Текст книги "Заданное значение судьбы"

А Наташа смотрела на Город и не слышала, что говорят орты, стоявшие в двух шагах от неё. Она не верила, что Всеслав мёртв – в огонь ушли многие, и многие вернулись, а она, в отличие от Муэт, не видела, как погиб её муж, и не слышала его предсмертного мыслекрика. Всеслав молчит, но это ещё не значит, что он мёртв. «Вернись, – шептала ворожея, – я жду тебя…». Это не было заклинанием в том смысле, который вкладывают в это понятие маги, – это было древнейшее заклятье, известное триллионам женщин всех населённых Миров, и это заклятье работало – иногда. И поэтому Наташа даже не удивилась, когда увидела Всеслава.

Вождь ведунов шёл к ней. Он чуть пошатывался, но не оступался, уверенно и ловко перепрыгивая через оскаленные пасти трещин, из которых с шипением выбивались струи дыма. Старший князь был ранен – Наташа видела его ауру, замутнённую болью, – но он был жив, жив, жив! И она кинулась к мужу, текучей тенью скользя над обожжённой землёй.

– Живой… – выдохнула ворожея, падая к нему на грудь. – Живой… Что ж ты молчал-то, а?

– Не мог я, лада, – ответил он виновато. – Зажали нас у радиальной галереи, крепко зажали. Положил я там своих гридней, всех четверых, – что я жёнам их скажу? Не уберёг, мол? Что, мол, сам не чаял выйти оттуда живым – однако ж вышел… А потом, когда взрыв был, – швырнуло меня, обломками завалило. Как очнулся – скорей сюда. Хотел тебя позвать – чую, сил нет – сильно меня приложило. Думал, не дойду, но всё-таки дошёл…

Наташа молчала, торопливо просматривая мужа, – дойти-то он дошёл, а вот что там у него внутри творится? И убитые, бывает, не сразу умирают – живут, пока воля жива. И лишь убедившись, что ни одна из ран Всеслава не угрожает его жизни, она немного успокоилась – это-то мы зашепчем.

– Жаль, не добрался я до той гадости, что они в подземелье запрятали, – продолжал между тем ведун. – Хотя одного злодея матёрого я всё-таки срубил.

– Кого?

– Самого Даггера Блэйда. Вот, погляди, – он достал перстень и протянул его жене.

– Злая штука, – сказала ворожея, рассматривая одиннадцатилучевую звезду. – Ох и злая… Её за семью наговорными замками держать надо – за ней и придти могут. А просто спалить – не дело: в ней зло пленённое, нельзя его снова в мир выпускать.

– Ну, это мы ещё посмотрим.

Маги встретили Всеслава сдержанно – не к лицу вождям выражать буйный восторг, – но было видно без всякой магии, что все они рады его возвращению из пекла.

– Так вы, значит, сами справились, – сказал русич, выслушав их рассказ, – выходит, зря я своих воинов погубил.

– Не зря, князь, – возразила ему Ата Ли. – Я не была уверена, что справлюсь, иначе с самого начала попыталась бы это сделать. Кое-кому из элов удалось бежать, но Даггер Блэйд умер, и его злой амулет – у нас. Ты не зря ходил, северянин, и твои воины пали не зря.

Пожары в Городе шли на убыль. В Городе было очень много ценного, и победители гасили пламя – дети магии не чурались техники и собирались воспользоваться богатым техническим арсеналом Хозяев. Тысячи ортов деловито сновали по разрушенным ярусам, растаскивая обломки. Они подбирали раненых и сгоняли пленных, большинство из которых составляли жертвы ментальных атак призраков – беспамятные брели туда, куда их вели, не обращая никакого внимания на раны и ожоги и не делая ни малейших попыток бежать или сопротивляться.

– Ваше теперь дело, целители, – проговорил Всеслав, провожая взглядом длинную колонну захваченных биороботов. Лишённые памяти и даже простейших инстинктов клоны двигались неуверенно, и сопровождавшие колонну воины-орты не столько охраняли бывших врагов, сколько следили за тем, чтобы эти абсолютно беспомощные существа не переломали себе конечности в каменном хаосе у подножья мёртвой горы. – Может, какой толк с них ещё будет. А то перебить их – как-то не по-людски, живые всё-таки. Там среди них и гейши есть – тоже безмозглые, почти все. Но они и раньше, говорят, не сильно были умом богаты. Зато красивые – зачем таких убивать? Пусть живут.

– Красивые? – сердито фыркнула Наташа. – Так, может, ты там в развалинах с такой вот безмозглой красавицей сознание потерял, пока я тут с ума сходила? И утешал бедняжку – не бойся, мол, красна девица, ведуны тебя убивать-казнить не будут, они тебя для других нужд приспособят. Или ифриты к себе в гарем возьмут – тоже неплохо. Красивые… Я у тебя самая красивая! Или не так?

– Так, так, – ведун поднял вверх руки, сдаваясь на милость разгневанной ворожеи. Он улыбался: если Наташа ревнует – даже в шутку, – значит, боль уже отпустила её сердечко, и она окончательно свыклась с мыслью, что её единственный жив и даже не очень изранен.

Муэт смотрела на Наташу и Всеслава без зависти. «Слава Внешним, что он вернулся с самого края Бездны, – думала она. – Меньше горя останется в этом Мире, и меньше слёз будет пролито теми, кто оплакивает павших».

Союзники – восточные орты и орты Катакомб – торжествовали победу: над Городом дрожала ликующая аура. И только Бестелесные не принимали участие в этом ликовании: они были мертвы – все до единого. Под магией элов и лучемётами штампов погибло не так много взбунтовавшихся клонов – оружие фантомов не давало осечек, – не слишком большой урон понесли они и при взрыве стартового комплекса – Главный Источник штурмовали ифриты Джафара и даосы Чэнхошана, – и тем не менее, до полной победы не дожил ни один призрак. Их искусственное вселение в тела клонов было недолговечным – это слабое подобие жизни прервалось, как только фантомы свершили то, зачем пришли – то, что давало им силы: месть. И тысячи тел выходцев из Инкубатора, большинство из которых лишь отдалённо походили на людей, усеяли галереи и отсеки Гнезда Зла. Орты надеялись, что души людей, сгоревших когда-то в Адском Огне, смогут теперь обрести покой, хотя даже самые мудрые из потомков людей-индиго ещё слишком мало знали о законах Тонкого Мира.

Светало. Багровый свет начал тускнеть – огонь уступал место дыму, затягивавшему руины Города подобием погребального савана, – и каменные обломки, усыпавшие подножие горы, стали пепельно-серыми.

– Мама!

Муэт обернулась и увидела Лаэ и Кондора. Девочка смотрела на мать, а Кондор – на Город, на его развалины, на серый дым, ползущий длинными лентами по разбитым ярусам Гнезда Зла. «Ну да, конечно, – вспомнила Мать-Ведунья, – ведь я сама велела привести сюда самых смышлёных подростков, как только всё кончится. Дети должны это увидеть, чтобы потом рассказать своим детям и внукам. И Гата в точности выполнила мой приказ».

Кондор с живейшим интересом рассматривал скопище глайдеров и боевых дисков, высыпавшихся наружу из распоротого ангара кучей дохлых жуков. Глаза мальчишки горели от восторга – ему очень хотелось оказаться там, среди этого железа, чтобы посмотреть на него вблизи и собственными руками потрогать некогда грозные боевые машины врагов. А Лаэ подошла к матери и взяла её за руку.

– Война кончилась, мама? – спросила она. – Вы убили змею, и теперь вы больше не будете убивать друг друга?

Лаэ требовательно смотрела на мать, и Муэт поразило выражение горькой мудрости в голубых глазах дочери. «Великие боги звёзд, она смотрит на меня так, как будто прожила долгую-долгую жизнь и знает гораздо больше меня! Что происходит? Сначала Сирин с Роем, а теперь моя собственная дочь! Не удивлюсь, если она сейчас начнёт воскрешать мёртвых!».

И словно в ответ на её мысли, в сотне шагов от того места, где они стояли, там, где заканчивалось ущелье, ставшее братской могилой воинов племени гор, зашевелилась земля, и из пепла поднялась человеческая фигура. Муэт мгновенно подобралась, готовая тут же сжечь это существо, если оно окажется врагом, но это был воин-орт – ауры не обманывают. Что это сородич, Старшая поняла почти сразу, но не смогла его узнать: орт был обожжён до неузнаваемости, от одежды остались горелые лоскуты, и с ног до головы воин был покрыт слоем сажи – на чёрном лице проступали одни лишь глаза, горевшие неукротимым огнём. На миг магине почудилось, что это Осо, но нет, этот воин был стройнее плотного и кряжистого Отца-Воеводы. Орт шёл к ней, с трудом передвигая ноги, и когда он приблизился, Муэт узнала в нём Лобо.

Как он выжил, почему силовые коконы всех остальных воинов штурмового отряда лопнули мыльными пузырями под напором потока испепеляющей энергии, а его кокон спас своего хозяина, Лобо не знал. Его далеко отбросило, он потерял сознание, пролежал в пепле всю ночь, но остался в живых – единственный из всех ортов, ушедших с Отцом-Воеводой. К нему кинулась Гата – Лобо еле держался на ногах, – но он жестом остановил целительницу: воин племени гор не будет перевязывать раны, пока не расскажет Старшей, как погибали на его глазах орты Катакомб, прокладывая путь к победе.

«Чудеса не бывают случайными, – думала Муэт, глядя на молодого орта. – Он выжил, потому что сумел победить самого себя – так, как он сделал это на Празднике Цветов. Народ гор будет жить, пока его женщины будут рожать таких воинов. Да будет счастлива та, кто разделит с тобой ложе…».

Лобо остановился перед Матерью-Ведуньей. Его спёкшиеся губы шевельнулись, и он еле слышно проговорил-прошептал:

– Старшая, я… – Налитые болью глаза Лобо внезапно расширились от изумления, а Муэт почувствовала, как дрогнули на её запястье тонкие пальчики Лаэ.

– Мэй…?

– Хайк…

– Мэй… Мэ-э-эй!

– Ха-а-а-а-йк!!!

Лаэ метнулась к Лобо вспышкой живой огня и слилась с ним – их ауры образовали единое целое.

– Мэй… ты вернулась… Мэй…

– Я же обещала тебе, что вернусь…

– Как же я сразу не догадался… – пробормотал Диего-Рой, а Сирин-Мерседес только улыбнулась светло и тихо.

«Мэй вернётся, – очень отчётливо прозвучало в сознании Наташи. – Это будет не сейчас и не здесь, но она вернётся». «Откуда это? – ошеломлённо подумала ворожея. – Где я это уже слышала?». Но она никак не могла вспомнить, что сама сказала эти слова Хайку-Волчонку у могилы Мэй – в другой Реальности: в той, которой уже не было.

* * *

– Я не понимаю Дагабура, – задумчиво сказал Теллиар, глядя на звёздное небо сквозь прозрачную оболочку дозорного поста Базы. Слежение за происходящим в звёздной бездне вели приборы, но зримая величественная панорама космоса, по мнению психологов флота Дальней Разведки, способствовала единению наблюдателя со всей Вселенной и обостряла его восприятие.

– Я тоже его не понимаю, – отозвался Квинт. – Темнит что-то наш третий адмирал – так темнит, что сам весь почернел.

«Интересное замечание, – подумал мичман. – А ведь и верно: такое впечатление, что вокруг Дагабура образовалось какое-то тёмное облако. И аура у него странная – изувеченная, что ли…».

Впрочем, для недоумения, которое испытывал весь личный состав экспедиции, не нужно было углубляться в тонкие материи – поведение адмирала было труднообъяснимым с позиций простой логики. Галактиане внимательно следили за Третьей планетой, непонятным образом изменившейся за одну ночь, и установили, что она далеко не мертва, а достаточно густо населена, и что города её, за малым исключением, отнюдь не разрушены. И на планете шла война, причем с применением таких средств, которых у её аборигенов и в помине не было всего несколько лет назад, до ядерной катастрофы.

Это вызывало массу вопросов, однако Дагабур категорически запретил все полёты скаутов к Третьей, мотивируя это своё весьма странное, мягко говоря, решение туманными соображениями «общей безопасности». «Будем ждать!» – приказал он с таким выражением лица, что никому из его подчинённых не захотелось с ним спорить.

В поведении адмирала были и другие странности. Все участники экспедиции, за исключением узкого круга Технократов-руководителей, были полностью лишены какой-либо информации о происходящем в центре Галактики – Дагабур опечатал своим личным кодом станции гиперсвязи Базы и флагмана, крейсера «Обстоятельный», не допуская к ним никого, кроме избранных – офицеров, преданных ему лично. Других чрезвычайных мер не было – пока? – но и этого хватило, чтобы вызвать глухое раздражение людей.

Теллиар беспокоился об отце с матерью и о сестре – его мучила неизвестность. «Лёд и плазма! – негодовал он. – Мы, свободные люди свободного мира, сидим здесь под строгим надзором, словно арестованные Разбойники!». «Остынь, сынок, – успокаивал его Квинт, – не ты один кипишь праведным гневом. Погоди, терпение у людей лопнет, и тогда… А насчёт Разбойников… Сдаётся мне, что наш славный адмирал надумал пойти по этой кривой тропке – решил под шумок устроить себе сепаратное гнёздышко на краю Галактики и жить своим умом, не подчиняясь Совету. Были уже такие хитрецы, и не однажды – они-то и становились Разбойниками». Предположение старого боцмана показалось Теллиару вполне логичным, но оно не объясняло действий Дагабура, касающихся Коварной планеты: если уж ты решил основать некое подобие удельного княжества, то в первую очередь тебе надо знать, кто твои ближайшие соседи, и что творится у тебя под боком.

Тем не менее, все распоряжения начальника экспедиции выполнялись – пока? – флот Дальней Разведки славился своей дисциплинированностью. Шли дни, похожие один на другой, и ничего не менялось: новостей не было, Базу по-прежнему окутывало защитное поле, «Обстоятельный» не выходил на орбиту – «Ждём, пока нас засыплет песком до самого верху», как шутил его экипаж, – и скауты летали только над поверхностью Красной планеты, лишь изредка углубляясь в астероидный пояс. И каждые сутки сменялись наблюдатели на дозорных постах – слежение за загадочной Третьей планетой осуществлялось непрерывно, и вся свежая информация немедленно передавалась Дагабуру. И люди, видевшие адмирала, короткими кивками отвечавшего на приветствия подчинённых, ощущали истекавший от него чёрный холод, и этому холоду тоже не было объяснения.

…Вахта Теллиара и Квинта подходила к концу, когда система дальнего обнаружения зафиксировала взлёт с Коварной планеты нескольких десятков ракет. Поначалу Теллиар не придал этому особого значения – он предположил, что в ходе войны одна из враждующих сторон наносит по другой массированный удар, – но когда эти ракеты начали удаляться от Третьей, и детекторы сообщили от том, что они оснащены аннигиляционными двигателями, мичман насторожился. А когда расчёт траекторий загадочных ракет показал, что они идут к Красной планете, Теллиар решил доложить Дагабуру. Раним утром сон особенно крепок, но сообщение было чрезвычайным – мичман не сомневался, что адмирал будет гораздо больше рассержен задержкой такой информации, нежели тем, что ему не дали поспать.

Теллиар не ошибся: не прошло и пяти минут, как Дагабур появился в дозорном посту – собранный и напряжённый, словно взведённая пружина. А когда мичман в полутьме поста разглядел лицо начальника экспедиции, ему стало не по себе: в глазах адмирала танцевало чёрное пламя. И ученик Признавших Необъективное понял: этот человек опасен – очень опасен.

Дагабур быстро проверил показания сенсоров и записи запоминающих устройств, с минуту молчал, а потом активировал коммуникационную сеть и отдал несколько коротких и сухих приказов:

– Всем скаутам – возвращение на Базу. «Обстоятельному» – готовность к старту и к применению оружия. Защитное поле – усиленный режим. И, – он чуть помедлил, придавая весомость своим словам, – никаких активных действий. Наблюдать. Я на связи – постоянно.

…Несмотря на полное отсутствие опыта межпланетных перелётов, флот гремлинов через несколько дней достиг цели – без всяких препятствий и происшествий. Эридан и Нэсси смотрели на диск Красной планеты, и им обоим казалось, что здесь их давно ждут, причём не просто союзники, а единомышленники – или хотя бы один единомышленник.

Летатели садились вблизи Базы, в зоне прямого визуального наблюдения, но ни один скаут не поднялся в воздух. Не взлетел и крейсер, и его эмиттеры, способные за пару секунд испепелить весь флот Исхода, молчали. Само по себе это не было необычным – не слишком разумно начинать контакт с обмена энергоразрядами, – но Теллиара не покидало ощущение опасности, которую несёт в себе именно этот контакт. Это ощущение становилось всё сильней, и когда Дагабур пошёл к ожидавшему его глайдеру, чтобы отправиться навстречу пришельцам с Коварной планеты, рука мичмана потянулась к бластеру. Он коснулся оружия, испытывая острое желание влепить импульс в затылок начальника экспедиции, и замер, услышав за спиной негромкий голос Квинта:

– Не горячись, сынок. Не верь тому, что болтают про твоего отца, – адмирал Даэций всегда сперва думал, а потом уже хватался за бластер. Стрелять – дело нехитрое, но нужно точно знать, в кого ты стреляешь, и зачем. Давай-ка сначала разберёмся, что за гости к нам пожаловали, и почему наш адмирал так им рад.

Глайдер Дагабура вышел из-под силового поля Базы и понёсся, таща за собой шлейф пыли, к остроконечным силуэтам чужих кораблей, ясно видимым в разреженной атмосфере Красной планеты. А навстречу ему уже мчалась другая машина – глайдер Эридана.

* * *

– Устала?

Мерседес молча кивнула.

«Можно было и не спрашивать, – подумал Диего, – достаточно прислушаться к своим собственным ощущениям. Только это не усталость – за несколько дней моя Сирин постарела на несколько лет. Да и я сам тоже поседел и в изобилии обзавёлся морщинами. Как я теперь выгляжу, можно увидеть, спустившись к реке и посмотрев на своё отражение в зеркале воды. Вот только мои мышцы активно возражают против таких гимнастических упражнений – это ведь надо идти вниз по склону, а потом ещё карабкаться обратно. Так что это не усталость – это старость, обрушившаяся на нас обоих за те невероятно короткие доли секунды, которые мы провели там, в недрах материи, растянув внешнее время в миллиарды раз. С Духами Времени не шутят… И ещё – то, что обитатели этого Мира называют лучевой болезнью. Мы приблизились к клокочущему источнику Силы на расстояние протянутой руки и обожглись. Ведь мы здесь не боги, мы – люди…».

Он посмотрел на свои ладони, усыпанные крохотными кровоточащими язвочками. «Нейтроны жалили злее москитов – лучшие целители не в силах выгнать из наших тел яд от их укусов. И неудивительно: орты – не боги, и даже не эски. Они – люди…».

– Но мы всё-таки спасли это Мир, мой Маг, – сказала Мерседес, не открывая глаз. – Он будет жить, будут рождаться дети – много детей, – и Души Бестелесных вернутся в Круг Бытия в новых воплощениях.

– Спасли, моя Магиня, – согласился Диего. Он не удивился, что его вторая половина отвечает на его мысли – чему тут удивляться? – И, кажется, не в первый раз, а? Помнишь? Такое уже было когда-то…[24]24
  Роман «Тропой неведомых Миров»


[Закрыть]

– Помню, – на губах Мерседес родилась улыбка. – А потом мы с тобой искали друг друга тысячи лет…

– …и нашли. Дороги Миров сходятся. Жаль только…

– …что вместо обожествления мы получили опасливое уважение? – Сирин открыла глаза и повернула голову к мужу. – Богам не место среди людей: их дом – звёзды.

«Звёзды, звёзды, звёзды… – услышал Диего-Рой. – Звёзды без счёта… Алые всполохи и слепящие белые вспышки… Ощущение Силы, переполняющей всё моё существо, Силы, способной гасить эти звёзды…».

– Вот мы и погасили злую звезду, мой Маг. Остановили распад и спасли эту планету – ещё раз. Хватит, наверно… Пусть теперь люди сами позаботятся о своём будущем – зачем им мешать? Им не нужны боги, рассчитывающие для них заданное значение судьбы, – они справятся и без них.

– А справятся ли, моя Магиня?

– Дети учатся ходить, – пожала плечами Мерседес. – Иногда они падают и набивают себе синяки и шишки, но если их всё время держать за руку, они так никогда и не научатся ходить. Все Носители Разума сами выплетают вязь своих судеб, заданное значение – это всего лишь полотно, на котором вышивают узор. Или ты забыл об этом, мой Маг? Да, взрослые могут – и должны – подсказать и помочь, но главное для богов – вовремя уйти, пока их присутствием не начали тяготиться или пока не привыкли уповать на их помощь всегда и во всём. Так что нам с тобой пора – я устала и хочу домой. Думаю, мы заслужили возвращение.

Да, они устали – оба, – и таяли догорающими свечами. Им трудно было в последние дни находиться под сводами Катакомб – каменные своды давили, и Сирин с Роем уходили на берег реки и сидели там часами, глядя на воду, небо и горы. Им не мешали – у ортов было много забот. После удаления раковой опухоли Города этот Мир выздоравливал, но болезнь всегда может дать осложнения.

Мерседес и Диего устали, но эта была приятная усталость – такая, которая приходит после хорошо выполненной работы. И Маги отдыхали, ожидая, когда можно будет скинуть свои изношенные оболочки, словно рабочую одежду в конце трудового дня. Они ни о чём не жалели – разве можно о чём-то жалеть, если они нашли друг друга и прочли Рукопись своей Памяти? Теперь им оставалось только ждать, и уже недолго – они это чувствовали.

В светлеющем небе бисеринки звёзд сделались едва различимыми – наступало утро.

«…Звёзды, звёзды, звёзды… – услышал Диего-Рой – тот, чьё настоящее имя было совсем другим, – и понял, что слышит то, что звучит в сознании Сирин-Мерседес – той, чьё настоящее имя было совсем другим. – Звёзды без счёта… Голубые молнии и слепящие белые вспышки… Ощущение Силы, переполняющей всё моё существо, Силы, способной гасить эти звёзды…»

– А там, дома, мы узнаем друг друга, эскиня?

– Мы очень постараемся, эск.

На горизонте вспыхнула золотистая точка, растеклась и превратилась в яркую узкую полоску – в краешек сияющего жёлтого диска.

Всходило солнце.

* * *

Громадный многомерный Кристалл – копия Познаваемой Вселенной, уменьшенной в несчётное число раз, – ожил. Заполнявшее его туманное нечто, неосязаемая субстанция, не подчиняющаяся никаким законам Привычного Мира, пропиталось живым звучащим светом, и смутные очертания двух человеческих фигур – мужской и женской, – проступавшие сквозь эту светящуюся дымку, обрели законченность творений мастера.

«Вот и всё, – подумала Эн-Риэнанта, – свершилось. Теперь дело за малым…»

Она услышала тонкий звон. Этот звук исходил не от Кристалла Первичных Матриц – к Звёздной Королеве обращались, почтительно прося аудиенции. Магиня проверила канал, и брови её чуть дрогнули – появления этого посетителя она никак не ожидала.

– Очень интересно… – вслух проговорила она, прикрыла Кристалл, парой движений мысли создала интерьер – парадная роскошь нам ни к чему, ограничимся конфиденциально-деловой обстановкой, – села в послушно возникшее кресло и произнесла в пустоту:

– Пропустить!

Взметнувшийся посередине сотворённой Королевой небольшой круглой комнаты рой серебристых искр образовал тощую фигуру в платинового цвета плаще с капюшоном.

– Я приветствую Звёздную Владычицу и Королеву Объединения Пяти, – вкрадчиво произнёс гость, откидывая капюшон.

Всеведущий ничуть не изменился с тех пор, как они последний раз виделись, – то же костистое аскетичное лицо, пергаментная кожа, те же тонкие сухие пальцы и пронзительный взгляд бесцветных глаз из-под редких седых бровей. Серебряные эски были консервативны во всём, в том числе и в отношении к своей внешности.

– Приветствую тебя, Аббат. Присаживайся, – Магиня сотворила второе кресло. – Не желаешь ли подкрепить свою бренную плоть? Или, может быть, вина?

– Благодарю, Королева. Вина я не пью… с некоторых пор, а свою немощную плоть я уже подпитал. Чистая энергия – это проще. И полезней, ибо чревоугодие…

– Ты пришёл, чтобы напомнить мне ваши основные постулаты, Аббат? – иронически осведомилась Эн-Риэнанта. – Стоило ли ради этого пересекать Барьер Миров?

– Я пришёл поздравить тебя с завершением твоего многотрудного дела, – ответил Серебряный, не обращая внимания на тон голубой эскини. – Только я не Аббат – я давно уже Епископ.

– О, прими тогда мои ответные поздравления, Епископ! Так ты скоро примеришь и тиару Кардинала, Всеведущий Маг!

– Это реально, Королева, – серебряный эск скромно потупил взгляд. – Ряды Адептов Слияния волею Вечнотворящего поредели – Волна унесла многих…

«А ты, значит, избежал этой участи, – подумала Эн-Риэнанта. – Интересно, за какие такие заслуги? Ага, так, кажется, я знаю, за какие…».

– …и я действительно стану Кардиналом, причём в скором времени, чтобы отдать все свои силы и накопленные знания служению нашей Цели.

– И чего же ты хочешь от меня? – напрямик спросила Звёздная Королева.

– Я помог тебе в Поиске, – Епископ не стал тратить времени на плетение словесных кружев, – и мне хотелось бы получить некие… м-м-м… привилегии. Скажем, милостивую благосклонность Владычицы Пяти Доменов к праведным трудам наших пастырей в пределах твоего Объединения. Нам не надо помогать – достаточно не мешать. Вместо меня Аббатом стал наш новый брат – вы знали его под именем Крухх, – он-то и будет…

– Послушай, Серебряный, давай-ка начистоту, – Эн-Риэнанта постаралась, чтобы тон её не был слишком резок, но получилось не очень. – Да, ты помог мне, но за это ты получил то, что просил. Миллиарды Душ – не они ли позволили тебе продолжить твоё воплощение, коим вы так тяготитесь? Владыка твоей епархии включил эти Первичные Матрицы в Волну Слияния и счёл, что за это ты достоин остаться в грубоматериальных Мирах, чтобы и дальше продолжать в том же духе. Уходя в Волну, он даже уступил тебе своё место, без пяти минут Кардинал! И тебе этого мало?

– Откуда ты знаешь? – Епископ был настолько ошарашен, что даже не пытался что-либо возразить или пустить в ход какую-нибудь хитрую уловку. – Откуда?!

– У нас тут недавно прошли… м-м-м… курсы повышения квалификации, говоря языком Технодетей. Догадываешься, кто проводил эти курсы?

– Ты общалась с самим…

– Да. И многому научилась. Пока ты тут разглагольствовал насчёт привилегий, в коих вы так нуждаетесь, я заглянула в тебя и увидела очень много интересного. Рассказать?

– Не надо, – глаза Серебряного Мага зло блеснули.

– Не надо так не надо. Но вот что я тебе скажу, Епископ: мы с тобой в расчёте. Более того, в знак благодарности, я не буду предпринимать против тебя лично никаких активных действий, хоть ты и был со мной не совсем искренним, эск. Пусть те, кто хотят, уходят к вам – это их право выбора. Но навязывания Юным Расам вашего Пути в пределах Объединения больше не будет. Ты понял меня? Вы норовите накинуть узду на свободную волю Носителей Разума, и я не намерена это терпеть. Есть ведь и другой Путь Восхождения – Путь, который прошли Древние. Или ты не знаешь о нём, Всеведущий?

Епископ не ответил. Он поднялся и медленным движением накинул капюшон.

– Познаваемая Вселенная очень велика, Королева, – в ней множество путей и дорог.

– Это так, Епископ. Но пусть наши с тобой Дороги Миров больше не пересекаются – никогда.

– Не помешаю? – услышали они.

– Не помешаешь, Глава Синклита, – ответила Эн-Рэнанта, – тем более что мой гость уже уходит. Прощай, Серебряный.

Селиана Мудрая появилась, когда на месте исчезнувшего Епископа таяли последние искры. Адепт Слияния не стал дожидаться её прихода – ему хватило того, что он услышал от Звёздной Королевы.

– Чего хотел от тебя этот святоша? – первым делом осведомилась Селиана.

– Пытался получить дополнительную премию за свои услуги, – Королева не стала вдаваться в подробности. – Серебряным Магам дай ноготь со своей физической оболочки – не заметишь, как они доберутся и до твоего кетерного тела. Иногда мне кажется, что они в чём-то опаснее Чёрных Разрушителей – хотя бы потому, что Серебряные – единственные из всех эсков! – сохранили подлое умение врать. Садись, Мудрая, вон кресло.

– Ну уж нет, – кресло, в котором восседал поспешно удалившийся Епископ, исчезло, а вместо него появилось другое. – Так-то лучше, а то ещё подцеплю что-нибудь: например, отвращение к тантрической магии.

– На этот счёт можешь не беспокоиться, – усмехнулась Эн-Риэнанта, – наш добрый пастырь сам не без греха.

– Вот как? Хм, а я и не знала, – удивилась Селиана, устраиваясь в кресле.

– Спроси Эриту, сестру Гарда, – она тебе расскажет об этом много интересного. Я же говорю – серебряные эски могут быть двуличными как никто из Магов Высших Рас. А этот Епископ выделяется даже среди своих собратьев. Ладно, Хаос с ним – я надеюсь никогда его больше не увидеть: ни в этом воплощении, ни в последующих. Посмотри-ка лучше вот сюда, Глава Синклита Мудрых, – с этими словами Звёздная Королева сняла полог невидимости с Кристалла, хранящего Первичные Матрицы Таэоны и Коувилла, – это гораздо важнее!

– У тебя получилось, Энна, – очень серьёзно сказала Селиана, внимательно изучая содержимое огромного мерцающего кристалла с бесконечным числом граней. – Ты великая Магиня, моя Ученица, – такого ещё не делал никто.

– Из тех, кого мы знаем, – уточнила Эн-Риэнанта. – Однако Познаваемая Вселенная, как совершенно верно заметил наш недавний не слишком желанный гость, очень велика: где-то и когда-то что-то подобное наверняка уже было – не сама же я изобрела механизм сборки!

– Кто знает… – задумчиво проговорила Мудрая. – Любые открытия кем-то делаются впервые. Впрочем, неважно – важно, что мы всё-таки нашли Разыскиваемых. Недостающие фрагменты находились в Реальности-сплаве?

– Да. С отцом было проще – Матрица Эндара в кристалле стала полной, как только к ней присоединилась душа писателя Диего Рохо – ментора Роя по прозвищу Призрак. Правда, я сильно подозреваю, что есть ещё и зеркальный дубль Матрицы моего мятежного родителя – уж очень он был двойственным по своей натуре. Вестник, воин-орт по имени Хок, – вот кто почти точно повторял Коувилла-Эндара.

– Тогда почему ты не добавила и его Душу в Кристалл?

– Хок погиб в будущем, и пока я перетряхивала пласты времени, его Матрицу уже перехватили.

– Кто? Неужели Чёрные?

– Нет, слава Вечнотворящему. Душу отважного орта перехватила наша милая Хэсти – разумеется, с помощью своего мужа, – Королева лукаво улыбнулась.

– Значит, их будущий сын…

– Именно так. Для Хэсти и Астера это будет сюрпризом – они об этом ещё не знают. А вот с моей матерью вышло гораздо сложнее. Матрица Натэны осталась неполной даже после того, как к ней присоединилась Душа Мерседес – целительницы Сирин, покинувшей Мир Третьей планеты системы Жёлтой звезды одновременно с Роем-Диего, как и положено двум совпадающим половинкам Инь-Янь. И тут я заметила…

– Эйви?

– Тебя заслуженно зовут «Мудрой», Наставница. Да, это была Эйви. Она оказалась воинственным зеркальным дублем Натэны – это выяснилось только после её гибели, – а все остальные составляющие были всего лишь «приземлёнными» ипостасями моей матери.

– Я подозревала это ещё тогда, когда мы изъяли жрицу Танит прямо из пылающего Кар-Хадташта.[25]25
  Роман «Криптоистория Третьей планеты»


[Закрыть] Значит, если бы не атака чёрных эсков и если бы не Лиэз, наш Поиск мог бы окончиться ничем? Страшно даже представить…