Электронная библиотека » Владимир Ленин » » онлайн чтение - страница 26


  • Текст добавлен: 3 мая 2016, 13:40


Автор книги: Владимир Ленин


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 26 (всего у книги 41 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Революционный подъем{120}120
  Статья «Революционный подъем» была опубликована в начале июня 1912 года, после того как В. И. Ленин выступил на заседании Парижской секции Заграничной организации РСДРП 26 апреля (9 мая) 1912 года с докладом о событиях в России и 31 мая (13 июня) с рефератом «Революционный подъем российского пролетариата». В печатном объявлении, выпущенном Парижской секцией Заграничной организации РСДРП, был помещен подробный план реферата, совпадающий с основными положениями данной статьи. Этот план печатается в настоящем томе, в разделе «Подготовительные материалы» (см. стр. 488).


[Закрыть]

Грандиозная майская забастовка всероссийского пролетариата и связанные с ней уличные демонстрации, революционные прокламации и революционные речи перед толпами рабочих ясно показали, что Россия вступила в полосу революционного подъема.

Подъем этот вовсе не явился как снег на голову. Нет, он подготовлялся всеми условиями русской жизни уже давно, и массовые стачки в связи с ленскими расстрелами и с 1-м мая лишь окончательно определили его наступление. Временное торжество контрреволюции было неразрывно связано с упадком массовой борьбы рабочих. Число стачечников дает хотя и приблизительное, но зато безусловно объективное и точное представление о размерах этой борьбы.

За десять лет перед революцией, в 1895–1904 годах, среднее число стачечников было 43 тысячи в год (с округлением). В 1905 году – 23/4 миллиона, в 1906 – 1 миллион, в 1907 – 3/4 миллиона. Трехлетие революции отличается невиданным нигде в мире подъемом стачечной борьбы пролетариата. Падение ее, начавшееся с 1906 и 1907 годов, окончательно определилось в 1908 году: 175 тысяч стачечников. Государственный переворот 3 июня 1907 года, восстановивший самодержавие царя в союзе с Думой черносотенных помещиков и торгово-промышленных тузов, явился неизбежным результатом упадка революционной энергии масс.

Трехлетие 1908–1910 годов было эпохой разгула черносотенной контрреволюции, либерально-буржуазного ренегатства и пролетарского уныния и распада. Число стачечников все падает, доходя до 60 тысяч в 1909 и до 50 тысяч в 1910 году.

Но с конца 1910 года начинается заметный поворот. Демонстрации в связи с смертью либерала Муромцева и Льва Толстого, а также студенческое движение, ясно указывают, что повеяло иным ветром, наступил известный поворот в настроении демократических масс. 1911 год дает нам медленный переход в наступление со стороны рабочих масс: число стачечников доходит до 100 тысяч. С разных сторон идут указания на то, что усталость, оцепенение, порожденные торжеством контрреволюции, проходят, что потянуло опять к революции. Всероссийская конференция РСДРП в январе 1912 года, подводя итог своей оценке момента, констатировала, что «в широких кругах демократии и в первую голову среди пролетариата замечается начало политического оживления. Рабочие стачки 1910–1911 годов, начало демонстраций и пролетарских митингов, начало движения среди городской буржуазной демократии (студенческие забастовки) и т. д. – все это есть проявления нарастающего революционного настроения масс против режима 3-го июня» (см. «Извещение» о конференции, стр. 18)[35]35
  См. настоящий том, стр. 137. Ред.


[Закрыть]
.

Уже ко второй четверти текущего года это настроение наросло настолько, что проявилось в действии масс и создало революционный подъем. Ход событий за последние полтора года показывает с очевидностью, что в этом подъеме нет ничего случайного, что наступление его совершенно закономерно и с неизбежностью обусловлено всем предыдущим развитием России.

Ленский расстрел явился поводом к переходу революционного настроения масс в революционный подъем масс. Нет ничего более лживого, как либеральная выдумка, повторяемая вслед за ликвидаторами Троцким в венской «Правде», будто «борьба за свободу коалиций является основой как ленской трагедии, так и ее могучего отголоска в стране». В ленской стачке вовсе не было ни специфического, ни главного требования свободы коалиций. В ленском расстреле обнаружилось вовсе не отсутствие свободы именно коалиций, а отсутствие свободы… от провокации, от общего бесправия, от огульного произвола.

Ленский расстрел, как мы уже выяснили в № 26 «Социал-Демократа», явился точнейшим отражением всего режима 3-июньской монархии. Вовсе не борьба за одно из прав, хотя бы самых кардинальных, самых важных для пролетариата, характерна для ленских событий. Характерно для них полнейшее отсутствие элементарнейшей законности во всех отношениях. Характерно вступление провокатора, шпиона, охранника, слуги царя на путь массовых расстрелов без всяких политических поводов. Именно это общее бесправие русской жизни, именно безнадежность и невозможность борьбы за отдельные права, именно эта неисправимость царской монархии и всего ее режима выступили из ленских событий так ярко, что зажгли массы революционным огнем.

Если либералы из кожи лезли и лезут, стараясь придать ленским событиям и майским стачкам характер профессионального движения и борьбы за «права», то для всякого, не ослепленного либеральными (и ликвидаторскими) спорами, человека ясно иное. Ясен революционный характер массовой стачки, особо подчеркнутый петербургской предмайской прокламацией разных групп с.-д. (и даже одной рабочей с.-р. группы!), которую мы перепечатываем полностью в отделе хроники{121}121
  Упоминаемая В. И. Лениным прокламация была напечатана в Петербурге и распространялась на заводах перед 1 мая 1912 года. Прокламация призывала рабочих к организации в день 1 мая митингов и демонстрации на Невском проспекте под лозунгами, выдвинутыми VI (Пражской) Всероссийской конференцией РСДРП: «Учредительное собрание. 8-часовой рабочий день. Конфискация помещичьих земель». Она заканчивалась боевыми призывами: «Долой царское правительство. Долой самодержавную конституцию 3-го июня. Да здравствует демократическая республика. Да здравствует социализм». Прокламацию подписали «Собрание представителей всех организованных рабочих СПБ.»: «С.-д. группа «Объединение»», «Центральная городская с.-д. группа», Группа рабочих с.-р., «Группа рабочих с.-д. СПБ.», «Представители майских комитетов».
  4 (17) июня 1912 года полный текст прокламации был перепечатан в № 27 газеты «Социал-Демократ», в отделе хроники.


[Закрыть]
и которая повторяет лозунги, брошенные Всероссийской конференцией РСДРП в январе 1912 года.

Да и не в лозунгах даже заключается главное подтверждение революционного характера ленских и майских стачек. Лозунги формулировали то, что говорят факты. Факт массовых, перекидывающихся из района в район забастовок, – громадный рост их, – быстрота распространения, – смелость рабочих, – учащение митингов и революционных речей, – требование отменить штраф за празднование 1 мая, – знакомое нам по первой русской революции сочетание политической и экономической стачки, – все это с очевидностью указывает на истинный характер движения, состоящий в революционном подъеме масс.

Припомним опыт 1905 года. События показывают нам, что среди рабочих жива традиция революционной массовой стачки и что рабочие сразу подняли, оживили эту традицию. Невиданный в мире стачечный подъем 1905 года дал 810 тысяч стачечников в 1-ую и 1277 тысяч в последнюю четверть года, при сочетании и экономической и политической стачки. По приблизительному подсчету, ленские забастовки охватили до 300 тысяч рабочих, майские до 400 тысяч, а забастовки все растут и растут. Каждый номер газет – даже либеральных – сообщает о том, как разрастается стачечный пожар. Вторая четверть 1912 года еще не совсем истекла, а уже теперь вырисовывается определенно тот факт, что начало революционного подъема в 1912 году по размерам стачечного движения не меньше, а скорее больше, чем то же начало в 1905 году!

Русская революция впервые развила в широких размерах этот пролетарский метод агитации, встряхивания, сплочения и вовлечения в борьбу масс. И теперь пролетариат снова и еще более твердой рукой применяет этот метод. Никакая сила в мире не могла бы осуществить того, что осуществляет этим методом революционный авангард пролетариата. Громадная страна с 150-миллионным населением, разбросанным на гигантском пространстве, раздробленным, придавленным, бесправным, темным, отгороженным от «зловредных влияний» тучей властей, полиции, шпионов, – эта страна вся приходит в брожение. Самые отсталые слои и рабочих и крестьян приходят в прямое и косвенное соприкосновение с забастовщиками. На сцене появляются сразу сотни тысяч революционных агитаторов, влияние которых бесконечно усиливается тем, что они неразрывно связаны с низами, с массой, остаются в их рядах, борются за самые насущные нужды всякой рабочей семьи, соединяют с этой непосредственной борьбой за насущные экономические нужды протест политический и борьбу с монархией. Ибо контрреволюция внесла в миллионы и десятки миллионов острую ненависть к монархии, зачатки понимания ее роли, а теперь лозунг передовых столичных рабочих – да здравствует демократическая республика! – тысячами каналов идет да идет, вслед за каждой стачкой, в отсталые слои, в глухую провинцию, в «народ», «во глубину России». Крайне характерно рассуждение о стачке либерала Северянина, радушно принятое «Русскими Ведомостями» и с сочувствием перепечатываемое «Речью».

«Имеется ли у рабочих какое-либо основание к первомайской забастовке примешивать экономические или какие-либо (!) требования? – вопрошает г. Северянин и отвечает: Смело думаю, что их не имеется. Всякая экономическая забастовка может и должна быть начинаема лишь после серьезного взвешивания шансов… Вот почему связывать такие забастовки с моментом именно 1 мая чаще всего неосновательно… Да и странно как-то: празднуем день всемирного рабочего праздника и по этому случаю требуем прибавки в 10 % на миткаль таких-то сортов».

Так рассуждает либерал! И эту беспредельную пошлость, низость и гадость принимают с сочувствием «лучшие» либеральные газеты, претендующие на звание демократических!

Самая грубая корысть буржуя, самая подлая трусость контрреволюционера, вот что кроется за эффектными фразами либерала. Он хотел бы целости хозяйских карманов. Он хотел бы «чинной» и «безвредной» демонстрации в пользу «свободы коалиций»! А пролетариат вместо этого втягивает массы в революционную стачку, неразрывно связывающую политику с экономикой, стачку, привлекающую самые отсталые слои успехом борьбы за немедленное улучшение рабочей жизни и в то же время поднимающую народ против царской монархии.

Да, опыт 1905 года создал глубокую и великую традицию массовых стачек. И не надо забывать, к чему приводят эти стачки в России. Массовые упорные стачки неразрывно связаны у нас с вооруженным восстанием.

Пусть не перетолковывают этих слов. Речь идет совсем не о призыве к восстанию. Такой призыв был бы крайне неразумен в настоящий момент. Речь идет об установлении связи между стачкой и восстанием в России.

Как росло восстание в 1905 году? Во-1-х, массовые стачки, демонстрации и митинги учащали столкновения толпы с полицией и войском. Во-2-х, массовые стачки подняли крестьянство на ряд частичных, дробных, полустихийных восстаний. В-3-х, массовые стачки очень быстро перекинулись в войско и во флот, вызвав столкновения на экономической почве («гороховые» и т. п. «бунты»), а затем восстания. В-4-х, контрреволюция сама начинала гражданскую войну погромами, избиениями демократов и т. п.

Революция 1905 года кончилась поражением вовсе не потому, что она зашла «слишком далеко», что декабрьское восстание было «искусственно», как думают ренегаты из либералов и т. п. Наоборот, причина поражения – та, что восстание зашло недостаточно далеко, что сознание его необходимости было недостаточно широко распространено и твердо усвоено в революционных классах, что восстание не было дружным, решительным, организованным, единовременным, наступательным.

Посмотрим теперь, наблюдаются ли в данное время признаки роста восстания? Чтобы не поддаться революционному увлечению, возьмем в свидетели октябристов. Немецкий союз октябристов в Петербурге принадлежит большей частью к так называемым «левым» и «конституционным» октябристам, которых особенно любят кадеты и которые всего более способны (по сравнению с другими октябристами и кадетами) «объективно» наблюдать события, не задаваясь целью пугать начальство революцией.

Орган этих октябристов, «St.-Petersburger Zeitung»{122}122
  «St.-Petersburger Zeitung» («С.-Петербургская Газета») – ежедневная газета, издававшаяся на немецком языке в 1727–1914 годах.


[Закрыть]
, писал в недельном политическом обзоре от 6 (19) мая следующее:

«Наступил май. Независимо от погоды он бывает обыкновенно не очень приятен для столичных жителей, потому что начинается пролетарским «праздником». В этом году, когда рабочие находятся еще под впечатлением ленских демонстраций, – 1-ое мая было особенно опасно. В столичном воздухе, пропитанном всевозможными слухами о стачках и демонстрациях, пахло пожаром. Наша верная полиция заметно волновалась, она устраивала обыски, арестовывала отдельных лиц, приготовляла большие наряды для недопущения уличных демонстраций. Что полиция не нашла ничего более остроумного, как обыскивать редакции рабочих газет и забирать их редакторов, это обстоятельство не свидетельствует об особенно глубоком знании тех нитей, которыми двигали кукольные полки рабочих. А нити эти имеются. За это говорит дисциплинированность стачки и много других обстоятельств. Поэтому так страшна эта майская стачка, самая большая из наблюдавшихся до сих пор, – бастовало 100 и даже 150 тыс. рабочих больших и малых мастерских. Это был лишь мирный парад, но сплоченность этого войска обращает на себя внимание. И это тем более, что рука об руку с недавним возбуждением рабочих шли другие тревожные явления. На различных судах нашего флота были арестованы матросы за революционную пропаганду. Судя по всем тем сведениям, которые проникли в печать, дела обстоят на наших и без того немногочисленных военных судах не важно… Тревожные мысли вызывают и железнодорожники. Правда, нигде не дошло дело даже и до попыток устроить стачку, но аресты – особенно такие бросающиеся в глаза, как арест помощника начальника станции Николаевской дороги А. А. Ушакова, – показывают, что и здесь есть известная опасность.

Революционные попытки незрелых рабочих масс могут оказать, разумеется, лишь вредное действие на исход выборов в Думу. Эти попытки тем более безрассудны, что… царь назначил Манухина, а Гос. совет принял рабочее страхование»!!

Так рассуждает немецкий октябрист. Мы, с своей стороны, заметим, что получили относительно матросов точные сведения с мест, доказывающие преувеличение и раздувание дела «Новым Временем». Охранка явно «работает» провокаторски. Преждевременные попытки восстания были бы архинеразумны. Рабочий авангард должен понимать, что основными условиями своевременного – т. е. победоносного – вооруженного восстания в России являются поддержка рабочего класса демократическим крестьянством и активное участие армии.

Массовые стачки в революционные эпохи имеют свою объективную логику. Они бросают сотни тысяч и миллионы искр во все стороны, – а кругом горючий материал самого крайнего озлобления, неслыханных мучений голода, беспросветного произвола, бесстыдного и циничного надругательства над «нищим», над «мужиком», над нижним чином. Прибавьте к этому донельзя разнузданную погромную антиеврейскую травлю черносотенцев, исподтишка питаемую и направляемую придворной шайкой тупого и кровожадного Николая Романова… «Так было – так будет»{123}123
  «Так было – так будет» – слова министра внутренних дел Макарова, сказанные им на заседании Государственной думы 11 (24) апреля 1912 года в ответ на запрос социал-демократической фракции по поводу ленского расстрела.


[Закрыть]
: на голову себе и своему классу, и своему помещичьему царю сказал эти вещие слова министр Макаров!

Революционный подъем масс возлагает великие и ответственные обязанности на всякого рабочего социал-демократа, на всякого честного демократа. «Всесторонняя поддержка начинающегося движения масс (теперь надо уже сказать: начавшегося революционного движения масс) и расширение его под знаменем полностью проводимых лозунгов партии», – так определила эти обязанности Всероссийская конференция РСДРП. Лозунги партии – демократическая республика, 8-часовой рабочий день, конфискация всей помещичьей земли – должны стать лозунгами всей демократии, лозунгами народной революции.

Чтобы поддерживать и расширять движение масс, нужна организация и организация. Без нелегальной партии нельзя вести этой работы и не к чему попусту говорить о ней. Поддерживая и расширяя натиск масс, надо внимательно учитывать опыт 1905 года и, разъясняя необходимость и неизбежность восстания, предупреждать и удерживать от преждевременных попыток этого рода. Рост массовых стачек, привлечение к борьбе других классов, состояние организаций, настроение масс, – все это само собой укажет момент, когда все силы должны будут соединиться в дружном, решительном, наступательном, беззаветно-смелом натиске революции на царскую монархию.

Без победоносной революции не бывать в России свободе.

Без низвержения пролетарски-крестьянским восстанием царской монархии не бывать в России победоносной революции.

«Социал-Демократ» № 27, 17 (4) июня 1912 г.

Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»

Лозунги всероссийской конференции РСДРП в январе 1912 г. и майское движение

В другом месте настоящего номера читатель найдет полный текст прокламации, отпечатанной и распространенной петербургскими рабочими перед знаменитой отныне маевкой. На этой прокламации стоит очень и очень остановиться, ибо она представляет из себя важнейший документ в истории рабочего движения в России и в истории нашей партии.

Прокламация отражает на себе известное состояние дезорганизованности социал-демократической партии в столице, ибо подписано воззвание не Петербургским комитетом, а отдельными социал-демократическими группами и даже одной социал-революционной рабочей группой. В большинстве местностей России состояние нашей партии именно таково, что руководящие комитеты и центры постоянно арестуются и постоянно возникают вновь, благодаря наличности всевозможных заводских, профессиональных, подрайонных и районных социал-демократических групп, тех самых «ячеек», которые вызывали всегда ненависть либералов и ликвидаторов. В последней книжке журнала этих господ («Наша Заря», 1912, № 4) читатель может наблюдать еще и еще раз, как, извиваясь в бессильной злобе и истекая ругательствами, г. В. Левицкий шипит против «возрождения партии посредством искусственного оживления политически мертвых ячеек».

Особенную типичность, особенную знаменательность придает рассматриваемой прокламации именно то обстоятельство, что в силу ареста Петербургского комитета на сцену должны были выступить как раз ячейки, избавленные волею полиции от ненавистного ликвидаторам «руководящего центра». Благодаря этому печальному в глазах всякого революционера обстоятельству самостоятельная жизнь ячеек выступила наружу. Ячейкам пришлось наспех, под отчаянными преследованиями полиции, – которая прямо-таки неистовствовала перед 1-м мая, – собирать свои силы, налаживать связи, восстановлять «подполье». Подписанные под прокламацией группы, представители и т. д. – все это именно подполье, ненавистное либералам и ликвидаторам. В то время, когда тот же ликвидаторский вождь, г. Левицкий, – от имени «Нашей Зари» и «Живого Дела», – конечно, с пеной у рта набрасывается на «культ подполья» (см. стр. 33 названной книжки), мы получаем в петербургской прокламации точный и полный документ, вскрывающий перед нами существование этого подполья, его жизненность, содержание его работы и ее значение.

ПК сметен арестами – тут-то и видно будет, каковы же подпольные ячейки сами по себе, что они делают и могут делать, какие идеи они действительно восприняли и воспитали в себе, а не только переняли от верховной партийной инстанции, – какие идеи действительно пользуются симпатиями рабочих.

Из прокламации видно, что делают ячейки: они продолжают работу временно разрушенного (к удовольствию всех разнообразных врагов подполья) ПК. Они продолжают готовить маевку. Они наскоро восстановляют связи между различными подпольными социал-демократическими группами. Они привлекают и эсеровских рабочих, хорошо понимая значение пролетарского объединения на живом революционном деле. Они сплачивают эти различные социал-демократические группы и даже одну «группу рабочих с.-р.» на определенных лозунгах борьбы. И вот тут-то обрисовывается как раз настоящий характер движения, настоящее настроение пролетариата, настоящая сила РСДРП и ее январской Всероссийской конференции.

Такой иерархической инстанции, которая бы могла декретировать выставление тех, а не иных, лозунгов, не оказывается налицо в силу арестов. Значит, объединить пролетарскую массу, объединить рабочих социал-демократов и даже часть социал-революционеров можно только лозунгами, действительно для массы бесспорными, – только лозунгами, которые почерпают свою силу не из «декрета сверху» (как выражаются демагоги и ликвидаторы), а из убеждения самих революционных рабочих.

И что же оказалось?

Оказалось, что после разрушения ПК, при невозможности немедленно восстановить его, при условиях исключительно идейного, а не организационного, воздействия одной группы рабочих на другую, были приняты лозунги Всероссийской конференции РСДРП, собравшейся в январе 1912 года и вызывающей прямо-таки бешеную, дикую ненависть либералов, ликвидаторов, Либера, Троцкого и Ко!

«Пусть нашими лозунгами будут, – писали петербургские рабочие в своей прокламации, – учредительное собрание, 8-часовой рабочий день, конфискация помещичьих земель». И далее в прокламации брошен клич: «Долой царское правительство! Долой самодержавную конституцию 3-го июня! Да здравствует демократическая республика! Да здравствует социализм!».

Мы видим из этого поучительного документа, что все лозунги, выставленные конференцией РСДРП, восприняты петербургским пролетариатом и запечатлели собой первые шаги новой русской революции. Всяческие клеветники и хулители январской конференции могут продолжать, сколько им угодно, свое грязное дело. Ответ дан им революционным пролетариатом Петербурга. Та работа, которую задолго до последней конференции повела революционная социал-демократия, зовущая пролетариат к роли вождя народной революции, принесла свои плоды вопреки всем преследованиям полиции, вопреки бесшабашным предмайским арестам и травле революционеров, вопреки потокам лжи и ругательств в либеральной и ликвидаторской печати.

Сотни тысяч петербургского пролетариата, – а за ними и рабочие всех концов России – пошли на забастовку и на уличные демонстрации не в качестве одного из отдельных классов буржуазного общества, не с «своими» только профессиональными лозунгами, а в качестве гегемона, поднимающего знамя революции за весь народ, от имени всего народа, для пробуждения и привлечения к борьбе всех классов, кому свобода нужна, кто способен добиваться ее.

Революционное движение пролетариата в России поднялось на высшую ступень. Если в 1905 году оно начиналось с массовых стачек и гапонады, то в 1912 году, несмотря на полицейский разгром организаций нашей партии, движение начинается с массовых стачек и поднятия республиканского знамени! Отдельные «ячейки», разрозненные «группы» рабочих сделали свое дело вопреки самым тяжелым и трудным условиям. Пролетариат создал свои «майские комитеты» и встал на борьбу с революционной платформой, достойной класса, которому суждено освободить человечество от наемного рабства.

Майское движение показывает нам также, какое значение имеют иные слова об «объединении» и как на деле совершается объединение рабочих. Представитель партии с.-р. Рубанович пишет в парижской газете Бурцева «Будущее», что «надо отметить следующую замечательную черту данной маевки: на подготовительных собраниях петербургские рабочие отказывались признавать те разделения, которые существуют между разными социалистическими группами;… господствовала тенденция к соглашению». Перепечатанная нами прокламация показывает ясно, какие факты подали повод к такому заключению. Это – тот факт, что с.-д. ячейки, потерявшие руководящий центр, восстановляли связи со всеми и всякими группами, привлекая рабочих какого бы то ни было образа мыслей и проповедуя всем им свои партийные лозунги. И эти партийные лозунги именно потому, что они верны, что они отвечают революционным задачам пролетариата, что они обнимают задачи всенародной революции, были приняты всеми рабочими.

Объединение получилось благодаря тому, что январская конференция РСДРП бросила пустую игру в сговоры заграничных группок, бросила пустое ухаживание за ликвидаторами революционной партии и выступила вовремя с ясными и точными лозунгами борьбы. Объединение пролетариата в революционном выступлении достигнуто было не соглашениями пролетарской (с.-д.) и непролетарской (с.-р.) партий, не сговорами с отпавшими от с.-д. партии ликвидаторами, а сплочением работников русских с.-д. организаций и их верным учетом задач момента.

Хороший урок тем, кто, поддаваясь болтовне либералов из Бунда и Троцких из Вены, способен еще верить в «объединение»… с ликвидаторами. Пресловутая «Организационная комиссия» Либера, Троцкого и ликвидаторов кричала на весь мир об «объединении», но на деле не могла дать и не дала ни единого фактически объединяющего революционную борьбу рабочих лозунга. Ликвидаторы давали свои, нереволюционные, лозунги, лозунги либеральной рабочей политики, – а движение шло помимо них. Вот что лежит в основе троцкистских басен об «объединении»!

23-го апреля (6 мая) в Вене Троцкий, божась и клянясь, что он «объединяет», проклиная на все лады конференцию, уверял добряков, что «борьба за свободу коалиций является основой» (!!) ленских событий и их отголосков, что «это требование стоит и будет стоять в центре (!!) революционной мобилизации пролетариата». Прошла какая-нибудь неделя, и эти жалкие фразы подголоска ликвидаторов были сметены, как пыль, – «представителям!! всех организованных рабочих СПБ.», «с.-д. группой Объединение», «центральной с.-д. городской группой», «группой рабочих с.-р.», «группой рабочих с.-д.» и «представителями майских комитетов».

Социал-демократический пролетариат Петербурга понял, что не во имя одного из прав, хотя бы самого существенного, самого важного для рабочего класса, а во имя свободы всего народа должна быть начата новая революционная борьба.

Социал-демократический пролетариат Петербурга понял, что он должен обобщать требования, а не разменивать их на части, – что республика включает в себя свободу коалиций, а не наоборот, – что надо бить в центр, нападать на источник зла, разрушать всю систему, весь строй царски-черносотенной России.

Социал-демократический пролетариат Петербурга понял, что смешно и глупо предъявлять требование свободы коалиций к Николаю Романову, к черной Думе, смешно и глупо предполагать соединимость данного государственного строя России, нашей «самодержавной конституции 3-го июня» с свободой коалиций, – что в стране общего и огульного бесправия, в стране, где царят сплошной произвол и провокация властей, в стране, где нет «свободы» даже для простой помощи десяткам миллионов голодных, в такой стране только либеральные болтуны и либеральные рабочие политики могут ставить «в центре революционной мобилизации» свободу коалиций.

Социал-демократический пролетариат Петербурга понял это и развернул республиканское знамя, требуя 8-часового рабочего дня и конфискации помещичьих земель, как единственных гарантий действительно демократического характера революции.

«Социал-Демократ» № 27, Печатается по тексту

17 (4) июня 1912 г. газеты «Социал-Демократ»


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации