Текст книги "Во льдах и подо льдами"

Испытать «Наутилус» предполагалось подо льдом у берегов Лабрадора или в заливе Святого Лаврентия, но переоборудование его затянулось, испытания не состоялись, проведение экспедиции в 1931 г. оказалось под угрозой.

В июне лодка наконец направилась из Провинстауна в Атлантический океан. На десятые сутки плавания вышли из строя механизмы, и «Наутилус» начал дрейфовать. Доставил его на буксире в Ирландию проходивший мимо американский линейный корабль «Вайоминг». Затем лодку отправили для ремонта в Англию, а через месяц, 1 августа, она уже самостоятельно прибыла в норвежский порт Берген и наконец в Тромсё, откуда планировалось отправиться к Шпицбергену.

В Бергене к Уилкинсу присоединились X. Свердруп, Ф.-М. Сауль – молодой ученый из вашингтонского института Карнэги, сведущий по части магнитных наблюдений, а также немецкий ученый Б. Филлингер из Фрейберга, имевший опыт работы в полярных областях и способный исполнять обязанности врача и естествоиспытателя. Помимо Губерта Уилкинса, научной группы из трех названных выше сотрудников и радиотелеграфиста на борту «Наутилуса» перед выходом в полярное плавание находилось еще 15 человек команды – 2 офицера и 13 матросов (когда «0-12» входила в состав ВМС США, ее экипаж насчитывал 33 человека).

5 августа 1931 г. провожаемый добрыми напутствиями жителей Тромсё «Наутилус» отправился в свое первое и последнее полярное плавание.

По мере продвижения на север погода ухудшалась, и громадные волны стали раскачивать корабль с борта на борт. Кренометр зарегистрировал размах качки в 52°. И сразу же экипаж «Наутилуса» стали преследовать неудачи: периодически выходили из строя то правый, то левый дизель. В результате к поселку Лонгьир в Исфьорде на Шпицбергене корабль подошел на электродвигателях.

Отремонтировав двигатели надводного хода, 18 августа экспедиция взяла курс на север. К вечеру следующего дня показались первые льды. «Мы уже не могли больше держаться своего курса и вынуждены были идти зигзагами», – писал впоследствии X. Свердруп.

Льды делались все сплоченнее, и «Наутилус» стало зажимать. Экипаж начал приготовление к подледному плаванию, производя расчеты и опробуя оборудование. И тут выяснилось: запаса электроэнергии для непрерывного плавания подо льдом на расстояние 125 миль, как планировалось, могло не хватить. Непригодными для использования оказались и ледовые буры. И все же Уилкинс решил не отказываться от попытки погрузиться под лед.

22 августа «Наутилус» остановился в полынье. Раздалась команда «Приготовиться к погружению», как вдруг оказалось, что у подвод ной лодки отсутствуют кормовые горизонтальные рули. Участники экспедиции решили тогда, что они отвалились во время качки: лодка-то была уже порядком изношена и не плавала с 1925 г.

Позднее появилась еще одна версия. Командир американской атомной подводной лодки «Скейт» Дж. Калверт, вспоминая в своей книге «Подо льдом к полюсу» о встрече с ученым, писал, что тот поведал об одном обстоятельстве, которое долго держал в секрете: он подозревал, что кто-то из команды перед походом, очевидно еще в Бергене, из-за боязни плавания подо льдом к полюсу, подпилил рули, рассчитывая на то, что они сами отвалятся.

Несколько дней «Наутилус» дрейфовал у кромки ледяных полей. Ученые производили различные наблюдения и исследования. 28 августа экспедиция достигла рекордной для того времени широты – 81°59′. Так далеко к северу от Шпицбергена не заходило еще ни одно судно.

Перед Уилкинсом встала дилемма: продолжать плавание или вернуться? После совещания с коллегами было решено провести запланированные океанографические работы и все же попробовать погрузиться под лед.

Первые попытки удачи не принесли: стоило только подвести нос подводной лодки под льдину, как последняя соскальзывала или разламывалась. Наконец маневр удался. Для этого создали дифферент на нос в 7,5° и осторожно подвели переднюю часть лодки под лед. Глубиномер показывал 37 футов (11,28 м) при средней толщине льда в 17 футов (5,18 м). «Наутилус» наполовину оказался подо льдом, который доходил до башни центрального поста управления, а ахтерштевень поднялся вверх, как с иронией писал Х. Свердруп, «в знак негодующего протеста против подобного обращения с подводной лодкой!».

Дэненхоуэр «осадил» «Наутилуса», продул цистерны и привел корабль в первоначальное положение.

1 сентября 1931 г., таким образом, впервые в истории была произведена попытка погрузиться на подводной лодке под арктический лед. Это произошло на 82° северной широты, в 500 милях от Северного полюса, при глубине океана 4,2 тыс. м.

Продолжая океанографические исследования, «Наутилус» находился к северу от Шпицбергена до 6 сентября, а затем отправился к архипелагу с заходом в Лонгьир, а оттуда в Берген, куда прибыл 10 октября. В Норвегии команду распустили, а «Наутилус» впоследствии затопили в фьорде: по условиям договора об аренде его надлежало возвратить в США, но буксировка обошлась бы дорого, и американское правительство санкционировало затопление.

Г. Уилкинс после окончания плавания поселился в США и, конечно, не прекратил свои путешествия. В 1938 г. по приглашению нашего правительства Г. Уилкинс приехал с женой в СССР (это был его второй приезд, первый – в 1923 г.). При составлении программы пребывания в Советском Союзе Уилкинс выразил желание встретиться с полярными летчиками В.П. Чкаловым, М.М. Громовым и их товарищами, совершившими перелеты через Северный полюс, с папанинцами и, кроме того, «получить консультации советских подводников, имеющих опыт плавания подо льдами, об условиях и методах плавания на подводной лодке во льдах и подо льдом и, в частности, об опасности обледенения лодки и об условиях видимости подо льдом»[167]167
  Центральный государственный архив народного хозяйства СССР (далее ЦГАНХ). Ф. 9570. Оп. 2. Д. 130. С. 42.


[Закрыть].

Видимо, встреча с советскими подводниками, к сожалению, не состоялась. Однако следует подчеркнуть: ученый с мировым именем по достоинству оценил достижения подводников-североморцев в освоении высоких широт. Тем более что все эти годы его не оставляла мысль о создании специального арктического подводного корабля.

Еще в середине 1930-х гг. в английской печати промелькнуло сообщение о том, что Г. Уилкинс решил предпринять новую попытку пересечь Северный Ледовитый океан на подводной лодке. «Я намерен, – заявил якобы Уилкинс представителям прессы, – отправиться из Шпицбергена и пройти подо льдом Северного полюса к Берингову морю, покрыв расстояние в 2200 миль. Экспедиция будет продолжаться примерно 2,5 месяца. Подводная лодка будет построена с расчетом, чтобы она могла оставаться подо льдом в течение 5 дней, но я попытаюсь делать короткие переходы продолжительностью примерно в 12 ч каждый, покрывая 50 миль за один переход»[168]168
  Стахановец. 1937. № 7—12. С. 37


[Закрыть].

Имеются сведения, что за счет дотации из Рокфеллеровского фонда и других учреждений полярному исследователю будто бы удалось построить в 1939 г. подводную лодку водоизмещением 250 т, совершить арктическое путешествие на которой помешала начавшаяся Вторая мировая война.

Некоторое время назад автору удалось найти косвенное подтверждение этих сведений. Прибывший в Советский Союз Г. Уилкинс дал интервью ленинградскому корреспонденту газеты «Правда», которая поместила его в номере за 5 июня 1938 г. Путешественник сказал: «В 1931 г. я пытался проникнуть в Центральную Арктику на подводной лодке. Своей цели мне осуществить не удалось, но мысли этой я не оставил. В будущем году я намерен организовать новую экспедицию в Центральный полярный бассейн. Сейчас я всецело поглощен подготовкой к этой новой экспедиции. Самые большие трудности приходится испытывать со средствами. Постройка специальной лодки обходится в 100 тыс. долларов. Субсидию от государства я не получаю и в это дело вкладываю свои личные накопления, помощь моих друзей и некоторых научно-исследовательских учреждений. Механизмы и винты подводной лодки уже готовы. Работа по корпусу отнимет не больше трех месяцев.

Наша лодка направится к Шпицбергену. Оттуда начнется подводное плавание к мысу Барроу. Вся экспедиция продлится не менее двух месяцев…

В Советском Союзе я пробуду неделю. После двухдневного пребывания в Ленинграде (там Уилкинс посетил Всесоюзный арктический институт – ВАИ. – В.Р.) отправлюсь в Москву, где надеюсь встретиться с полярниками и героями-летчиками, вписавшими замечательные страницы в завоевание Арктики. Я буду советоваться с ними по поводу предстоящей экспедиции».

Умер Г. Уилкинс в 1958 г. на семьдесят первом году жизни, так и не осуществив свою заветную мечту – достичь Северного полюса на подводной лодке. Выполняя его предсмертную волю, высказанную при посещении американской атомной подводной лодки «Скейт» незадолго до смерти, ее командир Дж. Калверт взял на борт в свой второй поход под арктические льды урну с прахом полярного исследователя.

17 марта 1959 г., всплыв в районе Северного полюса, американские подводники, отслужив молебен, при свете факелов в полумраке полярной ночи развеяли прах неутомимого путешественника и исследователя над дрейфующими паковыми льдами.

Сразу же после возвращения из плавания с Г. Уилкинсом X. Свердруп написал книгу «Что произошло с «Наутилусом» (вышла в Осло в 1931 г.), вскоре переведенную на русский язык и изданную в нашей стране под названием «Во льды на подводной лодке». В предисловии к первому советскому изданию этой книги автор писал: «Я более чем уверен, что раньше или позже, но подводная лодка будет применена для исследования Полярного моря.

И разве не может случиться, что следующая подводная лодка, которая сделает попытку нырнуть под полярные льды, будет принадлежать СССР?!»[169]169
  Свердруп Харальд. Во льду на подводной лодке. М., 1946. С. 4.


[Закрыть]

Предвидение норвежского ученого-полярника оказалось пророческим. Прошло несколько лет, и советская подводная лодка «Д-3» совершила короткое плавание под полем мелкобитого арктического льда, о чем будет рассказано далее.

После эксперимента с «Наутилусом» идея создания специального подводного судна для полярных морей не угасла. И нет ничего удивительного, что на исторической сцене снова появилось имя Саймона Лейка, хорошо знакомого нам в связи с постройкой его фирмой подводных лодок для российского флота в первом десятилетии нашего столетия.

К 1936 г. фирма «Электрик боут», которой руководил С. Лейк, разорилась, и построенная им подводная лодка для исследовательских работ была продана с аукциона. Преуспевавший в прошлом изобретатель и предприниматель оказался нищим. Возможно, именно это обстоятельство и побудило Лейка, уехавшего из России после прекращения контракта в 1911 г., снова обратиться к русским.

Американец направил через акционерное общество «Амторг», созданное в Нью-Йорке и занимавшееся экспортно-импортными операциями, письмо с предложением предоставить Советскому Союзу проекты различных подводных лодок исследовательского и коммерческого назначения, а также военной подводной лодки «особого типа, способной к навигации в ледяных морях».

Предложение С. Лейка обсуждалось в правительственных, научных и военно-морских кругах. Так как сам предприниматель по состоянию здоровья приехать в нашу страну не мог, то он попросил направить к нему специалистов для работы под его руководством. В США выезжали В.Ф. Критский, возглавлявший бюро по проектированию подводных лодок, и инженер В.Н. Перегудов, назначенный много лет спустя главным конструктором первого советского подводного атомохода. Переговоры прошли успешно. Однако дальнейшие контакты с С. Лейком оборвались. Можно предположить, что это было связано с обстановкой в стране в 1937–1938 гг.

Подводная лодка «Д-3» («Красногвардеец»), которой было суждено первой в истории пройти под арктическим льдом, относилась к подводным лодкам I серии, спроектированным советскими конструкторами во главе с Б.М. Малининым и вступившим в строй в 1930–1931 гг.

Три первые лодки типа «Д» – «Д-1» («Декабрист»), «Д-2» («Народоволец») и «Д-3» («Красногвардеец») в составе экспедиций ЭОН-1 и ЭОН-2 были переведены в 1933 г. в связи с созданием Северной военной флотилии в Мурманск по Беломорско-Балтийскому каналу. Вместе с небольшим транспортом «Умба», ставшим их плавучей базой, они составили дивизион, командиром которого назначили М.П. Скриганова. Командовал: «Д-1» – В.А. Секунов, «Д-2» – Л.М. Рейснер и «Д-3» – К.Н. Грибоедов.

Зимой 1933–1934 гг. личный состав дивизиона занимался оборудованием временной базы на берегу и ремонтом своих кораблей. С наступлением лета боевая учеба возобновилась. Во время похода 1934 г. дивизион лодок пошел сначала до северной оконечности Европы – мыса Нордкап, а затем отправился на восток. «Полигоном» подводников стало Белое море: глубины здесь сравнительно небольшие, да и ориентироваться легче, так как берега лучше оборудованы в навигационном отношении.

Завершив выполнение задач боевой подготовки, дивизион взял курс к Новой Земле. На подходах к ее южному острову североморцев встретила «новоземельская бора». Тяжело пришлось не только подводным лодкам, но и сопровождавшему их учебному кораблю «Комсомолец», высокие борта которого создавали дополнительную парусность. Командующий Северной военной флотилией ЗА. Закупнев, под руководством которого проходило это плавание, принял решение возвратиться в Кольский залив.

В следующем, 1935 г. подводники совершили еще один поход к Новой Земле. После выполнения учебных задач в Белом море 3 сентября корабли под брейд-вымпелом командира дивизиона направились из Архангельска на север. Утром 6 сентября открылись очертания Новой Земли, а незадолго до обеда лодки отдали якоря в губе Белушьей, на западном побережье ее Южного острова.

О напряженности боевой учебы подводников в те годы можно судить по таким данным: в 1935 г. подводная лодка «Д-1», например, находилась в море свыше трех месяцев, за 86 ходовых дней она прошла 5259 миль[170]170
  РГАВМФ. Ф. р-970. Оп. 2. Д. 197 Л.З.


[Закрыть].

В 1936 г. подводные лодки Северной военной флотилии совершили новое высокоширотное плавание под флагом командующего Северной военной флотилией флагмана 1-го ранга К.И. Душенова. Походу предшествовало двадцативосьмисуточное пребывание в Белом море, во время которого проверялись оружие и материальная часть, отрабатывались задачи совместного плавания. 14 августа «Д-1» (командир капитан 3-го ранга В.П. Карпунин) и «Д-2» (командир капитан 2-го ранга Л.М. Рейснер) под непосредственным руководством командира отдельного дивизиона подводных лодок капитана 1-го ранга К.Н. Грибоедова[171]171
  Константин Николаевич Грибоедов, принявший дивизион от М.П. Скриганова, в годы Гражданской войны служил в Северо-Двинской военной флотилии, с 1921 г. на Черном море, сначала на штабной работе, затем в подплаве. Командовал подводной лодкой «Рабочий». Возглавил экипаж «Д-3» («Красногвардеец»). В числе первых североморцев награжден в 1935 г. орденом Ленина. Судьба талантливого командира-подводника в годы сталинских репрессий сложилась трагически.


[Закрыть] в сопровождении гидрографического судна «Таймыр» направились из Белого моря к Новой Земле. «Д-3» (командир капитан 3-го ранга М.Н. Попов) осталась в Архангельске для устранения неисправностей.

Условия плавания до острова Междушарского были сравнительно благоприятными: ветер не превышал 6 баллов, видимость – средняя. Наконец, открылся вход в губу Белушью. Около часа подводные лодки продвигались вдоль невысокого берега.

Многие из подводников уже побывали в Белушьей в предыдущем году. Другим все было в новинку. «Президент» Новой Земли Тыко Вылко посетил подводную лодку. Яркое впечатление произвели на него чистота, поддерживаемая в отсеках, и большое количество разнообразных механизмов и приборов, сверкающих надраенным металлом. Не найдя, видимо, другого сравнения, Вылко заявил, что в подводной лодке «красиво, как в церкви».

Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, моряки покинули губу Белушью и направились дальше на север, миновали остров Подрезов с отвесными скалами из черных сланцев, Гусиную Землю, взяв курс к проливу Маточкин Шар.

На рейде Лагерного, второго по величине становища на Новой Земле, расположенного на отмели недалеко от входа в пролив, сделали остановку. Часть личного состава сошла на берег «в увольнение».

Дальнейшее продвижение осложнилось ухудшением видимости, туманом и моросью. Длина пролива – чуть больше 100 км. Западное устье шириной вначале немногим более 7 км сужается к середине до 2–3 км. А в так называемом Переузье расстояние от одного берега до другого составляет всего 666 м Идти по извилистому проходу, зажатому между высокими горами, было нелегко, тем более что приливно-отливное течение здесь каждые 6 ч меняет свое направление, а кроме него существует еще и так называемое дрейфовое течение. Когда корабли отошли от пролива на 5–6 миль, на горизонте появились сплоченные ледяные поля. Идти было дальше бессмысленно, да и небезопасно.

Командующий флотилией флагман 1-го ранга К.И. Душенов, который шел на «Д-1», принял решение возвратиться в Баренцево море. Таким образом, первая попытка подводников-североморцев совершить плавание в Карскомморе закончилась, по существу, неудачно.

Дальнейший маршрут пролегал на север в 20–25 милях от западного берега Северного острова Новой Земли. В отчете о походе подчеркивалось, что это был один из самых сложных участков, ибо об условиях плавания в этом районе в то время располагали довольно скудными сведениями. Ледовую разведку впереди по курсу по-прежнему производил «Таймыр». Наконец дивизион приблизился к мысу Макарова, за которым лежал вход в Русскую Гавань. На фоне высоких снежных гор перед взорами североморцев раскинулся широкий залив, который два узких полуострова делят на собственно Русскую Гавань, бухту Воронова и небольшой заливчик Чаева.

К.И. Душенов решил отметить пребывание подводников на Новой Земле: на одной из скал укрепили медную доску с памятной надписью о посещении подводными лодками «Д-1» и «Д-2» Русской Гавани.

«Визит» североморцев в арктическую бухту продолжался двое суток. Залив за эти дни заполнился льдом. Температура воздуха понизилась до нуля градусов.

«Выход из Русской Гавани был осуществлен уже во льдах», – зафиксировал в отчете о походе командир дивизиона капитан 1-го ранга К.В. Грибоедов[172]172
  РГАВМФ. Ф. 979. Оп. 4. Д. 3. Л. 6.


[Закрыть].

Под ледовой проводкой «Таймыра» 23 августа подводные лодки вышли из залива в Баренцево море.

«Д-1» 2 сентября вернулась в Полярное, а через несколько дней направилась в Белое море: ей предстоял переход в Ленинград на ремонт.

Подводная лодка «Д-2» встретилась с «Д-3», задержавшейся, как уже говорилось, в Архангельске. В Баренцевом море состоялось совместное учение. Затем обе лодки отправились по маршруту: мыс Цып-Наволок (полуостров Рыбачий), мыс Нордкап, остров Медвежий, Шпицбергенская банка, мыс Нордкап. Далее пути их разделились: «Д-2» пошла к Лофотенским островам. Достигнув островов Реет, она возвратилась к северной оконечности Европы. «Д-3» снова двинулась к Рыбачьему. В главную базу флотилии оба корабля прибыли одновременно – 26 сентября. Наибольшая продолжительность пребывания в море – 52 суток– оказалась у «Д-2». За это время она прошла 5803 мили в надводном и 501 милю в подводном положении.

Таким образом, во время высокоширотного похода 1936 г. североморские подводники побывали в водах трех морей – Баренцева, Карского и Норвежского. Вдохновителем всех этих сложных и продолжительных плаваний являлся К.И. Душенов, за год перед тем назначенный командующим флотилией[173]173
  Константин Иванович Душенов (1895–1940) служил до революции на «Авроре», с мая 1917 г. – член судового комитета корабля. Участник Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. В годы Гражданской войны воевал на Волге. Вначале 1930-хгг. – начальник и комиссар Военно-морской академии, начальник штаба Морских сил Черного моря. Константина Ивановича не миновала тяжкая доля многих военачальников того времени. В 1938 г. он был необоснованно репрессирован.


[Закрыть].

В.А. Фокин[174]174
  Виталий Алексеевич Фокин – впоследствии адмирал, начальник Главного штаба ВМФ.


[Закрыть] командир отдельного дивизиона эсминцев, подчеркивал: «Чем свирепее шторм, чем гуще туман, тем чаще посылает комфлот Душенов наши корабли в океан… Он нам говорит: «Плавать надо в наиболее сложной обстановке, но каждый выход сопровождать глубоким расчетом и глубокой подготовкой. Туман, снежный заряд, шторм надо сделать нашими союзниками»[175]175
  Полярная правда. 1937 17 ноября.


[Закрыть].

Об этом наставлении своего флагмана подводники-североморцы помнили всегда. Из года в год нарастала наплаванность лодок. В 1935 г. число ходовых дней составило у «Д-1» – 86, в 1936 г. у «Д-2» – 107; в 1937 г. «Д-3» прошла в надводном положении 8299 миль, в подводном – 929 миль[176]176
  РГАВМФ. Ф. р-970. Оп. 1. Д. 40. Л. 6.


[Закрыть]. С 1 октября 1935 г. по 1 октября 1936 г. «Д-2» погружалась в ходе боевой учебы 143 раза[177]177
  РГАВМФ. Ф. р-961. Оп. 1. Д. 238. Л. 12.


[Закрыть].

Подводники продолжали уверенно осваивать высокие широты. В 1938 г., например, «Д-1» (командир старший лейтенант М.П. Августинович) совершила в сентябре-ноябре дальний поход. Из Полярного она отправилась к Цып-Наволоку, затем к мысу Нордкап, островам Медвежьему, Надежды (Хопен), Междушарскому (архипелаг Новая Земля), Колгуев (мысу Канин Нос), острову Кильдин. В течение 44 суток плавания подводная лодка прошла 4841 милю в надводном и 1001 милю в подводном положении. Впечатляющие итоги, особенно если учесть, что большая часть похода проходила в уже наступивших суровых условиях года.

1937–1938 гг. оставили яркий след в истории освоения Арктики. Свыше девяти месяцев ИД. Папанин, Э.Т. Кренкель, А.Е. Федоров и П.П. Ширшов – маленький коллектив первой в мире дрейфующей полярной станции (в дальнейшем она получила название «Северный полюс-1» – СП-1), высаженный в районе полюса 21 мая 1937 г. специальной воздушной экспедицией под руководством О.Ю. Шмидта, – находились в эпицентре полярной стихии. За героическим дрейфом отважной четверки мужественных полярников с волнением следил поистине весь мир. За 274 дня льдина с папанинцами «на борту» проделала путь в 2500 км до 71-й параллели. Участники дрейфа собрали ценнейший научный материал.

В конце января 1938 г., когда станция оказалась уже около восточного берега Гренландии, разразился шторм, огромная четырехкилометровая льдина, на которой находился лагерь полярных исследователей, раскололась. Пять суток бушевала пурга. На шестые одна из трещин прошла в десяти метрах от палатки зимовщиков, вскоре наметилась еще одна, уже непосредственно под палаткой. Положение сложилось угрожающее. Требовались незамедлительные, решительные меры по спасению полярников.

4 февраля Кренкель передал в Москву: «Находимся на обломке поля длиной 300, шириной 200 м… В случае обрыва связи просим не беспокоиться…»

Однако не беспокоиться было нельзя: каждую минуту могло случиться непредвиденное.

Северный флот[178]178
  11 мая 1937 г. Северная военная флотилия была преобразована в Северный флот.


[Закрыть] принял деятельное участие в спасении папаниннев. В начале января 1938 г. из Москвы на флот поступила телеграмма от заместителя наркома ВМФ Л.М. Галлера, в которой он запрашивал о состоянии гидрографических судов «Таймыр» и «Мурман»[179]179
  Гидрографические суда «Таймыр» и «Мурман» входили в состав Северного флота.


[Закрыть], а затем передал указание о приведении их в полную готовность для выхода в море.

Для доставки папаниннев на материк предусматривалось в качестве резервного варианта использовать также дирижабль «В-6». Корабли флота – эсминец «Карл Либкнехт», подводные лодки «Д-3», «Щ-402» и «Щ-404» и гидрографические суда, как планировалось вначале, должны были обеспечивать воздушный корабль радиосвязью и служить для него ориентирами по маршруту полета. Однако во время перелета из Москвы в Мурманск дирижабль 6 февраля разбился в районе Кандалакши, задев в темноте за сопку. И это значительно изменило намеченные планы.

«Таймыр» отправился из Мурманска 3 февраля. Начальник Главного управления Северного морского пути О.Ю. Шмидт, которому поручили координировать действия всех средств по снятию со льдины папаниннев, находился еще в Москве. В связи с этим предполагалось доставить его на борт вышедшего в море «Таймыра» с помощью эскадренного миноносца или подводной лодки.

В телеграмме на имя Л.М. Галлера К.И. Душенов 2 февраля 1938 г. сообщал: «…до 5.02, дня приезда Шмидта, он («Таймыр». – В.Р.) уйдет на 650 миль – для эсминца это предел радиуса… Лучше идти на подлодке до кромки льда. Скорость 10 узл. Готовлю «Д-3»[180]180
  РГАВМФ. Ф. р-970. Оп. 1. Д. 38. Л. 8.


[Закрыть].

О.Ю. Шмидту не довелось идти на подводной лодке. Он встретил отважных полярных исследователей на ледоколе «Ермак» (ледокол отправился из Ленинграда 11 февраля) уже после того, как их сняли со льдины «Таймыр» и «Мурман».

Однако участвовать в спасательной экспедиции подводной лодке «Д-3» («Красногвардейцу») все же пришлось.

ИД. Папанин впоследствии отмечал: «О походе к дрейфующей льдине подводной лодки у нас мало писали, между тем этот поход был проведен военными моряками с исключительной отвагой. С восхищением и гордостью можно говорить об этом[181]181
  Труды дрейфующей станции «Северный полюс». М.; Л., 1940.Т 1.С. 104.


[Закрыть].

Незадолго до выхода для выполнения правительственного задания «Д-3» вернулась из зимнего плавания. Проходило оно в труднейших условиях, при температуре воздуха до —12° и ветре до 11 баллов. Возвратилась «Д-3» в густом тумане. «Труднейшие условия плавания в северных морях, – писала в связи с этим походом флотская газета, – стали для заполярных подводников самым обычным явлением»[182]182
  Краснофлотец. 1938.4 февр.


[Закрыть].

По плану боевой подготовки экипажу «Д-3» предстояло снова выйти в море – на этот раз для проведения учебных торпедных стрельб, но неожиданно поступил приказ готовиться к ответственному дальнему походу.

Поздно вечером 5 февраля 1938 г. лодка покинула Екатерининскую гавань. Командовал подводной лодкой старший лейтенант В.Н. Котельников[183]183
  В годы Великой Отечественной войны капитан 2-го ранга В.Н. Котельников командовал гвардейской подводной лодкой «К-22». В звании капитана 1-го ранга был командиром дивизиона подводных лодок. Погиб в боевом походе на «К-22» в феврале 1943 г.


[Закрыть] назначенный на эту должность в ноябре 1937 г. В 1931 г. он окончил Военно-морское училище имени М.В. Фрунзе, потом курсы усовершенствования командного состава и штурманские классы при Учебном отряде подводного плавания имени СМ. Кирова в Ленинграде, служил на подводных лодках «Народоволец», «Красноармеец» и «Декабрист» на штурманских должностях. А вахтенным начальником «Д-3» «Красногвардейца» был лейтенант Ф.А. Видяев[184]184
  Капитан 3-го ранга Ф.А. Видяев во время войны был командиром сначала Краснознаменной подводной лодки «Щ-421», а затем гвардейской «Щ-422», на борту которой погиб в июле 1943 г. Ф.А. Видяев широко известен на флоте как признанный мастер «пистолетных» торпедных атак.


[Закрыть].

На борту лодки находились командир бригады[185]185
  К этому времени на флоте имелась уже бригада подводных лодок из двух дивизионов: подводных лодок типа «Д» и подводных лодок типа «Щ».


[Закрыть] капитан 1-го ранга К.Н. Грибоедов, флагманский штурман лейтенант Ф.В. Константинов и группа радистов, старшим среди которых был признанный «снайпер эфира» И.М. Нечаев.

Радистам предстояло поддерживать связь между гидрографическими судами, направленными к папаниннам, и главной базой флота.

В этой операции участвовали также миноносец «Карл Либкнехт», подводные лодки «Щ-402» и «Щ-404» (а затем и рыболовный траулер «РТ-89»), но район их плавания в основном не выходил за пределы Баренцева и Норвежского морей («Щ-402» действовала у острова Медвежьего, «Щ-404» у мыса Нордкап). «Д-3» предстояло выйти не только в Норвежское, но и, возможно, в Гренландское море.

Баренцево море встретило подводников шестибалльным лобовым штормовым ветром. А у Нордкапа их поджидал уже десятибалльный шторм. Находившийся здесь «Карл Либкнехт» после встречи с подводной лодкой направился в базу, и «Д-3» осталась наедине с разбушевавшейся стихией.

Не легче приходилось и «Красногвардейцу». Он шел тогда между 20-м и 10-м меридианами восточной долготы. Корабль зарывался носом в волну. Водяные валы прокатывались по надстройке, обдавая тех, кто находился наверху, с ног до головы. Мостик не имел в то время надежного прикрытия. И тем, кто находился здесь, приходилось привязываться бросательными концами к стойкам, чтобы не смыло за борт. В центральный пост через отдраенный рубочный люк то и дело устремлялись потоки воды. Помпа работала непрерывно, откачивая воду за борт.

Сообщения от папанинцев поступали одно другого тревожнее. Из ледового лагеря: «В ночь на 8.02 штормом 12 баллов разорваны жилая и радиопалатка. Опрокинуты груженые нарты. 8.02 поставлен снежный домик». С гидрографического судна «Мурман»: «Сорвало люк рулевой машины. Потеряно управление кораблем…»

Котельников передал на аварийное судно: «Иду на сближение, чтобы оказать поддержку. Светите прожекторами». Но помощь не потребовалась: ценой огромных усилий экипажу удалось все же ввести рулевое управление в строй.

«Д-3» между тем продолжала упорно продвигаться к лагерю папаниннев. Около полудня 12 февраля она пересекла нулевой меридиан и вошла в Западное полушарие.

13 февраля командир В.Н. Котельников записал в своем дневнике: «При снежной пурге проводили пробное погружение. Все механизмы работают отлично. Настроение команды превосходное. В 12.55 слева по борту открылся остров Ян-Майен (мыс Юнг-Фореланд). Несмотря на то что погода не давала возможности определиться, штурманское счисление оказалось точным – вышли прямо на остров»[186]186
  Центральный военно-морской музей, рукописно-документальный фонд, Сф/1. Инв. № 31. С. 25.


[Закрыть].

Вспоминая об этом дне, Ф.В. Константинов писал много лет спустя:

«Однажды на подходе к одной из перемычек мелколитого льда Котельников принял решение произвести пробное погружение и поддифферентовать лодку… Поскольку перемычка, к которой подошла «Д-3», показалась Котельникову небольшой, около 5 кабельтовых, он обратился к командиру бригады за разрешением форсировать ее на глубине 50 м. Грибоедов разрешил. Так подводная лодка «Д-3» совершила подледное плавание под плавающими арктическими льдами»[187]187
  Константинов Ф.В. Под холодными волнами. М., 1971. С. 35.


[Закрыть].

(Филипп Васильевич Константинов пришел на флот в 1933 г. по призыву Центрального Комитета партии, учился на специальных курсах командного состава, по окончании которых получил назначение штурманом на подводную лодку Черноморского флота. В начале Великой Отечественной войны командовал подводной лодкой «Д-3».)

Погружение и дифферентовка лодки диктовались следующими соображениями: подводникам, возможно, предстояло встретиться со льдами и дальше. Форсировать их в надводном положении было бы опасно – при ударе о льдину могли погнуться или даже сломаться лопасти бронзовых винтов. Обход ледяных полей и поиск безопасного маршрута потребовали бы дополнительного времени и увеличили путь к лагерю папанинцев. И, наконец, за время похода на лодке значительно уменьшился запас топлива и питьевой воды, в результате чего изменился ее вес. Дифферентовка подводной лодки (ее часто называют «вывеской») облегчала управление кораблем в подводном положении.

Таким образом, первое в истории подледное плавание в арктических водах выпало на долю «Д-3». Оно продолжалось около 30 мин. Предвидение X. Свердрупа оправдалось. Лодка некоторое время шла около берегов норвежского острова Ян-Майен, прозванного «дьявольским» и поражающего своими высокими вершинами, покрытыми снегом.

По мере дальнейшего движения к берегам Гренландии ледовая обстановка усложнялась.

«Д-3» двигалась в полях битого льда разводьями[188]188
  К сожалению, во многие книги, посвященные «СП-1», и даже в историю подводной лодки «Д-3», когда речь шла об ее участии в спасении папанинцев, вкралась неточность. Ссылаясь на дневник В.Н. Котельникова, часто пишут: «Подводная лодка достигла кромки льда, и во мраке ночи моряки увидели зарево полыхавшего на льдине смоляного бочонка». На самом деле речь шла не о «Д-3», а о гидрографическом судне «Мурман», которое передало на лодку радиограмму аналогичного содержания, а лодка, в свою очередь, репетовала в штаб флота.


[Закрыть]. До лагеря покорителей полюса подводникам оставалось менее 100 миль, когда на лодку через радиостанцию «Мурмана» поступила радиограмма из Полярного:

«Благодарю за отлично выполненную задачу по обеспечению экспедиции бесперебойной связью. Возвращайтесь в базу. Желаю счастливого плавания. Командующий флотом Душенов»[189]189
  РГАВМФ. Ф. р-970. Оп. 1. А. 38. Л. 38.


[Закрыть].

«Мурман» на следующий день настолько приблизился к дрейфующей станции, что папанинцы ясно видели огни и луч прожектора гидрографического судна. Завершающая операция по снятию их со льдины началась.

А подводная лодка «Д-3» в ночь на 14 февраля легла на обратный курс. Путь подводников в базу оказался не менее трудным: шквалистый ветер ураганной силы разогнал огромную волну. К исходу суток волнение моря достигло 8 баллов.

Штаб Северного флота получил с «Д-3» 15 февраля в 12 ч 20 мин. тревожную радиограмму: «Имею крен до 60°. Электролит вылился из группы. Вышел из строя гирокомпас. Иду по магнитному»[190]190
  Там же, л. 47


[Закрыть]. Через несколько часов еще одну: «Изоляция батарей низкая… Видимость плохая. Астрономических наблюдений не имею. Море 9 баллов… Прошу дать надежнейший прогноз погоды на 16 и 17.02. Личный состав работает отлично»[191]191
  Там же.


[Закрыть].

В 19 ч 28 мин. 18 февраля «Красногвардеец» вошел в Екатерининскую гавань, откуда без малого две недели назад отправился в сложнейшее плавание. За кормой «Д-3» осталось 2410 труднейших штормовых миль. Ответственное правительственное задание было выполнено успешно[192]192
  «Старушка» «Д-3», как называли лодку на флоте, отличилась и в дни военных испытаний. До момента своей гибели летом 1942 г. она совершила под командованием капитана 3-го ранга Ф.В. Константинова и капитана 3-го ранга М.А. Бибеева семь боевых походов, отправив на дно девять фашистских судов и повредив два судна и боевых корабля противника. «Красногвардеец» первым на Северном флоте стал Краснознаменным (17января 1942 г.), гвардейским (3 апреля 1942 г.) кораблем. Имя и традиции этой заслуженной подводной лодки перешли к атомному ракетоносцу Краснознаменного Северного флота.


[Закрыть].