Текст книги "Тело призрака"
Автор книги: Владимир Сверкунов
Жанр: Жанр неизвестен
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
– Конечно, аллегория, – добродушно согласился Ленин. – Но имеющий уши да услышит. Вы хотите бороться с транснациональными корпорациями – своего рода колоссами, но на глиняных ногах. Любое масштабное падение продаж приведет их к краху, их средства окажутся омертвленными в никому не нужных товарах, ибо, как сказано в Апокалипсисе, в один час погибнет такое богатство! А это уже не аллегория! Подумайте над тем, что я сказал. Ведь, как сказано в Писании, вострубил седьмой ангел, и раздались на небе голоса, говорящие: царство мира соделалось царством Господа нашего и Христа его, и будет царствовать во веки веков. И сейчас самое главное, чтобы действия многих людей во всем мире были согласованы. Объединить силы поможет сайт в Интернете, его имя – voskres.com. Запомните его, передайте своим родным, друзьям и коллегам здесь, в России, за рубежом. Это – святое воскресение, и я всегда буду там!
Ильич хотел закончить свою речь, но его остановил все тот же пронзительный голос человека с ядовитым лицом:
– А почему мы должны тебе верить? Чем ты докажешь, что ты и Ленин, и Спаситель? Яви нам чудо, и мы поверим тебе!
Ленина нисколько не смутил этот каверзный вопрос, и он уже хотел ответить, как стоявший около трибуны Виктор закричал, обращаясь к объявившемуся Фоме неверующему:
– Спаситель уже совершил чудо тем, что воскрес! И для меня он сделал самое невероятное: после встречи с ним у нас на станции Райки я бросил пить, хотя до этого не просыхал пятнадцать лет!
– И я, и я тоже! – громко поддержал товарища Михаил.
Толпа заволновалась, не зная, принимать ли такие чудеса в расчет, а Ленин, соображая, где он мог видеть двух мужчин, утверждавших, что они были горькими пьяницами и излечились от пагубной привычки, сказал:
– Да, я помог этим людям, но можно ли назвать происшедшее с ними чудом? И вообще, чем можно удивить людей в наше время? В конечном итоге любому из необычных явлений можно найти разумное объяснение.
– Так что, слабо! – опять проорал молодой человек с раскрашенной физиономией, но его уже начали урезонивать стоявшие рядом манифестанты, почувствовавшие глубокий смысл в произнесенных оратором словах.
Ленин поднял руку со сжатой кепкой и многообещающе произнес:
– Но вы получите настоящее чудо!
Все замерли, ожидая, что же произойдет дальше?
Ильич взволнованным и в то же время решительным тоном заявил:
– Сейчас, в эту самую минуту в одном из российских научно-исследовательских институтов получено средство, способное блокировать механизм старения человека, – он сделал паузу и продолжил. – Только поможет оно не всем, а чтобы понять, кому лекарство окажется полезным, а кому повредит, еще раз перечитайте Откровение Иоанна Богослова и обратите внимание на число «666».
– А как мы узнаем, говорите ли вы правду? – спросила женщина с пепельным каре на голове.
– Это очень просто, – ответил Ильич и громко поинтересовался: – Журналисты здесь есть?
Ганченко, стремясь не упустить удачу, трубно прокричал:
– Есть! Я! Газета «Взор»! – и он вплотную прильнув к трибуне, протянул Ленину визитку.
– Прекрасно, – сказал Владимир Ильич и добавил: – Через час я вам позвоню и назову точный адрес учреждения.
– А могу я рассчитывать на интервью с вами? – с надеждой спросил Ганченко, но Ленин уже обращался к толпе:
– Я командировал этого журналиста, – он показал кепкой на Ганченко, – с миссией рассказать об упомянутом мной настоящем чуде. Другим там делать пока нечего – будут только мешать ученым. А наш друг, я уверен, объективно расскажет обо всем. Берегите свои души!
Произнеся последние слова, он быстро спустился с трибуны и через несколько мгновений вошел в Исторический музей.
Ганченко побежал за ним, но людское скопление не дало ему догнать вождя. Он наткнулся на закрытые двери и долго стучал, пока не показался служитель.
– Где Ленин? – порывисто вскричал журналист.
Сторож с печалью посмотрел на него и сказал без тени иронии:
– А вам какой нужен: мраморный или бронзовый?
16.Предательство Корицкого – намеренное или невольное – заставило Сивцова еще раз проанализировать события последних недель. В том, что банк сгорел не случайно, сомнений не оставалось. Это подтвердили и пожарные, вместе с милицией установившие причину возгорания. В одном из фрагментов оконного стекла обнаружилась аккуратная дырочка – след от зажигательной пули. Она попала в хозяйственное помещение, куда после ремонта сваливались банки с краской и растворителями, ворохи бумаг и комки ветоши. Именно здесь оказался эпицентр пожара, быстро охватившего все здание. Выстрел, скорее всего, был один, и установить, откуда он произведен, не представлялось возможным: вокруг теснилось много зданий, пригодных для такой цели.
Вряд ли случайной можно рассматривать и смерть сотрудника банка, который, по всей видимости, мог многое поведать о том, что творилось на строительстве отеля. А Корицкий, рассказав «дяде Васе» об интересовавшем его платеже, невольно заставил того действовать. Хотя, вполне возможно, что и этот старый коммунист служил всего лишь передатчиком информации и даже не подозревал, как ее в дальнейшем используют.
Можно не сомневаться и в том, что до предполагаемых преступников дошли и сведения о фирме «Янка»: уж слишком быстро ее «похоронили», успев замести все следы.
Как и намечал, Сивцов решил допросить директора компании «Кэпитал Констракшн» Семена Борисовича Лившица. Перед этим с документацией, которую Анатолий получил в банке, поработали экономические эксперты. Они сделали однозначный вывод: сумма произведенных платежей явно превышала нормативы, установленные для здания такого масштаба. Особенно несоразмерные деньги были уплачены какой-то фирме за земляные работы: их объем при реконструкции, как правило, бывает небольшим. Здесь же создавалось впечатление, будто строилась целая линия метро!
Тот платеж, который показался подозрительным Корицкому и до копейки совпадал с суммой в полмиллиона рублей, внесенной за промышленный кондиционер, провели по документам в качестве оплаты за аренду башенного крана. Хотя, как заметил Сивцов, на стройплощадке такой подъемный механизм не наблюдался.
Вероятно, все это насторожило и работника банка. Он, надо полагать, собрал на компанию компромат и хотел выгодно продать его в целях, естественно, личной наживы, как любят выражаться сотрудники правоохранительных органов.
В фирме, занимавшейся земляными работами, где побывал Курков, было всего трое работников, и размещались они в полуподвальной комнате площадью не больше десяти квадратных метров. Никакой конкретной информации по делу они дать не смогли, объяснив, что под конкретный заказ находят временных рабочих, чаще всего молдаван и украинцев, которые потом или растворяются в мегаполисе, или отбывают к себе на родину. Конечно, их паспортные данные переписываются, но найти по ним этих людей вряд ли удастся: те уже привыкли в поисках заработка вести кочевую жизнь. И с наступлением в Москве холодов, скорее всего, переберутся на юг.
– А где вы берете таких рабочих, – поинтересовался Юрий.
– Есть негласные места, что-то вроде стихийных бирж труда, – ответил директор фирмы, маленький лысый человек. – Они собираются прямо на улице, там мы их и находим в случае надобности.
Уточнив адреса строительных «панелей» и взяв список тех, кто выполнял для «Кэпитал Констракшн» земляные работы, Курков решил сразу же объехать «точки», где смог бы их найти. Но только в двух местах было какое-то подобие бирж труда: там слонялись в ожидании нанимателей в общей сложности около десятка рабочих. Паспортные данные, по которым он попытался найти нужных ему людей, ничего не дали: здесь больше знали друг друга по кличкам или чисто визуально.
– Если бы вы нам показали фотографии, то, может быть, кого-то и узнали, – сказал ему рослый усатый украинец.
Курков понял, что даже если человек найдет себя в списке, то вряд ли признается: а вдруг его подставят?! Тем более что временные рабочие чаще всего не имели регистрации, и встреча с правоохранительными органами была для них нежелательной. Могли и работодатели предупредить: о том, что делали, – молчок, иначе, мол, никогда и ни у кого не получите работы.
И все же, несмотря на все эти обстоятельства, следовало попытаться найти хотя бы одного из землекопов. Так, в конце концов, решил Юрий и подключил к поискам милицию: она и паспорта потребует, и пригрозит, если надо.
Перед Сивцовым стояла задача посложнее: попытаться «расколоть» Лившица, скорее всего, изворотливого и ловкого бизнесмена.
К его удивлению директор компании «Кэпитал Констракшн» оказался улыбчивым человеком с вихрами, тронутыми сединой, открытым взглядом, который еще больше распахивали толстые стекла очков.
– Да, натворили дел мои работяги, – поздоровавшись со следователем, с ходу начал разговор Семен Борисович. – Я их, конечно, накажу, но вас попрошу: не судите этих балбесов слишком строго – как говорится, не ведали, что творили.
– С рабочими мне более или менее ясно, – не поддаваясь простецкому тону хозяина, почти безразличным голосом произнес Анатолий. – А вот с вами надо разобраться!
Он сделал паузу, внимательно глядя на Лившица. Но тот нисколько не смутился, видимо, уже успев создать мощные оборонительные сооружения.
– Вы ведь были в день гибели сотрудника банка на стройплощадке? – продолжил Сивцов.
– И не собираюсь скрывать, – с каким-то задором воскликнул Семен Борисович. – Я вообще там бываю по три раза на неделе. Это – наш главный и престижный объект.
– Но в тот раз вы специально приехали для встречи с погибшим, – попробовал нажать посильнее следователь.
– Тоже ни для кого не секрет, – парировал директор компании. – Мы с этим банком сотрудничаем, кредитуемся, в общем, находимся в постоянном контакте. Человек, которым вы интересуетесь, приехал, чтобы убедиться, что стройка кипит, значит, его денежки работают.
– А стол в таких случаях накрывается? – поинтересовался Сивцов.
– Господин следователь! – снова воскликнул Лившиц, – Вы же прекрасно понимаете, в какой стране мы живем! Как же без него?! Правда, столом это назвать трудно. Так, несколько бутербродов, маслинки, лимончик, ну, в общем, все, что надо под коньячок. Но должен вам доложить, что сам я выпил чисто символически – мне еще надо было на совещание к районному архитектору. Туда я вскоре и уехал, что могут подтвердить как рабочие со стройки, так и участники заседания. У вас это называется алиби, и оно у меня есть.
– А почему в вагончике остался погибший? – спросил Анатолий.
– Так не все ж допито было! – весело пропел хозяин. – Еще он хотел сам осмотреть здание.
– А разве такое допускается техникой безопасности? – насторожился следователь.
– Конечно, нет, – не растерялся Лившиц. – Я его попросил, чтобы он дождался прораба – тот должен был появиться с минуты на минуту. Он дал бы ему каску и провел под ручку по всей стройке. Но наш банкир, видно, решил по-своему. И поплатился, бедняга, пусть земля ему будет пухом. А насчет техники безопасности вы правильно заметили. И виновных в ее нарушении я строго накажу!
Сивцов почувствовал, что этот с виду простецкий человек легко выскользнул из расставленной следователем сети. Действительно, он располагал железным алиби – не подкопаешься. Но почему-то не хотелось верить, что речь идет всего лишь о несчастном случае. Правда, в запасе еще оставалась экономическая тема, которая могла бы сбить уверенность с хозяина.
– Скажите, на вашей стройке были нарушения иного рода – хозяйственные? – спросил Анатолий.
– А у кого ж их нет! – в очередной раз воскликнул Семен Борисович. – Если строить по нормативам да инструкциям, останешься, как у нас говорят, в нулевом цикле.
– Хорошо, я конкретизирую, – надавил Сивцов. – Вы, например, заплатили солидную сумму за аренду башенного крана, но, насколько я понимаю, его у вас даже негде поставить.
В первый раз Лившиц ответил не сразу, хотя пауза длилась не больше трех секунд:
– На этот вопрос я вам не могу дать точную информацию. Такими делами занимаются мои подчиненные, я в разные мелочи не вникаю. Но, уверяю, никакого криминала здесь нет. Бывает, наши партнеры предоставляют одну технику, а просят оформить платеж на другую. Все хотят жить, и делают так, как им удобнее! Но если вы хотите, мы подготовим сведения, что конкретно получили за упомянутые вами деньги.
– Будьте добры подготовьте, – согласился Анатолий, хотя и понимал, что версия, которую ему предложат, окажется вполне правдоподобной, да еще обязательно найдутся свидетели, и они подтвердят, что все так и было. Он еще раз посмотрел на директора с будто приклеенной улыбкой и задал еще один вопрос:
– В ваших финансовых документах меня насторожил очень большой объем выполненных земляных работ. Его просто не может быть на объекте, где ведется реконструкция. Откуда он взялся?
На этот раз Семен Борисович ответил незамедлительно:
– Каюсь, здесь виноват! – опять воскликнул он. – Дело в том, что у нас есть еще один объект – там просто огромный котлован. Но финансирование, к сожалению, скупое. Чтобы выйти из положения, оформили работы на отель. Конечно, пошли на нарушение, я понимаю, но другого выхода не было: стройка вошла в городскую программу, а, значит, сроки – под жесточайшим контролем.
– А что за объект? – поинтересовался следователь.
– Очередной аквапарк, но самый крутой, – объяснил директор и уточнил: – В Солнцеве.
– Хорошо, – раздумывая, продолжил Сивцов, – допустим, все это так. Но вполне могло случиться, что информацией о нецелевом использовании кредита располагал погибший.
– Конечно, мог, – согласился Семен Борисович и, не прерывая разговора, стал протирать очки специальной салфеткой. – Он был очень квалифицированным специалистом. Но мы давно друг друга знаем, и вряд ли он стал бы вытаскивать такие мелочи. Зачем ему портить из-за ерунды отношения?!
– Возможно, это и мелочи, – задумчиво произнес Анатолий. – Если за ними не стоит что-то гораздо более серьезное…
– Если вы берете меня на пушку, то сначала зарядите ее, – то ли насмешливо, то ли просто весело произнес Лившиц. – Надо полагать, я ответил на все ваши вопросы?
– Пока да, – сказал следователь. – Но вполне возможно, что наш с вами разговор – не последний. Так что постарайтесь никуда не уезжать: если понадобитесь, я вызову вас в прокуратуру.
– Это подписка о невыезде? – спросил Семен Борисович все тем же тоном.
– Не подписка, а всего лишь записка, – в стиле собеседника отозвался Сивцов. – Так что храните ее!
Уходя, он подумал, что простецкий вид – наверное, самая лучшая маска, которую только можно придумать, если вершишь темные дела. «Дурачков у нас любят, – подытожил он, – но далеко не у всех счастливая судьба Иванушки».
Вечером того же дня он вызвал Куркова, чтобы обсудить с ним все, что накопилось за последние дни. Какие-то новые возможности, действительно, появились. Во-первых, можно найти кого-то из землекопов, этот шанс оставался, во-вторых, следовало внимательно изучить биографию Лившица – не связан ли он каким-либо боком с коммунистами, в-третьих, отвезти толкового инженера-строителя на площадку, где сооружается аквапарк, чтобы он смог установить объем выполненных там земляных работ, а затем сравнить его с тем, за который заплачено.
– А что будем делать с Корицким? – спросил Юрий.
– Пусть решают наверху – рапорт я уже подготовил, – сурово заметил Сивцов.
– Подожди, Толик, не пори горячку, – возразил Курков. – Испортим парню судьбу. Он даже не предполагал, что дело примет такой оборот. Ведь оно казалось пустяковым.
– Может, ты лучше в адвокатуру перейдешь, – раздраженно оборвал друга Анатолий. – Пусть сдает дела, на его место кого-нибудь назначат.
– А нам это надо? – настаивал Юрий. – Тебе не кажется, что оба дела как-то связываются?
– Есть такое подозрение, – согласился Сивцов. – Но пока не факт. И при чем здесь Корицкий?
– Ты послушай меня, не перебивай, – попросил Курков. – Антон раскаялся? Раскаялся! Он готов исправить свою ошибку? Готов! А коммунист, что сосал из него информацию, об этом знает? Нет! Понимаешь, к чему я клоню?
Сивцов задумался. Если оба дела, действительно, имеют общий «знаменатель», то представляется реальная возможность провести игру.
– Ты думаешь, мы сможем через Корицкого сливать им «дезу»? – спросил он друга.
– Ну, наконец-то, сообразил, тугодум! – воскликнул Юрий. – И за что тебя только в прокуратуре держат!
– Наверное, за твои гениальные мысли, которые я транслирую наверх, – повеселев, сказал Анатолий. – Хорошо, давай попробуем запустить Корицкого в их огород. Завтра я с ним поговорю.
– Зачем тянуть, – возразил Курков. – Он сидит у себя, ни жив, ни мертв, – ждет твоего вердикта.
– Ну, жук! – не вполне серьезно возмутился Сивцов. – Ты ему уже предлагал такой вариант?
– Можно, я об этом помолчу, – ответил Юрий и хитро добавил: – Но Антон согласился.
– А куда он денется! – воскликнул Анатолий и добавил: – Ладно, зови предателя!
17.Ленин оказался пунктуальным. Ровно через час запел мобильник Ганченко, и он получил инструкции, как добраться до научно-исследовательского института, расположившегося в Подмосковье, на границе с Владимирской областью.
Взбудораженный, Евгений никак не мог сосредоточиться и в электричке. Тем более что его постоянно отвлекали от мыслей, казавшихся ему очень важными, веселые голоса пьяных пассажиров, уже отметивших революционный праздник.
«Если все так, как говорил человек, выдающий себя за Ленина и Христа, то планету ждет совершенно другая жизнь, – думал Ганченко. – Тысячелетние мечты о бессмертии! Но если они сбудутся, должны измениться сами основы существования цивилизации. Только в лучшую или в худшую сторону?»
Его опять сбили. На сей раз вошедшая на последней станции компания стала распевать частушки под гармошку. Были они откровенно похабными, с ядреной матерщиной: в устах женщин, старавшихся перекричать мужиков, она звучала особенно грязно.
«И этим людям, если их так можно назвать, тоже будет дарована вечная молодость?!» – пронеслась в голове Евгения мысль, сразу же вызвавшая в его душе протест.
Вскоре он оказался на станции, от которой до затерянного в лесу института было, как поведали журналисту, двадцать минут хода. Места очень напоминали те, где он «охотился» за Лениным. Наверное, размещение такого учреждения в глуши оптимально: вряд ли кто сделает серьезное открытие в мегаполисе, высасывающем из людей самые ценные мысли. А здесь вечером можно выйти на простор, увидеть звезды, которые горожанам только снятся, и ощутить себя частью мироздания, так и оставшегося загадкой для человечества, несмотря на многочисленные научные открытия в астрономии, физике, биологии.
Евгений уперся в высокий тесовый забор с воротами и калиткой, и это снова напомнило ему недавнее приключение. Но здесь на одном из столбов оказалось переговорное устройство. Над ним даже была сооружена маленькая крыша из двух дощечек.
Ганченко почувствовал себя неловко: обычно, идя на интервью, он заранее договаривался о встрече. Здесь же, вполне возможно, что о его визите никто не знает, и журналиста попросту не пустят, судя по всему, в закрытое учреждение. Да и не разыгрывают ли его?
Собравшись с духом, Евгений нажал кнопку вызова. Ему никто не ответил, однако в калитке щелкнул замок, и она приоткрылась. Ганченко толкнул ее и вошел на территорию института. Он располагался в четырехэтажном послевоенной постройки здании, которому давно требовался ремонт. У главного входа когда-то, вероятно, стояли скульптуры: от них до наших дней сохранились только пронизанные трещинами постаменты.
Встречать журналиста никто не вышел, и это тоже было плохим предзнаменованием. Откуда-то выбежал большой черный пес, и Евгений, ожидая нападения, пожалел о том, что вообще приехал в такое странное место. Но собака, обнюхав его, дружелюбно замахала хвостом.
В ту же минуту открылась дверь, и на пороге показался коренастый человек с седыми, аккуратно уложенными волосами, в сером с ромбиками свитере и голубых джинсах.
– Не бойтесь, Шарик у нас гуманист, – сказал, улыбаясь, мужчина и добавил: – По собачьим меркам он самый настоящий долгожитель и обладает почти человеческой мудростью.
Ганченко еще раз взглянул на пса, никак не походившего на собачьего «аксакала»: из него так и выпирала энергия, свойственная молодым кобелям.
– Извините, что не встретил, – спохватился тем временем хозяин. – Был очень важный звонок, и пришлось ответить. Разрешите представиться, Якуб Алексеевич, директор института. Ну и, естественно, доктор биологических наук, генетик. А вы, как я понял, Евгений Ганченко, журналист газеты «Взор»?
Евгений подтвердил и сразу решил задать вопрос:
– Этот ваш Шарик, он что, прошел курс омоложения?
– Ваше предположение совершенно справедливо, – ответил ученый. – Но мы покажем и не такие чудеса! Уже много лет проводим эксперименты с животными, и вот сегодня, наконец, завершили работы по созданию средства для человека, – он шире открыл дверь и пригласил журналиста войти.
Ничего особенного внутри не обнаружилось, интерьер был выдержан в стиле 50-х годов, когда, наверное, и открылся институт. В вестибюле на стенах висели портреты выдающихся биологов и почему-то не снятая картина с изображением Ленина.
Директор и журналист стали подниматься по широкой лестнице, и Ганченко спросил:
– Имя у вас какое-то необычное?
Подобные вопросы, не имеющие, казалось бы, прямого отношения к теме интервью, он часто задавал, чтобы, согласно собственной теории журналистики, установить личный контакт с героем будущей статьи. Люди чаще всего положительно реагируют на интерес к своей жизни, ее особенностям, и охотно рассказывают подробности, которые заметно оживляют журналистские материалы.
– Имя? – переспросил ученый. – О, тут целая история. У меня отец – белорус, был знатным травником еще с молодости. Он на болотах такие растения собирал, что никто о них слыхом не слыхивал. И однажды к нему приехал Якуб Колас – известный белорусский писатель, может быть, знаете?
Ганченко кивнул, а директор продолжал, уже входя вместе с журналистом в большой, заставленный старой мебелью кабинет:
– Отец дал ему сбор трав для поддержания, так сказать, физического и творческого долголетия, что принесло очень хорошие результаты. Писатель прожил длинную жизнь и до самого последнего дня не выпускал из рук карандаш. В благодарность он даже сделал отца персонажем одного из своих романов, а мой родитель ответил ему тем, что назвал меня в честь своего знаменитого знакомого. Между прочим, именно отцовские травы надо винить в том, что я стал биологом! – засмеялся ученый. – С них и началось мое сражение со старостью.
Евгений сел на предложенный директором стул, положил перед собой диктофон, блокнот и задал первый вопрос:
– А что вообще такое – старость, каков ее механизм?
Якуб Алексеевич одобрительно кивнул и начал отвечать:
– Вы совершенно правильно начали подходить к нашей теме. Действительно, пока мы не поймем, почему происходит старение целого организма и каждой из его клеток, невозможно открыть эликсир, так сказать, молодости. Многие брались за решение этой задачи, в том числе и алхимики, но никаких серьезных результатов никто не получил. Все дело в том, что к данной проблеме ученые подходили только с точки зрения науки, совершенно не учитывая божественную природу человека и других существ, населяющих землю.
– Вы хотите сказать, что старость – наказание за первородный грех, совершенный Адамом и Евой? – попытался догадаться журналист.
– В символическом смысле да, – согласился директор. – А, так сказать, в практическом аспекте – кара за грехи вообще. Вы замечали, что просветленные люди живут продолжительнее, дольше сохраняют ясность ума и способность действовать, чем те, кто предался пороку?
– Трудно сказать, – уклончиво отозвался Ганченко.
– Но это факт, и именно с данной отправной точки мы начали свои исследования, – поделился Якуб Алексеевич. – Наши сотрудники проанализировали десятки тысяч биографий, и на таком основании вывели, так сказать, статистическую закономерность, о которой я вам уже сказал.
– Допустим, она существует, – сказал Евгений. – Но что это может дать в практическом плане?
– Самое главное – понимание механизма старения, – объяснил ученый. – На определенном этапе клетки перестают обновляться, и организм вынужден до конца расходовать оставшиеся у него ресурсы. А они, так сказать, тают, и, следовательно, жизнь начинает угасать. Наконец, на грани истощения накопленных запасов наступает смерть. Все это давно известно, непонятно было только, почему такое происходит. Откуда поступает, так сказать, команда на блокирование регенерации клеток? Я ясно выражаюсь? – поинтересовался он у журналиста.
– Пока мне все понятно, – подтвердил Ганченко.
– Такими исследованиями мы и занимались долгие годы, – продолжил Якуб Алексеевич. – Выяснилось, что, действительно, существует ген, так сказать, «первородного греха». Как известно, последний связан непосредственно с размножением. Ведь уже не Бог создает человека, а люди сами воспроизводят себя. Упомянутый мною ген как раз и служит для регулирования числа популяции. Он включает систему блокировки, запуская, таким образом, механизм старения. Происходит это, как правило, в районе тридцати лет. Нечто подобное есть и у животных. Они тоже несут бремя старости, что позволяет молодым особям занять место своих родителей.
– Это закон природы, – прервал ученого Ганченко. – Он разумен, и, наверное, незыблем.
– С первым я согласен, а вот насчет незыблемости могу поспорить, – парировал директор. – Нам удалось воздействовать на ген «первородного греха» с помощью, так сказать, особого препарата. В результате воздействия он отключается, и клетки в любом возрасте обновляются так же, как в молодости. Несколько лет назад мы осуществили это на животных. Кстати, давайте пойдем и посмотрим на наших по виду юных, а по возрасту старых питомцев, а потом продолжим разговор, но уже в отношении людей.
Они спустились по той же лестнице и, пройдя по длинному коридору, оказались в большом зале, где были расставлены клетки. Якуб Алексеевич подвел журналиста к одной из них и сказал:
– Эта симпатичная крыса – наш старожил. По человеческим меркам ей уже лет триста. Но, как видите, она бодра, молода, и время от времени радует нас потомством.
Ганченко взглянул на зверька в клетке, который не сидел, а почти постоянно находился в движении. Глаза его горели, как показалось Евгению, веселым огоньком, шерсть блестела, а длинный хвостик светился здоровым розовым цветом.
Они прошли по периметру зала, и Ганченко увидел мышей, кроликов, хорьков, ежей и даже важного гуся. Все они отличались завидным здоровьем, хотя, по уверениям ученого, давно должны были умереть. Здесь журналист сделал несколько снимков, запечатлев ученого со своими питомцами.
После экскурсии хозяин с гостем вернулись в кабинет и продолжили беседу. Якуб Алексеевич, не дожидаясь вопроса журналиста, сам спросил его:
– А теперь подумайте, чем с точки зрения греха человек отличается от животных?
– Если насчет первородного, то, думаю, ничем, – напрягся Евгений. – А все остальные просто неприменимы к животному миру.
– Приятно иметь дело с умным человеком, – похвалил его ученый. – Действительно, звери не знают греха: они действуют по строго заложенной природой программе. А вот про человека этого не скажешь, что очень печально. Отступая от божественных начал, он подвергает изменению собственную генетическую структуру, которая трансформируется на протяжении жизни. И если в ее начале, как и у животных, мы имеем дело только с одним геном, запускающим механизм старения, то в дальнейшем, совершая грехи, человек приобретает все новые и новые гены, выполняющие точно такую же функцию. Образуются целые зоны, и они, так сказать, «хором» приближают старость. Вот вам и объяснение разницы в долголетии между праведниками и отъявленными грешниками.
– Но можно ли на такие зоны тоже воздействовать? – спросил Ганченко.
– Да, мы научились это делать, – констатировал Якуб Алексеевич. – Однако выяснилось, что вмешательство возможно до определенного предела. Пока гены греха не дали многочисленные метастазы, их можно, так сказать, «усмирить». Вот почему полученный нами препарат мы назвали не «эликсиром молодости», а «эликсиром праведников».
– Он, что, воздействует только на приверженцев правильного образа жизни? – замер Евгений и вспомнил слова Ленина, которые там, на площади были не совсем ему понятны – что-то про избранных и число «666».
– Совершенно справедливо, – согласился ученый. – Мало того, если наш препарат дать порочному человеку, он, наоборот, во много раз ускорит, так сказать, «обороты» механизма старения. Сорокалетний человек может превратиться в дряхлого деда за считанные недели.
Ганченко потрясло услышанное: и награда, и кара находились, как говорится, в одном флаконе. Он вспомнил свои мысли, мелькавшие у него в мозгу в электричке, и вновь поразился величию Бога, даровавшему человечеству через ученых-генетиков возможность очистить свою популяцию от скверны. Замысел был самым грандиозным из всех, которые могла предложить любая религия. Оставалось уточнить у директора института кое-какие подробности.
– А знаете ли вы, где проходит граница между порочностью и праведностью? – спросил журналист.
– Увы, установить ее нам не удалось, да и вряд ли получится, – задумчиво произнес Якуб Алексеевич. – Понятно, что безгрешных людей не бывает. Но как определить, так сказать, концентрацию греха? Ответ на вопрос в состоянии дать человеку только Бог! Ведь меняют генетическую структуру не только и даже не столько совершенные мерзости, но и порочные мысли, о которых знает лишь тот, кто имеет их в голове.
Директор встал из-за стола, подошел к сейфу, открыл его, набрав комбинацию цифр, и достал небольшой флакон из удивительно прозрачного стекла. В нем находилась бледно-желтая жидкость.
– Это и есть эликсир праведников, – торжественно произнес он. – Хотите попробовать?
Евгений еще два часа назад и мечтать не мог о таком предложении, но сейчас оно показалось страшным. Он почувствовал, что ввергается в какие-то темные пучины прошлой жизни, что все его тайные мысли и желания, неприглядные поступки, злость, ненависть, посещавшие его время от времени, вытащены наружу и свалены в одну огромную кучу.
– Считаю, что я недостоин, – грустно сказал он.
– Не надо себя винить, – успокоил его ученый. – Я ведь тоже не могу решиться на этот шаг. Хотя ради эксперимента, наверное, стоило бы.
– Но кто-то уже испытал ваш препарат? – с надеждой спросил Ганченко.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
