Текст книги "Тайна затворника Камподиоса"

КОРСАР СЭР ИППОЛИТ ТАГГАРТ

Наша добыча – испанские галеоны с сокровищами, те самые, которые год за годом, трусливые, как стаи сардин, собираются в армады, чтобы всем вместе перебраться через Западное море.

«Фалькон»[29]29
  Англ. «Falcon» – «Сокол».


[Закрыть] был прекрасным кораблем. Длиной в восемьдесят английских футов, он, правда, уступал «Каргада де Эсперанса», зато вооружен был несравненно лучше: пушки у него были не такие тяжелые, как у испанцев, зато значительно дальнобойнее. С их помощью англичане могли вступать в бой с куда более крупными кораблями, не опасаясь попасть под ответный огонь.

«Фалькон» строили из лучшего дуба, а его передняя надстройка, в отличие от испанских судов, была куда ниже. Это давало то преимущество, что при боковом ветре корабль оказывался менее уязвимым. Оно имело четыре мачты – две передние, с большими марсовыми парусами и брам-стеньгами, и две задние, с косыми парусами. На полном ходу паруса «Фалькона» раздувались на ветру, делая корабль подобным пирамиде. Вообще у этого корабля были такие ладные пропорции, в нем было воплощено столько силы и ловкости, что оно по праву носило название хищной птицы, которая летела впереди в виде фигурного украшения на носу корабля.

Уже через два часа спасшийся Витус стоял в шеренге моряков с затонувшей «Каргады», выстроившихся на верхней палубе «Фалькона». Они, замерев, подобно соляным столбам, смотрели, задрав головы, на пустой пока капитанский мостик.

В конце шеренги, состоявшей из Витуса, Магистра, Рода, Гонсо, Фернандеса и еще дюжины спасенных матросов, похаживал туда-сюда рыжеволосый исполин, в то время как два вооруженных матроса следили, как сторожевые псы, за тем, чтобы никто не вышел из строя. Исполин был шести футов ростом, крепко сбитый широкоплечий бородач.

– Слушайте, что я скажу! – Витуса удивило, что он обратился к ним по-испански, хотя и с акцентом, как будто что-то не успел прожевать и проглотить. – Сейчас сюда придет капитан. Когда увидите его, не шныряйте глазами по палубе, а смотрите прямо перед собой. Он к вам обратится, и вы громко и членораздельно ответите ему: «Гуд дэй, сэр!» Если он отдаст вам какой-либо приказ, отвечайте: «Йес, сэр!» – так у нас на борту принято. А вообще-то выберите себе воображаемую точку над левым плечом капитана и смотрите туда. Тогда у вас будет именно то выражение лица, которое требуется от дисциплинированного матроса.

Матросы, которые недостаточно громко прокричали «йес, сэр», основательно получили концом каната по ребрам.

– Йес, йес, сэр!

Громкое выражение согласия с приказами начальства было, похоже, непременной нормой на кораблях всех стран.

– Вот и хорошо, – с удовлетворением кивнул исполин. Он повернулся в сторону капитанского мостика, на котором в этот момент появилась худощавая сутулая фигура в поношенном, но тщательно вычищенном мундире флотского офицера.

Рыжеволосый отдал честь по всей форме:

– Сэр, разрешите доложить! По вашему приказанию все семнадцать спасенных построены. Англичан нет, есть два шотландца, остальные испанцы.

– Благодарю, – последовал короткий ответ. Капитан Таггарт сделал два шага по направлению к поперечному релингу, положил на него руки и некоторое время помолчал. Первое впечатление его обрадовало: семнадцать крепких парней, имеющих представление о морской службе, некоторые правда худые, словно селедки, но в основном молодые, как на подбор, за исключением одного, которому, наверное, лет сорок, а то и все пятьдесят, как самому Таггарту.

Удовлетворение, которое капитан испытал от этого улова, он старался не демонстрировать. Наоборот, выражение лица его было столь свирепым, что кое у кого мурашки по спине побежали. Таггарт же втихомолку посмеивался над ними. Эти парни скоро поймут, что вечно недовольный вид – привычка, и все! Плюс шрам на щеке, оставленный испанским мечом лет двадцать тому назад. Края раны впоследствии срослись плохо, отчего левый угол рта всегда был опущен, – это и придавало лицу недовольное выражение.

– Здравствуйте, спасенные, – Таггарт говорил по-испански медленно, но без ошибок.

– Гуд дэй, сэр! – довольно дружно раздалось в ответ.

Выходит, соответствующие указания эти люди получили – отвечают как положено. Настроение Таггарта улучшилось. Однако, мрачно глядя куда-то в сторону и держась подчеркнуто прямо, он проговорил:

– Добро пожаловать на мой корабль. С сегодняшнего дня вы члены команды, которую я по праву называю лучшей во всем флоте. Мои люди ничего не боятся. Этим людям сам черт не брат, они стоят друг за друга горой и верны мне по гроб жизни.

Он умолк, поправил шпагу и с удовольствием отметил, что новички не сводят с него глаз.

– Мои матросы с гордостью называют себя «соколами». Кто считает, что в нем есть такие качества, получит возможность служить на этом корабле. Ваше прошлое никого из нас не интересует. Ну, так что? – он с недовольным видом посмотрел на выстроившихся в шеренгу испанцев.

Спасенные матросы галеона в нерешительности глядели себе под ноги. Это не удивило Таггарта. Фыркнув, он продолжал:

– На моем корабле вы не встретите ни одного труса. Если кто-то из вас испытывает страх, пусть скажет, и я высажу его на ближайшем острове. А остальные – шаг вперед для принятия присяги!

Весьма довольный собой, Таггарт отметил, что почти все одновременно шагнули вперед. «Да, как только начнешь взывать к их чести, они реагируют как положено».

По знаку рыжеволосого исполина появились три барабанщика, два флейтиста и скрипач. Они сыграли какую-то мелодию, причем все свободные от работы матросы с энтузиазмом им подпевали:

 
Brave bird, «Falcon», brave bird –
Fights like an eagle,
Fights like a knight,
Fights by a day
And fights by night,
Spreads horror and spreads hurt,
brave bird, brave bird –
«Falcon», brave bird!..
*[Бравые «соколы», храбрые «соколы»,
Вы заслужили званье высокое!
Ночью ли днем
Под вражьим огнем
Гордо летите высоко вы,
Сильные «соколы»!
Бьете жестоко вы,
Смелые «соколы»!..
(перевод Л.Д. Ведерниковой).]
 

Эта песня громко прозвучала над водной гладью, и спасенные моряки впервые явственно ощутили тот особый дух, который объединял команду.

Таггарт словно стал выше ростом.

– Вижу, среди вас тоже нет трусов. Ничего другого я и не ожидал. – Он поднял руку. – Я произнесу сейчас слова присяги, после чего вы все вместе скажете: «Клянусь, и да поможет мне Бог!» Итак:

Клянусь именем Всевышнего, Сына Его и Святого Духа верой и правдой служить сэру Ипполиту Таггарту, который имел честь быть посвященным в рыцари ее величеством королевой Елизаветой I. Признаю, что его приказ – закон для меня. Клянусь повиноваться ему в любой ситуации. Готов отдать свою жизнь за наше общее дело.

– Клянусь, и да поможет мне Бог! – прозвучали голоса стоявших в шеренге.

– Так... – капитан намеренно сделал паузу, чтобы особенно подчеркнуть то, что хотел сказать дальше. – «Соколы»! Теперь вы тоже принадлежите к нашей команде. У вас те же права и те же обязанности, что и у остальных матросов. Вы не лучше их, но и не хуже.

Те молча кивнули и сделали шаг назад.

– Из присяги вам известно мое имя: я сэр Ипполит Таггарт, рыцарь ее величества. Если кому-нибудь из вас придет в голову обратиться ко мне просто «сэр Ипполит», он сведет близкое знакомство с моей девятихвосткой, – Таггарт мало что в жизни страстно ненавидел, и к этому немногому относилось его собственное имя. – Однако забудем пока о плети. Вам достаточно будет отвечать «да, сэр!» или «да, капитан!», и вы найдете во мне человека столь же безобидного и заботливого, как английская гувернантка, – он ухмыльнулся, приподняв правый уголок губ, и продолжал:

– А это, надо вам знать, Джон Фокс, – Таггарт указал на рыжеволосого исполина. – Мистер Фокс, прошу вас, поднимитесь ко мне на мостик.

Рыжеволосый мгновенно повиновался:

– Да, сэр!

– Встаньте рядом со мной... вот так, хорошо, – Таггарт положил руку на плечо Фоксу – жест, который должен был подчеркнуть, сколь доверительные отношения между ними.

– Мистер Фокс – первый офицер «Фалькона» и моя правая рука. Если мое слово на этом корабле – Закон, то его слово – Евангелие. Все понятно?

– Да, сэр! – новобранцы по-прежнему стояли в шеренге по стойке «смирно». Они почувствовали, что Таггарт не зверь и что, служа под его началом, каждый из них получит свой шанс.

– Как вы уже, наверное, успели заметить, – продолжал капитан, – все матросы на этом корабле – корсары. Свободные люди морей! Флибустьеры, у которых нет ничего общего с торговцами пряностями. Мы враждуем с испанцами...

Он умолк, потому что заметил, как при его последних словах кое-кого из новичков передернуло.

– С чего это вы так испугались, люди? На этом корабле нет никаких донов, одни фальконы – «соколы»!

Некоторые из только принявших присягу закивали головами.

– Наша добыча – испанские галеоны с сокровищами, те самые, которые год за годом, трусливые, как стаи сардин, собираются в армады, чтобы вместе перебраться через Западное море.

– А нас интересует не поход за море, а возвращение в Кадис, – добавил Джон Фокс.

– Совершенно точно. На пути в Испанию доны лопаются от награбленного ими золота, серебра, бриллиантов и других драгоценностей, а мы с полным правом отнимаем у них награбленное, не то оно появилось бы на рынках Европы, взвинтило бы цены и нанесло бы непоправимый ущерб честной английской торговле. По крайней мере, так считает ее величество, наша леди морей. Она сказала это мне лично, когда весной anno 1572 вручала каперское свидетельство.

Таггарт поймал себя на том, что стал слишком многословен.

– Ну, так, – сухо закончил он, – мистер Фокс, музыканты свободны. Вы займитесь пока этими матросами, а у меня есть другие дела, – он коротко кивнул и направился к своей каюте.

– Да, сэр, – Фокс козырнул, отдал необходимые приказания и спустился с мостика на верхнюю палубу. Когда капитан скрылся из виду, первый офицер обратился к спасенным, не повышая голоса.

– Только не придумывайте того, чего на самом деле нет. Обычно капитан не столь разговорчив, он...

– Э-э, сень... сэр... я больше не... – Маленький ученый вдруг закатил глаза, покачнулся, повернулся вполоборота на каблуках и рухнул на палубу. Припадок слабости оказался заразительным, несколько секунд спустя рядом с ним упал и Гонсо.

– Мак-Кворри! – голос исполина был слышен на всей верхней палубе – и тут же к первому офицеру подлетел крепко сбитый энергичный шотландец.

– Возьмите несколько человек и унесите обоих в матросский кубрик. Пусть им дадут крепкого бульона... Эй ты, команды «вольно» я не давал, – набросился он на Витуса, который стоял на коленях рядом с другом.

– Сэр, эти люди мои друзья, я...

– Держи язык за зубами, сынок, потому что ты должен стоять по стойке «смирно», а кто стоит по стойке «смирно», тот не пошевелится, даже если на него грохнется грот-мачта! – Фокс, от природы человек добродушный, добавил: – Не тревожься за своих приятелей, они придут в себя!

Когда Гонсо и Магистра унесли, он подошел ближе к шеренге испанцев:

– Ладно, вольно! Похоже, со строевой подготовкой у вас не все ладно, однако скоро это изменится. Итак, встаньте полукругом. На «Фальконе» у вас есть не только обязанности, но и права, и одно из этих прав состоит в том, что командование никогда не держит матросов в неведении относительно курса корабля. Капитан уже объяснил вам, что наша добыча – это галеоны с сокровищами, и мы находимся сейчас по пути на Кубу. Там мы притаимся и подстережем испанцев, которые каждую весну битком набитые золотом отправляются в Кадис. Там мы сможем подойти совсем близко к донам и справиться с ними будет куда проще, чем в открытом море. Хокинс, Ле Тестю и другие корсары поступают точно так же и добиваются таких же успехов, как наш капитан. Но мы не упустим и богатого негоцианта с другими товарами, если их можно с прибылью продать в Англии. Поэтому сегодня утром мы обрадовались, заметив «Каргаду»: вид у нее был многообещающий. С одной стороны, вам крупно не повезло: ваше судно пошло ко дну, а с другой – крупно повезло: вас спасли. И за это я хотел бы...

– Э-э, извините сэр, – Фернандес выступил вперед с вытянутой рукой. – Я хотел бы принести вам сердечную благодарность за наше спасение. Думаю, я имею право сказать это от имени всех, кто...

– Ну, да, да, конечно, – перебил его Джон Фокс.

К своему немалому удивлению Витус заметил, что первый офицер смутился.

– Благодарю вас... за эти слова, – и протянул руку седобородому штурману. Все подошли поближе, чтобы тоже пожать руку англичанину.

– Ладно уж, чего там... Сейчас распоряжусь, чтобы вас накормили, а потом приставили к делу.

– Сэр! – к Фоксу подбежал молодой моряк и отдал честь.

– В чем дело, Том?

– Распоряжение от капитана, сэр. Он приглашает к себе вас и еще троих. В его каюту. Их имена Витус... э-э... де Кампо... Компо... Короче, Витус, Гарсия и Фернандес.

– Благодарю. Свободен, – Фокс обратился к шеренге: – Кто из вас Фернандес?

– Я, сэр!

– А, тот что благодарил?.. А Витус?

– Я, сэр!

– А третий, как там его?

– Рамиро Гарсия, сэр, один из двоих, кого унесли в матросский кубрик, – объяснил Витус.

– Понятно. Мистер Мак-Кворри!

Моряк, который только что вернулся, вытянулся перед ним.

– Сэр?

– Отведите их к коку. Пусть накормит этих людей вне очереди, чтобы не валились с ног. А потом занесите их имена в список команды. – Все данные о них должны быть в полном порядке. После чего распределите их по вахтам, в этом я всецело полагаюсь на вас, Мак-Кворри.

– Да, сэр.

– За мной, вы оба! – исполин схватил Витуса и Фернандеса и потащил их за собой в сторону капитанской каюты. – Интересно, что Старику от вас понадобилось?

Каюта Таггарта как нельзя лучше свидетельствовала о характере и пристрастиях своего хозяина: мебели немного, однако вся она высшего качества и расставлена в соответствии с клетками шахматного узора на парусиновом ковре. Посреди каюты – большой стол с закрепленными ножками, за которым могли свободно усесться человек десять; вертящийся глобус испанского происхождения, тоже крепко привинченный к полу; стулья и внушительных размеров стол, на котором лежали морские карты и навигационные таблицы, тут и там прижатые различными инструментами вроде коррекционных циркулей, рейсфедеров и угломеров.

У большого окна, выходящего на корму, за плотной занавеской находился гальюн, здесь же на умывальнике стояли миски и кувшины с водой для утреннего и вечернего туалета. Таггарт любил мыться в светлом помещении.

Витус с Фернандесом переступили порог капитанской каюты, оставаясь за широкой спиной Джона Фокса. Капитан, выпрямившись, словно аршин проглотил, стоял за столом с географическими картами. А на одном из стульев напротив него примостился Энано.

– Благодарю Джон, что вы так быстро пришли, – сказал Таггарт, не дав Фоксу возможности доложить.

– Рад стараться, сэр!

Таггарт поднял глаза и увидел, как вытаращился Витус при виде Коротышки – словно привидение встретил!

– Будь я врачом подобно вам, Витус из Камподиоса, я бы, глядя на вас, сказал бы, что у вас припадок паралича.

– Я... э-э... сэр... мое имя... откуда?.. – Витусу нечасто приходилось запинаться так, как сейчас.

Таггарт ухмыльнулся – правая щека его дернулась.

– Я вижу, мой сюрприз вполне удался.

Он указал на тарелку с бисквитами, стоявшую перед ним на карте между Мадейрой и Канарскими островами:

– Угощайтесь, господа. Справедливо было бы, чтобы и вы подкрепились, как ваши товарищи сейчас.

Витус с Фернандесом еще колебались.

– Смелее. Эти бисквиты испекла моя жена на благословенном острове Уайт. Очень рекомендую, – взял один и откусил кусок. – Они твердые, как зуб нарвала, соленая вода их не берет, не испортятся они, хоть сто лет пролежат. Ну, угощайтесь! И вы тоже, Джон.

– Большое спасибо, сэр! – Джон Фокс, уже знакомый с кулинарным искусством миссис Таггарт, взял бисквит первым.

– Малыш, – взгляд капитана скользнул по Энано, – оказался первым из всех, кого мы подняли на борт. Я сам был свидетелем этого и пригласил его в свою каюту. По той причине, что... Но это к делу не относится.

– Да, сэр, уи, уи! – пропищал Коротышка с удовольствием и несколько раз подмигнул Витусу.

– Энано много рассказал мне о вас, равно как и о магистре Рамиро Гарсия, – Таггарт оборвал себя на полуслове. – Кстати, где он?

– Он совсем недавно упал без сознания, и матрос по имени Гонсо тоже. Сейчас их обоих приводят в себя.

– Хорошо, – ответ короткий и ясный понравился капитану. Сидевший рядом с ним малыш не обманул его. – Энано, между прочим, рассказал мне о и вас, мистер Фернандес. Ну, если все, что я услышал, хотя бы приблизительно соответствует действительности, вы мне будете как раз кстати.

Капитан взял очередной бисквит.

– Это касается и вас, Витус из Камподиоса. Вы, по слухам, в высшей степени одаренный врач и тем самым именно тот человек, который мне нужен, потому что наш корабельный лекарь Джереми Холл в последнее время к работе приступить не в состоянии: у него подагра, знаете ли.

Таггарт по привычке шел напрямик. Он не сводил глаз с вошедших.

– Да, сэр, – Витус переводил взгляд с капитана на Коротышку, о чем-то лихорадочно размышляя. – Для меня было бы честью служить на вашем корабле, но, к сожалению, я всего лишился: инструментов, справочника, собранных мною трав. У меня есть только то, что на мне.

– Пустой треп! – весело пропищал Коротышка. – Не дрыгай жабрами! Короб с кирпичом и гроб с железяками я вычавкал, – он заглянул под стол, где действительно лежали все вещи Витуса. Крышка сундучка, побывавшего в морской воде, в одном месте заметно вздулась. Через образовавшуюся щель был виден камень с датами. Даже посох оказался на месте. Коротышка поднял сумку:

– Все в ней, Витус, клянусь Пресвятой Девой Марией!

Просто чудо, по-другому не скажешь! Его сумка нашлась! И остальные вещи тоже!

– Спасибо, Энано! – Витус расчувствовался. – Этого я никогда не забуду!

– Да ладно! Теперь мы квиты, уи? – Коротышка доверчиво смотрел на него.

– Вот и хорошо. – Таггарт не слишком любил, когда его прерывали. – Так принимаете вы мое предложение, кирургик?

– Принимаю! – просиял Витус. – У меня будет только одна просьба: чтобы магистр Гарсия остался моим ассистентом.

– Я так и предполагал.

– Благодарю, сэр.

– Отлично. А теперь о вас, мистер Фернандес. Мне сообщили, будто вы отличный штурман. Я, разумеется, готов поверить в это, но позвольте мне для начала задать вам один важный вопрос: насколько хорошо вы знакомы с бассейном Карибского моря?

В глазах Фернандеса сверкнул огонек:

– Сэр, в Карибском море я как у себя дома.

– Именно это я хотел услышать. Не знаком ли вам случайно архипелаг южнее острова Пинос?

– Вот он, сэр, – Фернандес указал группу островов на карте. – Полагаю, вы говорили о Каймановых островах?

– Точно. И к этому еще два вопроса. Первый: как называют себя туземцы на этих островах?

Фернандес на какое-то мгновение был, казалось, сбит с толку. Потом улыбнулся:

– Каймановы острова необитаемы. Во всяком случае, так было четыре года назад, когда мне случилось туда зайти. Поэтому ничего определенного на ваш вопрос ответить не могу.

Правая щека Таггарта дернулась. Этого испанца с кондачка не возьмешь – и это хорошо.

– И второй вопрос, теперь уже всерьез: знакомы вы с тамошними ветрами, течениями, рифами и прочими особенностями?

– Да, сэр, – и Фернандес прочел капитану целый доклад, изобилующий самыми различными подробностями, важными для мореходов.

– Отлично! Этого довольно, – Таггарт поднял обе руки. – Готовы вы служить на моем корабле вторым офицером и мастером по парусам?

– С радостью, сэр!

– Это надо обмыть, – Таггарт встал, подошел к полке и взял пузатую бутылку бренди. – Джон, будьте столь добры, посмотрите, куда опять подевался Типпертон. Пусть как можно скорее явится сюда со списком офицеров корабля. И пусть не мешкает, этот писарь! Если не предстанет передо мной через две минуты с пером и чернилами, я ему всю задницу исполосую!

– Да, сэр! – Джон Фокс улыбнулся и исчез.

– А с вами, господа, я буду иметь удовольствие выпить за здоровье и благоденствие нашей августейшей королевы, ее величества Елизаветы I Английской, – и Таггарт поднял один из серебряных бокалов, которые Энано уже успел наполнить вином. – Пусть живет она долго и счастливо до конца дней своих! – Он сделал несколько больших глотков. – Если меня спросят, я за то, чтобы она замуж не выходила. А Филиппу II, который вечно чем-то недоволен и постоянно молится, я посоветовал бы подыскать себе какую-нибудь горячую андалузскую девчонку. Не так ли, джентльмены?

Фернандес чуть не поперхнулся. Он не привык, чтобы при нем в таком тоне говорили о короле. Но то, что сказал Таггарт, в общем импонировало штурману.

– Да, сэр, – сказал он, набравшись храбрости.

– За здоровье ее величества! – Витус, отпивший совсем немного вина, поставил бокал на большой стол.

– Да здравствует Елизавета! – по-простецки провозгласил Энано, распираемый гордостью.

– Вы меня звали, сэр? – в каюту вслед за Фоксом вошел Типпертон – изнеженный и тщедушный человек. Друзья разглядели его только после того, как Джон Фокс отступил в сторону.

– А то как же! – Таггарт терпеть не мог лишних вопросов. – Не будь это так, вы бы здесь не появились, а?

– Совершенно верно, сэр. То есть... Да, сэр! – у Типпертона был голос и повадки заправского лакея.

Низко поклонившись, он на полусогнутых ногах приблизился к столу, чтобы поставить на него свой чернильный прибор и положить офицерские списки.

– Внесите в этот список господ Витуса из Камподиоса... э-э-э... как ваше имя, Фернандес?

– Мануэль, сэр.

– Мануэля Фернандеса и Рамиро Гарсия. – Капитан назвал должность каждого и долю трофеев, положенную им после похода.

Перо Типпертона быстро бегало по бумаге. Время от времени на бумаге появлялись кляксы, при виде которых Таггарт брезгливо морщился.

– Когда закончите, пусть господа распишутся. Магистр Гарсия сделает это позже. – Таггарт начал подливать вино в бокалы. – И смотрите, не забудьте указать дату. Сегодня суббота, 27 октября anno 1576.

– Да, сэр, – Типпертон взял новое перо.

Окно в каюте доктора Джереми Холла было крохотным и впускало очень мало солнечного света. Лишь несколько случайных полосок появилось в этот час на лице врача, который, скорчившись от боли, лежал на койке. В свои шестьдесят два года он считался древним-предревним старцем. Еще бы, в те времена средний возраст европейца не превышал тридцати пяти лет.

– Меня зовут Витус из Камподиоса, сэр, – представился новый кирургик. После разговора с капитаном и недолгой трапезы на камбузе он в сопровождении Магистра и Коротышки пошел к старому корабельному врачу.

– Я, как и вы, врач и кирургик.

Затем он указал на вошедших вместе с ним.

– Это мой ассистент, магистр Рамиро Гарсия, а это мой друг Энано. – Оба поклонились. Магистр близоруко заморгал (его бериллы погибли вместе с галеоном).

Холл вяло кивнул.

– Капитан Таггарт определил нас в вашу каюту, сэр. Надеюсь, вы ничего не имеете против, если мы будем спать в этом помещении?

– Конеч... но... нет, мой маль... чик... – Холл говорил еле-еле, превозмогая боль. Голос его дребезжал. Он поднял руку в знак приветствия, и его болезнь стала очевидной для всех: суставы пальцев узловато утолщенные, руки скрюченные, напоминающие когти хищной птицы.

– Позвольте осмотреть вас, – Витус осторожно взял его руки в свои и приблизил их к свету. Узлы на пальцах были красными, толстыми. Даже слабое прикосновение к ним причиняло Холлу невыносимую боль. Витус отбросил одеяло, чтобы осмотреть ноги – то же самое, что и с руками. Особенно распухли суставы больших пальцев.

– У вас и впрямь подагра, доктор Холл, причем вы выбрали самое плохое место для ее лечения.

Холл опустил руку.

– У меня... уже двадцать лет... эта история... С этим меня и в гроб положат...

– Ну, зачем же, – Витус тщетно искал в сумке траву, которую не испортила бы морская вода.

– Послушай, Энано, в «Каса-де-ла-Крус» у тебя был такой красный деревянный ящичек. Где он?

– ...К рыбкам на дно пошел, когда Батиста перетаскивал нас на «Каргаду», – Коротышка с досадой почесал затылок. – И золотые монеты, которые я собирался вернуть тебе, вместе с ним.

– Мои золотые эскудо здесь нам не помогли бы. Но, может быть, там нашлись бы кое-какие полезные травы.

– И-и, где там! Одни дурманящие порошки...

– Яды? А впрочем, я так и думал...

Продолжая поиски, Витус наткнулся на несколько не поврежденных водой пилюль. С помощью магистра растолок их в порошок и с компрессами приложил эту массу к самым болезненным местам на руках и ногах лекаря. Только после этого юноша повнимательнее оглядел каюту. У противоположной стены находились две подвесные койки, а чуть поодаль от них стоял шкаф с медицинскими инструментами и препаратами. Вид у него был такой, будто последние несколько лет его не только не открывали, но и близко к нему не подходили. Витус открыл его. На затянутых паутиной полках лежали многочисленные инструменты, необходимые при ампутациях, в том числе и целый ряд острозубых пил. В самом низу стояли пузырьки с лекарством, на одном из которых была надпись «Opium liquidum». Он снова повернулся к Холлу:

– Чаше всего подагру вызывает дисбаланс соков в организме, доктор. Как опытному врачу, вам это известно лучше меня, и тем не менее довольно часто одновременно с подагрой в организме есть очаг нагноения. Некоторые врачи считают даже, что именно эти нагноения и вызывают подагру.

Холл промолчал.

Витус позволил себе улыбнуться:

– Я-то считаю, что так оно и есть. Поэтому позвольте спросить вас, есть ли в вашем организме какой-либо источник гноя? Может быть, в миндалинах?

– Или в одной из задних кусак? – почему-то спросил Энано.

Холл указал на правую щеку:

– У меня... уже несколько лет... гниет надкостница...

– Хм, – Витус задумался. – Чтобы осмотреть полость рта здесь мало света.

– Может быть, завтра доктор Холл будет чувствовать себя немного лучше, – промолвил Магистр. – Тогда мы сможем поднять его на верхнюю палубу и там осмотреть.

– Нет! – врач испуганно приподнялся, а потом со стоном упал на подушки. – Я не хочу быть посмешищем для команды...

– Не беспокойтесь, доктор! Предлагаю подождать до завтра или послезавтра. Если вам будет полегче, успеем осмотреть полость рта здесь, в каюте, при свете фонарей, – Витус укрыл больного.

– Спасибо... за... сочувствие... Я сам себя... прооперировать не могу... Я обычный костоправ.

– Это не так, и вы это знаете. А сейчас позвольте нам удалиться. Увидимся позже.

Витус дружелюбно кивнул, положил свой короб на одну из подвесных коек и вместе с друзьями покинул каюту.

– Посмотрим, как там в матросском кубрике устроились Род и остальные. У меня вопрос к тебе, Энано, – Витус остановился под большим парусом и положил руку на плечо Коротышке.

– Тебе любопытно, почему кэп был столь милостив ко мне?

– Угадал. Такие, как Таггарт, мне по душе: грубоватые, откровенные и справедливые. Но он не из тех, кто открыто показывает свои чувства. Тем удивительнее, что он проявил такое доверие к тебе. Как будто ты ему родня...

– А у тебя котелок варит, Витус. Ты почти угадал, – Коротышка пригладил свои короткие рыжие волосы. – По-моему, у одного из отпрысков капитана тоже есть горб. И он примерно моего возраста. Поэтому Таггарт и подобрал меня и потащил в свою каюту. Он был добр ко мне, наговорил чего-то о судьбе и о том, что я напоминаю ему сына. Ну, а я наплел ему всякой всячины – где правду сказал, а где и соврал. Зачем ему знать столько всего сразу?

– И что ты рассказал ему обо мне, о Магистре и о Фернандесе?

– А ще, ничего говорить не стоило? – Энано хитро прищурился.

Витус невольно рассмеялся. И Магистр, уже окончательно пришедший в себя, тоже прыснул:

– С тобой все ясно, неудавшийся ты великан! Ты нам добрую службу сослужил. Как будто сам не знаешь!..

Несколько дней спустя, когда доктору Холлу полегчало от компрессов, Витусу с Магистром удалось склонить старого лекаря к операции на верхней палубе. Они помогли старику выйти из каюты и устроили его на стуле с косо наклоненной спинкой. Холл часто заморгал на ярком солнечном свету. Неподвижный, как рептилия, он подставил свои узловатые руки теплым лучам полуденного солнца.

– Можете спокойно закрыть глаза, доктор, – сказал Витус, – доверьтесь мне.

– Я тебе абсолютно доверяю, мой мальчик, – голос лекаря прозвучал как-то неуверенно. Тем не менее глаза он закрыл.

– Как сегодня ваши суставы? Терпимо?

Холл кивнул.

– Вставить расширитель, Витус? – спросил Магистр. И он приподнял вырезанное самим Витусом из дерева приспособление, напоминавшее по форме подкову, которое предстояло вставить лекарю в рот.

– Покарано.

Витус обратился к Холлу.

– Сэр, вам известно действие губки со снотворным?

Старый лекарь снова слабо кивнул. И вдруг оживился:

– Я не хочу быть без сознания, я хочу наблюдать за тем, что вы будете делать!

– Не беспокойтесь, сэр. Это от вас никуда не уйдет: опиума в вашем пузырьке немного. Однако мне придется выдавить губку прямо у вас в полости рта, ибо эта субстанция только тогда подействует в полной мере, когда войдет в контакт со слизистой оболочкой.

Холл открыл рот как можно шире.

– А вот теперь вставляй расширитель, Магистр.

– Будет сделано... Так? – Он проверил прочно ли сидит приспособление.

– Думаю, да. – Витус заглянул в рот лекаря и увидел, что осталось от его коричневатых зубов. Десны казались на этом фоне желтыми и желеобразными. В верхней челюсти торчали всего два зуба, остальные выпали. Витус сунул губку в рот и несколько раз выжал ее там. Холл издал такой звук, словно у него удушье.

Магистр запрокинул его голову.

– Десны уже онемели, сэр?

Холл открыл и закрыл глаза. Витус счел это подтверждением. Крепким клювом своего «пеликана» – специальных щипцов – он сжал первый зуб и попытался его вытащить. Кусочек зуба отломился. Холл тяжело вздохнул. Витус достал этот кусочек пинцетом и сделал еще одну попытку. И снова отломился кусочек зуба. Так дело не пойдет.

С напускным спокойствием проговорил:

– Видимая часть зубов у вас ломкая, как древесный уголь, зато корни зубов сидят крепко. Он взял в руки скальпель, напоминающий перочинный ножик, и принялся срезать нагноившуюся часть десны. Узловатые пальца Холла, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. Он явно испытывал острую боль.

– Я, к сожалению, не могу дать вам больше обезболивающего, сэр. Опиума больше нет.

Холл пожал плечами. Витус взрезал десны у корней зубов по всей длине челюсти. Крови почти не было. Когда полоска срезанного мяса была удалена изо рта, Холл открыл глаза и прошептал:

– У вас это хорошо получается, мой мальчик.

– Благодарю, сэр.

Витус снова срезал пленку сгнившего мяса. Изо рта шел гнилостный запах, который, к счастью, уносился ветром с моря. Коричневатые руины зубов были теперь открыты. Во рту собиралась красноватая влага. Витус убрал ее и снова взялся за своего «пеликана». Концы его «клюва» могли теперь удобнее сжать зубы. Собранный до предела, молодой человек поводил инструменты туда-сюда и, к своей радости, заметил, что первый боковой зуб поддается. Он нажал посильнее, и через несколько секунд вытащил зуб.