Текст книги "Считалочка для бомбы"

Света снова вздохнула. Она была слишком далека от этих споров. Ее тянуло в сон.

– Давайте действовать, как профессионалы, – сказал Виноградов. – Игрок – это элемент Игры. Верно?

– Я бы даже сказал – Игрок Игры, – кивнул Редькин.

– Тоже мне – открыл бином Ньютона! – усмехнулся Арбузов.

– А зря смеетесь, доцент, – сказал Виноградов. – Я хочу, чтобы объект рассматривали именно, как Игрока, а не как потерпевшую от собственной неопытности ведьму…

– Я так и понял, доцент, – буркнул Арбузов, ощетинившись мохнатой прической. – И что из этого следует?

– Из этого следует, – сказал Виноградов, что надо следовать логике Игры. – Поставим вопрос так: зачем Игре понадобилось состарить девочку?

– Игрока! – строго поправил Редькин. – В нашей науке нет никаких девочек!

– Логично, – нехотя согласился Арбузов.

– Хорошо, – сказал Виноградов. – Итак – зачем?

Доценты крепко задумались. Наконец, доцент Арбузов развел руками:

– А черт его знает – зачем!

– Логично, – согласился Редькин.

– Конечно, – авторитетно сказал Виноградов. – В Игре все логично! У Игрока есть определенная Цель. Даже, если нет Правил – а их пока нет – и цель ему незнакома, она все равно есть. И Игрок идет к ней…

– Неосознанно, – сказал Арбузов.

– Интуитивно, – сказал Редькин и поймал на себе ревнивый взгляд лохматого коллеги. Видимо, тот сам хотел произнести это мудреное слово.

– Именно так было на предыдущем этапе Игры, – продолжил Винградов. – Игрок должен был найти Магистра Правил. Почему бы не предположить, что и сейчас Цель Игры – та же?

– Но ведь Магистр – ребенок! – возразил Редькин, поправляя упорно слезающие очки.

– А Игрок – кто? – возразил Арбузов. – Тоже ребенок…

– Резонно, – согласился Редькин, в упор рассматривая дремлющую Свету. – Только очень старый ребенок.

Дверь душераздирающе заскрипела и, гремя прикованной к ноге цепью, в комнату вошел жуткого вида коротышка в замызганном халате. Света вздрогнула и проснулась, подслеповато щурясь на свет.

– Лаборантам положено стучаться, – брюзгливо сказал Арбузов.

– Гы! – оскалился вошедший неровными рядами мелких острых зубов. – Вам тут из Старой Башни передали. Для опытов…

Из волосатой короткопалой руки высыпались на стол маленькие цветные камушки.

– Камни Азарта? – недоуменно произнес Арбузов.

– Почем мне знать? – пробурчал коротышка и, гремя цепью, удалился, напоследок громко хлопнув дверью.

– Это его! Темы! – слабо протянула Света, указывая на камни.

– Знакомые вещицы? – прищурился Арбузов.

– Темины игрушки… – сказал Света и, протянув мелко дрожащую руку, взяла со стола красный камешек.

– Интересные игрушки у вашего Темы, – с сомнением произнес Редькин. – Он, что же, гном?

– А, правда, кто у нас Тема? – осторожно спросил Виноградов.

– …Вот видите! – победно воскликнул доцент Арбузов. – Я же говорил: у Игры всегда есть Цель! И в Игре все логично!

– Это говорил доцент Виноградов, – хмыкнул Редькин.

– Это не принципиально, – нетерпеливо сказал Арбузов. – Главное – мы поняли, что привело к нам Игрока! Его – то есть, ее, – привела сюда необходимость встречи с этими игрушками Магистра! Только вот зачем?

– У вас страдает логика, доцент, – возразил Редькин. – Я подозреваю, что Игрока привело сюда что-то иное…

– Конечно, – сказал Виноградов. – Игрока привела сюда потеря юности…

– Погодите, доцент, – отмахнулся Арбузов. – Это мелочи. Главное – это принципиальные, фундаментальные проблемы Игры…

– Они отобрали у него игрушки, – сказала вдруг Света. – Значит, он у них…

– У кого? – не понял Арбузов.

Редькин звонко постучал по своей лысой макушке.

– Доцент, вы меня удивляете, – сказал он. – Откуда нам приносят артефакты?

– Из Старой…

– Вот именно.

Доценты переглянулись.

– Значит… – пробормотал побледневший вдруг Виноградов. – Значит, Магистр в руках Повелителя?

Доценты притихли.

Света посмотрела на взрослых, и заявила – тихо, но твердо:

– Мне надо к нему.

Доценты выглядели подавленно.

– Логично, – пробормотал Редькин. – Все верно – Цель Игры…

– Но – Повелитель… – страшным шепотом выдавил из себя Арбузов.

– Выхода нет, – решительно сказал Виноградов. – Надо вызывать Профессора…

Доцент Редькин нерешительно поднялся из-за стола и направился к подоконнику. Там среди прочих законсервированных препаратов он выбрал самую большую толстостенную склянку с самым мутным содержимым. И водрузил ее на стол.

Виноградов с усилием приподнял тяжелую стеклянную пробку и заглянул в склянку. По комнате разнесся острый запах формалина.

– Профессор! – позвал доцент Виноградов, отмахиваясь от смрада. – Профессор, вы не спите? Ой, фу….

– Кто это спит в рабочее время?! – пробулькало из склянки. – Я все прекрасно слышал. Арбузов! С такими взглядами вам еще долго не видать докторской!

– Простите, профессор, я исправлюсь, – жалобно сказал Арбузов.

– Попробуйте, – недовольно пробулькало в ответ. – Виноградов! Хорошо, очень хорошо! Готовьте публикацию – подумаем о соискании докторской… Так, теперь Игрок… Я думаю вот что. Не будем мы соскребать ей по сусекам новую юность. Игра есть Игра, и раз так она решила – так тому и быть. А вот добраться до цели поможем. Поднесите меня поближе к Игроку. Я буду перемещать ее к Магистру. Только вот дайте-ка определю, где он…

Склянка напряженно забулькала.

– М-да, – удрученно сказал, наконец, Профессор. – Дело, значит, обстоит так, коллеги. Или Игрок побеждает и вызволяет, уж не знаю как, Магистра, или наша афера проваливается, и вы все пожалуйте ко мне в склянку. Как не оправдавшие… Впрочем, в любом случае с Магистром собираются сделать что-то ужасное. Так что давайте быстрее перемещать к нему Игрока. Будем считать это важным экспериментом…

– А я по этому поводу статью опубликую, а? – с надеждой в голосе сказал Арбузов.

– Коллективную! – строго сказал Профессор. – Все дочка, ни пуха тебе…

…И все вокруг Светы померкло.

–4-

Арбитр… Нет, теперь уже бывший Арбитр шел по улицам города, каждая улица, каждый дом которого еще несколько минут назад он просто держал на ладони. Он все видел, все знал, и мог оценить слова и поступки каждого. И это чувство могущества и одновременно – бессилия изменить что-либо – стало настолько привычным, что Арбитру трудно было вспомнить ощущения обычного человека.

А теперь место этого знания заняло странное чувство – словно он стал парализованным, лишенным способности ходить, говорить, совершать поступки – настолько сузился для него мир. Но ведь на самом деле, он впервые за многие годы обрел свободу! У него снова появилось право выбора, включая самое драгоценное из всех прав – право совершать ошибки, то, чего совершенно лишен Арбитр волшебной Игры.

У него снова появилось имя. Когда-то его звали Толиком. Странно, но ведь и это не было его первым именем. Но тот, совершенно чужой ему человек по имени Слава, уже давно растворился в пучине унесшегося назад времени. Что ж, Толик, так Толик…

Его собственное появление в убежище Доминатора не стало сюрпризом для Арбитра. Но стало полной неожиданностью для Толика. Арбитр знал, что произойти должно именно то, что произошло. Но, исчезнув, оставил Толика в полной растерянности.

Ведь после того, как его собственный сын, волею Игры ставший Магистром Правил, посчитал его, как рядового Игрока, он немедленно перестал быть Арбитром. Ибо Арбитр не может подвергаться никакому, даже малейшему воздействию извне – это непременно влияет на объективность его решений. Но кто бы мог подумать, что у маленького Магистра в руках находится мощь, способная сбить с толку саму Игру?..

Тема… Толик никогда не видел сына так близко, как в тот момент – за пару секунд до того, как его смертельный враг исчез вместе с маленьким пленником. И уже спасаясь бегством из лабиринтов зловещей Старой Башни, как последний бродяга, он снова чувствовал эту тоску и собственное бессилие.

Но… Но что-то говорило ему: насмешливая Игра снова дала ему шанс. И произошло это каким-то странным, неожиданным образом. Еще будучи Арбитром, он знал об этой волнующей возможности… Знал. А теперь забыл…

Толик брел по веселой плитке, цепко сковавшей город, и с жадностью рассматривал его вблизи. Оттуда, сверху, все выглядит иначе – схематично и безжизненно, как игрушка. Здесь же была жизнь.

Только неправильная жизнь. Толик помнил город совсем другим – настоящим, полненным самыми разными эмоциями, напряженным и расслабленным, веселым и грустным, озлобленным и ласковым. Здесь же царило только одно настроение: прямое, как по струнке, стремление к Успеху. Конечно, для Толика это не стало новостью. Но изнутри картинка показалась ему еще более удручающей.

Впрочем, это имело несущественное значение. Ведь главной целью было – вырвать сына из лап этого злого клоуна в черной хламиде. Толику уже удавалось однажды расстроить планы негодяя. Но тогда он и был моложе, и не было у него столь уязвимого места, как отцовские чувства.

Нет, он все-таки по-прежнему не имел права на ошибку.

Ничто так не отражает суть происходящих явлений, как напряжение телефонной связи. Когда в километрах проводов и бескрайних просторах эфира становится тесно, как в маленькой прихожей во время проводов гостей, значит, в городе происходит нечто важное, волнующее умы и сердца людей.

Конечно, телефонная сеть Волшебной Москвы давно перестала честно выполнять функции связи. Но она по-прежнему оставалась нервным центром Города. Впрочем, на Черных Землях не боялись телефонных духов и прочих магических аномалий связи.

Ведь телефон – это главный инструмент бизнеса. Вовремя набранной комбинацией цифр можно дозвониться до огромной Прибыли и сногсшибательного Успеха.

И теперь, когда Черные Земли росли, как на дрожжах под ласковым черным солнцем, наливались ядовитыми соками, поминутно разражаясь новыми и новыми урожаями успеха, телефонные линии бесновались.

Криста не могла сказать, что она полностью освоилась в недрах микросхем, проводов и реле. Ее ощущения вообще невозможно было бы описать словами. Однако в наследство от коварного телефонного духа, овладевшего ее телом, ей достались рефлексы и навыки жизни в телефонной сети.

И сейчас она с ужасом наблюдала за потоками восторженной информации алчных обитателей Черных Земель.

Прибыль взлетала вверх, Успех переполнял Черные Земли, выплескивался через край – и превращал оставшиеся свободные территории Волшебной Москвы в стандартно-благополучные районы огромного делового центра, быстро восстанавливая то, что разрушала беснующаяся гигантской змеей Река. Словно светофоры, вспыхивали рабочие улыбки, и люди начинали свою бесконечную погоню за ускользающим Успехом.

Старая Москва умирала.

Криста чувствовала это нервными окончаниями антенн сотовой связи, она слышала шепот незримых теней, над этим смеялись злые телефонные духи, об этом радостно пели голосистые брокеры на Колдовской Бирже.

Криста ждала сигнала от своих друзей, чтобы помочь им в каком-то телефонном замысле. Друзья прятались в Чаще с единственным мобильником и замышляли что-то серьезное. Но их давно уже не было слышно.

И настал момент, когда Криста вдруг почувствовала такую тоску и отчаяние от собственного бессилия, что ею самой овладели злые демоны – из тех, что, затаившись, ждут до поры до времени в душе каждого из нас.

Криста решила найти себе новое тело и вырваться наружу – с тем, чтобы найти друзей-любителей и придумать что-то, что можно было бы противопоставить зловещей машине безудержного Успеха. Чем она могла помочь друзьям, она не очень-то представляла. Но наполненная адскими голосами паутина проводов, которой она себя ощущала, приближала ее к безумию.

И, затаившись, словно паучиха в своей паутине, она стала ждать телефонного звонка. Звонка от такого же, как она до этого, наивного телефонного абонента. Звонка с территории Волшебной Москвы – за пределами хитрых Земель Черного Риэлтера.

Неизвестно, как долго тысячи ее пальцев лежали на оголенных проводах в ожидании нужного сигнала, когда раздался, наконец, длинный гудок. Криста немедленно, словно пиявка, впилась в этот сигнал, полностью переведя его на себя. Теперь наивный абонент был в ее полной власти.

– Алло! – сказал кто-то на другом конце линии серьезным мужским голосом. – Это зоопарк?

Криста несколько опешила. Кому это понадобилось звонить в зоопарк в такое неподходящее время? У кого могут быть столь специфические интересы на самом пике противостояния добра и зла в одном отдельно взятом городе?

– Нет, – желчно сказала Криста. – Это не зоопарк.

– Простите, а у вас дома ванна большая? – снова серьезно спросил мужчина.

– Чего?! – у Кристы уже начинала кружиться несуществующая голова. А она все еще не могла нащупать тело говорившего. Пусть оно даже мужское – но где же оно?! – Ах, ванна… Ну, большая, не жалуюсь…

– Отлично! – обрадовался голос. – Тогда я сейчас приведу к вам слона купать!

– Что вы несете?! – почти жалобно спросила Криста.

И ее вдруг осенило: она уже слышала подобный дурацкий диалог. В далеком детстве. Когда уходили из дома родители, оставив в качестве развлечения для ее друзей лишь старый разбитый телефон.

– Кто вы? – устало спросила Криста. – Вы – дух?

– Ну, можно сказать и так, – повеселевшим голосом сказал ее бесплотный собеседник. – Я – Телефонный Проказник.

– Я почему-то так и подумала, – расстроилась Криста. – А я уж решила, что вы настоящий…

Голос рассмеялся, и где-то рядом Криста почувствовала бесплотную, но теплую и какую-то радостную тень.

– Я так и подумал, что вы решили соскочить с линии, – сказал Телефонный Проказник. – Но ведь это нехорошо – воровать чужие тела.

– Я знаю, – согласилась Криста. – Но мне ничего больше не оставалось…

– Почему же? – возразил Телефонный Проказник. – Просто подождать, пока дух сам не вернется из вашего тела на линию, освободив вам место. С телефоном шутки опасны!

– Но ведь вы шутите!

– Да… – грустно сказал Телефонный Проказник. – За эти шутки Игра и наградила меня такой вот бесплотной личиной. Но вы знаете – я никому не приношу зла. Я просто не могу не шутить. Это зависимость, если хотите…

– Что-то шутки у вас не очень…

– Ну, это когда как! Однажды я подшутил над самим Доминатором!

– Да ну?!

– О, да! Он два часа распекал меня, думая, что кричит на нерадивого Агента. А я очень ловко подыгрывал. Представляете, как он взбесился, когда я сказал ему, наконец, что он по ошибке позвонил своему психоаналитику, и его предварительный диагноз – доминирование накопленных подростковых комплексов, отягощенных латентной некрофилией? После этого, говорят, он хотел пустить по всем линиям ток высокого напряжения, да техники отговорили: связь-то всем нужна.

– Да, уж. Вы тут не скучаете. А я уже просто не могу. Это ведь так страшно – жить в полнейшем одиночестве этих холодных бездушных микросхемах…

– Ну ведь я и вышел на связь, чтобы скрасить ваше одиночество. Давайте, придумаем какую-нибудь новую телефонную шалость?..

Криста не успела ответить: где-то в сознании раздался мелодичный звонок, а следом – и знакомый голос Эрика:

– Криста! Криста! Ты слышишь меня?

Голос был взволнованный, искаженный помехами, а не его фоне раздавались шумы, напоминающие выстрелы и взрывы.

– Да, я слышу, слышу тебя! Что там у вас происходит?

– Все очень плохо, Криста! – кричал Эрик. – Чаще уже недолго осталось! Мы попробуем вырваться…

Голос Эрика перебил мощный грохот, от которого там, далеко, запищал перегруженный микрофон.

– О, боже! – вскрикнула Криста. – Эрик, что случилось?

– Криста, это Богдан! – раздался другой голос. – С Эриком все в порядке. У нас нет времени! Сейчас мы закинем к тебе в сеть вирус. Прямого выхода в Интернет ребята найти не могут. Вся надежда на тебя! Помоги ему добраться до Колдовской Биржи!

– Но я ничего не понимаю в этих программах…

– Мы с Эриком слегка одушевили его. Ты поймешь. Ты должна…

Связь оборвалась.

– Что ж там происходит? – взволнованно проговорила Криста. – Я здесь, а они там… Боже…

– Надеюсь, они позвонят вам снова, – деликатно сказал Телефонный Проказник. – Не стоит переживать о том, что вам все равно неизвестно…

И тут откуда-то раздался нагловатый, с хрипотцой, молодой голос:

– Я, конечно, извиняюсь, что так по наглому влажу в ваш важный разговор, но мне бы малость сориентироваться на местности…

Голос говорил, то и дело чавкая, словно пережевывая жевательную резинку.

– Это еще, что за птица? – поинтересовался Телефонный Проказник. – На духа не похож вроде…

– Вирус я, – сказал голос. – Мне на Биржу надо. Ребята говорили, там поколбаситься неплохо можно. То есть, оторваться. Зажечь не по-детски, я хотел сказать.

– А, – понимающе сказала Криста. – Вот, значит, как они сделали… И как же ты собираешься обрушить Колдовскую Биржу, вирус?

– Чего? Да не собираюсь я ничего обрушивать. Я там просто хорошенько оттянусь. Говорят, акустика там неплохая… А ты, телка, вообще, кто? Не Криста, случайно?

– Гм… Ну, Криста.

– Клево! Мне про тебя пацаны рассказывали. Ну, давай, показывай – где тут у вас эта Биржа. А то я запарился попусту базарить. Хочу побыстрее попасть на эту вечеринку…

Город погружался в безумие. Словно больной, страдающий раздвоением сознания, он разделился на две совершенно не совместимые части. В одной части купались в дурманящих парах Успеха, в другой – трещала и лопалась земля, пенилась вода и гибло все живое.

Чудовищная змея сжимала свои кольца, круша дома, ломая деревья, обращая в бегство обезумевших людей. Она не принимала ничью сторону – чудовище стремилось уничтожить все, что выросло когда-то на речных берегах. Ему было плевать на отшлифованный сверкающий Успех или густую и мрачную зелень Чащи. Монстр пожирал все живое, всасывая плоть сквозь радужную водянистую кожу.

Но даже зловещая змея-река не могла примирить сцепившихся в смертельной схватке врагов. Войско в неистовстве превращало Чащу в выжженное пространство, украшенное лишь воронками от взрывов и обугленными стволами деревьев.

У сестер-ведьм почти не осталось сил для сопротивления. Разбойники уходили дальше и дальше, подумывая о том, как бы не оказаться окруженными безжалостным врагом. Надеяться на пощаду они даже не смели, и настроение у них было подавленное.

Чаща была обречена.

Богдан, Эрик и Крюгер сидели у подножия пирамиды, обдумывая отступление. Вариантов было немного.

– Даже не знаю, братцы, – мрачно сказал он. – Куда ни подайся – кругом Черные Земли. Там нам и крышка. В лучшем случае – сделают рабами-клерками, в худшем – переработают на порошок для принтеров. В любом случае, пришел конец нашей разбойничьей вольнице. Да что там говорить – среди ребят такие потери…

Крюгер насупился и сплюнул черной от копоти слюной.

– Игра приняла нешуточный оборот, – кивнул Эрик. – Тупой силой ничего здесь не сделаешь. Зло всегда будет сильнее. Но все-таки мы с вашими ребятами-программистами отправили нашего Буратино в логово Черного Риэлтера.

Эрик показал на сидевших неподалеку программистов. Они больше всего напоминали теперь личинок тутового шелкопряда, так как с головы до ног были опутаны нитками тонкой белой грибницы, которая связывала их всех одной густой сетью. Программисты выглядели утомленными и весьма озабоченными. Многие курили, и это смотрелось странно.

– Вы это про кого? – не понял Крюгер. – Какой еще Буратино?

– Про вирус, – пояснил Богдан. – Которого вырезали прям на коленке из подручных материалов, как тот папа Карло. Я не очень представляю, что он сможет сделать против всей этой машины, но сидеть сложа руки, тоже нельзя было.

– И Магистр в руках Доминатора, – покачал головой Эрик. – Все, как по нотам. Неужели – конец?

Словно в подтверждение его слов издалека донесся низкий протяжный рев. Земля заходила ходуном, деревья в ужасе шарахнулись, наталкиваясь друг на друга.

– Река буйствует, – прокомментировал Богдан. – Уж и не знаю, зачем это понадобилось ведьмам…

Договорить он на успел. Со всех сторон раздался нарастающий рев моторов. Деревья оглушительно затрещали.

На поляну перед пирамидами выползала танковая колона. С колючей брони посыпались черные солдаты с опаленными крыльями.

Разбойники и любители вскочили, не зная, что делать. Видимо, делать уже ничего и не требовалось…

На Колдовской Бирже царила атмосфера праздника. Точнее – шумной корпоративной вечеринки.

Брокеры выводили неистовые псалмы, орган захлебывался в шуме собственных трелей. Котировки акций волшебных компаний ползли все выше и выше – в небо, к звездам.

Здесь собрались все воротилы Магического Бизнеса: никто не хотел пропустить редкого, невероятно прекрасного явления Заоблачных Прибылей.

Лестница, ведущая ко входу Колдовской Биржи превратилась в парадную лестницу премии «Оскар»: ее застилала багровая дорожка, а вверх степенно поднимались самые значительные люди Черных Земель – бизнесмены, банкиры, а также многочисленные выскочки из шоу-бизнеса, из тех, кому удалось отхватить свой, немалый кусок Успеха.

Всюду сверкали фотовспышки, и шустрые обезьяны с цветными бэджами на шкурах и телекамерами в длинных лапах гроздьями свисали с многочисленных колонн и статуй.

А к подножию ковровой дорожки все подъезжали и подъезжали золотые и платиновые лимузины, щедро усыпанные бриллиантами. Двери приезжим знаменитостям неизменно открывал Веселый Инквизитор собственной персоной, словно напоминая сильным мира сего об их конституционном долге.

Впрочем, вид у него был сейчас вполне доброжелательным: ведь ожидаемые высокие доходы сулили и немалые отчисления в ведомство Налоговой Инквизиции. И что еще лучше – куда большее стремление утаить часть прибыли с последующим разоблачением и неизменно жестоким наказанием…

И вот облаченная в роскошные туалеты публика заполнила торговый зал. Шустрые костюмы разносили шампанское, а гости наслаждались величественной музыкой Большого Бизнеса.

В VIP-зоне расположилось Правление Консорциума и особо приглашенный Игрок. Члены правления вяло реагировали на происходящее вокруг – все-таки, даже эти биржевые всплески были слишком мелкими событиями для их недосягаемого карьерного уровня. Они равнодушно потягивали шампанское, скептически оценивая его сорт и выдержку.

Семен чувствовал себя отвратительно. Ему хотелось бежать отсюда. Подальше от этой отвратительной музыки денег, куда-нибудь в глухую лесную тишину…

Лес… А ведь он все-таки убил Чащу. Военные сообщали, что сырья осталось не так уж и много. Не рано ли здесь празднуют победу?

Впрочем, ему уже все равно. Он понял, что проиграл. Проиграл в этой странной Игре без Правил, в которой он так ничего и не понял…

– Ну, что же, – довольным голосом произнес Заместитель, – Я думаю, Члены Правления нашего замечательного Консорциума не будут возражать, если я сообщу нашему коллеге приятные новости?

Члены Правления одновременно оскалились в дежурной улыбке.

– Итак, дорогой наш Игрок, я хочу от всей души поздравить вас! – воскликнул Заместитель.

– С чем же? – мрачно поинтересовался Семен. – С уничтожением сырьевой базы волшебной бумаги?

– Что вы переживаете, – усмехнулся Заместитель. – С уничтожением сырьевой базы начнется новые скачок цен на это сырье. Ведь оно приобретет статус уникального и незаменимого. Так что, здесь все идет по плану. А поздравить я хочу вас с другим…

Заместитель сделал паузу и торжественно произнес:

– Общим голосованием Членов Правления вы назначены Председателем Правления Консорциума!

Ноги у Семена подкосились. Ему показалось, что он сейчас упадет. Но под руку его уже держала заботливая Ника.

– За что ж такая честь? – деревянным голосом спросил Семен. Ему казалось, что все это происходит с кем-то другим.

– За все ваши заслуги! – радостно сказал Заместитель. – Ну и… за то, что вы – Игрок, разумеется. Нам бы хотелось иметь Председателя с подобающим этому месту статусом. Так что теперь к вашим услугам платиновый лимузин и… роскошный пентхауз над нашим конференц-залом!

Ну, вот, подумалось Семену. Самое время раствориться в толпе. Исчезнуть, пока из него не сделали верхушку делового айсберга и не начали пробивать его головой новые высоты Успеха.

Бежать…

Но со всех сторон его обступали оскалившиеся лица Членов Правления, а в плечо мертвой хваткой вцепилась Ника.

Семен почувствовал, что задыхается. И тут…

Огромный динамик в центре пола завибрировал, гости в испуге шарахнулись в сторону. И на фоне органных трелей и непрекращающегося хора брокеров раздался мощный телефонный звонок.

– Алло, – строго сказал голос, мигом заглушивший орган. – Это ночной клуб? Я зарезервировал у вас столик на двоих… Алло? (голос словно подул в трубку) Мне кто-нибудь ответит? Э, да тут никого нет. Ну, ладно, мы тогда как-нибудь сами. Скучные вы люди – не понимаете телефонного юмора…

Гости в недоумении переглядывались. Никто не понимал, что происходит. Только Веселый Инквизитор, как сумасшедший, бегал по залу в поиске хулигана и грозил виновному самыми страшными муками.

Тут появился новый голос. Он откашлялся и довольно нагло заявил:

– Что у вас тут играет? Старье какое-то… Сейчас я поставлю вам кое-что новенькое…

И неожиданно звук органа оборвался. Сидевший за клавишами Лорд Тренд недоуменно прорычал что-то невнятное. Хор брокеров сфальшивил и замолк.

Наступила пауза.

Которую оборвал совершенно новый звук – низкий ломаный ритм, заставлявший орган хрипеть и перегружено откашливаться. Это была другая музыка – бодрая живая, под которую хотелось беззаботно танцевать с ночи до утра, попивая пиво и коктейли, целуясь с любимыми и беспричинно хохоча.

Но брокерам почему-то эта музыка не понравилась. Хор расстроился. Раздался нестройный визг и вой, который, все же был не в силах заглушить новую мелодию. Лорд Тренд схватился за голову. Гости побросали бокалы с шампанским прямо на пол и принялись в спешке разбегаться. Некоторые что-то истерически кричали, кто-то бился головой об стену.

Успех покидал этот зал.

– Что это?.. – мертвенно побледнел Заместитель. – Паника на Колдовской Бирже? В такой момент?!

И тут не выдержали члены Правления. Они вдруг в один голос закричали, как резанные, хватаясь за сотовые телефоны и разбегаясь в разные стороны. В одну секунду в них ничего не осталось от снисходительно-презрительного отношения к окружающему миру.

Прочный, как гранит, сверкающий и гладкий мир Алчности и Успеха таял, как кусок сахара в стакане с чаем.

Лорд Тренд куда-то исчез, и клавиши органа плясали сами по себе, выписывая совершенно не свойственные этому инструменту мелодии. Котировки были теперь подчинены новому ритму – тому, который задавал наглый и бесшабашный вирус.

– Как вам нравится эта музыка? – так же нагло и весело кричал голос невидимого вируса. – Добавить басов? Я знаю, что вы все этого ждете! Как вам такой бит?

По ушам ударил звонкий гул басов. Барабаны, казалось, стучат прямо по голове. Семену не надо было объяснять, чтобы понять простую и страшную для Черных Земель вещь: этот низкочастотный ритм означает стремительное падение слишком уж высоко зарвавшихся вверх котировок.

Так под веселую танцевальную музыку рухнула Колдовская Биржа.