Текст книги "Тело призрака"
Автор книги: Владимир Сверкунов
Жанр: Жанр неизвестен
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
Ганченко попался на собственную удочку с наживкой и крючком. Так часто бывает с людьми: убеждая других в неоспоримости какой-то идеи, они ищут убедительные аргументы и, наконец, сами начинают в них свято верить. Рекламные копирайтеры бегут в супермаркеты за товарами, которым они собственноручно присвоили массу преимуществ, чаще всего не соответствующих действительности, руководители продолжают обласкивать однажды выделенного ими работника, хотя тот уже пренебрегает своими обязанностями, политики до хрипоты спорят с оппонентами, отстаивая ставшие нежизнеспособными идеи.
Евгений, будучи опытным журналистом, нутром чуял, что и в деле с «эликсиром праведников» вероятен подвох, но ничего с собой поделать не мог: он жаждал вечной молодости, и это непреодолимое желание заслонило все, что могло бы помешать осуществлению мечты.
«В конце концов, – размышлял он, – что я теряю? Каких-нибудь пару тысяч долларов. Но зато у меня появится шанс еще долгие годы наслаждаться жизнью. Да и в любом случае, такой опыт дает толчок для нового материала, и не исключено, еще более сенсационного и захватывающего, чем два предыдущих, уже давших и известность, и деньги».
Он скрупулезно высчитал все, что получил за прошедший год, включив сюда уже успевшие прийти гонорары из иностранных изданий. Десятая часть всех доходов выливалась в солидную сумму – на нее можно было купить машину, хотя последняя в городе, пораженном тромбами пробок, уже не представлялась чем-то крайне необходимым.
Благо, деньги он ни на что не потратил, поэтому легко отсчитал требуемую «десятину». Утром он стоял у окошечка кассы банка, заполнив необходимый бланк. Сотрудница нисколько не удивилась тому, что в графе «Назначение платежа» было вписано: «За тестирование на греховность». Вероятно, Ганченко оказался далеко не первым, кто вносил деньги с такой же странной целью.
Придя на работу, он попытался сразу же установить связь с божественным контролером, введя в специальные окошечки свои имя и фамилию, сумму и дату произведенного платежа, а также электронный адрес. Но компьютер выдал ответ: «Вы не внесли плату за суд Божий». Только на третий день, когда, вероятно, деньги журналиста, наконец-то, прошли через банковский счет, на экране открылась новая страница. Почти все ее пространство занимал триптих Иеронима Босха «Страшный суд». Там, как муравьи копошились грешники, погрязшие в своих пороках, и только несколько избранных праведников находились по обе стороны сидящего на небесном престоле Иисуса Христа. Под картиной была надпись, гласившая:
«Ты, раб Божий, Евгений Ганченко, предстал пред лицом Спасителя рода человеческого, восставшего из мертвых Иисуса Христа и Владимира Ильича Ленина! Достойно похвалы твое стремление к истине, сын мой! Начни главное в твоей жизни испытание и узнаешь, достоин ли земного Рая – Нового Иерусалима с вечной молодостью и одухотворенной жизнью?»
Когда Евгений прочитал эти фразы вслух, включив по журналистской привычке диктофон, на экране всплыла прямоугольная кнопка, на которой было написано: «Следуй за мной». Ганченко нажал ее курсором, и перед ним открылись вопросы с вариантами ответов и окошечками против каждого из них, где требовалось поставить галочку.
Заполнение теста заняло у журналиста почти три часа – вопросов оказалось, наверное, не меньше тысячи. Все формулировались так, чтобы человек не только признался в многочисленных грехах, но и указал степень своего падения. Например, вопрос «Смотрел ли ты с вожделением на женщин, и если смотрел, то сколько раз?» предусматривал такие варианты ответов: 10 и менее, 100, 1000 и больше. В тесте пытались также узнать, грубил ли Евгений своей матери, допускал ли, хотя бы в мыслях возможность убийства, пытался ли завести дружбу с детьми в развратных целях, верил ли в инопланетян, желал ли жену ближнего? Последний вопрос заставил Ганченко задуматься. В его случае – том страшном грехе, который всю жизнь не давал ему покоя, – нельзя было сказать, что происшедшее диктовалось только желанием обладать чужой супругой: подоплека была совершенно иной, в чем-то даже философской. Но вопрос не предусматривал его стихийного «коммунизма», и поэтому Евгений все же решил дать утвердительный ответ, хотя и выбрал самую малую градацию – менее 10 раз.
Наконец, он ответил на последний вопрос, гласивший: «Считаешь ли ты себя грешником?», поставив галочку против слова «да». После этого анкета закрылась, а на экране появились слова:
«Ты честно ответил на мои божественные вопросы, раб божий Евгений Ганченко. Приговор божественного суда будет направлен по электронной почте. Не отчаивайся, если он тебе не понравится: каждый человек заслуживает награды или кары по своим делам. Береги свою душу!»
Опустошенный, журналист до конца рабочего дня просидел у экрана компьютера, словно ожидая, что оттуда к нему снизойдет ангел и пригласит войти в ворота рая.
Наконец, он собрался с духом и зашел в электронный почтовый ящик. Во входящих письмах значилось одно новое сообщение с обратным адресом: [email protected]. Как-то отрешенно Евгений открыл его и понял, что сбылись самые худшие опасения. В послании было написано:
«Ты, раб Божий, Евгений Ганченко, прошел через суд Спасителя рода человеческого, восставшего из мертвых Иисуса Христа и Владимира Ильича Ленина. Грехи твои не знают меры, нет ни одной божественной заповеди, которую бы ты не нарушил. Знай: ты не достоин земного Рая – Нового Иерусалима с вечной молодостью и одухотворенной жизнью. Но у тебя еще есть возможность искупить свои бесчисленные грехи праведной жизнью, замолить их, обращаясь к Господу. По прошествии года ты можешь еще раз предстать пред моим лицом. Береги свою душу!»
Евгений даже не пытался осмыслить направленное ему письмо: все вокруг стало серо, уныло и безразлично. Из этого состояния его вывел внезапно появившийся в его мозгу вопрос: «А хоть один человек получил положительный ответ?»
10.Разразившаяся на Нью-йоркской бирже паника почти полностью повторяла сценарий восьмидесятилетней давности. Как карточные домики, рушились котировки акций все большего числа известных и влиятельных компаний. «Титаники» мировой экономики с шумом уходили под воду, затягивая в образовавшиеся воронки сонм средних и мелких фирм. Казалось, всемирному разорению не будет конца, а акции, как и доллар, станут простыми бумажками, не имеющими никакой ценности.
Однако неожиданно на биржевых торгах началось оживление. В, казалось бы, совершенно безнадежной ситуации появились крупные игроки: они в огромных количествах стали скупать потерявшие значительную часть своей стоимости ценные бумаги транснациональных корпораций. Собственность, контроль над которой еще недавно владельцы не уступили бы ни за какие деньги, переходила к никому не известным фирмам, базирующимся в оффшорных зонах. Никто даже не мог предположить, что огромные богатства мира окажутся в руках двенадцати человек, затерянных в московском муравейнике.
Аналитические службы госдепартамента США, правительств других ведущих стран пытались понять, что же спровоцировало мировой кризис? Только португальскому исследователю удалось связать биржевой переполох с подувшим из России ветром божественных перемен: он первым написал об этом в лиссабонском экономическом еженедельнике. Вскоре все средства массовой информации стали наперебой обсуждать, действительно ли имеет отношение все происходящее к Откровению Иоанна Богослова, и чем крах сложившегося за сотни лет мирового порядка может угрожать человечеству?
В одной из известных и влиятельных американских газет писалось:
«Россия так же, как в 1917 году, вновь стала возмутителем мирового спокойствия. От имени того же человека, который во многом определил развитие человечества в двадцатом веке, нам предлагают и рай, и ад. Адом теперь называется вся наша обычная жизнь с неизбежной старостью и смертью. Раем – вечная молодость и, возможно, бессмертие. Но какова цена нового Эдема? Для человечества – крушение мировой экономики. Для отдельного индивидуума – плата звонкой монетой только за то, чтобы узнать, имеет ли он право претендовать на Новый Иерусалим.
Кто-нибудь пытался связать эти два явления? Не имеем ли мы дело с грандиозной аферой, не знающей в истории аналогов? На нашей доверчивости могут зарабатываться огромные деньги, которые вкладываются в обесценивающиеся акции корпораций – столпов мирового бизнеса. И кто знает, не окажемся ли вскоре мы все во власти единой глобальной компании, носящей название «Ленин», а планета Земля полностью станет коммунистической?!»
Для политиков все это стало настоящим откровением. Президент США незамедлительно позвонил своему российскому коллеге и довольно жестко попросил разобраться во всем, что происходит вокруг пресловутого воскресения революционного вождя.
– А вы, господин президент, в это верите? – невозмутимо спросил россиянин. Впервые его стране представилась возможность, ничего не предпринимая, взять реванш за поражение в холодной войне, за развал огромного и сильного государства, за унижения, которыми Запад постоянно «потчевал» Россию, расширяя свое военное присутствие у границ, заставляя ее друзей становиться врагами. Особого влияния крах транснациональных корпораций на жизнь в стране не оказал, разве что несколько сориентированных на заграницу олигархов стали испытывать трудности со сбытом своей продукции: котировки их акций поползли вниз. Но они почти сразу же были выкуплены новыми хозяевами, которые до поры до времени не пожелали обнародовать свои приобретения.
– Я не верю в чертовщину! – наконец, после паузы взорвался американец.
– Но вы же христианин, – урезонил его российский президент. – А в Священном писании предсказывается пришествие на Землю Мессии. Но как мы можем узнать, в каком облике он к нам явится?
– Давайте не будем вести теологических споров, – сбавив тон, сказал заокеанский лидер. – Сейчас самое главное – не допустить передела мира!
– Господин президент, но разве не этим занимается все последние годы ваша страна, – твердо возразил россиянин. – Вспомните Восточную Европу, Афганистан, Ирак, Косово!
– Мы принесли в эти регионы демократию! – заученной фразой ответил янки.
– Но если вы так ратуете за нее, то почему вас беспокоит человек, не нарушающий никаких законов? – парировал российский коллега. – Вспомните Христа, против которого сфабриковали дело, хотя он не совершал ничего противоправного, что, кстати, признал и сам Понтий Пилат.
– Но ваш фальшивый Спаситель посягнул на самые основы мировой экономики! – воскликнул американец.
– Я бы дал этому другое толкование, – оспорил россиянин. – Разве не рыночные законы дают полную свободу покупать и продавать?! Право производителей, используя инструменты маркетинга и рекламы, заставить потребителей выбирать их товары. Но покупатели могут проигнорировать их, что тоже – неотъемлемое право. Разве не так произошло? А уж насчет покупки акций можно и не говорить: они находятся в свободном обращении и любой желающий волен их приобрести.
Американский президент задумался не меньше, чем на минуту, возможно, даже успел проконсультироваться со своими советниками. Наконец, он произнес уже более миролюбиво:
– Я все же прошу вас, господин президент: разберитесь в сложившейся ситуации. Это пойдет на пользу взаимоотношениям наших государств.
– Мы попытаемся предпринять определенные меры, но строго в рамках закона, – пообещал российский лидер, и на этом сеанс связи закончился.
Он уже знал, что в стране царит воодушевление: извечный соперник, в последнее время лицемерно называвший себя другом, оказался, выражаясь языком бокса, в нокдауне. Особенно радовались коммунисты, устраивавшие то тут, то там стихийные митинги с сожжением «матрацных» флагов и чучел дядюшки Сэма. И хотя выборы в Государственную думу уже прошли и левые получили дополнительные голоса, правда, не так много, как планировали, но для них новая «американская трагедия» была настоящим подарком: ведь не за горами – президентские выборы, вполне возможно, что страна, наконец, одумается и повернет назад, в светлое коммунистическое будущее.
Сообщения о приближающемся крахе сверхдержавы с удовольствием читал Владимир Ильич Ленин. Для него соратниками специально просеивалась информация. Из нее выхолащивались сведения о массовой скупке акций, о доходах, которые могли быть получены от тестирования на праведность. Ввели и еще одно ограничение: ни при каких обстоятельствах на глаза вождя не должен был попадаться Якуб Алексеевич.
С особой радостью Ленин знакомился с отзывами, оставленными тысячами посетителей сайта на форуме. Обращаясь к нему, они благодарили за надежду, наконец-то дарованную небесами. «Обретя бессмертие, лучшие люди нашей планеты смогут построить справедливое общество, дух восторжествует над слабостями человеческого тела. Каждый, приходя в мир, должен быть достоин счастья, но неравенство, разделяющее нас еще при рождении, делает эту цель недостижимой для многих миллионов землян. И потом, в течение жизни, те, кто неспособен лгать и обирать ближних, оказываются оттесненными в нищету и прозябание. Но время дьявольских прихвостней прошло – теперь праведники будут устанавливать законы жизни на Земле. Хвала тебе, Господи! Слава тебе, наш родной Ильич!»
Для Ленина чтение многочисленных славословий не прошло даром. Он будто осознал свое величие, и это отразилось на его поведении. Ровный и спокойный тон в разговорах с соратниками сменился нетерпеливой требовательностью, а порой Ильич просто срывался на крик: особенно раздраженно он реагировал на советы, которые пытались дать ему опекуны.
В последний раз он накатил на Ивана Ивановича, потребовав, чтобы и ему дали эликсир праведников.
– Помилуйте, Владимир Ильич, на вас он не подействует, – спокойно ответил тот.
– Почему? – жестко спросил Ленин.
– У вас другая организация тела, не совсем земная, – не слишком уверенно заметил главный апостол. – Ваш образ будет всегда неизменным.
– Меня не устраивает ваше объяснение! – высокомерно заявил вождь. – Я уверен, что снадобье мне не повредит. А, обретя молодые силы, я смогу сделать для человечества гораздо больше.
– Но вы и так уже совершили главное – то, что всколыхнуло мир, – уклончиво обронил Иван Иванович.
– Этого недостаточно! – царственно изрек Ильич. – Я должен контролировать ситуацию, долг требует постоянного общения с народом. Кстати, почему вы держите меня взаперти? Человечество ждет, чтобы Спаситель непрестанно выступал с проповедями – как сказано: ныне, присно и во веки веков!
Он немного выждал, надменно глядя на собеседника, и добавил:
– Еще я хочу, чтобы вы, мои ученики, каждое утро собирались здесь и, преклонив колени, читали мне «Отче наш»!
Иван Иванович чуть не поперхнулся от такого требования. Однако он смог сохранить самообладание и спокойно произнес:
– Хорошо, Владимир Ильич, мы рассмотрим все ваши пожелания в ближайшее время.
Он понял, что подопечный становится опасным, пришла пора вывести его из игры.
11.Ганченко все больше чувствовал себя обманутым. Погрузившись в пучину Интернета, он искал людей, которые успешно прошли тест на праведность, но таковых не находилось. Правда, на форуме сайта voskres.com значились упоминания о счастливчиках, кому была дарована вечная молодость, однако журналисту не удалось связаться с ними, чтобы получить информацию из первых уст. В конце концов, он пришел к выводу, что эти сведения запустили сами создатели портала, чтобы страсти вокруг эликсира праведников не остывали.
«Меня использовали как легковерного дурачка!» – к такому выводу пришел Евгений, жизнь которого превратилась в непрекращающиеся споры с самим собой. Он много раз пытался дозвониться до ученого-волшебника, но неизменно натыкался на металлический равнодушный голос: «Абонент отключен или находится вне зоны досягаемости». Наконец, журналист разыскал номер телефона Института проблем долголетия, действительно, располагавшегося в том месте Подмосковья, где он дважды побывал. Приветливая секретарша проинформировала Ганченко о том, что Якуб Алексеевич уже не работает в данном учреждении, а куда он уехал, никто не знает. Ничего не смогла она сказать и об эликсире праведников, заметив, что, возможно, им и занимался ее бывший шеф.
Последним разговором Ганченко был буквально раздавлен. Ему казалось, что все в газете, начиная от главного редактора до самого последнего курьера, смотрят на него как на бесчестного фальсификатора, который ввел в заблуждение миллионы людей.
В довершение всего журналисту позвонили из Генеральной прокуратуры и попросили приехать для важного разговора. Евгений уже клял все: и собственную догадку, где искать Ленина, и восторженность, с какой он воспринял якобы воплотившуюся в жизнь мечту о бессмертии, и свое решение пройти испытание, чтобы узнать, достоин ли он сам обретения молодости?
В назначенное время он сидел в кабинете следователя по особо важным делам Анатолия Михайловича Сивцова, где находился и его коллега, представившийся Юрием Курковым. Собственно, он и нашел Ганченко, проанализировав публикации, связанные с Лениным, и придя к выводу, что именно этот журналист действительно знал нечто важное, в отличие от других, перепевавших его публикации и строивших на чужом материале свои догадки.
– Евгений Петрович, нам нужна ваша помощь, – сразу попытался расположить к себе собеседника Сивцов. – Надеюсь, вы понимаете, что фантасмагория с воскрешением Ленина, действиями против крупнейших мировых корпораций, появлением эликсира молодости зашла слишком далеко.
Ганченко кивнул. Он подумал, что судьба в очередной раз преподнесла ему подарок: следователи, рассчитывая на его поддержку, и сами помогут ему разобраться в том, что произошло.
Анатолий сделал паузу, еще раз сверив ход предстоящей беседы с указаниями, которые ему дал накануне Генеральный прокурор. Предложив вернуться к делу Ленина, шеф был приятно удивлен ответом подчиненного. Сивцов проинформировал его о том, что два убийства, похищение тела и появление человека, утверждающего, что он еще недавно лежал в Мавзолее, взаимосвязаны и находятся в разработке, чем и занимается созданная в свое время группа. И уже есть вполне правдоподобная версия, кому и зачем все это понадобилось. Остается только найти мумию вождя, и тогда клубок распутается сам собой. «Генералу» доклад понравился и он пообещал вновь оформить создание группы приказом и, заканчивая разговор, попросил Сивцова докладывать о результатах следствия только лично ему: события, развернувшиеся вокруг Ленина, «раскрутили» серьезные международные процессы и пока неясно, выиграет от этого Россия, или нет. Так что спешить с обнародованием результатов расследования не нужно.
– Но я попрошу вас об одном, – продолжил беседу с Ганченко Анатолий. – Все, о чем мы станем говорить, не может быть использовано в ваших публикациях, более того, никто об этом не должен знать до того времени, пока следствие не будет закончено и я не дам разрешение на обнародование его результатов. Но в любом случае, если вы согласитесь честно сотрудничать с нами, получите неоспоримое преимущество перед коллегами и даже напишите книгу. А сейчас давайте выполним небольшую формальность.
Он протянул журналисту лист бумаги, который тому нужно было подписать. Набранный текст гласил, что Ганченко обязуется хранить тайну следствия по делу о похищении тела Ленина и использования его имени в мошеннических целях.
Евгений, не задумываясь, поставил свою роспись и, не дожидаясь вопросов следователей, сам начал говорить:
– Думаю, больше всего вас интересует, где может скрываться Ленин? Мне удалось разыскать это место.
Курков, стоявший у окна, после его слов присел, а Сивцов, наоборот, привстал из кресла.
– Евгений Петрович, что же вы молчали раньше! – воскликнул он.
– Во-первых, никто не называл воскрешение Ленина преступлением, – с достоинством ответил журналист. – А, во-вторых, у меня создалось впечатление, что он находится как бы в изоляции, то есть его держат там чуть ли не насильно.
Ганченко рассказал следователям о подмосковном особняке, откуда, возможно, Ленин пытался совершить побег, о том, что сам он не решился проникнуть в здание и парк, окружающий его, не зная, как смогут отреагировать вероятные надсмотрщики.
– Вы готовы показать нам это место? – осведомился Анатолий.
– Конечно, мне и самому интересно побывать там, – отозвался журналист.
– Хорошо, – заключил Сивцов и сменил тему: – А теперь давайте поговорим об Институте проблем долголетия и его директоре, Якубе Алексеевиче Громыко. Вы давно его видели?
– Больше месяца назад, – сказал Ганченко. – Я пытался разыскать его по телефону, но тот заблокирован. В институте сообщили, что директор уволился и о его местонахождении ничего не известно.
– Мы тоже располагаем такой информацией, – заметил следователь. – Добавлю, что мы изучили личность этого человека. Он вдовец, проживает в Москве, но давно не появлялся в своей квартире. У него есть взрослый сын, и он также исчез из поля зрения: уволился с работы, а соседи по месту жительства не видели его несколько недель.
– Вы говорите сын? – поинтересовался журналист, почувствовав, как внутри зашевелилась смутная догадка.
– Да, и нам удалось достать фотографии обоих представителей семьи Громыко, – произнес Сивцов и достал из ящика стола две карточки. – Мы хотим, чтобы вы посмотрели на них.
На одном снимке был запечатлен солидный седовласый мужчина – тот Якуб Алексеевич, с которым в первый раз встретился журналист, и Евгений подтвердил следователям, что это действительно директор института Громыко. Второе фото бросило Евгения в пот: именно изображенный на нем молодой человек, удивительно похожий на своего отца, во время второго посещения института утверждал, что он – омолодившийся Якуб Алексеевич.
– Они меня провели! – воскликнул Ганченко. – Надо дать опровержение!
– Евгений Петрович, вы же дали письменное обязательство! – остановил выплеск эмоций журналиста Сивцов. – Пока никаких опровержений. И не мучьте себя: вы добросовестно заблуждались, от этого никто не застрахован. Сейчас гораздо важнее найти концы всей этой истории. Думаю, в институте мы ничего нового не узнаем, только вспугнем Громыко, если у него там остались осведомители. А вот в самом тайнике, где может находиться Ленин, побывать нужно. Вы сегодня свободны?
– Ради этого я брошу все! – обрадовался Евгений, хотя и дел-то у него никаких не было – в последнее время он не мог ничего писать: все его время занимали мысли о несостоявшемся бессмертии.
– Прекрасно! – заключил Анатолий. – Через несколько минут и поедем. Я только распоряжусь, чтобы нас сопровождала группа омоновцев. Вдруг придется кого-то задержать.
Евгению выдали бронежилет, и через два часа группа – в нее вошли еще шесть автоматчиков – подъехала на микроавтобусе к участку дороги, соединяющей станцию с особняком. Она не была расчищена от снега и, судя по всему, здесь уже давно никто не ездил. Оставшиеся пару километров преодолели пешком, разделившись метров за триста до забора, в который упиралась трасса, на две команды.
Никаких признаков жизни здесь не чувствовалось, белое безмолвие нарушалось только слабыми порывами ветра, насвистывавшего унылую мелодию в ветвях деревьев. Мощные ворота и калитка были заперты, и вряд ли без техники или хотя бы старинных стенобитных орудий удалось бы сломать преграду.
Ганченко, почувствовав себя важной фигурой в начавшейся шахматной партии, повел группу вдоль забора, туда, где болтались, открывая проход, две доски. В пылу он не замечал, как снег втрамбовывается внутрь ботинок, и упрямо прокладывал следы по снежной целине, облегчая движение следовавших за ним людей.
Оказавшись на месте, Сивцов, придав жесту максимально возможное дружелюбие, отстранил журналиста и первым заглянул в образовавшийся в заборе лаз. Он отметил, что в парке не отпечаталось ни единого следа, весь он был засыпан снегом, казавшимся первозданным. Подождав минут пять и удостоверившись, что никакого движения ни в доме, ни вокруг него нет, Анатолий дал команду идти на «абордаж» и сам первым втиснулся в проем.
Они подходили к дому, разделившись уже на три группы, и вскоре окружили его с тыла и двух флангов. Осторожный осмотр внутренних помещений через окна привел к выводу, что в здании, скорее всего, никого нет. Этому нашлось еще одно подтверждение: добравшись до фасада, команда убедилась, что все пространство перед входной дверью покрыто сплошным слоем нетронутого снега.
Несколько минут потребовалось на то, чтобы, вынув стекло, открыть одно из окон, куда проникли следователи, журналист и двое омоновцев – оставшимся четверым была дана команда занять позиции у каждой из сторон особняка.
Весь первый этаж занимал обширный холл, на полу которого виднелось множество грязных следов: создавалось впечатление, что люди в спешке ходили взад и вперед, видимо, вынося что-то из здания. Поднявшись на второй этаж, стали по очереди открывать расположенные здесь комнаты. За исключением находящегося посередине туалета, все они напоминали гостиничные номера со стандартным набором: койка, тумбочка, стул, журнальный столик, зеркало, картина. И только в самом конце коридора оказалось более просторное помещение, где стояла больничная кровать и несколько столов: на них вырисовывались свободные от пыли прямоугольники. Возможно, это были следы от компьютеров или других электронных устройств.
– Что-то вроде реанимации, – произнес доселе молчавший Курков, у которого в прошлом году умер в больнице тесть. В дни болезни зятю приходилось навещать его в специальной палате, заставленной мигающими приборами.
– Не исключено, что здесь производились опыты, – предположил Ганченко.
– Если это так, то «кроликом» вполне мог быть Ленин, – подытожил Сивцов.
Они внимательно осмотрели комнату и кровать, но ничего, что могло бы представлять интерес, не нашли. Простыня, наволочка и пододеяльник оказались чистыми, без каких-либо пятен, вокруг кровати не оказалось никаких бумаг или предметов.
– Ладно, пришлем сюда криминалистов, может быть, обнаружат чьи-нибудь «пальчики», – бросил Анатолий, хотя сам не верил в успех этой затеи.
Группа спустилась вниз и здесь, наконец, нашлись некоторые улики. Перебирая книги на стеллаже, Курков обнаружил Евангелие: его страницы были испещрены подчеркиваниями и пометками, особенно в разделе, озаглавленном «Откровение Святого Иоанна Богослова». На полях виднелись слова: «общество потребления», «ТНК», «реклама», «СССР».
– Это он, его мысли! – вскричал Евгений и объяснил следователям, что именно от найденной книги берет начало толкование Лениным прошлых и грядущих событий.
Томик поместили в пластиковый пакет – для дальнейшей экспертизы. Еще два часа ушло на перелистывание и перетряхивание всех других книг, находившихся на стеллаже. Впрочем, это ничего не дало: никаких пометок или других следов они не носили.
Сивцов подошел к окну, чтобы убедиться, что охранник находится на посту, и тут его взгляд наткнулся на небольшую изящную расческу, лежавшую на подоконнике.
«Какая-то кукольная», – подумал он, заметив, однако, что в зубьях запуталось несколько неестественно толстых волосинок, никак не похожих на нейлоновые кудри игрушечной Барби.
– Юра, иди сюда, – позвал он друга.
Вместе с Курковым подошел и журналист, который не хотел упустить ни одной мелочи в неожиданно свалившемся на него приключении.
– Ты когда-нибудь видел такие расчески? – спросил Юрия Сивцов, показывая на лежащий предмет.
– Больно маленькая! – сделал вывод Курков. – Что ею можно расчесывать?
– Я знаю! – вмешался Ганченко. – У нас в редакции есть бородач, который пользуется почти такой же.
– Для бороды? – размышляя над найденной гипотезой, протянул Анатолий. – Вполне возможно. У Ленина есть борода, значит чем-то нужно приводить ее в порядок.
Он еще подумал и, наконец, воскликнул:
– Может быть, сегодня это главная находка! Если волоски принадлежат нашему Ленину, нам, по крайней мере, удастся выяснить, действительно ли он является вождем пролетариата!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
