Текст книги "Тайна затворника Камподиоса"

ХВАСТУН ОЗО

Я видел Господа нашего Иисуса Христа несколько месяцев назад. По-моему, это было в марте у заливных лугов Пахо, где я всегда пасу наших овец. Он явился мне. Мне – и никому другому!

Озо поставил двухколесную повозку у городской стены, чтобы немного передохнуть. Повозка была нагружена с верхом. Толкать ее перед собой оказалось куда труднее, чем он себе представлял. Он нагрузил на нее все, что хоть как-то можно было превратить в деньги: три ящика ранних яблок, корзины с молодой чечевицей, травы, два окорока, бутыли с оливковым маслом, с дюжину больших мотков шерстяной пряжи и еще разные разности. Был среди всего этого даже визжащий поросенок.

В Порто-Мария был базарный день.

Как всегда, когда предстояло какое-нибудь непростое дело, выбор матери пал на него:

– Смотри, продай все это – не продешеви! – только и сказала она и, отвернувшись, продолжала судачить о чем-то с соседкой. В виде исключения сегодня материнское поручение настроения парню не испортило. Сегодня – нет. Потому что он был влюблен. И надеялся, что и на этот раз встретит на базаре Нину. Она была самой красивой девушкой из всех, кого ему доводилось видеть: волосы – чистый шелк, в карих глазах мерцал с трудом сдерживаемый внутренний огонь, фигура – хрупкая, но изящная, как у диковинной птицы. Он уже множество раз представлял себе, как обнимет и поцелует ее, как ощутит прикосновение ее груди... Он невольно посмотрел на левую часть стены, туда, где обычно выставлял товар для продажи отец Нины Карлос Орантес. Но сегодня Орантес и Нина что-то запаздывали.

Многие крестьяне и торговцы уже расставили и разложили свой товар на отведенной для базара части городской площади. Испытывая некоторое беспокойство, Озо начал разгружать свою повозку. Фрукты, травы, шерсть и окорока он расположил так, чтобы, когда солнце поднимется над городской стеной, они выглядели бы особенно привлекательно. Поросенка схватил за задние ноги, связал их и поставил его в большой ящик. Тот испуганно хрюкал. Сколько Озо ни оглядывался по сторонам, возлюбленной его нигде не было.

Но вот же! Вот и она! Из-за угла появились дребезжащие дроги с коваными колесами, принадлежащие Орантесу. Озо так и просиял. Как она прелестна, его Нина! Правда, на ней было домашнее платье с множеством заплат, но для Озо оно было самым расчудесным платьем в мире. Отца ее сегодня что-то не видно. Нина одна. Озо был сам не свой от счастья. Он заговорит с ней, не ощущая на себе презрительного взгляда Орантеса. Он скажет ей, что...

– Это тот самый баран, что пялится на нашу сестру? – услышал Озо голос за спиной.

Он быстро оглянулся. Перед ним стояли, нагло ухмыляясь, Нинины братья-близнецы. Это у них считается шуткой... Озо не знал, кто именно из братьев. – Антонио или Лупо – отпустил эту шуточку. Он их не различал. Второй близнец, как бы там его ни звали, подбоченился и наморщил лоб:

– Это не простой вопрос, братец, – сказал он и сделал вид, будто задумался. – Я почти уверен, что перед нами и впрямь баран. У него такое дурацкое лицо, что по-другому и не назовешь. Вот только откуда у него, – он прижал ладонь к виску, словно размышляя, – откуда у него такие густые брови?

– Считаешь, что у баранов таких не бывает? – спросил другой, как бы удивившись.

– Нет, и быть не может! Во всяком случае, у нормальных баранов.

– А может, он особенно придурковатый баран? – спросил первый.

– Нет, нет, не в этом дело, – не согласился другой. – Ага, я понял! Такими бровями удобно шевелить траву, прежде чем ее пощиплешь!

– Как это? – для вида удивился первый.

– Ну, опускаешь голову пониже и мотаешь ею туда-сюда, – очень даже просто.

– Хм, наверное ты прав, – согласился с ним первый брат. – Но я знаю только одного с таким уродством на лице – его зовут Озо.

– Точно! – второй хлопнул ладонью по лбу. – Озо! Как это я его сразу не признал?

Оба подошли поближе к тому, над кем издевались.

– Ты – Озо?

– Вы, дурачье, чего?..

– Что такое?! – воскликнули оба в один голос. – Этот баран нам что-то проблеял? – спросил один брат другого.

– Ты что-то проблеял? – спросил тот.

– Да нет, ничего, – Озо опустил глаза. К ним приближалась Нина, и он не хотел предстать перед нею в жалком виде. Кроме того, братья были года на полтора постарше его. В драке с ними ему несдобровать. Нина остановилась на полпути и стала раскладывать на траве товар. Озо быстро сделал несколько шагов в ее сторону.

– Помочь тебе? – спросил он как верный рыцарь.

– Твоей помощи не потребуется, – вмешался один из братьев, – и без тебя справимся.

Они и впрямь живо взялись за дело, и скоро товар был аккуратно разложен. Озо заметил, что сегодня Нина будет торговать примерно тем же, чем и он. Это плохо, когда столько одинакового товара рядом: много не запросишь. Но, может быть, имеет смысл заранее договориться, какую цену назначить. Чтобы один другому ее не сбивал. А заодно и поговорить с Ниной о вещах, куда более важных.

Торговля понемногу оживлялась. Домохозяйки и служанки прогуливались по рядам, прицениваясь к продуктам. Появились и крестьяне, желавшие купить живую птицу. Озо надеялся, что братья скоро оставят его в покое. Только вышло все наоборот. Неожиданно на горизонте появился Орантес. Держался он на ногах не вполне уверенно, но был в отличном настроении. Он, наверное, пришел сюда задолго до Озо, но заглянул в харчевню пропустить стаканчик-другой.

– Ну, вы, банда обманщиков, – заорал он во весь голос. – Продали уже что-нибудь?

– Нет, отец, пока нет, – близнецы притворились невинными овечками. Конечно, все знали: домочадцы побаиваются Орантеса. Вид у него дружелюбный, он даже пошутить любит, но прекословить себе не позволяет. Никто из детей не осмелился бы ему перечить только по той причине, что отец слегка навеселе.

– Мы пока только разложили все как следует, отец, – словно пропела своим ласковым голосом Нина.

– Вот и славно! – воскликнул Орантес и хлопнул в ладоши, как бы говоря: «Хорошо, когда отец в старости может положиться на своих отпрысков!» – Продолжайте, дети, через час-другой я еще загляну сюда. Пока! – и, покачиваясь, удалился.

Озо глядел ему вслед; он много дал бы за то, чтобы сыновья последовали за отцом. Но близнецам, очевидно, было поручено помогать Нине в торговле.

– Что-то народа пока маловато, братец, – сказал один, присев на корточки под стеной.

– Ты прав, – кивнул другой, пристраиваясь рядом. – Давай прикорнем немного, пока людишки сбегутся?..

К удивлению Озо, они оба улеглись на траве, закрыли глаза и через минуту вовсю храпели. Нина стояла у повозки, вытирая тряпочкой фрукты от пыли. У Озо было такое чувство, что она нарочно не смотрит в его сторону. Почему? Опасается чего-то? А если да, то чего? Или, может быть, в ней говорит ее природная стеснительность. Озо вдруг вообразил себя умудренным житейским опытом человеком. Мимо пробежал пес. Вот он разлегся под повозкой Нины. Отфыркался. Потом поднял ногу и помочился под колесом. Не раздумывая, Озо подбежал к повозке и дал кобельку крепкого пинка. Тот заскулил и бросился наутек. Близнецы похрапывали, чмокали губами, но глаз не открывали.

– Бедный песик! За что ты его так?! – реакция Нины оказалась совсем не такой, как ожидал Озо. Вместо того чтобы поблагодарить его, она вздумала защищать приблудного кобелька.

– Он мочился на твой воз! – произнес Озо таким голосом, чтобы сразу было понятно, что он не просто так прогнал собаку.

– Ну и что? Вы, мужчины, тоже справляете нужду где попало!

– Да... – Озо почувствовал, как у него вдруг покраснели уши. Сначала неприятность с братьями-близнецами, а теперь еще и нагоняй от сестры выслушивай... – Я же хотел как лучше, – только и выжал он из себя, и обиженно отвернулся.

Народа постоянно прибывало, люди сновали по рядам, прицениваясь к товару, дотошно все разглядывали и торговались. Озо принял решение наказать Нину невниманием.

– Вкусные яблоки, люди! Вкусные яблоки! – выкрикивал он. – Вкусные яблоки! Только что с дерева! Подходите, берите!

– Не ори так! – один из близнецов проснулся и потянулся. – Разбудил вот!

– Сочные окорока, ядреная чечевица, свежесобранные травы, тончайшая шерстяная пряжа! – Озо не хотел сдаваться и вовсю нахваливал свой товар.

Маленькая старушка мелкими шажками просеменила мимо, а потом вернулась к Озо. Долго ощупывала мотки ниток. От слабости у нее дрожали руки, пальцы то и дело соскакивали с мотка.

– Шерсть... как будто... совсем... неплохая, – монотонно и очень тихо бубнила она себе под нос. – А... чья... это... пряжа?..

– Моей матери.

– Ее зовут... Мария... Перпиньяс?..

– Угадали, бабушка, – Озо нарочно употребил это ласковое слово, чтобы польстить старухе.

– Тогда... я... ее... не куплю! – старушка поводила пальцем под носом Озо и засеменила прочь.

– Да, но почему?

Что эта старуха имеет против его матери?

Подошел высокого роста грузный мужчина. Озо как будто узнал в нем надсмотрщика тюрьмы Досвальдеса, но немного усомнился в этом, не заметив, чтобы тот хромал.

– Есть ли сегодня среди твоих трав «висельник»? – спросил великан. Он оказался таким высоким, что его тень накрыла все товары Озо.

– «Висельник»? Мне очень жаль, но я ни такой травы, ни такого корня не знаю. А какой он из себя, сеньор?

– Ну-ну, еще его называют «чародейкой». А «чародейка» у тебя есть?

– Да, два или три корня, сеньор, – порывшись среди трав и кореньев, Озо нашел искомое. – Вот, сеньор!

– Что-то они не очень на мой член смахивают, – колосс внимательно разглядывал каждый корень в отдельности. – Ты их по крайней мере выкопал из-под виселицы или у какой-то могилы?

– Из-под виселицы?! – у Озо мурашки по спине побежали. – Нет, сеньор, конечно, нет! Это корни из огорода, что у нас за домом...

– Тогда оставь эту дрянь себе!

– Но, сеньор, это же самые лучшие корни, какие только...

– Заткнись! Ни у кого нет такого корня, чтобы напоминал мужской член – ни у аптекаря, ни у перевозчика на реке, ни у тебя. Как будто все против меня сговорились... – колосс удалился, бормоча под нос ругательства.

Озо уставился вслед странному великану, потом пожал плечами и снова принялся выкрикивать.

– Свежие яблоки, сочные окорока! Яблоки свеженькие, только что с дерева!

– Яблоки и окорока можешь оставить себе, – толстый крестьянин остановился перед ящиком с поросенком. – А вот эта тварь меня интересует. Здоровый ли он у тебя?

– А то как же, сеньор! Здоровее не бывает!

– Хм, – толстяк высморкался, нагнулся над ящиком и вытащил оттуда поросенка. – Ну, это маленькая тварь... А где остальной приплод?

– Уже продали, – быстро солгал Озо. Зачем крестьянину знать, что весь приплод из трех поросят и состоял. Два сразу подохли. Черт его знает, почему. Его мать, правда, сказала, что свиноматка у них чересчур старая, но и об этом посторонним знать незачем.

– Продали? Кому это? – вмешался в разговор один из близнецов. – Мы бы об этом знали, правда, братец?

– Конечно, – с самым невинным видом сказал крестьянину другой. – Мы все это время были здесь. Но мы, конечно, не хотим сказать, что Озо лжет...

– Подождите-ка, – проворчал крестьянин и двинулся на Озо. А поросенка просто взял и бросил обратно в ящик. Тот захрюкал – не понравилось!

– Да нет же, сеньор, всеми святыми вам клянусь! – Озо не на шутку испугался. – Остальных поросят продали еще на прошлой неделе!

Хоть бы крестьянин ему поверил! Когда торгуешь животными, обман не пустяк. Эх, и принесло же сюда этих близнецов! Озо дал себе слово насолить им при первой же возможности. Такое им устроит, что они не обрадуются!

– Вы только посмотрите, сеньор, – он снова достал поросенка из ящика и приблизил его к самому лицу крестьянина. – Посмотрите на него внимательнее – вы отродясь не видели поросенка здоровее этого.

– И сколько же ты за него хочешь?

– Что там говорить о цене, сеньор. Христос свидетель, мне и в голову не пришло бы спросить с вас лишку.

– Не поминай Господа всуе! – снова вмешался в разговор один из близнецов. Его голос звучал благочестиво.

– Да, лучше ты это брось, – поддержал его другой. – У нашего Господа Иисуса Христа своих забот полно, ему нет дела до мальчишек, продающих в базарный день своих поросят. Он, как всем известно, сидит по правую руку от Бога и...

– ... иногда спускается на землю и является тем, кто избран Им! – вырвалось у Озо.

Он сам не знал, зачем сказал это, оно как-то случайно пришло ему в голову, потому что у него появилось чувство, что это может придать разговору другой поворот.

– О чем это таком вы тут толкуете? – крестьянин был совершенно сбит с толка.

– Не хватает только, чтобы ты сказал, будто Иисус явился не кому-то, а тебе самому! – ухмыльнулся один из близнецов.

– Может быть, как раз в тот самый момент, когда ты нес на руках вот этого поросенка? – ехидно подначил его другой.

– Убери поросенка от меня подальше – потребовал крестьянин.

Озо повиновался.

– Но именно так все и было! – воскликнул он. – Я видел Господа нашего Иисуса Христа несколько месяцев назад. По-моему, это было в марте у заливных лугов Пахо, где я всегда пасу наших овец. Он явился мне. Мне – и никому другому!

– Хвастун! – воскликнул один из близнецов.

– Ум за разум зашел, – поддержал его другой.

Крестьянин торопливо крестился.

– За плечами у него был посох или что-то в этом роде, и он слегка прихрамывал, – единожды начавши, Озо уже не знал удержу, тем более что, как он заметил, Нина с интересом прислушивалась к его словам.

– Ну, и как же он все-таки выглядел? – проговорила она своим певучим голосом; она одна не усомнилась изначально в правдивости его слов.

– О, какой же у него сияющий, прекрасный лик! Сколько в нем благородства! Глаза обращены к небу, и смотрел он, по-моему, со... страданием! – При встрече с незнакомцем Озо, конечно, лица его не разглядел, но разыгравшаяся фантазия восполнила недостающие детали.

– Я тоже как-то однажды видел это лицо, – несколько спустя заявил один из близнецов.

– Я тоже, – как эхо, отозвался Другой. – Такое лицо у резной фигуры Иисуса Христа в нашей церкви над алтарем.

Крестьянина давно и след простыл. Зато к ним подошли другие базарные завсегдатаи. Особенный интерес к этому разговору проявляли женщины.

– Вы, идиоты! – вскричал взбешенный Озо. – Я в самом деле видел Господа нашего Иисуса Христа. Он был в темной накидке, и на плечах у Него был посох! – Парень не заметил даже, что от волнения повторяется, потому что на него, не отрывая глаз, смотрела Нина. И это придавало ему уверенности в себе. Он вошел в раж: – Я все точно помню. За спиной у Него был короб. Шел Он не слишком быстро, прошел уже, наверное, долгий путь... Учеников Его рядом с Ним не было, а сам Он все время взывал к какому-то не то Мастеру, не то Учителю. Наверное, с Богом общался.

Озо по-настоящему разошелся:

– И вдруг Он заметил меня. Он приблизился ко мне, и я испытал чувство благоговения перед Ним. «Озо, сын Мой, – сказал Он. – Я остановил на тебе свой выбор, тебя ждет необычная судьба. Ты станешь самым богатым, самым счастливым и смелым человеком во всей Испании, если будешь верить Мне всегда и во всем».

«Я верую в Тебя, о Иисусе Христе!» – воскликнул я и упал пред ним на колени. Он поднял меня, и на какое-то время я словно ослеп от невероятно яркого и чистого света, воссиявшего округ. А когда я снова стал различать окружающие предметы, Иисус Христос исчез.

Озо перевел дыхание. Все, собравшиеся вокруг молчали. Упади иголка, это было бы слышно.

Он торжествующе оглядел всех:

– Все это было со мной наяву, клянусь Пресвятой Девой!

Нина от удивления даже рот раскрыла. Какие у нее губы, а зубки!.. Озо был доволен собой. Люди не знали, что и подумать. Неужели этому мальчишке действительно явился Распятый на Кресте? Многие знали Озо как мальчишку ленивого и беспутного, а вовсе не богобоязненного. Но ведь им не раз приходилось слышать историю о том, как Савл превратился в Павла. Многие ощущали сейчас какую-то необъяснимую робость.

– Все это в самом деле случилось со мной, клянусь Пресвятой Девой! – еще раз заверил их Озо. Он увидел, что стоящие перед ним люди расступаются, пропуская кого-то вперед. Это к нему приблизился Орантес.

– Что здесь происходит? – зычно спросил он. Зычно, но не совсем внятно. – Кто здесь клянется именем Пресвятой Девы?

Слегка покачиваясь, он остановился перед близнецами. Когда никто на его вопрос не ответил, он напустился на первого из братьев.

– В последний раз спрашиваю, Антонио, что здесь происходит?

– Ничего особенного, отец, – с невинным видом ответил тот. – Вот Озо рассказал нам, что ему явился Господь наш Иисус Христос – только и всего.

– Это, конечно, людей заинтересовало, – поддержал брата Лупо.

– Озо? – Орантес огляделся. – Какой еще Озо?

– Это я, сеньор, – скромно проговорил Озо. Он хотел произвести благоприятное впечатление на отца своей возлюбленной.

– Да ведь ты Озо Перпиньяс, сын Марии? – Орантес оглядел его с головы до ног. Он довольно давно его не видел. Парнишка за это время здорово вытянулся, ростом почти с его близнецов. Но, если отвлечься от его мохнатых бровей, он еще сущий сосунок. Орантес признался себе, что этот мальчишка ему не нравится.

– Да, сеньор, – Озо попытался изобразить нечто вроде поклона.

– Нашему Озо в марте явился Господь наш Иисус Христос, – повторил Антонио.

– И предрек ему редкую судьбу: он, мол, станет самым богатым, самым счастливым и смелым человеком во всей Испании, – добавил Лупо.

Антонио часто закивал, как бы подтверждая слова брата.

– Он только что всем нам это рассказал, отец. А ты знал, что у Христа были светлые до плеч волосы и что ходил Он в ризе с кожаным коробом за плечами?

– Вы что, одурачить меня хотите? – в голосе Орантеса звучала нескрываемая угроза. И говорил он сейчас достаточно четко.

– Да нет же, отец! Хочешь – спроси Озо сам.

Орантес повернулся к подростку.

– Ну, правду они говорят?

– Чистую правду, сеньор, – Озо изо всех сил старался говорить спокойно и убедительно: – Я видел Иисуса Христа, всеми святыми клянусь. Это, если я не ошибаюсь, было в марте. Он шел вдоль берега реки.

– Так-так, – по виду Орантеса было заметно, что он ни одному слову Озо не поверил. – И дальше?..

Озо пожал плечами.

– Он шел медленно, видно, Он уже долго был в пути.

– Он уже долго был в пути... – повторил за ним Орантес, который, казалось, все больше укреплялся в некой мысли. – А может, он шел так медленно потому, что далеко пешком ходить не привык?

– Не знаю, сеньор. Во всяком случае, он хромал.

Антонио захихикал:

– Представьте себе: наш Иисус Христос – хромой!

– Заткнись! – прикрикнул на него Орантес.

– Извини, отец!

– Говоришь, значит, хромал Господь наш Иисус? – вернулся к расспросам Орантес. – И в какую же сторону он захромал, Озо?

– Он пошел по дороге, ведущей в Досвальдес и Сан-Кристобаля.

– Ты хочешь сказать, что видел его до развилки дорог?

– Да, сеньор.

– А то, что это мог быть обыкновенный человек из крови и плоти, – ты не допускаешь?

Некоторые из зевак при этих словах рассмеялись и стали толкать друг друга локтями. Разговор принимал интересный оборот. Орантес вот-вот выведет этого хвастуна на чистую воду. Даже миленькая Нина захихикала. Увидев это, Озо испугался. Надо убедить собеседника в правдивости своих слов. И вдруг нашелся прекрасный аргумент:

– Все это я уже рассказал в инквизиции, и там мне поверили! – воскликнул он.

– Как это? – ошеломленно переспросил Орантес.

– Инквизиция обвинила Иисуса в том, что он еретик! – чтобы придать своим словам веса, он закивал головой.

Из толпы послышался невнятный ропот. Слово «инквизиция» у них связывалось с пытками, с сожжением на костре, со смертью. Кем бы ни оказался тот, кого встретил Озо, если он оказался в лапах инквизиции, ему предстоят неописуемые муки.

– Ха-ха-ха! – вдруг разразился хохотом Орантес. – Ха-ха-ха! Вот так здорово! – он с такой силой хлопнул Озо по плечу, что у того даже ноги подогнулись. – Ну, ты парень не промах!

Он энергично отодвинул Озо к самой стене и повернулся к собравшимся:

– Все это была шутка! – весело воскликнул он. – Расходитесь по своим делам, люди добрые! Этот самый Иисус – один из моих дальних родственников! Озо просто захотелось покрасоваться немного. Ну, что с него возьмешь – молодо-зелено! Ха-ха-ха!

– Да нет же, я... – начал было Озо, но тут один из близнецов сильно пнул его ногой: молчи, мол.

Зевакам потребовалось некоторое время, чтобы уяснить смысл слов Орантеса. Гневу многих не было предела:

– Разве такими вещами шутят?! – возмущалась дебелая служанка, стоявшая недалеко от Озо.

– Мыслимое ли это дело?! – поддержали ее другие женщины.

– Не будьте такими уж строгими! – Орантес выступил вперед и снова стал уговаривать собравшихся разойтись. – Время уже позднее, а вы еще покупок не сделали. Что скажут ваши мужья, когда голодные придут домой, а на столе не будет ужина?

Постояв еще недолго на площади в нерешительности, женщины начали расходиться по домам.

– А теперь поговорим с тобой с глазу на глаз, – Орантес пристально посмотрел на Озо. – Ты сейчас расскажешь мне все сначала! Смотри, ни одной мелочи не упусти! И не сочиняй, чего не было! На сегодняшней торговле можешь поставить крест...

В ту ночь Орантес долго лежал без сна. Его мысли все время кружили вокруг того молодого человека, которого они встретили в компании Эмилио. Все, о чем рассказал Озо и каким он описал того, кто ему «явился», – все это напоминало Витуса. Не исключено, парень попал в лапы инквизиции. А что, очень даже может быть... Разве не упоминал Витус в свое время, что собирается в Сантандер, а когда сам он, Орантес, несколько недель спустя попал в Сантандер, все его расспросы о Витусе ни к чему не привели. Никто ничего не слышал о молодом человеке, который хотел отправиться на судне в Англию. Имя Витус тоже никому ничего не говорило...

А если его страшная догадка верна и Витуса держат в своей тюрьме инквизиторы, как ему помочь? Что для этого сделать? Несколько часов Орантес провел в тягостных размышлениях. Лишь под утро, когда уже близился рассвет, ему пришла в голову спасительная мысль... И он забылся беспокойным сном.