плыл – он мчался над волнами. А с его кормовой палубы вылетали и вылетали серые диски боевых аппаратов.

Расстояние до кораблей восточных стремительно сокращалось. Явной враждебности даосы пока не проявляли – они просто шли наперерез, – но сам этот их маневр таил в себе угрозу: от удара в упор, когда рассеяние энергии минимально, не спасет никакая броня, будь она силовая или металлосинтетическая. Любой из крейсеров флота Поднебесной слабее «Карфагена», но их три, и в сумме они сильнее.

Моргану очень хотелось открыть огонь, однако он подавил этот порыв. Ещё ничего не ясно – а вдруг его просто провоцируют? Что ж, нервы у гремлинов покрепче, чем у каких-то там даосов…

– Лево шестьдесят!

«Карфаген» накренился – вода у левого борта забурлила, вытесняемая энергополем. Тяжёлый крейсер, окружённый танцующими над волнами фрегатами, чётко повторявшими маневры флагмана, описывал широкую дугу, ложась на курс, параллельный курсу кораблей адмирала Ито. И в это время там, впереди, из-за линии горизонта вынырнули ещё четыре корабля, над которыми густо роились воздушные боевые машины.

Это были уже не корабли богдыхана – по резким очертаниям надстроек и по общему силуэту Морган безошибочно узнал крейсера ведунов. Они полным ходом шли навстречу «Карфагену», а тем времени даосы тоже подняли в воздух свою авиацию.

«Вот теперь всё ясно. Старые враги идут в одном строю – значит, они пронюхали о нашем грузе и не хотят, чтобы он попал к сардарам халифа. И ясно, почему они не нанесли удар из-за горизонта ракетами с атомными зарядами – начинка наших контейнеров может и сдетонировать, окажись «Карфаген» в эпицентре термоядерного взрыва с его сверхвысокой температурой. Восточных ортов почему-то очень заботит экология этой уродливой планеты. Они сблизятся и будут нас аккуратно вскрывать – вряд ли они вступят в переговоры».

Однако хайерлинг первого ранга ошибся. Ожил речевой синтезатор, и мужской голос произнёс, чётко выговаривая слова:

– Говорит адмирал Рагнар. «Карфаген», предлагаю вам сдаться. Нам известно, что вы везёте, и мы не допустим ни вашего прорыва в Персидский залив, ни возвращения обратно. Нам нужен ваш груз – в случае его добровольной сдачи мы вас отпустим, не причинив вам никакого вреда. Вы в кольце, и на размышление у вас одна минута.

Лицо Джеффа Моргана окаменело.

– Доложи в Город – мы атакованы, – приказал он офицеру, сидевшему слева от него, и услышал в ответ:

– Нет связи. Мы под экранным полем, командир.

«Экранное поле? Откуда? С орбиты, откуда же ещё… Орбитальные станции следили за нами, поэтому эскадры восточных перехватили нас почти синхронно. Их наводили – я мог бы догадаться. Жаль, что я не знаю кода активации подарков, которые мы так и не довезли, и что у меня нет времени разбираться. Вот это было бы разрушение… Ну что ж…».

– Огонь! – скомандовал гремлин, не дожидаясь, пока истечёт отпущенная ему минута на размышление. – Третья и четвёртая – взлёт! Фрегатам – прорываться самостоятельно!

Эмиттеры «Карфагена» выбросили потоки слепящего света, а летатели, разделившись на две группы, устремились к кораблям ведунов и даосов. Штампы выполняли приказы без рассуждений и колебаний…

Крейсера восточных немедленно опоясались вспышками ответных залпов, и силовая броня «Карфагена» задрожала от частых попаданий. Изображение на панорамном экране сделалось нечётким – столкновение противоборствующих энергий искажало и зрительное восприятие, и показания детекторов. Крейсер окутался густыми клубами шипящего пара – отражённые силовым полем энергоимпульсы вражеских орудий вонзались в волны, и вода моментально вскипала. А в небе шёл воздушный бой, и падали в океан вёрткие истребители азиатов, дискообразные летатели элов и красноклювые «фениксы» ведунов.

Джефф Морган наслаждался боем. Он не рассчитывал выиграть этот бой, и даже не надеялся вырваться из окружения, но происходящее завораживало мрачную душу гремлина. «Разрушение…» – думал хайерлинг, следя за падающими вниз огненными клубками сбитых машин, превратившихся в раскалённые обломки. «Разрушение…» – мысленно прошептал он при виде яркой вспышки, в которой мгновенно исчез один из его фрегатов.

Но этот экстатический восторг не мешал ему сражаться – «Карфаген» держался, несмотря на многократное превосходство сил противника. Бой шёл на энергетическом уровне: высвобожденная разрушительная энергия тут же всасывалась источниками кораблей и снова питала защитные поля и орудийные эмиттеры. Союзники были вчетверо сильнее, но они осторожничали, опасаясь, что массированный энергоудар по крейсеру элов вызовет взрыв его чудовищного содержимого. И поэтому восточные стремились истощить врага, погасив всю его энергию своей. Разгадав эту тактику, Морган противопоставил ей свою: он держал часть накопленной мощности в резерве – всё равно любое количество энергии, влитое в силовую броню или вложенное в эмиттерные залпы, будет тут же нейтрализовано превосходящей мощью. Гремлин ждал удобного момента для ответного удара, и дождался.

Скошенный силуэт крейсера ведунов выскочил из дыма и пара – эскадры сошлись, – и хайерлинг тут же разрядил в него все носовые эмиттеры. Сосредоточенный залп проломил силовой пузырь, залив крейсер северян лавиной пламени. Половина надстройки корабля русичей вспыхнула, развороченная палуба вскрылась, и крейсер тяжело осел, теряя ход. Его силовая установка наверняка была повреждена – корабль выходил из сферы боя. Но гремлин не успел порадоваться своему успеху: на «Карфаген» тяжкими молотами обрушились залпы остальных шести крейсеров союзников.

Получив отпор, восточные поняли, что истощить противника не так просто, и тогда они сменили тактику. «Карфаген» был зажат в тесное кольцо, а за полторы минуты боя на короткой дистанции орты точно оценили энерговозможности крейсера элов. Шесть кораблей били по «Карфагену» с заведомым превышением атакующей мощи над мощью его защиты – с незначительными, но достаточным для того, что часть энергии залпов пробивала силовую броню тяжёлого крейсера.

Корабль получил сразу три проникающих попадания. Обтекатель полётной палубы рассыпался пеплом, а саму палубу вздыбило и скрутило в рулон, словно лист бумаги. «Летатели не смогут сесть, – отметил Морган. – Впрочем, садиться уже некому и незачем». Второй удар снёс всю носовую часть, как будто крейсер с разбега врезался в несокрушимую стену и расквасил себе нос; третий пришёлся в середину левого борта. Расплавившаяся броня потекла ручьём, выжигая металл обшивки; левый носовой эмиттер главного калибра взорвался, выбросив огромный клуб пламени пополам с бурым дымом. Хайерлинг только-только успел принять информацию о повреждениях, как ещё четыре энергоразряда пробили силовое поле. «Карфаген» разрушался по частям, терзаемый со всех сторон.

В воздухе уже всё было кончено – численный перевес обеспечил союзникам победу. Последний серый диск врезался в воду; три «феникса», провожавшие его падение, взмыли вверх, развернулись и взялись за один из уцелевших фрегатов, щедро засыпая его огненными иглами. А истребители даосов, покончив с воздушным противником, атаковали крейсер.

Морган оставался спокоен. Эл знал прочность «Карфагена» – медленное расчленение корабля потребует много времени. И гремлин надеялся, что за это время он сумеет нанести ещё хотя бы один удар, чтобы захватить с собой в разрушение как можно больше врагов. Но ему не дали такой возможности.

Капитан заметил исчезновение с дисплея «Экса», «Лэнса» и «Суорда», подумал, что и остальным фрегатам недолго осталось плавать, и тут вдруг почувствовал – сверхощущения сработали раньше детекторов, – что силовое поле «Карфагена» растягивается как резиновое. А через секунду Джефф понял, что происходит.

Адмирал Рагнар не зря шёл на риск, сближаясь на предельно короткую дистанцию. Энергии у союзников хватало с избытком: продолжая держать крейсер Хозяев под плотным огнём, они наложили на его силовую защиту противополе, и теперь счищали с «Карфагена» его энергетическую броню, словно кожуру с апельсина. Морган попытался достать врага – тщетно: крейсера ведунов отразили эмиттерные разряды, а ракеты, пущенные по кораблям даосов, сгорели, не долетев до цели. «Карфаген» походил на воина, зажатого со всех сторон тяжёлыми щитами врагов, по которым он в отчаянии наносит бесполезные удары.

«Всё» – отрешённо подумал гремлин, когда силовая скорлупа крейсера лопнула, и в образовавшуюся брешь ястребом ворвался вражеский летатель. «Истребитель типа «хокку» – машинально зафиксировало сознание хайерлинга первого ранга, а потом его ослепил блеск огня. Сноп чистой энергии насквозь прошил мостик, попутно испепелив офицера, сидевшего за пультом справа от Моргана, и вонзился в корабельные внутренности. Пилот-даос знал, куда бить – энерголуч прожёг броневую палубу и ударил в реактор-источник.

И в то кратчайшее мгновение, пока высвобожденная энергия вырывалась из пут, эл увидел лицо пилота – орт и не собирался выводить из пике свою боевую машину. Лицо даоса поразило гремлина – оно было торжественным. «Он идёт навстречу смерти с достоинством истинного Разрушителя…» – успел подумать командир «Карфагена».

Взрыв разодрал корабль на две части. Столб огня ушёл вверх – ведуны сжали его силовым полем, избегая опасного контакта разрушительной энергии с трюмами крейсера. Изуродованный нос «Карфагена» затонул почти сразу, а корма ещё какое-то время качалась на волнах, возвышаясь над водой гротескным подобием серого айсберга. И среди тонущих обломков шли на тёмное дно Атлантики контейнеры, вывалившиеся из распоротого чрева лучшего корабля флота Хозяев.

Превратившийся в атомарную пыль хайерлинг первого ранга Джефф Морган не знал, что лётчик Поднебесной Империи, нанёсший смертельный удар его крейсеру, триста лет назад был японским подводником Мотицуро Хасимото, потопившим американский крейсер «Индианаполис» – тот самый, который доставил атомную бомбу на остров Тиниан. Но Хасимото потопил «Индианаполис» после того, как груз был доставлен по назначению, а его реинкарнационный потомок уничтожил «Карфаген» вместе с Адскими Зёрнами, не позволив «троянскому коню» доплыть до берегов Аравии. Впрочем, это знание было уже ненужным потомку чёрных индиго…

* * *

– Что случилось? – спросил Первый Лорд. – Эскадра…

– Уничтожена, – пояснила Эстер, – полчаса назад. Они были атакованы крейсерами даосов и ведунов. Наши спутники не успели ничего сообщить – их сбили. Весть передал хайерлинг третьего ранга Спарк, командир фрегата «Эрроу», – ему каким-то чудом удалось вырваться из кольца. Детали неизвестны – связь вскоре прервалась. Последние слова Спарка – «ментальная атака Детей Моря. Мы…». И всё.

В Овальном зале воцарилась тишина – лорды переваривали услышанное.

– Это война, – глухо проговорил Блэйд, – полномасштабная. Совместная атака даосов и русичей говорит об их союзе, и Дети Моря тоже не остались в стороне. Правда, неясна ещё позиция ифритов…

– Думаю, они заодно – иначе как могли северяне и юго-восточные узнать о том, что вёз «Карфаген»? Восточные атаковали эскадру только потому, что знали о грузе крейсера – другой причины я не вижу. Подозреваю, они пришли к соглашению, – пальцы Воплощённой зло стиснули подлокотники кресла. – Ифриты пошли на попятную и выложили Всеславу всё, что знали – или узнали. Ас-Масуд молчит, а это значит…

– Это значит – война, – повторил Даггер, – которую…

– …мы проиграем, – бесстрастно подытожила Первая Леди.

– Что?!

– Проиграем, – повторила Эстер. – Тебе ли, главнокомандующий, не знать о реальном соотношении сил? Любая из трёх восточных держав сильнее нас, а вместе, да ещё с учётом того, что к ним присоединятся орты Катакомб – а это не подлежит сомнению, – они получат над нами подавляющее превосходство. Не пройдёт и месяца, как восточные будут здесь, под стенами Города.

– Но как же так? – растерянно пробормотал кто-то из мессиров. – Неужели мы ничего не можем сделать? Мы, которые так долго шли к нашей Цели…

– Если это глобальная война, – адмирал Дюк с достойной истинного эла быстротой забыл о судьбе эскадры, – то хороши любые средства! Почему бы не нанести массированный ракетно-ядерный удар по восточному блоку? Что мы теряем в сложившейся ситуации?

– Спустись с небес на землю, лорд, – поморщился Блэйд. – Какой массированный удар? Чем? Об этом можно было говорить лет сто-сто пятьдесят назад, но не сегодня. У нас остались крохи от былой мощи Первой Страны мира! Ифриты поразили нас в ахиллесову пяту, обрушив денежную систему, – всё остальное, случившееся за последние двести лет, – это уже агония. Наша совершенная экономика рухнула – флот сгнил у причалов, авиация превратилась в груду ветхого металла, от ракетных войск осталось одно название. Мы расплачивались за энергоносители оружием, а пока эти тухлые яйцеголовые, не привыкшие работать бесплатно, доводили до ума источники, пришлось использовать заряды боеголовок в качестве топлива для ядерных реакторов – без них Город стал бы мёртвым техногенным монстром. Половину оставшегося атомного арсенала увёз «Карфаген», и она ушла на дно. У нас есть ещё несколько сот боеголовок, но носителей слишком мало: нам не пробить систему обороны противника – тем более сейчас, когда восточные настороже. Вот если бы наш план сработал, шансы бы у нас были, а так… Мы играли ва-банк, на опережение, и всё-таки опоздали. Хотел бы я знать, как ведунам удалось уговорить упрямых ифритов и хитрых даосов, будь они все прокляты!

Лорды подавленно молчали, но спокойствию Эстер позавидовала бы даже каменная статуя.

– Генерал Блэйд прав, – сказала она, пройдясь холодным взглядом по бледным лицам мессиров. – Однако это не повод впадать в панику и устраивать ритуальное коллективное самосожжение. Есть вероятность помощи извне, но я не слишком бы уповала на богов – они непредсказуемы. Мы проиграли битву – или проиграем её в скором времени, – значит, нам надо отступить: для того, чтобы начать всё сначала.

– Куда? – сорвался на крик один из Повелителей. – Уйти на морское дно, где лежит «Карфаген», и укрыться среди руин Атлантиды?

– Нет, хотя насчёт Атлантиды ты верно подметил: мы уйдём путём атлантов.

«О чём это она? – недоумённо подумал Даггер. – Какие атланты? Токсикоз у неё, что ли, на почве беременности?».

Клеопатра чуть заметно усмехнулась, и Блэйд понял, что она прочла его мысль.

– Один восточный писатель триста с лишним лет назад описал в своём романе, как атланты улетели с Земли на Марс. Была такая литература – она называлась фантастикой. Не знаю, правда это или нет, но идея мне понравилась.

Даггер внимательно посмотрел на жену и понял, что она говорит абсолютно серьёзно.

– Наши телепортаторы, с помощью которых мы пытались взять Катакомбы, для этого не годятся, – невозмутимо продолжала Хозяйка, – они слишком несовершенны. Но у нас есть орбитальные летатели…

«С помощью которых мы хотели обосноваться на Южном материке» – мелькнуло в голове Даггера. «Какой Южный материк? – не понял он. – При чём тут Антарктида, сплошь покрытая ледником километровой толщины? Всё-таки я вчера перепил…».

– …и есть разработанные синтезаторы антиматерии, которые мы намеревались использовать как аннигиляционное оружие. Но аннигиляторы могут служить и фотонными двигателями – принципиальных технических трудностей нет. И наши орбитальные летатели превратятся в межпланетные. Для субсветовых скоростей расстояние от Земли до Марса – пустяк, особенно во время противостояния, – основное время уйдёт на разгон и торможение. Мы уйдём на Красную планету и там начнём снова набирать силы. Орты не смогут нас преследовать: во-первых, у них для этого необходимых технических средств; во-вторых, у них хватит забот на Земле – уходя, мы постараемся как следует хлопнуть дверью.

– Но Марс непригоден для жизни! – возразил Дюк. – Пустыни, холод, разреженная атмосфера…

– У нас есть надёжные источники энергии и синтезаторы. Построить купол и убежища под поверхностью Марса не составит особого труда. И у нас есть инкубаторы и генетический материал – мы имеем всё необходимое для нашего возрождения в новом мире. А ты, Дюк, – Воплощённая пристально посмотрела на Шестого Лорда, – и займёшься подготовкой нашего исхода. Орбитальных летателей немного, но их хватит для тысячи избранных и для самого ценного груза. Но если ты, лорд, упустишь хоть одну мелочь, ты не попадёшь в число избранных – я оставлю тебя защищать Город до последней капли твоей драгоценной крови. Ты меня понял?

Эл сумрачно кивнул, а Эстер закончила:

– Для подготовки нашего отступления нам нужно время – любой ценой. И поэтому мы будем драться за каждую пядь земли, чтобы как можно дольше оттянуть неизбежный штурм Города. Потери не имеют никакого значения – важен результат. Я готова выслушать конкретные соображения любого из вас, лорды-Повелители.

…Когда после окончания Совета чета Правителей вернулась в свой апартамент, Блэйд спросил:

– Зачем ты поручила такое ответственное дело Дюку? Он же враг – и мой, и твой!

– Враг, – согласилась Эстер. – Но он самый энергичный из всех лордов Города. И он будет стараться на совесть, чтобы не остаться за бортом: Дюк знает, что Чёрная Жрица не любит шуток.

– И ты собираешься тащить этого врага с собой на Красную планету? Не лучше ли…

– Лучше. Кто-то должен будет хлопнуть дверью, Даг, и этим «кем-то» будет Шестой Лорд. Только знать об этом ему совсем не обязательно…

* * *

Солнце скрылось за горизонтом, и сразу же быстро стемнело. Тьма окутала руины Пуэбло-дель-Рио, в небе загорелись звёзды, и только водная гладь Магдалены блестела, как будто река отдавала солнечный свет, окунувшийся в её волны в течение дня.

– А река такая же, как та, что осталась там, в нашей Реальности, – сказал Диего, глядя на тускло серебрившуюся воду, – и берега… Правда, вот этой штуки, – он кивнул в сторону остова летателя, глубоко врезавшегося в плотный береговой песок, – у нас не было.