Текст книги "Тайный посол. Том 1"

6

Арсен с Марийкой прибыли на следующий день, когда Драган и Яцько, утомленные беспрерывным ожиданием, закусывали в тени чинары.

– Леле мале, что здесь случилось?! – воскликнула Марийка, выбежав на вершину скалы, откуда увидела черное пожарище вместо хижины.

Уловив в ее голосе ужас, Арсен опрометью кинулся вверх и остановился потрясенный. Его глазам открылась жуткая картина. В уютной лощине лежала лишь груда черных головешек, над которыми кое-где еще курился сизоватый дымок. Ни Златки, ни Якуба, ни Яцька, ни Момчила!..

Убитые горем, они молча смотрели на пожарище, не в силах вымолвить ни слова.

Вдруг рядом послышались радостные крики. К ним бежали, размахивая руками, Яцько и Драган.

– Жива! – радостно закричал Драган и, не стыдясь посторонних, крепко обнял девушку. – Жива!

Марийка покраснела, однако не отклонила лица от его пылких поцелуев.

Но первая радость встречи скоро прошла. Услыхав, что дедушку Момчила забрали воины Сафар-бея, Марийка залилась слезами. Она хорошо знала, что из рук Сафар-бея еще никто из болгар не вырывался живым.

Арсен старался не подать вида, как ему тяжело, но резкая складка между бровями, потемневшие глаза и крепко сжатые губы, подернутые серым налетом, без слов говорили о его состоянии.

– Куда их погнали?

– Наверное, в Сливен, – ответил Драган. – Не проходит недели, чтобы он там не повесил кого-нибудь или не замучил.

– Тогда и мы пойдем в Сливен, – решительно заявил Арсен.

– Нет, мы пойдем в Чернаводу, – возразил Драган. – В Сливене нас сразу схватят аскеры Сафар-бея. А в Чернаводе воевода Младен посоветует, как вызволить Момчила. Он любит старика.

Арсен удивленно взглянул на Драгана. Воевода Младен? Но это же, очевидно, отец Златки!.. Однако он ничем не проявил своих чувств, только спокойно сказал:

– Воевода Младен! Да, да. Конечно, нам нужно немедленно отправиться к нему. Он сделает все, чтобы вызволить Момчила и Златку. Драган, тебе здесь известны все стежки-дорожки – ты и поведешь нас. Друзья, не будем терять ни минуты. В дорогу!

– А пана Спыхальского разве не будем ждать? – спросил удивленный Яцько.

– Спыхальского нет. Он либо погиб, либо опять в неволе, – ответил Арсен. – Наша поездка оказалась, как видите, очень несчастливой.

– Тогда трогаемся, – сказал Драган. – До вечера нам надо отойти отсюда как можно дальше…

Чернавода1

На третий день добрались до Гайдуцкого родника. Здесь начинался гайдуцкий край. На перевале их остановили дозорные.

– Кто? – донеслось из кустов.

Все остановились. Драган вышел вперед:

– Драган, другари.

– Скажи парбо́лу![84]84
  Паро́ла (болг.) – пароль.


[Закрыть]

– «Бий железо то, докато е горещо!» – тихо произнес парень.

– «Так, бия се до победа!» – послышалось в ответ.

Из кустов вышли двое. Пожилой седоусый гайдук и великан Ганчо. Пожали Драгану руку и вопросительно посмотрели на его спутников. Драган коротко объяснил, кто они, и добавил:

– Мы торопимся к воеводе Младену.

– Что-то случилось?

– Да, очень важные вести.

Седоусый гайдук кивнул своему товарищу, длиннорукому великану, молча стоявшему рядом.

– Ганчо, проведи их к Петкову.

Шли молча. Уже смеркалось, когда добрались до небольшого горного селения, притаившегося в глухом ущелье среди лесов. Ганчо что есть силы задубасил в ворота тупым концом копья. Смотровое оконце в воротах приоткрылось, послышался сердитый голос.

– Кто там? Чего нужно?

– Открой, Савчо! Это я… не узнал, что ли? – сказал Ганчо и цыкнул: – Да не ори очень! Раскричался!

Ворота открылись, и усталые путники вошли в тесный, вымощенный каменными плитами двор. Посреди серел небольшой дом. Сторож Савчо медленно заковылял к нему и вскоре вышел с хмурым человечищем, заросшим по самые глаза бородой.

– Кто такие? – спросил человек. – По какому делу? Я кмет[85]85
  Кмет (болг.) – старейшина сельской общины, самый уважаемый ее член.


[Закрыть] Петков.

– Нам нужно повидать воеводу Младена, – выступил вперед Драган. – У нас важное дело к нему. Дайте нам поесть и коней, чтобы доехать до Чернаводы!

– Погоди, погоди. Ехать никуда не надо. Воевода у меня. Вы его сейчас увидите.

Хозяин ввел их в горницу, большую сумрачную комнату, посреди которой стоял грубый еловый стол. Вдоль стен – широкие длинные скамьи, покрытые шкурами и коврами. На стенах – оружие: сабли, ятаганы, луки с колчанами, ружья-янычарки и два боздугана[86]86
  Боздуга́н (болг.) – булава, боевая палица.


[Закрыть] с крепкими ременными петлями на рукоятках.

На столе в высоком медном подсвечнике горела восковая свеча. Здесь же стояли миски с едой, глиняные чарки и бутыль с вином.

За столом сидел только один человек. Драган почтительно поклонился:

– Здравей, воевода!

Арсен не мог оторвать взгляда от этого необыкновенного человека, о котором так много рассказывал Якуб. Вот, оказывается, каков из себя воевода! Среднего роста, лицо красивое, бледное. Густые волнистые волосы зачесаны назад, по ним искрится серебристая изморозь.

Воевода порывисто встал с места, поднял вверх подсвечник:

– Ты, Драган? Что случилось? Почему ты здесь?

– Беда, воевода. Сафар-бей сжег хижину Момчила, а его самого забрал с собой. Боюсь…

Драган внезапно замолк и тревожно посмотрел на Марийку. У девушки задрожал подбородок. Воевода поспешил сгладить промах парня:

– Будем надеяться на лучшее. Когда схватили Момчила?

– В субботу.

– Значит, Сафар-бей уже в Сливене, если не творит других бесчинств где-нибудь по дороге. Ну что ж, надо разведать обо всем и постараться вызволить Момчила.

– Спасибо, воевода, – прошептала Марийка и, совсем обессилев, опустилась на лавку.

– Хозяин, – обратился воевода к кмету Петкову, – приглашай другарей к ужину.

Кмет подвинул скамью к столу. Все сели, стали есть.

– Ты не из горцев, друг? – немного погодя спросил воевода Арсена. – Что-то не припомню твоего лица.

– Я казак, бай Младен… С Украины, – ответил Арсен. – Мы бежали из турецкой неволи вместе с Якубом…

– С каким Якубом?

– Твоим другом по медресе Якубом Махметом-агою!

– Что-о? Ты знаешь Якуба Махмета-агу?

– Да, он и мой друг.

Воевода быстро встал из-за стола. Его бледные щеки порозовели от волнения.

– Представьте, столько лет я не имел никаких вестей о Якубе – и вот на тебе! Оказывается, он жив, здоров и бежит вместе с казаком-руснаком из турецкой неволи!.. Удивительно!.. Друг, ты должен немедленно рассказать мне все, что знаешь о Якубе!

– Расскажу, бай Младен, – поднялся и Арсен, – но только наедине. У меня есть и другие важные вести.

Воевода проницательно посмотрел на казака и вдруг побледнел. Невероятная мысль поразила его сердце.

– Ты хочешь сказать, что… Нет, погоди! Выйдем отсюда. Петков, проведи нас в свою опочивальню.

Голос воеводы задрожал. Кмет Петков с подозрением посмотрел на незнакомца, ощупал взглядом каждую складку одежды, стараясь убедиться, нет ли у того оружия.

– Но, бай Младен…

– Не думай ничего плохого, Петков. Проведи нас.

Кмет провел их в небольшую комнатку, служившую ему спальней, зажег свечку и, подчиняясь твердому взгляду воеводы, с явной неохотой вышел и прикрыл за собой дверь.

– Ты знаешь что-то о моем сыне, друг? – спросил воевода, сжимая руку Звенигоры.

– Нет. О Ненко мы с Якубом ничего не знаем.

– Тогда что ты хочешь сказать мне?

– Жива Златка. Мы добрались с нею в Болгарию.

Воевода схватился за сердце.

– Златка! Дитя мое!.. – прошептал он задыхаясь. – Где вы ее с Якубом оставили?

– И Якуба и ее захватил Сафар-бей.

– Что?!

– Вместе с Момчилом. Якуб выдает ее за свою дочку.

– Ей угрожает опасность?

– Не думаю. Якуб – турок…

– Это правда. Хотя и не утешение. Надо немедленно что-то делать, чтобы вырвать ее из когтей Сафар-бея!

– Я тоже так думаю, – сказал Арсен.

– Мы сейчас же едем в Чернаводу!

Воевода Младен не скрывал своего волнения. Войдя в горницу, он сразу же приказал кмету немедленно готовить для всех лошадей.

2

В полночь отряд всадников прибыл в дикое, труднодоступное ущелье на Чернаводе, где высоко над пропастью, на узком уступе, много лет назад гайдуки выстроили небольшой, но прочный дом из дикого камня, обнесенный дубовым палисадом и скрытый от постороннего глаза густым ельником. Только доверенные люди знали об этом тайном гайдуцком гнезде, где жил воевода, где сохранялись казна отряда, оружие и съестные припасы. Сюда же доставляли раненых и больных, чтобы выздоровели и отлежались в тепле и покое.

Строение это не было крепостью, но при необходимости могло защититься от неожиданного нападения. И гайдуки годами охраняли свою обитель от хищного злого глаза султанских соглядатаев.

Ночь была теплая, лунная. Безмолвные Балканы спокойно спали, укутанные голубыми туманами. Только здесь, глубоко внизу, на дне ущелья, глухо рокотал говорливый и неусыпный горный поток.

Воеводу ждали. Ворота бесшумно отворились, гайдуки взяли коней под уздцы и, освещая дорогу еловыми факелами, приблизились к дверям небольшого каменного дома. Когда все спешились, воевода сказал:

– Друзья мои, все вы устали, а потому все дела отложим на утро. Сейчас вас отведут на ночлег… Но я хочу предупредить о заведенном здесь порядке. Как бы поздно кто ни лег, с восходом солнца должен быть на ногах. Спите спокойно, вас разбудят… На добраночь, другари!..

Утром к Арсену подошел гайдук.

– Друг, воевода ждет тебя. Иди за мной!

В небольшой горнице, куда он завел казака, было прохладно, стоял полумрак, но воевода, склонившись над столом, что-то быстро писал. Поздоровавшись, Арсен остановился. Воевода присыпал написанное песком и отложил бумагу в сторону.

– Теперь мы можем спокойно поговорить о делах, – сказал он, жестом предлагая Арсену садиться. – Так случилось, друг, что ты оказался в самой гуще событий, которые волнуют меня уже много месяцев… Опасных событий.

– Что-нибудь новое о Златке?

– О Златке – нет. Другие дела подпирают.

Воевода внимательно смотрел на казака, словно хотел проникнуть в самые потаенные его мысли.

Теперь, при утреннем свете, Арсен заметил и усталость, светившуюся в черных глазах воеводы, и сетку мелких морщинок под ними, и седые виски. На вид ему было лет пятьдесят. Одет неприхотливо, но со вкусом. Черный суконный чепкен[87]87
  Чепкен (болг.) – кафтан.


[Закрыть] плотно облегает крепкие плечи. За широким кожаным поясом два пистолета, а на боку – богато инкрустированная сабля.

– Дорогой друг, – встал воевода, – позволь познакомить тебя с моей женой Анкой. Она хочет сама расспросить о нашей дочурке. Но прошу: будь немногословен. Нас ждут и другие очень важные дела…

Воевода открыл тяжелую дубовую дверь, которая вела во внутренние комнаты, позвал:

– Анка!

Сразу же на пороге появилась статная красивая женщина в черной одежде. Увидев ее, Арсен чуть не вскрикнул – так она была похожа на Адике. Теперь нет никаких сомнений, что Адике и есть дочь воеводы Златка.

– Я еле дождалась утра: так хотелось самой услышать радостную весть о Златке из первых уст, – сказала женщина, вместо приветствия протягивая Арсену руку. – Ты наш самый желанный гость, так как принес нам счастье, на которое я давно уже перестала надеяться. Прошу, садись, дорогой друг!

– Я тоже рад, потому что, увидев вас, убедился, что Златка действительно ваша дочь… – взглянул Арсен на Младена и Анку.

– Она так похожа на меня?

– Нет сомнений. Те же глаза – такие темно-синие, что кажутся черными, нос, рот, даже голос – все ваше, пани Анка… Пока я не видел этого сходства, в сердце у меня иногда возникало сомнение. Теперь оно исчезло, и я рад за всех вас.

– Радоваться рано… Златки нет, и мы не знаем, что с нею, – сказал Младен.

– Главное, что она жива. И до тех пор, пока Сафар-бей не знает, чья она дочь, ей опасность не угрожает. Ее жизни, во всяком случае. А мы тем временем сделаем все, чтобы освободить ее.

Воевода переглянулся с женой.

– Мы всю ночь думали об этом, – сказал он. – Я уже послал верных людей в Сливен – завтра или послезавтра мы получим подробные сведения о Златке, если она там. Мы благодарны тебе, друг, за сердечную готовность помочь нам в освобождении нашей дочки, но, думаю, мы не можем требовать от тебя участия в этом деле. У каждого свои заботы, своя дорога.

– Да, у меня своя дорога… Но она так тесно переплелась с дорогой Златки, что теперь их разведет разве что сам Господь Бог! Вот почему я хочу и должен встретиться с Сафар-беем!

Воевода вновь переглянулся с женой. Сказано достаточно прозрачно. Нет сомнения – казак влюблен в их дочь и не скрывает этого. Мало того, даже дает понять, что имеет на нее не меньше прав, чем родители. Это не понравилось Анке. Она сжала губы, раздумывая, как вести себя с чужеземцем, чтобы и не оскорбить, и не дать повода надеяться на одобрение его чувств.

Изменение в настроении Анки сразу бросилось в глаза Арсену и воеводе. Казак не придал этому значения, а воевода, по-видимому думавший иначе, чем жена, постарался сгладить неожиданно возникшую натянутость:

– Если так, дело решено: тебе, другар Арсен, придется ехать в Сливен.

– Я тоже так думаю, – спокойно сказал казак. – Кроме меня, никто из ваших людей не знает ни Златки, ни Якуба.

– Конечно… Я рад, что мы пришли к одной мысли. Надо теперь подумать, как это сделать… Анка, распорядись, пожалуйста, чтобы нам подали завтрак сюда.

Жена воеводы вышла. Вскоре гайдук внес на большом деревянном блюде хлеб, холодную телятину, мед и кувшин виноградной ракии.

Воевода наполнил ракией чарки и сказал:

– Много лет не было в этой комнате более дорогого гостя, нежели ты, другар. Известие о Златке влило в наши сердца новые силы, возвратило нас к жизни… За твое здоровье, другар! За наш успех!

– За ваш успех, воевода! – с чувством произнес Звенигора. – За гостеприимную Болгарию!

– Ты слышал о нашем гайдуцком движении? – оживился воевода Младен. – Знаешь о его целях? Тебе известно, что ты оказался среди тех, кто поклялся не складывать оружия до тех пор, пока болгарская земля стонет под сапогом турецкого султана и его сатрапов?

– Да, я об этом знаю, – ответил Арсен. – Я несколько раз бывал в Болгарии, много рассказывал о вашей борьбе и Якуб… Сейчас многое вижу собственными глазами.

– Ты нам сочувствуешь?

– Еще бы! Наши народы – братья. У нас общий враг. Я не только сочувствую, но готов и сам присоединиться к гайдукам. К тому же у меня есть поручение, не выполнив которое я не имею права возвратиться на Украину…

– Какое? Не могли бы мы помочь?

Арсен рассказал. Воевода развел руками:

– Только счастливый случай поможет тебе. Турция велика, и найти в ней человека, особенно невольника, так же трудно, как маковое зернышко на песчаном морском берегу. Что ж касается другого… то и я слышал, что султан готовит войну против Московии и Украины… Собственно, это еще надо проверить. Завтра или послезавтра ты поедешь в Сливен с моими людьми, чтобы вызволить Златку, и там тебе обязательно придется близко сойтись с Сафар-беем и его окружением. Постарайся проверить эти сведения. Почему я остановил свой выбор на тебе, а не на ком-либо другом? Тебя никто не знает, ты не болгарин, которым турки не доверяют. Ты можешь выдать себя за приезжего купца…

– Если турки узнают, что я с Украины, меня схватят…

– Выдавай себя за польского купца. Сейчас султан заигрывает с польским королем, чтобы тот не объединился с Русью… К тому же ты свободно владеешь турецким языком. Это понравится твоим новым знакомым в Сливене. Выдавая себя за сторонника ислама, а то и настоящего потурнака, очень быстро приобретешь их доверие. Если подтвердится, что турки готовят военный поход, мы найдем возможность предупредить Запорожье и ставку князя Ромодановского. Таким образом, ты сможешь хорошо послужить своей родине и оказать услугу московскому царю.

Арсен был удивлен осведомленностью воеводы Младена о событиях, происходящих далеко от его родных Балкан.

Воевода, как бы угадывая мысли казака, продолжал говорить:

– Болгария – маленькая страна. Наших собственных сил для борьбы с Портою мало. Чересчур мало. К тому же враг посеял раздор в нашем народе: многие болгары стали помаками, приняли ислам. Но, к счастью, мы не одиноки! С нами и сербы, и валахи[88]88
  Вала́хи (ист.) – жители княжества Валахии, впоследствии румыны.


[Закрыть], и молдаване, а по ту сторону Черного моря армяне, грузины… Греки тоже с нами! Арабы… Все они только ждут благоприятного времени… Но наша наибольшая надежда на вас, другари! На Русь!.. Пусть только сунет спесивый султан голову в пасть северному медведю! Это станет началом его конца и нашего освобождения!.. Теперь ты понимаешь, друг, почему и меня так интересуют эти слухи?

Воевода умолк и вопросительно посмотрел в глаза казаку.

– Понимаю, – ответил Арсен. – И сделаю все, что нужно!

– Но ты не представляешь всю глубину опасности, с которой встретишься там. Я хочу предупредить об этом…

– Э-э, казаку всю жизнь рисковать головой приходится.

– Это совсем другое: в бою, когда рядом друзья, опасность не так страшна. А теперь ты встретишься с Сафар-беем.

– Ну и что?

– Это наш заклятый враг! Фанатичный приверженец ислама и опытный воин. Всего два года возглавляет он здесь отряд янычар, а беды натворил больше, чем многие турецкие воеводы за двадцать лет. Сжигает села… убивает всех, на кого падает подозрение в связях с нами, беспощадно расправляется с захваченными в полон гайдуками. Мы давно за ним охотимся, но безуспешно. Это хитрый и коварный враг! Хорошо владея болгарским языком, он часто сам переодевается крестьянином, ходит по базарам, выслеживает, подслушивает неосторожных горцев, а потом внезапно налетает со своими головорезами на селения и все предает огню… Я уверен, что про Момчила он тоже что-нибудь пронюхал. Момчил – мой давний друг, мои глаза на побережье, моя надежная рука там… Я всегда знал, сколько войск и когда турки перебрасывали морем. Через Момчила мы получали от дубровницких купцов порох, свинец и фузеи…[89]89
  Фузея (фр.) – кремневое ружье.


[Закрыть] Теперь старик схвачен. Его смерть тоже будет на счету Сафар-бея!.. Этому негодяю надо… – Воевода резко взмахнул рукой, что могло означать только одно – снять голову с плеч.

– Понимаю, – сказал Арсен.

– Но главное твое задание, Арсен, дорогой мой другар, освободить Златку… Об этом надо думать прежде всего…

– Подождите!.. У меня есть еще одна просьба! – На пороге стояла Анка. Она вошла тихо и, очевидно, слышала конец беседы. – Много лет прошло с тех пор, как выкрали наших детей. Теперь мы узнали о Златке. А Ненко?.. У меня до сих пор еще теплится надежда, что я когда-нибудь встречу нашего Ненко… Он жив! Чует мое материнское сердце… Может, удастся, другар, встретить кого-нибудь еще, кто помнит негодяя Гамида, расспроси осторожно о той давней истории. Вдруг да найдется и след сына…

Воевода нахмурился и отошел к окну. Анка остановилась перед Арсеном.

– Я постараюсь узнать, пани Анка, – тихо сказал казак. – Но прошло столько лет…

– Не думай, что мы не искали его! – Женщина побледнела, глаза ее затуманились. – Младен не жалел ни сил, ни денег… Однако ничего определенного мы не узнали. Гамид словно в воду канул. А с ним исчезли и дети… Единственная весточка дошла к нам от одной старой ахчийки[90]90
  Ахчи́йка (болг.) – кухарка.


[Закрыть] из Ямболя. Она рассказала, что однажды в харчевне ее хозяина остановился молодой чорбаджия со свитой. С ним было двое детей, которых он приказал ей искупать… Девочка тихо сидела в уголке и испуганно, как затравленный зверек, смотрела на чужих людей, а мальчик все время плакал, отбивался от всех, отказывался есть и был очень грязный. Старушка уговорила мальчика раздеться и посадила в корыто, начала купать. Когда турок на минутку вышел, она спросила мальчика, как его звать. «Ненко», – ответил тот. Но в это время вернулся со двора чорбаджия и приказал замолчать. Так ахчийка и не успела узнать у мальчика, кто они и откуда. Однако хорошо запомнила: у мальчика на правой руке, ниже локтя, три белых шрама… Такие шрамы были у нашего Ненко…

Голос женщины задрожал, она замолкла. Воевода обнял ее за плечи, утешая, и незаметно подал знак Арсену, чтобы он оставил их.

3

На следующий день на перевале Вратник появился большой купеческий обоз. Взмыленные кони с натугой тянули тяжелые крытые возы. Возницы то подбадривали усталых животных криками, то хлестали кнутами.

Впереди обоза, удалившись шагов на сто, ехали два всадника. Это были Арсен и Драган. Но их трудно было узнать: Арсен переоделся богатым львовским купцом-турком, на боку у него – кинжал и два пистолета, искрящихся на солнце перламутровыми рукоятками. Драган одет скромнее, широкие поля шляпы затеняют худое загорелое лицо, в руке – тяжелая дубовая палица.

Узкая каменистая дорога круто поднималась вверх. По обеим сторонам мрачной стеной стояли сосновые и еловые леса. Зеленая тишина, напоенная густыми запахами трав и смолы, дышала тревожным покоем, заставляла путников внимательнее всматриваться в густые заросли.

– Скоро? – спросил Арсен.

– Сейчас уже перевал, – ответил Драган. – За этим поворотом нас ждут. А застава стражников чуть дальше… Услышат стрельбу – прибегут.

Несколько минут спустя обоз достиг вершины перевала. Здесь было просторно. В одном месте дорога расширялась настолько, что образовалась большая площадка, поросшая вереском и загроможденная мелкими камнями. Слева площадка заканчивалась крутым обрывом, справа стоял непроходимый ельник.

– Здесь, – сказал Драган и, приподнявшись, свистнул.

И сразу же затрещали в лесу выстрелы из пистолетов и янычарок. Возницы остановили коней, начали торопливо разворачивать возы назад. Снова загремели выстрелы. Над головами просвистели пули. Бросив на произвол судьбы обоз, Арсен и Драган ударили под бока коней, понеслись вперед, крича:

– На помощь! На помощь! Разбой!..

Издалека донеслись удары колокола. Драган завопил еще громче:

– Сюда! На помощь! Грабят!..

Стрельба прекратилась. Возы развернулись, и возчики погнали коней вниз. На дороге осталось десятка два вооруженных людей, выскочивших из леса. Некоторые из них погнались было за Арсеном и Драганом, но, заметив конный отряд стражников, вынырнувших с криком и свистом из-за красноватой скалы, повернули назад и присоединились к своим товарищам.

– Что здесь происходит, гнев Аллаха на ваши головы! – гаркнул, останавливаясь перед беглецами, дородный пожилой халавуз[91]91
  Халаву́з (тур.) – стражник, здесь: старшина стражников.


[Закрыть] с окладистой седой бородой.

Арсен соскочил с коня, поклонился, ударив руками о полы кафтана:

– Разбойники! О Аллах! Догоните негодяев! Они забрали все мои возы с товарами! О вай, вай! Что мне теперь делать, несчастному?.. Прошу вас – догоните! Я щедро всем заплачу!..

Однако стражники не тронулись с места. Халавуз приложил ко лбу руку козырьком и посмотрел на дорогу, где вдали виднелись гайдуки.

– Их много? – спросил он.

– А кто их знает, – вмешался в разговор Драган. – Может, двадцать, а может, и пятьдесят… Как начали стрелять да кричать, я чуть не умер с перепугу! Налетели из лесу, как шайтаны, завернули наших коней и погнали обратно… Нам посчастливилось убежать, а троих наших спутников сбросили вниз, в пропасть… Разве вы не слышали их криков?

– Йок, йок, – возразил халавуз. – Нет, нет!

Стражники слушали с мрачными лицами, с ужасом поглядывая на глубокую пропасть, а Драган все сгущал краски.

– Да как же вы не слышали? Не могли не слышать! Тот крик до сих пор у меня в ушах стоит! Ка-ак схватят беднягу, как-ак толкнут… Летит он и кричит, кричит!..

Драган начал переигрывать, и Арсен оборвал его.

– Замолчи, зевзек[92]92
  Зевзек (болг.) – паяц, шутник.


[Закрыть]! – прикрикнул он на Драгана и обратился к стражникам. – Что же вы стоите? Догоните бродяг! Возвратите мои возы! Покарайте убийц!.. О вай, вай!

Отчаяние его выглядело настолько искренним и глубоким, что халавуз принялся утешать, однако никакого желания догонять гайдуков не проявлял.

– Успокойся, эфенди. Я сочувствую твоему горю, пусть всемилостивейший Аллах поможет тебе!.. Но нельзя же терять голову! Держись мужественно! Говорится же: деньги потерял – ничего не потерял…

– Не говорите так много – догоняйте! – воскликнул мнимый купец.

– Теперь разве догонишь? – возразил халавуз, поглаживая пышную бороду. – Да если бы и догнали, что мы вдесятером сделаем против такой банды? И нас перебьют, и вам обоим перепадет! Лучше мы проводим тебя ло Сливена… Подальше от беды.

– Большей беды, чем случилась, не бывает! Все мое имущество пропало! А мой добрый старый отец попал в плен.

– Никто не заставлял тебя ехать через Вратник, любезнейший, – огрызнулся халавуз. – Есть и другие перевалы через Планину – Шипкинский, Троянский… А тебя шайтан понес сюда, прямо в гайдуцкую западню!.. Или ты думаешь, мы ради твоих возов полезем под пули?

– Так для чего же вы тут поставлены, шайтан бы вас забрал?

Стражники возмущенно загомонили.

– Не твоего ума это дело, гяур! Благодари Аллаха, что живым выбрался!

– Я не гяур! Я правоверный!

– Тем лучше для тебя. Аллах поможет тебе нажить новое богатство.

«Купец» понурил голову, а потом безнадежно махнул рукой, мол, теперь ему все равно.

– Ладно. Проводите меня до Сливена. Оттуда я как-нибудь сам доберусь до Загоры…

К вечеру «купец» в сопровождении «проводника» Драгана да двух стражников прибыл в Сливен – небольшой городок в южном предгорье Средней Планины. Получив бакшиш, стражники повернули назад, а Арсен с Драганом миновали конак[93]93
  Конак (тур.) – городское или сельское управление.


[Закрыть] и кривыми улочками добрались до базарной площади, завернули в хан – заезжий двор, где можно было поесть и переночевать. Хозяин хана, старый, но расторопный Абди-ага, хорошо разбирался в людях и сразу, по одежде, оценил нового постояльца:

– Весь мой дом к твоим услугам, высокочтимый ага…

– Асан, – подсказал Арсен, переиначив свое имя на турецкий лад.

– Прекрасно… Итак, я к твоим услугам, Асан-ага, – поклонился хозяин. – Что пожелаешь?

– Комнату для меня и моего проводника. Ужин на двоих. И – покой. Хочу отдохнуть после всего, что пережил на Вратнике…

– Ты хочешь сказать – на перевале на тебя напали разбойники?

– Да. Они захватили моего отца и забрали все мое имущество, которое я вез из самого Камениче.

– Аллах экбер, какая утрата!

– И что хуже всего – я мог бы возвратить мои возы, если бы не трусость стражников, побоявшихся погнаться за гайдуками. Пугливые ишаки! Я пожалуюсь бейлер-бею на них, будь уверен!

– О-о, Асан-ага – смелый человек, если действительно отважится на такое!

– Ты думаешь, это небезопасно?

– Для нас – да. Но ты чужестранец. К слову, если мне будет позволено, я хотел бы дать один совет…

– Пожалуйста.

– Нет надобности ехать к бейлер-бею. Как мне известно, сливенский каймакам[94]94
  Каймакам (тур.) – правитель уезда, округа.


[Закрыть] Каладжи-бей и бюлюк-паша[95]95
  Бюлю́к-паша (тур.) – начальник военного отряда.


[Закрыть] Сафар-бей имеют чрезвычайные полномочия вершить все дела в здешней околии[96]96
  Око́лия (болг.) – округ.


[Закрыть]. Обратись, Асан-ага, к ним.

– Этот совет стоит обдумать. Благодарю, Абди-ага.

– Не за что. Прошу извинить меня, должен идти: надо рассказать соседу о такой важной новости. Он снаряжает караван в Сучаву и должен знать, что Вратник опасен… А вы отдыхайте. Все будет к вашим услугам.

Когда Арсен и Драган остались наконец одни в комнате, казак с улыбкой сказал:

– Завтра мы станем самыми известными людьми в Сливене: об этом позаботится наш хозяин. Новость облетит городок как молния. И не я буду, если это не поможет нам встретиться с самим Сафар-беем.

– Я с нетерпением жду этой минуты. Только бы не опоздать… Как ты думаешь – где сейчас Момчил, Златка и Якуб?

– Не будем гадать, а воздадим должное тушеной баранине, с которой – чувствует мой нос, – слуга стоит уже у нас под дверью.