Текст книги "Томагавки кардинала"

ИНТЕРМЕДИЯ СЕДЬМАЯ. Голоса Вселенной

Вне времени

Небо было чёрным.

Великая Изначальная Тьма раскинула свои необъятные крылья на всю Познаваемую Вселенную. Бесчисленные бриллианты звёзд сияли ровным блеском, незамутнённым дымкой планетарной атмосферы, словно одна из Звёздных Владычиц горделиво выставила напоказ все свои драгоценности, демонстрируя власть и силу – свою, своего избранника-супруга и своего домена.

И в этой первозданной темноте и пустоте, меж времени и пространства, пронизанных потоками энергии и опутанных клубком бесчисленных измерений, звучал Голос, который не был голосом в обычном смысле этого понятия: Древний[82]82
  О Древних, эсках и Лавинах Хаоса – в романах эпопеи «Рукопись Памяти».


[Закрыть] – сверхсущество, достигшее за миллионы лет развития состояния сгустка чистого разума, лишённого грубоматериальной оболочки, – общался со своим собратом, находившимся одновременно и рядом с ним, и невероятно далеко.

– Признаю: ты был прав, брат, а я ошибался.

– Ты ошибался, брат. Выполненная тобой коррекция хода истории Третьей планеты системы Жёлтой звезды не вызвала кардинальных изменений: Реальность-копия почти не отличается от Реальности-оригинала.

– Да, я ошибся, – повторил первый Древний. – Допустимого воздействия на разумы трёх заметных аборигенов этого мира – первооткрывателя, кардинала и короля – оказалось недостаточно. Ход истории разумной расы не так просто изменить – появилась ещё одна похожая Реальность, и только.

– По-другому не могло и быть, – бесстрастно (Древние давно избавились от всех эмоций) заметил второй, – ведь основной фактор влияния остался неизменным. Этот мир был инфицирован задолго до открытия его обитателями материка, который они назвали Америкой. Коренного изменения можно было достичь при более радикальном воздействии, выходящем за рамки допустимого, но это для нас неприемлемо. Судьба всех Реальностей в руках их разумных обитателей, всегда и везде: Принцип Свободы Воли ненарушим. Правда, если Реальность-копия падёт в объятья Тьмы, могут вмешаться эски.

– Этого не случится, – уверенно возразил первый. – Хранители вмешиваются только при возникновении вселенской угрозы, а до этого уровня всем Реальностям-копиям мира Третьей планеты, даже почерневшим, ещё далеко. Нет, брат, будет по-другому.

– Ты предполагаешь, что…

– Не предполагаю – знаю. Эта моя Реальность-копия – и не только она одна – будет стёрта Лавиной Хаоса. Закон Мироздания: из великого множества Реальностей-копий, не сомкнувшихся с оригиналом после незначительного отклонения, выживают единицы – все остальные становятся добычей Хаоса. Антитворящий чует запах Тьмы и идёт на этот запах. Эскам удаётся отстоять лишь небезнадёжные Миры.

– Интересно, а сами эски об этом знают?

– Эски защищают от Лавин все Реальности – это их Долг, – но знают ли они о том, что обречённые Реальности спасти невозможно… Вероятно, кое-кто – например, королева Эн-Риэнанта или Селиана Мудрая – догадывается об этом, но они всё равно будут драться за каждую Реальность: настоящая мать не отойдёт от постели своего ребёнка, даже если этот ребёнок болен смертельно, и нет надежды на его выздоровление. Эски выполняют свой Долг, и к тому же они ещё не полностью изжили в себе рудиментарные эмоции. И поэтому… О, смотри, – на этот раз я не ошибся!

В первозданную тьму хлынула тьма абсолютная. Лавина Хаоса расползалась пятном, ломая измерения и растворяя в себе целые Миры с мириадами их обитателей.

– Рык Антитворящего… – в бесстрастном голосе Древнего мелькнула еле заметная тень благоговения. – Вот и всё – кончено.

– А что видят сейчас обитатели гибнущих Реальностей? – холодно спросил второй.

– Это бывает по-разному, – пояснил первый. – Растворение может выглядеть как провал в чёрную дыру, как внезапное превращение звезды в сверхновую, как свертывание пространства в точку или как падение на планету гигантского астероида. А вот что все они при этом чувствуют… Этого я не знаю – я никогда не погибал Конечной Смертью под Лавиной Хаоса и несмотря на вечную нашу тягу к познанию не хочу узнать, что ощущает разумный в миг необратимого конца всего. Пусть эта тайна останется Предельной.

– Они все обречены? – спросил второй, наблюдая за неудержимым расползанием Лавины.

– Почти все. Очень немногие – единицы из миллионов – дублируются в Реальность-оригинал. В несколько иной ипостаси, практически не сохраняя воспоминаний о своей иной жизни. Закон Великой Случайности…

– …именуемый также Принципом Заслуженной Закономерности.

– Да, – согласился первый. – Например, я знаю как минимум одного обитателя Реальности-копии, гибнущей сейчас на наших глазах, который это дублирование заслужил.

…Чёрное пятно ширилось, однако Лавина уже замедляла свой смертоносный бег. Лик Хаоса полосовали алые искры: синтагмы Воителей со всех сторон неслись через Миры и измерения к жуткой ране на теле Познаваемой Вселенной и с ходу вступали в бой…

ЭПИЛОГ. Альтернативный финал альтернативной истории

2009 год

Жерар с трудом оторвал голову от подушки. Организм вертелся и прыгал – дали они вчера жару, изумив видавший виды Беверли-Хилз. В голове путались бессвязные обрывки воспоминаний: музыка, хохочущие полуголые девицы, брызги хрусталя на мраморном полу, а потом что-то и вовсе непонятное – старик с лицом мумии и огромная подводная лодка (вид сверху, с высоты птичьего полёта).

Мутная пелена перед глазами медленно рассеивалась. Жерар понял, что находится в полураздетом состоянии в своём номере «люкс», но как он сюда попал, и кто помог ему добраться до спасительного отдохновения – это в сознании не запечатлелось. Он попытался переместить своё измученное тело по необъятной кровати, напоминавшей размерами полётную палубу ударного авианосца, поставив себе задачей добраться до ванной комнаты и принять душ – как показывал опыт, это должно было помочь. При этом движении его чресла отозвались сладкой истомой – похоже, вчера над ними кто-то основательно потрудился. Вот только кто?

Преодолевая головокружение, Жерар приподнялся и сел, обливаясь холодным потом. Ага, кажется, была здесь вчера какая-то молоденькая нимфоманка. Вроде бы русская – ну да, точно, эту девицу ему одолжил старина Мэл Гибсон: поделился, так сказать, по-приятельски. Как же её звали? Какое-то рыбье имя… Щука? Нет, не то… Стерлядь? Бельдюга? Нет, тоже не то – это всё похоже на малоцензурные эпитеты, которыми обитатели страны медведей награждают определённого сорта женщин, считающих секс своим призванием и сделавших его единственным смыслом жизни. Форель? Нет, не вспомнить… Ну и чёрт с ней…

Добравшись до края постели, он свесил ноги, нащупал босыми пальцами пышный ковёр и уже собрал силы для процесса вставания, но тут в его планы вмешалась мелодичная трель сотового телефона. Первым поползновением страдальца было прибить кулаком это мерзко жужжащее пластмассовое насекомое, начинённое электронной требухой, но Жерар постарался справиться с острым приступом вандализма, увидев высветившуюся на дисплее расшифровку абонента. «Фёдор Б.» – ладно, поговорим.

– Да, – прохрипел он, активируя соединение. – Здесь Жерар Депардье.

– Жерар! – радостно завопила трубка. – У меня есть потрясающее предложение! Мы начинаем съёмки нового фильма – «Таинственный остров», по роману этого вашего, как его там, Жюль Верна! Это будет блокбастер! Мы внесём сценарные коррективы – например, что это за колония из пяти мужиков, одной обезьяны и одной собаки без женщин? Наш зритель нас не поймёт – будут туземки, ну, и всё такое… Жерар, я приглашаю тебя! Конечно, для роли Герберта ты, как бы это сказать, немножко не так молод, но Сайрус Смит – это же вылитый ты! Матёрый человечище! Глыба, едрит его туды!

– Федя, иди в задницу, – устало ответил Жерар. – Я не хочу.

– Жерар, – заголосил далёкий собеседник, – только не отключайся! Я согласный на всё! Не хочешь роль инженера – бери любую, хоть негра Наба, хоть эту, обезьяну, как её там звали, блин… Юпитер! Соглашайся, Жерар, – это будет твоя звёздная роль! Фантастика – это наше всё! Мы тебя в России встретим так, что Голливуд сдохнет от зависти! Вив ля Франс!

«Прилипчивый, как карибская медуза, – обречённо подумал Депардье. – Ему нужно финансирование нового проекта, а для этого необходимо участие звезды международного класса… Ох, как вы мне все надоели…».

– Жерар, – умоляла трубка, – я тебя очень прошу! Ну хотя бы обещай подумать, а? Я перезвоню.

– Хорошо, – обречённо проговорил Жерар, – я подумаю.

Отключившись, он положил мобильный телефон на прикроватный столик и увидел на ковре странный предмет. По виду эта штука напоминала пистолет непривычной формы: с коробчатообразным корпусом, тяжёлой массивной рукоятью и коротким стволом. «Это ещё что такое? – изумился Жерар. – Прямо бластер какой-то… Откуда? Подарок фирмы?».

Он нагнулся, поднял «бластер» и задумчиво повертел его в руках. Хотел заглянуть в ствол, но передумал: от загадочного предмета отчётливо веяло духом разрушения и смерти. Жерар огляделся и, немного подумав, навёл дуло таинственного аппарата на миниатюрную статуэтку, стоявшую у окна. По замыслу статуя должна был изображать какую-то древнюю богиню, но фантазия неведомого дизайнера сделала её похожей на похабно ухмыляющуюся девочку по вызову. Эта аналогия стала последней каплей раздражения – Жерар резко нажал на спусковой крючок, послушно подавшийся под его пальцем.

В роскошном номере «люкс» сверкнула молния – статуэтка ярко вспыхнула, словно подсвеченная изнутри, и рассыпалась тонким прахом.

«Мистика… – ошарашено подумал Жерар Ксавьер Марсель Депардье. – Фантастика – это наше всё…».

К О Н Е Ц

Санкт-Петербург, июль-октябрь 2009 года