Текст книги "Проблемы истории права и государства. Книга 1. Проблемы истории права и государства Древнего мира. Проблемы истории государства и права России"

125. Нудельман Р. Загадки еврейской истории. Тель-Авив, 1990.

126. Оппенхейм. А. Л. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации / Пер. с англ. М. Н. Ботвинника. Послесл. М. А. Дандамаева. М., 1990.

127. Откупщиков Ю. В. Догреческий субстрат. У истоков европейской цивилизации. Л., 1988.

128. Павличенко Н. А. Коллегия астиномов в эллинистическом полисе // Античный мир и археология. Вып. 8. Саратов, 1990. С. 52–62.

129. Павсаний. Описание Эллады / Пер. С. П. Кондратьева. М.: Искусство. Т. I. 1938; Т. II. 1940.

130. Пальцева Л. А. Из истории архаической Греции: Мегары и мегарские колонии. СПб., 1999.

131. Папазоглу Ф. К вопросу о преемственности общественного строя в микенской и гомеровской Греции // ВДИ. 1961. № 1.

132. Пельман Р. Очерк греческой истории и источниковедения. СПб.: АЛЕТЕЙЯ, 1999. 470 с.

133. Пендлбери Д. Археология Крита. М., 1950.

134. Полякова Г. Ф. Некоторые черты социально-экономического устройства греческих обществ II тысячелетия до н. э. // Античная Греция. Т. 1. Становление и развитие полиса М., 1983.

135. Полякова Г. Ф. Социально-политическая структура пилосского общества (по данным линейного письма В). М., 1978.

136. Раджак. Т. Иосиф Флавий. Историк и общество. Москва-Иерусалим, 1993.

137. Ранович А. Б. Эллинизм и его историческая роль. М., Л.: Акад. Наук СССР, 1950. 381 с.

138. Рейснер М. А. Идеологии Востока: Очерки восточной теократии. М.; Л., 1927.

139. Розовский А. А. Изучение эллинизма во французской историографии новейшего времени: основные этапы и проблематика // Проблемы истории и идеологии античности и раннего средневековья. Межвуз. сб. Барнаул: Алтайский гос. ун-т, 1988. С. 126–143.

140. Ронен И. Иерусалим в веках: Иерусалим под властью Рима. Тель-Авив: Открытый Университет Израиля, 1997. Т.З.

141. Ронен И. Иерусалим в веках: От храмового города к столице Хасмонейского государства. Тель-Авив: Открытый Университет Израиля, 1997. Т. 2.

142. Самохина Г. С. Место и роль армии в системе раннеэллинистического государства // Вестник древней истории. 1979. № 3. С. 146–155.

143. Самохина Г. С. Держава ранних Антигонидов в зарубежной литературе прошлого и настоящего // Политическая история и историография от античности до современности: Сб. науч. ст. Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та. 1994. С. 73–84.

144. Самохина Г. С. Панэллинская идея в политике Македонии конца III в. до н. э. // Социальная структура и политическая организация Античного общества: Межвуз. сб. / Под ред. Э. Д. Фролова. JL: Ленинградский ун-т, 1982. 199 с.

145. Самохина Г. С. Политические перемены в Империи после смерти Александра Македонского // Античное общество: проблемы истории и культуры: Тезисы докладов научной конференции 9–10 марта 1995 г. СПб.: Санкт-Петербургский гос. ун-т, 1995. С. 28–30.

146. Сапрыкин С. Ю. Боспорское царство: от тирании к эллинистической монархии // Вестник древней истории. 2003. № 1. С. 11–35.

147. Сапрыкин С. Ю. Насильственный и ненасильственный мир в эллинистическую эпоху // Межгосударственные отношения и дипломатия в античности. Казань: Казанский гос. ун-т, 2000. Ч. I. С. 159–177.

148. Сарианиди В. И. Ахейская Греция и Центральная Азия // Вестник древней истории. 1993. № 4.

149. Свенцицкая И. С. Некоторые особенности религиозного синкретизма в эпоху эллинизма // Причерноморье в эпоху эллинизма.: Материалы III Всесоюзного симпозиума по древней истории Причерноморья. Тбилиси: Мецниереба, 1985. С. 41–49.

150. Свенцицкая И. С. Особенности гражданской общины на эллинистическом Ближнем Востоке // Вестник древней истории. 1999. № 3. С. 23–38.

151. Свенцицкая И. С. Социально экономические особенности эллинистических государств. М.: Высшая школа, 1963. 64 с.

152. Сенигов И. П. Очерки по истории евреев и других народов Востока. СПб, 1902.

153. Сергеев B. C. История Древней Греции. СПб.: Полигон, 2002. 704 с.

154. Смирнова В. В. Некоторые проблемы истории эпохи Александра Македонского и эллинистического периода в современной буржуазной историографии // Античный мир и археология. Вып. 6. Саратов, 1986. С. 74–84.

155. Снисаренко А. Б. Властители античных морей. М., 1986.

156. Стоянов А. История адвокатуры: Древний мир: Египет, Индия, евреи, греки, римляне. Вып. 1. Харьков: Унив. тип., 1869.

157. Струве В. В. История древнего Востока. М., 1941.

158. Струве В. В. Очерки социально-экономической истории древнего Востока. М., 1934.

159. Суриков И. Е. Античная цивилизация: Греция. М., 1997.

160. Тарн В. В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949.

161. Телушкин И. Еврейский мир: о еврейском народе, его истории и религии. М.: Мосты культуры, 2000; Иерусалим: Гешарим, 5760.

162. Титов В. С. Неолит в Греции. М., 1969.

163. Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. М.: ФондИВ, 2007.

164. Токарев С. А. Ранние формы религии. М., 1964.

165. Томсон Дж. Исследования по истории древнегреческого общества. Доисторический Эгейский мир. М., 1958.

166. Тураев Б. А. История древнего востока. Т. 1. Л., 1935; Т. 2. Л., 1936.

167. Феррари Ж.-Л. Восток и запад «ойкумены» от Александра Великого до Августа: история и историография // Вестник древней истории. 1998. № 2. С. 32–50.

168. Фролов Э. Д. Греция в эпоху поздней классики (Общество. Личность. Власть). СПб.: Издательский центр «Гуманитарная Академия», 2001. 602 с.

169. Фролов Э. Д. Греческие тираны. Л., 1972.

170. Фролов Э. Д. Зарождение греческого полиса. М., 1984.

171. Фролов Э. Д. Русская наука об античности: Историографические очерки. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. 544 с.

172. Фролов Э. Д. Сицилийская держава Дионисия. Л., 1979.

173. Хабихт X. Афины. История города в эллинистическую эпоху. М.: Ладомир, 1999. 416 с.

174. Хазина А. В. Эллинизм и варвары: открытие Посидония // Античный мир и археология. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 37–39.

175. Хаммонд Н. История Древней Греции. / Пер. с англ. Л. А. Игоревского. М.: ЗАО Центрполиграф, 2003. 703 с.

176. Хинц В. Государство Элам. М., 1977.

177. Цибукидис Д. И. Древняя Греция и Восток. М.: Наука, 1981. 252 с.

178. Циркин Ю. Б. История библейских стран. М., 2003.

179. Чернова Н. Н. Античное государство в концепции Фюстель де Куланжа // Античный мир и археология. Вы п. 7. Саратов, 199 0. С. 87–96.

180. Шахермайер Ф. Александр Македонский / Пер. с нем. М. Н. Ботвинника и Б. Функа. М., 1984.

181. Шлюмберже Д. Эллинизированный Восток / Пер. с франц. М.: Искусство, 1985. 206 с.

182. Шофман А. С. История античной Македонии (Македония и Рим). Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1963. Ч. II. 434 с.

183. Штаерман Е. М. Кризис античной культуры. М., 1975.

184. Штаерман Е. М. Эллинизм в Риме // Вестник древней истории. 1994. № 3. С. 3–13.

185. Эллинизм: восток и запад / Отв. ред. Е. С. Голубцова. М.: Наука, 1992. 384 с.

186. Элон М. Еврейское право. СПб.: Изд-во Юридический центр Пресс, 2002.

Часть 2. Проблемы истории государства и права России

Тема 1. Проблемы истории государства и права России в периоды Древней (Киевской) Руси и удельной раздробленности

1. Главным юридическим источником русского права в период Древней (Киевской) Руси, равно как и в последующие эпохи, являлось обычное право, то есть «совокупность юридических норм, создающихся независимо от предписаний законодательной власти и выражающихся в народных обычаях и обрядах»[12]12
  Филиппов А. Н. Учебник истории русского права (пособие к лекциям). Юрьев, 1907. Ч. 1. С. 32.


[Закрыть]. Общим термином, обозначавшим всю совокупность многочисленных древнерусских правовых обычаев, являлось понятие «закон Русский». Обычно-правовые нормы охватывали собой практически всю правовую сферу, регламентируя условия и порядок заключения договоров, определяя виды преступлений и наказаний, регулируя судебно-процессуальную деятельность и т. д. Правовые обычаи также оказывали непосредственное влияние на законодательство. Применение правовых обычаев обеспечивало преемственность и стабильность в развитии государства и права и эволюционное, без скачков и резких изменений развитие.

Другим ключевым источником древнерусского права являлось церковное (каноническое) право. Его колоссальная роль в правовом регулировании обуславливалась тем, что после Крещения Руси в 988 г. ее право, правовая культура и правовое сознание развивались на основе библейских принципов и норм, а Слово Божие выступало в качестве духовного фундамента русского права. Нормы церковного (канонического) права были сосредоточены в многочисленных и разнообразных по своему происхождению источниках и регламентировали внутрицерковные вопросы, взаимоотношения между Церковью и государством, брачно-семейные и наследственные отношения, а также лежали в основе многих положений других отраслей права. Главными источниками церковного права являлись следующие:

1) тексты Священного Писания: книги Ветхого Завета, прежде всего Пятикнижия Моисеева, и Нового Завета;

2) правила Святых Апостолов (85 правил, конец II – начало III вв.) и Святых Отцов (Афанасия Великого, Василия Великого, Григория Богослова и др.);

3) постановления семи Вселенских соборов: I Никейского (325 г.), I Константинопольского (381 г.), Эфесского (431 г.), Халкидонского (451 г.), II Константинопольского (553 г.), III Константинопольского (680–681 гг.), II Никейского (787 г.), а также Трулльского собора (691–692 гг.), именуемого Шестым или Пято-Шестым и имеющего авторитет Вселенского собора. Вселенские соборы являлись высшим органом власти в православной Церкви и представляли собой собрания главным образом епископата Вселенской Церкви, на которых принимались решения доктринального (догматического), церковно-административного и судебно-дисциплинарного характера;

4) «номоканоны», то есть греко-римские (византийские) церковно-юридические сборники, содержавшие церковные правила (каноны) и светские законы, касавшиеся церковных вопросов. В России имели хождение два номоканона: Номоканон Иоанна Схоластика из 50 титулов (разделов), составленный в VI в. и приписываемый Константинопольскому Патриарху Иоанну III Схоластику, и Фотиев Номоканон из 14 титулов, составленный в VII в. и дополненный Константинопольским Патриархом Фотием I в IX в.;

5) канонические грамоты и ответы, то есть исходившие от церковных иерархов послания, поучения, наставления, ответы на вопросы, в которых разъяснялись различные аспекты церковной организации, суда и т. д. (в частности, ответы Киевского Митрополита Иоанна II на вопросы черноризца Иакова, ответы новгородского епископа Нифонта (первая половина XII в.) на вопросы местных священников Кирика, Саввы и Илии («Вопрошанье Кириково») и др.);

6) церковные уставы князей Владимира Святого и Ярослава Мудрого XI–XII вв. Данные уставы закрепляли перечень дел, которые после Крещения Руси были переданы в церковную юрисдикцию, а именно: брачно-семейные вопросы, взаимоотношения родителей и детей, некоторые преступления и наказания, финансовые взаимоотношения Церкви и государства.

Практическое значение названных источников церковного (канонического) права было различным. Большинство из них имело непосредственное применение, напрямую регламентируя конкретные аспекты церковного устройства, управления и суда, взаимоотношения между супругами и т. д. Другие же нормы, прежде всего ветхо-и новозаветные постановления, выступали в качестве общих правовых принципов, фундаментальных начал правового регулирования соответствующих общественных отношений. Источники церковного (канонического) права входили в состав рукописных сборников, именовавшиеся «Кормчими книгами». Огромное юридическое значение Кормчих заключалось в том, что они являлись непосредственными источниками права в церковных судах, а также нередко служили руководством для светской власти при издании ею нормативных правовых актов и вынесении судебных решений.

Что касается закона как источника права, то важнейшим законом Древней (Киевской) Руси являлась Русская Правда, которую принято делить на 3 редакции: Краткую, Пространную и Сокращенную. Краткая Правда состоит из Правды Ярослава, Правды Ярославичей, а также двух особых статей – Покона вирного (устава о сборе вир) и урока мостникам (правил о строительстве мостов). Пространная Правда разделяется на Суд Ярослава и Устав Владимира Мономаха. Относительно сроков появления Краткой и Пространной правд среди исследователей нет единства мнений. Сокращенная Правда появилась в середине XV в. в результате переработки статей Пространной Правды. По поводу происхождения и юридического значения Русской Правды учеными также высказываются различные гипотезы. Наиболее распространенными являются три подхода:

1) одни считают Русскую Правду официальным сводом княжеского права;

2) другие полагают, что Русская Правда являлась неофициальным сборником правовых обычаев и судебной практики, записанным неким частным лицом;

3) третьи утверждают, что Русская Правда имела не княжеское, а церковное происхождение и применялась в сфере церковного судопроизводства.

В основе русского права рассматриваемого периода также в определенной мере лежало пронизанное христианскими началами светское греко-римское (византийское) право. Главным проводником византийских юридических воззрений в жизнь русского общества являлась Церковь, для представителей которой обращение к византийскому праву изначально, в Древней Руси, было абсолютно естественным и даже неизбежным в силу трех причин. Во-первых, до конца XVI в., фактически до середины XV в., русская Церковь находилась в каноническом подчинении Константинополю, а потому должна была осуществлять свою деятельность в том же правовом поле, что и Вселенская Церковь. Во-вторых, после Крещения Руси в нашу страну прибыло многочисленное греческое духовенство, которое привыкло жить и действовать в соответствии с близкими ему нормами и хотело перенести их на новую почву. Наконец, исконное русское обычное право в целом ряде аспектов противоречило христианским принципам, что не могло не вызывать у Церкви стремления заменить его на те юридические правила, которые были закреплены в памятниках византийского права. Поэтому рассматривая подсудные Церкви юридические дела она опиралась не на местные правовые обычаи, а на византийские постановления. То же самое происходило и в случае отсутствия в русском праве норм, на основе которых могли быть разрешены конкретные юридические казусы, например, связанные с совершением религиозных преступлений.

Греко-римскими правовыми источниками, применявшимися на Руси, помимо номоканонов, являлись такие византийские сборники светского права, как Эклога, изданная в 739/41 г. Императором Львом III Исавром и его сыном и соправителем Константином V Копронимом, и Прохирон Императора Василия I Македонянина 870/78 г. («Закон градский»). Кроме того, на Руси также были известны и имели хождение некоторые юридические акты славянского происхождения, в частности, болгарский Закон судный людям (последняя треть IX в.). Иностранное законодательство в церковно-славянском переводе входило в состав Кормчих книг.

С момента своего проникновения на Русь византийское право являлось частью российской правовой системы, своими идеями, принципами, конкретными юридическими нормами и определениями оказывая влияние на развитие национального права. При этом в эпоху Древней Руси греко-римское право являлось источником отечественного права не столько официально, сколько фактически. Византийское право выступало в качестве «вспомогательного права» по отношению к собственно русскому праву и применялось без каких-либо специальных указаний об этом со стороны государственной власти.

2. В Новгородской земле примерно с XII в. под очевидным влиянием ганзейских городских порядков сформировался особый государственный строй, совершенно непохожий на тот, который преобладал в других русских землях. В отличие от них в Новгороде имела место не монархия, а республика, причем такая, в которой за внешне демократическими формами скрывалось тотальное господство боярской олигархии. Поэтому государственный строй Новгорода может быть охарактеризован как боярская олигархическая республика.

Юридически высшим органом власти в Новгородском государстве являлось вече, то есть народное собрание, в котором могли участвовать все свободные жители города. В компетенцию вече входило решение любых наиболее важных вопросов внутренней и внешней политик, в частности, приглашение и изгнание князей путем заключения и расторжения договоров с ними, избрание и смещение высших должностных лиц и контроль за их деятельностью, законодательство, распоряжение земельной собственностью, установление норм и правил осуществления торговли, рассмотрение вопросов внешней политики и т. д. Вече было вправе принимать решения от имени Новгорода при условии присутствия на нем высших должностных лиц города (посадника и тысяцкого), представителей всех пяти концов (районов) Новгорода и всех социальных групп, а также согласия с решением вече новгородского владыки. Вече созывалось по решению боярского совета, посадника, князя либо по инициативе жителей города. Решения на вече принимались единогласно. Вече имело собственную канцелярию и вечевую печать.

Высшим должностных лицом Новгородской республики являлся посадник, который избирался на вече на неопределенный срок, но в основном краткосрочно, из представителей наиболее знатных боярских фамилий, причем посадничество часто переходило от отца к сыну. Посадник председательствовал на вече, управлял администрацией, заведовал строительством оборонительных укреплений, занимался внешнеполитическими вопросами, а также контролировал деятельность князя, выполняя вместе с ним его основные функции.

Вторым по значению должностным лицом являлся тысяцкий, также избиравшийся на вече из представителей знатных аристократических фамилий: в XII–XIII вв. из житьих людей, с XIV в. – из бояр. С XIV в. должность тысяцкого для многих стала ступенью к посадничеству. Тысяцкий в первую очередь занимался торговым управлением и судом по торговым тяжбам, а также решал другие вопросы, помогая посаднику. В частности, тысяцкий вместе с князем и посадником стоял во главе вооруженных сил и следил за созданием народного ополчения. За свою службу посадник и тысяцкий имели право обращать в свою пользу часть доходов, взимаемых с населения.

Существенную роль в государственной жизни Новгорода играл владыка, то есть глава новгородской Церкви. До середины XII в. он назначался митрополитом Киевским и всея Руси не без участия Великого Князя, а в дальнейшем новгородцы получили право самостоятельно избирать архиепископа. Владыка председательствовал в боярском совете, принимал участие в решении внешнеполитических вопросов, через своего представителя участвовал в заседаниях вече, вел переговоры с князьями по вопросу об их приглашении в Новгород, осуществлял контроль за ведением торговли.

Реальная власть в Новгородской республике принадлежала боярскому совету («оспóде»). Боярский совет состоял из бояр и высших представителей администрации: посадника, тысяцкого, бывших посадников и тысяцких, старост городских концов. Возглавлял боярский совет владыка. Боярский совет собирался по мере необходимости и принимал решения по всем основным государственным вопросам. По отношению к вече как формально высшему государственному органу боярский совет, во-первых, определял перечень вопросов, подлежавшие вынесению на его обсуждение, а во-вторых подбирал сторонников своей позиции и проводил нужную агитацию. Предварительная работа совета, как правило, определяла не только повестку дня, но и итоговые решения вече. Благодаря своему влиянию на вече именно боярский совет в конечном счете определял функционирование всей государственной системы Новгорода, в том числе мог смещать неугодных ему должностных лиц.

Что касается правового положения Князя в Новгородском государстве, то он характеризовался существенным ограничением его властных полномочий и постоянным контролем над ним со стороны высших государственных органов и должностных лиц Новгорода. Условия приглашения Князя в Новгород и его деятельности в республике определялись договором, который заключался между ним и Новгородом. Согласно договорам на князей распространялся целый ряд запретов и ограничений, в частности, они были не вправе приобретать в Новгороде землю для себя и своих приближенных, судить без посадника, вести торговлю с иностранцами без посредничества новгородских купцов, самостоятельно издавать законы, объявлять войну и заключать мир и т. д. Договоры между Новгородом и князьями заключались бессрочно и расторгались по волеизъявлению одной из сторон, например, Князь мог уйти из Новгорода по причине недовольства своим юридическим и фактическим положением. Важнейшей задачей Князя являлась организация защиты Новгорода от врагов. Как профессиональный воин, Князь возглавлял собственное войско, а также совместно с посадским и тысяцким стоял во главе вооруженных сил Новгорода. Кроме того, Князь также осуществлял судебные и административные функций. В качестве наемного должностного лица Князь за свою деятельность получал «заработную плату» в виде «дара» с Новгородской земли, сборов с новгородских волостей, данных ему в кормление, и т. д.

Несмотря на все эти внешне демократические институты и процедуры, ни о каком «народовластии» и «политической свободе» в Новгородской республике речь не шла. В этой русской земле получила яркое воплощение «демократия для аристократии»[13]13
  Борисов Н. С. Иван III. М. 2003. С. 200.


[Закрыть], при которой внешне демократический декорум прикрывал политическое и экономическое господство новгородского боярства. Оно создало и поддерживало такой государственный механизм, который юридически обеспечивал проведение через выборные органы нужных боярской олигархии решений и назначение на управленческие должности своих ставленников. Выглядело это, в частности, следующим образом.

Подлинная власть в Новгородской республике принадлежала не вече, посаднику или Князю, а аристократическому боярскому совету, который, судя по всему, являлся не вполне официальным органом, этаким закрытым элитным клубом. Именно на его заседаниях принимались все ключевые решения, которые затем на вече лишь облекались в надлежащую юридическую форму. Также именно боярский совет негласно назначал высших должностных лиц республики – посадника и тысяцкого, а затем обеспечивал утверждение их кандидатур на вече. При этом срок полномочий этих должностных лиц был небольшим, чтобы благодаря их частой сменяемости представители всех боярских кланов получали доступ к высшей власти и тем самым не вступали в разрушительную взаимную борьбу друг с другом. С течением времени должность тысяцкого, изначально замещавшаяся выходцами из житьих людей, также стала боярской, в результате чего боярство окончательно подмяло под себя высшие органы власти Новгорода. Многочисленные запреты и ограничения, связывавшие Князя, также были нацелены на то, чтобы лишить его возможности посягать на политические и экономические привилегии боярства.

Что касается боярского контроля над вече, то он выражался, например, в следующих формах. Во-первых, вечевая канцелярия, занимавшаяся подготовительной работой и оформлением вечевых решений, полностью зависела от посадника, тысяцкого и боярского совета. Во-вторых, для принятия на вече нужных решений и избрания угодных боярству кандидатов оно широко практиковало подкупы и наем крикунов и профессиональных бойцов. Пользуясь тем, что никакого серьезного обсуждения вынесенных на вече вопросов не предусматривалось и его участники лишь высказывались за или против тех или иных предложений, эти наемные лица обеспечивали нужный исход голосования. В-третьих, предвидя нежелательные итоги вечевого заседания, особенно если оно было созвано по инициативе простонародья, боярство могло просто не направить на него тех лиц, чье присутствие на вече было обязательно, и в этом случае вече автоматически становилось незаконным и принятые на нем решения не имели юридической силы.

Устав от всевластия, алчности и лжи новгородского боярства, простой народ в конечном счете отказался защищать такую олигархическую республику и в споре между Москвой и Новгородом встал на сторону первой, что и стало ключевой причиной присоединения Новгородской земли к Великому княжеству Московскому при Иване III.