Текст книги "Во льдах и подо льдами"

Отсутствие зримых сдвигов в снижении активности ВМС США и НАТО в Арктике продолжало беспокоить руководство СССР, а после его распада – России. Перед Военно-морским флотом ставились новые задачи по поддержанию высокой боевой готовности сил, способных обеспечить безопасность страны с арктического направления, и в первую очередь атомных подводных лодок. В 1980-е гг. подводники накопили значительный опыт несения боевой службы в Арктике, и необходимо было его сохранить.

1982 г. ознаменовался рядом новых арктических походов атомоходов. Им предшествовало проведенное на Северном флоте в первых числах февраля представительное совещание по вопросам эффективности действий подводных лодок в Арктическом бассейне. В совещании участвовали научные сотрудники некоторых НИИ Министерства обороны, Главного управления навигации и океанографии, специалисты объединений и соединений флота. Были выработаны рекомендации по использованию гидроакустических комплексов, получившие положительные отзывы североморских подводников[522]522
  Красавкин B.K., Филоненко В.Н. Штаб Северного флота (1916–1998). Историко-документальный очерк. СПб., С. 299.


[Закрыть].

По решению командующего Северным флотом адмирала А.П. Михайловского в оперативном управлении под руководством вице-адмирала В.К. Коробова и контр-адмирала В.Г. Лебедько был спланирован поход к полюсу многоцелевой атомной подводной лодки. Его выполнила в марте 1980 г. «К-524» пр. 671 РТМ (с октября 1982 г. – «60 лет шефства ВЛКСМ») под командованием капитана 1-го ранга СИ. Русакова. В августе – октябре 1981 г. к полярной вершине Земли совершили походы «К-180» и «К-517» (командир капитан 2-го ранга Р.З. Чеботаревский)[523]523
  Там же. С. 299, 300.


[Закрыть].

Увенчался 1982 г. еще одним, но совершенно необычным походом североморского ракетоносца – арктической «кругосветкой». Его совершил в полярную ночь экипаж «К-424» на ракетном подводном крейсере «К-211» пр. 667 БДР под командованием капитана 2-го ранга A.A. Берзина со старшим на борту – заместителем командира дивизии капитаном 1-го ранга В.М. Бусыревым.

Экипаж ракетоносца для этого похода, как свидетельствовал A.A. Берзин, был выбран на конкурсной основе: у него имелся солидный опыт сложных плаваний. Заметим, что и сам командир отличался высоким профессионализмом. Еще командуя ракетоносцем «К-216» пр. 667А, он совершил пять успешных походов на боевую службу в Атлантику.

Идея нового уникального и вместе с тем рискованного похода родилась в штабе Северного флота. Он преследовал цель «накопления статистических данных в интересах применения ракетного оружия» из полярных широт. «Замысел этот автору (им был контр-адмирал В.Г. Лебедько. – В.Р.) пришлось докладывать ГК ВМФ. Согласившись, С.Г. Горшков расписался прямо на Северном полюсе[524]524
  Подводный флот. 1998. № 1. С. 62.


[Закрыть].

Знакомя командира «К-211» с задачами предстоящего похода по периметру Северного Ледовитого океана (маршрут пролегал между 84 и 86 градусами северной широты и имел форму эллипса, вытянутого в сторону Аляски), командующий флотом особо подчеркнул: «Вам первому разрешено выбирать места и время всплытия…»

Поход был настолько трудным, что когда подводники вышли из-подо льда, то сказали: «Слава Богу, остались живы!» Сослуживцы нарекли тогда Александра Александровича «арктическим капитаном», а в дальнейшем, когда на его плечи легли «беспросветные» погоны и он совершил ряд новых подледных походов, – «арктическим адмиралом».

«Во время этой подледной "кругосветки" (атомоход пересек во время плавания в Северном полушарии все земные меридианы. – В.Р.), – рассказывал A.A. Берзин, – мы всплывали 13 раз в полыньях, проламывая лед толщиной до 70 см. Одно всплытие (предпоследнее) запомнилось особо. Находившимся на ходовом мостике атомохода послышался какой-то отдаленный глухой гул. Лодка стала циркулировать в полынье, как будто «враздрай» проворачивались ее винты. Получив доклад об этом странном явлении, я поднялся на мостик и увидел, что на корпус наползают ледяные глыбы, грозя повредить ограждения рубки. Пришлось отказаться от пополнения запаса воздуха высокого давления и погрузиться.

А вообще, – заключил А. А. Берзин, – арктической экзотики в том походе экипаж не ощутил. Многие из членов экипажа, несмотря на разрешение, во время всплытий не испытывали желания подняться в ограждение рубки: вокруг лодки темнота, мороз до 30°. К тому же для нашего экипажа этот поход был вторым: первый, продолжительностью также свыше двух месяцев, состоялся весной того же года. Мы тогда обогнули Шпицберген. Так что личный состав трудно было чем-нибудь удивить»[525]525
  Аудиозапись беседы с Героем Советского Союза контр-адмиралом A.A. Берзиным, начальником одной из кафедр Военно-морской академии имени Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова от 26 мая 1996 года в архиве автора.


[Закрыть].

Многих членов экипажа за этот уникальный поход наградили. «Обделенным» оказался лишь командир. Его поощрили, послав на учебу в Военно-морскую академию, по окончании которой назначили начальником штаба дивизии ракетных подводных крейсеров.

Уже в этой должности A.A. Берзин совершил ряд новых подледных походов. Был старшим на борту во время похода к Северному полюсу на ракетоносце «К-51» в 1987 г. «У нас, – делился воспоминаниями об этом походе A.A. Берзин, – было тогда задание выстрелить ракетами из приполюсного района. Однако пуск (он производился из надводного положения) закончился неудачей. По технической причине (на ракете неправильно установили одно из важных устройств) ракеты "не вышли на боевое поле" и самоликвидировались – взорвались. В результате за этот поход никого из экипажа не наградили, но и не наказали»[526]526
  Красавкин В.К., Филоненко В.Н. Штаб Северного флота. С. 299, 300.


[Закрыть]. Дважды в роли старшего на борту участвовал в переходах атомных подводных лодок с Северного на Тихоокеанский флот: в 1989 г. – на «К-441» и в 1990-м – на «К-449» (обе пр. 667 БДР). Ими командовали капитаны 1-го ранга В.И. Косицын и М.Н. Зикунов.

Став командиром дивизии, а затем заместителем командующего флотилией, Александр Александрович Берзин еще не раз плавал подо льдами, обучая командиров лодок, отрабатывая с экипажами задачи подледного плавания. А в 1994 г. возглавил групповой поход атомоходов к полюсу, о чем пойдет речь ниже.

В 1983 г. подводники-североморцы впервые применили новый метод несения боевой службы ракетными подводными крейсерами стратегического назначения. Подводный крейсер «К-279» пр. 667Б под командованием капитана 1-го ранга В.А. Журавлева был введен в Белое море для боевого патрулирования подо льдами в течение всей зимы. В замкнутом подледном пространстве корабль находился до весеннего таяния льда – в течение 162 суток. Что касается экипажа, то после истечения половины срока «заточения» подо льдом его сменил второй экипаж во главе с капитаном 1-го ранга Ю.А. Голенковым. Надо ли говорить, что при получении приказа подводники ракетоносца были в любой момент готовы нанести ракетный удар по назначенной цели. Необходимую полынью в морском льду в случае необходимости проделал бы постоянно дежуривший ледокол. Мог всплыть ракетоносец и пробить лед силой плавучести.

Подобного «плавания» Белое море, с древних времен служившее колыбелью полярного мореходства, еще не видело.

И вот у Белого моря новая роль – служить районом боевой службы подводных ракетоносцев. «Эксперимент» завершился успешно. В зиму 1985/1986 г. такую же боевую службу выполнил еще один ракетный подводный крейсер – «ТК-12» пр. 941 с экипажами капитана 1-го ранга Ю.М. Репина и капитана 2-го ранга MA. Леонтьева.

Подводя итог сказанному, отметим, что 1980-е гг. отличались особой интенсивностью и насыщенностью в боевой службе ракетных подводных крейсеров и многоцелевых атомных подводных лодок в арктических регионах. Продолжительные (до 2,5 месяца) походы под паковые льды в Центральный Арктический бассейн совершили десятки атомных подводных кораблей. Многие из таких плаваний отличались большой сложностью, несли в себе новые приемы использования оружия в полярных водах. В этот период появилось немало экипажей и командиров – «подледников» – носителей бесценного опыта освоения глубин Северного Ледовитого океана.

В предыдущей главе рассказывалось о походах ракетоносцев и ракетных стартах из арктических районов в 1980-е гг., и поэтому нет необходимости повторяться. Остановимся лишь на некоторых других подледных плаваниях.

В 1983 г. совершил подледный поход продолжительностью 18 суток (подо льдом 10 суток) подводный ракетоносец «К-208» под командованием капитана 1-го ранга A.B. Ольховикова За время плавания подводники выполнили 12 приледнений и 5 всплытий в полыньях, проламывая при этом ледяной покров толщиной свыше 2 м.

1985 г. ознаменовался групповым походом двух атомоходов к Северному полюсу: «К-129» пр. 667 БДР (командир капитан 1-го ранга В.Е. Соловьев) и «К-218» пр. 671 РТМ (командир капитан 1-го ранга Ю.П. Авдейчик). В этом походе, продолжавшемся с 18 августа по 7 сентября, подводникам повезло: на расстоянии 30 кабельтовых (немногим более полукилометра) после долгих и томительных поисков они обнаружили подходящую для совместного всплытия полынью. И хотя течение относило корабли в сторону, всплыли они в полынье борт о борт. Ювелирная работа!..

В 1986 г. в печати кратко сообщалось о присвоении звания Героя Советского Союза командиру атомной подводной лодки капитану 1-го ранга В.В. Протопопову. Экипаж подводной лодки «К-524» пр. 671 РТМ из 33-й дивизии 1-й флотилии совершил настоящий подвиг. В 1985 г., пройдя через узкие проливы, отделяющие Гренландию от островов Канадского архипелага, атомоход проник в море Баффина и далее в Атлантику[527]527
  «Тайфун. 1999. № 2. С. 19.


[Закрыть]. Старшим на борту «К-524» был командир 33-й дивизии капитан 1-го ранга А.И. Шевченко. Энергичный, темпераментный, дерзкий, решительный Шевченко прекрасно дополнял в походе неторопливого, осмотрительного командира атомохода. Вице-адмирал Е.Д. Чернов охарактеризовал его так: «Настоящий моряк. Ему можно доверить самое невероятное плавание…»

Анатолий Иванович прослыл на флоте искуснейшим подводником и к тому же настоящим фанатиком в использовании подводных лодок в противолодочной борьбе. Это он в 1984 г. возглавил отряд из пяти атомных подводных лодок, преодолевших противолодочные рубежи НАТО в Атлантику, а затем внезапно исчезнувших из поля зрения их противолодочных сил. Эта операция (она носила кодовое название «Атрина») вызвала немалый переполох в Пентагоне. Все пять атомоходов после напряженного трехмесячного похода благополучно вернулись в базу, доказав скептикам по обе стороны океана высокую «дееспособность» советского атомного подводного флота[528]528
  Правда. 1994. 9 февраля.


[Закрыть]. И вот А.И. Шевченко предстоял новый, не менее сложный поход. «Нам тогда была поставлена задача, – рассказывал впоследствии вице-адмирал А.И. Шевченко в свойственной ему манере говорить образно, эмоционально, – найти неконтролируемый выход в Северную Атлантику, и мы нашли дырку, которой никто из наших подводников не ходил. Но прежде чем сунуться в нее, я сходил в Лабрадорское море на гидрографическом судне «Колгуев» посмотреть условия выхода из-подо льда. Глянул на экран радара – мать моя бабушка! – все в засветках: айсбергов, как пшена на лопате! А у «Колгуева» борт в три миллиметра, и оба локатора скисли по закону подлости…»

Делясь воспоминаниями об этом беспримерном походе с писателем H.A. Черкашиным, капитан 1-го ранга Валентин Владимирович Протопопов особо остановился на условиях плавания: «Безопасных глубин для нас в море Баффина не было. Мы определили их, работая гидролокаторами в режиме миноискания. И расходились с ними по докладам акустиков». И заключил: «В конце концов мы вышли в Атлантику, и наградой нам была престижная цель – мимо нас проследовал в базу ударный атомный авианосец «Америка». Мы атаковали его скрытно; разумеется, условно, и незамеченными вернулись домой»[529]529
  Российская газета. 1996. 17 декабря.


[Закрыть].

Плавание проходило подо льдами в районах, где ранее не ходили советские подводники. Наличный состав, и особенно на офицерский состав главного командного пункта, легла большая нагрузка Напряженно несли вахту гидроакустики, особенно в районах, изобилующих айсбергами. Особое внимание уделялось скрытности плавания. С этой целью проводились специальные мероприятия по выбору наименее шумных режимов работы отдельных механизмов, вплоть до их полной остановки. Старшие отсеков с особым пристрастием следили за соблюдением личным составом культуры подводного быта, чтобы моряки не хлопали переборочными дверями, крепили люки и горловины так, чтобы не допустить вибрации. На старшего помощника командира капитана 3-го ранга С.Н. Усенко возложили обязанность тщательно контролировать работу корабельного боевого расчета (КБР), от четких и слаженных действий которого зависело буквально все, ради чего совершалось плавание. Кроме командования в состав КБР входили: начальник радиотехнической службы, три штурмана, командир группы разведки, шесть гидроакустиков, личный состав, обслуживающий БИУС, рулевые-сигнальщики, боцман и другие специалисты. Под руководством старпома четыре раза в неделю проводились тренировки КБР. Как вспоминают участники этого беспримерного похода, немало усилий требовала постановка подо льдами антенны «Параван» – малейшая оплошность, толчок, и тут же антенна могла оборваться. Но командир так искусно управлял маневром лодки, что каждый раз постановка антенны выполнялась безукоризненно[530]530
  При описании этого похода частично использованы материалы из готовящейся к публикации рукописи: Котов П.Г., Усенко Н.В., Реданский В.Г. Атомные в глубинах океана.


[Закрыть].

80-суточный поход (из них в течение 54 суток подо льдом) закончился благополучно[531]531
  Костев Г.Г. Военно-морской флот страны (1945–1995). Взлеты и падения. СПб, 1999. С. 441.


[Закрыть]. Главная задача – исследовать возможность развертывания подводных лодок Северного флота из Арктики в Атлантику, минуя Фареро-Исландский противолодочный рубеж, до предела насыщенный большим количеством сил и средств НАТО, где российские подводники попадали под жесткий прессинг сил ПЛО, – была решена.

В 1980—1990-е гг. продолжались межтеатровые переходы атомных подводных лодок с Северного на Тихоокеанский морские театры. Это делалось, как и прежде, в целях более оптимального распределения между флотами кораблей различных проектов. На Дальний Восток главным образом направлялись ракетные подводные крейсера и ракетно-торпедные лодки. В 1980–1991 гг. состоялось 15 трансполярных переходов. В свою очередь, тихоокеанцы «поделились с североморцами построенными в Комсомольске-на-Амуре атомными подводными лодками пр. 671 РТМ. Таких переходов в «обратном направлении насчитывается три».

О двух из них следует рассказать особо. В 1981 г. на Камчатку была перебазирована «К-506» пр. 667 БДР под командованием капитана 1-го ранга АН. Самохвалова. Старшим на борту ее шел вице-адмирал ЛА. Матушкин, командовавший в то время 3-й флотилией подводных лодок Северного флота. Ранее Лев Алексеевич, обеспечивая перевод северным путем ракетоносцев пр. 667 БДР, уже совершил два перехода с флота на флот.

По прибытии «К-506» на Тихоокеанский флот вице-адмирал перешел на борт подводной лодки «К-255» пр. 671 РТМ (командир капитан 2-го ранга В.В. Ушаков) и вернулся в Заполярье, совершив, таким образом, своеобразный «дубль»[532]532
  Красная звезда. 2000. 15 января.


[Закрыть].16 февраля 1982 г. ЛА. Матушкин был удостоен звания Героя Советского Союза, а В.В. Ушаков награжден орденом Ленина.

В следующем, 1982 г. подводный дубль повторил командир дивизии той же флотилии контр-адмирал ЮА. Федоров. Он отправился на боевую службу в Арктический бассейн старшим на борту ракетного походного крейсера стратегического назначения «К-180», которым командовал капитан 1-го ранга ГГ. Марчук. Ракетоносец «охраняла» подводная лодка «К-255», о которой речь шла выше. По окончании боевой службы подводный крейсер направился в свою новую базу – Рыбачий на Камчатке. А Юрий Александрович Федоров с офицерами штаба дивизии перебрался в море на борт подводной лодки «К-324» пр. 671 РТМ (командир капитан 2-го ранга В.А. Терехин) и на ней совершил переход в Западную Лицу, где лодка вошла в состав 1-й флотилии. (В переходе «К-324» с Камчатки в Заполярье участвовал автор этих строк.)

Еще один переход в обратном направлении состоялся в 1983 г. С востока на запад под арктическими льдами перешла подводная лодка «К-218» пр. 671 РТМ под командованием капитана 2-го ранга Ю.П. Авдейчика.

В 1990–1991 гг. командование ВМФ решило пополнить подводные силы тихоокеанцев двумя подводными лодками пр. 949А (к кораблям этого проекта принадлежал и «Курск»), построенными в Северодвинске. До этого таких кораблей в составе Тихоокеанского флота не имелось. Они относились к крейсерским атомным подводным лодкам уже 3-го поколения и обладали высокими боевыми и мореходными качествами. Первым из подводных крейсеров этого проекта совершил переход подо льдом в 1990 г. «К-132» (командир капитан 1-го ранга СМ. Карьяланен).

В 1991 г. перешли на Тихоокеанский флот «К-173» и «К-442», которыми командовали капитаны 2-го ранга А.П. Ефанов и Е.А. Крутофалов. А в 1993 г. флотилия на Камчатке пополнилась еще одной подводной лодкой пр. 949А – «К-456» «Касатка». Ее привел в бухту Крашенинникова капитан 1-го ранга А.П. Ефанов. В этом походе старшим на борту шел начальник штаба флотилии атомных подводных лодок контр-адмирал М.В. Моцак[533]533
  Российская газета. 1993.15 сентября.


[Закрыть]. По его оценке, экипаж подводного крейсера продемонстрировал высокий профессионализм, отменную боевую выучку, а корабль – надежность техники.

15 июня 1994 г. Указом Президента Российской Федерации «За мужество и героизм, за исполнение служебных обязанностей в условиях, связанных с риском для жизни» А.П. Ефанову и М.В. Моцаку присвоили звание Героя Российской Федерации, а 24 октября Президент лично вручил «Золотые Звезды» обоим героям[534]534
  Красная звезда. 1994.26 октября.


[Закрыть].

Отчизна по достоинству оценила их подвиг. Следует дополнить сказанное некоторыми сведениями о М.В. Моцаке: его личный подледный «плавательный ценз» составил к этому времени 228 суток. Иначе говоря, почти две трети года провел он в нелегких походах под вечными льдами Арктики. А всего на его счету 20 боевых служб, 350 тысяч подводных миль. (В 1999 г. вице-адмирал М.В. Моцак возглавил штаб Северного флота.)

В 1993 г. в состав Северного флота была принята многоцелевая атомная подводная лодка «К-186» «Омск» пр. 949А, построенная на «Севмашпредприятии». Перевел ее в базу из Северодвинска капитан 1-го ранга A.C. Астапов. Примечательно, что экипаж корабля был укомплектован подводниками-тихоокеанцами. Вскоре стало известно, что командование решило перевести новый ракетоносец на Дальний Восток. А так как личный состав не имел опыта плавания под арктическими льдами, предполагалось заменить его североморцами. Такое решение подводники атомохода встретили болезненно. За восстановление справедливости взялся командир. Много раз пришлось доказывать флотскому и московскому начальству, что его экипаж способен выполнить столь трудную и ответственную задачу, пока не добился своего.

Однако это стало только началом серьезного экзамена, которому подвергся экипаж. За полгода подготовки к арктическому походу подводники выдержали 184 (!) больших и малых проверок. Но главный экзамен предстояло еще сдать. И экипаж выдержал его с честью, благополучно завершив трансполярный переход. Вспоминая о трудностях, которые выпали в арктическом плавании на долю экипажа, командир «К-186» подчеркнул, что самым сложным и опасным моментом оказался выход из-подо льда: «Там был участок с очень малыми глубинами – всего несколько десятков метров. Высота моей лодки 18 м, и столько же толщина льда. Прикиньте, какой «коридор» остается. Поэтому мы шли с предельной осторожностью. Выползали, словно из норы, старался избежать ударов корпуса о лед или о грунт. Экипаж тогда трое суток не спал. Напряжение адское».

Командир «Омска» A.C. Астапов удостоился звания Героя Российской Федерации. Много позднее, возвращаясь к заслугам бывшего командира «Омска» Героя России капитана 1-го ранга A.C. Астапова, возглавляющего одно из подразделений в Управлении боевой подготовки ВМФ (вот где пригодился его опыт), армейская газета привела весьма любопытные сведения: в свои 47 лет Астапов имеет 49 лет льготной выслуги. За плечами у него 7 боевых служб. Последняя – более трех месяцев в Индийском океане в 1995 г. В общей сложности он провел в прочном корпусе подводных лодок не менее 4 лет[535]535
  Красная звезда. 2000. 26 мая.


[Закрыть].

Стал кавалером «Золотой Звезды» Героя России и шедший старшим на борту «К-186» контр-адмирал И.Н. Козлов, а 19 членов экипажа – офицеров, мичманов, старшин и матросов – удостоились государственных наград. Но это произошло позже. А с приходом к новому месту базирования экипажу по традиции вручили символические ключи от Камчатки.

В 1998 г. состоялся еще один межтеатровый переход подводного ракетоносца такого же проекта, как «Омск», но носящий имя другого славного сибирского города – «Томска». Командовал этим кораблем, имевшим буквенно-литерное название – «К-150», капитан 1-го ранга СВ. Яркин. А старшим на борту отправился вновь командир дивизии контр-адмирал И.Н. Козлов. Подводники успешно справились с задачей. Входящее в состав северо-восточной группировки войск и сил объединение пополнилось еще одним современным подводным крейсером[536]536
  Красная звезда. 1998.17 сентября.


[Закрыть].

На «Томске» вернулся на Камчатку необычный участник похода – епископ Камчатский и Петропавловский Игнатий (в миру – Сергей Геннадьевич Пологрудов), получивший согласие на это плавание от самого Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Владыка прошел военно-врачебную комиссию, признавшую его годным к дальнему подводному плаванию, специальную подготовку по борьбе за живучесть и средствам спасения и даже отработал задачу водолазной подготовки. На подводном корабле священнослужитель, хотя и не имел штатной должности, немало времени посвятил просветительской работе и разрядке психологического напряжения.

Переход «Томска» с запада на восток стал последним в столетии. Всего с 1963 г. подо льдами Арктики с Северного на Тихоокеанский флот было переведено 29 атомных подводных лодок и с Дальнего Востока в Заполярье – 3 подводных атомных лодки.

В 1994 г. после значительного перерыва, связанного с трудностями, которые переживал Российский флот и страна в целом, состоялся поход к Северному полюсу двух атомных подводных лодок: ракетного подводного крейсера стратегического назначения «К-18» пр. 667БДРМ и многоцелевой подводной лодки «Б-414» пр. 671 РТМ. Первой командовал капитан 1-го ранга Ю.И. Юрченко, второй – капитан 1-го ранга СВ. Кузьмин. Старшим на борту ракетоносца в поход отправился командир дивизии контр-адмирал A.A. Берзин, многоцелевой лодки – командир 9-й эскадры подводных лодок Северного флота вице-адмирал А.И. Шевченко.

14 июля ракетоносец вышел из базы. После пересечения 80-го градуса северной широты на корабле перешли, как обычно, на счисление пути по квазигеографической системе координат. 29 июля, когда «К-18» приблизилась к полюсу, эхоледомер зафиксировал в сплошном льду заветное «окошко». Несколько часов подводники потратили на определение его размеров и конфигурации, направления и скорости течения, а также дрейфа льда. И вот наконец всплытие. Определили место: до Северного полюса всего 4 кабельтова. Но полынья не внушала доверия. Погружение и через четыре часа новое всплытие, на этот раз в полумиле от точки, где сходятся все меридианы и часовые пояса. Полынья оказалась на этот раз больше и удобнее. Но руководитель похода все же учитывал обстановку: ветер мог вызвать подвижку ледяных полей, и тогда полынья, подобно шагреневой коже, могла сжаться до опасной величины. Поэтому сход членов экипажа на лед, а с ним и традиционный футбольный матч не состоялись. 31 июля экипаж отметил День Военно-морского флота. На воду спустили резиновую шлюпку – ее, используемую обычно для рыбалки, предусмотрительно захватил руководитель похода. Правда, как рассказывал сам Александр Александрович Березин, в спешке, готовясь к рейду на полюс, он забыл весла. Но выход нашелся: использовали совковые лопаты. С их помощью «знаменная группа» – старший помощник командира «К-18» капитан-лейтенант A.A. Моисеев и флагманский штурман дивизии капитан 2-го ранга В.К. Богомазов – добрались до ледяного «берега» и установили флагштоки, на которых торжественно подняли Государственный флаг Российской Федерации и Андреевский флаг.

Решили о состоявшемся событии (как-никак на полюсе впервые поднят Российский трехцветный флаг) доложить Президенту, как Верховному Главнокомандующему. Послали радиограмму. Долго – два часа – ждали квитанцию. Дождались. Аза сутки до возвращения все-таки получили поздравление от Президента Российской Федерации. Чуть раньше Российский и Андреевский флаги на полюсе поднял экипаж «Б-414».

24 февраля 1995 г. в Кремле контр-адмиралу A.A. Берзину, капитанам 1-го ранга Ю.И. Юрченко и СВ. Кузьмину Президент вручил «Золотые Звезды» Героев России. 18 офицеров – участников группового плавания – были награждены орденами Мужества, 15 человек – медалью «За отвагу», 14 мичманов и старшин – медалью Ушакова.

В списке награжденных орденом Мужества значилась фамилия и вице-адмирала А.И. Шевченко. Анатолий Иванович, как Берзин, Юрченко и Кузьмин, должен был получить звание Героя. Он единственный к тому времени в нашей стране подводник, трижды ходивший к Северному полюсу, а также к полюсу недоступности. Трижды представлялся Анатолий Иванович к званию сначала Героя Советского Союза, а в последний раз – Российской Федерации. Но по странным, труднообъяснимым обстоятельствам судьба всегда обходила его стороной. Впрочем, наградами вице-адмирал Шевченко не обделен: на груди у него орден Ленина, ордена Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Мужества и Арабской Республики Египет. А занят ныне А.И. Шевченко в обнинском Учебном центре – готовит экипажи атомоходов к новым походам, вооружает молодежь знаниями и опытом и очень часто с этой же целью бывает на Северном флоте.

В конце августа 1995 г. в российских газетах появилось сообщение о том, что 25 августа 1995 г. ракетный подводный крейсер стратегического назначения типа «Тайфун» (речь шла о «ТК-20»), выполняя задачу по боевому патрулированию в составе отряда подводных лодок Северного флота, всплыл в районе Северного полюса и произвел учебный пуск баллистической ракеты РСМ. Все десять боевых блоков ракеты (лишенные, конечно, ядерного или другого заряда) приземлились в квадрате с точно рассчитанными координатами. Отклонение от центра цели не составило и 500 м[537]537
  Российская газета. 1995, 25 августа; Известия. 1995, 25 августа.


[Закрыть].

Произошло событие, которое в наступившие времена нельзя было назвать ординарным. На соединении ракетных подводных крейсеров стратегического назначения еще 5–7 лет подобные арктические походы, как и ракетные пуски, являлись обязательной составной частью их боевой подготовки. Затем, в связи с общим положением флота, арктические походы стали проводиться все реже и реже. Однако, понимая важность сохранения опыта, командование все же планировало их ежегодно[538]538
  Морской сборник. 1996. № 4. С. 34.


[Закрыть]. Походу стратегического подводного ракетоносца «ТК-20» пр. 941, которым командовал тридцатидевятилетний капитан 1-го ранга A.C. Богачев, как это и следовало, предшествовала тщательная подготовка. Состоялся и тренировочный выход «ТК-20».

В начале августа ракетоносец вышел на боевую службу. Миновав северную оконечность Новой Земли – мыс Желания, он всплыл в затянутой тонким льдом полынье, которую окружали многочисленные разводья, а затем продолжили плавание в сопровождении многоцелевой подводной лодки «Б-414» (ею командовал капитан 1-го ранга П.Н. Литвин), выполнявшей задачи охранения, к которой присоединилась «Б-138» под командованием А. Пашинина Совместное плавание атомоходов проходило без каких-либо осложнений, с соблюдением необходимой дистанции и эшелонов глубины.

Приближался день ракетного пуска, который предстояло осуществить из района полюса. Во время очередного всплытия, которое оказалось более сложным, чем предыдущие, подводники уточнили место корабля, провели сеанс связи.

И вот наступил долгожданный день. Штурман начал отсчет последних миль, а затем и кабельтовых. В 19 ч 49 мин. по московскому времени 21 августа ракетоносец прошел через точку пересечения земных меридианов. Начался поиск подходящей для всплытия полыньи, которую вскоре удалось обнаружить. Всплытие!

Полюс есть полюс. Он встретил подводников морозцем и пронизывающим ветром. Командир отдал приказание: всем свободным от вахты построиться на надстройке. А на льду установили мачты, на которых торжественно подняли развернувшиеся на ветру Государственный флаг России и Андреевский флаг. Капитан 1-го ранга A.C. Богачев замуровал в ледяной торос капсулу с обращением российских подводников к потомкам.

У ракетчиков свои заботы: им предстоял серьезный экзамен. Впрочем, это стало проверкой на зрелость и всего экипажа И вновь погружение. Ракетоносец со своим «телохранителем» направляются в район ракетной стрельбы. 25 августа еще одно всплытие. Получен сигнал. И в дело вступают ракетчики во главе с капитаном 3-го ранга А. Романовским и личный состав главного командного пункта. Напряжение растет. Но опасаться за успех нет никаких оснований. Спокоен, по крайней мере внешне, командир. Нет оснований для волнения и у находящегося старшим на борту контр-адмирала В.М. Макеева Ни он, ни представители штаба в действия командира и его подчиненных не вмешивались. Да в этом и не было необходимости.

Ракетный старт был намечен на 11 ч. Об этом сообщила заранее «Российская газета». Заокеанская разведка отреагировала незамедлительно. Уже в начале одиннадцатого над полыньей, в которой всплыл подводный крейсер, начал барражировать натовский самолет «Орион». Чтобы не подвергать опасности жизнь его экипажа, подводники с разрешения командования задержали пуск[539]539
  Российская газета. 1995. 29 августа.


[Закрыть]. Когда у воздушного разведчика осталось горючее лишь для возвращения в базу и он удалился восвояси, была дана команда на старт. Трехступенчатая твердотопливная ракета весом без малого 90 τ поднялась на высоту 3000 м, пролетела по баллистической траектории 3000 км и угодила, как принято говорить, «в десятку»[540]540
  Известия. 1995. 29 августа.


[Закрыть]. Североморцы посвятили свой поход и ракетный пуск 300-летию Российского флота.

Целый месяц находился отряд атомных подводных лодок подо льдами Центральной Арктики, неся боевую службу. При этом многоцелевые лодки не только решали задачу боевого охранения стратегического ракетоносца и защиты его от возможных встреч с чужими кораблями, но и снабжали дополнительной информацией о ледовых условиях в районах плавания.

«Групповой поход атомных подводных лодок, – подчеркнул в своем интервью газете «Красная звезда» заместитель начальника оперативного управления Главного штаба ВМФ контр-адмирал A.M. Овчаренко, – дал нам возможность еще раз отработать слаженность плавания в группе, управления, связи и взаимодействия, обеспечения безопасности, высокой живучести всей группировки. Это особенно важно в связи с тем, что к 2003 г. морской компонент стратегических ядерных сил может иметь 58 % всех стратегических ядерных боезарядов. И нам надо обеспечить их выживаемость в любой обстановке».

«И еще, – заметил A.M. Овчаренко, – чтобы поддерживать уровень подготовленности экипажей, чтобы отрабатывать новые технические решения и проводить исследования и испытания новинок, надо регулярно направлять экипажи в эти районы»[541]541
  Красная звезда. 1995. 6 сентября.


[Закрыть].