Текст книги "Жди, за тобой придут"

Глава двенадцатая. Ретроспектива.

Пренебрегать дружеским напутствием, полученным от Кости и Оксаны во время своего первого визита к ним, Вячеслав, разумеется, не собирался. Очень скоро частота его посещений вышла на компромиссный уровень – около одного раза в неделю, а «случайные» встречи на нейтральной территории, как то общага, улица, университет, происходили ежедневно.

Уединения с Оксаной он подчёркнуто не искал, но зато в обществе её супруга старался проводить как можно больше свободного времени. Супруг уже в те годы начал испытывать определённое неравнодушие к пиву, тогда ещё советского образца, и по данному вопросу Вячеслав оказался для него неплохим компаньоном.

Впервые Костя попробовал пенный напиток, когда ему не было шестнадцати лет, однако полное несоответствие вкуса этой обманчивой жидкости его тогдашним простоватым ожиданиям, базировавшимся на её визуальной схожести с лимонадом, заставило мальчика игнорировать пиво, как продукт, аж до четвёртого семестра университета.

Отличить хорошие сорта от никудышных поначалу было трудно. У клинских имелся странный тухловатый привкус, останкинские часто отдавали горчинкой, хотя по качеству всегда были на высоте; отменной репутацией пользовались «Хамовники», но их марки квалифицировались на рубеже восьмидесятых-девяностых как почти недоступный эксклюзив; ещё было «Очаково», которое иногда выкидывало в магазины отличный продукт. А в общем и в целом, вкус советского пива определялся, в гораздо большей степени, датой изготовления, вернее, расстоянием от неё до текущего момента, и тем, насколько удачно сработала на пивзаводе разливающая напиток смена.

Очень часто две бутылки с абсолютно одинаковыми этикетками, одна из которых имела вчерашнюю дату, а другая сегодняшнюю, могли содержать в себе жидкости, отличающиеся друг от друга по вкусу как небо и земля.

Шла весна, воздух на улице делался всё теплее и теплее, а Костя увлечённо познавал нехитрые премудрости московского пивного рынка. И так уж получилось, что именно благодаря Вячеславу он совершил в этом деле решающий скачок.

Каким-то необъяснимым образом новому Костиному приятелю частенько удавалось скапливать в своём холодильнике до пяти-шести сортов пива одновременно. А кроме пива, у него нередко водилась и непонятно откуда бравшаяся астраханская вобла, копчёная сельдь, скумбрия, горбуша и даже осётр с паюсной икоркой, не говоря уже о многочисленных рыбных консервах.

Всегда приветливый и обстоятельный хозяин, Вячеслав заблаговременно сообщал Косте о встрече, и тот, по мере возможностей, охотно заглядывал к приятелю.

Иногда на вечеринках присутствовала и Оксана, больше, правда, в качестве пассивного наблюдателя. Сама процедура безжалостного вкачивания пива в молодой организм её отнюдь не впечатляла, но то, что мужчинам подобные самоистязания были жизненно необходимы, она понимала очень хорошо.

Костя пробовал допытаться, из каких закромов их другу поставляли всю пивную конъюнктуру, но в ответ Вячеслав только загадочно щурился и отвечал, что у него в московской алкогольной гастрономии есть свои каналы, и что для их же с Костей пользы лучше эти каналы не афишировать.

Кроме бесплатного хлебосольства, Вячеслав охотно делился с Костей и Оксаной теми знаниями, которые сам черпал из многочисленных книг духовного и эзотерического характера. В комнате у него пылились какие-то странные, потертые фолианты на русском, английском и немецком языках, сплошь утыканные кучей широких бумажных закладок с аккуратными пометками и выразительными синтаксическими знаками «!» и «?».

Как постоянный читатель Московской Библиотеки Иностранной Литературы, в совершенстве владеющий двумя иноземными наречиями, Вячеслав имел доступ к довольно большому количеству изданий, которые советская атеистическая цензура почему-то не догадалась вовремя засекретить и изъять из общественных хранилищ прямого доступа.

Самому Вячеславу были особенно интересны английские переводы с некоторых индийских и тибетских источников, в которых объяснялась теория нирваны и сансары, множественности человеческих воплощений и обсуждалась жизнь после смерти.

Костя, в свою очередь, старался, как и обещал Оксане, всячески настраивать Вячеслава на активную жизнь в земном мире. Однако ни совместные вылазки на дискотеку, ни хождение по разным факультетам МГУ и посещение всевозможных лекций, на которых обретались симпатичные представительницы слабого пола, должного результата почему-то не возымели.

– Понимаешь, Кость, – сознался однажды Вячеслав после очередного неудавшегося похода. – Многие лезут знакомиться с девушками только потому, что мужской социум всегда так делал, потому что положение обязывает. И ещё потому, что некий орган им покоя не даёт. Так поступают все животные, все бессловесные и неразумные твари. А мне как-то не интересно влезать в шкуру обезьяны или кролика. Я не думаю, что человек приходит на землю именно за этим.

– Согласен с тобой, – отвечал ему Костя. – Но ведь, если природой всё устроено именно так, значит, есть и в этом какой-то смысл?

– Безусловно. Смысл здесь самый что ни на есть прозрачный: банальное продолжение рода. «Плодитесь и размножайтесь», как сказал Господь…

Костя хотел, было, спросить: «а что же любовь?», но не стал. Это слово ни он, ни Вячеслав старались не употреблять в совместных разговорах, дабы не ступить ненароком на скользкую почву. Ведь на предмет Славиного показного жёноненавистничества никаких иллюзий Костя не питал. И всё-таки выдержка бывшего возмутителя семейного спокойствия, а ныне весёлого сображника, в отношении Оксаны вызывала у него искреннее уважение.

– Ладно, Слав, извини. Философия и пиво – это тоже вполне достойная жизненная концепция.

– Ин пиво веритас! – засмеялся Вячеслав. – А вообще, кроме постижения Истины, в земном существовании человека нет абсолютно никакого смысла. Образование, работа, брак, воспитание детей – всё это совершеннейшая чепуха. Пустые и ненужные хлопоты, которые отвлекают от главного.

– Не совсем понимаю тебя, дружище, но чувствую, что говоришь ты от души, – подбодрил собеседника Костя.

Вячеслав тут же принялся развивать свою мысль:

– Ну, вот скажи мне: почему душа человека, точно невольница-поводырь, обязана сопровождать от рождения до смерти такое большое количество тел? Почему нельзя в течение одной жизни выполнить всю миссию from the beginning to the end?

– Слав, мы с тобой на эту тему уже много раз говорили, но, если честно, в неоспоримости существования реинкарнаций ты меня так и не убедил. То, что буддисты и индусы постоянно об этом твердят, ещё ведь ничего не доказывает. Почему вот, скажем, западные конфессии, или те же мусульмане, всегда обходят данный вопрос стороной?

– Да потому и обходят, что в их верованиях главный упор делается на вещи, которые человеку необходимо осуществить в нынешнем рождении. Торопятся – одни в Царствие Божие, другие к Аллаху. Думают: «авось, повезёт; вдруг ещё в этом теле всё успею сделать». Единицы из миллионов, может, и успевают. А вот другим… сам понимаешь.

– Да ни черта я не понимаю, Славик! Вот ты утверждаешь, что видел одну из своих предыдущих жизней. А почему, собственно, твоё «видение» не могло оказаться обыкновенным сном наяву или, скажем, зрительной галлюцинацией?

– Кость, ну, какие галлюцинации? – устало произнёс Вячеслав. – Если Бог тебе даст, сам увидишь в один прекрасный момент. Вот тогда мы с тобой и поговорим на эту тему. А пока можешь верить во всё, что тебе заблагорассудится. Вера в отсутствии опыта – так или иначе, всего лишь догадки и предположения. Вкупе с самогипнозом…

Вячеслав загадочно подмигнул Косте и весело улыбнулся.

– Пойдём лучше ко мне, пивка дерябнем! – сказал он с некоторым оживлением. – А то от обилия физиономий меня здесь уже слегка подташнивает.

Вскоре после этого разговора, одним приятным майским вечером, когда Костя и Оксана только что вернулись домой с прогулки, в дверь их комнаты кто-то тихо постучал. Молодожёны в один голос сказали: «Открыто!», и на пороге тотчас нарисовалась фигура Вячеслава, одетого в пёструю, нарядную рубашку и широкие замшевые брюки без стрелок.

В руках гость держал традиционную бутылку вина, но всем своим видом показывал, что сегодня он явился в эту скромную обитель не для того, чтобы устроить очередную попойку.

Вино, да и сам гость, никакого удивления у хозяев не вызвали. Однако на сей раз Вячеслав был не один: из-за его плеча осторожно выглядывала симпатичная дама средних лет, одетая в строгий костюм бежевого цвета. Эту даму оба супруга видели впервые.

– Знакомьтесь, – бодро сказал Вячеслав, уже пройдя вместе со своей спутницей вглубь комнаты. – Это Вера Алексеевна, моя хорошая знакомая. А это Костя и Оксана. Ребят, вы уж простите меня великодушно за то, что я осмелился пригласить Веру Алексеевну на сегодняшний вечер без вашего на то дозволения. Просто хотел сделать вам обоим небольшой сюрприз…

Хозяева недоумённо поглядели сначала на Вячеслава, а потом на женщину, которую он привёл.

– Славик много рассказывал мне о вас, – тут же произнесла гостья в ответ на их немой вопрос. – И до того меня заинтриговал, что я решила, в конце концов, приехать сюда и посмотреть на его новых друзей собственными глазами. Надеюсь, что не очень напугала вас своим неожиданным появлением?

– Да, нет, что вы! – тут же засуетилась Оксана. – Садитесь, пожалуйста. Слава нас, правда, заранее не предупредил… Но сейчас мы что-нибудь придумаем. Кость, сходи ополосни бокалы, а я погляжу, что у нас есть к вину.

– Ради бога, не беспокойтесь, Оксаночка! – тут же отозвалась гостья. – Я бы с удовольствием просто чайку попила с печеньем. У меня вот тут с собой как раз есть кое-что домашнее. Алкоголь я вообще крайне редко употребляю, но сегодня Славик категорически настоял. Сказал, что без этого не поймут...

Оксана, уже вытаскивавшая из холодильника закуски, укоризненно посмотрела на Вячеслава. Тот, смутившись, стал лихорадочно оправдываться:

– А что я? Я как всегда. Это ж ведь не по-людски – в гости и без бутылки. В конце концов, не пойло какое-нибудь, а благородный грузинский напиток.

В дверях показался Костя с четырьмя свежевымытыми стеклянными бокалами, и через пару минут после его возвращения импровизированный стол был уже готов. Вячеслав торжественно обнёс каждого вином. Подняли первый тост – как водится в таких случаях, за знакомство. После чего Костя осторожно поинтересовался:

– Вера Алексеевна, а вы со Славой родственники?

Женщина засмеялась.

– А что, похоже?

– Не знаю… Я просто подумал: может, вы его тётя…

– Кость, я же сразу объяснил, как только мы вошли, что Вера Алексеевна – моя хорошая знакомая.

– Извини, прослушал… – сконфужено ответил Костя, и его щёки подёрнулись румянцем.

– Славик, ну, для чего же ты так смущаешь хозяина? – мягко произнесла гостья и, сочувственно улыбнувшись, посмотрела на Костю.

В её взгляде он сразу ощутил какую-то странную глубину и непонятный, но очень ласковый, почти убаюкивающий покой. Зрачки Веры Алексеевны совершенно не двигались. Обведённые густой чёрной тушью ресницы, охраняли насыщенную густоту и безмятежность очень красивой, тёмно-зелёной радужной оболочки.

Таких глаз в своей жизни Костя никогда не видел. В них можно было смотреть, не отрываясь, и это доставляло удовольствие. Они не гипнотизировали, не сковывали мысли и не заставляли испытывать стеснение. Они просто давали возможность почувствовать что-то неуловимое, что-то тёплое и родное.

Контакт длился две, максимум, три секунды, но за это время Костя будто бы окунулся в мерцающий сумрак зыбкого, таинственного мира. И ему стало совершенно ясно: Вера Алексеевна пришла к ним в гости не просто так.

В первую четверть часа разговор шёл, главным образом, о вещах малозначительных. Обсуждали московскую жизнь, сложности с добыванием некоторых продуктов и прочую дежурную тематику перестроечной эпохи.

В какой-то момент переключились на студенческие проблемы, и Вячеслав рассказал о том, как трудно ему придётся через пару месяцев, когда защита диплома будет позади и настанет время выбирать себе «хомут», для того чтобы тихо и мирно прокорячиться в нём до пенсии. Вера Алексеевна и Оксана тут же принялись в два голоса ругать его за пессимизм, но никаких упрёков по этому поводу Вячеслав и слышать не хотел.

– Я всего лишь называю вещи своими именами, – настаивал он. – Это в школе или на первом курсе можно мечтать о том, чтобы приносить пользу обществу и чувствовать себя хозяином своей жизни. А если так подумать: разве может быть свободным человек, который восемь часов в день делает только то, что ему предписано делать стандартами его профессии и конкретной программой той организации, где он продаёт своё время, голову и руки за кусок хлеба?

– Какое самозабвенное кликушество! – беззлобно усмехнулась Вера Алексеевна. – Свободным, Славик, может быть только тот человек, который чувствует себя таковым. Независимо от обстоятельств, ранга и обязанностей

Тут Костя, пребывавший до этого момента в полузабытьи и лишь рассеяно следивший за общим ходом беседы, неожиданно встрепенулся.

– А разве может раб чувствовать себя свободным? – осторожно поинтересовался он.

– Мы все рабы, – ответила ему Вера Алексеевна, и от звуков её спокойного, почти нежного голоса у Кости побежали мурашки по коже. – Рабы Божьи… Настоящая свобода есть только у Него. И почувствовать себя свободными смогут лишь те из нас, кто приблизится к Нему вплотную, растворится в Нём и напрочь забудет о тяготивших его до этого оковах земного мира…

– Вера Алексеевна – изумительный собеседник! – восхищённо произнёс Вячеслав. – Мы с ней уже давненько общаемся, но я не перестаю удивляться глубине и твёрдости её внутреннего знания.

– Ой, ребята, не слушайте вы, пожалуйста, этого ипокрита! – засмеялась гостья. – Он за пару красивых выражений маму родную продаст.

Последние слова Веры Алексеевны отдались в Костиной груди каким-то резким, ноющим уколом, и в его сознании вдруг пронеслась смутная догадка. Он выждал, пока Вячеслав разольёт по бокалам остатки вина, после чего, стараясь не показывать своего волнения, тихонько спросил:

– Вера Алексеевна, а вы случайно не в Звенигороде живёте?

Женщина снова заглянула Косте прямо в глаза и, улыбнувшись, спокойно ответила:

– Нет, я живу в Кузьминках. А причём здесь Звенигород?

Вячеслав густо покраснел, а Костя был вынужден опустить глаза и неловко промямлить:

– Извините, пожалуйста. Я просто… Ну, в общем, не важно.

Пока Оксана испытующе переводила взгляд с Кости на Вячеслава, Вера Алексеевна допила вино и наигранно-беззаботным голосом сказала:

– Если вы не возражаете, то самое время было бы сейчас перейти к чаепитию?

При этих словах она открыла полиэтиленовый пакет, с которым пришла, и вынула оттуда три довольно объёмных свёртка с чем-то вкусным. Костя побежал наливать самовар, а когда вернулся, на столе уже красовались в отдельных тарелках домашние песочные трубочки с яблочной начинкой, сладкие пирожки с джемом и блинчики с курагой.

Вячеслав молчал, откинувшись на спинку стула, а Оксана расспрашивала Веру Алексеевну – судя по всему, в продолжение темы рабства и свободы – о её религиозных взглядах и о том, каким образом эти взгляды могли теоретически ужиться в чьей-либо душе с позицией честного советского труженика.

Ему захотелось сменить тему.

– Вера Алексеевна, а как вы относитесь к гипотезе реинкарнации? Мы со Славой сколько уже общаемся, а этот момент до сих пор никак не можем утрясти. Он свято верит в то, что человек рождается много раз, а мне от такой идеи всегда как-то не по себе становится.

– И правильно делает, что становится, – улыбнулась Вера Алексеевна. – Понимаешь, Костик – а, как мне кажется, ты способен это понять! – любая идея, теория, гипотеза, схема – это всего лишь условность. Упрощение, которое помогает передавать нечто, трудно выразимое в словах, другим людям. Человек всегда, во все времена цеплялся за конкретное. Это я тебе как советский учёный со стажем могу сказать. Вся наука построена на словесных определениях, трактовках, доказательствах, и, в лучшем случае, она лишь приблизительно описывает тот фрагмент реальности, который пытается объяснить. Ты ведь математик? Так вот представь себе иррациональное число, скажем, корень квадратный из двух, и попытайся описать его комбинацией рациональных. Значение, которое ты будешь стараться изобразить, находится где-то между 1.41 и 1.42. Ты можешь прибавлять к округлённому результату кучу знаков после запятой, чтобы уточнить своё представление о нём, но тебе никогда не удастся выразить искомую иррациональность. Так же и с реинкарнацией. Индусы придумали очень простой образ, который помогает понять некоторые процессы, невидимые глазу, но протекающие в реальном мире. А люди, оказавшиеся не в восторге от их теории, говорят, что всё это ерунда, и что душа вселяется в человека единожды. И те и другие по-своему правы; и, одновременно, и у тех и у других есть неточности в их моделях. Просто одни утверждают, что корень квадратный из двух равен 1.41, а другие – 1.42. Только и всего. Кстати, гипотеза о переселении душ была впервые озвучена отнюдь не в Индии. В шестом веке до нашей эры её сформулировал Пифагор, и почти в то же самое время она была принята в качестве догмата веры индусскими мудрецами, упорно бившимися над разрешением естественных противоречий в законе кармы. Дело в том, что в рамках одной человеческой жизни этот закон самым очевиднейшим образом не работал: грешники благополучно ускользали от возмездия за свои грехи, а праведники не успевали получить достойной награды за своё благочестие. В современной исторической науке существует теория, говорящая о том, что идею о переселении душ принесли в Индию евразийские кочевые племена, которые к восьмому-седьмому веку до нашей эры достигли в своих перемещениях большинства районов юго-западной Азии. Чистый же, исторический индуизм, летописная документация которого началась примерно в 1500-ом году до нашей эры, оперировал только лишь концепцией продолжения жизни души после смерти физического тела, не предполагая никакого повторного возвращения в земной мир. Такая позиция преобладала, и преобладает до сих пор, в подавляющем большинстве мировых религий и конфессий.

– Вера Алексеевна – физик и, в то же время, глубоко верующий человек! – пояснил Вячеслав. – А ещё она обладает множеством необыкновенных способностей.

– Только, ради Бога, не преувеличивай, родной! – смеясь, одёрнула его женщина. – Я думаю, ребятам, так же как и мне, хорошо известна твоя склонность к беспочвенной аффектации.

– А Слава, между прочим, полагает, что прошлые жизни можно вспомнить… – начал, было, Костя, но закончить фразу не успел.

– Да, можно, – прозвучал спокойный и быстрый ответ Веры Алексеевны. – Это даже гораздо проще, чем он думает. Были бы только средства – для того, чтобы правильно описать увиденное...

Вячеслав торжествующе посмотрел на Костю, однако тот даже и не думал признавать своё поражение.

– Вы имеете в виду, что результат будет зависеть от имеющихся у человека представлений, образов и понятий?

Вера Алексеевна несколько помедлила с ответом.

– Ты очень талантливый парень, Костик, – сказала она с неожиданной серьёзностью в голосе после того, как налила себе новую чашку чая. – Тебя многое ждёт впереди, но всё будет зависеть от степени твоей готовности на каждом этапе. Старайся быть как можно более уравновешенным и цельным, наблюдай за событиями. Просто наблюдай. В какие-то моменты душу будет рвать на части, но ты всё равно ничего не сможешь изменить. Помни: то смутное и неясное, что ты давно уже чувствуешь у себя внутри, что всегда помогало и помогает тебе жить – только оно и является настоящим. Всё остальное – просто мираж, сонм призраков, среди которых тебе уготовано провести срок твоего земного существования…

Минуты три никто не осмеливался прервать воцарившееся молчание. Костя полностью ушёл в свои мысли, Вячеслав с интересом поглядывал то на него, то на Веру Алексеевну.

– Ну так что, кто-нибудь из здесь присутствующих, кроме Славика, желает обрести память своей предыдущей жизни? – прорезал, наконец, тишину задорный голос Веры Алексеевны.

Костя тут же вознамерился остановить нежелательный поворот событий своим решительным «нет», но язык почему-то отказался ему повиноваться.

– Да вы не бойтесь! – как ни в чём ни бывало, продолжила гостья. – Я же объяснила, что, сама по себе, эта память ничего не прибавляет и ничего не убавляет. Собственно, это и не память вовсе, а что-то типа сна, который может оказаться весьма любопытным и поучительным. Оксаночка, вы не хотели бы попробовать?

Когда Вера Алексеевна произнесла имя его супруги, Костя невольно содрогнулся всем телом. Возникло ощущение, что какой-то мощный водоворот увлекает его стремительным, вращающимся потоком, а он чувствует себя при этом абсолютно беспомощным.

– Вы, знаете, Вера Алексеевна, у меня в отношении прошлых жизней есть некоторое предубеждение… – начала, запинаясь, Оксана.

– Понимаю, милая. Очень хорошо тебя понимаю. Славик рассказывал мне, что вы все трое уже давно не можете прийти к согласию по этому поводу.

Оксана тут же посмотрела на Вячеслава, но тот был абсолютно непроницаем. Со стороны Кости никакой реакции тоже не последовало. Внешне он выглядел вполне спокойным и особой заинтересованности не проявлял. Оксана вряд ли могла понять, что Костина отрешённость являлась отнюдь не признаком безразличия. Всё его внутреннее существо клокотало в этот момент и требовало вмешательства, однако воля была как будто парализована.

– Ты опасаешься увидеть что-то неприятное, Оксаночка?

– Да, в общем, нет… А сама процедура не опасна?

Теперь в её голосе явно угадывалась смесь живого любопытства и некоторого сомнения.

– Не более опасна, чем промывание желудка, – улыбнулась гостья. – Садись вот здесь, напротив меня, и, когда я скажу, начинай, не моргая, смотреть мне в левый зрачок, стараясь при этом максимально расслабиться и не препятствовать тем мыслям и ощущениям, которые вскоре у тебя появятся. А вы, молодые люди, попытайтесь не шуметь. Или, лучше всего, сходите, где-нибудь погуляйте полчасика.

Костя и Вячеслав смиренно поднялись и, не проронив ни слова, вышли в коридор. Там они молча встали и, прислонившись к стене, начали созерцать пустоту.

По крайней мере, Костя занимался именно этим. Он прекрасно осознавал всё, происходящее вокруг, но активно реагировать на то, что слышал и видел, почему-то не мог.

В определённый момент, буркнув что-то себе под нос, Вячеслав удалился в направлении лестничной клетки и через некоторое время появился снова, с двумя открытыми бутылками пива в руках.

– Костя! Ты здесь?.. На-ка вот, приведи себя в норму.

Костя машинально взял одну из бутылок и сделал пару неторопливых глотков.

– Да, Вера Алексеевна – необыкновенная женщина. Умеет удивлять людей! – довольным голосом произнёс Вячеслав. – Я с ней три года назад познакомился, на вечеринке в одном НИИ. С тех пор мы периодически общаемся. Вернее, я каждый раз напрашиваюсь на встречу, а она, когда находит время, беседует со мной, учит уму разуму. Я, соответственно, пытаюсь слушать и впитывать. А вообще мне о ней почти ничего неизвестно. Знаю только, что она доктор каких-то там наук, после института обосновалась в Москве, живёт сейчас с мужем и дочкой, часто ездит в Узбекистан, где когда-то родилась и где на протяжении вот уже многих лет учится у тамошних «шейхов». Это она их так называет. А на самом деле, её учителя – обычные узбекские аксакалы. Такие, каких по телевизору показывают, – с седыми бородёнками, в чалмах, халатах и цветных шароварах. Я видел пару фотографий. Но, как Вера Алексеевна сама говорит: тому, что она знает и умеет, научили её именно они.

– Слава, если с Оксанкой что-нибудь случится, я тебя…

– Не волнуйся, старина! – бросился успокаивать его Вячеслав. – Вера Алексеевна не тот человек, который стал бы подвергать незнакомую девушку даже самому малейшему риску. Я ей, кстати, никаких подробностей о наших зимних перипетиях – ну, ты понимаешь… – не сообщал. А прийти сегодня она сама изъявила желание. Я поначалу даже ушам своим не поверил… Давай-ка я сбегаю, ещё пивка принесу? Ты не против?

Вячеслав снова тихонько исчез, оставив Костю наедине со своими мыслями.

Что же это было за наваждение? Почему он абсолютно не мог управлять собой? Почему Оксанка так легко согласилась на эксперимент? Кто вообще такая Вера Алексеевна?

Вопросы всплывали в оживающем сознании один за другим, но никакого страха от отсутствия разумных ответов на них Костя не испытывал. Женщина, приказаниям которой он так легко подчинялся, вовсе не вызывала у него ощущения опасности. Наоборот, сколько бы он ни переживал за Оксану, в глубине души спокойствие и уверенность в благополучном исходе опыта только нарастали. Точно кто-то невидимый и могущественный украдкой сообщал ему, что всё происходящее есть исполнение совершенного замысла, некой справедливой сверхчеловеческой воли.

Вернулся Вячеслав, снова принес Косте свежего «Адмиралтейского» и, видя полное нежелание своего товарища разговаривать, спокойно встал рядом и принялся смаковать холодное пиво.

Когда они почти полностью расправились со второй дозой слабоалкогольного «стимулятора», дверь комнаты неожиданно открылась. Из-за неё выглянуло сосредоточенное, но, вместе с тем, какое-то умиротворённое, лицо Веры Алексеевны.

– Слава, пусть подождёт здесь, – сообщила она убаюкивающим голосом. – А ты, Костик, можешь войти.

Он снова покорился этому спокойному, но, в то же время, не допускающему возражений тону, хотя на сей раз продиктованный чуждым разумом шаг полностью совпадал с его собственным внутренним стремлением.

Оксана лежала на кровати с закрытыми глазами и мирно посапывала, как будто бы находилась в полудрёме.

– Что с ней? – шёпотом спросил Костя.

– Ничего страшного, – отозвалась Вера Алексеевна. – Сейчас она приходит в себя. Не тревожься… Скажи, ты ведь уже понял, зачем я приехала сегодня к вам в гости?

– Если честно, не совсем, – признался он. – Когда вы «загипнотизировали» меня и стали уговаривать Оксану стать вашим подопытным кроликом, я подумал, что Слава заплатил вам порядочную сумму за всё это шоу. А теперь не знаю…

Вера Алексеевна тихонько засмеялась и с какой-то очень доброй, почти любовной иронией посмотрела на Костю.

– А что, если я скажу тебе, что пришла сюда вовсе не из-за Оксаны и даже не из-за Славика?

– Тогда из-за чего же? – тупо уставился на неё Костя.

– Я пришла сюда из-за тебя… Понимаешь, жизнь каждого человека представляет собой длинную цепочку событий. Иногда цепочки, принадлежащие разным людям, пересекаются, и возникают «узлы». Некоторые из этих узлов развязываются сами, а некоторые предполагают «помощь» извне. Вся паутина человеческих жизней уже нанесена на карту творения, и просто так корёжить задуманное не станет ни один здравомыслящий мастер. Однако есть ситуации, когда в результате прямого вмешательства в двойственный или тройственный узел происходит гармонизация на более высоком уровне. На уровне довольно большой группы людей. А в отдельных случаях, и всего человечества… В данный момент тебе не совсем ясно, о чём я толкую. Но со временем многое скрытое станет явным, и ты узнаешь истинное назначение того, что произошло сегодня. Тебя ждут большие потрясения, Костик. Но ты сам, без чьей-либо помощи, сможешь выкарабкаться из них. Пройдёт много лет, в течение которых ты будешь готовиться к самому главному путешествию в своей жизни. Готовиться, не зная об этом. Ты встретишь человека, который даст тебе нечто, написанное на бумаге, и тогда ты вспомнишь всё. Вспомнишь и сразу поймёшь, что настала пора отправляться в путь… А пока запасись терпением, ходи на занятия, веселись. И просто люби свою жену. Она у тебя замечательная девушка! Ты вообще счастливчик, Господь благоволит к таким как ты, Костик. Поэтому вспоминай почаще о том, что я сказала тебе за чаем...

При этих словах Веры Алексеевны Оксана вдруг полностью открыла глаза и стала медленно рассматривать крашенный белой эмульсией потолок и бежевые, в серую клетку, обои на стенах. Затем она перевела свой взгляд на стоявших в комнате людей и, увидев Костю с пивной бутылкой в руке, улыбнулась ему самой очаровательной и нежной улыбкой, на какую только была способна.