Текст книги "Сочинения. Том 5. Экономическая история и экономическая политика. Статьи. Книга 1"

Широкое использование этого показателя способствовало тому, что в 1984 году республиканские министерства, работающие на условиях эксперимента, полностью выполнили свои обязательства по поставкам, существенно улучшилось положение в Минтяжмаше (99,2 % против 94,5 % в 1983 году) и в Минэлектротехпроме, причем по отдельным предприятиям сдвиги произошли еще более значительные.

Вместе с тем не следует ни идеализировать сам показатель выполнения плана по договорам, ни абстрагироваться от реального механизма хозяйствования, в рамках которого этот показатель в настоящее время действует.

На практике хозяйственные договоры пока не стали основной формой планирования и заключаются уже после утверждения плана. Это, в сочетании с дефицитностью многих видов продукции и невозможностью (как экономической, если продукция дефицитна, так и административной) отказаться от поставщика, производящего некачественную продукцию и нарушающего сроки поставок и другие условия договора, существенно ослабляет возможности воздействия потребителя на производителя. Но в ряде случаев поставщик сам оказывается в сложном положении, если получатель по тем или иным причинам не может оплатить посланную ему продукцию. Все это ослабляет, если не ликвидирует взаимную экономическую ответственность участвующих и договоре сторон.

Кроме того, поощрение за 100-процентное выполнение плана реализации с учетом договоров не может в должной мере обеспечить заинтересованность предприятий во вскрытии своих внутренних резервов. Разумеется, перевыполнить за счет ненужной народному хозяйству продукции этот показатель нельзя (и в этом важное его достоинство), но ведь выполнять план можно с разной степенью напряженности.

Оценка по этому показателю является формой оценки за план. Будучи наиболее удачной формой оценки за план, она содержит в себе и основные недостатки этой формы – поощрение за выполнение плана в должной мере не учитывает степень его напряженности. Ориентируя предприятия на выполнение всех заказов по договорам, сглаживая деление продукции на «выгодную» и «невыгодную» в ходе выполнения производственной программы, этот механизм в ряде случаев побуждает предприятия при формировании этой программы, при заключении хозяйственных договоров сводить к минимуму объем невыгодной (сложной для производства) для них, но необходимой народному хозяйству продукции. На нынешнем этапе экономического эксперимента эти проблемы в полной мере не выявились, причем не выявились во многом из-за недостаточно последовательной реализации условий эксперимента, когда сохраняется значительное неэкономическое, административное воздействие на предприятия, но принимать во внимание это необходимо.

Тут может быть выдвинуто возражение, что предприятия стимулируются не только выполнять договоры на 100 %, но и увеличивать прирост продукции. Действительно, в министерствах, работающих в условиях эксперимента, прирост базового фонда заработной платы находится в прямой зависимости от прироста продукции. Но это лишь обострит противоречие между требованием роста производства и выполнением договоров, поскольку рост нормативно чистой продукции (по которой определяется изменение фонда заработной платы и измеряется рост производительности труда) может быть достигнут путем производства продукции, не обеспеченной договорами-заказами, в ряде случаев продукции ненужной, «продукцией на склад», тогда как договора во всяком случае являются свидетельством того, что данная конкретная продукция нужна потребителю.

Проблема осложняется тем, что товарная продукция остается важным показателем, по которому приходится отчитываться предприятию, поскольку выполнение плана по товарной продукции, будучи переведенным в разряд расчетных для предприятий, остается одним из основных показателей в отчетности министерств и территориальных хозяйственных органов. Это, является результатом ситуации, когда экономический эксперимент коснулся только основных производственных звеньев, тогда как он не был распространен на территориальные органы и органы управления отраслей (министерства). Последних эксперимент затронул в лучшем случае административно, поскольку не включает эффективного экономического механизма, побуждающего их работать по-новому.

Механизм планового хозяйствования: тенденции развития и совершенствования[303]303
  Опубликовано в: Опыт и перспективы хозяйственного и социального строительства в СССР. (К 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции.) М.: ИЭ АН СССР, 1987.


[Закрыть]

Теоретические исследования и практические меры по совершенствованию хозяйственного механизма всегда преследовали цель укрепления планомерной организации социалистического народного хозяйства, обеспечения планомерного социально-экономического развития нашей страны. Основы теории планомерности были заложены классиками марксизма-ленинизма. Сформулированные ими принципиальные положения получили дальнейшую разработку в документах и материалах КПСС и Советского государства, в исследованиях ученых-экономистов СССР. Разумеется, представления о сущности и путях укрепления планомерной организации социалистической экономики, о совершенствовании хозяйственного механизма не могут оставаться неизменными, но развиваются по мере накопления опыта хозяйственного строительства в СССР и в других странах социализма. Историко-экономический анализ позволяет выделить несколько подходов к пониманию этих вопросов, что способствует более точному определению существа экономических проблем, которые требуют своего решения в настоящее время; при этом необходимо избежать эклектизма в выборе средств достижения поставленных целей. Игнорирование исторического опыта ведет к тому, что для решения современных задач подчас предлагаются рецепты, сформулированные некогда экономической наукой, вполне вписывавшиеся в старые представления о хозяйственном механизме или даже давшие когда-то определенный положительный результат, но уже не способные обеспечить эффективное осуществление коренной перестройки системы управления.

Представления о сущности планирования, непосредственно связанные с моделью хозяйственного механизма 1930-х годов, исходили из необходимости создания экономической системы, позволяющей управлять практически всеми хозяйственными процессами из единого центра с помощью прямых директивных указаний. Важнейшую особенность и преимущество планового хозяйствования экономисты видели в прямом централизованном учете разнообразных общественных потребностей и определении предприятиям и организациям заданий по их удовлетворению. Невозможность осуществления этой системы в полном объеме на практике обычно объяснялась ограниченностью технических средств ведения учета и плановых расчетов, недостаточным опытом планирования.

Основной задачей предприятий в рассматриваемой модели хозяйственного механизма является выполнение централизованно устанавливаемой производственной программы при достижении также «спускаемых» ему заданий по росту производительности труда, снижению себестоимости продукции, по фонду заработной платы и многого другого. Именно через этот план, имеющий силу обязательного для исполнения приказа, предприятие включается в основанное на разделении труда функционирование социалистической экономики. Очевидно, что от центра зависит, в какой мере учитываются и удовлетворяются потребности в данном виде продукции или услуг. И поскольку производственная программа задается с высокой степенью детализации, предприятие не может нести ответственности за то, нужна ли обществу его продукция. Раз она включена в план, раз она произведена по плану, то предприятие со своей задачей справилось и достойно положительной оценки.

В соответствии с логикой этого хозяйственного механизма централизованный план, понимаемый как совокупность директив, выступает главным критерием оценки результатов хозяйственной деятельности предприятий (действует так называемая оценка за план). Предполагается, естественно, что все решения центра, все плановые задания объективно обусловлены, отвечают высшим потребностям развития общества (это отчетливо проявилось в широко распространенном на протяжении 1930-1940-х годов представлении о плане как об экономическом законе социализма) и должны быть выполнены любой ценой. Вопрос о необходимости согласования объективно существующих интересов различных хозяйствующих субъектов оставался вне специального внимания исследователей, фактически предполагалось, что согласование интересов обеспечивается при социализме автоматически, так как отсутствие классовых антагонизмов безусловно и однозначно заинтересовывает всех членов общества в достижении конечных высших целей развития нового способа производства. С этих позиций различие интересов отдельных групп трудящихся обычно представлялось пережитком прошлого, который надо настойчиво преодолевать. Нетрудно заметить, что подобное понимание интересов связано с широко распространенным в то время методологическим заблуждением, согласно которому противоречия трактовались как негативные явления общественной жизни, как недостатки. В результате из анализа выпадала проблема разработки и внедрения механизма сознательного воздействия центра на интересы субъектов хозяйствования, тогда как именно в этом состоит суть экономических методов управления.

Сведение сущности плана к прямым административным методам воздействия центра на деятельность предприятий вело к тому, что прямое государственное регулирование производства противопоставлялось регулированию через экономические рычаги, которые фактически отождествлялись со стихийностью. С преодолением «косвенного планирования и регулирования посредством экономических рычагов» связывалось существенное расширение сферы действия закона планомерного, пропорционального развития, поскольку в этом случае «задания охватывают все стороны производственно-хозяйственной деятельности предприятий», становясь, по-видимому, уже в силу этого более обоснованными научно.

Основными недостатками рассматриваемого хозяйственного механизма являются сильное влияние субъективизма в планировании и незаинтересованность предприятий в принятии напряженных планов, их стремление к сокрытию своих возможностей, что является прямым следствием оценки предприятий в зависимости от выполнения директивных плановых заданий (чем ниже план, тем легче его выполнить и перевыполнить). Иными словами, в данной системе хозяйствования экономическое стимулирование находится как бы вне плана, оно «включается» уже в процессе выполнения планового задания, но фактически бездействует при разработке планов (строго говоря, на этой стадия действуют «антистимулы»).

Однако первоначально задача совершенствования планирования представлялась лишь как проблема «хорошего плана» (разумеется, спущенного «сверху»), что требует улучшения технологии планирования, усиления его сбалансированности, ведения постоянной борьбы с вредителями и бюрократами, разрабатывающими «плохие» планы. «Снизу», со стороны предприятий, незаинтересованность в напряженных планах объяснялась в основном отрицательными личными качествами отдельных руководителей – консерватизмом, политической незрелостью, недостаточной компетентностью, ответственностью. Преодоление подобных явлений связывалось с принятием тех или иных административных или юридических мер. Примером тому может быть принятое в сентябре 1947 года постановление, которым устанавливалась уголовная ответственность руководителей предприятий и других должностных лиц за неоднократное невыполнение кооперированных заказов, предусмотренных государственным планом, отдельными решениями правительства и хозяйственными договорами[304]304
  См.: Об ответственности за невыполнение кооперированных поставок смежными предприятиями. Постановление Совета министров СССР от 2 сентября 1947 года // Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Т. 3. М.: Госполитиздат, 1958. С. 233–234.


[Закрыть].

Ограниченность отождествления плана с административной директивой стала более или менее очевидной к середине 1950-х годов. Основное внимание ученых и практиков было перенесено на анализ плановых показателей, в изменении которых видели решающее средство борьбы с недостатками хозяйственного механизма. Экономисты полагали, что для решения возникших проблем необходимо и достаточно найти наиболее удачные показатели, задаваемые центром хозяйственному звену.

Первоначально была предпринята попытка решения назревших задач совершенствования планирования уменьшением числа показателей в народнохозяйственном плане и в техпромфинпланах предприятий. Из государственного плана был исключен ряд не имеющих народнохозяйственного значения показателей, в результате чего номенклатура промышленной продукции в плане 1955 года была уменьшена втрое по сравнению с 1953 годом. Разумеется, это были лишь первые шаги в реализации комплекса необходимых мероприятий по совершенствованию планомерной организации советской экономики. Вскоре стала ясной их ограниченность и низкая эффективность. Повышенное внимание исследователей начинает привлекать поиск наилучшего показателя или группы показателей, задаваемых предприятию и наиболее точно отражающих объем выполненной им работы. Рассматриваемая концепция, в отличие от предыдущей, уже не связывала недостатки планирования лишь с недостатками плановиков и производственников, но обратилась к анализу экономических причин этих недостатков и экономических рычагов их устранения. Речь шла теперь о том, как заинтересовать предприятия в напряженных планах, хотя средства достижения этой цели ограничивались лишь проблемой поиска объемного показателя, побуждающего предприятия брать на себя повышенные плановые задания. Можно сделать вывод, что план представлялся теперь в виде некоторой совокупности показателей, централизованно доводимых до предприятий и экономически заинтересовывающих их в выполнении плановых заданий.

Всем памятна активно развернувшаяся с середины 1950-х годов борьба с пресловутым «валом», многочисленные предложения об использовании в качестве оценочных показателей товарной, реализованной, чистой и нормативной чистой продукции, нормативной стоимости обработки, продукции в натуральном выражении (об использовании условно натуральных единиц). Тогда же было внесено предложение о введении порядка учета выполнения задании по плановому ассортименту, при котором в отчет включаются данные о фактическом выпуске отдельных видов продукции, но в пределах плановой номенклатуры изделий и не выше 100 % планового задания, многие из предлагавшихся вариантов были опробованы на практике, однако полученные результаты оказывались весьма скромными Дело в том, что подобное представление о плане и планировании исходило из старого, рассмотренного выше, понимания социалистического хозяйственного механизма и места в нем предприятия как пассивного субъекта планирования в условиях сохраняющейся оценки за план.

Постепенно становилось ясным, что для существенного улучшения планового хозяйствования нельзя ограничиваться лишь изменениями в системе задаваемых предприятиям показателей. Во-первых, показатели объема выполненной работы (произведенной продукции) отражают примененный предприятием труд, то есть по существу своему отражают затраты и являются, следовательно, элементами «затратного механизма». Во-вторых, народному хозяйству, потребителям нужны все-таки не сами по себе объемы произведенной продукции и не показатели, какими бы хорошими они ни были, но конкретные продукты и услуги, удовлетворяющие конкретные потребности. Словом, не могут быть признаны правильными попытки решения экономических задач лишь через показатели, как бы ни была велика их роль в плановом хозяйстве. Ограничиться ими – значит подменить действительное решение проблемы фетишизацией одного из методов ее решения.

К концу 1950-х – началу 1960-х годов относится зарождение и принципиально иного понимания сущности планового хозяйствования, основанного на выявлении механизма согласования экономических интересов субъектов социалистического производства. В работах ряда советских экономистов был сформулирован вывод о том, что повышение действенности централизованного планового управления социалистической экономикой требует налаживания соответствующей системы стимулов, позволяющей экономическому центру для достижения поставленных целей развития общества постоянно и эффективно воздействовать на интересы предприятий, побуждая их не только к выполнению, но и к самостоятельной разработке напряженных планов, делая полезное и выгодное народному хозяйству полезным и выгодным отдельному предприятию. Для этого стимулы должны работать не только при выполнении плана, но уже в ходе его разработки, что предполагает отказ от оценки результатов хозяйственной деятельности предприятий в зависимости от степени выполнения планового задания. Ведь оценка за план обостряет противоречие между интересами общественными и коллективными. Коллектив предприятия оказывается заинтересованным в занижении заданий и завышении потребности в ресурсах, тогда как общество – в доведении до коллектива напряженных планов.

Именно тогда была впервые глубоко проанализирована роль нормативов длительного действия в планировании как важнейшего элемента нового хозяйственного механизма, заменяющего оценку за план оценкой за реально достигнутый результат (эффективность). И уже в первой половине 1960-х годов было показано, что такой механизм открывает широкий простор соревнованию между предприятиями за более высокие конечные результаты, за лучшие методы хозяйствования, усиливает роль потребителя в хозяйственной жизни, возможности его контроля за производителем.

Постановка и решение этих вопросов фактически означали новое понимание сущности плана – как механизма, обеспечивающего деятельность предприятия и отдельных работников в соответствии с народнохозяйственными целями, как механизма достижения поставленных обществом целей социально-экономического развития. Из содержащего совокупность директив и показателей документа план превращается в реальный процесс организации хозяйственной деятельности.

Четкое разграничение рассмотренных трех подходов имеет принципиальное значение не только для более глубокого понимания целей и содержания современной радикальной реформы, но и для научной оценки роли хозяйственных преобразований прошлого. Особый интерес в этой связи представляет экономическая реформа 1965 года. Опыт 1960-х годов постоянно привлекает внимание не только экономистов, но и других представителей самых широких кругов общественности. Разумеется, это не случайно. Ведь именно тогда была предпринята первая крупномасштабная попытка вырваться из ставшей узкой экономической «одежды» – системы управления, сложившейся в начале 1930-х годов, и внедрить хозяйственный механизм, адекватный реальным условиям социализма, развивающегося на своей собственной основе.

Сентябрьский (1965 года) Пленум ЦК КПСС отметил, что существующая структура управления, методы планирования и стимулирования не отвечают современным условиям. Резкой критике было подвергнуто превалирование в руководстве народным хозяйством административных методов в ущерб экономическим, формальный характер хозрасчета, ограничение прав предприятий. Пленум потребовал повернуть всю систему планирования и управления на обеспечение высоких темпов развития общественного производства и повышение его эффективности, для чего было признано целесообразным «устранить излишнюю регламентацию деятельности предприятий, сократить число плановых показателей, утверждаемых предприятиям сверху, наделить их необходимыми средствами для развития и совершенствования производства, улучшить использование таких важнейших экономических рычагов, как прибыль, цена, премия, кредит».

Пятилетний план был провозглашен основной формой государственного планирования. Число показателей, утверждаемых предприятиям «сверху», сокращалось до девяти: объем реализации продукции, номенклатура важнейшей продукции, объем поставок ресурсов, фонд заработной платы, общая сумма прибыли и рентабельность, взаимоотношения с бюджетом, задание по новой технике, объем централизованных капитальных вложений и ввод в действие за их счет основных фондов и производственных мощностей. Оценивать итоги хозяйственной деятельности предприятий предполагалось по показателям реализованной продукции, прибыли (рентабельности) и по выполнению заданий по поставкам важнейших видов продукции. Намечался постепенный переход к оптовой торговле средствами производства. Центральные органы планирования и управления должны были сосредоточиться на решении важнейших стратегических задач социально-экономического развития страны.

Однако, как показала дальнейшая практика, намеченные меры оказались ограниченными и непоследовательными, что объясняется рядом как объективных, так и субъективных причин. Прежде всего, следует обратить внимание на неверную оценку роли разработанных в 1965 году мероприятий. Фактически тогда предполагалось, что в материалах реформы уже содержится целостная концепция нового хозяйственного механизма, реализация которой обеспечит решение всех назревших вопросов. Между тем предложенный механизм был лишь переходным и потому неустойчивым, от него нужно было идти – вперед или назад.

Отличительной чертой хозяйственного механизма середины 1960-х годов стало переплетение в нем всех трех рассмотренных выше подходов к пониманию планового хозяйствования при ведущей роли второго (план как совокупность показателей), который и продолжал господствовать вплоть до начала 1980-х годов. Всем известны примеры, когда при замедлении темпов роста производительности труда самым простым средством становится переведение этого показателя в разряд директивных (как это произошло в конце восьмой пятилетки). При нехватке какого-то товара предлагается включить соответствующий показатель в план. Нужно повысить качество продукции? Добавляется еще несколько показателей. Проблемы с научно-техническим прогрессом? И раздаются требования «запланировать его решениями Госплана».

Переплетение в реформе различных подходов к пониманию существа планового хозяйствования и путей его совершенствования во многом обусловили противоречивость решения ряда других проблем. Это выразилось и в попытке совместить в одной системе три принципиально разных механизма оценки (за план, за прирост и за реально достигнутый эффект), в результате чего сохранилась оценка за план, и основная задача реформы (сделать выгодное народному хозяйству выгодным предприятию) не была, следовательно, реализована. Стремление решить назревшие проблемы путем манипулирования системой показателей на практике отводило второстепенную роль в планировании нормативам длительного действия. Наконец, реформа основывалась на упрощенном представлении о системе экономических интересов при социализме. Общественные интересы фактически отождествлялись с интересами аппарата управления, интересы трудовых коллективов – с интересами их администрации. В результате расширение прав предприятий свелось к расширению прав их директоров. Экономические методы управления оказались беззащитными перед ведомственным волюнтаризмом, надежным заслоном которому могли бы быть развитие самоуправления и взаимная экономическая ответственность всех субъектов хозяйственной жизни. Отсутствие действенного механизма экономической ответственности резко ограничивало возможности расширения самостоятельности предприятий. В результате в ходе экономической реформы так и не удалось обеспечить последовательный экономический подход к решению назревших проблем, который означает руководство интересами и через интересы.

Практика 1965 года и последующего развития экономики убедительно свидетельствует о том, что действенность радикальной реформы предполагает новую идеологию планового хозяйствования, новую концепцию народнохозяйственного плана – как механизма достижения целей общественного развития. Такое понимание плана, зародившееся более четверти века назад, привлекло повышенное внимание исследователей и получило углубленное развитие в работах ряда советских экономистов. И именно эта концепция находит ныне практическое воплощение в материалах коренной реформы управления, предполагающей самостоятельную разработку и утверждение предприятиями планов, отказ от оценки за план и резкое повышение роли нормативов в хозяйственной жизни, превращение нормативов и стимулов в главные рычаги централизованного воздействия на предприятия, обеспечение условий реального экономического соревнования между ними – словом, реформы, нацеливающей на переход от преимущественно административных к экономическим методам руководства, включая экономические методы планирования, на переход к управлению интересами и через интересы.