Текст книги "Сочинения. Том 5. Экономическая история и экономическая политика. Статьи. Книга 1"

Владимир Александрович May
Экономическая история и экономическая политика. Статьи. Книга 1

Научный редактор

канд. филос. наук Антонова Е. В.

Предисловие

Настоящий том предлагает вниманию читателя статьи по различным аспектам экономической истории и экономической политики. Это результат тридцати лет исследований, выполнявшихся преимущественно в Институте экономики АН СССР (1981–1990 годы) и в Институте экономической политики, который носит ныне имя Е.Т. Гайдара (в 1993–2009 годах назывался Институт экономики переходного периода), а также в Академии народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации.

Разумеется, на ход и результаты исследований большое влияние оказала работа автора в Правительстве Российской Федерации – как в Аппарате Правительства, так и в Рабочем центре экономических реформ. Вовлеченность в практику экономических реформ и революций, при всей сложности этой работы, является несомненным подарком для экономиста. Особенно ценен этот опыт для исследователя экономической истории. При всей неоднозначности политической оценки периода краха СССР и формирования рыночной экономики России ни у кого не может вызывать сомнений, что страна проходила тогда через поистине исторические преобразования.

Статьи в настоящем томе сгруппированы по тематическим разделам, отражающим основные сферы интересов автора.

Первый раздел посвящен истории советской экономики, ее становлению, попыткам реформирования и кризису. Особый интерес представляет опыт экономических реформ периода нэпа (1920-е годы) и хозяйственной реформы 1965 года. В ряде статей рассматриваются вопросы развития советской экономической мысли – весьма специфического направления мировой экономической науки XX века.

Второй раздел предлагает анализ теории революционной трансформации – как общие принципы этого типа трансформации, так и применимость их к российским реалиям 1980-1990-х годов. (Более подробно эти вопросы рассматриваются в книге «Великие революции. От Кромвеля до Путина», составляющей том 3 настоящего издания.)

Третий раздел содержит статьи по проблемам посткоммунистической трансформации. В отличие от годовых обзоров, помещенных в томе 4, здесь анализируются отдельные аспекты социально-экономического развития России в условиях радикальной посткоммунистической трансформации 1990-х годов.

Четвертый раздел включает работы по различным аспектам социально-экономического развития современной России – от ее национально-государственных интересов до вопросов стратегического планирования в новом, посткоммунистическом, варианте.

Пятый раздел посвящен работам в области региональной экономики. Региональный аспект является одним из важнейших для федеративного государства вообще и для столь обширного государства, каким является Россия, в особенности.

Шестой раздел содержит статьи по проблеме, которая остается актуальной в России на протяжении последних трехсот лет. Речь здесь идет о модернизации, и особенно о догоняющей модернизации в условиях постиндустриальных вызовов.

Седьмой раздел посвящен урокам глобального кризиса, с которым мир столкнулся в 2008 году и который будет оставаться еще на протяжении ряда лет одним из определяющих факторов мирового экономического развития. Автор анализирует современный кризис в исторической ретроспективе, прежде всего сопоставляя его с глобальными кризисами 1930-х и 1970-х годов.

Восьмой раздел предлагает статьи по проблемам профессионального образования. Эта тема не могла пройти мимо внимания автора, в 2002 году возглавившего высшее учебное заведение. С учетом специфики Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации особое внимание уделяется проблемам высшего образования и бизнес-образования в современном мире.

Девятый раздел включает статьи памяти Е.Т. Гайдара– выдающегося экономиста и государственного деятеля. А главное – мужественного человека, взявшего на себя ответственность за страну в момент наивысшей точки кризиса и заложившего основы того благосостояния, к которому Россия пришла к настоящему времени.

Раздел I
Советская экономика: становление и развитие

Экономика. Исторический очерк[1]1
  Опубликовано в: Большая Российская энциклопедия. В 30 т. Том «Россия». М.: Большая Российская энциклопедия, 2004.


[Закрыть]

Реформы Петра I. На рубеже XVII–XVIII веков перед правительством России встала задача модернизации экономики, которая оставалась натуральной со слабо развитой промышленностью. В то время как в большинстве стран Европы уже преобладал денежный оброк, что способствовало повышению личной заинтересованности крестьян и росту производительности труда, в России продолжался процесс закрепощения крестьян, а производительность труда оставалась в 1,5–2 раза ниже. При отсутствии регулярных выходов к морю экономика страны носила черты автаркии. Проблемы усугубляла громоздкая система государственного управления. Это порождало трудности как политического, так и военного характера: отсталая экономика и неэффективная армия в перспективе ставили под угрозу существование России как независимого государства. Политика, провозглашенная Петром I, должна была сопровождаться формированием конкурентоспособной по отношению к европейским странам социально-экономической системы. В конце XVII – первой четверти XVIII века реформирование затронуло почти все стороны государственной и общественной жизни: налоговая реформа (введение подушной подати), денежная реформа, реформы местного, центрального и высшего государственного управления, строительство мануфактур, поворот к меркантилизму во внешней торговле, военная реформа (переход к регулярной армии и флоту). Усилия Петра I привели к развитию промышленности, торговли, капиталистических элементов хозяйства при господстве крепостного строя. Уже тогда проявилась одна из важнейших особенностей модернизации российской экономики: в условиях низкой нормы национальных сбережений государство играло особую роль – оно инициировало реформы, определяя приоритетные направления развития и способы аккумулирования ресурсов. Так, из 205 мануфактур, существовавших в середине 1720-х годов, 115 были частными, 90 – казенными.

После смерти Петра I реформы пошли на спад. Не появилось социальных групп, заинтересованных в продолжении преобразований, не было создано механизма самовоспроизведения реформ. Экономическая политика преемников Петра I на российском престоле была направлена на консервацию крепостничества и сохранение дворянства как опоры трона, несмотря на потери в конкурентоспособности на мировой арене.

Политические и экономические реформы 1861–1911 годов. Реформы Александра II, начавшиеся в 1861 году с отмены крепостного права, охватили ключевые сектора политической и хозяйственной жизни: местное самоуправление (формирование земств), судебную систему (обеспечение независимости судов), военную организацию (переход от рекрутского набора к воинской обязанности).

Реформы продолжались и при Александре III и при Николае II с акцентом на оздоровление и укрепление финансовой системы. В оздоровлении госсударственного бюджета, превращении рубля в одну из самых надежных валют, а также в жестком протекционизме во внешней торговле реформаторы того времени (С.Ю. Витте, В.Н. Коковцов) видели необходимые условия подъема национальной промышленности. Инициированная П.А. Столыпиным аграрная реформа (1906 год) была направлена на разрушение общинной системы землевладения и землепользования и стимулирование развития частных крестьянских хозяйств. Эти реформы привели к заметному ускорению социально-экономического развития в 1890-х годах, а также в 1909–1913 годах.

Индустриализация конца XIX – начала XX века. Россия оставалась аграрной страной – сельским хозяйством было занято 80 % населения; в этой сфере производилось две трети ВВП. Преодоление разрыва с развитыми странами требовало превращения российской промышленности в доминирующий сектор экономики. Российская индустриализация имела ряд важных особенностей. Во-первых, государство должно было обеспечить концентрацию ресурсов в передовых отраслях – посредством налоговой системы, государственного спроса (прежде всего на продукцию военной промышленности и железные дороги), а также путем создания государственных институтов, гарантирующих сохранность частного капитала (например, госбанков для аккумулирования капитала традиционных сословий – дворянства и крестьянства). Во-вторых, необходимо было активное привлечение иностранного капитала в форме государственных займов и прямых инвестиций. В-третьих, важным источником капитала для индустриализации были доходы от экспорта сельскохозяйственной продукции. В-четвертых, основой промышленного роста России стало формирование крупных монополистических объединений.

Существенную роль в индустриализации играло железнодорожное строительство, стимулировавшее развитие многих сопряженных отраслей. За 1861–1891 годы протяженность железных дорог возросла с 1,5 до 28 тыс. верст, а в 1899 году составила уже 58 тыс. верст. В 1890-е годы

Россия смогла отказаться от импорта паровозов. Появились и начали быстро развиваться такие отрасли, как нефтедобыча и нефтепереработка, машиностроение, химическое производство и др. В годы нового подъема (1909–1913) по темпам среднегодового прироста стоимости фабрично-заводской продукции, составлявшим 10,1 %, Россия опередила не только Великобританию и Францию, но и Германию и США. Продукция промышленности покрывала 80 % внутреннего спроса. В 1887–1900 годы промышленное производство увеличилось в 2,5 раза, тогда как численность промышленных рабочих – только в 1,8 раза, что свидетельствовало о росте производительности труда. Индустриальный бум позволил России заметно сократить отставание от ведущих западноевропейских стран и США по общему уровню промышленного развития.

Однако это было только начало модернизации. Хотя Россия и занимала пятое место в мире и четвертое – в Европе по объему промышленного производства, две трети продукции экономики создавались в сельском хозяйстве, не было собственного станкостроения, тракторостроения и т. д., слабо была развита химическая промышленность.

Россия после военно-революционного периода. Тяжелейшим периодом для России были 1914–1921 годы. Во время Первой мировой и Гражданской войн ее экономика оказалась разрушенной. Последствия войн, интервенции, прежде всего людские и материальные потери, физический и моральный износ оборудования еще более осложнили ситуацию. ВВП сократился почти на 80 %.

С началом мирного времени перед страной встала двуединая задача: восстановить разрушенное хозяйство и возобновить движение по пути ускоренной индустриализации. Первая задача была решена к 1926–1927 годам, и основное внимание политиков и экономистов вновь сосредоточилось на проблеме коренной модернизации народного хозяйства.

Во главу угла встал вопрос о социально-экономическом механизме, способном обеспечить индустриальный рывок.

За первое десятилетие существования коммунистической системы были применены два диаметрально противоположных экономических механизма: «военный коммунизм», предусматривавший полный отказ от каких-либо элементов рынка и кредитно-денежных отношений, и новая экономическая политика (нэп), сочетавшая государственный контроль над ключевыми секторами экономики с развитием частнопредпринимательской инициативы и рыночных отношений. Политика «военного коммунизма» оказалась чреватой не только полным параличом экономической системы, но и нарастанием политического кризиса в стране. Нэп обеспечил быстрое послевоенное восстановление экономики, а также открыл определенные возможности для проявления частной инициативы. В то же время крупная промышленность оставалась под жестким контролем государства, а иностранный капитал предпочитал отрасли добывающей промышленности.

Ускоренная индустриализация. В конце 1920-х годов правительство пошло на беспрецедентные силовые решения, направленные на резкое повышение темпов индустриализации, что мотивировалось внешними и внутренними угрозами. Основные элементы индустриализации 1930-х годов: концентрация в руках государства всех материальных и финансовых ресурсов и их централизованное перераспределение; сверхэксплуатация сельского хозяйства, из которого на цели индустриализации изымался не только основной, но и необходимый продукт (это привело к широкомасштабному голоду 1932–1933 годов на Северном Кавказе, Нижней и Средней Волге, Украине и в Казахстане и к гибели нескольких миллионов человек); инфляционное финансирование бюджетных расходов; широкое использование принудительного труда крестьянства и заключенных. Рост инфляции привел к отказу от финансового планирования уже в годы второй пятилетки (1933–1937 годы). В потребительской сфере в условиях государственного контроля над ценами инфляция выразилась в карточной системе распределения продуктов (до 1935 года) и перманентном жесточайшем товарном дефиците. В преддверии индустриализации окончательно сформировалась система государственного планирования как инструмент централизованного руководства народным хозяйством, основанная на сочетании и взаимодополнении годового и пятилетнего планов. Первый пятилетний план был рассчитан на 1928/1929-1932 годы.

Жесткий политический контроль, исключающий любые формы несанкционированной общественной активности, выразился, например, в том, что одним из первых актов индустриализации стал арест представителей экономической и инженерной элиты, выражавших сомнения в эффективности и целесообразности курса на ускоренную индустриализацию.

Закрытая экономика. Экономическая политика 1930-х годов исторически была первым примером последовательной импортозамещающей индустриализации, предполагающей налаживание производства всех необходимых продуктов внутри страны, несмотря на очевидные потери в эффективности. Выбор, сделанный большевиками, означал форсированное создание тяжелой индустрии, которая послужила основой советского ВПК. Ради индустриализации была проведена и коллективизация, обескровившая сельское хозяйство. В результате стала быстро развиваться промышленность, особенно тяжелая. Фактические среднегодовые темпы роста промышленного производства в 1928–1932 годы составили 15 %, в 1933–1937 – 17,1 %; по группе А в обоих случаях этот показатель превысил 30 %. К концу 1930-х годов СССР вошел в число немногих стран, способных производить полную номенклатуру промышленной продукции. Гипертрофированное развитие получила промышленность группы А (производство средств производства), особенно промышленность, ориентированная на военные нужды; там же сосредоточивались и основные научные исследования. Потребительский сектор (промышленность группы Б, сельское хозяйство, услуги для населения) существенно отставал в развитии, получая от государства финансирование «по остаточному принципу». Тяжелый кризис переживало сельское хозяйство – уровень 1928 года был достигнут им только в середине 1950-х годов.

Советская хозяйственная система – новая экономическая реальность, сложившаяся в основном к середине 1930-х годов и основанная на монополии в политической сфере коммунистической партии. Она характеризовалась следующими особенностями: абсолютным доминированием государственной собственности на средства производства и ликвидацией отделенной от власти легитимной частной собственности; отрицанием рынка и конкуренции; закрытостью экономики, проявлявшейся в монополии внешней торговли и государственном ценообразовании; товарным дефицитом; эгалитаризмом; низкой эффективностью производства, развивающегося вне конкуренции; вторичностью денежно-финансовых инструментов, предназначенных лишь для обслуживания материальных потоков; масштабным использованием дешевых ресурсов (бесплатный труд крестьян и заключенных в 1930-1940-е годы, энергетические ресурсы в 1970-е годы).

Полное огосударствление экономики и тотальный политический контроль обусловили формирование предельно высокой и долгосрочно устойчивой нормы национальных сбережений и как результат – резкий количественный и качественный скачок в экономике. Среднегодовые темпы прироста промышленного производства в 1929–1966 годы составили в СССР 11,2 %, тогда как в США – 4,3 %, а в Великобритании и Франции – 2,5 %.

Пороки системы проявились, прежде всего, в расхождении траекторий развития промышленности и сельского хозяйства, тяжелой и легкой промышленности. Советская хозяйственная система основывалась на тенденциях развития индустриального общества (в том виде, в каком они обнаружили себя в конце XIX века), характеризовавшегося концентрацией производства и капитала, ростом крупных монополистических форм хозяйствования.

Эффективность советской модели. Советская хозяйственная система обладала огромным мобилизационным потенциалом, но оказалась неэффективной в условиях мирного времени. Главной проблемой было отсутствие внутренних экономических стимулов к росту производства и эффективности. Не стимулировались инновационная деятельность, обновление производства и повышение качества продукции. Основной задачей было не повышение производительности труда, а выполнение и перевыполнение централизованных плановых заданий. Так, если по валовым капиталовложениям СССР превзошел США в начале 1970-х годов, то уровень производительности труда в промышленности СССР составлял в 1970 году 53 %, а в 1975 году – 55 % соответствующего показателя США. При этом официальные расходы на оборону не превышали 7 % государственного бюджета. Однако с учетом косвенных расходов эта цифра в 1980-е годы достигала, по некоторым оценкам, 50 %.

Экономические агенты (предприятия) не были внутренне заинтересованы в сбережении и инвестировании ресурсов. Рост обеспечивался за счет внеэкономических методов принуждения, включая насилие. Товарный дефицит и вторичная роль денег существенно ограничивали заинтересованность граждан в более эффективном труде и получении более высоких доходов. В результате темпы роста промышленного производства постепенно снижались – с 16,5 % в год в 1930-1940-е годы до менее 1 % в начале 1980-х годов.

«Реформа Косыгина». К концу 1950-х годов стало очевидным исчерпание дешевых ресурсов – руководство страны отказалось от практики массовых репрессий, а сельское хозяйство было низкоэффективным. Россия стала нетто-импортером зерна. Самой масштабной из попыток придания динамизма советской экономике была реформа 1965 года – «реформа Косыгина» (по имени одного из ее инициаторов, председателя Совета министров СССР в 1964–1980 годах). В разработке основных идей реформы участвовали ведущие советские экономисты (В.С. Немчинов, В.В. Новожилов, Е.Г. Либерман, А.М. Бирман и др.).

Реформа предполагала расширение самостоятельности предприятий, сокращение числа устанавливаемых им сверху плановых показателей, переориентацию системы стимулирования с показателей выполнения плана, подталкивающих к занижению заданий и завышению потребностей в ресурсах, на конечные показатели деятельности – прибыль и объем реализации. Наиболее радикальные проекты предполагали стимулирование конкуренции и возможность банкротств социалистических предприятий, однако при абсолютном доминировании государственной собственности на средства производства и централизованном ценообразовании.

Результаты хозяйственной реформы были двойственны: экономический рост в 1965–1970 годы составлял около 8 % в год против менее 5 % в предыдущее пятилетие. Однако он во многом имел инфляционную природу: большую свободу предприятия использовали прежде всего для формальной смены ассортимента и повышения цен на новую продукцию, а в конечном счете – для расширения потребления, что было естественно при отсутствии реального собственника, заинтересованного в принятии стратегических инвестиционных решений. Политический кризис в Чехословакии (1968 год) продемонстрировал, что последовательное осуществление рыночных реформ может привести к размыванию монополии коммунистической партии на власть. К концу 1960-х годов экономические реформы были свернуты. Советская система явно демонстрировала признаки исчерпания своего потенциала. Необходимо было найти механизм ее постепенной, эволюционной трансформации применительно к новому времени. Движение по пути экономических реформ давало шанс начать этот процесс трансформации. Остановка реформы 1965 год означала постепенное втягивание страны в системный кризис.

Экспорт нефти и развитие экономики. С 1970-х годов открылись новые возможности для поддержки экономического роста при помощи дешевых ресурсов. В эксплуатацию были введены огромные запасы нефти и газа. Одновременно цены этого сырья на мировом рынке возросли в 3–5 раз. В 1982 году цены на нефть, экспортируемую из СССР, превысили уровень 1973 года в 9 раз, а рост экспорта нефти увеличился более чем на 60 %. На страну обрушился поток нефтедолларов, что оказало двойственное влияние на экономику страны. С одной стороны, был получен дополнительный источник роста еще на десятилетие, когда удавалось поддерживать военно-стратегический паритет с США и оставаться одной из двух мировых сверхдержав. С другой стороны, нефтедоллары стали фактором дестабилизации советской системы. В стране проявились признаки «голландской болезни» – одностороннего развития экспортного сектора при ослаблении внимания к внутреннему производству, за исключением ВПК. Получаемые от экспорта энергоресурсов финансовые средства использовались на дальнейшее наращивание военного потенциала и энергетического сектора, а также на импорт товаров традиционных секторов (сельское хозяйство, легкая промышленность). Показатели среднедушевого ВВП и уровня жизни населения достигли такого значения, какого советская система не могла бы обеспечить, опираясь только на внутренние ресурсы. Тем самым нефтедоллары привели к углублению зависимости советской системы от мирового рынка, а следовательно, к ее нестабильности. Это проявилось, в частности, в быстром росте советского внешнего долга по мере снижения доходов от экспорта энергоносителей: сальдо расходов по обслуживанию внешнего долга составило 4,4 млрд долл, в 1981 году, 5,9 млрд долл, в 1984 году, 15,1 млрд долл, в 1986 году.